«Рама́яна» (санскр. रामायण, Rāmāyaṇa IAST «путешествие Рамы») — древнеиндийский эпос на санскрите, автором которого в традиции индуизма принято считать легендарного мудреца Вальмики, имя которого упоминается ещё в ведийской литературе как одного из учителей Тайттирии-Пратишакхьи.
Является одним из важнейших священных текстов индуизма канона смрити.
Перевод третьей книги «Рамаяны» выполнен по стандартному санскритскому изданию ее южной рецензии: The Rāmāyaṇa of Vālmīki with Commentary (Tilaka) of Rāma: in 2 p. / Ed by K.P. Parab. Bombay, 1888. Проведена сверка с критическим изданием текста поэмы: The Rāmāyaṇa of Vаlmīki: In 7 vol. / Gen. ed. G.H. Bhatt, U.P. Shah. Baroda, 1963. Vol.3: Araṇyakāṇḍa. При составлении примечаний использовались средневековые индийские комментарии к рукописям «Рамаяны» («Тилака» Нагеши Бхушаны, «Амритакатака» Катаки Мадхава Йогиндры, «Бхушана» Говиндараджи, «Рамаяна-широмани» Бансидхары Шивасахаи и «Таттвадипака» Махешваратиртхи), которые полностью или частично опубликованы в некоторых ее изданиях, а также в примечаниях к английскому переводу ее критического текста: The Rāmāyaṇa of Vаlmīki. An Epic of Ancient India. Vol. III. Introduction, Translation, and Annotation by Sh.I. Pollock. Princeton (NJ), 1991.
Войдя в великий лес Дандаку, Стойкий духом, могучий Рама Увидел среди этого леса Чреду обителей отшельников.
0.
1. Войдя в великий лес Дандаку (praviśya tu mahāraṇyaṃ daṇḍaka-araṇyam)… — Лес Дандака – основное место действия третьей книги «Рамаяны», в нем проходила бо́льшая часть лет изгнания Рамы. Собственно говоря, это не один какой-то лес, а обширная лесистая местность со многими лесами, реками, озерами и горами, охватывающая, по одним предположениям, территорию от Бунделькханда до реки Кришны на юге Деканского полуострова, по другим, - земли между реками Годавари и Нармада. Согласно комментариям «Тилака» Нагеши Бхатты, «Бхушана» Говиндараджи, «Таттвадипака» Махешваратиртхи и «Амритакатака» Катаки Мадхавы Йогиндры, исходящим из рассказа седьмой книги «Рамаяны» (см.: Рам. VII. 79‒81), на месте Дандаки прежде была страна царя по имени Данда из рода Икшваку, который похитил дочь жреца асуров Шукры, и за это по проклятию Шукры все его царство стало дремучим лесом. Откуда и название леса — Дандака. …Рама | увидел… | Чреду обителей отшельников (rāmo dadarśa… tāpasāśramamaṇḍalam). – Букв. «Рама увидел круг обителей отшельников». Комментаторы Нагеша Бхатта, Махешваратиртха, Бансидхара Шивасахая в «Широмани» и др. истолковывают «круг» как «множество обителей, которые расположены в одной местности невдалеке друг от друга».
Повсюду были развешаны Платья из лыка и травы куши, Хранящие блеск деяний брахманов, Словно солнце – свое сияние.
2.
… развешаны | Платья из лыка и травы куши (kuśacīraparikṣiptam)… — Имеются в виду одежды аскетов, которые они сушили на солнце после купания. Куша, дарбха — священная трава; см. примеч. к Рам. I. 3. 2. …блеск деяний брахманов (brāhmyā lakṣmyā) … — Речь идет о блеске или сиянии, приобретенных брахманами аскезой, изучением вед и т.д. Брахманы. – См. примеч. к Рам. I. 1. 96.
3
śaraṇyaṃ sarvabhūtānāṃ susaṃmṛṣṭājiraṃ sada । mṛgairbahubhirākīrṇaṃ pakṣisaṃmaiḥ samātam ॥3॥
Чисто прибранные обители Служили приютом для всех существ. Здесь бродили кроткие олени И вили гнезда стаи птиц.
4
pūjitaṃ copanṛttaṃ ca nityamapsarasām gaṇaiḥ । viśālairagniśaraṇaiḥ srugbhāṇḍairajinaiḥ kuśaiḥ ॥4॥
Здесь танцевали сонмы а́псар, Хранились священные огни, Всевозможная жертвенная утварь, Дрова для жертвы, трава куша,
4.
А́псары. – См. примеч. к Рам. I. 15. 32. Здесь… | Хранились священные огни (agniśaraṇaiḥ) … - Букв. «[обители] с местами хранения священных огней»; см. примеч. к Рам. II. 45. 12.
В одежде из лыка и шкур ланей, Соблюдая пост, победив страсти, Питаясь плодами и кореньями, Здесь жили благие великие риши,
7.
Великие риши. – См. примеч. к Рам. I. 1. 5.
8
puṇyaiśca niyatāhāraiḥ śobhitaṃ paramarṣibhiḥ । tad brahmabhavanaprakhyāṃ brahmaghoṣanināditam ॥8॥
Просветленные смирением, Сияющие, как огонь и солнце. Оглашаемая молитвами Брахме, Населенная знатоками Брахмы –
8‒9.
Оглашаемая молитвами Брахме, | Населенная знатоками Брахмы — || Брахманами великими участью, | Эта местность казалась обителью Брахмы (tad brahmabhavanaprakhyaṃ brahmaghoṣanināditam || brahmavidbhirmahābhāgairbrāhmaṇairupaśobhitam). – Характерный для «Рамаяны» повтор одного слова или однокоренных слов (Брахма, брахманы), в данном случае подчеркивающий священный статус местности.
Брахманами, великими участью, Эта местность казалась обителью Брахмы. Многославный, сиятельный Рагхава, Увидев эту чреду обителей,
8‒9.
Оглашаемая молитвами Брахме, | Населенная знатоками Брахмы — || Брахманами великими участью, | Эта местность казалась обителью Брахмы (tad brahmabhavanaprakhyaṃ brahmaghoṣanināditam || brahmavidbhirmahābhāgairbrāhmaṇairupaśobhitam). – Характерный для «Рамаяны» повтор одного слова или однокоренных слов (Брахма, брахманы), в данном случае подчеркивающий священный статус местности.
Направился к ним, сняв тетиву Со своего могучего лука. И тогда великие риши, Наделенные божественным знанием,
10.
…сняв тетиву | Со своего могучего лука (vijyaṃ kṛtvā mahad dhanuḥ – букв. «сделав могучий лук без тетивы»). – Входя в обитель, Рама в знак почтения к отшельникам и своих мирных намерений кладет лук на землю и снимает с него тетиву. Наделенные божественным знанием (divyajñānaupapannāḥ)… — Согласно комментаторам Говиндарадже и Катаке Мадхаве Йогиндре, здесь божественное знание — это знание аскетами того, что Рама аватара (земное воплощение) Вишну, который должен убить Равану. Однако скорее речь идет о божественном знании в его обычном понимании как знании сокровенной сути вещей, в принципе свойственном святым отшельникам.
11
abhijagmustadā prītā vaidehīṃ ca yaśasvinīm । te tu somamivodyantaṃ diṣṭvā vai dharmacāriṇam ॥11॥
Радостно вышли навстречу Ему и славной царевне Видехи. Твердые в обетах аскеты, Увидев перед собой Раму,
11.
Царевна Видехи (vaidehī) – Сита, дочь царя Видехи Джанаки. В переводе, так же как в оригинале «Рамаяны», она часто, согласно санскритской ономастике именуется просто Вайдехи.
Вайдехи, Рама и Лакшмана Казались волшебными существами, И аскеты на них смотрели, Словно бы не мигая.
14.
…смотрели, | Словно бы не мигая (netrair animiṣair iva … dadṛśuḥ). — Немигающие глаза (обычно это примета богов) в данном случае означают стремление даже на мгновение не оторвать взгляда от Рамы и его спутников.
Стоящие на стезе добродетели, Блеском похожие на огонь, Они, как положено, Раме Поднесли воду для омовения.
16.
…как положено… | Поднесли воду для омовения (vidhinā… ājahus te… salilam). – Предложение воды для омовения (обычная формула: «для уст и ног» — см. примеч. к Рам. I. 2. 25) – непременная часть обряда гостеприимства.
Следует почитать, как гуру, Держащего жезл наказаний. Царь – четвертая часть Индры, Он – защитник своих подданных,
19.
…гуру, | Держащего жезл наказаний (daṇḍadharo guruḥ). – О понятиии «гуру» см. примеч. к Рам. I. 2. 7. Жезл наказаний – метонимический атрибут царя. Царь – четвертая часть Индры (rājā… indrasyaeva caturbhāgaḥ)… — Общеиндоевропейская доктрина о божественном происхождении царя (см.: Dumézil 1948: 19 sq.; Chaney 1970: 7‒42; Gonda 1966 и др.) отражена во многих древнеиндийских текстах (см.: Pollock 1991: 15‒54). В «Законах Ману» сказано: «…владыка создал царя <…> извлекши вечные частицы Индры, Анилы, Ямы, Солнца, Агни, Варуны, Луны и владыки богатств» (ЗМ VII. 3‒4). При этом перечисляются восемь богов – хранителей мира. Здесь, в «Рамаяне», царь назван четвертой частью Индры потому, что эпос обычно указывает не восемь, а четырех хранителей мира: Индру, Яму, Варуну и Куберу (см. примеч. к Рам. I. 18. 36). Ср. также далее: Рам. III 40. 12‒13.
20
rājā tasmād varān bhogān ramyān bhuṅkai nama । te vayaṃ bhavatā rakṣyā bhavadviṣayavāsinaḥ । nagarastho vanasthovā tvaṃ no rājā janeśvaraḥ ॥20॥
Поэтому ему подобают, Рама, Лучшие яства и удовольствия. Мы живем на твоей земле И просим твоего покровительства. Где бы ты ни был, в лесу ли, в городе, Ты царь для нас, о владыка людей!
20.
Мы живем на твоей земле (vayam… bhavadviṣayavāsinaḥ)… — Лес Дандака не является частью царства Рамы, но отшельники считают Раму владыкой всей земли, зная, как полагают комментаторы Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра, что Рама — аватара Вишну.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, первая песнь «Книги о лесе».
Вторая песнь
1
kṛta ātithyo'tha rāmastu sūryasya udayanam prati । āmantrya sa munīm tat sarvān vanam eva anvagāhata ॥1॥
Принятый гостеприимно аскетами, Рама с восходом солнца Попрощался с мудрецами И углубился в дебри леса.
0.
4. Какутстха (kākutstha) – патроним Рамы (и Лакшманы), потомка царя Солнечной династии Какутстхи (kakutstha), внука царя Икшваку; см. примеч. к Рам. I. 19. 16. Ра́кшаса. – См. примеч. к Рам. I. 1. 41.
Три льва, четыре тигра, Два шакала, десять газелей И огромная голова слона, Вся в запекшейся крови,
8
avasajya āayase śūle vinadantam mahāsvanam । sa rāmam lakṣmaṇam caiva sītām dṛṣṭvā ca maithilīm ॥8॥
Были нанизаны на пику Злобно рычащего ракшасы. Увидев Раму, Лакшману И с ними царевну Митхилы,
8.
Царевна Митхилы (maithilī) – одно из имен Ситы. Митхилой в эпосе часто называется страна Видеха или ее столица. Отсюда еще одно имя Ситы в «Рамаяне» - Майтхили (ср. с Вайдехи и примеч. к стиху 11 первой песни этой книги).
Он схватил Ситу на руки И, отступив на шаг, воскликнул: «Кто вы, жалкие смертные, С женой пришедшие в Дандаку,
10.
…жалкие смертные (kṣīṇajīvitau – букв.: «наделенные короткой жизнью»)… — Ракшаса принимает Раму и Лакшману за обычных отшельников, не зная, как позже не знают Кхара и Равана, об их божественном происхождении. С женой (sabhāryāu)… — Здесь любопытно двойственное число: «с (их) женой». Говиндараджа полагает, что ракшаса считает Ситу «общей женой» Рамы и Лакшманы.
11
praviṣṭau daṇḍakāraṇyam śara cāpa asi pāṇinau । katham tāpasayoḥ yuvām ca vāsaḥ pramadayā saha ॥11॥
Одетые в платье из лыка, Но с мечом, луком и стрелами? Разве вы можете быть аскетами И жить с этой юной женщиной?
11.
Разве вы можете быть аскетами | И жить с этой юной женщиной (kathaṃ tāpasayor vāṃ ca vāsaḥ pramadayā saha)? – Ракшаса обвиняет Раму и Лакшману в том, что, будучи (или притворяясь) аскетами, они вошли в священный лес не только вооруженными, но к тому же с возлюбленной или женой. Хотя «Законы Ману» допускают, что отшельник (vanaprastha – букв. «живущий в лесу») «идет в лес, оставив жену на попечение сыновей, или вместе с ней» (ЗМ VI. 3), в целом индийская традиция предполагает, что отшельник, уходя в лес, не должен брать с собою жену (см.: O’Flaherty 1973: 79‒80).
И живущий в этом лесу, Пожирая мясо риши. Эта прекраснобедрая женщина Станет отныне моей женой,
13.
Эта прекраснобедрая женщина | Станет отныне моей женой (iyaṃ nārī varārohā mama bhāryā bhaviṣyati) – Эпизод притязаний Вирадхи на Ситу предвосхищает, как и другие ему подобные, похищение Ситы Раваной. Дублирование эпизодов характерно для композиции эпоса. Ср., например, многократные поединки Рамы с ракшасами еще до его главного сражения с Раваной.
«Взгляни, милый, как Ситу, Благородную дочь царя Джанаки, Прославленную царевну, Выросшую в безмятежном счастье,
18
atyanta sukha saṃvṛddhām rājaputrīm yaśasvinīm । yat abhipretam asmāsu priyam vara vṛtam ca yat ॥18॥
Мою добродетельную жену, Прижимает к груди Вирадха. То, что задумала Кайкейи И выбрала как желанный дар, –
18.
И выбрала как желанный дар (priyaṃ varavṛtaṃ ca yat) … — О даре царя Дашаратхи своей жене Кайкейи, состоящем в изгнании Рамы и помазании ее собственного сына Бхараты, см. 8‒18 песни второй книги «Рамаяны» и примеч. к Рам. II. 9. 29.
19
kaikeyyāstu susaṃvṛttam kṣipram adya eva lakṣmaṇa । yā na tuṣyati rājyena putrārthe dīrgha darśinī ॥19॥
Это сегодня с лихвою Нас постигло, о Лакшмана! Ей в заботе о своем сыне Не довольно было одного царства
19.
…в заботе о своем сыне (putraarthe dīrghadarśinī)… — Букв. «далеко смотрящая ради сына».
И того, что я, любимый подданными, Был изгнан в лес по ее слову – Нет, средняя моя мать Только теперь будет довольна!
20.
…средняя моя мать (mātā madhyamā mama)… — Здесь имеется в виду Кайкейи, хотя обычно она рассматривается не как средняя, а как младшая из трех главных жен Дашаратхи. Северо-восточная рецензия «Рамаяны» предлагает исправленное чтение: «юная мать».
21
para sparśāt tu vaidehyā na duḥkhataram asti me । pitur vināśāt saumitre sva rājya haraṇāt tathā ॥21॥
То, что кто-то чужой, Лакшмана, Смеет касаться Вайдехи, Для меня хуже смерти отца И тяжелее потери царства!»
Сегодня же я своей стрелой Убью ракшасу Вирадху, И он, лишившись жизни, Напоит своей кровью землю.
24.
…лишившись жизни (gataasoḥ)… — Букв.: «лишившись дыхания»; см. примеч. к Рам. II. 51. 17; 64. 67‒68.
25
rājya kāme mama krodho bharate yo babhūva ha । tam virādhe vimokṣyāmi vajrī vajram iva acale ॥25॥
Свой былой гнев на Бхарату, Пожелавшего себе царства, Я обрушу сегодня на Вирадху, Словно Индра – ваджру на гору.
25.
Свой былой гнев на Бхарату, | Пожелавшего себе царства (rājyakāme mama krodho bharate yo babhūva ha)… — «Былой», потому что после прихода Бхараты в лес и его объяснений гнев Лакшманы стих. Ваджра. – См. примеч. к Рам. I. 18. 12.
26
mama bhuja bala vega vegitaḥ । patatu śaro'sya mahān mahorasi । vyapanayatu tanoḥ ca jīvitam । patatu tataḥ ca mahīm vighūrṇitaḥ ॥26॥
Да пронзит его широкую грудь Стрела, пущенная моею рукою! Да покинет жизнь тело ракшасы, Да падет он в корчах на землю!»
«Знай, мы благородные кшатрии, Хотя и живем в лесу. Мы тоже хотели бы знать, Кто ты и что здесь делаешь?»
4
tam uvāca virādhaḥ tu rāmam satya parākramam । hanta vakṣyāmi te rājan nibodha mama rāghava ॥4॥
Раме, чья сила в правде, На это ответил Вирадха: «Ладно, царь, я все скажу. Слушай меня, Рагхава!
4.
…чья сила в правде (satyaparākramam)… — Один из формульных эпитетов; может быть переведен и как «поистине всесильному».
5
putraḥ kila javasya aham mātā mama śatahradā । virādha iti mām āhuḥ pṛthivyām sarva rākṣasāḥ ॥5॥
Я на самом деле сын Джавы, А мать моя – Шатахрада. Но все ракшасы на земле Называют меня Вирадхой.
5.
Я на самом деле сын Джавы (putraḥ kila javasyaaham)… — Персонаж по имени Джава («быстрый») в индийской мифологии нам не известен. Можно полагать, однако, что это эпитет бога смерти Ямы, или Калы. Такое предположение подкрепляется тем, что в других текстах иногда отцом Вирадхи называется именно Кала, а также божественным происхождением Вирадхи, которое далее обнаруживается в «Рамаяне», и многочисленными сравнениями Вирадхи с богом смерти в последующих стихах этой песни. Шатахрада (śatahradā — «состоящая из ста лучей света») — мать Вирадхи; возможно, одна из дочерей Дакши.
6
tapasā ca abhi saṃprāptā brahmaṇo hi prasādajā । śastreṇa avadhyatā loke acchedya abhedyatvam eva ca ॥6॥
Своей аскезой я добился По милости Брахмы дара: Меня поразить или убить Не может ничье оружие.
Громко ревущий, с копьем, Похожим на древко знамени Индры, Вирадха казался богом смерти, Разинувшим широкую пасть.
14.
Знамя Индры. – См. примеч. к Рам. II. 61. 7; 74. 36. …казался богом смерти, | Разинувшим… пасть (vyāttaanana ivaantakaḥ). – Согласно Говиндарадже, сравнение основано на том, что копье Вирадхи, о котором упомянуто в этом стихе, походило на высунутый язык бога смерти Антаки.
Грозного ракшасу, подобного Яме, поглотителю времени, Оба брата встретили Ливнем пылающих стрел.
15.
…подобного | Яме, поглотителю времени (kālāntaka-yamaupame)… — Едва ли основательно предположение комментатора Нагеши Бхатты, что здесь имеется в виду не Яма, а Шива.
16
sa prahasya mahā raudraḥ sthitvā ajṛmbhata rākṣasaḥ । jṛṃbhamāṇasya te bāṇāḥ kāyāt niṣpetur aśugāḥ ॥16॥
Но, осклабив в улыбке пасть, Грозный ракшаса отряхнулся, И стремительные стрелы Отскочили от его тела.
17
sparśāt tu vara dānena prāṇān saṃrodhya rākṣasaḥ । virādhaḥ śūlam udyaṃya rāghavau abhyadhāvata ॥17॥
Полагаясь на полученный дар, Ракшаса не испугался стрел И, высоко подняв копье, Снова напал на двух Рагхавов.
17.
Полагаясь на полученный дар (varadānena)… - См. 6 строфу этой песни. Рагхавы. – См. примеч. к Рам. I. 1. 54.
Рагхавы вынули два меча, Подобные вытянутым змеям, И, быстро бросившись вперед, Сами напали на Вирадху.
21
sa vadhyamāna subhṛśam bhujābhyām parigṛhya tau । aprakaṃpyau naravyāghrau raudraḥ prasthātum aicchata ॥21॥
Пораженный мечами братьев, Грозный ракшаса поднял на руки Двух тигров среди людей И попытался бежать с ними.
21.
Двух тигров среди людей (naravyāghrau)… — См. примеч. к Рам. I. 1. 1.
22
tasya abhiprāyam ajñāya rāmo lakṣmaṇam abravīt । vahatu ayam alam tāvat pathānena tu rākṣasaḥ ॥22॥
Распознав его намерение, Рама сказал Лакшмане: «Побудем какое-то время На руках этого ракшасы;
23
yathā ca icchati saumitre tathā vahatu rākṣasaḥ । ayam eva hi naḥ panthā yena yāti niśācaraḥ ॥23॥
Пусть несет нас Вирадха Так далеко, как хочет, Ибо путь ночного странника – Это и наш путь, сын Сумитры».
23.
Ибо путь ночного странника — | Это и наш путь (ayam eva hi naḥ panthā yena yāti niśācaraḥ)… — Как объясняют комментаторы, Вирадха, Рама и Лакшмана углубляются в лес Дандаку, куда они и сами направлялись. Ночной странник (niśācara) – одно из именований ракшасов (синонимичное ‒ rātricara). В нашем переводе в зависимости от контекста мы также переводим как: «ночное чудовище», «ночной оборотень», «ночной бродяга», «блуждающий в ночи» и т. п.
24
sa tu sva bala vīryeṇa samutkṣipya niśācaraḥ । bālāḥ iva skandha gatau cakāra ati baloddhataḥ ॥24॥
Ночной оборотень Вирадха, Собрав все силы и мужество, Поднял их, полный гордыни, Словно детей, на свои плечи.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, третья песнь «Книги о лесе».
Четвертая песнь
1
hriyamāṇau tu kākutsthau dṛṣṭvā sītā raghūttamau । uccaiḥ svareṇa cukrośa pragṛhya su mahābhujau ॥1॥
Видя, как ракшаса уносит Двух лучших потомков Рагху, Громко, в голос зарыдала Сита, Простирая им вслед руки:
0.
5. ...сын Сумитры... | Сломал левую руку, | А Рама сломал правую (saumitriḥ savyam bāhuṃ babhañja ha rāmas tu dakṣiṇam bāhum). — Говиндараджа поясняет, что Лакшмана всегда находился справа от Рамы, и поэтому Вирадха схватил его левой рукой, а Раму — правой.
Приблизившись к Вирадхе И став ногой на его шею, Рама приказал Лакшмане: «Вырой для него яму!»
13
tat śrutvā rāghaveṇa uktam rākṣasaḥ praśritam vacaḥ । idam provāca kākutstham virādhaḥ puruṣarṣabham ॥13॥
Услышав из уст Рагхавы Слово, сулящее избавление, Вирадха так сказал Какутстхе, Быку среди людей:
13.
Слово, сулящее избавление (praśritaṃ vacaḥ)... — Букв.: «скромное», «благовоспитанное», но также «тайное», «многозначащее» слово. Нагеша Бхатта поясняет: «Слово, дающее надежду Вирадхе достичь конца проклятия». Наш перевод исходит из этого пояснения, подтвержденного последующими строфами.
14
hato'ham puruṣavyāghraḥ śakra tulya balena vai । mayā tu pūrvam tvam mohān na jñātaḥ puruṣarṣabhaḥ ॥14॥
«Ты победил меня, герой, Силой равный самому Шакре. Сначала, о тигр среди людей, Я не узнал тебя в ослеплении.
15
kausalyā suprajātaḥ tāta rāmaḥ tvam vidito mayā । vaidehī ca mahābhāgā lakṣmaṇaḥ ca mahāyaśāḥ ॥15॥
Но теперь узнаю в тебе Раму, Достойного сына Каусальи, Узнаю Вайдехи, великую участью, Узнаю достославного Лакшману.
Я гандхарва по имени Тумбуру. Облик ужасного ракшасы Я принял по проклятию, А проклял меня Вайшравана.
16.
Я гандхарва по имени Ту́мбуру (tumburur nāma gandharvaḥ). — Гандхарва (см. примеч. к Рам. I. 1. 32) Ту́мбуру упоминается в «Махабхарате», где он называется первым из певцов-гандхарвов в свите бога Куберы (см.: Мбх. III. 44. 28; 156. 28). Вайшравана — одно из имен Куберы.
Я попросил у него снисхождения, И он отвечал, многославный: «Тогда, когда тебя в поединке Победит Рама, сын Дашаратхи,
18
tadā prakṛtim āpanno bhavān svargam gamiṣyati । anupasthīyamāno mām sa kruddho vyājahāra ha ॥18॥
Ты обретешь свой прежний вид И гандхарвой взойдешь на небо». Так сказал мне царь Вайшравана И был непреклонен в гневе,
19
iti vaiśravaṇo rājā raṃbha āsaktam uvāca ha । tava prasādān mukto aham abhiśāpāt su dāruṇāt ॥19॥
Ибо я домогался любви Прекрасной апсары Рамбхи. Но теперь по твоей милости Я освобожусь от проклятия
19.
Ибо я домогался любви | ...Рамбхи (rambhā-āsaktam). — По одному из мифов, изложенному в седьмой книге «Рамаяны», апсара Рамбха была женой сына или зятя Куберы.
И возвращусь в свое жилище. Благо тебе, губитель врагов! В четверти йоджаны отсюда Живет добродетельный, мудрый,
20.
...возвращусь в свое жилище (bhvanaṃ svaṃ gamiṣyāmi). — То есть на небо. Губитель врагов (paraṃtapa) — широко распространенное в «Рамаяне» формульное обращение или эпитет. Йоджана. — См. примеч. к Рам. I. 1. 65.
21
adhyartha yojane tātaḥ maharṣiḥ sūrya saṃnibhaḥ । tam kṣipram abhigaccha tvam sa te śreyo abhidhāsyati ॥21॥
Сияющий, словно солнце, Шарабханга, великий риши. Быстрее иди к нему, сынок: Он принесет тебе счастье.
22
avaṭe ca api mām rāma nikṣipya kuśalī vraja । rakṣasām gata sattvānām eṣa dharmaḥ sanātanaḥ ॥22॥
Ступай к нему и не медли, Но сначала, прошу тебя, Рама, Похорони меня в могиле. Это древний закон для ракшасов:
22.
Похорони меня в могиле. | Это древний закон для ракшасов (avaṭe... nikṣipya... | rakṣasāṃ gata-sattvānām eṣa dharmaḥ sanātanaḥ)... — Комментаторы Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра делают любопытное примечание: «Яваны (т. е. «ионийцы», греки), которые и есть ракшасы кали-юги (см. примеч. к Рам. I. 1. 94. — П. Г), и теперь следуют этому обычаю». Тем самым погребение в земле противопоставляется более привычному для индийцев обряду сожжения трупов. Об отождествлении ракшасов с автохтонными или пришлыми «варварскими» племенами см. с. 326—327 наст. изд.
23
avaṭe ye nidhīyante teṣām lokāḥ sanātanāḥ । evam uktvā tu kākutstham virādhaḥ śara pīḍitaḥ ॥23॥
Тем, кто похоронен в могиле, Вечные суждены миры». Так сказав потомку Какутстхи, Вирадха, истерзанный стрелами,
23.
Тем, кто похоронен в могиле, | Вечные суждены миры (avaṭe уе nidhīyate teṣāṃ lokāḥ sanātanāḥ). — Представление, что умершие получают в земной утробе новую жизнь, распространено во многих мифологиях и лежит в основе ряда погребальных обрядов (см.: Элиаде 2000/2: 65—67), которые были известны и древним индийцам (см., например: РВ X. 18. 10—12; АВ XII. 1. 11, 14; XVIII. 4. 48).
24
babhūva svarga saṃprāpto nyasta deho mahābalaḥ । tat śrutvā rāghavaḥ vākyam lakṣmaṇam vyādideśa ha ॥24॥
Готов был оставить свое тело И взойти, могучий, на небо. Услышав слово Вирадхи, Рагхава приказал Лакшмане:
Когда же Рама снял ногу С шеи Вирадхи, Лакшмана Сбросил в яму остроухого ракшасу, Издававшего громкие вопли.
28.
Когда же Рама снял ногу | С шеи Вирадхи (tam mukta-kaṇṭham)... — В оригинале сказано лишь: «освободив его шею», но мы в переводе исходим из 26-го стиха этой песни.
Так Рама и Лакшмана, скорые в деле, Этого грозного ракшасу, наводящего ужас, Грозного в битве, подняли, сильные, И, полные радости, бросили в яму.
30
avadhyatām prekṣya mahāsurasya tau । śitena śastreṇa tadā nararṣabhau । samarthya ca atyartha viśāradau ubhau । bile viradhasya vadham pracakratuḥ ॥30॥
Видя неуязвимость ракшасы для любого оружия, Эти быки среди людей с великой ловкостью Припасли для Вирадхи иную гибель – Смертельным оружием стала яма.
31
svayam virādhena hi mṛtyum ātmanaḥ । prasahya rāmeṇa vadhārtham īpsitaḥ । niveditaḥ kānana cāriṇā svayam । na me vadhaḥ śastra kṛto bhavet iti ॥31॥
Ибо сам Вирадха, житель леса, Пожелавший смерти от руки Рамы, Дабы избавить себя от проклятия, Сказал: «Оружие мне не страшно».
32
tadeva rāmeṇa niśaṃya bhāṣitam । kṛtā matiḥ tasya bila praveśane । bilam ca tena ati balena rakṣasā । praveśyamānena vanam vināditam ॥32॥
Потому-то Рама, услышав это слово Вирадхи, Решил для ночного странника выкопать яму. И когда в нее опустили могучего ракшасу, Сотрясся лес Дандака от великого грохота.
Упокоив могучего Вирадху в вырытой яме, Были довольны содеянным Рама и Лакшмана, И, забросав камнями могилу ракшасы, Они избавили Дандаку от великого страха.
33—34.
В ряде рукописей и изданий «Рамаяны» эти две строфы сведены к одной, взявшей из них по полустишию.
34
tataḥ tu tau kāñcana citra kārmukau । nihatya rakṣaḥ parigṛhya maithilīm । vijahratuḥ tau muditau mahāvane । divi sthitau candra divākarau iva ॥34॥
Похоронив ракшасу и возвратив Ситу, Рама и Лакшмана, сверкая золочеными луками, Довольные, радостные, пошли по лесу, Словно луна и солнце по бескрайнему небу.
33—34.
В ряде рукописей и изданий «Рамаяны» эти две строфы сведены к одной, взявшей из них по полустишию.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, четвертая песнь «Книги о лесе».
Пятая песнь
1
hatvā tu tam bhīma balam virādham rākṣasam vane । tataḥ sītām pariṣvajya samāśvāsya ca vīryavān ॥1॥
Убив ракшасу Вирадху, Наделенного грозной силой, Могучий Рама обнял Ситу И постепенно ее успокоил.
0.
1. Убив ракшасу Вирадху (hatvā... virādhaṃ rākṣasam)... — Комментаторы напоминают, что Рама убил Вирадху лишь в его облике ракшасы, после чего тот преобразился в прекрасного гандхарву.
2
abravīt bhrātaram rāmo lakṣmaṇam dīpta tejasam । kaṣṭam vanam idam durgam na ca smo vana gocarāḥ ॥2॥
А затем он сказал Лакшмане, Своему многосильному брату: «Дремуч и опасен этот лес, А мы не лесные жители.
3
abhigacchāmahe śīghram śarabhaṅgam tapo dhanam । āśramam śarabhangasya rāghavo'bhijagāma ha ॥3॥
Пойдем же отсюда быстрее К подвижнику Шарабханге». И Рама с братом направились К обители Шарабханги.
Увидел сияющего красотой, Подобного солнцу или огню, В одежде, не тронутой пылью, Блестящей от ярких украшений,
5—6.
В одежде, не тронутой пылью (virajo’mbara-dhāriṇam)... || Парящего, не касаясь земли (asaṃspṛśantaṃ vasudhām)... — Отличительные приметы бога, сошедшего на землю.
Владыку богов Индру, Чтимого сонмом небожителей, Похожих на него самого, Парящего, не касаясь земли,
5—6.
В одежде, не тронутой пылью (virajo’mbara-dhāriṇam)... || Парящего, не касаясь земли (asaṃspṛśantaṃ vasudhām)... — Отличительные приметы бога, сошедшего на землю.
6.
Чтимого сонмом небожителей (bahubhiḥ pūjyamānaṃ mahātmabhiḥ — букв.: «чтимого многими великими духом»)... — Имеется в виду свита Индры.
7
tat vidhaiḥ eva bahubhir pūjyamānam mahātmabhiḥ । haritaiḥ vājibhir yuktam antarikṣa gatam ratham ॥7॥
На повисшей в воздухе Божественной колеснице В упряжке рыжих коней, Похожей на восходящее солнце,
«Взгляни поскорее, Лакшмана, На эту прекрасную, сияющую, Словно пылающее солнце, Колесницу, парящую в воздухе.
14
ye hayāḥ puru hūtasya purā śakrasya naḥ śrutāḥ । antarikṣa gatā divyāḥ te ime harayo dhruvam ॥14॥
Мы издавна слышали о конях Шакры, которого славят люди, Божественных, бегущих по небу. Сомнений нет, вот эти кони!
15
ime ca puruṣa vyāghra ye tiṣṭhanti abhitaḥ diśam । śatam śatam kuṇḍalino yuvānaḥ khaḍga pāṇayaḥ ॥15॥
А вот сотни и сотни юношей, Которые, о тигр среди людей, Теснясь, окружают колесницу, В золотых серьгах, с мечами,
15.
...сотни и сотни юношей (śataṃ śatam... yuvānaḥ)... — Видимо, марутов, божеств бури, грома и молнии, которые составляли свиту Индры и изображались прекрасными юношами приблизительно одного возраста в ярких одеждах и украшениях (см. далее в 17-м стихе: «все они... кажутся двадцатипятилетними»). См. также примеч. к Рам. I. 23. 11; 47. 7.
Похожие издали на тигров, К которым опасно приближаться, – Все они, сын Сумитры, Кажутся двадцатипятилетними,
18
etaddhi kila devānām vayo bhavati nityadā । yathā ime puruṣa vyāghrā dṛśyante priya darśanāḥ ॥18॥
А это, как всем известно, Возраст богов, и богами Выглядят эти юноши, Тигры среди людей,
18.
Тигры среди людей (puruṣa-vyāghrāḥ). — Пример так называемого «неуместного эпитета» (см.: Гринцер 1974: 68—70), ибо речь идет о божественных юношах.
19
iha eva saha vaidehyā muhūrtam tiṣṭha lakṣmaṇa । yāvat jānāmi aham vyaktam ka eṣa dyutimān rathe ॥19॥
Постой здесь минуту с Вайдехи, Пока я точно разузнаю, Кто этот блистательный муж На колеснице, о Лакшмана».
20
tam evam uktvā saumitrim iha eva sthīyatām iti । abhicakrāma kākutsthaḥ śarabhaṅga āśramam prati ॥20॥
Сказав сыну Сумитры: «Постой здесь минуту с Ситой», – Потомок Какутстхи вошел В обитель Шарабханги.
Как только супруг Шачи Увидел, что приближается Рама, Он попрощался с Шарабхангой И так сказал мудрецу:
22
iha upayāti asau rāmo yāvan mām na abhibhāṣate । niṣṭhām nayata tāvat tu tato mā draṣṭum arhati ॥22॥
«Сюда подходит Рагхава. Пока он не заговорил со мною, Я должен уйти на небо: Ему не следует меня видеть.
22.
Пока он не заговорил со мною, | Я должен уйти на небо (yāvan māṃ na-abhibhāṣate niṣṭhāṃ nayata tāvat tu — букв.: «Пока он не заговорил со мною, пусть уведут меня в мое жилище»)... — Комментаторы по-разному объясняют это нежелание Индры встретиться с Рамой. В частности, Говиндараджа, Катака Мадхава Йогиндра и др. полагают, что Индра опасается прежде времени раскрыть Раме его божественную сущность, так как, лишь сознавая себя человеком, Рама может убить Равану. Эта интерпретация косвенно подтверждается в следующей строфе.
23
jitavantam kṛtārtham hi tadā aham acirād imam । karma hi anena kartavyam mahat anyaiḥ suduṣkaram ॥23॥
Но я немедля с ним встречусь, Как только он одержит победу – Ему предстоит великое дело, Непосильное ни для кого другого».
23.
Ему предстоит великое дело, | Непосильное ни для кого другого (karma hy anena kartavyaṃ mahad anyaiḥ suduṣkaram). — То есть предстоит избавить мир от Раваны.
24
atha vajrī tam āmantrya mānayitvā ca tāpasam । rathena haya yuktena yayau divam arindamaḥ ॥24॥
Так сказав подвижнику, Индра Почтил его и на колеснице, Запряженной конями, удалился, Губитель врагов, к себе на небо.
Когда Тысячеглазый уехал, Рагхава и его спутники Подошли к Шарабханге, Совершающему агнихотру.
25.
Тысячеглазый (sahasra-akṣa). — Эпитет Индры; см. примеч. к Рам. I. 24. 19. По наблюдению М. Элиаде (см.: Элиаде 2000/1: 147), «тысяча глаз» — символ всеведения, и уже в «Ригведе» «тысячеглаз» не только Индра (см.: РВ I. 23. 3), но и Варуна (см.: РВ VII. 7. 34. 10), Ваю (см.: РВ I. 23. 3), Агни (см.: РВ I. 79. 12), Пуруша (см.: РВ X. 90. 1). Агнихотра. — См. примеч. к Рам. I. 52. 5.
26
tasya pādau ca saṅgṛhya rāmaḥ sītā ca lakṣmaṇaḥ । niṣeduḥ tad anujñātā labdha vāsā nimantritāḥ ॥26॥
Рама, Сита и Лакшмана Коснулись ног Шарабханги, А затем сели с ним рядом, Получив его позволение.
26.
Коснулись ног Шарабханги (tasya pādau ca saṃgṛhya)... — Знак почтительного приветствия.
27
tataḥ śakra upayānam tu paryapṛcchata rāghavaḥ । śarabhaṅgaḥ ca tat sarvam rāghavāya nyavedayat ॥27॥
Рагхава расспросил Шарабхангу О встрече его с Шакрой, И Шарабханга, не таясь, Все рассказал Рагхаве:
Лишь встретившись с тобою, Добродетельным, великим духом, Я буду готов уйти, о Рагхава, На третье и на верхнее небо.
30.
На третье и на верхнее небо (tri-divaṃ ca-avaram param). — Третье небо — см. примеч. к Рам. I. 16. 32; верхнее (седьмое) небо — небо Брахмы (см. примеч. к Рам. I. 1.97).
31
akṣayā nara śārdūla jitālokā mayā śubhāḥ । brāhṃyāḥ ca nāka pṛṣṭhyāḥ ca pratigṛhṇīṣva māmakān ॥31॥
Эти завоеванные мною Нетленные верхние миры, Небесные миры Брахмы, Прими от меня, о Рама!»
31.
..миры Брахмы | Прими от меня, о Рама (brāhmyāś са... pratigṛhṇīṣva māmakān)!» — Пожелание Шарабханги, выражающее высокое почтение к гостю, относится не к настоящему, а к будущему времени, когда Рама будет призван занять свое место в мире Брахмы.
Вот путь твой, тигр среди людей. Но погоди немного, взгляни, Как я оставляю свое тело, Словно змея – старую кожу».
37.
...взгляни, | Как я оставляю свое тело (paśya... | yāvaj jahāmi gātrāṇi)... — Речь идет о самосожжении ради достижения мира Брахмы и божественного состояния.
Разложив костер и возлив Очищенное масло, Шарабханга, Сиятельный знаток гимнов, Вошел в огонь, пожирающий жертвы.
39
tato agnim su samādhāya hutvā ca ājyena mantravit । śarabhaṅgo mahātejāḥ praviveśa hutāśanam ॥39॥
Этот огонь сжег волосы На голове и теле подвижника, Сжег его старую кожу, Кровь, мясо и кости.
40
tasya romāṇi keśām ca tadā vahniḥ mahātmanaḥ । jīrṇam tvacam tad asthīni yat ca māṃsam ca śoṇitam ॥40॥
И Шарабханга, став юношей, Поднялся над костром И, блистая, словно огонь, Затмил его своим сиянием.
41
sa ca pāvaka saṅkāśaḥ kumāraḥ samapadyata । utthāya agnicayāt tasmāt śarabhaṅgo vyarocata ॥41॥
Преодолев миры священных огней, Миры великих духом риши, Миры небесных богов, Шарабханга поднялся в мир Брахмы.
41.
Преодолев миры священных огней, | Миры великих духом риши, | Миры небесных богов, | Шарабханга поднялся в мир Брахмы (sa lokān āhita-agnīnām-ṛṣīṇāṃ ca mahātmanām | devānāṃ ca vyatikramya brahmalokaṃ vyarohata). — Здесь кратко описан известный в древнеиндийской мифологии так называемый «путь богов» (см.: Семенцов 1981: 71—96), которым после смерти идут «те, кто знает истину»: из пламени костра — в светлые половины суток, месяца и года, затем в солнце, молнию и, наконец, в мир Брахмы (см.: Бр.-ар.-уп. VI. 2. 15; Чх.-уп. IV. 15. 5—6).
42
sa lokān āhitāgnīnām ṛṣīṇām ca mahātmanām । devānām ca vyatikraṃya brahma lokam vyarohata ॥42॥
Бык среди брахманов, святой подвижник, Увидел великого Брахму с его свитой, И Великий Отец, встретив Шарабхангу, Обрадовался и сказал: «Будь счастлив!»
43
sa puṇya karmā bhuvane dvijarṣabhaḥ । pitāmaham sānucaram dadarśa ha । pitāmahaḥ ca api samīkṣya tam dvijam । nananda susvāgatam iti uvāca ha ॥43॥
{no rus data}
42.
Великий Отец. — Эпитет Брахмы; см. примеч. к Рам. I. 2. 27. «Будь счастлив (susvāgatam)!» — Стандартное приветствие: «Счастливого прибытия!», «Добро пожаловать!».
Когда Шарабханга поднялся в небо, К Раме, потомку Какутстхи, Сияющему великим блеском, Пришли сонмы мудрецов.
0.
2—5. В этих строфах перечисляются виды мудрецов-отшельников, пришедших к Раме сообразно их происхождению и исполняемой ими аскезе.
2
vaikhānasā vālakhilyāḥ saṃprakṣālā marīcipāḥ । aśma kuṭṭāḥ ca bahavaḥ patra āhārāḥ ca tāpasāḥ ॥2॥
Вайкханасы и валакхильи, Сампракшалы и маричипы, Растирающие зерна камнями, Питающиеся одними листьями,
2.
Вайкханасы (vaikhānasāḥ) — согласно объяснению индийских комментаторов, мудрецы, рожденные из ногтей Брахмы. Валакхильи (vālakhilyāḥ) — мудрецы, рожденные из волос (vāla) Брахмы. Валакхильи и вайкханасы рассматриваются как существа величиной с большой палец (см. примеч. к Рам. I. 51. 26—27). Сампракшалы (samprakṣālāḥ). — Нагеша Бхатта объясняет, что эти мудрецы рождены Брахмой из воды для омовения; Говиндараджа — что это «те, кто пьет только воду для омовения ног»; Махешваратиртха — «те, кто постоянно омывает водой свое тело». Маричипы (maricipāḥ) — букв.: «пьющие свет луны». Растирающие зерна камнями (aśma-kuṭṭāḥ)... — То есть те, кто ест несваренные зерна, растирая их камнями. Так понимают смысл этой аскезы Махешваратиртха и Катака Мадхава Йогиндра. Нагеша Бхатта — иначе: «те, кто ест размельченные камни».
3
danta ulūkhalinaḥ ca eva tathā eva unmajjakāḥ pare । gātra śayyā aśayyāḥ ca tathā eva anavakāśikāḥ ॥3॥
Зубами шелушащие рис, Стоящие по горло в воде, Спящие на ногах, Не имеющие пристанища,
3.
Зубами шелушащие рис (danta-ulūkhalinaḥ)... — Букв.: «использующие зубы как пестик». Согласно Махешваратиртхе, Говиндарадже и Нагеше Бхатте: «те, кто лущит рис и т. п. только зубами, а затем ест его». Стоящие по горло в воде (unmajjakāḥ)... — Букв.: «погрузившиеся в воду», то есть те, чье тело постоянно находится в воде. Спящие на ногах (gātra-śayyāḥ)... — Букв.: «сделавшие себе ложем тело». Нагеша Бхатта, едва ли оправданно, переводит: «отказавшиеся от сна». Не имеющие пристанища (an-avakāśinaḥ)... — Букв.: «не имеющие дома», «не имеющие удобного места».
4
munayaḥ salila āhārā vāyu bhakṣāḥ tathā apare । ākāśa nilayāḥ ca eva tathā sthaṇḍila śāyinaḥ ॥4॥
Пьющие одну воду, Питающиеся одним ветром, Всегда парящие в воздухе, Спящие на голой земле,
4.
Всегда парящие в воздухе (ākāśa-nilayāḥ)... — Махешваратиртха поясняет: «в силу медитации», но Говиндараджа понимает иначе: «живущие в небе, т. е. на вершинах деревьев».
5
tathā ūrthva vāsinaḥ dāntāḥ tathā ārdra paṭa vāsasaḥ । sa japāḥ ca tapo nityāḥ tathā pañca tapo'nvitāḥ ॥5॥
Живущие на ветвях деревьев, Носящие влажное платье, Постоянно шепчущие молитвы, Исполняющие аскезу пяти огней, –
5.
Исполняющие аскезу пяти огней (pañca-tapo‘nvitāḥ)... — См. примеч. к Рам. I. 42. 13.
Сведущие в добродетели Сонмы подвижников-риши Сказали знатоку добродетели, Лучшему из добродетельных, Раме:
8
tvam ikṣvāku kulasya asya pṛthivyāḥ ca mahārathaḥ । pradhānaḥ ca api nāthaḥ ca devānām maghavān iva ॥8॥
«Ты величайший из воинов, Могучий владыка рода Икшваку И всей земли, подобный Индре, Владыке богов, держателю ваджры.
9
viśrutaḥ triṣu lokeṣu yaśasā vikrameṇa ca । pitṛ vratatvam satyam ca tvayi dharmaḥ ca puṣkalaḥ ॥9॥
Сила твоя и твое величие Прославлены в трех мирах. Ты верен обету отца, Правдив и добродетелен.
10
tvām āsādya mahātmānam dharmajñam dharma vatsalam । arthitvāt nātha vakṣyāmaḥ tat ca naḥ kṣantum arhasi ॥10॥
К тебе, великому духом, Верному закону и долгу, Мы пришли как просители. Прости нам слово, какое скажем.
11
adhārmaḥ sumahān nātha bhavet tasya tu bhūpateḥ । yo haret bali ṣaḍ bhāgam na ca rakṣati putravat ॥11॥
О господин, для владыки земли Было бы несправедливым Брать шестую долю доходов, Не защищая людей, как своих сынов.
11.
...для владыки земли | Было бы несправедливым | Брать шестую долю доходов, | Не защищая людей, как своих сынов (adharmaḥ... bhavet tasya tu bhūpateḥ | yo hared bali-ṣaḍbhāgaṃ na ca rakṣati putravat). — По индийским установлениям царь получал шестую долю зерна и других доходов государства (см.: АШ II. 33. 15; ЗМ VII. 128—132), и за это главной его обязанностью была защита подданных. В «Законах Ману» говорится: «Ежегодный налог следует [царю] изымать; надо <...> поступать с людьми, как отец» (см.: ЗМ VII. 80, ср. VII. 2—3, 35, 88, 142, 144; см. также: Kane 1973: 56 sq.; Spellman 1964: 179—183).
Тот государь, кто по справедливости Оберегает подданных, получает Четвертую часть заслуг мудрецов, Чья пища – плоды и коренья.
14.
Тот государь, кто по справедливости | Оберегает подданных, получает | Четвертую часть заслуг мудрецов, | Чья пища — плоды и коренья (yat karoti paraṃ dharmaṃ munir mūla-phala-aśanaḥ | tatra rājñaś catur-bhāgaḥ prajā dharmeṇa rakṣataḥ). — Махешваратиртха делает примечание: «Царь получает шестую часть заслуг людей, постящихся или живущих подаянием, четвертую часть заслуг тех, кто питается продуктами земли, защищаемой царем, и половину заслуг тех, кто ест и пьет за счет самого царя».
Ваших врагов ракшасов Я намерен убить в битве. Да увидят подвижники-риши Мою силу и силу брата!»
26
dattvā abhayam ca api tapo dhanānām । dharme dhṛita ātmā saha lakṣmaṇena । tapo dhanaiḥ ca api saha ārya dattaḥ । sutīkṣṇam eva abhijagāma vīraḥ ॥26॥
Одарив отшельников таким обещанием, Преданный добродетели достославный Рама Вместе с подвижниками и братом Лакшманой Пошел к обители мудреца Сутикшны.
26.
Одарив отшельников таким обещанием (dattvā varaṃ ca-api tapodhanānām)... — Букв.: «Дав отшельникам [этот] дар». Слово «дар» здесь не вполне подходит, так как обещание защитить отшельников Рама понимает как свой долг, и в северной рецензии «Рамаяны», а также в некоторых рукописях южной введена конъектура «дав безопасность» (dattvā abhayam). Перевод «одарив обещанием» сохраняет, как нам кажется, тот оттенок смысла, который был в оригинале поэмы.
Усыпанных плодами, И в глубине его увидели Обитель, как бы украшенную Гирляндами платьев из лыка.
4.
...украшенную | Гирляндами платьев из лыка (cīra-mālā-pariṣkṛtam). — Имеется в виду платье отшельников, сохнущее на ветвях деревьев.
5
tatra tāpasam āsīnam mala paṅkaja dhāriṇam । rāmaḥ sutīkṣṇam vidhivat tapodhanam abhāṣata ॥5॥
В обители, сидя в позе лотоса, Исполнял аскезу мудрец Сутикшна, И, почтив его, как положено, Рама сказал такое слово:
5.
...сидя в позе лотоса, | Исполнял аскезу (tāpasam āsīnaṃ mala-paṅkaja-dhāriṇam)... — Так толкует эту строку комментатор Катака Мадхава Йогиндра, но, возможно, если иметь в виду одну из форм йоги, и другое понимание: «[с телом], измазанным глиной, [словно] лотос». Из-за неясности смысла в некоторых рукописях, а затем и в критическом издании «Рамаяны» сделана конъектура: mala-paṅka-jaṭādharam — «с косицей волос, [скрепленной] глиной».
«О благой! Мое имя Рама. Я пришел с тобой повидаться. Побеседуй со мной, знаток долга, Великий риши, преданный истине!»
7
sa nirīkṣya tataḥ dhīro rāmam dharmabhṛtām varam । samāśliṣya ca bāhubhyām idam vacanam abravīt ॥7॥
Сутикшна взглянул на Раму, Лучшего из добродетельных, И, крепко обняв его, Ответил, мудрый, таким словом:
8
svāgatam te raghu śreṣṭha rāma satyabhṛtām vara । āśramao ayam tvayā ākrāntaḥ sanātha iva sāṃpratam ॥8॥
«С твоим приходом, Рама, Лучший из рода Рагху, Мне кажется, эта обитель Словно обрела покровителя.
9
pratīkṣamāṇaḥ tvām eva na ārohe aham mahāyaśaḥ । deva lokam ito vīra deham tyaktvā mahītale ॥9॥
Лишь ожидая тебя, многославный, Я до сих пор не поднялся В мир богов, оставив Здесь, на земле, свое тело.
9.
Лишь ожидая тебя... | Я до сих пор не поднялся | В мир богов (pratīkṣamāṇas tvām eva na-ārohe ‘ham... devalokam)... — Здесь и далее (стихи 10—12) характерное для «Рамаяны» повторение (хотя и неполное) ситуации встречи Рамы с Шарабхангой в 5-й песни.
10
citrakūṭam upādāya rājya bhraṣṭo asi me śrutaḥ । iha upayātaḥ kākutsthaḥ devarājaḥ śatatakratuḥ ॥10॥
Когда ты, я знаю, покинул царство И жил на горе Читракуте, Сюда приходил царь богов, Вершитель ста жертвоприношений.
10.
Вершитель ста жертвоприношений — Индра.
11
upāgaṃya ca me devo mahādevaḥ sura īśvaraḥ । sarvān lokān jitān āha mama puṇyena karmaṇā ॥11॥
Владыка богов Махадева, Явившись сюда, сказал мне, Что я своим благочестием Завоевал три мира.
11.
Три мира. — См. примеч. к Рам. I. 1. 6.
12
teṣu deva ṛṣi juṣṭeṣu jiteśu tapasā mayā । mat prasādāt sa bhāryaḥ tvam viharasva sa lakṣmaṇaḥ ॥12॥
Вместе с женой и братом Раздели со мной эти миры, Завоеванные моей аскезой, Населенные богами и риши».
В эту обитель стаями Приходят лесные звери И, не ведая страха и тревоги, Уходят, никем не тронутые,
19
nā anyo doṣo bhavet atra mṛgebhyaḥ anyatra viddhi vai । tat śrutvā vacanam tasya maharṣeḥ lakṣmaṇāgrajaḥ ॥19॥
Знай, в этой обители, Кроме зверей, нет соблазнов». Старший брат Лакшманы, Выслушав великого риши,
19.
Знай, в этой обители, | Кроме зверей, нет соблазнов (na-anyo doṣo bhaved atra mṛgebhyo ‘nyatra viddhi vai). — Намек на страсть к охоте, свойственную кшатриям, кем и был по своему происхождению Рама (как человек).
Опустил лук со стрелами И твердо сказал такое слово: «О наделенный великой участью, Я мог бы все эти стаи зверей
20.
Опустил лук со стрелами (vigṛhya saśaraṃ dhanuḥ)... — Некоторые комментаторы понимают здесь глагольную форму в противоположном смысле: «поднял», «взял».
21
hanyām niśita dhāreṇa śareṇa nata parvaṇā । bhavān tatra abhiṣajyeta kim syāt kṛcchra taram tataḥ ॥21॥
Поразить одной острой стрелой С железным наконечником. Но это бы тебя оскорбило, А может ли быть большее зло?
22
etasmin āśrame vāsam ciram tu na samarthaye । tam evam uktvā uparamam rāmaḥ sandhyām upāgamat ॥22॥
Нет, я не думаю долго Пробыть в этой обители». Так сказав Сутикшне, Рама Приступил к жертвенной церемонии
23
anvāsya paścimām sandhyām tatra vāsam akalpayat । sutīkṣṇasya āśrame raṃye sītayā lakṣmanena ca ॥23॥
И, исполнив вечерние обряды, Вместе с Ситой и Лакшманой Приготовился провести ночь В прекрасной обители Сутикшны.
Когда с наступлением ночи они принесли жертву, Великий духом Сутикшна с радостью и радушием Предложил Раме и Лакшмане, двум быкам среди людей, Благотворную, чистую пищу, подобающую аскетам.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, седьмая песнь «Книги о лесе».
Восьмая песнь
1
rāmaḥ tu saha saumitriḥ sutīkṣṇena abhipūjitaḥ । pariṇāṃya niśām tatra prabhāte pratyabudhyata ॥1॥
Принятые с почетом Сутикшной Рама и сын Сумитры Провели в обители ночь И на рассвете проснулись.
0.
3. По утреннему обряду | Почтили огонь и богов (agniṃ surāṃś ca-eva... kālyaṃ vidhivad abhyarcya)... — Имеются в виду священные огни обители; в северо-восточной рецензии уточнено: «три огня». В оригинале сказано: «в положенное, согласно обряду, время», в переводе мы добавляем «утреннему обряду», исходя из содержания следующей строфы и песни в целом.
2
utthāya ca yathā kālam rāghavaḥ saha sītayā । upaspṛśya su śītena toyena utpala gandhinā ॥2॥
Встав в положенное время, Рагхава и Сита умылись Холодной как лед водой, Пахнущей лотосами.
3
atha te agnim surām ca eva vaidehī rāma lakṣmaṇau । kālyam vidhivat abhyarcya tapasvi śaraṇe vane ॥3॥
Затем Рама, Сита и Лакшмана По утреннему обряду Почтили огонь и богов В лесу – приюте отшельников.
Нам хотелось бы увидеть Все обители мудрецов, Чистых в своих деяниях, Что живут в лесу Дандаке.
7
abhyanujñātum icchāmaḥ saha ebhiḥ munipuṅgavaiḥ । dharma nityaiḥ tapo dāntaiḥ viśikhaiḥ iva pāvakaiḥ ॥7॥
Мы и эти быки среди риши, Посвятившие себя аскезе, Подобные бездымным огням, Желаем проститься с тобою.
7.
Подобные бездымным огням (viśikhair iva pāvakaiḥ)... — Букв.: «подобные неоперенным (или: без верхушки) огням». Но, согласно Нагеше Бхатте и Махешваратиртхе, это выражение эквивалентно стандартному формульному сравнению человека, обладающего силой, святостью или внутренним блеском, с «огнем без дыма».
8
aviṣahya ātapo yāvat sūryo na ati virājate । amārgeṇa āgatām lakṣmīm prāpya iva anvaya varjitaḥ ॥8॥
Пока еще нестерпимым жаром Не запылало взошедшее солнце, Словно изгой, добывший Неправым путем богатство,
8.
Словно изгой, добывший | Неправым путем богатство (amārgena-āgatāṃ lakṣmīṃ prāpya-iva-anvaya-varjitaḥ)... — Как «изгой» мы переводим сложное слово anvaya-varjitaḥ — «изгнанный из семьи (или: рода, касты)». С неправедно нажитым богатством сравнивается «нестерпимый жар солнца».
9
tāvat icchāmahe gantum iti uktvā caraṇau muneḥ । vavande saha saumitriḥ sītayā saha rāghavaḥ ॥9॥
Мы хотим покинуть обитель». Так, склонившись к ногам мудреца, Сказали добродетельный Рама, Царевна Видехи и Лакшмана.
10
tau sam spṛśantau caraṇau utthāpya munipuṅgavaḥ । gāḍham āśliṣya sasneham idam vacanam abravīt ॥10॥
Подняв их, припавших к его ногам, Лучший среди мудрецов Ласково обнял их и на прощанье Ответил такими словами:
11
ariṣṭam gaccha panthānam rāma saumitriṇā saha । sītayā ca anayā sārdham chāya eva anuvṛttayā ॥11॥
«Да будет безопасен твой путь С сыном Сумитры и Ситой, Которая, словно тень, Всегда следует за тобою.
Раме, потомку Рагху, Когда он простился с Сутикшной И шел с нею рядом, Вайдехи Сказала ласковым голосом:
0.
2. Даже достойный человек | Легко изменяет добродетели (adharmaṃ tu susūksmeṇa vidhinā prāpyate mahān). — Букв.: «Даже великий [человек] незаметным путем склоняется к недобродетели». Вариант эпической формулы sūkṣmā gatir hi dharmasya — «труден путь к добродетели». Рукописи дают разные чтения этой строки, а критическое издание «Рамаяны» вводит конъектуру: вместо adharmaṃ tu... предлагает ayaṃ dharmaḥ... и тогда следует перевести: «Добродетель достигается нелегким путем».
2
adharmam tu susūkṣmeṇa vidhinā prāpyate mahān । nivṛttena ca śakyo ayam vyasanāt kāmajād iha ॥2॥
«Даже достойный человек Легко изменяет добродетели. Она доступна лишь победившему Зло, вызванное страстью.
3
trīṇi eva vyasanāni atra kāmajāni bhavanti uta । mithyā vākyam tu paramam tasmāt gurutarā ubhau ॥3॥
Есть в этом мире три греха, Порождаемые страстью: Первый – лживое слово, Но два других еще хуже.
3.
...три греха, | Порождаемые страстью (trīṇy eva vyasanāni... kāmajāni)... — Эти три греха, или зла, которые названы далее, отражают три важных мотива третьей книги (да и всей «Рамаяны»), которые противопоставляют Раму его антагонистам: верность Рамы своему слову (в частности, обещанию, данному отцу) и лживость Раваны и других ракшасов; преданность героя своей жене и попытка Раваны соблазнить Ситу; жестокость Рамы, всегда вызванная жестокостью его врагов, и жестокость ракшасов, свойственная им по природе.
4
para dāra abhigamanam vinā vairam ca raudratā । mithyā vākyam na te bhūtam na bhaviṣyati rāghava ॥4॥
Это связь с чужой женой И беспричинная жестокость. О Рагхава, лжецом ты не был И никогда лжецом не будешь.
5
kuto abhilaṣaṇam strīṇām pareṣām dharma nāśanam । tava nāsti manuṣyendra na ca ābhūt te kadācana ॥5॥
Нет и никогда не было У тебя, Индры среди людей, Пристрастия к чужим женам, Губящего добродетель.
6
manasyapi tathā rāma na ca etat vidyate kvacit । sva dāra nirataḥ ca eva nityam eva nṛpātmaja ॥6॥
Даже в мыслях тебе, Рама, Неведомо любострастие, И ты всегда, о царевич, Был верен своей супруге.
7
dharmiṣṭaḥ satya sandhaḥ ca pituḥ nirdeśa kārakaḥ । tvayi dharmaḥ ca satyam ca tvayi sarvam pratiṣṭitam ॥7॥
Ты преисполнен чувства чести, Послушен отцу, привержен правде И неизменно стоишь на стезе Добродетели и истины.
Все это свойственно, о мощнорукий, Тому, кто владеет чувствами, И, я знаю, ты ими владеешь, О прекрасный потомок Рагху!
9
tṛtīyam yad idam raudram para prāṇa abhihiṃsanam । nirvairam kriyate mohāt tat ca te samupasthitam ॥9॥
Но есть третий грех – жестокость, Когда лишаешь кого-то жизни Без вражды к нему, в ослеплении, И к такому греху ты близок.
9.
Но есть третий грех — жестокость, | Когда лишаешь кого-то жизни | Без вражды к нему, в ослеплении, | И к такому греху ты близок (tṛtīyaṃ yad idaṃ raudraṃ para-prāṇa-abhihiṃsanam | nirvairaṃ kriyate mohāt tac ca te samupasthitam). — Здесь и далее Сита возражает против данного Рамой отшельникам обещания истребить ракшасов, поскольку ракшасы самому Раме не причинили зла. Все ее возражения, однако, продиктованы, видимо, не столько этическими соображениями, сколько страхом за Раму и имеют обычно не свойственную эпосу психологическую подоплеку. Показательно, в частности, замечание Ситы, что именно с целью убить ракшасов Рама и явился в лес Дандаку (см. далее строфу 11), хотя она, конечно, знает, что Рама пришел туда по требованию Кайкейи и повинуясь слову отца (см.: Рам. II. 18. 31—34; 20. 28, 30 и др.).
Ради защиты отшельников, Живущих в лесу Дандаке, Ты согласился, о герой, В битве убить ракшасов.
11
etan nimittam ca vanam daṇḍakā iti viśrutam । prasthitaḥ tvam saha bhrātrā dhṛta bāṇa śarāasanaḥ ॥11॥
С этой целью вместе с братом, Вооруженный луком и стрелами, Ты и вошел в этот лес, Зовущийся Дандакой.
12
tataḥ tvām prasthitam dṛṣṭvā mama cinta ākulam manaḥ । tvat vṛttam cintayantyā vai bhavet niḥśreyasam hitam ॥12॥
Я вижу, ты за этим пришел, И разум мой омрачен заботой, Хотя всегда твое поведение Доставляло мне только радость.
13
na hi me rocate vīraḥ gamanam daṇḍakān prati । kāraṇam tatra vakṣyāmi vadantyāḥ śrūyatām mama ॥13॥
Нет, не нравится мне, герой, Твое появление в Дандаке. Я объясню причину этого, Слушай, что я скажу.
14
tvam hi bāṇa dhanuṣpāṇiḥ bhrātrā saha vanam gataḥ । dṛṣṭvā vana carān sarvān kaccit kuryāḥ śara vyayam ॥14॥
Проходя по лесу вместе с братом, Ты держишь в руках лук и стрелы И, завидев любого жителя леса, Можешь метнуть в него стрелу.
14.
...завидев любого жителя леса (dṛṣṭvā vanacarān sarvān)... — Нагеша Бхатта, Махешваратиртха и другие комментаторы полагают, что и здесь Сита имеет в виду ракшасов, не причинивших зла Раме. Но, скорее, речь идет именно о любом обитателе леса.
Лук кшатриев в этом мире Способен разжечь огонь. А когда его держишь наготове, Он особенно опасен.
15.
Лук кшатриев в этом мире | Способен разжечь огонь (kṣatriyāṇām iha dhanur hutāśasya-indhanāni са). — То есть способен разжечь огонь насилия и вражды.
16
purā kila mahābāho tapasvī satya vāk śuciḥ । kasmin cit abhavat puṇye vane rata mṛga dvije ॥16॥
Некогда, о мощнорукий, Жил в священном лесу, Полном зверей и птиц, Некий благочестивый аскет.
Желая нарушить его аскезу, Однажды в его обитель С мечом в руках, в облике воина Пришел Индра, супруг Шачи.
17.
Желая нарушить его аскезу (tasya-eva tapaso vighnaṃ kartum)... — Легенда, изложенная в стихах 16—22, встречается только в «Рамаяне». Но по аналогии с другими подобного рода легендами желание Индры понятно: своей аскезой подвижник мог стать сильнее богов и даже покуситься на их могущество.
18
tasmin tat āśrama pade nihitaḥ khaḍga uttamaḥ । sa nyāsa vidhinā dattaḥ puṇye tapasi tiṣṭhataḥ ॥18॥
Он снял с себя в обители Свой превосходный меч И отдал его на хранение Благочестивому аскету.
19
sa tat śastram anuprāpya nyāsa rakṣaṇa tatparaḥ । vane tu vicarati eva rakṣan pratyayam ātmanaḥ ॥19॥
Аскет, взяв оружие, Желал оправдать доверие И, когда странствовал по лесу, Всегда заботился о мече.
20
yatra gacchhati upādātum mūlāni ca phalāni ca । na vinā yāti tam khaḍgam nyāsa rakṣaṇa tatparaḥ ॥20॥
Даже если он принимался Собирать цветы и коренья, То не расставался с мечом, Опасаясь его потерять.
21
nityam śastram parivahan krameṇa sa tapodhanaḥ । cakāra raudrīm svām buddhim tyaktvā tapasi niścayam ॥21॥
Постоянно держа при себе оружие, Со временем этот аскет Очерствел сердцем и отбросил Верность обету отшельника.
Таково это древнее предание О вреде, причиненном оружием. Близость к оружию, говорят, Все равно что близость к огню.
24
snehāt ca bahumānāt ca smāraye tvām na śikṣaye । na kathañcana sā kāryā gṛhīta dhanuṣā tvayā ॥24॥
Из любви к тебе и почтения Я прошу, а не поучаю: Тебе не подобает, герой, Носить с собою в лесу лук
25
buddhiḥ vairam vinā hantum rākṣasān daṇḍaka āśritān । aparādham vinā hantum loko vīra na kāmaye ॥25॥
С намерением убить без вины Живущих в Дандаке ракшасов. Нельзя убивать существа, Которые тебе не враждебны.
25.
С намерением убить без вины | Живущих в Дандаке ракшасов (buddhiḥ... hantuṃ rākṣasān daṇḍaka-āśritān | aparādhaṃ vinā). — Опять-таки слова Ситы о «невиновности» ракшасов, хотя она знала о чинимых ими насилии и убийствах, выглядят странными. Но в данном случае они, видимо, оправданы не только, как и раньше, заботой о Раме, но и желанием творцов поэмы подчеркнуть доброту и благожелательность Ситы, на фоне которых особенно жестоким выглядит ее последующее похищение Раваной.
В лесу героям-кшатриям, Сохраняющим самообладание, Должно прибегать к луку Лишь для защиты несчастных.
27
kva ca śastram kva ca vanam kva ca kṣātram tapaḥ kva ca । vyāviddham idam asmābhiḥ deśa dharmaḥ tu pūjyatām ॥27॥
Что общего у лука и леса, У кшатрия и аскезы? Это вещи разного рода, Нужно чтить обычаи места.
27.
Что общего у лука и леса, | У кшатрия и аскезы (kva ca śastraṃ kva ca vanaṃ kva ca kṣatraṃ tapaḥ kva са)? — Букв.: «Где лук и где лес, где кшатрии и где аскеза?» Стандартный для санскритских текстов способ выражения противопоставления. Нужно чтить обычаи места (deśa-dharmas tu pūjyatām). — То есть леса, в котором живут и аскеты и ракшасы.
Лишь постоянными усилиями Ограничив свои желания, Достигает добродетели мудрый. Счастьем не обретешь счастья.
31.
Счастьем не обретешь счастья (nа sukhāl labhate sukham). — В первом случае «счастье» — это собственное благополучие, во втором — счастье истинной добродетели.
32
nityam śuci matiḥ saumya cara dharmam tapo vane । sarvam hi viditam tubhyam trailokyam api tattvataḥ ॥32॥
Будь всегда чист разумом, Следуй правде лесной обители. Впрочем, ты сам все знаешь, Зная сущность трех миров.
32.
Следуй правде лесной обители (cara dharmaṃ tapovane). — Сита хочет сказать, что законы лесной обители иные, чем правила поведения воина-кшатрия, и не подобает в лесу прибегать к оружию.
33
strī cāpalāt etat udāhṛtam me । dharmam ca vaktum tava kaḥ samarthaḥ । vicārya buddhyā tu saha anujena । yat rocate tat kuru ma acireṇa ॥33॥
Только женское неразумие подвигло меня говорить. Кто способен тебя поучать добродетели?! Все хорошо обдумав с младшим братом, Поступай, не колеблясь, как сам захочешь».
33.
Только женское неразумие подвигло меня говорить (strī-cāpalād etad upāhṛtam me). — Как и подобает преданной жене, Сита в заключение отказывается от права поучать Раму. Она высказала мысли, которые сама готова считать неверными, и потому заканчивает словами: «поступай... как сам захочешь» (yad rocate tat kuru).
Выслушав это слово Вайдехи, Сказанное с любовью, Рама, стойкий в добродетели, Отвечал дочери Джанаки:
0.
2. Оно говорит о твоем благородстве (kulaṃ vyapadiśantyā)... — Букв.: «указывает на твой [высокий] род (или происхождение)».
2
hitam uktam tvayā devi snigdhayā sadṛśam vacaḥ । kulam vyapadiśantyā ca dharmajñe janaka ātmaje ॥2॥
«Ты сказала разумное слово, И сказала его с любовью. Оно говорит о твоем благородстве, О добродетельная дочь Джанаки!
3
kim nu vakṣyāmi aham devi tvayā eva uktam idam vacaḥ । kṣatriyaiḥ dhāryate cāpo na ārta śabdo bhaved iti ॥3॥
Но я повторю лишь то, божественная, Что ты сама мне говорила: “Кшатрии не берутся за лук, Не услышав голоса бедствия”.
3.
Кшатрии не берутся за лук, | Не услышав голоса бедствия (kṣatriyair dhāryate cāpo na-ārta-śabdo bhaved iti). — Рама перефразирует слова Ситы, сказанные в предыдущей песни (9. 26).
4
te ca ārtā daṇḍakāraṇye munayaḥ saṃśita vratāḥ । mām sīte svayam āgamya śaraṇyāḥ śaraṇam gatāḥ ॥4॥
Мудрецы, исполняющие обеты, Попали, как ты знаешь, в беду, И они, нуждаясь в защите, Пришли ко мне за защитой.
И на это пришедшие аскеты Сказали мне такое слово: “Ракшасы леса Дандаки, Меняющие свой облик,
10.
Ракшасы... | Меняющие свой облик (rākṣasaiḥ... kāma-rūpibhiḥ)... — См. примеч. к Рам. I. 1. 46.
11
arditāḥ sma bhṛśam rāma bhavān naḥ tatra rakṣatu । homa kāle tu saṃprāpte parva kāleṣu ca anagha ॥11॥
Безжалостно нас мучат, Ты должен помочь нам, Рама. При каждом жертвоприношении Ракшасы, пожиратели мяса,
11.
При каждом жертвоприношении (homa-kāle tu samprāpte parva-kāleṣu са)... — Букв.: «Когда приходит время жертвоприношения, и в полнолуние, и в новолуние...»
Нуждаемся в защите, И лучшая наша защита – ты! Конечно, силой своей аскезы Мы способны убить ночных чудовищ,
13—14.
Конечно, силой своей аскезы | Мы способны убить ночных чудовищ, || Но тогда мы разрушим эту силу, | Которую копили так долго (kāmaṃ tapaḥ-prabhāveṇa śaktā hantuṃ niśācarān | cira-arjitaṃ na ca-icchāmas tapaḥ khaṇḍayituṃ vayam). — По индийским представлениям, сила аскезы мудрецов безгранична, и, чтобы избавиться от ракшасов, они могли бы обречь их на смерть своим проклятием. Но гнев проклятия разрушил бы их аскезу, и они не могут на это пойти (см. следующую строфу).
14
cirārjitam na ca icchhāmaḥ tapaḥ khaṇḍayitum vayam । bahu vighnam tapo nityam duḥścaram caiva rāghava ॥14॥
Но тогда мы разрушим эту силу, Которую копили так долго. Аскеза имеет много помех И тяжела для исполнения.
13—14.
Конечно, силой своей аскезы | Мы способны убить ночных чудовищ, || Но тогда мы разрушим эту силу, | Которую копили так долго (kāmaṃ tapaḥ-prabhāveṇa śaktā hantuṃ niśācarān | cira-arjitaṃ na ca-icchāmas tapaḥ khaṇḍayituṃ vayam). — По индийским представлениям, сила аскезы мудрецов безгранична, и, чтобы избавиться от ракшасов, они могли бы обречь их на смерть своим проклятием. Но гнев проклятия разрушил бы их аскезу, и они не могут на это пойти (см. следующую строфу).
15
tena śāpam na muñcāmo bhakṣyamāṇāḥ ca rākṣasaiḥ । tad ardyamānān rakṣobhiḥ daṇḍakāraṇya vāsibhiḥ ॥15॥
Хотя и пожирают нас ракшасы, Живущие в лесу Дандаке, Мы не прибегнем к проклятию, Дабы не разрушить аскезу.
16
rakṣa naḥ tvam saha bhrātrā tvam nāthā hi vayam vane । mayā ca etat vacaḥ śrutvā kārtsnyena paripālanam ॥16॥
Приди вместе с братом нам на помощь! Ты единственный наш покровитель”. Выслушав это слово риши, Живущих в лесу Дандаке,
17
ṛṣīṇām daṇḍakāraṇye saṃśrutam janakāatmaje । saṃśrutya na ca śakṣyāmi jīvamānaḥ pratiśravam ॥17॥
Я, не колеблясь, согласился Защитить их, о дочь Джанаки, И, согласившись, пока жив, Не могу нарушить обещание,
18
munīnām anyathā kartum satyam iṣṭam hi me sadā । api aham jīvitam jahyām tvām vā sīte sa lakṣmaṇām ॥18॥
Которое дал мудрецам-риши: Верность слову – всего дороже. Скорее я пожертвую жизнью, Своею, твоею или Лакшманы,
19
na tu pratijñām saṃśrutya brāhmaṇebhyo viśeṣataḥ । tat avaśyam mayā kāryam ṛṣīṇām paripālanam ॥19॥
Чем нарушу обещание, Особенно данное брахманам. Я должен всегда и во всем Вставать на защиту риши,
20
anuktena api vaidehi pratijñāya katham punaḥ । mama snehāt ca sauhārdāt idam uktam tvayā vacaḥ ॥20॥
Даже если меня не просят, Тем более дав согласие. Но я доволен всем тем, Что ты сказала мне, Сита,
21
parituṣṭo asmi aham sīte na hi aniṣṭo anuśāsyate । sadṛśam ca anurūpam ca kulasya tava śobhane । sadharma cāriṇī me tvam prāṇebhyo api garīyasī ॥21॥
По любви ко мне и преданности – Нелюбимому не дают советы. Твои слова, прекрасная Сита, Достойны тебя и твоего рода. Ты верна одному со мною долгу, И сердцем – даже больше, чем я».
21.
Ты верна одному со мною долгу, | И сердцем — даже больше, чем я (sa-dharma-cāriṇī me tvam prāṇebhyo ‘pi garīyasī). — Знающий истинную суть вещей, Рама верен долгу и добродетели в первую очередь разумом, а Сита, как он полагает, прежде всего — сердцем, чувством.
Рама, великий духом, сказав такое слово Любимой жене Сите, царевне Митхилы, Вооружившись луком, вместе с Лакшманой Вошел в прекрасный лес, где жили отшельники.
«Это озеро Панчапсарас, Полноводное круглый год. Некогда силой аскезы Его создал мудрец Мандакарни.
11.
Это озеро Панчапсарас (idaṃ pañcāpsaro nāma taṭākam)... — Название озера («Пять апсар») связано с его историей, рассказанной далее мудрецом Дхармабхритом. Мандакарни (māṇḍakarṇi). — Имя этого мудреца, как и в 8-м стихе — имя Дхармабхрита, встречается только в «Рамаяне».
12
sa hi tepe tapaḥ tīvram māṇḍakarṇiḥ mahāmuniḥ । daśa varṣa sahasrāṇi vāyu bhakṣo jalāśaye ॥12॥
Десять тысяч лет Мандакарни Предавался суровой аскезе: Великий мудрец, стоя в воде, Питался одним воздухом.
И немедленно приказали Пяти главным апсарам, Блистательным, словно молнии, Воспрепятствовать аскезе.
15.
Пяти главным апсарам (pradhāna-apsarasaḥ pañca)... — Кто эти «пять главных (первых) апсар», неясно. В «Махабхарате» говорится о шести «лучших из лучших» апсарах: Урваши, Пурвачитти, Сахаджанье, Менаке, Вишвачи и Гхритачи (см.: Мбх. I. 68. 67).
Мудреца, хотя и умевшего Различать высокое и низкое, Апсары по приказу богов Повязали узами страсти.
16.
Мудреца, хотя и умевшего | Различать высокое и низкое (munir dṛṣṭa-parāvara)... — Умение различать высокое и низкое (или: далекое и близкое, прошлое и будущее) достигалось долгой и суровой аскезой. В переводе мы по смыслу вставляем уступительный союз «хотя», так как Мандакарни, несмотря на это умение, не смог различить умысла богов и дал «повязать себя узами страсти».
Вскоре Рама в лесу увидел Круг обителей, украшенных Травой кушей и платьем из лыка, Охраняемых милостью Брахмы.
21.
Охраняемых милостью Брахмы (brāhmyā lakṣmyā samāvṛtam). — Строка допускает разные толкования: «защищенных счастьем (благом) изучения вед (откровения Брахмы)», «защищенных знаком благоволения Брахмы» и другие, в целом близкие по смыслу.
22
praviśya saha vaidehyā lakṣmaṇena ca rāghavaḥ । tadā tasmin sa kākutsthaḥ śrīmati āśrama maṇḍale ॥22॥
И тогда потомок Какутстхи С прекрасной царевной Видехи И братом Лакшманой решили Обойти все эти обители.
23
uṣitvā sa sukham tatra pūrjyamāno maharṣibhiḥ । jagāma ca āśramān teṣām paryāyeṇa tapasvinām ॥23॥
Он посетил по очереди Эти обители отшельников И жил в них какое-то время, Почитаемый великими риши.
Рама прожил с аскетами, С которыми встречался и прежде, В одних обителях – десять месяцев, В других – по целому году;
24.
С которыми встречался и прежде (yeṣam uṣitavān pūrvaṃ sakāśe)... — Возможно, речь идет об аскетах, приходивших в обитель Шарабханги (см.: Рам. III. 5), или о тех, с которыми он расстался в конце второй книги.
25
kvacit ca caturo māsān pañca ṣaṭ ca parān kvacit । aparatra adhikān māsān adhyardham adhikam kvacit ॥25॥
Где-то – четыре, пять, шесть Или даже семь месяцев, Где-то задерживался на месяц Или на полтора месяца.
26
trīn māsān aṣṭa māsān ca rāghavo nyavasat sukham । tatra saṃvasataḥ tasya munīnām āśrameṣu vai ॥26॥
Иногда по три месяца, А иногда и по восемь Покойно и счастливо жил Рама С аскетами в их обителях.
27
ramataḥ ca ānukūlyena yayuḥ saṃvatsarā daśa । parisṛtya ca dharmajñaḥ rāghavaḥ saha sītayā ॥27॥
И в наслаждении их дружбой Прошли десять лет изгнания. Знаток добродетели Рама, Странствуя вместе с Ситой,
28
sutīkṣṇasya āśramam śrīmān punar eva ājagāma ha । sa tam āśramam āgamya munibhiḥ paripūjitaḥ ॥28॥
Пришел под конец снова В обитель мудреца Сутикшны. Возвратившись в эту обитель, Губитель врагов Рама,
29
tatra api nyavasat rāmaḥ kañcit kālam arindamaḥ । atha āśramastho vinayāt kadācit tam mahāmunim ॥29॥
Почтенный ее насельниками, Провел и там какое-то время. Находясь в этой обители, Однажды потомок Какутстхи,
30
upāsīnaḥ sa kākutsthaḥ sutīkṣṇam idam abravīt । asmin araṇye bhagavan agastyo munisattamaḥ ॥30॥
Сидя подле Сутикшны, Учтиво сказал великому риши: «Не раз я слышал, благой, Из уст многих отшельников,
31
vasati iti mayā nityam kathāḥ kathayatām śrutam । na tu jānāmi tam deśam vanasya asya mahattayā ॥31॥
Что в этом лесу живет Лучший из мудрецов Агастья. Но этот лес обширен, И я не знаю наверное,
Я расскажу тебе, где живет Великий мудрец Агастья. Пройди от этой обители На юг четыре йоджаны И ты увидишь прославленную Обитель брата Агастьи,
37.
Обитель брата Агастьи (agastya-bhrātur āśramaḥ)... — Брат Агастьи мало известен в индийской мифологии, но Нагеша Бхатта указывает его имя — Идхмаваха.
Чувствуешь горький запах Созревшего, спелого перца? Его далеко разносит Поднявшийся легкий ветер.
50
tatra tatra ca dṛśyante saṅkṣiptāḥ kāṣṭha sañcayāḥ । lūnāḥ ca paridṛśyante darbhā vaidūrya varcasaḥ ॥50॥
Там и здесь среди деревьев Громоздятся кучи хвороста И срезанной травы дарбхи Цвета «кошачьего глаза».
50.
...травы дарбхи | Цве́та «кошачьего глаза» (darbhā vaiḍūrya-varcasaḥ). — То есть ярко-зеленого цвета, как и драгоценный камень «кошачий глаз» (разновидность берилла). О траве дарбхе см. примеч. к Рам. I. 3. 2.
51
etat ca vana madhyastham kṛṣṇa abhra śikhara upamam । pāvakasya āśramasthasya dhūmāgram saṃpradṛśyate ॥51॥
А вот из гущи леса, Подобно горной вершине, Подымается черный столб дыма От жертвенников обители,
И в уединенных местах Брахманы, совершая омовение, Приносят в жертву цветы, Собранные их руками.
52.
И в уединенных местах (vivikteṣu ca tīrtheṣu)... — Речь идет о священных местах омовения — тиртхах, которые обычно располагались на берегу реки, но здесь, как явствует из 67-го стиха, — на берегу пруда обители. Приносят в жертву цветы (puṣpa-upahāraṃ kurvanti)... — То есть совершают пуджу; см. примеч. к Рам. I. 11. 29.
Сам Агастья, чистый в деяниях, Заботясь о благе людей, Здесь создал для них убежище И обуздал своей силой смерть.
54.
...обуздал своей силой смерть (nigṛhya tarasā mṛtyum). — Как явствует из последующего рассказа, победив асуров, несущих смерть людям.
55
iha ekadā kila krūro vātāpiḥ api ca ilvalaḥ । bhrātarau sahitau āstām brāhmaṇaghnau mahā asurau ॥55॥
Раньше тут жили двое Могучих, жестоких асуров – Братья Ватапи и Илвала, Убивавшие дваждырожденных.
55.
Братья Ватапи и Илвала (bhrātarau... vātāpir api ca-ilvalaḥ)... — Миф об убийстве Агастьей Ватапи и Илвалы более подробно и с некоторыми вариациями изложен также в «Махабхарате» (см.: Мбх. III. 94—97).
Как-то, приняв облик брахмана, Илвала, говоря на санскрите, Пригласил к себе мудрецов На церемонию шраддхи.
56.
...говоря на санскрите (saṃskṛtaṃ vadan)... — Из этого упоминания следует, что Ватапи и Илвала обычно говорили не на санскрите, а на каком-то другом языке, и поэтому сторонники трактовки мифов о приходе Агастьи на юг как отражения воспоминаний о вторжении арийской культуры на неарийские земли Декана (см.: Mukerjee 1959: 64—65; Норман 1977: 302; Nilakantha Sastri 1963: 14) видят в этом мифе подтверждение своей концепции и полагают, что родным языком братьев-асуров был какой-то из дравидийских языков аборигенов юга. Шраддха. — См. примеч. к Рам. II. 61. 12; 77. 1.
Так эти пожиратели мяса, Меняющие свой облик, Со временем погубили Тысячи дваждырожденных.
61
agastyena tadā devaiḥ prārthitena maharṣiṇā । anubhūya kila śrāddhe bhakṣitaḥ sa mahā asuraḥ ॥61॥
Тогда по просьбе богов Великий риши Агастья Сам явился на шраддху И тоже съел могучего асуру.
61.
...съел могучего асуру (bhakṣitaḥ sa mahāsuraḥ). — Съел Ватапи, превращенного в барана, как ранее это делали другие мудрецы, приглашенные на шраддху.
Пока Рама рассказывал Это предание сыну Сумитры, Зашло солнце и пришло время Появления вечерней зари.
69
upāsya paścimām sandhyām saha bhrātrā yathā vidhi । praviveśa āśrama padam tam ṛṣim ca abhyavādayat ॥69॥
Совершив, согласно обычаю, Вечернюю жертву, Рама Вместе с братом вошел в обитель И приветствовал мудреца.
70
samyak pratigṛhītaḥ tu muninā tena rāghavaḥ । nyavasat tām niśām ekām prāśya mūla phalāni ca ॥70॥
Принятый мудрецом с почетом, Отведав плодов и кореньев, Рагхава провел в обители Всего лишь одну ночь.
71
tasyām rātryām vyatītāyām udite ravi maṇḍale । bhrātaram tam agastyasya āmantrayata rāghavaḥ ॥71॥
А когда эта ночь прошла И показался диск солнца, Рама стал прощаться С братом мудреца Агастьи:
72
abhivādaye tvām bhagavan sukham sma uṣyato niśām । āmantraye tvām gacchhāmi gurum te draṣṭum agrajam ॥72॥
«Я покойно провел эту ночь И хочу проститься с тобой, Я думаю пойти повидать Твоего старшего брата».
73
gamyatām iti tena ukto jagāma raghu nandanaḥ । yathā uddiṣṭena mārgeṇa vanam tat ca avalokayan ॥73॥
«Иди», – отвечал мудрец, И славный потомок рода Рагху Пошел по указанному пути, Любуясь окружающим лесом.
74
nīvārān panasān sālān vanjulān tiniśān tathā । ciri bilvān madhūkān ca bilvān atha ca tindukān ॥74॥
Рама в этом густом лесу Увидел тысячи деревьев: Нивару, панасу, салу, Банджулу и тинишу,
74.
Нивара (nīvāra) — рисовое дерево. Панаса. — См. примеч. к Рам. II. 91. 30. Сала. — См. примеч. к Рам. I. 5. 12. Ванджула (vañjula) — название нескольких видов деревьев: Dalbergia ougeinensis, Jonesia asoka, Calamus rotang и др. Тиниша. — См. примеч. к Рам. II. 94. 9.
В мире имя его – Агастья – Прославлено его подвигом, И я вижу уже его обитель, Избавляющую от усталости.
79.
В мире имя его — Агастья — | Прославлено его подвигом (agastya iti vikhyāto loke svena-eva karmaṇā)... — Комментаторы Нагеша Бхатта, Махешваратиртха, Говиндараджа и др. связывают с этим подвигом одну из этимологий имени Агастьи: agam asti (или asyati) — «[тот, кто] сгибает гору». Речь идет о мифе, согласно которому гора Виндхья, завидуя высоте горы Меру, стала расти, так что преградила путь солнцу. По просьбе богов Агастья приказал Виндхье склониться к его ногам, чтобы пропустить его на юг, и не разгибаться до тех пор, пока он не вернется. Агастья так и не возвратился, и гора Виндхья осталась склоненной (см. далее стих 85, а также подробное изложение мифа в Мбх. III. 102).
Он, чистый в своих деяниях, Заботящийся о благе людей, Победил смерть и сделал Безопасными южные земли.
81.
Победил смерть и сделал | Безопасными южные зелии (nigṛhya tarasā mṛtyum... | dakṣiṇā dik kṛtvā... śaranyā). — Согласно принятой интерпретации мифов об Агастье, он, сломив сопротивление аборигенов индийского юга (в мифе — ракшасов), утвердил там арийскую культуру (см. выше примеч. к стиху 56).
82
tasya idam āśrama padam prabhāvād yasya rākṣasaiḥ । dik iyam dakṣiṇā trāsād dṛśyate na upabhujyate ॥82॥
Это обитель того, кто ракшасов Заставил смотреть со страхом На южные земли и потерять Былую власть над ними.
С того времени, как Агастья Пришел в южные земли, Ракшасы сделались кроткими И утратили непримиримость.
84
nāmnā ca iyam bhagavato dakṣiṇā dik pradakṣiṇā । prathitā triṣu lokeṣu durdharṣā krūra karmabhiḥ ॥84॥
Теперь юг в трех мирах Зовется по имени благословенного И сделался недоступным Для тех, кто жесток в деяниях.
84.
Теперь юг в трех мирах | Зовется по имени благословенного (nāmnā... bhagavato dakṣiṇā dik... prathitā triṣu lokeṣu)... — В санскритских эпических текстах южные земли часто называются «обителью Агастьи», «жилищем Агастьи» и находятся под его покровительством.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, одиннадцатая песнь «Книги о лесе».
Двенадцатая песнь
1
sa praviśya āśrama padam lakṣmaṇo rāghava anujaḥ । agastya śiṣyam āsādya vākyam etad uvāca ha ॥1॥
Войдя в обитель, Лакшмана, Младший брат Рагхавы, Встретил ученика Агастьи И молвил такое слово:
0.
5. ...вошел в святилище (agni-śaraṇam praviveśa)... — То есть в то место обители, где хранились священные огни. Позже в стихах 17—21 названы не одно, а многие святилища главных богов ведийского пантеона в обители Агастьи.
«Да будет так! – отвечал ученик, Почтительно сложив руки. А затем вышел торопливо И сказал Лакшмане:
14
kva asau rāmo munim draṣṭum etu praviśatu svayam । tato gatvā āśrama padam śiṣyeṇa saha lakṣmaṇaḥ ॥14॥
– Где же Рама? Пусть он войдет И встретится с мудрецом». Лакшмана вместе с учеником Подошел ко входу в обитель
14.
Лакшмана вместе с учеником | Подошел к входу в обитель (tato gatvā ‘śramapadam śiṣyeṇa saha lakṣmaṇaḥ)... — В оригинале «вошел в обитель», но это противоречит началу песни, где сказано, что Лакшмана уже был в обители и встретился в ней с учеником Агастьи. Поэтому мы переводим: «подошел ко входу в обитель», в которую еще не вошли Рама и Сита.
15
darśayāmāsa kākutstham sītām ca janakātmajām । tam śiṣyaḥ praśritam vākyam agastya vacanam bruvan ॥15॥
И там представил ученику Какутстху и дочь Джанаки. Ученик передал Раме Учтивое слово Агастьи
16
prāveśayat yathā nyāyam satkāra arha susatkṛtam । praviveśa tato rāmaḥ sītayā saha lakṣmaṇaḥ ॥16॥
И высокочтимого Рагхаву Провел внутрь обители, Соблюдая законы гостеприимства. Рама с Ситой и Лакшманой
17
praśānta hariṇa ākīrṇam āśramam hi avalokayan । sa tatra brahmaṇaḥ sthānam agneḥ sthānam tathaiva ca ॥17॥
Вошли в святую обитель, Полную кротких ланей, И увидели святилище Брахмы, А также святилище Агни,
18
viṣṇoḥ sthānam mahendrasya sthānam caiva vivasvataḥ । soma sthānam bhaga sthānam sthānam kauberam eva ca ॥18॥
Святилища Вишну и Махендры, Святилище Вивасвата, Святилища Сомы и Бхаги, А также святилище Куберы.
18.
Махендра (mahendra — великий Индра) — один из эпитетов Индры.
19
dhātur vidhātuḥ sthānam ca vāyoḥ sthānam tathaiva ca । sthānam ca pāśa hastasya vāruṇasya mahātmanaḥ ॥19॥
Святилища Дхатара и Видхатара, А также святилище Ваю, Святилища бога смерти Ямы И великого духом Варуны,
20
sthānam tathaiva gāyatryā vasūnām sthānam eva ca । sthānam ca nāgarājasya garuḍa sthānam eva ca ॥20॥
А также святилище Гаятри, Святилище богов васу, Святилища владыки нагов И владыки птиц Гаруды,
20.
А также святилище Гаятри (sthānaṃ tathā-eva gāyatryāḥ)... — Гаятри — название стихотворного размера, которым написан один из самых священных гимнов «Ригведы» (см.: РВ III. 62. 10), обращенный к богу солнца Савитару. По своему адресату этот стих также зовется Савитри и персонифицирован как богиня Савитри, жена Брахмы, которая здесь, по всей вероятности, и имеется в виду. Владыка нагов — Шеша или Васуки.
21
kārtikeyasya ca sthānam dharma sthānam ca paśyati । tataḥ śiṣyaiḥ parivṛto munir api abhiniṣpatat ॥21॥
А также святилище Картикеи И, наконец, святилище Дхармы. Затем, окруженный учениками, Навстречу Раме вышел Агастья.
Так сказав, мощнорукий Рама Подошел к сияющему, как солнце, Мудрецу Агастье и, склонившись, Смиренно обнял его ноги.
25
abhivādya tu dharmātmā tasthau rāmaḥ kṛtāñjaliḥ । sītayā saha vaidehyā tadā rāmaḥ sa lakṣmaṇaḥ ॥25॥
Поздоровавшись с Агастьей, Рама, сложив в почтении руки, Остался стоять рядом с Лакшманой И Ситой, царевной Видехи.
26
pratigṛhya ca kākutstham arcayitvā āsana udakaiḥ । kuśala praśnam uktvā ca āsyatām iti so'bravīt ॥26॥
Агастья гостеприимно Принял потомка Рагху, Почтил водою, спросил о здоровье И усадил с собою рядом.
26.
Почтил водою (arcayitvā... udakaiḥ)... — То есть в соответствии с обрядом гостеприимства предложил отхлебнуть глоток воды (аргхья) и дал воду, чтобы омыть ноги (падья). Обычно в «Рамаяне» используется формула: «дал воду для уст и ног» (см. примеч. к Рам. I. 2. 25).
27
agnim hutvā pradāya arghyam atithin pratipūjya ca । vānaprasthena dharmeṇa sa teṣām bhojanam dadau ॥27॥
Принеся на огне жертву, Он по обычаю отшельников Предложил лесное угощение Гостям, утолившим жажду.
«Если аскет негостеприимен, Он будет в ином мире, Рама, Питаться собственным мясом, Подобно лжесвидетелю.
29.
Он будет в ином мире... | Питаться собственным мясом, | Подобно лжесвидетелю (duḥsākṣī-iva pare loke svāni māṃsāni bhakṣayet). — В седьмой книге Агастья рассказывает Раме историю о царе Швете, который, даже попав на небо, должен был за не выказанное им еще на земле гостеприимство есть собственное мясо, пока Агастья не освободит его от проклятия (см.: Рам. VII. 78). Грех лжесвидетельства приравнен в «Законах Ману» к пренебрежению ведами (см.: ЗМ XI. 57).
30
rājā sarvasya lokasya dharmacārī mahārathaḥ । pūjanīyaḥ ca mānyaḥ ca bhavān prāptaḥ priya atithiḥ ॥30॥
Ты же, царь всего мира, Стоящий на стезе добродетели, Великий воин, достойный почета, Для меня дорогой гость».
30.
Ты же, царь всего мира (rājā sarvasya lokasya)... — Агастья, как великий риши, знает, что Рама — воплощение Вишну.
31
evam uktvā phalaiḥ mūlaiḥ puṣpaiḥ ca anyaiḥ ca rāghavam । pūjayitvā yathā kāmam tato agastyaḥ tam abravīt ॥31॥
Так сказав, он поднес Рагхаве Цветы, плоды и коренья, Сколько тому хотелось, И снова сказал такое слово:
32
idam divyam mahat cāpam hema vajra vibhūṣitam । vaiṣṇavam puruṣavyāghra nirmitam viśvakarmaṇā ॥32॥
«Вот могучий божественный лук, Украшенный золотом и алмазами. Его сделал сам Вишвакарман, И принадлежит он Вишну.
32.
Вот могучий божественный лук... | Его сделал сам Вишвакарман, | И принадлежит он Вишну (idaṃ divyam mahac cāpam... vaiśṇavam... nirmitaṃ viśvakarmaṇā). — Лук Вишну уже был у юного Рамы, и после поединка с Рамой Джаматагньей он передал его Варуне (см.: Рам. I. 77. 1). Возможно, затем Варуна отдал его Агастье. Но вероятны и просто эпическая «забывчивость» или непоследовательность.
33
amoghaḥ sūrya saṅkāśo brahmadattaḥ śara uttamaḥ । datto mama mahendreṇa tūṇī ca akṣaya sāyakau ॥33॥
А вот лучшая из стрел Брахмы, Сверкающая, как солнце, И два колчана Махендры, В которых никогда не иссякнут
Некогда этим мечом Вишну, Убив в битве могучих асуров, Вернул нетленную славу Богам-небожителям, Рагхава.
35.
Возьми же... | Эти лук, меч, колчан и стрелы (tad dhanus tau ca tūṇī ca śaraṃ khaṃgaṃ ca... pratigṛhṇīṣva)... — Агастья дарит Раме еще более мощное оружие, чем Вишвамитра в первой книге, — оружие, которое Рама впоследствии использует в сражениях с Кхарой и Раваной. Ваджра. — См. примеч. к Рам. I. 18. 12; 39. 18.
36
tat dhanuḥ tau ca tūṇi ca śaram khaḍgam ca mānada । jayāya pratigṛhṇīṣva vajram vajradharo yathā ॥36॥
Возьми же, высокочтимый, Ради будущей победы Эти лук, меч, колчан и стрелы, Как некогда Индра – ваджру».
37
evam uktvā mahā tejāḥ samastam tat vara āyudham । dattvā rāmāya bhagavān agastyaḥ punar abravīt ॥37॥
Так сказав, многославный Агастья Отдал щедрой рукой Раме Все это грозное оружие И снова сказал, благословенный:
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двенадцатая песнь «Книги о лесе».
Тринадцатая песнь
1
rāma prīto asmi bhadram te parituṣṭo asmi lakṣmaṇa । abhivādayitum yan mām prāptau sthaḥ saha sītayā ॥1॥
«Благо тебе! Я рад, Рама, Я доволен, что ты и Лакшмана Вместе с царевной Видехи Пришли меня приветствовать.
0.
7. Как Арундхати среди богинь (yathā devīṣv arundhatī). — Арундхати — богиня утренней звезды, персонифицированная в качестве жены риши Васиштхи. Почиталась как образец добродетели и супружеской верности. В «Махабхарате» рассказано, как богиня Сваха по очереди принимала вид жен семи великих риши, чтобы наслаждаться любовью с богом огня. Но «облик Арундхати она не сумела принять: (столь велики) были у той мощь подвижнического пыла и преданность своему супругу» (Мбх. III. 214. 13—14. Пер. С. Л. Невелевой).
На эту просьбу Рагхавы Лучший из мудрецов, подумав, Исполненный добродетели, Ответил мудрым словом:
13
ito dvi yojane tāta bahu mūla phala udakaḥ । deśo bahu mṛgaḥ śrīmān pañcavaṭi abhiviśrutaḥ ॥13॥
«В двух йоджанах отсюда Есть место, зовущееся Панчавати, Обильное птицей и зверьем, Плодами, кореньями и водою.
11
kintu vyādiśa me deśam sa udakam bahu kānanam । yatra āśrama padam kṛtvā vaseyam nirataḥ sukham ॥11॥
Иди туда с сыном Сумитры, Построй для себя обитель И ты исполнишь слово отца Так, как было оно сказано.
15
vidito hi eṣa vṛttānto mama sarvaḥ tava anagha । tapasaḥ ca prabhāveṇa snehād daśarathasya ca ॥15॥
По своей любви к Дашаратхе И в силу своей аскезы Я знаю, доблестный Рама, Все, что с тобой случилось.
15.
По своей любви к Дашаратхе | И в силу своей аскезы | Я знаю... | Все, что с тобой случилось (vidito hy eṣa vṛttanto mama sarvas tava... | tapasaś ca prabhāveṇa snehād daśarathasya са). — Согласно комментарию Говиндараджи, любовь Агастьи к Дашаратхе побудила его силой своей аскезы знать все, что происходило с Рамой, и, в частности, знать о его желании жить отшельником в лесу (см. следующую строфу).
16
hṛdayasthaḥ ca te chhando vijñātaḥ tapasā mayā । iha vāsam pratijñāya mayā saha tapo vane ॥16॥
Благодаря аскезе я знаю И желание твоего сердца: Жить поблизости от меня В этом лесу отшельников.
17
ataḥ ca tvām aham brūmi gacchha pañcavaṭīm iti । sa hi ramyo vanoddeśo maithilī tatra raṃsyate ॥17॥
Поэтому я говорю тебе: Смело иди в Панчавати. Это прекрасная часть леса, Майтхили будет там счастлива,
18
sa deśaḥ ślāghanīyaḥ ca na atidūre ca rāghava । godāvaryāḥ samīpe ca maithilī tatra raṃsyate ॥18॥
Эту местность все хвалят, Она неподалеку отсюда, Рядом течет река Годавари, Майтхили будет там счастлива,
19
prājya mūla phalaiḥ caiva nānā dvija gaṇair yutaḥ । viviktaḥ ca mahābāho puṇyo ramyaḥ tathaiva ca ॥19॥
Панчавати красива, уединенна, Обильна плодами и кореньями И славится, о мощнорукий, Множеством стай птиц.
20
bhavān api sadācāraḥ ca śaktaḥ ca parirakṣaṇe । api ca atra vasan rāma tāpasān pālayiṣyasi ॥20॥
Ты благороден в своих деяниях И готов оказывать помощь. Живя в Панчавати, Рама, Ты станешь оплотом отшельников.
21
etat ālakṣyate vīra madhūkānām mahat vanam । uttareṇa asya gantavyam nyagrodham api gacchhatā ॥21॥
Смотри: перед тобою, храбрец, Обширный лес деревьев мадхука. Иди на север от него, И ты придешь к баньяновой роще.
21.
Мадхука. — См. примеч. к Рам. II. 94. 10. Баньяновая роща — роща деревьев ньягродха, или вата (фиговых пальм; см. примеч. к Рам. II. 55. 6). Отсюда название местности — Панчавати (pañcavaṭī), что значит «[место, где растут] пять баньянов».
Опоясав себя колчанами, держа в руках луки, Сыновья владыки людей, бесстрашные в битве, Быстрым шагом направились к Панчавати По пути, указанному великим риши.
На своем пути к Панчавати Рама, потомок Рагху, Встретил огромного коршуна Устрашающей силы.
0.
1. Встретил огромного коршуна (āsasāda mahākāyaṃ gṛdhram)... — Собственно говоря, «гридхра» (gṛdhra — букв.: «прожорливый») — это вообще хищная птица, и прежде всего гриф, стервятник. Но Джатаюс, о котором идет речь, чаще всего в русской традиции пересказа и перевода «Рамаяны» называется коршуном.
2
tam dṛṣṭvā tau mahābhāgau vanastham rāma lakṣmaṇau । menāte rākṣasam pakṣim bruvāṇau ko bhavān iti ॥2॥
Увидев его среди леса, Великие участью братья Приняли птицу за ракшаса И спросили ее: «Кто ты?»
2—3.
...спросили... || «Знай, сынок (...bruvāṇau... | vatsa māṃ... viddhi...)... — Как это часто бывает в «Рамаяне», спрашивают двое или группа людей, а отвечающий обращается только к одному. Или наоборот: спрашивает один, а отвечают двое.
3
sa tau madhurayā vācā saumyayā prīṇayann iva । uvāca vatsa mām viddhi vayasyam pitur ātmanaḥ ॥3॥
На это медовым голосом, Словно желая внушить доверие, Коршун ответил: «Знай, сынок, Я друг твоего отца».
2—3.
...спросили... || «Знай, сынок (...bruvāṇau... | vatsa māṃ... viddhi...)... — Как это часто бывает в «Рамаяне», спрашивают двое или группа людей, а отвечающий обращается только к одному. Или наоборот: спрашивает один, а отвечают двое.
3.
Словно желая внушить доверие (prīṇayann iva)... — Букв.: «как бы желая быть приятным», «желая понравиться».
4
sa tam pitṛ sakham matvā pūjayāmāsa rāghavaḥ । sa tasya kulam avyagram atha papracchha nāma ca ॥4॥
Узнав, что коршун – друг отца, Рагхава почтил его как должно, А затем спросил снова О роде его и имени.
5
rāmasya vacanam śrutvā kulam ātmānam eva ca । ācacakṣe dvijaḥ tasmai sarvabhūta samudbhavam ॥5॥
В ответ на этот вопрос Коршун начал рассказывать О себе, своем роде И о рождении всех существ:
5.
...о рождении всех существ (sarva-bhūta-samudbhavam)... — Рассказ «о рождении всех существ» («о происхождении творений») в гораздо более полном виде и с существенными отклонениями от «Рамаяны» имеется в «Махабхарате» (см.: Мбх. I. 59—61). В принципе такого рода повествования входили в репертуар сказителей эпоса.
6
pūrvakāle mahābāho ye prajāpatayo abhavan । tān me nigadataḥ sarvān āditaḥ śṛṇu rāghava ॥6॥
«Я расскажу тебе, мощнорукий, О древних владыках существ. О всех о них по порядку Слушай мое слово, Рагхава.
6.
О древних владыках существ (pūrva-kāle... уе prajāpatayo ‘bhavan — букв.: «о тех, кто в начале времен был владыками существ»). — Владыками существ (праджапати), или, иначе, прародителями богов, людей и разного рода животных и птиц, считались в индийской мифологии древние мудрецы, сыновья Брахмы. Число их колебалось от семи (великие риши) до 21 (см.: Мбх. XII. 335). В «Рамаяне», как видно из последующих трех строф и как специально отмечают комментаторы Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра, говорится о семнадцати таких мудрецах, в то время как в соответствующем рассказе «Махабхараты» названы только семь: Маричи, Атри, Ангирас, Пуластья, Пулаха, Крату и Кашьяпа (см.: Мбх. I. 59. 10—11).
7
kardamaḥ prathamaḥ teṣām vikṛtaḥ tad anantaram । śeṣaḥ ca saṃśrayaḥ caiva bahu putraḥ ca vīryavān ॥7॥
Первым из них был Кардама, За ним появились Викрита, Шеша, славный Саншрая, Могущественный Бахупутра,
8
sthāṇur marīcir atriḥ ca kratuḥ caiva mahābalaḥ । pulastyaḥ ca a.ṅgirāḥ caiva pracetāḥ pulahaḥ tathā ॥8॥
Стхану, Маричи, Атри, Исполненный силы Крату, Пуластья и Ангирас, Прачетас и Пулаха,
9
dakṣo vivasvān aparo ariṣṭanemiḥ ca rāghava । kaśyapaḥ ca mahātejāḥ teṣām āsīt ca paścimaḥ ॥9॥
Дакша, несравненный Вивасват, Ариштанеми, о Рагхава, А также сиятельный Кашьяпа, Который считается последним.
Говорят, у праджапати Дакши Было шестьдесят дочерей, Прославленных во всем мире, О многославный Рама!
10.
Говорят, у праджапати Дакши | Было шестьдесят дочерей (prajāpates tu dakṣasya babhūvur iti viśrutāḥ | ṣaṣṭir duhitaraḥ)... — В «Махабхарате» сказано, что у Дакши было тринадцать дочерей; лишь имена пяти из них совпадают с именами его дочерей в «Рамаяне» (см. далее стихи 11—12).
11
kaśyapaḥ pratijagrāha tāsām aṣṭau sumadhyamāḥ । aditim ca ditim caiva danūm api ca kālakām ॥11॥
На восьми из них, тонкостанных, Женился владыка Кашьяпа: На Адити и Дити, На Дану и Калаке,
12
tāmrām krodha vaśām caiva manum ca apy analām api । tāḥ tu kanyāḥ tataḥ prītaḥ kaśyapaḥ punar abravīt ॥12॥
На Тамре и Кродхаваше, На Ману, а также Анале. Женившись, довольный Кашьяпа Сказал восьми своим женам:
13
putrāmaḥ trailokya bhartṝn vai janayiṣyatha mat samān । aditiḥ tan manā rāma ditiḥ ca danur eva ca ॥13॥
“Родите мне сыновей, Равных мне владык мира!” На это от всего сердца Дали согласие Адити, Дити,
14
kālakā ca mahābāho śeṣāḥ tu amanaso abhavan । adityām jajñire devāḥ trayaḥ triṃśat arindama ॥14॥
Дану и Калака, о мощнорукий, А остальные не согласились. От Адити родились Тридцать три могучих бога:
14.
Тридцать три могучих бога... — См. примеч. к Рам. I. 15. 17.
15
ādityā vasavo rudrā aśvinau ca parantapa । ditiḥ tu ajanayat putrān daityām tāta yaśasvinaḥ ॥15॥
Адитьи, васу, рудры И два Ашвина, о губитель врагов. Дити родила, милый, Прославленных сыновей – дайтьев,
15.
Дайтьи. — См. примеч. к Рам. II. 25. 16.
16
teṣām iyam vasumatī purā āsīt sa vana arṇavā । danuḥ tu ajanayat putram aśvagrīvam arindama ॥16॥
Некогда они владели землей Со всеми лесами ее и морями. Дану родила сына По имени Ашвагрива,
16.
Дану родила сына | По имени Ашвагрива (danus tv ajanayat putram aśvagrīvam)... — Дану — мать данавов (см. примеч. к Рам. I. 20. 20), и «Махабхарата» называет имена 40 ее сыновей (см.: Мбх. I. 59. 21—29), в том числе Ашвашираса («с головою лошади»). Вариантом этого имени можно считать имя Ашвагрива («с шеей лошади»).
А Калака, о губитель врагов, Родила Нараку и Калаку. Тамра родила дочерей: Краунчи, Бхаси, Шьени,
17.
А Калака... | Родила Нараку и Калаку (narakaṃ kālakaṃ ca-eva kālakā-api vyajāyata). — Из санскритского оригинала ясно, что Калака-мать (имя ж. р. с окончанием на ā долгое) родила сына Калаку (имя м. р. с окончанием на â краткое). Последний вместе с Наракой был основателем нескольких родов асуров, убитых в сражениях с богами.
Дхритараштри и Шуки, Прославленных во всем мире. Позже Краунчи родила сов, Бхаси родила коршунов,
18.
В этом и последующих стихах излагается генеалогия разного рода животных и птиц, которая с вариациями имеется и в «Махабхарате» (см.: Мбх. I. 60. 54—67). При этом имя матери во многих случаях соответствует названию вида животных, которые от нее произошли. Исходя из этого, северная рецензия «Рамаяны» нередко «исправляет» южную. Так, в 18-м стихе чтение ulūkāñ janayat krauñcī («Краунчи родила сов») она заменяет на krauñcā janayat krauñcī («Краунчи родила уток краунча»), а в 20-м стихе śukī natāṃ vijajñe («Шуки родила Нату»; Ната, — вероятно, имя неизвестной богини, означающее «согнутая») на śukī śukān vijajñe («Шуки родила попугаев»).
19
śyenī śyenām ca gṛdhrāma ca vyajāyata sutejasaḥ । dhṛtarāṣṭrī tu haṃsām ca kalahaṃsām ca sarvaśaḥ ॥19॥
Шьени – стремительных и сильных Соколов и ястребов, А Дхритараштри стала матерью Белых и серых гусей;
20
cakravākām ca bhadram te vijajñe sā api bhāminī । śukī natām vijajñe tu natāyā vinatā sutā ॥20॥
Также она, прекрасная, Родила уток чакравак. Шуки же родила Нату, Чьей дочерью стала Вината.
21
daśa krodhavaśā rāma vijajñe api ātmasaṃbhavāḥ । mṛgīm ca mṛgamandām ca harīm bhadramadām api ॥21॥
У Кродхаваши, о Рагхава, Родились десять дочерей: Мриги, Мригаманда, Хари, Бхадрамада,
22
māta.ṅgīm atha śārdūlīm śvetām ca surabhīm tathā । sarva lakṣaṇa saṃpannām surasām kadrukām api ॥22॥
Матанги, Шардули, Швета, Сурабхи и Сураса, наделенная Всеми счастливыми признаками, А также последней – Кадрука.
23
apatyam tu mṛgāḥ sarve mṛgyā naravarottama । ṛkṣāḥ ca mṛgamandāyāḥ sṛmarāḥ camarāḥ tathā ॥23॥
Олени, о лучший из героев, – Это потомство Мриги, А лани, буйволы и медведи – Потомки Мригаманды.
24
tataḥ tu irāvatīm nāma jajñe bhadramadā sutām । tasyāḥ tu airāvataḥ putro lokanātho mahāgajaḥ ॥24॥
Бхадрамада родила дочь По имени Иравати, Чей сын, слон Айравата, Стал хранителем мира.
24.
Чей сын, слон Айравата, | Стал хранителем мира (tasyās tv airāvataḥ putro lokanātho mahāgajaḥ). — См. примеч. к Рам. I. 6. 24.
25
haryāḥ ca harayo apatyam vānarāḥ ca tapasvinaḥ । golā.ṅgūlāḥ ca śārdūlī vyāghrām ca ajanayat sutān ॥25॥
Потомством Хари были львы, Обезьяны, живущие в обителях, И дикие обезьяны, А Шардули родила тигров.
25.
Потомством Хари были львы (haryāś ca harayo ‘patyam)... — Как «львы» понимают слово harayaḥ комментаторы Нагеша Бхатта, Говиндараджа и др., хотя оно может значить и «обезьяны». В «Махабхарате» (I. 60. 62—63) сказано, что именно Хари породила различные виды обезьян, а львов и тигров — Шардули, которая, согласно этому же стиху «Рамаяны», родила одних только тигров. Обезьяны, живущие в обителях (vānarāś ca tapasvinaḥ)... — Перевод условен; букв.: «обезьяны-аскеты» либо «несчастные обезьяны». Ш. Полок переводит: «the fleet monkeys» — «быстрые обезьяны» (Pollock 1991: 117, 268) исходя из конъектуры критического издания: tarasvinaḥ — «быстрые», «могучие».
26
māta.ṅgyāḥ tu atha mātaṅgāapatyam manuja ṛṣabha । diśāgajam tu śveta kākutstha śvetā vyajanayat sutam ॥26॥
Слоны, о бык среди людей, Были потомками Матанги, А Швета родила, о Какутстха, Слона – хранителя мира.
26.
А Швета родила... | Слона — хранителя мира (diśāgajam... śvetā vyajanayat). — В Мбх. I. 60. 64 сказано, что этого слона, сына Шветы, тоже зовут Швета (śveta), но такой слон среди слонов — хранителей мира (во всяком случае, главных четырех или восьми слонов; см. примеч. к Рам. I. 6. 24) неизвестен.
27
tato duhitarau rāma surabhir dve vi ajāyata । rohiṇīm nāma bhadram te gandharvīm ca yaśasvinīm ॥27॥
Божественная Сурабхи, о Рама, Родила двух дочерей: Первая из дочерей – Рохини, А вторая – прославленная Гандхарви.
Рохини родила коров, А сыны Гандхарви – кони. Сураса родила нагов, А Кадру родила змей.
28.
Сураса родила нагов, | А Кадру родила змей (surasā-ajanayan nāgān... kadrūś ca pannagān). — Различие между нагами и змеями — паннагами установить трудно, тем более что далее в стихе 32 сказано, что Кадру родила нагов. Комментаторы «Рамаяны» объясняют, что наги — змеи со множеством голов (или имеющие человеческие головы), а паннаги — обычные змеи, но это не подтверждается текстами. См. также примеч. к Рам. I. 17. 3.
От великого духом Кашьяпы Ману родила людей: Брахманов, кшатриев, вайшьев И шудр, о бык среди людей!
29.
Ману родила людей (manur manuśyāñ janayat)... — Согласно индийской мифологии, люди действительно потомки Ману, но не Ману, дочери Дакши и жены Кашьяпы (см. выше 12-ю строфу), а Ману Вайвасвата, сына Вивасвата — бога солнца. О прародильнице людей Ману говорит одна «Рамаяна». Некоторые комментаторы полагают, что речь здесь идет о «жене Ману», но вполне вероятно, что, поскольку в родословной богов Ману Вайвасват не был упомянут, а о происхождении людей, наряду с разного рода животными, сказать было нужно, «Рамаяна» одной из дочерей Дакши дает освященное традицией имя. В «Махабхарате» и пуранах среди дочерей Дакши и жен Кашьяпы Ману не названа. Брахманов, кшатриев, вайшьев | И шудр... — См. примеч. к Рам. I. 1. 96.
Как известно, из ее рта Были рождены брахманы, Из груди появились кшатрии, Из бедер – вайшьи, из ног – шудры.
30.
Как известно, из ее рта | Были рождены брахманы (mukhato brāhmaṇo jātā... iti śrutiḥ)... — Термин «шрути» переведен здесь нами «как известно», хотя обычно он просто означает веду. Однако, согласно веде, четыре варны появились при расчленении богами Пуруши (изначального существа): «Его рот стал брахманом, (его) руки сделались раджанья (кшатрием. — П. Г.), (то), что бедра его, — это вайшья, из ног родился шудра» (РВ X. 90. 12. Пер. Т.Я. Елизаренковой).
31
sarvān puṇya phalān vṛkṣān analā api vyajāyata । vinatā ca śukī pautrī kadrūḥ ca surasā svasā ॥31॥
От Аналы родились Цветочные и плодовые деревья. Вината была внучкой Шуки, А Кадру – сестрой Сурасы.
31.
Вината была внучкой Шуки, | А Кадру — сестрой Сурасы (vinatā ca śukī-pautrī kadrūś ca surasā-svasā). — Сестрой Сурасы, согласно перечислению десяти дочерей Кродхаванши в 21—22-м стихах этой песни, была некая Кадрука (kadrukā), которая далее нигде не упоминается и вместо нее говорится о Кадру (см. стихи 28, 32). По-видимому, Кадрука — вариант имени Кадру, и то и другое имя значит «темнокожая».
32
kadrūr nāga sahasram tu vijajñe dharaṇīdharan । dvau putrau vinatāyāḥ tu garuḍo aruṇa eva ca ॥32॥
Дети Кадру – тысячи змей, Которые держат землю, А у Винаты было два сына: Гаруда и Аруна.
32.
Дети Кадру — тысячи змей, | Которые держат землю (kadrūr nāga-sahasraṃ vijajñe dharaṇī-dharān)... — Змеи-наги обитают в подземном мире (натаке) и по некоторым мифам, так же как слоны — хранители мира, поддерживают землю. Ср. выше стих 28.
33
tasmāt jāto aham aruṇāt saṃpātiḥ ca mama agrajaḥ । jaṭāyur iti mām viddhi śyenī putram arindama ॥33॥
Аруна стал моим отцом, У меня есть старший брат – Сампати, Знай, что меня зовут Джатаюс И я сын Шьени, о губитель врагов!
33.
Знай, что меня зовут Джатаюс | И я сын Шьени (jaṭāyur iti māṃ viddhi śyenī-putram)... — Комментаторы Нагеша Бхатта, Говиндараджа и др. полагают, что это или та же Шьени, которая упомянута в стихе 19, и тогда Аруна, отец Джатаюса, был женат на своей двоюродной бабке, или же это какая-то другая Шьени. Вероятнее первое предположение, поскольку в стихе 19 указано, что Шьени — прародительница коршунов, к которым принадлежит Джатаюс.
34
so aham vāsa sahāyaḥ te bhaviṣyāmi yadi icchhasi । idam durgam hi kāntāram mṛga rākṣasa sevitam । sītām ca tāta rakṣiṣye tvayi yāte salakṣmaṇe ॥34॥
Если хочешь, я стану твоим другом И там, где тебе придется жить, Буду, сынок, охранять Ситу, Когда ты с Лакшманой отлучишься».
35
jaṭāyuṣam tu pratipūjya rāghavo । mudā pariṣvajya ca sannato abhavat । pitur hi śuśrāva sakhitvam ātmavān । jaṭāyuṣā saṅkathitam punaḥ punaḥ ॥35॥
Обрадованный Рагхава почтил Джатаюса, Склонился к ногам его, крепко обнял, Ибо он, благородный, часто слышал О дружбе отца Дашаратхи с царем коршунов,
36
sa tatra sītām paridāya maithilīm । saha eva tena atibalena pakṣiṇā । jagāma tām pañcavaṭīm salakṣmaṇo । ripūn didhakṣan śalabhān iva analaḥ ॥36॥
Он поручил ему Ситу, царевну Митхилы, И вместе с Лакшманой и могучей птицей Направился к Панчавати, готовый в любое время Уничтожить врагов-ракшасов, как огонь – саранчу.
17.
Чута. — См. примеч. к Рам. II. 91. 30. Ашока (aśoka) — сарака индийская, дерево с розовыми цветами. Тилака. — См. примеч. к Рам. II. 91. 50. Кетака (ketaka) — дерево Pandanus odoratissimus. Чампака. — См. примеч. к Рам. II. 10. 13. Сьяндана (syandana) — дерево Dalbergia ougeinensis. Чандана (candana) — сандаловое дерево, Syrium myrtifolium. Нипа. — См. примеч. к Рам. II. 94. 10. Парнаса (parṇāsa) — дерево Cedrela toona. Лакуча (lakuca) — дерево Artocarpus lacucha. Дхава. — См. примеч. к Рам. I. 24. 15. Ашвакарна. — См. примеч. к Рам. I. 24.15.
Кхадира и шами, Киншука и патала – Деревья, увитые лианами, И окруженные кустарником.
18.
Кхадира. — См. примеч. к Рам. I. 14. 22. Шами (śamī) — дерево Prosopis spicigera или Mimosa suma. Киншука. — См. примеч. к Рам. II. 56. 6. Патала (pāṭala) — Bignonia suaveolens, дерево с желтыми цветами.
19
idam puṇyam idam ramyam idam bahu mṛga dvijam । iha vatsyāma saumitre sārdham etena pakṣiṇā ॥19॥
Это превосходное место Обильно птицей и дичью. Здесь мы вместе с Джатаюсом И будем жить, сын Сумитры».
С ровным полом, устланным Мягкими листьями и травой – Куша, каша и шара, – Хижину, удобную для жизни.
23.
…каша... шара... — виды травы; см. примеч. к Рам. II. 30. 12.
24
sa gatvā lakṣmaṇaḥ śrīmān nadīm godāvarīm tadā । snātvā padmāni ca ādāya saphalaḥ punar āgataḥ ॥24॥
Затем многославный Лакшмана Пошел к реке Годавари, Искупался в ней и вернулся С лотосами и плодами.
25
tataḥ puṣpa balim kṛtvā śāntim ca sa yathāvidhi । darśayāmāsa rāmāya tad āśrama padam kṛtam ॥25॥
Возложив принесенные цветы, Он сотворил обряд очищения, А затем показал Раме Построенную им обитель.
26
sa tam dṛṣṭvā kṛtam saumyam āśramam saha sītayā । rāghavaḥ parṇaśālāyām harṣam āhārayat param ॥26॥
Осмотрев лиственную хижину, Рагхава с женой Ситой Были весьма довольны Своим превосходным жилищем.
27
susaṃhṛṣṭaḥ pariṣvajya bāhubhyām lakṣmaṇam tadā । ati snigdham ca gāḍham ca vacanam ca idam abravīt ॥27॥
Обрадованный Рагхава Крепко обеими руками Обнял Лакшману и с любовью Сказал ему такое слово:
28
prīto asmi te mahat karma tvayā kṛtam idam prabho । pradeyo yan nimittam te pariṣva.ṅgo mayā kṛtaḥ ॥28॥
«Я доволен тобою, милый, Ты сделал славное дело, Но вознаградить я тебя могу Только крепким объятьем.
29
bhāvajñena kṛtajñena dharmajñena ca lakṣmaṇa । tvayā putreṇa dharmātmā na saṃvṛttaḥ pitā mama ॥29॥
Имея такого, как ты, сына, Знатока сердца, долга и дела, Добродетельного и благородного, Не ушел бесследно из жизни отец!»
29.
Знатока сердца (bhāva-jñena)... — Комментаторы по-разному толкуют значение слова bhāva; можно также перевести: «знатока чувств», «знатока мысли» и даже «знатока поведения».
30
evam lakṣmaṇam uktvā tu rāghavo lakṣmivardhanaḥ । tasmin deśe bahu phale nyavasat sa sukham sukhī ॥30॥
Так сказал Лакшмане Множащий радость Рагхава И стал жить покойно и счастливо В обители, обильной плодами.
30.
Множащий радость (lakṣmi-vardhanaḥ)... — Формульный эпитет (более точный перевод: «умножающий счастье»), обычно в «Рамаяне» прилагаемый к Лакшмане. ...покойно и счастливо (sukhaṃ sukhī)... — Букв.: «счастливо счастливый».
31
kañcit kālam sa dharmātmā sītayā lakṣmaṇena ca । anvāsyamāno nyavasat svarga loke yathā amaraḥ ॥31॥
И какое-то время Рама Жил в ней, добродетельный, Вместе с Ситой и Лакшманой, Словно бог в небесном мире.
Пока великий духом Рагхава Счастливо жил в обители, Осень сменилась зимой, Желанным временем года.
0.
1. ...зимой, | Желанным временем года (hemanta-ṛtur iṣṭaḥ). — Обычно в санскритской поэзии лучшим временем года считается осень. Но и зима (hemanta), время благочестивых размышлений и отдыха от сельских работ, когда наступает прохлада и созревают плоды, а холодный сезон (śiśira) еще впереди, рассматривается как благодатное время. См. далее стихи 4—26.
Однажды, когда просветлела ночь, Потомок Рагху на рассвете Направился для омовения К прекрасной реке Годавари.
2.
Направился для омовения (prayayāv-abhiṣeka-artham)... — Омовение (абхишека, снана) рассматривается в Индии (да и в большинстве иных культур) как один из главных религиозных обрядов, знаменующих собой обновление, очищение, второе рождение (см.: Элиаде 2000/1: 347). Особенно важным считалось утреннее омовение, которое совершалось еще до восхода солнца и с которого начинались все дневные обряды.
3
prahvaḥ kalaśa hasataḥ tam sītayā saha vīryavān । pṛṣṭhato anuvrajan bhrātā saumitrir idam abravīt ॥3॥
Держа кувшин в руке, послушно Следуя сзади за Рамой, Славный сын Сумитры Так сказал старшему брату:
4
ayam sa kālaḥ saṃprāptaḥ priyo yaḥ te priyaṃvada । alaṅkṛta iva ābhāti yena saṃvatsaraḥ śubhaḥ ॥4॥
«Пришло, о приветливо говорящий, Время, которое ты любишь, Время года, своим блеском Украшающее весь год.
4.
...о приветливо говорящий (priyaṃ-vada)... — Стандартное формульное обращение в «Рамаяне».
Селяне наслаждаются отдыхом, Приятно на вкус молоко коров, Цари выступают в поход В желании одержать победу.
7.
Цари выступают в поход (vicaranti mahīpālā yātrā-artham)... — Общее место в санскритской поэзии при описании времен года: цари обычно выступают в поход осенью, после окончания дождливого сезона. Однако в шастрах указывается, что начинать военный поход в зависимости от обстоятельств можно в каждый из сезонов. Так, в «Законах Ману» говорится: «Выступать в поход надо в благоприятный месяц маргаширша (т. е. как раз зимой, в ноябре—декабре. — П. Г.) или в месяцы пхальгуна (февраль—март. — П. Г.) и чайтра (март—апрель. — П. Г.) — в зависимости от [состояния] войска» (ЗМ VII. 182). С этим согласен Каутилья, который пишет, что начинать поход можно в любое время, исходя из его целей и условий, и, в частности, «в месяц маргаширша против своего врага, у которого малое по количеству и старое продовольствие, а новое продовольствие еще не собрано, и укрепления которого не приведены в порядок» (АШ IX. 1. 21).
8
sevamāne dṛḍham sūrye diśam antaka sevitām । vihīna tilakā iva strī na uttarā dik prakāśate ॥8॥
Солнце ушло в края, Где властвует Антака, И север лишен его блеска, Словно жена со стертой тилакой.
8.
Солнце ушло в края, | Где властвует Антака (sevamāne dṛḍhaṃ sūrye diśam antaka-sevitām)... — То есть на юг, владыкой которого считается бог смерти Антака (Яма). Тилака. — См. примеч. к Рам. II. 9. 49.
Теперь, когда солнце далеко, Химават в залежах снега Оправдывает свое имя – Имя Снежной горы.
9.
Химават в залежах снега | Оправдывает свое имя — | Имя Снежной горы (yathārtha-nāmā suvyaktaṃ himavān himavān giriḥ). — Химават буквально значит «Снежный».
Прекрасны прогулки в полдень. Слегка припекает солнце, Но приятно его касание, И не нужно воды и тени.
10.
...приятно его касание, | И не нужно воды и тени ([divasāḥ] subhaga-ādityāś chāyā-salila-durbhagāḥ — букв.: «[дни, когда] солнце благоприятно и неблагоприятны вода и тень»). — То есть когда не нужно укрываться в тени от палящего солнца и не чувствуешь жажды.
Отрадны холодные утра, Когда ласковые лучи солнца Подернуты тусклой дымкой, Пусты леса и луга – в тумане.
11.
Отрадны холодные утра (himadhvastā divasā bhānti)... — Букв.: «Сияют холодные дни», но в контексте последующих строф речь, скорее, идет о начале дня — утрах. Пусты леса (śūnya-araṇyāh)... — Нагеша Бхатта и Махешваратиртха объясняют, что леса пусты, потому что звери спят в своих логовищах.
Не поспишь на открытом воздухе: Зябкие ночи, седые от снега, Кажется, длятся под звездами Пушьи Дольше, чем три стражи.
12.
Зябкие ночи, седые от снега, | Кажется, длятся под звездами Пушьи | Дольше, чем три стражи (puṣya-nītā hima-aruṇāḥ | śīta-vṛddhatarāyāmās triyāmā yānti). — В переводе мы следуем толкованию слова arunās как «серые, седые (от снега)», хотя можно принять и обычное его значение «розовые», и тогда общий смысл будет такой: «ночи, розовые от света созвездия Пушья». Пушья — см. примеч. к Рам. I. 18. 13—14; II. 26. 9. Три стражи — см. примеч. к Рам. II. 6. 5.
13
ravi saṅkrānta saubhāgyaḥ tuṣāra aruṇa maṇḍalaḥ । niḥśvāsa andha iva ādarśāḥ candramā na prakāśate ॥13॥
Отдав свою прелесть солнцу, Месяц с потускневшим диском Лишился блеска, как зеркало, Запотевшее от дыхания.
14
jyotsnā tuṣāra malinā paurṇamāsyām na rājate । sītā iva ca ātapa śyāmā lakṣyate na tu śobhate ॥14॥
Затянутая темной дымкой, Луна теряет свой блеск, Но не теряет прелести, Словно загоревшая Сита.
14.
Но не теряет прелести, | Словно загоревшая Сита (sītā-iva ca-ātapa-śyamā lakṣyate na ca śobhate). — Буквально следовало бы перевести: «словно Сита, которая темнеет от солнца и теряет свою красоту». Однако в «Рамаяне» едва ли может быть высказано сомнение в красоте Ситы в любой момент ее жизни, и комментаторы Махешваратиртха и Говиндараджа обоснованно, на наш взгляд, относят слова na ca śobhate («не выглядит красивой», «не сияет») не к Сите, а к луне и находят в стихе фигуру вьятиреку («различение»; см.: Гринцер 1987: 88—90): луна в темной дымке теряет свой блеск, но потемневшая от солнца (загоревшая) Сита потерять свою красоту не может (см.: Pollock 1991: 271—272).
15
prakṛtyā śītala sparśo hima viddhāḥ ca sāṃpratam । pravāti paścimo vāyuḥ kāle dvi guṇa śītalaḥ ॥15॥
Ветер с запада, как всегда, Холодит своим касанием, Но теперь, неся с собою снег, Он кажется вдвое морозней.
На эти слова Лакшманы, Сказанные из любви к Раме, Не терпя поношения матери, Так ответил Рагхава:
37
na te ambā madhyamā tāta garhitavyā kathañcana । tām eva ikṣvāku nāthasya bharatasya kathām kuru ॥37॥
«Ни в коем случае не подобает Порицать среднюю мать, милый. Лучше поговорим о Бхарате, Владыке рода Икшваку.
37.
...среднюю мать (ambā madhyamā)... — То есть Кайкейи; см. примеч. к Рам. III. 2. 20.
38
niścitā eva hi me buddhiḥ vana vāse dṛḍha vratā । bharata sneha santaptā bāliśī kriyate punaḥ ॥38॥
Пусть я и принял суровый обет И живу в лесу аскетом, Полное любви к Бхарате, Вновь смягчается мое сердце.
39
saṃsmarāmi asya vākyāni priyāṇi madhurāṇi ca । hṛdyāni amṛta kalpāni manaḥ prahlādāni ca ॥39॥
Я вспоминаю его слова, Сердечные и искренние, Пробуждающие радость, Сладостные, как амрита.
39.
Амрита. — См. примеч. к Рам. I. 16. 29.
40
kadā hi aham sameṣyāmi bharatena mahātmanā । śatrughnena ca vīreṇa tvayā ca raghunandana ॥40॥
Скоро ли, о потомок Рагху, Грозный губитель врагов, Вместе с тобой я снова встречусь С великим духом Бхаратой?»
41
iti evam vilapan tatra prāpya godāvarīm nadīm । cakre abhiṣekam kākutsthaḥ sānujaḥ saha sītayā ॥41॥
Так говоря, потомок Какутстхи Проследовал к реке Годавари И совершил омовение С младшим братом и Ситой.
42
tarpayitvā atha salilaiḥ taiḥ pitṝn daivatāni ca । stuvanti sma uditam sūryam devatāaḥ ca tathā anaghāḥ ॥42॥
Умилостив жертвенным возлиянием Небесных богов и предков, Они согласно пропели гимн Богам и восходящему солнцу.
43
kṛtābhiṣekaḥ sa rarāja rāmaḥ । sītā dvitīyaḥ saha lakṣmaṇena । kṛta abhiṣeko tu aga rāja putryā । rudraḥ sa nandiḥ bhagavān iva īśaḥ ॥43॥ ekṣtolliṅg seasons in epics ।
Совершив омовение, Рама с Ситой И братом Лакшманой, казалось, сияли, Как благодатный владыка Рудра С дочерью царя гор и быком Нандином.
43.
Как благодатный владыка Рудра | С дочерью царя гор и быком Нандином (aga-rājā-putryā rudraḥ sa-nandir bhagavān iva-īśaḥ). — Имеются в виду Шива (Рудра) со своей женой Парвати, дочерью царя гор Химавата, и своим помощником и ездовым животным, быком Нандином.
Однажды, когда он сидел, Всецело погрузившись в беседу, Неожиданно в эту местность Пришла некая ракшаси.
5—6.
Неожиданно в эту местность | Пришла некая ракшаси. || Это была сестра Дашагривы | По имени Шурпанакха (taṃ deśaṃ rākṣasī kācid ājagāta yadṛcchayā | sā tu śūrpaṇakhā nāma daśagrīvasya... bhaginī)... — Здесь начинается один из ключевых эпизодов «Рамаяны» — встреча Рамы с Шурпанакхой. Эта встреча повлечет за собой враждебность к нему ракшасов, войну с Раваной и, наконец, гибель от его руки Раваны, как это замыслили боги (см.: Рам. I. 15). Этот эпизод — модификация известного многим мировым эпосам мотива, лежащего в основе эпического конфликта: отвержение героем любви богини или какого-либо сверхъестественного существа (см.: Гринцер 1974: 242—243, 287). Отметим также, что этот мотив получает в «Рамаяне» комическую, гротесковую трактовку (ср. с надругательством Шатругхны над Мантхарой в Рам. II. 78. 5—26), что достаточная редкость в «Рамаяне». В героическом эпосе, по словам С.-М. Боуры, «смеяться можно только над врагом или тем, кто стоит ниже героя. Такие персонажи не подпадают под кодекс героической чести и потому могут оказаться объектом насмешки» (Боура 2002: 672).
Это была сестра Дашагривы По имени Шурпанакха, И Рама ей показался Кем-то из тридцатки богов.
5—6.
Неожиданно в эту местность | Пришла некая ракшаси. || Это была сестра Дашагривы | По имени Шурпанакха (taṃ deśaṃ rākṣasī kācid ājagāta yadṛcchayā | sā tu śūrpaṇakhā nāma daśagrīvasya... bhaginī)... — Здесь начинается один из ключевых эпизодов «Рамаяны» — встреча Рамы с Шурпанакхой. Эта встреча повлечет за собой враждебность к нему ракшасов, войну с Раваной и, наконец, гибель от его руки Раваны, как это замыслили боги (см.: Рам. I. 15). Этот эпизод — модификация известного многим мировым эпосам мотива, лежащего в основе эпического конфликта: отвержение героем любви богини или какого-либо сверхъестественного существа (см.: Гринцер 1974: 242—243, 287). Отметим также, что этот мотив получает в «Рамаяне» комическую, гротесковую трактовку (ср. с надругательством Шатругхны над Мантхарой в Рам. II. 78. 5—26), что достаточная редкость в «Рамаяне». В героическом эпосе, по словам С.-М. Боуры, «смеяться можно только над врагом или тем, кто стоит ниже героя. Такие персонажи не подпадают под кодекс героической чести и потому могут оказаться объектом насмешки» (Боура 2002: 672).
6.
Тридцатка богов. — См. примеч. к Рам. I. 15. 7.
Увидев его, подобного Индре, Мощнорукого, лотосоокого, С пылающими устами, С походкой могучего слона,
7.
С походкой могучего слона (gaja-vikrānta-gamanam)... — Походка, напоминающая поступь слона, рассматривалась в индийской традиции как признак красоты и физической силы.
Блеском подобного Кандарпе, Ракшаси воспылала страстью, Уродливая – к прекрасному, Толстобрюхая – к тонкостанному,
9.
Уродливая — к прекрасному, | Толстобрюхая — к тонкостанному (su-mukhaṃ dur-mukhī... vṛtta-madhyaṃ mahā-udarī)... — Нагеша Бхатта отмечает, что в этих и следующих стихах используется риторическая фигура (аланкара) вишама — противопоставление.
«Был на земле царь Дашаратха, Могучий, как тридцатка богов. Я его старший сын Рама, Известный среди людей.
16
bhrātā ayam lakṣmaṇo nāma yavīyān mām anuvrataḥ । iyam bhāryā ca vaidehī mama sīteti viśrutā ॥16॥
Это мой младший брат – Преданный мне Лакшмана. А это моя жена Сита, Славная царевна Видехи.
17
niyogāt tu narendrasya pitur mātuḥ ca yantritaḥ । dharmārtham dharmakāṅkṣī ca vanam vastum iha āgataḥ ॥17॥
По воле матери и отца, Индры среди людей, Я пришел сюда жить в лесу, Исполняя долг добродетели,
18
tvām tu veditum icchhāmi kasya tvam kā asi kasya vā । tvam hi tāvanmanojñā.ṅgī rākṣasī pratibhāsi me ॥18॥
Но и я хочу знать о тебе: Кто ты, какого рода И почему, прекрасная ракшаси, Ты явилась ко мне в обитель?
18.
...прекрасная ракшаси (manojñāṅgī rākṣasī)... — Только что говорилось об уродстве Шурпанакхи, которая пришла, не изменив свой обычный облик. Поэтому эти слова Рамы кажутся индийским комментаторам необъяснимыми (см.: Pollock 1991: 274). Однако, по-видимому, именно здесь начинает звучать сарказм Рамы, который далее лишь усиливается в разговоре с Шурпанакхой.
«Слушай, Рама, мое слово. Скажу о себе всю правду. Я ракшаси Шурпанакха, Меняющая по желанию облик.
21
araṇyam vicarāmi idam ekā sarva bhayaṅkarā । rāvaṇo nāma me bhrātā yadi te śrotram āgataḥ ॥21॥
Я странствую по этому лесу, Внушая всем существам ужас. У меня есть брат по имени Равана, О котором ты, верно, слышал,
22
vīro viśravasaḥ putro yadi te śrotram āgataḥ । pravṛddha nidraḥ ca sadā kuṃbhakarṇo mahābalaḥ ॥22॥
И другие братья: Кумбхакарна, Всегда погруженный в сон, Добродетельный Вибхишана, Чурающийся жизни ракшасов, И еще два брата, Кхара и Душана, Прославленные своей храбростью.
22.
...Кумбхакарна, | Всегда погруженный в сон (pravṛddha-nidraś ca sadā kumbhakarṇaḥ)... — Брат Шурпанакхи и Раваны могучий Кумбхакарна получил в дар от Брахмы долгий сон, который длится обычно полгода; после чего ракшаса просыпается, чтобы поесть, но бодрствует только один день. Добродетельный Вибхишана, | Чурающийся жизни ракшасов (vibhīṣaṇas-tu dharmātmā na tu rākṣasa-ceṣṭitaḥ)... — Вибхишана на протяжении всей «Рамаяны» противопоставлен своим братьям и другим ракшасам. В сражении Рамы с Раваной он переходит на сторону Рамы, который, одержав победу, назначает его государем Ланки.
23
vibhīṣaṇaḥ tu dharmātmā na tu rākṣasa ceṣṭitaḥ । prakhyāta vīryau ca raṇe bhrātarau khara dūṣaṇau ॥23॥
Но теперь, увидев тебя, Я готова всех их бросить, Чтобы стать твоей супругой, О лучший из людей!
Я красива и по своей воле Странствую, где захочу. Стань навеки моим мужем! К чему тебе эта Сита?
24—26.
Гротесковость сцены с Шурпанакхой постепенно нарастает. Самодовольная ракшаси пытается обольстить Раму своей мнимой красотой, а все свои безобразные черты переносит на Ситу.
25
aham prabhāva saṃpannā svacchhanda bala gāminī । cirāya bhava bhartā me sītayā kim kariṣyasi ॥25॥
Она ведь слаба, некрасива И ничуть тебе не подходит. Только я достойна тебя, Возьми меня себе в жены!
26
vikṛtā ca virūpā ca na sā iyam sadṛśī tava । aham eva anurūpā te bhāryā rūpeṇa paśya mām ॥26॥
Ее, безобразную, ничтожную В своем человеческом естестве, Кривозубую, с отвислым брюхом, Я съем, как съем и твоего брата.
24—26.
Гротесковость сцены с Шурпанакхой постепенно нарастает. Самодовольная ракшаси пытается обольстить Раму своей мнимой красотой, а все свои безобразные черты переносит на Ситу.
27
imām virūpām asatīm karālām nirṇata udarīm । anena saha te bhrātrā bhakṣayiṣyāmi mānuṣīm ॥27॥
И, свободный от них, ты будешь Бродить со мною по Дандаке, Любуясь ее горами, любимый, Холмами и густыми лесами».
28
tataḥ parvata śṛ.ṅgāṇi vanāni vividhāni ca । paśyansahamayākāmīdaṇḍakānvicariṣyasi - yadvā - । paśyan saha mayā kāmī daṇḍakān vicariṣyasi ॥28॥
На эти слова рассмеялся Рама, А затем, искусный в речи, Стал отвечать Шурпанакхе, Чьи глаза опьянели от страсти.
28.
...искусный в речи (vākya-viśāradaḥ)... — В данном случае этот формульный эпитет оказывается весьма уместным, ибо присущая Раме «искусность речи» обнаруживает себя в иронии обращенных им к Шурпанакхе слов.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, семнадцатая песнь «Книги о лесе».
Восемнадцатая песнь
1
tām tu śūrpaṇakhām rāmaḥ kāma pāśa avapāśitām । svacchhayā ślakṣṇayā vācā smita pūrvam atha abravīt ॥1॥
Этой ракшаси Шурпанакхе, Попавшей в тенета любви, Улыбнувшись, Рама ответил Нарочито любезным словом:
0.
3. Но не женат мой младший брат | По имени Лакшмана (anujas tv eṣa me bhrātā... akṛta-dāraś ca laksmaṇo nāmā). — В действительности, как явствует из первой и второй книг «Рамаяны» (см.: Рам. I. 73. 30—31), Лакшмана женат на Урмиле, сестре Ситы. Поскольку в поэме не раз утверждается, что «Рама никогда не лжет», комментаторы Говиндараджа и Бансидхара Шивасахая в «Широмани» объясняют, что Рама хочет сказать: «Лакшмана не имеет жены рядом с собою». Но, скорее, следует понимать эти слова Рамы в контексте всей его насмешливой речи (Нагеша Бхатта замечает: «Когда насмешничают, ложь простительна»), или же противоречие может быть обусловлено ситуационным контекстом.
2
kṛta dāro asmi bhavati bhāryā iyam dayitā mama । tvat vidhānām tu nārīṇām suduḥkhā sasapatnatā ॥2॥
«Я уже женат, Шурпанакха, И люблю свою супругу. А для таких, как ты, женщин Нестерпимо иметь соперницу.
3
anujaḥ tu eṣa me bhrātā śīlavān priya darśanaḥ । śrīmān akṛta dāraḥ ca lakṣmaṇo nāma vīryavān ॥3॥
Но не женат мой младший брат По имени Лакшмана. А он ведь могуч, славен, Благонравен, прекрасен видом.
4
apūrvī bhāryayā ca arthī taruṇaḥ priya darśanaḥ । anurūpaḥ ca te bhartā rūpasya asya bhaviṣyati ॥4॥
Он никогда не имел жены И жаждет скорей жениться. Юный, красивый Лакшмана Будет тебе подходящим мужем.
5
enam bhaja viśālākṣi bhartāram bhrātaram mama । asapatnā varārohe merum arka prabhā yathā ॥5॥
Выходи за брата, долгоокая, И, не имея жены-соперницы, Ты будешь с ним неразлучна, Как солнце с горой Меру».
5.
Ты будешь с ним неразлучна, | Как солнце с горой Меру (merum arka-prabhā yathā — букв.: «...как сияние солнца — с Меру»). — См. примеч. к Рам. II. 40. 24.
На эти слова ракшаси Искусный в речи Лакшмана, Как это ему и подобало, С улыбкой ответил Шурпанакхе:
9
katham dāsasya me dāsī bhāryā bhavitum icchhasi । so aham āryeṇa paravān bhrātrā kamala varṇinī ॥9॥
«Я полностью в услужении У моего благородного брата. Разве тебе, прекрасной как лотос, Хочется быть женой раба?
9.
Разве тебе, прекрасной, как лотос, | Хочется быть женой раба (kathaṃ dāsasya me dāsī bhāryā bhavitum icchasi | ...kamala-varṇini — букв.: «Разве ты хочешь быть женой-рабыней у меня, раба... о прекрасная, как лотос»?)? — Лакшмана называет себя рабом Рамы в том же, что и Рама, ироническом тоне и далее (в 11-й строфе), насмешливо подражая Шурпанакхе, переносит на Ситу свойства самой ракшаси: «старая, ничтожная, безобразная, кривозубая, вислобрюхая» (vṛddhā, asatī, virūpā, karālā, nirṇata-udarī).
Лучше стань, о долгоокая, Женой моего господина. С ним, счастливым, ты будешь счастлива, О блистающая красотой!
10.
С ним, счастливым, ты будешь счастлива (samṛddha-artasya siddha-arthā)... — Букв.: «Ты станешь богатой [с мужем,] умножившим свое богатство», но, по-видимому, слово «богатство» («достояние») не имеет здесь чисто материального значения.
Так сказав, она в ярости, С глазами, похожими на угли, Напала на луноокую Ситу, Словно комета – на Рохини.
17.
Напала на луноокую Ситу, | Словно комета — на Рохини (abhyagacchat... mahā-ulkā rohiṇīm iva). — Рохини — жена Месяца (Сомы), на которого периодически нападает планета-демон Раху (см. примеч. к Рам. I. 1. 28; II. 4. 18). Возможно, в одном из вариантов мифа на Рохини тоже нападает какая-либо планета или сам Раху.
18
tām mṛtyu pāśa pratimām āpatantīm mahābalaḥ । vigṛhya rāmaḥ kupitaḥ tato lakṣmaṇam abravīt ॥18॥
Она оплела Ситу руками, Подобными петле смерти. И тогда, схватив Шурпанакху, Рама в гневе сказал Лакшмане:
В ответ на слова Рамы Могучий разгневанный Лакшмана Вытащил меч и отрезал У Шурпанакхи нос и уши.
21.
...отрезал | ...нос и уши (ciccheda karṇa-nāse). — Подобного рода наказание за сексуальные преступления (и в частности, за прелюбодеяние) предусмотрено в древнеиндийском законодательстве. Так, в «Артхашастре» говорится: «...женщине <...> отдающейся прелюбодеянию, отрезаются уши и нос» (АШ IV. 85. 10). В «Сказании о Раме» «Махабхараты» Рама и Лакшмана отрезают у Шурпанакхи нос и гу6ы (см.: Мбх. III. 261. 14).
22
nikṛtta karṇa nāsā tu visvaram sā vinadya ca । yathā āgatam pradudrāva ghorā śūrpaṇakhā vanam ॥22॥
Лишившись ушей и носа, Издавая громкие вопли, Грозная Шурпанакха ринулась В глубь леса, откуда пришла.
Бросая злобные взоры, Проливая потоки крови, Простирая в отчаянье руки, Она скрылась в дремучем лесу.
25
tataḥ tu sā rākṣasa saṅgha samvṛtam । kharam jana sthāna gatam virūpitā । upetya tam bhrātaram ugra tejasam । papāta bhūmau gaganād yathā aśaniḥ ॥25॥
Искалеченная, она прилетела к брату, Кхаре, Могучему брату, живущему в Джанастхане В окружении сонма грозных ракшасов, И, будто молния с неба, упала на землю.
25.
Джанастхана (janasthāna). — «Рамаяна» не дает ясного представления о ее месторасположении. Сначала о Джанастхане говорится как о месте пребывания Кхары и подвластных ему ракшасов, позже (см.: Рам. III. 42. 21) — что в Джанастхане находилась обитель и самого Рамы. Индийские комментаторы мало что здесь объясняют, и можно предположить, что Джанастхана была частью леса Дандаки, а Панчавати с обителью Рамы, в свою очередь, — частью Джанастханы или что они были расположены рядом (см.: Pollock 1991: 270).
Забрызганная кровью, сестра в смятении и страхе Рассказала ракшасе Кхаре о том, что случилось: О Рагхаве, пришедшем в лес с женой и братом, И о том, как ее, несчастную, они искалечили.
Увидев перед собой сестру, Всю в крови, обезображенную, Запылал гневом ракшаса Кхара И начал ее расспрашивать:
0.
5. ...тебя, подобную Антаке (tvam... antaka-samā-āgatā)... — Мы следуем толкованию Нагеши Бхатты, который переводит: «ставшая подобной Антаке (богу смерти)». Но при другом членении сложного слова (antaka-sam-āgatā) можно понять вопрос Кхары и иначе: «Кто, [словно] ты встретилась с Атакой, привел тебя в такое состояние?»
Ты сильна, блуждаешь, где хочешь, Как хочешь, меняешь свой облик. Кто же тебя, подобную Антаке, Подверг такому насилию?
6
deva gandharva bhūtānām ṛṣīṇām ca mahātmanām । ko ayam evam mahāvīryaḥ tvām virūpām cakāra ha ॥6॥
Скажи мне, кто этот многосильный, Посмевший тебя искалечить? Из богов он, гандхарвов, бхутов Или риши, великих духом?
6.
Бхуты. — См. примеч. к Рам. II. 11. 15.
7
na hi paśyāmi aham loke yaḥ kuryāt mama vipriyam । amareṣu sahasrākṣam mahaendram pākaśāsanam ॥7॥
Я никого не знаю в мире, Даже среди бессмертных богов, Кроме Махендры, губителя Паки, Кто посмел бы меня оскорбить.
7.
Губитель Паки (pāka-śāsana) — один из эпитетов Индры. Как поясняет Махешваратиртха, Пака — асура, брат Вритры. Нам миф об убийстве Индрой Паки не известен, но эпитет Пакашасана несколько раз встречается в эпосе.
А рядом с ними я увидела Тонкостанную женщину, Юную, блещущую красотой, В богато убранном платье.
17.
...я увидела | Тонкостанную женщину, | Юную, блещущую красотой (taruṇī rūpa-sampannā... | dṛṣṭā tatra mayā nārī... sumadhyamā)... — Ср. с противоположным описанием Ситы Шурпанакхой в Рам. III. 17. 26; 18. 15. Возможно, ранее Шурпанакха намеренно унижала Ситу в глазах Рамы, но также возможно, что, как это часто бывает в эпосе, различие описаний определено контекстом.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, девятнадцатая песнь «Книги о лесе».
Двадцатая песнь
1
tataḥ śūrpaṇakhā ghorā rāghava āśramam āgatā । rakṣasān ācacakṣe tau bhrātarau saha sītayā ॥1॥
Вскоре озлобленная Шурпанакха, Достигнув обители Рагхавы, Указала ракшасам на двух братьев И на царевну Видехи.
0.
По наблюдению Г. Якоби (см. Jacobi 1970: 307—311), эта песнь о нападении на Раму четырнадцати ракшасов дублирует двадцать вторую песнь — о нападении четырнадцати тысяч ракшасов. Можно согласиться с мнением Г. Якоби о позднем происхождении двадцатой песни, поскольку о первом нападении не упомянуто ни в каталогах содержания «Рамаяны» (см.: Рам. I. 1. 3), ни в «Сказании о Раме» «Махабхараты».
2
te rāmam parṇa śālāyām upaviṣṭam mahābalam । dadṛśuḥ sītayā sārdham lakṣmaṇena api sevitam ॥2॥
Эти кровожадные ракшасы Увидели многомощного Раму Сидящим в травяной хижине Рядом с Ситой и Лакшманой.
3
tām dṛṣṭvā rāghavaḥ śrīmān āgatām tām ca rākṣasīm । abravīt bhrātaram rāmo lakṣmaṇam dīpta tejasam ॥3॥
Многославный Рагхава, заметив Ракшасов и Шурпанакху, Сказал брату Лакшмане, Исполненному силы:
Я пришел сюда с луком в руках, Чтобы убить в сражении Вас, нечестивых злодеев, И исполнить свой долг перед риши.
9.
И исполнить свой долг перед риши (ṛṣīṇāṃ tu niyogena samprāptaḥ). — Имеется в виду обещание истребить ракшасов, которое Рама дал риши, живущим в лесу Дандаке. Строфа 9 явно противоречит 8-й, в которой Рама называет себя аскетом-брахмачарином и спрашивает, почему ракшасы ему угрожают, но не противоречит логике эпического повествования.
10
tiṣṭhata eva atra santuṣṭā na upavarititum arhatha । yadi prāṇaiḥ iha artho vo nivartadhvam niśā carāḥ ॥10॥
Оставайтесь там, где стоите, И не смейте приближаться! Если вы дорожите жизнью, Убирайтесь, ночные бродяги!»
11
tasya tad vacanam śrutvā rākṣasāḥ te caturdaśa । ūcur vācam susaṅkruddhā brahmaghnaḥ śūla pāṇayaḥ ॥11॥
Услышав слова Рамы, Эти убийцы брахманов Четырнадцать ракшасов, Вооруженные пиками,
С красными от злобы глазами – Раме со светлым взором, Грубые – говорящему сладостно Сказали, полные ярости:
12.
С красными от злобы глазами — | Раме со светлым взором, | Грубые — говорящему сладостно (saṃrakta-nayanā ghorā rāmaṃ saṃrakta-locanam | puruṣā madhurā-bhāṣam)... — Та же риторическая фигура вишама, что и в Рам. III. 17. 9—11. Следует заметить, что Рама и ракшасы противопоставляются в принципе, а не в данный конкретный момент.
13
krodham utpādya no bhartuḥ kharasya sumahātmanaḥ । tvam eva hāsyase prāṇān adya asmābhir hato yudhi ॥13॥
«Ты вызвал гнев великого духом Владыки нашего Кхары И сегодня лишишься жизни, Убитый нами в сражении.
14
kā hi te śaktir ekasya bahūnām raṇa mūrdhani । asmākam agrataḥ sthātum kim punar yoddhum āhave ॥14॥
Ты один, откуда у тебя сила Устоять против нас, сильнейших? Как ты один на поле битвы Сможешь сразиться со многими?
15
ebhiḥ bāhu prayuktaiḥ naḥ parighaiḥ śūla paṭṭiśaiḥ । prāṇām tyakṣyasi vīryam ca dhanuḥ ca kara pīḍitam ॥15॥
У нас в руках булавы, Мечи, копья, пики. Ими мы у тебя отнимем Лук, храбрость и саму жизнь».
15.
...мы у тебя отнимем | Лук, храбрость и саму жизнь (prāṇāṃs tyakṣyasi vīryaṃ ca dhanuś са). — Здесь риторическая фигура сахокти («совместное описание»), которую Дандин характеризует как «упоминание разнородных объектов, объединенных общим качеством или действием» (КД II. 352).
16
iti evam uktvā saṃrabdhā rākṣasāḥ te caturdaśa । udyata āyudha nistriṃśā rāmam eva abhidudruvuḥ ॥16॥
Так сказав, четырнадцать ракшасов Схватили мечи, копья, А с ними и другое оружие И в ярости напали на Раму.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцатая песнь «Книги о лесе».
Двадцать первая песнь
1
sa punaḥ patitām dṛṣṭvā krodhāt śūrpaṇakhām kharaḥ । uvāca vyaktatā vācā tām anartha artham āgatām ॥1॥
Увидев перед собой Шурпанакху, Вернувшуюся на го́ре ракшасам, Кхара сказал ей, разгневанной, Твердым и властным голосом:
0.
1. Вернувшуюся на го́ре ракшасам (tām anarthārtham āgatām)... — В оригинале не уточняется, кому «на горе»: себе, Кхаре или всем ракшасам? Но, по справедливому мнению большинства комментаторов и судя по последующим повторам в тексте «Рамаяны», имеются в виду ракшасы, которых обрекло на гибель подстрекательство Шурпанакхой Кхары, а затем и их царя Раваны.
2
mayā tu idānīm śūrāḥ te rākṣasā piśita aśanāḥ । tvat priyārtham vinirdiṣṭāḥ kim artham rudyate punaḥ ॥2॥
«Что ты опять рыдаешь? Ведь я уже отдал приказ Ракшасам, пожирателям крови, Прийти тебе на помощь.
3
bhaktāḥ caiva anuraktāḥ ca hitāḥ ca mama nityaśaḥ । hanyamānā api na hanyante na na kuryuḥ vaco mama ॥3॥
Они всем сердцем мне преданны И пекутся о моем благе. Пусть их убивают – они не погибнут, Не выполнив моего приказа.
Так оскорбляла Шурпанакха Могучего ракшасу Кхару, И тот в присутствии ракшасов Ответил ей пылким словом:
0.
1. Так оскорбляла Шурпанакха | Могучего ракшасу Кхару (evam ādharṣitaḥ śūraḥ śūrpanakhyā kharas tataḥ)... — Шурпанакха оскорбляла «могучего Кхару» (букв.: «героя Кхару»), видимо, для того, чтобы провоцировать его гнев и укрепить его решимость отомстить Раме и Лакшмане. ...пылким словом (kharataraṃ vacaḥ)... — Букв.: «[сказал] очень резкое слово».
2
tava apamāna prabhavaḥ krodho ayam atulo mama । na śakyate dhārayitum lavaṇa aṃbha iva ulbaṇam ॥2॥
«Не заслужил я твоего гнева И вызванных им оскорблений. Как пересоленную воду, Их нелегко стерпеть.
2.
Как пересоленную воду, | Их нелегко стерпеть (na śakyate dhārayituṃ lavaṇāmbha iva-ulbaṇam). — Букв.: «Твой гнев невозможно вынести, как избыток соли в океане». Махешваратиртха объяснял этот стих индийской поговоркой «Лить соленую воду на рану» (ср.: «Сыпать соль на рану»).
3
na rāmam gaṇaye vīryān mānuṣam kṣīṇa jīvitam । ātma duścaritaiḥ prāṇān hato yo adya vimokṣyati ॥3॥
Меня не заботит сила Рамы, Человека с короткой жизнью. За содеянные им злодеяния Он сегодня же погибнет.
4
bāṣpaḥ sandhāryatām eṣa saṃbhramaḥ ca vimucyatām । aham rāmam saha bhrātrā nayāmi yama sādanam ॥4॥
Удержи немедля свои слезы, Тебе нечего отчаиваться: Я отправлю в обитель Ямы Раму и его брата.
Обрадованная твердым словом, Услышанным из уст Кхары, По глупости Шурпанакха Стала восхвалять брата.
6.
По глупости (maurkhyāt)... — Скорее всего, имеется в виду не «глупый» переход от оскорблений к восхвалениям и не «глупая» вера в возможность Кхары победить Раму, а неспособность предвидеть последствия нападения Кхары на Раму.
О искусный в битве Душана! Я сам хочу выступить во главе Великих духом потомков Пуластьи, Чтобы убить злодея Раму».
11.
Великих духом потомков Пуластьи (paulastyānām mahātmanām)... — Ракшасы считались потомками Пуластьи, одного из праджапати, или великих риши, рожденных из ума Брахмы (см.: Мбх. I. 60. 7). Сам Равана был внуком Пуластьи от его сына Вишраваса.
Повинуясь, Душана приказал Приготовить сияющую, как солнце, Колесницу, запряженную Разномастными конями.
13
tam meru śikhara ākāram tapta kāñcana bhūṣaṇam । hema cakram asaṃbādham vaidūryamaya kūbaram ॥13॥
На эту большую колесницу, Похожую на гору Меру, Под знаменем, полную оружия, Со звонкими колокольчиками,
14
matsyaiḥ puṣpaiḥ drumaiḥ śailaiḥ candra sūryaiḥ ca kāñcanaiḥ । mā.ṅgalyaiḥ pakṣi samghaiḥ ca tārābhiḥ ca samāvṛtam ॥14॥
Украшенную золотом, Имеющую золотые колеса И дышло из кошачьего глаза, Расписанную счастливыми знаками,
14.
И дышло из кошачьего глаза (vaidūryamaya-kūbaram)... — То есть сделанное из драгоценного камня «кошачий глаз» (см. выше примеч. к Рам. III. 11. 50). Расписанную счастливыми знаками (māṅgalyaiḥ... samāvṛtam)... — Возможно, это определение относится к рисункам на колеснице Кхары, упомянутым далее (так полагают Говиндараджа и Катака Мадхава Йогиндра), но возможно, что счастливые знаки (солнца, луны, лотоса и т. п.) чередовались на ней с этими рисунками.
15
dhvaja nistriṃśa saṃpannam kiṅkiṇī vara bhūṣitam । sat aśva yuktam saḥ amarṣāt āruroha kharaḥ tadā ॥15॥
Собрав могучее войско С колесницами и грозным оружием, Разгневанные Кхара и Душана Приказали ракшасам выступить.
16.
...войско | С колесницами и грозным оружием (sainyaṃ ratha-carma-āyudha-dhvajam)... — Букв.: «войско с колесницами, щитами, оружием, знаменами». В следующей строфе это оружие вновь перечисляется.
17
tataḥ tad rākṣasam sainyam ghora carma āyudha dhvajam । nirjagāma jana sthānāt mahānādam mahājavam ॥17॥
И тут же войско ракшасов Со щитами, оружием, знаменами Быстро и с великим шумом Двинулось из Джанастханы.
18
mudgaraiḥ paṭṭiśaiḥ śūlaiḥ sutīkṣṇaiḥ ca paraśvadhaiḥ । khaḍgaiḥ cakraiḥ ca hastasthaiḥ bhrājamānaiḥ sa tomaraiḥ ॥18॥
Взяв с собою мечи, пики, Остроги, молоты, булавы, Острые топоры, дубинки, Сверкающие стрелы, дротики,
19
śaktibhiḥ parighaiḥ ghoraiḥ atimātraiḥ ca kārmukaiḥ । gadā asi musalaiḥ vajraiḥ gṛhītaiḥ bhīma darśanaiḥ ॥19॥
Копья, железные ломы, Бесчисленные луки, Ножи, боевые диски, Страшного вида гарпуны,
С возрастающей яростью, спеша, словно Антака, Покончить скорей с врагами, снова и снова Кхара Торопил своего возничего и рычал, как туча, Извергающая на землю каменный град.
На грозное войско ракшасов Туча, серая, как ослиная шкура, Обрушила с великим грохотом Кровавый губительный дождь.
0.
2. ...на ровной | Усеянной цветами широкой дороге (same puṣpacite... rājamārge). — Букв.: «царской дороге». Царскими дорогами в древней Индии обычно назывались главные, специально проложенные (и потому они могли быть обсажены или усыпаны цветами) дороги. Едва ли такая дорога была возможна в дремучем лесу Джанастханы. Но здесь она появляется, поскольку по эпическим условным представлениям такая дорога подобает царской колеснице Кхары и всему его войску.
Темный диск с кровавым ободом, Похожий на раскаленный уголь, Постепенно стал закрывать Льющее свет солнце.
3.
Темный диск с кровавым ободом | ...стал закрывать | ...солнце (śyāmaṃ rudhira-paryantam pariveṣaṇam... | pratigṛhya divākaram). — Речь идет о солнечном затмении, которое далее упоминается в 11—12-м стихах, когда на солнце надвигается «громадная туча» — планета-демон Раху.
4
tato dhvajam upāgamya hema daṇḍam samucchhritam । samākramya mahākāyaḥ tasthau gṛdhraḥ sudāruṇaḥ ॥4॥
Громадный, страшный стервятник Подлетел к колеснице и уселся На золоченое древко Развевающегося знамени.
5
janasthāna samīpe ca samākramya khara svanāḥ । visvarān vividhān ca cakruḥ māṃsa ādā mṛga pakṣiṇaḥ ॥5॥
По всей Джанастхане Стали рыскать хищные звери И летать беспорядочно птицы, Издавая нестройные крики.
6
vyājahruḥ ca padīptāyām diśi vai bhairava svanam । aśivā yātudhānānām śivā ghorā mahāsvanāḥ ॥6॥
На еще освещенной стороне Остромордые шакалы Подняли страшный вой, Сулящий беду демонам.
6.
На еще освещенной стороне (abhidīptāyāṃ diśi)... — То есть той, на которую еще падали лучи солнца. Сулящий беду демонам (aśivaṃ yātudhānānām). — В 11—16-м стихах описываются зловещие знамения (затмение, крики птиц, вой шакалов, кровавый дождь и т. д.), предвещающие гибель Кхары и его войска.
Показались, хотя и не было ночи, Звезды, похожие на светлячков, Скрылись рыбы и птицы, Увяли лилии и лотосы.
14
tasmin kṣaṇe babhūvuḥ ca vinā puṣpa phalaiḥ drumāḥ । uddhūtaḥ ca vinā vātam reṇuḥ jaladhara aruṇaḥ ॥14॥
Неожиданно с деревьев Попадали плоды и цветы. Поднялись, хотя и не было ветра, Клубы пыли, темные, как тучи.
14.
...хотя и не было ветра (vinā vātam)... — Явное противоречие с 12-й строфой, где сказано: «задул сильный ветер» (pravāti mārutuḥ).
15
cīcī kūci iti vāśyanto babhūvuḥ tatra sārikāḥ । ulkāḥ ca api sa nirghoṣā nipetuḥ ghora darśanāḥ ॥15॥
Птицы сарика со всех сторон Стали кричать «чичикучи». С грохотом, наводя страх, Посыпались с неба метеоры,
15.
Птицы сарика со всех сторон | Стали кричать «чичикучи» (cīcīkūcī-iti vāśyantyo babhūvus-tatra sārikāḥ). — О птицах сарика см. примеч. к Рам. II. 53. 22. «Чичикучи» — звукоподражание.
16
pracacāla mahī ca api sa śaila vana kānanā । kharasya ca rathasthasya nardamānasya dhīmataḥ ॥16॥
И задрожала земля, а с нею – Горы, леса и рощи. У Кхары, стоящего на колеснице И погоняющего возничего,
17
prākaṃpata bhujaḥ savyaḥ svaraḥ ca asya avasajjata । sa asrā saṃpadyate dṛṣṭiḥ paśyamānasya sarvataḥ ॥17॥
В этом грохоте осел голос И задрожала левая рука. Глаза его заволокли слезы, Лоб раскалывался от боли,
17.
...осел голос | И задрожала левая рука (prākampata bhujaḥ savyaḥ svaraś ca-asya-avasajjata). — «Осел голос» из-за того, что Кхара хотел в этом грохоте докричаться до возничего; «задрожала левая рука» как одна из несчастливых примет, которые обычно связаны с левой стороной тела, местности и т. д.
18
lalāṭe ca rujo jātā na ca mohāt nyavartata । tān samīkṣya mahotpātān utthitān roma harṣaṇān ॥18॥
Но, упрямый в своем безумии, Он не повернул обратно. Видя зловещие знамения, Вздымающие волоски на теле,
31—32.
Значимые имена в этих двух строфах синтаксически можно рассматривать не как перечисление двенадцати спутников Кхары, но как его эпитеты. Тогда следовало бы перевести: «Впереди на колеснице мчался Кхара, | летающий как сокол (шьенагамин), толстошеий (притхугрива), враг жертвоприношений (яджняшатру), | летающий по небу (вихангама), непобедимый (дурджая), с глазами как меч (?) (каравиракша), | грубый (паруша), с черным луком (калакармука), в гирлянде из золота (хемамалин), | с большой гирляндой (махамалин), с лицом змеи (сарпасья), пожиратель крови (рудхирашана). Двенадцать могучих ракшасов | были рядом». Однако Нагеша Бхатта настаивает, что здесь перечисляются не эпитеты, а имена ракшасов, составляющих свиту Кхары, хотя далее они и не упоминаются. ...Махакапала, Стхулакша, Праматха и Триширас (mahākapālaḥ sthūlākṣaḥ pramāthas triśiraḥ) — четыре военачальника Кхары: Махакапала («длинноголовый»), Стхулакша («широкоглазый»), Праматха («терзающий»), Триширас («трехголовый»), подчинявшиеся только ему и Душане.
Махамалин, Сарпасья, Рудхирашана – Двенадцать могучих ракшасов – Были с ним рядом, а за ними Ехали Душана и четыре ракшаса, Возглавлявшие войско: Махакапала, Стхулакша, Праматха и Триширас.
31—32.
Значимые имена в этих двух строфах синтаксически можно рассматривать не как перечисление двенадцати спутников Кхары, но как его эпитеты. Тогда следовало бы перевести: «Впереди на колеснице мчался Кхара, | летающий как сокол (шьенагамин), толстошеий (притхугрива), враг жертвоприношений (яджняшатру), | летающий по небу (вихангама), непобедимый (дурджая), с глазами как меч (?) (каравиракша), | грубый (паруша), с черным луком (калакармука), в гирлянде из золота (хемамалин), | с большой гирляндой (махамалин), с лицом змеи (сарпасья), пожиратель крови (рудхирашана). Двенадцать могучих ракшасов | были рядом». Однако Нагеша Бхатта настаивает, что здесь перечисляются не эпитеты, а имена ракшасов, составляющих свиту Кхары, хотя далее они и не упоминаются. ...Махакапала, Стхулакша, Праматха и Триширас (mahākapālaḥ sthūlākṣaḥ pramāthas triśiraḥ) — четыре военачальника Кхары: Махакапала («длинноголовый»), Стхулакша («широкоглазый»), Праматха («терзающий»), Триширас («трехголовый»), подчинявшиеся только ему и Душане.
Это войско ракшасов, жаждущих битвы, Могучее, устрашающее в своем стремлении, Грозно надвигалось на двух царевичей, Словно сонм планет на Луну и Солнце.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать третья песнь «Книги о лесе».
Двадцать четвертая песнь
1
āśramam prati yāte tu khare khara parākrame । tān eva autpātikān rāmaḥ saha bhrātrā dadarśa ha ॥1॥
Когда Кхара, кичась силой, Направлялся к обители Рамы, Те же самые знамения Увидели Рама с братом.
0.
5. ...задымились | В предвкушении битвы стрелы (sadhūmāś ca śarāḥ... yuddhābhi-nanditāḥ)... — Поэтический образ в развитие стандартной метафоры: «огненные стрелы», «пылающие стрелы».
Небо заволокли тучи, Темные, как ослиная шкура. Они зловеще грохочут И льют кровавый дождь.
5
sa dhūmāḥ ca śarāḥ sarve mama yuddha abhinanditāḥ । rukma pṛṣṭhāni cāpāni viceṣṭante vicakṣaṇa ॥5॥
Смотри, как задымились В предвкушении битвы стрелы И задрожали, о мудрый, Покрытые золотом луки.
6
yādṛśā iha kūjanti pakṣiṇo vana cāriṇaḥ । agrato naḥ bhayam prāptam saṃśayo jīvitasya ca ॥6॥
Живущие в этом лесу птицы Закричали нестройно, возвещая, Что впереди – опасное время, Угрожающее жизни.
7
saṃprahāraḥ tu sumahān bhaviṣyati na saṃśayaḥ । ayam ākhyāti me bāhuḥ sphuramāṇo muhur muhuḥ ॥7॥
Нет никаких сомнений: Нам предстоит великая битва. Так говорит мне моя рука, Снова и снова вздрагивая.
7.
Так говорит мне моя рука, | Снова и снова вздрагивая (ayam ākhyāti me bāhuḥ sphuramāṇo muhur-muhuḥ). — Индийские комментаторы поясняют, что у Рамы вздрагивает правая рука, и это является благим предзнаменованием в отличие от дрожи левой руки (см. 17-й стих предыдущей песни).
8
saṃnikarṣe tu naḥ śūra jayam śatroḥ parājayam । suprabham ca prasannam ca tava vaktram hi lakṣyate ॥8॥
Близится наша победа И поражение наших врагов! Недаром светло и ясно Твое лицо, Лакшмана.
Потому возьми царевну Видехи И, держа наготове лук и стрелы, Укройся в горной пещере, Скрытой за деревьями.
13
pratikūlitum icchhāmi na hi vākyam idam tvayā । śāpito mama pādābhyām gamyatām vatsa mā ciram ॥13॥
Я не хочу, чтобы ты, милый, Противился моему слову. Дай клятву, коснувшись моих ног, Что ты уйдешь не медля.
13.
Дай клятву, коснувшись моих ног (śāpito mama pādābhyām — букв.: «поклявшись моими ногами)... — Наряду с нашим толкованием этого выражения, оно может значить и «поклянись моей жизнью».
14
tvam hi śūraḥ ca balavān hanyā etān na saṃśayaḥ । svayam nihantum icchhami sarvān eva niśācarān ॥14॥
Ты – великий герой и, нет сомнений, Способен победить ракшасов, Но я сам хочу уничтожить Этих ночных чудовищ».
15
evam uktaḥ tu rāmeṇa lakṣmaṇaḥ saha sītayā । śarān ādāya cāpam ca guhām durgām samāśrayat ॥15॥
Выслушав Раму, Лакшмана Взял лук и стрелы И скрылся вместе с Ситой В труднодоступной пещере.
16
tasmin praviṣṭe tu guhām lakṣmaṇe saha sītayā । hanta niryuktam iti uktvā rāmaḥ kavacam āviśat ॥16॥
Когда Лакшмана и Сита Укрылись в горной пещере, Рама надел кольчугу И сказал себе: «Все готово».
17
sa tena agni nikāśena kavacena vibhūṣitaḥ । babhūva rāmaḥ timire mahān agnir iva utthitaḥ ॥17॥
Рама в золотой кольчуге, Блистающей как огонь, Похож был на сполох пламени, Сияющий среди тьмы.
18
sa cāpam udyamya mahat śarān ādāya vīryavān । saṃbabhūva avasthitaḥ tatra jyā svanaiḥ pūrayan diśaḥ ॥18॥
Могучий, он поднял лук, Наложил на него стрелы И огласил стороны света Звоном натянутой тетивы.
19
tato devāḥ sagandharvāḥ siddhāḥ ca saha cāraṇaiḥ । sameyuḥ ca mahātmano yuddha darśana kāṅkṣayā ॥19॥
Тогда собрались в небе, Желая увидеть битву, Боги, гандхарвы, сиддхи И чараны, великие духом.
20
ṛṣayaḥ ca mahātmano loke brahmarṣi sattamāḥ । sametya ca ūcuḥ sahitāḥ te anyonyam puṇya karmaṇaḥ ॥20॥
А великие духом мудрецы, Прославленные брахмариши, Чистые в своих деяниях, Так говорили друг другу:
20.
Брахмариши. — См. примеч. к Рам. I. 1. 5; 7. 6.
21
svasti go brāhmaṇānām ca lokānām ca iti saṃsthitāḥ । jayatām rāghavo yuddhe paulastyān rajanī carān ॥21॥
«Благо коровам и брахманам! Благо всем людям в мире! Да победит в битве Рагхава Ночных бродяг, потомков Пуластьи,
22
cakra hasto yathā yuddhe sarvān asura pu.ṅgavān । evam uktvā punaḥ pra ūcuḥ ālokya ca parasparam ॥22॥
Как Вишну с диском в руке Победил быков среди асуров!» И, глядя друг на друга, Они еще так говорили:
22.
Как Вишну с диском в руке | Победил быков среди асуров (cakra-hasto yathā yuddhe sarvān asura-puṅgavān)!» — Имя Вишну здесь прямо не названо, а его перифраз «Держащий в руке диск (cakrahastaḥ)» грамматически вполне может быть отнесен к Раме. В любом случае здесь намек на божественную сущность Рамы, который, будучи Вишну, убил в битве своим диском лучших («быков») среди асуров.
Он был охвачен гневом И хотел убить всех ракшасов. На него было страшно смотреть, Как на огонь в конце юги,
34.
Как на огонь в конце юги (yuga-anta-agnir iva)... — В конце каждого из четырех мировых периодов (юга), когда наступает конец мира, Агни сжигает вселенную (см. примеч. к Рам. I. 1. 18).
35
tam dṛṣṭvā tejasā āviṣṭam prāvyathan vana devatāḥ । tasya ruṣṭsya rūpam tu rāmasya dadṛśe tadā । dakṣasya iva kratum hantum udyatasya pinākinī ॥35॥
И, видя сияние его мощи, Божества леса дрожали от страха, Ибо разгневанный Рама выглядел Как Шива с луком Пинакой, Когда он готовился уничтожить Жертвоприношение Дакши.
35.
Как Шива с луком Пинакой, | Когда он готовился уничтожить | Жертвоприношение Дакши (dakṣasya-iva kratuṃ hantum udyatasya pinākinaḥ). — Ср. в «Махабхарате»: «Когда злонамеренные существа творят зло, царь становится самим Рудрой (Шивой)» (Мбх. XII. 74. 17). О жертвоприношении Дакши см. примеч. к Рам. I. 66. 9. Пинака — название лука Шивы/Рудры, и сам Шива обозначен здесь как «Держащий Пинаку (pinākin)».
36
tat kārmukaiḥ ābharaṇaiḥ rathaiḥ ca । tat varmābhiḥ ca agni samāna varṇaiḥ । babhūva sainyam piśita aśaninām । sūrya udaye nīlam iva abhra jālam ॥36॥
С луками на разукрашенных колесницах, В панцирях, сверкающих как огонь, Войско пожирателей мяса походило На грозовую тучу на восходе солнца.
Окруженный грозными ракшасами, Похожими на громадные тучи, Льющие дождь на Царя гор, Рама казался Махадевой,
11.
Царь гор (śaila-indra) — гора Химават.
11—12.
Рама казался Махадевой, || Окруженным в лунные дни | Свитой своих сподвижников (rāmaḥ... tithiṣv iva mahādevo vṛtaḥ pāriṣadāṃ gaṇaiḥ). — Здесь имеется в виду та половина лунного месяца, когда луна возрастает. Свиту Махадевы (Шивы) в его ипостаси бога — разрушителя мира составляли бхуты, веталы, пишачи и другие злые духи и оборотни, с которыми здесь сравниваются нападающие на Раму ракшасы.
Окруженным в лунные дни Свитой своих сподвижников. Стрелы, выпущенные демонами, Рама сбивал своими стрелами,
11—12.
Рама казался Махадевой, || Окруженным в лунные дни | Свитой своих сподвижников (rāmaḥ... tithiṣv iva mahādevo vṛtaḥ pāriṣadāṃ gaṇaiḥ). — Здесь имеется в виду та половина лунного месяца, когда луна возрастает. Свиту Махадевы (Шивы) в его ипостаси бога — разрушителя мира составляли бхуты, веталы, пишачи и другие злые духи и оборотни, с которыми здесь сравниваются нападающие на Раму ракшасы.
13
pratijagrāha viśikhaiḥ nadi oghān iva sāgaraḥ । sa taiḥ praharaṇaiḥ ghoraiḥ bhinna gātro na vivyathe ॥13॥
Как океан своими волнами Поглощает речные воды. И даже если стрелы ракшасов Попадали в его тело,
Со срезанными головами, С разбитыми щитами и луками, Они падали, как деревья От взмахов крыл Супарны.
29.
Супарна — одно из имен Гаруды.
30
avaśiṣṭāḥ ca ye tatra viṣaṇṇāḥ te niśācarāḥ । kharam eva abhyadhāvanta śaraṇārtham śara āhatāḥ ॥30॥
А те ночные оборотни, Что еще оставались живы, Ища защиты от стрел Рамы, В страхе сбегались к Кхаре.
30.
Ища защиты от стрел (śaraṇa-arthaṃ śara-āhatāḥ)... — Здесь использована одна из распространенных в «Рамаяне» риторических фигур — ямака, или созвучие (см.: Гринцер 1987: 126—128).
Издал боевой клич И пустил, многосильный, в ракшасов Ослепляющую своим блеском Могучую стрелу гандхарвов.
37.
...стрелу гандхарвов (gāndharvam). — Рама пускает стрелу гандхарвов по имени Мохана, которая вместе с другим божественным оружием была ему подарена мудрецом Вишвамитрой (см.: Рам. I. 27. 14).
А за ней с тетивы лука Рамы Полетели тысячи стрел И, встречаясь со стрелами ракшасов, Заполнили десять сторон света.
38.
...встречаясь со стрелами ракшасов, | Заполнили десять сторон света (sarvā daśa diśo bāṇair āpūryanta samāgataiḥ). — Букв.: «Все десять направлений света были заполнены сошедшимися (встретившимися) стрелами». Мы дополняем по смыслу: «встречаясь со стрелами ракшасов». О десяти сторонах света см. примеч. к Рам. I. 22. 7.
39
na ādadānām śarān ghorān vimuñcantam śara uttamān । vikarṣamāṇam paśyanti rākṣasāḥ te śara ārditāḥ ॥39॥
Кто берет стрелы из колчана, Кто натягивает тетиву лука, Кто мечет их – уже не видели, Укрываясь от стрел, ракшасы.
39.
...не видели (na paśyanti)... — «Не видели» из-за сгуставшейся тьмы, вызванной застлавшими небо стрелами.
Камнями, стертыми в пыль, Стрелами всевозможных видов Было устлано поле битвы, Вызывая безмерный ужас.
46.
Камнями, стертыми в пыль (cūrṇitābhiḥ śilābhiś са)... — Камнями, которые ракшасы швыряли в Раму и которые он стер в пыль своими стрелами.
47
tān dṛṣṭvā nihatān sarve rakṣasāḥ parama āturāḥ । na tatra calitum śaktā rāmam para purañjayam ॥47॥
Ракшасы, что остались жить, Глядя в смятении на убитых, Уже боялись приблизиться к Раме, Покорителю вражеских городов.
47.
Ракшасы, что остались жить, | Глядя в смятении на убитых (tān dṛṣṭvā nihatān sarve rākṣasāḥ paramāturāḥ)... — Букв.: «Глядя на этих убитых, все ракшасы, пришедшие в смятение...». Покоритель вражеских городов (parapuraṃjaya) — формульный эпитет.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать пятая песнь «Книги о лесе».
Двадцать шестая песнь
1
dūṣaṇaḥ tu svakam sainyam hanyamānam vilokya ca । sandideśa mahābāhuḥ bhīma vegān niśācarān ॥1॥
Видя, как гибнет его войско, Душана призвал, мощнорукий, Пять тысяч ракшасов, С которыми трудно совладать,
0.
4. Рама, как буйвол, сузил глаза (nimīlita iva rṣabhaḥ)... — Говиндараджа замечает, что это свидетельствует о спокойствии и невозмутимости Рамы; Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра считают, что Рама тем самым защищает глаза от ливня стрел.
Он целиком накрыл стрелами Войско ракшасов во главе с Душаной. Рассвирепевший губитель врагов Военачальник Душана
6.
...губитель врагов | ...Душана (dūṣaṇaḥ śatru-dūṣaṇaḥ)... — Характерный для «Рамаяны» (см. примеч. к Рам. I. 18. 28) паронимический эпитет, обыгрывающий значение имени Душана — «губящий». Ср. lakṣmaṇo lakṣmi-sampannaḥ («Лакшмана, наделенный счастьем») или rāmo sarva-loka-rāmaḥ («Рама, любимый всеми людьми»).
7
śaraiḥ aśani kalpaiḥ tam rāghavam samavārayat । tato rāmaḥ saṅkruddhaḥ kṣureṇa asya mahat dhanuḥ ॥7॥
Попытался остановить Рагхаву Стрелами, похожими на молнии, И тогда разгневанный Рама Остроконечной стрелой
Встретил их своими стрелами С заостренными наконечниками. Услада рода Рагху отсек Голову Махакапалы,
20.
Услада рода Рагху (raghu-nandanaḥ)... — Здесь: Рама. Можно перевести и «потомок рода Рагху», но мы сохраняем буквальное значение эпитета. Сходного рода эпитеты прилагаются в «Рамаяне» ко многим ее героям: «услада матери Каусальи», «услада матери Сумитры» и т. п. См. примеч. к Рам. I. 1. 17; 1. 25.
Их увлажненные кровью волосы, Разметавшиеся повсюду, Устлали собою всю землю, Как широкий алтарь – трава куша.
34
tat kṣaṇe tu mahā ghoram vanam nihata rākṣasam । babhūva niraya prakhyam māṃsa śoṇita kardamam ॥34॥
В этой битве ужасный лес, Полный убитых ракшасов, Загрязненный мясом и кровью, Казался адом нирая.
34.
Казался адом нирая (babhūva niraya-prakhyam). — В индийской мифологии насчитывалось более двух десятков видов ада (см., напр.: ЗМ IV. 88—90), имеющих разные названия. Здесь называется ад нирая — имя, которое может означать «уход [из жизни]» или «без-счастие» (см. также примеч. к Рам. II. 21. 28).
Из всех участников битвы, Кроме губителя врагов Рамы, Уцелели великий воин Кхара, А также ракшаса Триширас.
36.
Триширас (triśiraḥ — букв.: «трехголовый») — ракшаса из свиты Кхары, см. выше: Рам. III. 23. 12). То же имя носит в «Рамаяне» другой ракшаса — сын Раваны, который был убит впоследствии союзником Рамы обезьяной Хануманом.
И, увидев все войско храбрых ракшасов Уничтоженным в битве могучим Рамой, Кхара сам выехал вперед на колеснице, Как разгневанный Индра с поднятой ваджрой.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать шестая песнь «Книги о лесе».
Двадцать седьмая песнь
1
kharam tu rāma abhimukham prayāntam vāhinī patiḥ । rākṣasaḥ triśirā nāma saṃnipatya idam abravīt ॥1॥
Когда Кхара на колеснице Выехал навстречу Раме, Военачальник по имени Триширас, Подойдя к нему, так сказал:
0.
3. Клянусь правдой и в знак клятвы | Касаюсь своего оружия (pratijānāmi te satyam āyudhaṃ ca-aham ālabhe)... — Согласно «Законам Ману», брахманы клянутся правдой, вайшьи — своим имуществом, а кшатрии — колесницами и оружием (см.: ЗМ VIII. 113). Ср. также: Рам. II. 21. 16.
Ты, если я убью Раму, Вернешься радостным в Джанастхану. Если же я окажусь убитым, Сам вступишь с ним в поединок»,
5.
Вернешься... в Джанастхану (janasthānam prayāsyasi). — Слова Тришираса подтверждают неопределенность расположения Джанастханы, то ли находящейся поблизости от обители Рамы, то ли в какой-то другой части леса Дандаки (см. примеч. к Рам. III. 18. 25).
Сразу же срезал тремя стрелами Три головы этого ракшаса. Обливаясь дымящейся кровью, Пораженный стрелами Рамы,
19
nyapatat patitaiḥ pūrvam samarastho niśācaraḥ । hata śeṣāḥ tato bhagnā rākṣasāḥ khara saṃśrayāḥ ॥19॥
Ночной оборотень упал рядом С тремя своими головами. Сохранившие жизнь ракшасы, Составлявшие свиту Кхары,
19.
Сохранившие жизнь ракшасы, | Составлявшие свиту Кхары (hataśeṣāḥ... rākṣasāḥ khara-saṃśrayāḥ)... — Это противоречит 36-му стиху предыдущей песни, где сказано, что в войске Кхары уцелели лишь сам Кхара и Триширас. Возможно, ранее не имелись в виду ракшасы, непосредственно входящие в свиту Кхары, но скорее всего здесь обычное для эпоса противоречие, вызванное ситуационным контекстом (ср. 3-ю строфу следующей песни, где говорится, что были убиты «чуть ли не все ракшасы»). «Особенности устного исполнения поэм, — пишет С.-М. Боура, — могут привести к тому, что рано или поздно поэт начинает противоречить самому себе <...> Поэт настолько занят своей сиюминутной задачей, что может не помнить все, что было; трудно ему предвидеть и все последующие события» (Боура 2002: 402).
20
dravanti sma na tiṣṭhanti vyāghra trastā mṛgā iva । tān kharo dravato dṛṣṭvā nivartya ruṣitaḥ tvaran । rāmam eva abhidudrāva rāhuḥ candramasam yathā ॥20॥
Обратились в поспешное бегство, Словно лани, напуганные тигром. Увидев, что они убегают, Разгневанный Кхара повернулся И стремительно напал на Раму, Словно демон Раху – на месяц.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать седьмая песнь «Книги о лесе».
Двадцать восьмая песнь
1
nihatam dūṣaṇam dṛṣṭvā raṇe triśirasā saha । kharasya api abhavat trāso dṛṣṭvā rāmasya vikramam ॥1॥
Увидев могущество Рамы, Убившего в сражении Душану и Тришираса, Кхара охвачен был ужасом.
0.
3. Словно Намучи — на Васаву (namucir vāsavaṃ yathā). — Намучи — могучий данава (разновидность асуров), сын Кашьяпы и Дану, которого Индра (Васава) обещал не убивать ни днем, ни ночью, ни чем-либо влажным или сухим. Когда Намучи напал на него, Индра срезал ему голову морской пеной, которая, согласно легенде, изложенной в «Махабхарате» (см.: Мбх. IX. 44), не считалась ни сухой, ни влажной, и сделал это в сумерках, на пороге дня и ночи.
2
sa dṛṣṭvā rākṣasam sainyam aviṣahyam mahābalam । hatam ekena rāmeṇa dūṣaṇaḥ triśirā api ॥2॥
Увидев, что один Рама Уничтожил непобедимое войско Ракшасов, возглавляемых Душаной и Триширасом;
3
tad balam hata bhūyiṣṭham vimanāḥ prekṣya rākṣasaḥ । āsasāda kharo rāmam namucir vāsavam yathā ॥3॥
Увидев с упавшим сердцем Убитыми чуть ли не всех ракшасов, Кхара напал на Рагхаву, Словно Намучи – на Васаву.
Кхара думал, что Рама, С его мужеством человека, Истребив войско ракшасов, Уже исчерпал свою силу.
13
tam siṃham iva vikrāntam siṃha vikrānta gāminam । dṛṣṭvā na udvijate rāmaḥ siṃhaḥ kṣudra mṛgam yathā ॥13॥
Но могучего, будто лев, Кхару, Нападающего с яростью льва, Не боялся Рама, как лев Не боится слабой лани,
13.
...Кхару, могучего, будто лев (taṃ siṃham iva vikrāntam)... — Эта строфа построена, видимо, на фигуре авритти — «повтор» (см.: Гринцер 1987: 83—84), когда одно и то же слово наполняется разными смыслами: «лев» Кхара оказывается для истинного «льва» — Рамы слабой ланью.
Раненный стрелами Кхары Во все части тела, Гневный Рагхава сиял в битве, Как яркое бездымное пламя.
20
tato gaṃbhīra nirhrādam rāmaḥ śatru nibarhaṇaḥ । cakāra antāya sa ripoḥ sajyam anyan mahat dhanuḥ ॥20॥
Но вот сокрушитель врагов Рама На погибель врага своего Кхары Натянул тетиву другого лука, Звенящую громовым звуком.
21
sumahat vaiṣṇavam yat tat atisṛṣṭam maharṣiṇā । varam tat dhanuḥ udyamya kharam samabhidhāvata ॥21॥
Это был могучий лук Вишну, Подаренный Раме великим риши. И, подняв этот лучший из луков, Рама напал на Кхару.
21.
Это был могучий лук Вишну, | Подаренный Раме великим риши (sumahad vaiṣṇavaṃ yat tad atisṛṣṭaṃ maharṣiṇā). — Речь идет о луке, который великий риши Агастья подарил Раме (см.: Рам. III. 12. 32, а также примеч. к этому стиху).
Это золотое знамя, Разорванное на много кусков, Упало на землю, словно солнце, – Повинуясь приказу богов.
23.
Упало на землю, словно солнце, — | Повинуясь приказу богов (jagāma dharaṇīṃ sūryo devatānām iva-ājñayā). — Такое событие не известно индийской мифологии, и комментаторы Бансидхара Шивасахая и Катака Мадхава Йогиндра видят здесь аланкару абхута-упаму («нереальное сравнение») или сравнение с чем-то несуществующим (см.: Гринцер 1987: 73).
«Во главе могучего войска Со слонами, конями и колесницами Ты творил безжалостные дела, Ненавистные для всего мира,
3
udvejanīyo bhūtānām nṛśaṃsaḥ pāpa karmakṛt । trayāṇām api lokānām īśvaro api na tiṣṭhati ॥3॥
Тот, кто пугает все живое, Свиреп, творит дурные дела – Будь это даже владыка мира, – Не достоин дара жизни.
4
karma loka viruddham tu kurvāṇam kṣaṇadā cara । tīkṣṇam sarva jano hanti sarpam duṣṭam iva āgatam ॥4॥
Совершающего запретные, Опасные для мира деяния, Убивают люди, как змею, Прокравшуюся в их дом.
5
lobhāt pāpāni kurvāṇaḥ kāmāt vā yo na budhyate । hṛṣṭaḥ paśyati tasya antam brāhmaṇī karakāt iva ॥5॥
Кто из-за страсти или корысти, Не рассуждая чинит зло, Вскоре увидит свой конец, Как лизнувшая град ящерица.
5.
Как лизнувшая град ящерица (brāhmaṇī karakād iva). — Букв.: «как ящерица от града». Нагеша Бхатта и другие комментаторы ссылаются на такое поверье: «Хорошо известно, что градины ядовиты для ящерицы, и она умирает, если их лижет».
6
vasato daṇḍakāraṇye tāpasān dharma cāriṇaḥ । kim nu hatvā mahābhāgān phalam prāpsyasi rākṣasa ॥6॥
Какая корысть тебе, ракшаса, Убивать благочестивых аскетов, Живущих в лесу Дандаке И достойных великой участи?
7
na ciram pāpa karmāṇaḥ krūrā loka jugupsitāḥ । aiśvaryam prāpya tiṣṭhanti śīrṇa mūlā iva drumāḥ ॥7॥
Злодей, совершающий преступление И ненавидимый всем миром, Недолго может хранить силу, Как подрубленное дерево.
Я царь, пришедший казнить тех, Кто избирает путь зла И желает несчастий миру. Знай это, ночной оборотень!
10.
Я царь, пришедший казнить (aham āsādito rājā prāṇān hantum)... — В индийской традиции цари — верховные вершители правосудия и каратели за преступления (см.: ЗМ VII 17—18; VIII. 302—303, 343—347 и др.).
Лишь слабые, скудоумные люди, Позорящие кшатриев, Хвастают ничтожным делом, Как ты хвастаешь, Рама.
19
kulam vyapadiśan vīraḥ samare ko abhidhāsyati । mṛtyu kāle hi saṃprāpte svayam aprastave stavam ॥19॥
Станет ли истинный герой Восхвалять себя и свой род В самое неподходящее время – Стоя на пороге смерти?
20
sarvathā tu laghutvam te katthanena vidarśitam । suvarṇa pratirūpeṇa taptena iva kuśa agninā ॥20॥
Твоя похвальба доказывает Только твое ничтожество И похожа на золото не больше, Чем вспыхнувшая от огня трава.
20.
И похожа на золото не больше, | Чем вспыхнувшая от огня трава (suvarṇa-pratirūpeṇa taptena-iva kuśa-agninā). — Это не вполне ясное сравнение именно так понимают Говиндараджа и Махешваратиртха: похвальба Рамы лишь кажется героизмом, подобно тому, как пламя горящей травы куша только издали можно принять за блеск золота. Но иначе его толкует Нагеша Бхатта: «Перед тем как поставить кувшин на огонь, можно верить, что он золотой, но эта вера исчезает после его подогрева пусть даже в горящей траве» (так и веру в героизм Рамы подрывает, с точки зрения Кхары, его похвальба). Впрочем, такое толкование и по смыслу, и грамматически не вполне корректно.
21
na tu mām iha tiṣṭhantam paśyasi tvam gadā dharam । dharādharam iva akaṃpyam parvatam dhātubhiḥ citam ॥21॥
Разве перед собой ты не видишь Меня с железной палицей, Подобного неколебимой горе, Сверкающей минералами?
22
paryāpto aham gadā pāṇir hantum prāṇān raṇe tava । trayāṇām api lokānām pāśa hasta iva antakaḥ ॥22॥
Вооруженный палицей, Я способен отнять у тебя жизнь, Как Антака с сетью в руке – Жизнь у трех миров.
23
kāmam bahu api vaktavyam tvayi vakṣyāmi na tu aham । astam prāpnoti savitā yuddha vighnaḥ tato bhavet ॥23॥
Я мог бы много тебе сказать, Но говорить не буду, Ибо нашему поединку Помешает заход солнца.
23.
Ибо нашему поединку | Помешает заход солнца (astam prāpnoti savitā yuddha-vighnas tato bhavet). — Как замечает Д.-Х. Бхатт, в эпической Индии (так же как в гомеровском эпосе) запрещались ночные сражения (см.: Bhatt 1963: 405).
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать девятая песнь «Книги о лесе».
Тридцатая песнь
1
bhittvā tu tām gadām bāṇaiḥ rāghavo dharma vatsalaḥ । smayamānaḥ kharam vākyam saṃrabdham idam abravīt ॥1॥
Расщепив палицу стрелами, Верный добродетели Рама, Улыбаясь, сказал Кхаре Такое гневное слово:
0.
5. Как Гаруда отнял у богов амриту (garutmān amṛtaṃ yathā). — Гаруда, чтобы избавить свою мать от рабства у змей, потребовавших для себя амриту, отнял ее у богов. Он передал амриту змеям, но еще до того, как они ее выпили, ее похитил у них Индра (см.: Мбх. I. 23—30).
Когда ты, презренный ракшаса, Погрузишься в глубокий сон, Для тех, кто ищет убежища, Дандака станет убежищем.
8.
Для тех, кто ищет убежища, | Дандака станет убежищем (bhaviṣyanti śaraṇyānāṃ śaraṇyā daṇḍakā ime). — То есть для риши, которые избавятся от преследований ракшасов.
9
janasthāne hata sthāne tava rākṣasa mat śaraiḥ । nirbhayā vicariṣyanti sarvato munayo vane ॥9॥
Мои стрелы сделают Джанастхану Твоим смертельным приютом, И мудрецы будут без страха Странствовать по всему лесу.
Так, гневно и страстно, Говорил в лесу Рагхава, И ему угрожающим голосом С яростью отвечал Кхара:
14
dṛḍham khalu avalipto asi bhayeṣu api ca nirbhayaḥ । vācya avācyam tato hi tvam mṛtyu vaśyo na budhyase ॥14॥
«Гордыня делает тебя стойким, Но, говоришь ты или молчишь, Не сознаешь в своем бесстрашии, Что находишься на пороге смерти.
15
kāla pāśa parikṣiptā bhavanti puruṣā hi ye । kārya akāryam na jānanti te nirasta ṣaḍ indriyāḥ ॥15॥
Захлестнутые петлей смерти, Люди лишаются шести чувств И уже не понимают, что нужно И что не нужно им делать».
15.
...лишаются шести чувств (nirasta-ṣaḍ-indriyāḥ)... — Индийская традиция, как и другие, насчитывает пять чувств: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Но здесь добавлено шестое чувство — видимо, способность мыслить, разум.
16
evam uktvā tato rāmam saṃrudhya bhṛkuṭim tataḥ । sa dadarśa mahā sālam avidūre niśācaraḥ ॥16॥
Сказав это, ночной оборотень Нахмурил брови и огляделся, Выбирая себе оружие, Чтобы сразиться с Рамой.
17
raṇe praharaṇasya arthe sarvato hi avalokayan । sa tam utpāṭayāmāsa sandaṣṭa daśana cchhadam ॥17॥
Он увидел невдалеке Могучее дерево сала И, стиснув зубы, повалил И вырвал его с корнями,
18
tam samutkṣipya bāhubhyām vinarditvā mahābalaḥ । rāmam uddiśya cikṣepa hataḥ tvam iti ca abravīt ॥18॥
Он поднял его двумя руками, И, испустив могучий крик, Бросил, целясь в Рагхаву, И воскликнул: «Ты убит!»
Из тела Кхары, пробитого стрелами, Пенящимися потоками Хлынула кровь, подобно Каскаду воды с горы Прасраваны.
21.
Прасравана (prasravaṇa) — гора в Джанастхане.
22
vikala sa kṛto bāṇaiḥ kharo rāmeṇa saṃyuge । matto rudhira gandhena tam eva abhyadravat drutam ॥22॥
Кхара обессилел от стрел, Но, придя в возбуждение От запаха собственной крови, Стремительно бросился на Раму.
23
tam āpatantam saṃrabdham kṛta astro rudhira āplutam । apasarpat dvi tri padam kiñcit tvarita vikramaḥ ॥23॥
Перед неистовым Кхарой Великий лучник Рама, Быстрый и ловкий в движениях, Отступил на два-три шага.
23.
Отступил на два-три шага (apāsarpad dvi-tri-padaṃ kiṃcit). — Поскольку Раме не пристало отступать, Нагеша Бхатта поясняет, что Рама отступил, чтобы Кхара не упал на него.
А затем в жажде убить Кхару Взял стрелу, пылающую, как огонь, Подобную в сражении Второму посоху Брахмы.
25
sa tat dattam maghavatā sura rājena dhīmatā । sandadhe ca sa dharmātmā mumoca ca kharam prati ॥25॥
Она была ему подарена Царем богов Магхаваном, И он, добродетельный, направил Эту стрелу в грозного Кхару.
25.
Она была ему подарена | Царем богов Магхаваном (sa tad dattam maghavatā sura-rājena)... — Магхаван («даритель», «щедрый») — один из эпитетов Индры (впрочем, как и некоторых других богов). Здесь речь идет о стреле, которую Индра дал Агастье, а тот передарил ее Раме (см.: Рам. III. 12. 33, 35).
26
sa vimukto mahābāṇo nirghāta sama niḥsvanaḥ । rāmeṇa dhanurāyamya kharasya urasi ca āpatat ॥26॥
Натянув лук, Рама пустил Эту стрелу с великим грохотом, Похожим на раскаты грома, И поразил ею грудь Кхары.
27
sa papāta kharo bhūmau dahyamānaḥ śara agninā । rudreṇa eva vinirdagdhaḥ śveta araṇye yathā andhakaḥ ॥27॥
Сожженный пылающей стрелой, Как некогда в Белом лесу Сожжен был Рудрой Андхака, Кхара упал на землю.
27.
Как некогда в Белом лесу | Сожжен был Рудрой Андхака (rudreṇa-iva vinirdag-dhaḥ śveta-araṇye tathā-andhakaḥ)... — Андхака значит «слепой», и этим именем из-за своей неуклюжей походки был прозван могучий асура с тысячью рук, ног и глаз. Он был убит Шивой за то, что хотел похитить с неба дерево Париджату (или, в другом варианте мифа, жену Шивы — Шачи). Упоминание о Белом лесе наводит на мысль, что здесь должен был быть назван (как это и засвидетельствовано многими рукописями) не Андхака, а бог смерти Антака, которого Шива на время лишил жизни в некоем Белом лесу, когда тот хотел увести в свои владения преданного почитателя Шивы мудреца Швету (см.: Pollock 1991: 290).
Кхара упал убитый, Как Вритра некогда – ваджрой, Как Намучи – морской пеной, Как Бала – перуном Индры.
28.
Перечисляются три великих подвига Индры: убийства дракона Вритры, преградившего течение рек (центральный космогонический миф «Ригведы»), асуры Намучи (см. примеч. к Рам. III. 28. 3) и демона Балы, или Валы, олицетворяющего одноименную пещеру, в которой демоны Пани заперли коров, украденных ими у божественных певцов Ангирасов (см.: РВ X. 67. 6; II. 24. 1; IV. 50. 5 и др.).
29
etasmin antare devāḥ cāraṇayoḥ saha saṅgatāḥ । dundubhiḥ ca abhinighnantaḥ puṣpa varṣa samantataḥ ॥29॥
И в тот же момент в небе Сошедшиеся боги и чараны В радости и восхищении Ударили в небесные барабаны.
Они со всех сторон осыпали Раму дождем цветов: Ведь немногим более чем за час Острыми стрелами Рамы
30.
...немногим более чем за час (ardha-adhika-muhūrtena)... — Букв.: «за одну с половиной мухурты». Мухурта — единица времени (30-я часть суток), составляющая 48 минут.
Были убиты в великой битве Четырнадцать тысяч ракшасов, Способных менять свой облик, Во главе с Кхарой и Душаной.
32
aho bata mahat karma rāmasya vidita ātmanaḥ । aho vīryam aho dārḍhyam viṣṇoḥ iva hi dṛśyate ॥32॥
«Ах! Велико деяние Рамы! Силой своей и мужеством Он не уступит, всеведущий, Силе и мужеству Вишну», –
33
iti evam uktvā te sarve yayuḥ devā yathā āgatam । tato rāja ṛṣayaḥ sarve samgatāḥ parama ṛṣayaḥ ॥33॥
Так восклицая, ушли боги Тем же путем, что пришли. Затем все великие риши, А с ними и царственные риши,
33.
А с ними и царственные риши... — Согласно «Вишну-пуране» (III. 6), риши делятся на три класса: риши-брахманы, вроде Васиштхи; божественные, рожденные от богов (Нарада), и царственные, т. е. бывшие царями в своей земной жизни, вроде Вишвамитры или Икшваку. На небе царственные риши пребывают в области Индры, брахманы — в области Брахмы, а божественные — в сфере прочих богов. Однако в эпосе четкого разграничения различных классов риши нет.
34
sabhājya muditā rāmam sa agastyā idam abruvan । etat artham mahātejā mahendraḥ pāka śāsanaḥ ॥34॥
В радости почтив Раму, Сказали ему устами Агастьи: «Ради тебя благой Махендра, Могучий убийца Паки,
34.
...убийца Паки (pāka-śāsana)... — Эпитет Индры, в числе своих подвигов убившего асуру Паку.
Была довольна царевна Видехи И обняла его с любовью. Увидев, к своей радости, Убитыми сонмы ракшасов, А мужа – оставшегося невредимым, Возликовала дочь Джанаки.
41
tataḥ tu tam rākṣasa saṅgha mardanam । sa pūjyamānam muditaiḥ mahātmabhiḥ । punaḥ pariṣvajya mudā anvita ānanā । babhūva hṛṣṭā janaka ātmajā tadā ॥41॥
Рагхаву, убившего сонмы ракшасов, Снискавшего почет у великих риши, Дочь Джанаки обнимала снова и снова И была, счастливая, полна радости.
Вскоре ракшаса Акампана, Поспешно покинув Джанастхану, Стремительно прилетел на Ланку И так сказал Раване:
0.
Эта песнь не включена в критическое издание «Рамаяны» и действительно, в свете последующих песней, во многом повторяющих ее содержание, выглядит неоправданной вставкой. По-видимому, она отражает какую-то иную версию эпического рассказа.
1.
Акампана (akampana — букв.: «не-трепещущий»). — Вероятно, один из уцелевших ракшасов из свиты Кхары или, как полагает Говиндараджа, тайный лазутчик Раваны в Джанастхане.
Услышав эти слова, Дашагрива, Разъяренный, с красными глазами, Словно сжигаемый пламенем, Так ответил Акампане:
4
kena bhīmam janasthānam hatam mama parāsunā । ko hi sarveṣu lokeṣu gatim na adhigamiṣyati ॥4॥
«Кто обрек себя на смерть, Уничтожив грозную Джанастхану? Кто отныне и в трех мирах Не найдет себе спасения?
4.
Уничтожив грозную Джанастхану (bhīmaṃ janasthānaṃ hatam)? — Здесь и далее Джанастхана употребляется как собирательное имя, означающее ракшасов, населявших лес Джанастхану.
5
na hi me vipriyam kṛtā śakyam maghavatā sukham । praptum vaiśravaṇena api na yamena ca viṣṇunā ॥5॥
Ибо, принеся мне несчастье, Не может остаться спокоен Ни Магхаван, ни Яма, Ни Вайшравана, ни Вишну.
6
kālasya ca api aham kalo daheyam api pāvakam । mṛtyum maraṇa dharmeṇa saṃyojayitum utsahe ॥6॥
Я могу стать Калой для Калы, Я способен сжечь Паваку, Я в силах закону смерти Подчинить саму смерть.
6.
Я могу стать Калой для Калы (kālasya са-ару ahaṃ kālaḥ)... — Кала (букв.: «время») — одно из имен бога смерти, персонифицирующего, в частности, губительную силу времени. Равана здесь, как и раньше и далее в нескольких стихах, хочет сказать, что он способен стать смертью для самой смерти.
7
vātasya tarasā vegam nihantum api ca utsahe । daheyam api saṅkruddhaḥ tejasā āditya pāvakau ॥7॥
Я могу своей стремительностью Превзойти в скорости ветер, Я могу в гневе своим пламенем Сжечь и огонь и солнце»,
Эта могучая колесница Индры среди ракшасов Быстро неслась между звездами И сияла, как месяц в тучах.
36
sa dūre ca āśramam gatvā tāṭakeyam upāgatam । mārīcena arcito rājā bhakṣya bhojyaiḥ amānuṣaiḥ ॥36॥
Покинув Ланку, он прибыл В обитель сына Тараки, И тот почтил его едой, Которую не вкушают люди.
36.
...он прибыл | В обитель сына Тараки (sa... āśramam ...tāṭakeyam upāgamat)... — Сын Тараки (или Татаки) — ракшаса Марича. ...едой, | Которую не вкушают люди (bhakṣya-bhojyair amānuṣaiḥ). — То есть свойственной демонам-ракшасам.
37
tam svayam pūjayitvā tu āsanena udakena ca । artha upahitayā vācā mārīco vākyam abravīt ॥37॥
Предложив ему воду для уст и ног, Удобно усадив его, Марича гостеприимно Стал расспрашивать Равану:
«Хорошо ли твое здоровье, о царь, Владыка ракшасов во всем мире? Боюсь, я не догадываюсь, Почему ты пришел так поспешно».
39
evam ukto mahātejā mārīcena sa rāvaṇa । tataḥ paścāt idam vākyam abravīt vākya kovidaḥ ॥39॥
На эти слова Маричи Сиятельный Равана, Искусно владеющий речью, Так ответил Мариче:
40
ārakṣo me hataḥ tāta rāmeṇa akliṣṭa kāriṇā । janasthānam avadhyam tat sarvam yudhi nipātitam ॥40॥
«Непобедимая Джанастхана, Несмотря на мое покровительство, Разорена и погибла в битве С неутомимым в деяниях Рамой.
41
tasya me kuru sācivyam tasya bhārya apaharaṇe । rākṣasendra vacaḥ śrutvā mārīco vākyam abravīt ॥41॥
Я хочу похитить его жену И нуждаюсь в твоей помощи». Выслушав Индру среди ракшасов, Марича сказал твердое слово:
42
ākhyātā kena vā sītā mitra rūpeṇa śatruṇā । tvayā rākṣasa śārdūla ko na nandati nanditaḥ ॥42॥
«Что за враг в обличье друга Рассказал тебе о Сите? Кто, желая себя порадовать, Хочет тебя лишить радости?
43
sītām iha ānasva iti ko bravīti bravīhi me । rakṣo lokasya sarvasya kaḥ śṛṅgam cchettum icchati ॥43॥
Поведай мне, кто посоветовал: “Похить и приведи Ситу!”? Кто хочет срезать вершину Всего ракшасов мира?
43.
Кто хочет срезать вершину | Всего ракшасов мира (rakṣa-lokasya sarvasya kaḥ śṛṅgaṃ chettum icchati)? — То есть убить Равану, владыку ракшасов.
44
protsāhayati yaḥ ca tvam sa ca śatruḥ asaṃśayam । āśī mukhāt daṃṣṭrām uddhartum ca icchati tvayā ॥44॥
Что за заклятый враг Подстрекает тебя и хочет, Чтобы ты вырвал жало Изо рта ядовитой змеи?
45
karmaṇā anena kena asi kāpatham pratipāditaḥ । sukha suptasya te rājan prahṛtam kena mūrdhani ॥45॥
Кто на опасный путь Наставляет тебя советом? Кто сладкими грезами Хочет сбить тебя с толку?
46
viśuddha vaṃśa abhijanā agra hastaḥ । tejo madaḥ saṃsthita dor viṣāṇaḥ । udīkṣitum rāvaṇa na iha yuktaḥ । sa saṃyuge rāghava gandhi hastī ॥46॥
Рагхава в сражении – яростный слон, Чей хобот – мудрый и древний род, Чей мускул – сила, чьи бивни – руки. С таким не стоит встречаться, о Равана!
46—48.
Каждый из этих трех стихов представляет, согласно санскритской поэтике, синтетическую метафору или синтетическое сравнение (вакьяртха-упаму) — уподобление в целом и по частям. Ср. примеч. к Рам. III. 21. 12.
46.
С таким не стоит встречаться (udīkṣitum... na yuktaḥ)... — Букв.: «На него не стоит глядеть».
Он, убийца зверей и ракшасов, поистине, человек-лев, Сжимающий хвост пружиной, вступающий в битву С острыми зубами-мечами, с шерстью из стрел. Ты не должен его будить, пока он спит.
47.
Сжимающий хвост пружиной, вступающий в битву (raṇa-antaḥ-sthiti-sandhi-vālaḥ)... — Возможно, «поднимающий вверх хвост»; вероятно, имеется в виду боевая стойка. ...с шерстью из стрел (śara-aṅga-pūrṇaḥ). — Букв.: «с туловищем, покрытым стрелами».
48
cāpāpahāre bhuja vega paṅke । śara ūrmimāle su mahā āhava oghe । na rāma pātāla mukhe ati ghore । praskanditum rākṣasa rāja yuktam ॥48॥
В эту ужасную реку битвы, где копья – крокодилы, Заглатывающая трясина – удары мечей и рук, Стрелы – гирлянды волн, а Рама – двери ада, Не стоит беспечно входить, о царь ракшасов!
46—48.
Каждый из этих трех стихов представляет, согласно санскритской поэтике, синтетическую метафору или синтетическое сравнение (вакьяртха-упаму) — уподобление в целом и по частям. Ср. примеч. к Рам. III. 21. 12.
48.
Заглатывающая трясина (bhuja-vega-paṅke)... — Букв.: «трясина — стремительность рук». Имеется в виду, что искусные движения рук («паутина рук») Рамы в реке-битве для его врагов подобны трясине. Следует, однако, заметить, что эта и некоторые другие метафоры в последних трех стихах поддаются разным интерпретациям.
О Индра среди ракшасов, вернись на Ланку, Вернись быстрей на Ланку и будь счастлив! Наслаждайся своими женами, а этот Рама Пусть наслаждается в лесу со своей женой».
50
evam ukto daśagrīvo mārīcena sa rāvaṇaḥ । nyavartata purīm laṅkām viveśa ca gṛha uttamam ॥50॥
Так сказал Марича, И десятиголовый Равана Возвратился в город Ланку И вошел в лучший из дворцов.
Когда Шурпанакха увидела Четырнадцать тысяч ракшасов, Ужасных в своих деяниях, Убитыми одним Рамой,
0.
6. ...непобедимый в битвах | С богами, гандхарвами, бхутами | И великими риши (deva-gandharva-bhūtānām ṛṣīṇāṃ ca mahātmanām | ajeyaṃ samare)... — Равана испросил у Брахмы дар неуязвимости от богов, асуров и всякого рода божественных и демонических существ после суровой аскезы, в заключение которой он своими руками отсек себе головы. Но при этом он забыл попросить неуязвимости от человека, и этим воспользовались боги, сделав противником Раваны Вишну, воплотившегося в Раму — смертного человека. Этот основной миф «Рамаяны» подробно изложен в 16-й песни седьмой ее книги, упомянут во многих других ее местах и, в частности, в 18—19-м стихах настоящей песни и в 6—14-м стихах 15-й песни первой книги. См. также примеч. к Рам. I. 15. 7.
Весь в золотых украшениях, Большеротый и белозубый, С телом цвета берилла, Он похож был на высокую гору.
10
viṣṇu cakra nipātaiḥ ca śataśo deva saṃyuge । anyaiḥ śastraiḥ prahāraiḥ ca mahāyuddheṣu tāḍitam ॥10॥
Хотя в великих битвах с богами Он сотни раз бывал ранен И могучим диском Вишну, И другим божественным оружием,
11
āhata aṅgam samastaiḥ ca deva praharaṇaiḥ tathā । akṣobhyāṇām samudrāṇām kṣobhaṇam kṣipra kāriṇam ॥11॥
Он нисколько не стал слабее От полученных им ударов И мог одним взмахом руки Возмутить невозмутимое море,
12
kṣeptāram parvata agrāṇām surāṇām ca pramardanam । ucchettāram ca dharmāṇām para dāra abhimarśanam ॥12॥
Вырвать вершины гор И сокрушать ими богов. Он часто, нарушая закон, Вступал в связь с чужими женами;
12.
...нарушая закон, | Вступал в связь с чужими женами (ucchetāraṃ ca dharmāṇām paradārā-abhimarśanam)... — Для небрахмана, совершившего прелюбодеяние, закон предписывал смертную казнь (см.: ЗМ VIII. 359, 372). Любострастие считалось одной из главных черт ракшасов. Уже в «Ригведе» и в «Шатапатха-брахмане»» говорится, что они способны «прикидываться братом, мужем, любовником <...> ложатся к тебе (женщине. — П. Г.), пользуясь сном, темнотою» (РВ X. 162. 5—6), что «они преследуют женщин на земле и <...> кладут в них свое семя» (Шат.-бр. III. 2. 1. 40). Любострастие — одна из черт, сближающих древнеиндийских ракшасов (и в первую очередь Равану) с драконами или змеями сказочной и эпической литературы.
13
sarva divya astra yoktāram yajña vighna karam sadā । purīm bhogavatīm gatvā parājitya ca vāsukim ॥13॥
Применяя неземное оружие, Разорял жертвоприношения. Это он, придя в Бхогавати, Победил владыку змей Васуки
13—14.
Это он, придя в Бхогавати, | Победил владыку змей Васуки || И, победив, похитил у Такшаки | Его любимую жену (purīm bhogavatīṃ gatvā parājitya ca vāsukim | takṣakasya priyāṃ bhāryāṃ parājitya jahāra yaḥ). — Бхогавати — легендарная столица змей-нагов в подземном мире. Васуки и Такшака — два государя змей, живущих в Бхогавати. О похищении Раваной жены Такшаки говорится только в «Рамаяне».
И, победив, похитил у Такшаки Его любимую жену. Это он, взойдя на Кайласу, Победил Наравахану
13—14.
Это он, придя в Бхогавати, | Победил владыку змей Васуки || И, победив, похитил у Такшаки | Его любимую жену (purīm bhogavatīṃ gatvā parājitya ca vāsukim | takṣakasya priyāṃ bhāryāṃ parājitya jahāra yaḥ). — Бхогавати — легендарная столица змей-нагов в подземном мире. Васуки и Такшака — два государя змей, живущих в Бхогавати. О похищении Раваной жены Такшаки говорится только в «Рамаяне».
14.
Это он, взойдя на Кайласу, | Победил Наравахану (kailāsaṃ parvataṃ gatvā vijitya naravāhanam)... — Обстоятельства победы Раваны над его сводным братом Куберой, или Нараваханой, не вполне ясны. В седьмой книге «Рамаяны» и в «Махабхарате» (см.: Мбх. III. 259. 32—33) говорится, что Равана победил Куберу на Ланке, которой тот владел, и, отняв у него небесную колесницу Пушпаку, изгнал его на север, в Гималаи.
И, победив, у него отнял Колесницу Пушпаку. Это он, могучий, в гневе Разорил божественный лес Чайтраратху,
15.
Это он... | Разорил божественный лес Чайтраратху (vanaṃ caitrarathaṃ divyam... | vināśayati yaḥ)... — Чайтраратха — лес (или сад), принадлежащий Кубере и находящийся на горе Мандаре. Это и другие упомянутые здесь деяния Раваны подробно описаны в седьмой книге «Рамаяны».
И его лотосовое озеро, И лес Нандану, и сады богов. Это он, похожий на высокую гору, Простер руки и на восходе
16—17.
Это он... | ...на восходе || Остановил Луну и Солнце, | Благих, губителей недругов (candra-sūryau mahābhāgāv uttiṣṭantau paraṃtapau || nivārayati... yaḥ). — Эпитет «губитель недругов (или врагов)» (paraṃ-tapa) не применяется обычно к луне и солнцу и здесь является, по-видимому, так называемой «неуместной» эпической формулой (см.: Гринцер 1974: 68—70).
Остановил Луну и Солнце, Благих, губителей недругов. Это он десять тысяч лет Совершал в дремучем лесу аскезу
16—17.
Это он... | ...на восходе || Остановил Луну и Солнце, | Благих, губителей недругов (candra-sūryau mahābhāgāv uttiṣṭantau paraṃtapau || nivārayati... yaḥ). — Эпитет «губитель недругов (или врагов)» (paraṃ-tapa) не применяется обычно к луне и солнцу и здесь является, по-видимому, так называемой «неуместной» эпической формулой (см.: Гринцер 1974: 68—70).
С широко распахнутыми пылающими глазами, Шурпанакха, не знавшая раньше страха, А теперь во власти ужаса и смятения, Рассказала, как ее искалечил великий духом Рама.
Шурпанакха, пылая яростью, Устрашающему мир Раване В присутствии его советников Сказала жесткое слово:
0.
5. Царя, не имеющего лазутчиков (ayukta-cāram... narādhipam)... — Согласно указаниям книг законов (см.: АШ I. 7—8, 11—12 и др.; ЗМ VII. 122, 153—154; IX. 298 и др.), царь для предотвращения опасности должен иметь большое число тайных агентов, лазутчиков и шпионов как в собственном царстве, так и за его пределами. Шурпанакха упрекает Равану, что у него не было лазутчиков в Джанастхане, которые должны были бы доложить ему о появлении Рамы и его вражде с ракшасами, дабы он мог вовремя принять необходимые меры.
Царя, не имеющего лазутчиков, Нерешительного в бедствиях, Люди обходят стороной, Как слона, увязшего в трясине.
6
ye na rakṣanti viṣayam asvādhīnā narādhipaḥ । te na vṛddhyā prakāśante girayaḥ sāgare yathā ॥6॥
Те владыки, кто не заботится Об охране и крепости царства, Теряют свое величие, Как горы на дне океана.
6.
Как горы на дне океана (girayaḥ sāgare yathā). — Видимо, здесь намек на известный миф о горах, у которых Индра срезал крылья (см. примеч. к Рам. II. 89. 19). Некоторые из этих гор (в мифах обычно называется Майнака), улетая от Индры, скрывались на дне океана, теряя свое величие.
Как можешь ты, царь, враждуя С дальнозоркими богами, Гандхарвами и данавами, Бездумно пренебрегать лазутчиками?
7.
...враждуя | С дальнозоркими богами, | Гандхарвами и данавами (ātmavadbhir vigṛhya tvaṃ deva-gandharva-dānavaiḥ)... — О вражде Раваны с небожителями многократно говорится в «Рамаяне», особенно в седьмой ее книге. Эпитет ātmavat, который мы перевели как «дальнозоркий», имеет разные значения, в том числе: «углубленный в себя», «предусмотрительный», «благоразумный».
8
tvam tu bāla svabhāvat ca buddhi hīnaḥ ca rākṣasa । jñātavyam tu na jānīṣi katham rājā bhaviṣyasi ॥8॥
Ты дитя по своей природе И лишен, о ракшаса, разума. Не зная того, что должно знать, Как можешь ты быть царем?
9
yeṣām cāraḥ ca kośaḥ ca nayaḥ ca jayatām vara । asvādhīnā narendrāṇām prākṛtaiḥ te janaiḥ samāḥ ॥9॥
Те цари, о лучший из государей, Которые не используют Лазутчиков, власть, казну, Подобны самым обычным людям.
Если он не использует власть, Даже могучий царь бесполезен, Как разорванная гирлянда цветов Или как сношенное платье.
20
apramattaḥ ca yo rājā sarvajño vijitendriyaḥ । kṛtajño dharma śīlaḥ ca sa rājā tiṣṭhate ciram ॥20॥
Только владеющий своими чувствами, Бдительный, преданный долгу царь, Всезнающий и деятельный, Царствует долго и счастливо.
21
nayanābhyām prasupto vā jāgarti naya cakṣuṣā । vyakta krodha prasādaḥ ca sa rājā pūjyate janaiḥ ॥21॥
Даже во сне, закрыв глаза, Царь видит оком царской мудрости, И, гневен он или милостив, Его все равно чтят подданные.
22
tvam tu rāvaṇa durbuddhiḥ guṇaiḥ etaiḥ vivarjitaḥ । yasya te aviditaḥ cāraiḥ rakṣasām sumahān vadhaḥ ॥22॥
Ты же, Равана, безрассуден И лишен царских достоинств, Если не знаешь от лазутчиков О великом избиении ракшасов.
23
para avamantā viṣayeṣu saṅgavān । na deśa kāla pravibhāga tattva vit । ayukta buddhiḥ guṇa doṣa niścaye । vipanna rājyo na cirāt vipatsyate ॥23॥
Царь, не ведающий о врагах, приверженный к удовольствиям, Не владеющий искусством выбора места и времени, Не умеющий различать достоинства и недостатки, Такой царь вскоре погубит и себя, и свое царство».
24
iti sva doṣān parikīrtitām tayā । samīkṣya buddhyā kṣaṇadā careśvaraḥ । dhanena darpeṇa balena ca anvito । vicintayāmāsa ciram sa rāvaṇaḥ ॥24॥
Выслушав брошенные ему обвинения, Владыка ночных оборотней Равана, Гордящийся силой своей и властью, На долгое время погрузился в раздумье.
Я одна, хотя и униженная, Спаслась от великого духом: Рама, знающий, как поступать, Остерегся убивать женщину.
12.
Рама, знающий, как поступать, | Остерегся убивать женщину (strī-vadhaṃ śaṅkamānena rāmena vidita-ātmanā). — Убийство женщины рассматривается как один из грехов в книгах законов (см.: ЗМ XI. 67).
13
bhrātā ca asya mahātejā guṇataḥ tulya vikramaḥ । anuraktaḥ ca bhaktaḥ ca lakṣmaṇo nāma vīryavān ॥13॥
У него есть достойный брат По имени Лакшмана, сильный, Равный ему по доблести, Всецело ему преданный.
Она добронравна, своей красотой Славится во всем мире И была бы тебе достойной женой, А ты для нее – лучшим супругом.
21
tām tu vistīrṇa jaghanām pīna uttuṅga payo dharām । bhāryā arthe tu tava ānetum udyatā aham vara ānanām ॥21॥
Ее, с таким прекрасным лицом, Широкими бедрами, крепкой грудью, Я хотела сюда привести, Чтобы стала она твоей супругой,
21.
Я хотела сюда привести, | Чтобы стала она твоей супругой (bhāryā-arthe tu tava-ānetum udyatā-aham)... — Шурпанакха лжет, чтобы заручиться благосклонностью Раваны и одновременно натолкнуть его на мысль о похищении Ситы.
22
virūpitā asmi krūreṇa lakṣmaṇena mahābhuja । tām tu dṛṣṭvā adya vaidehīm pūrṇa candra nibha ānanām ॥22॥
Но была за это, о мощнорукий, Безжалостно искалечена Лакшманой. Увидев эту царевну Видехи С лицом, подобным полной луне,
Ты тотчас будешь, о Равана, Поражен стрелами Манматхи. Если тебе эта мысль по сердцу – Сделать ее своей супругой, То ради обладания ею Скорей постарайся ее увидеть.
23.
Ты... будешь... | Поражен стрелами Манматхи (manmathasya śarāṇaṃ ca tvaṃ vidheyo bhaviṣyati). — Манматха — одно из имен бога любви Камы, который имеет пять цветочных стрел, поражающих сердца влюбленных (ср. стрелы Амура). Скорей постарайся ее увидеть (śīghram udghriyatām pādo |jayārtham iha dakṣiṇaḥ). — Букв.: «Скорее здесь да поднимется [твоя] правая нога ради победы [над Рамой]».
24
rocate yadi te vākyam mama etat rākṣaseśvara । kriyatām nirviśaṅkena vacanam mama rāvaṇa ॥24॥
Если тебе, владыка ракшасов, По сердцу мое слово, То без колебаний сделай То, что я говорю, Равана.
25
vijñāya iha ātma śaktim ca kriyatām ca mahābala । sītā tava anavadyāṅgī bhāryatve rākṣaseśvara ॥25॥
И хотя ты знаешь силу Рамы и Лакшманы, о многомощный, Безупречную красотой Ситу Сделай своей женой, о Равана!
Зная, что стрелами Рамы были убиты Ночные странники, жившие в Джанастхане, Зная, что были убиты Рамой Кхара и Душана, Ты сегодня же должен, Равана, ответить на это делом».
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, тридцать четвертая песнь «Книги о лесе».
Тридцать пятая песнь
1
tataḥ śūrpaṇakhā vākyam tat śrutvā roma harṣaṇam । sacivān abhyanujñāya kāryam buddhvā jagāma ha ॥1॥
Выслушав рассказ Шурпанакхи, Вздымающий волоски на теле, Равана, отпустив советников, Принялся размышлять, как быть.
0.
4. Скрытно войдя в колесничий двор (yāna-śālāṃ tato gatvā pracchannam)... — Комментаторы Нагеша Бхатта, Говиндараджа и Махешваратиртха полагают, что Равана действует скрытно, потому что не хочет, чтобы его планы нарушили его жены во главе с Мандодари или, может быть, его осторожные советники.
2
tat kāryam anugamyāntar yathāvat upalabhya ca । doṣāṇām ca guṇānām ca sampradhārya bala abalam ॥2॥
Хорошенько обдумав дело, Взвесив сильные и слабые Его стороны, сопоставив Достоинства его и недостатки,
3
iti kartavyam iti eva kṛtvā niścayam ātmanaḥ । sthira buddhiḥ tato ramyām yāna śālām jagāma ha ॥3॥
Он принял твердое решение, Как ему следует поступить, И уверенным шагом пошел В обширный двор для колесниц.
На колеснице, запряженной Мулами с мордами пишачей, Летящей куда угодно, украшенной Золотом и драгоценными камнями,
6.
...запряженной | Мулами с мордами пишачей (piśāca-vadanair yuktaṃ kharaiḥ)... — У колесницы царя ракшасов должны быть, как указывают комментаторы, необычные, демонические ездовые животные.
7
megha pratima nādena sa tena dhanada anujaḥ । rākṣasādhipatiḥ śrīmān yayau nada nadī patim ॥7॥
Младший брат Куберы, Славный владыка ракшасов, С шумом, похожим на гром тучи, Помчался в направлении океана.
Десятиглавый, двадцатирукий Равана, Убийца лучших из мудрецов, Враг тридцатки богов, выглядел Как царь гор с десятью вершинами.
9.
Враг тридцатки богов выглядел | Как царь гор с десятью вершинами (tridaśa-ariḥ... daśa-śīrṣa iva-adri-rāṭ). — Царь гор — одно из имен Химавата. Враг тридцатки богов, Равана, имел десять голов, уподобляемых десяти горным вершинам Химавата, и, соответственно, упомянутые в этом и других стихах двадцать рук.
Увидел великих риши, Соблюдающих строгий пост. Тысячи птиц и нагов, Гандхарвов и киннаров,
15
jita kāmaiḥ ca siddhaiḥ ca cāraṇaiḥ ca upaśobhitam । ājaiḥ vaikhānasaiḥ māṣaiḥ vālakhilyaiḥ marīcipaiḥ ॥15॥
Сиддхов, победивших страсти, Вайкханасов и аджей, Чаранов и валакхильев, Машов и маричипов.
15.
Вайкханасов и аджей (ājair vaikhānasaiḥ)... — О вайкханасах см. примеч. к Рам. III. 6. 2. Аджи («сыны Нерожденного», т. е. Брахмы) — еще один разряд божественных мудрецов (см. далее в этой песни стих 30), но, возможно, здесь это определение к вайкханасам: «вайкханасов, сынов Брахмы». Валакхильи. — См. примеч. к Рам. III. 6. 2. Маши (māṣāḥ) — группа риши, по-видимому, сыновей Сурабхи, которым приписывается часть 86-го гимна девятой книги «Ригведы». Маричипы (maricipāḥ). — См. примеч. к Рам. III. 6. 2.
Здесь мирно бродили чакраваки, Гуси, утки и журавли, Здесь под напором океана Стали хрупкими скалы из берилла.
18.
Здесь под напором океана | Стали хрупкими скалы из берилла (vaidūrya-prastaraṃ snigdhaṃ sāndraṃ sāgara-tejasā). — Слово prastara может значить и «гладкая поверхность», и «камень», и «вершина». Но комментаторы Махешваратиртха и Говиндараджа толкуют его в сочетании с определением vaidūrya как «скалы из “кошачьего глаза”, или берилла». Слова snigdha и sāndra можно рассматривать как синонимы со значениями «гладкий», «мягкий», «влажный». Из этого и из контекста стиха мы исходили в своем переводе.
Драгоценных камней, зернá, Слонов, лошадей и колесниц. Таким он увидел ровный, Обвеваемый ласковым ветром
27
anūpe sindhu rājasya dadarśa tridiva upamam । tatra apaśyat sa megha ābham nyagrodham munibhir vṛtam ॥27॥
Влажный берег океана, Подобный третьему небу. На нем он заметил подобный туче Баньян, населенный мудрецами,
27—36.
В этих стихах изложены фрагменты мифа о Гаруде, похитившем амриту у богов ради освобождения своей матери Винаты из рабства у змей (подробно этот миф рассказан в Мбх. I. 24—30). На пути к амрите Гаруда, чтобы возросла его сила, собирался съесть огромных слона и черепаху, которыми по проклятию стали братья-мудрецы Супратика и Вибхавасу. Схватив их, он сел на ветку баньяна. Она надломилась, и множество живших на ней мудрецов Гаруда перенес в окрестности Гималаев. Затем Гаруда уничтожил царство нишадов, расположенное на дне моря, и, наконец, после битвы с богами унес хранимую ими амриту. На обратном пути Гаруда встретился с Вишну и стал его ездовым животным. Комментатор Говиндараджа объясняет это отступление о подвигах Гаруды тем, что оно должно продемонстрировать тщетность попыток Раваны бороться с Рамой, когда даже ездовое животное Вишну/Рамы птица Гаруда обладает неслыханной силой (см.: Pollock 1991: 295).
Лучшей из птиц, Супарны, Внезапно сломалась. А между тем на ней сидели Вайкханасы, маши, аджи,
31
ajā babhūvuḥ dhūmrāḥ ca saṅgatāḥ paramarṣayaḥ । teṣām dayāartham garuḍaḥ tām śākhām śata yojanām ॥31॥
Валакхильи, маричипы, дхумры И другие великие рииш. Из сострадания к ним Гаруда, Съев черепаху и слона,
31.
Дхумры (dhūmrāḥ) — согласно комментарию Махешваратиртхи и Говиндараджи, это мудрецы, питающиеся одним дымом.
32
bhagnam ādāya vegena tau ca ubhau gaja kacchapau । eka pādena dharma ātmā bhakṣayitvā tat āmiṣam ॥32॥
Быстро взял в одну лапу Эту сломанную ветку Длиною в сто йоджан И опустошил, добродетельный, ею
32—33.
...опустошил... ею || Всю страну нишадов. | Освободив великих мудрецов (niṣāda-viṣayaṃ hatvā śākhayā... | ...mokṣayitvā mahāmunīn)... — Обычно в санскритской литературе нишадами называются дикие горные племена охотников в самой Индии, но здесь это легендарное варварское племя, живущее на дне океана (см.: Мбх. I. 24. 2). «Рамаяна» при этом несколько отклоняется от рассказа «Махабхараты», где Гаруда пожирает нишадов, а не сметает их баньяновой ветвью.
Всю страну нишадов. Освободив великих мудрецов, Лучший из птиц, Гаруда Испытал несравненную радость.
32—33.
...опустошил... ею || Всю страну нишадов. | Освободив великих мудрецов (niṣāda-viṣayaṃ hatvā śākhayā... | ...mokṣayitvā mahāmunīn)... — Обычно в санскритской литературе нишадами называются дикие горные племена охотников в самой Индии, но здесь это легендарное варварское племя, живущее на дне океана (см.: Мбх. I. 24. 2). «Рамаяна» при этом несколько отклоняется от рассказа «Махабхараты», где Гаруда пожирает нишадов, а не сметает их баньяновой ветвью.
34
sa tena tu praharṣeṇa dviguṇī kṛta vikramaḥ । amṛta ānayanārtham vai cakāra matimān matim ॥34॥
Эта радость сделала Гаруду вдвойне сильнее, И он, мудрый, решился На похищение амриты.
Расшатав железную решетку И влетев в лучшую из сокровищниц, Он похитил из жилища Махендры Спрятанную там амриту.
35.
Расшатав железную решетку | И влетев в лучшую из сокровищниц, | Он похитил... | ...амриту (ayojālāni nirmathya bhittvā ratnagṛhaṃ varam | ...ājahāra-amṛtam). — В «Махабхарате» сказано, что амриту защищало железное колесо с острыми спицами, сквозь которое и проник Гаруда в ее хранилище (см.: Мбх. I. 29. 2—4).
Этот обжитый великими риши, Хранящий знаки когтей Супарны Баньян, зовущийся Субхадра, Увидел в полете Дашагрива.
27—36.
В этих стихах изложены фрагменты мифа о Гаруде, похитившем амриту у богов ради освобождения своей матери Винаты из рабства у змей (подробно этот миф рассказан в Мбх. I. 24—30). На пути к амрите Гаруда, чтобы возросла его сила, собирался съесть огромных слона и черепаху, которыми по проклятию стали братья-мудрецы Супратика и Вибхавасу. Схватив их, он сел на ветку баньяна. Она надломилась, и множество живших на ней мудрецов Гаруда перенес в окрестности Гималаев. Затем Гаруда уничтожил царство нишадов, расположенное на дне моря, и, наконец, после битвы с богами унес хранимую ими амриту. На обратном пути Гаруда встретился с Вишну и стал его ездовым животным. Комментатор Говиндараджа объясняет это отступление о подвигах Гаруды тем, что оно должно продемонстрировать тщетность попыток Раваны бороться с Рамой, когда даже ездовое животное Вишну/Рамы птица Гаруда обладает неслыханной силой (см.: Pollock 1991: 295).
В ней одетого в шкуру лани, С заплетенной косицей волос, Соблюдающего обет воздержания Он увидел ракшасу Маричу.
38.
В ней одетого в шкуру лани... | Он увидел ракшасу Маричу (tatra kṛṣṇājina-dharam | ...dadarśa... mārīcaṃ nāma rākṣasam). — В «Махабхарате» говорится, что Марича, побежденный Рамой (см.: Рам. I. 30), «в страхе перед Рамой предался подвижничеству» (Мбх. III. 261. 65).
39
sa rāvaṇaḥ samāgamya vidhivat tena rakṣasā । mārīcena arcito rājā sarva kāmaiḥ amānuṣaiḥ ॥39॥
Равана встретился с Маричей И был принят им с почетом, Полагающимся по обычаю И желанным для царя ракшасов.
40
tam svayam pūjayitvā ca bhojanena udakena ca । arthopahitayā vācā mārīco vākyam abravīt ॥40॥
Предложив ему еду и питье, Марича обратился к Раване, Сообразно месту и времени встречи, С такими словами:
41
kaccit te kuśalam rājan laṅkāyām rākṣaseśvara । kena arthen punaḥ tvam vai tūrṇam eva iha āgataḥ ॥41॥
«Здоров ли ты, о Равана, Царь Ланки, владыка ракшасов? С какою целью так быстро Ты снова сюда пришел?»
41.
С какою целью так быстро | Ты снова сюда пришел (kena-arthena punas tvaṃ vai tūrṇam eva iha-āgataḥ)? — Равана недавно уже прилетал к Мариче (см. выше: Рам. III. 31. 36-50).
42
evam ukto mahātejā mārīcena sa rāvaṇa । tataḥ paścāt idam vākyam abravīt vākya kovidaḥ ॥42॥
На этот вопрос Маричи Сиятельный Равана, Сведущий в искусстве слова, Так отвечал ракшасе:
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, тридцать пятая песнь «Книги о лесе».
Тридцать шестая песнь
1
mārīca śrūyatām tāta vacanam mama bhāṣataḥ । ārto asmi mama ca ārtasya bhavān hi paramā gatiḥ ॥1॥
«Марича, друг мой, слушай, Что я хочу тебе сказать. Я в расстройстве, и для меня Ты теперь лучшая поддержка.
0.
3. Стяжавшие славу (labdha-lakṣāḥ)... — Букв.: «завоевавшие приз», «попавшие в цель». Махешваратиртха и Нагеша Бхатта толкуют: «жаждущие битвы», но наш перевод кажется нам более близким по смыслу к оригиналу.
2
jānīṣe tvam janasthāne bhrātā yatra kharo mama । dūṣaṇaḥ ca mahābāhuḥ svasā śūrpaṇakhā ca me ॥2॥
Ты знаешь хорошо Джанастхану, Где жили брат мой Кхара, Мощнорукий Душана, Сестра моя Шурпанакха,
3
triśirāḥ ca mahātejā rākṣasaḥ piśita aśanaḥ । anye ca bahavaḥ śūrā labdha lakṣā niśācarāḥ ॥3॥
Многосильный Триширас, Ракшаса, пожиратель мяса, И многие другие храбрые, Стяжавшие славу ракшасы.
4
vasanti mat niyogena adhivāsam ca rākṣasaḥ । bādhamānā mahāraṇye munīn ye dharma cāriṇaḥ ॥4॥
По моему дозволению, Докучая в лесу аскетам, Идущим путем добродетели, В той же Джанастхане жили
Облизывая сухие губы, Не отрывая от Раваны глаз, Он в ужасе смотрел на него, Почитая себя уже мертвым.
23.
Не отрывая... глаз (netrair animiṣair iva)... — Букв.: «словно бы не моргая глазами».
24
sa rāvaṇam trasta viṣaṇṇa cetā । mahāvane rāma parākramajñaḥ । kṛta añjaliḥ tattvam uvāca vākyam । hitam ca tasmai hitam ātmanaḥ ca ॥24॥
Зная великую силу Рамы, проявленную в лесу, Испуганный, с сердцем, пришедшим в смятение, Сложив в почтении руки, сказал он Раване Ради его и своего блага разумное слово.
24.
Зная великую силу Рамы, проявленную в лесу (mahāvane rāma-parākramajñaḥ)... — Речь идет о силе Рамы, которую Марича сам испытал на себе, сражаясь с ним в обители Вишвамитры.
Выслушав это слово Раваны, Мудрый ракшаса Марича, Искусный в речи, так отвечал Индре среди ракшасов:
0.
2. Легко найти человека (sulabhāḥ puruṣāḥ)... — Ракшасы в «Рамаяне» нередко говорят о себе как о людях. В данном случае это оправдано и тем, что Марича произносит общую сентенцию.
2
sulabhāḥ puruṣā rājan satatam priya vādinaḥ । apriyasya ca pathyasya vaktā śrotā ca durlabhaḥ ॥2॥
«Легко найти человека, Говорящего только приятное; Трудно – того, кто говорит Неприятное, но здравое.
Как же ты хочешь похитить, Словно солнечный свет у Вивасвата, Хранимую всей его силой Царевну Видехи Ситу?
14.
Хранимую всей его силой (rakṣitāṃ svena tejasā)... — Формально притяжательное местоимение svena должно относиться к самой Сите: «хранимую своей силой». Но мы переводим «его (т. е. Рамы) силой» согласно контексту и толкованию Нагеши Бхатты, Говиндараджи и других комментаторов.
Нет, ты не должен вступать В костер битвы с Рамой, Чье пламя в битве – стрелы, А топливо – лук и меч.
15.
Нет, ты не должен вступать | В костер битвы с Рамой (rāma-agnim... dīptaṃ na praveṣṭuṃ tvam arhasi)... — Букв.: «...в пылающий костер Рамы»); далее следует развернутая метафора.
Майтхили тебе недоступна, Она возлюбленная могучего Рамы. Как искру пылающего огня, Ее ты не сможешь похитить.
20.
Как искру пылающего огня, | Ее ты не сможешь похитить (na sā dharṣayituṃ śakyā... dīptasya-iva hutāśasya śikhā). — Букв.: «Как язык пылающего огня...», но на санскрите «язык (венчик) пламени» (śikhā) — женского рода и потому соотнесен с Ситой, а «огонь» (hutāśa) — мужского и соотнесен с Рамой.
21
kim udyamam vyartham imam kṛtvā te rākṣasādhipa । dṛṣṭaḥ cet tvam raṇe tena tat antam tava jīvitam ॥21॥
Что за бессмысленное дело Ты затеял, владыка ракшасов? Если ты вступишь в битву с Рамой, Кончится твоя жизнь,
Кончатся и счастье, и царство, С таким трудом тобой добытое. Посоветуйся со всеми своими Добродетельными советниками,
22.
...и царство, | С таким трудом тобой добытое (rājyaṃ ca-eva sudurlabham). — Царство — это Ланка, отобранная Раваной в битве у его старшего брата Куберы.
23
sa sarvaiḥ sacivaiḥ sārdham vibhīṣaṇa puraskṛtaiḥ । mantrayitvā tu dharmiṣṭhaiḥ kṛtvā niścayam ātmanaḥ । doṣāṇām ca guṇānām ca saṃpradhārya bala abalam ॥23॥
Прежде всего с Вибхишаной, И тогда принимай решение. Взвесь достоинства и недостатки, Силу и слабость своего замысла,
24
ātmanaḥ ca balam jñātvā rāghavasya ca tattvataḥ । hitam hi tava niścitya kṣamam tvam kartum arhasi ॥24॥
Сравни беспристрастно свою силу И силу доблестного Рагхавы, Реши, что пойдет тебе во благо, И тогда поступай как должно.
25
aham tu manye tava na kṣamam raṇe । samāgamam kosala rāja sūnunā । idam hi bhūyaḥ śṛṇu vākyam uttamam । kṣamam ca yuktam ca niśācara adhipa ॥25॥
Я думаю, что тебе не следует, Равана, Встречаться в битве с царевичем Рамой. Послушай слово мое, владыка ракшасов, О том, что подходит тебе и в чем твоя выгода.
Однажды я, гордясь своей силой, Равной силе тысячи слонов, Похожий на высокую гору, Странствовал по земле.
0.
3. Я блуждал по лесу Дандаке (vyacaran daṇḍaka-araṇyam)... — Из первой книги «Рамаяны» (см.: Рам. I. 30) никак не следует, что первая встреча Рамы и Маричи в обители Вишвамитры происходила в лесу Дандаке, и это одно из многих противоречий эпоса.
Высокой участью, так отвечал Добродетельный Дашаратха: “Рагхаве нет и двенадцати лет, И он не сведущ в оружии.
6.
Рагхаве нет и двенадцати лет (ūna-dvādaṣa varṣaḥ... rāghavaḥ)... — В соответствующем эпизоде первой книги Дашаратха говорит Вишвамитре, что Раме «не исполнилось и шестнадцати лет» (Рам. I. 20. 2). Говиндараджа и некоторые другие комментаторы предполагают, что Марича сознательно преуменьшает тогдашний возраст Рамы, чтобы напугать Равану. Скорее, однако, здесь одно из многочисленных противоречий «Рамаяны» в определении возраста Рамы, которых мы уже касались (см. примеч. к Рам. II. 20. 45).
7
kāmam tu mama yat sainyam mayā saha gamiṣyati । balena caturaṅgeṇa svayam etya niśācaram ॥7॥
Но вместе со мной на твою защиту Охотно пойдет мое войско. Во главе четырехчастного войска Я сам убью ночного бродягу –
7.
Во главе четырехчастного войска... — См. примеч. к Рам. I. 20. 3.
8
vadhiṣyāmi muniśreṣṭha śatrum tava yathā īpsitam । ] evam uktaḥ sa tu munī rājānam idam abravīt ॥8॥
Твоего врага, о лучший из риши, Как этого ты желаешь”. На эти слова Дашаратхи Мудрец отвечал царю:
9
rāmāt na anyat balam loke paryāptam tasya rakṣasaḥ । devatānām api bhavān samareṣu abhipālakaḥ ॥9॥
“Никто, кроме Рамы, в мире Не сокрушит этого ракшасу, Пусть даже ты и помог Богам в их сражениях с асурами,
Будучи только отроком, Храбрый, сильный, прекрасный, В льняном платье, с луком в руках, С копной волос на макушке,
14.
В льняном платье... | С копной волос на макушке (ekavastra-dharaḥ... śikhī)... — Согласно комментарию Нагеши Бхатты, Говиндараджи и Махешваратиртхи, Рама в лесу прислуживал мудрецу Вишвамитре, соблюдая обет брахмачарина (см. примеч. к Рам. I. 9. 5).
Тут я, похожий на тучу, В серьгах из расплавленного золота, Наделенный даром силы, Горделиво вошел в обитель.
16.
Наделенный даром силы (balī datta-varaḥ — букв.: «могучий, получивший дар»)... — Нагеша Бхатта предполагает, что Марича, как и Равана, получил от Брахмы дар неуязвимости. Но о таком даре нигде в «Рамаяне» не идет речи, и мы понимаем этот дар как полученный от природы «дар силы», объединяя два определения оригинала.
17
tena dṛṣṭaḥ praviṣṭo aham sahasā eva udyata āyudhaḥ । mām tu dṛṣṭvā dhanuḥ sajyam asambhrāntaḥ cakāra ha ॥17॥
Он заметил, как я внезапно Вошел, подняв оружие, И, увидев меня, хладнокровно Наложил на свой лук стрелу.
Я, как друг, без устали тебя предупреждаю: Если ты насильно завладеешь Ситой, То утратишь всю силу и вместе с родичами Попадешь в обитель Ямы, сраженный стрелами Рамы.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, тридцать восьмая песнь «Книги о лесе».
Тридцать девятая песнь
1
evam asmi tadā muktaḥ kathañcit tena saṃyuge । idānīm api yat vṛttam tat śṛuṇuṣva yat uttaram ॥1॥
Так некогда я с трудом Спасся в битве с Рагхавой. Теперь послушай, Равана, Что случилось позже.
0.
1. Теперь послушай... | Что случилось позже (idānīm api yad vṛttaṃ tac chṛṇuṣva yad uttaram). — Об эпизоде новой встречи Маричи с Рамой, рассказанном в этой песни, не говорилось ранее, и создается впечатление, что он придуман методом дублирования, свойственным устному эпическому повествованию.
Но все равно за каждым деревом Я вижу Раму в платье из лыка, Держащего в руке лук, Словно Антака – свою петлю.
16
api rāma sahasrāṇi bhītaḥ paśyāmi rāvaṇa । rāma bhūtam idam sarvam araṇyam pratibhāti me ॥16॥
Даже тысячу Рам, о Равана, Вижу я, перепуганный. Весь этот лес иногда Мне кажется живым Рамой.
16.
Весь этот лес... | Мне кажется живым Рамой (rāma-bhūtam idaṃ sarvam araṇyaṃ pratibhāti me). — Букв.: «Весь этот лес кажется мне имеющим сущность Рамы».
17
rāmam eva hi paśyāmi rahite rākṣaseśvara । dṛṣṭvā svapna gatam rāmam ud bhramāmi vicetanaḥ ॥17॥
Мне мерещится Рама, о Равана, Даже в полном уединении. Я вижу Раму в глубоком сне И вскакиваю как безумный.
18
ra kāra adīni nāmāni rāma trastasya ravaṇa । ratnāni ca rathāḥ ca eva vitrāsam janayanti me ॥18॥
У меня, в страхе перед Рамой, Все слова, что начинаются с “ра”: “Разум”, “радуга” и им подобные, – Невольно вызывают ужас.
18.
Все слова, что начинаются с “ра:” | “разум”, “радуга” и им подобные, — | Невольно вызывают ужас (ra-kāra-adīni nāmāni | ratnāni ca rathāś ca-eva vitrāsaṃ janayanti me). — В русском переводе мы вынуждены заменить санскритские слова оригинала, начинающиеся, как и имя Рамы, со слога «ра»: «драгоценность» (ратна), «колесница» (ратха), — на соответствующие этому условию русские.
19
aham tasya prabhāvajño na yuddham tena te kṣamam । balim vā namuciṃ vā api hanyaddhi raghunṃandana ॥19॥
Я знаю величие Рамы, Битва с ним тебе не по силам. Потомок Рагху мог бы убить Бали или даже Намучи.
19.
Бали... Намучи... — Демоны-асуры, побежденные Вишну и Индрой.
20
raṇe rāmeṇa yuddhsva kṣamām vā kuru rāvaṇa । na te rāma kathā kāryā yadi mām draṣṭum icchasi ॥20॥
Сразишься ли ты с Рамой Или проявишь благоразумие, Но не говори со мной о Раме, Если хочешь меня видеть.
Если недавно могучий Кхара Был убит несравненным Рамой, Когда пришел в Джанастхану Отомстить ему за Шурпанакху, То теперь в чем вина Рамы? Скажи мне прямо, о Равана!
25
idam vaco bandhu hita arthinā mayā । yathā ucyamānam yadi na abhipatsyase । sa bāndhavaḥ tyakṣyasi jīvitam raṇe । hato adya rāmeṇa śaraiḥ jihmagaiḥ ॥25॥
Если ты не примешь мое слово, Сказанное во благо нашим родичам, То расстанешься с жизнью вместе с близкими, Сраженный неотразимыми стрелами Рамы».
Тем, кто по слову обычной женщины Безропотно ушел в лес, Покинув отца, мать, друзей И отказавшись от царства.
5.
...по слову обычной женщины (strī-vākyaṃ prākṛtaṃ śrutvā)... — Букв.: «услышав обычное слово женщины», но комментаторы относят определение «обычная» к Кайкейи, которая только смертная женщина, а не богиня.