«Рама́яна» (санскр. रामायण, Rāmāyaṇa IAST «путешествие Рамы») — древнеиндийский эпос на санскрите, автором которого в традиции индуизма принято считать легендарного мудреца Вальмики, имя которого упоминается ещё в ведийской литературе как одного из учителей Тайттирии-Пратишакхьи.
Является одним из важнейших священных текстов индуизма канона смрити.
Перевод третьей книги «Рамаяны» выполнен по стандартному санскритскому изданию ее южной рецензии: The Rāmāyaṇa of Vālmīki with Commentary (Tilaka) of Rāma: in 2 p. / Ed by K.P. Parab. Bombay, 1888. Проведена сверка с критическим изданием текста поэмы: The Rāmāyaṇa of Vаlmīki: In 7 vol. / Gen. ed. G.H. Bhatt, U.P. Shah. Baroda, 1963. Vol.3: Araṇyakāṇḍa. При составлении примечаний использовались средневековые индийские комментарии к рукописям «Рамаяны» («Тилака» Нагеши Бхушаны, «Амритакатака» Катаки Мадхава Йогиндры, «Бхушана» Говиндараджи, «Рамаяна-широмани» Бансидхары Шивасахаи и «Таттвадипака» Махешваратиртхи), которые полностью или частично опубликованы в некоторых ее изданиях, а также в примечаниях к английскому переводу ее критического текста: The Rāmāyaṇa of Vаlmīki. An Epic of Ancient India. Vol. III. Introduction, Translation, and Annotation by Sh.I. Pollock. Princeton (NJ), 1991.
Войдя в великий лес Дандаку, Стойкий духом, могучий Рама Увидел среди этого леса Чреду обителей отшельников.
0.
1. Войдя в великий лес Дандаку (praviśya tu mahāraṇyaṃ daṇḍaka-araṇyam)… — Лес Дандака – основное место действия третьей книги «Рамаяны», в нем проходила бо́льшая часть лет изгнания Рамы. Собственно говоря, это не один какой-то лес, а обширная лесистая местность со многими лесами, реками, озерами и горами, охватывающая, по одним предположениям, территорию от Бунделькханда до реки Кришны на юге Деканского полуострова, по другим, - земли между реками Годавари и Нармада. Согласно комментариям «Тилака» Нагеши Бхатты, «Бхушана» Говиндараджи, «Таттвадипака» Махешваратиртхи и «Амритакатака» Катаки Мадхавы Йогиндры, исходящим из рассказа седьмой книги «Рамаяны» (см.: Рам. VII. 79‒81), на месте Дандаки прежде была страна царя по имени Данда из рода Икшваку, который похитил дочь жреца асуров Шукры, и за это по проклятию Шукры все его царство стало дремучим лесом. Откуда и название леса — Дандака. …Рама | увидел… | Чреду обителей отшельников (rāmo dadarśa… tāpasāśramamaṇḍalam). – Букв. «Рама увидел круг обителей отшельников». Комментаторы Нагеша Бхатта, Махешваратиртха, Бансидхара Шивасахая в «Широмани» и др. истолковывают «круг» как «множество обителей, которые расположены в одной местности невдалеке друг от друга».
Повсюду были развешаны Платья из лыка и травы куши, Хранящие блеск деяний брахманов, Словно солнце – свое сияние.
2.
… развешаны | Платья из лыка и травы куши (kuśacīraparikṣiptam)… — Имеются в виду одежды аскетов, которые они сушили на солнце после купания. Куша, дарбха — священная трава; см. примеч. к Рам. I. 3. 2. …блеск деяний брахманов (brāhmyā lakṣmyā) … — Речь идет о блеске или сиянии, приобретенных брахманами аскезой, изучением вед и т.д. Брахманы. – См. примеч. к Рам. I. 1. 96.
3
śaraṇyaṃ sarvabhūtānāṃ susaṃmṛṣṭājiraṃ sada । mṛgairbahubhirākīrṇaṃ pakṣisaṃmaiḥ samātam ॥3॥
Чисто прибранные обители Служили приютом для всех существ. Здесь бродили кроткие олени И вили гнезда стаи птиц.
4
pūjitaṃ copanṛttaṃ ca nityamapsarasām gaṇaiḥ । viśālairagniśaraṇaiḥ srugbhāṇḍairajinaiḥ kuśaiḥ ॥4॥
Здесь танцевали сонмы а́псар, Хранились священные огни, Всевозможная жертвенная утварь, Дрова для жертвы, трава куша,
4.
А́псары. – См. примеч. к Рам. I. 15. 32. Здесь… | Хранились священные огни (agniśaraṇaiḥ) … - Букв. «[обители] с местами хранения священных огней»; см. примеч. к Рам. II. 45. 12.
В одежде из лыка и шкур ланей, Соблюдая пост, победив страсти, Питаясь плодами и кореньями, Здесь жили благие великие риши,
7.
Великие риши. – См. примеч. к Рам. I. 1. 5.
8
puṇyaiśca niyatāhāraiḥ śobhitaṃ paramarṣibhiḥ । tad brahmabhavanaprakhyāṃ brahmaghoṣanināditam ॥8॥
Просветленные смирением, Сияющие, как огонь и солнце. Оглашаемая молитвами Брахме, Населенная знатоками Брахмы –
8‒9.
Оглашаемая молитвами Брахме, | Населенная знатоками Брахмы — || Брахманами великими участью, | Эта местность казалась обителью Брахмы (tad brahmabhavanaprakhyaṃ brahmaghoṣanināditam || brahmavidbhirmahābhāgairbrāhmaṇairupaśobhitam). – Характерный для «Рамаяны» повтор одного слова или однокоренных слов (Брахма, брахманы), в данном случае подчеркивающий священный статус местности.
Брахманами, великими участью, Эта местность казалась обителью Брахмы. Многославный, сиятельный Рагхава, Увидев эту чреду обителей,
8‒9.
Оглашаемая молитвами Брахме, | Населенная знатоками Брахмы — || Брахманами великими участью, | Эта местность казалась обителью Брахмы (tad brahmabhavanaprakhyaṃ brahmaghoṣanināditam || brahmavidbhirmahābhāgairbrāhmaṇairupaśobhitam). – Характерный для «Рамаяны» повтор одного слова или однокоренных слов (Брахма, брахманы), в данном случае подчеркивающий священный статус местности.
Направился к ним, сняв тетиву Со своего могучего лука. И тогда великие риши, Наделенные божественным знанием,
10.
…сняв тетиву | Со своего могучего лука (vijyaṃ kṛtvā mahad dhanuḥ – букв. «сделав могучий лук без тетивы»). – Входя в обитель, Рама в знак почтения к отшельникам и своих мирных намерений кладет лук на землю и снимает с него тетиву. Наделенные божественным знанием (divyajñānaupapannāḥ)… — Согласно комментаторам Говиндарадже и Катаке Мадхаве Йогиндре, здесь божественное знание — это знание аскетами того, что Рама аватара (земное воплощение) Вишну, который должен убить Равану. Однако скорее речь идет о божественном знании в его обычном понимании как знании сокровенной сути вещей, в принципе свойственном святым отшельникам.
11
abhijagmustadā prītā vaidehīṃ ca yaśasvinīm । te tu somamivodyantaṃ diṣṭvā vai dharmacāriṇam ॥11॥
Радостно вышли навстречу Ему и славной царевне Видехи. Твердые в обетах аскеты, Увидев перед собой Раму,
11.
Царевна Видехи (vaidehī) – Сита, дочь царя Видехи Джанаки. В переводе, так же как в оригинале «Рамаяны», она часто, согласно санскритской ономастике именуется просто Вайдехи.
Вайдехи, Рама и Лакшмана Казались волшебными существами, И аскеты на них смотрели, Словно бы не мигая.
14.
…смотрели, | Словно бы не мигая (netrair animiṣair iva … dadṛśuḥ). — Немигающие глаза (обычно это примета богов) в данном случае означают стремление даже на мгновение не оторвать взгляда от Рамы и его спутников.
Стоящие на стезе добродетели, Блеском похожие на огонь, Они, как положено, Раме Поднесли воду для омовения.
16.
…как положено… | Поднесли воду для омовения (vidhinā… ājahus te… salilam). – Предложение воды для омовения (обычная формула: «для уст и ног» — см. примеч. к Рам. I. 2. 25) – непременная часть обряда гостеприимства.
Следует почитать, как гуру, Держащего жезл наказаний. Царь – четвертая часть Индры, Он – защитник своих подданных,
19.
…гуру, | Держащего жезл наказаний (daṇḍadharo guruḥ). – О понятиии «гуру» см. примеч. к Рам. I. 2. 7. Жезл наказаний – метонимический атрибут царя. Царь – четвертая часть Индры (rājā… indrasyaeva caturbhāgaḥ)… — Общеиндоевропейская доктрина о божественном происхождении царя (см.: Dumézil 1948: 19 sq.; Chaney 1970: 7‒42; Gonda 1966 и др.) отражена во многих древнеиндийских текстах (см.: Pollock 1991: 15‒54). В «Законах Ману» сказано: «…владыка создал царя <…> извлекши вечные частицы Индры, Анилы, Ямы, Солнца, Агни, Варуны, Луны и владыки богатств» (ЗМ VII. 3‒4). При этом перечисляются восемь богов – хранителей мира. Здесь, в «Рамаяне», царь назван четвертой частью Индры потому, что эпос обычно указывает не восемь, а четырех хранителей мира: Индру, Яму, Варуну и Куберу (см. примеч. к Рам. I. 18. 36). Ср. также далее: Рам. III 40. 12‒13.
20
rājā tasmād varān bhogān ramyān bhuṅkai nama । te vayaṃ bhavatā rakṣyā bhavadviṣayavāsinaḥ । nagarastho vanasthovā tvaṃ no rājā janeśvaraḥ ॥20॥
Поэтому ему подобают, Рама, Лучшие яства и удовольствия. Мы живем на твоей земле И просим твоего покровительства. Где бы ты ни был, в лесу ли, в городе, Ты царь для нас, о владыка людей!
20.
Мы живем на твоей земле (vayam… bhavadviṣayavāsinaḥ)… — Лес Дандака не является частью царства Рамы, но отшельники считают Раму владыкой всей земли, зная, как полагают комментаторы Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра, что Рама — аватара Вишну.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, первая песнь «Книги о лесе».
Вторая песнь
1
kṛta ātithyo'tha rāmastu sūryasya udayanam prati । āmantrya sa munīm tat sarvān vanam eva anvagāhata ॥1॥
Принятый гостеприимно аскетами, Рама с восходом солнца Попрощался с мудрецами И углубился в дебри леса.
0.
4. Какутстха (kākutstha) – патроним Рамы (и Лакшманы), потомка царя Солнечной династии Какутстхи (kakutstha), внука царя Икшваку; см. примеч. к Рам. I. 19. 16. Ра́кшаса. – См. примеч. к Рам. I. 1. 41.
Три льва, четыре тигра, Два шакала, десять газелей И огромная голова слона, Вся в запекшейся крови,
8
avasajya āayase śūle vinadantam mahāsvanam । sa rāmam lakṣmaṇam caiva sītām dṛṣṭvā ca maithilīm ॥8॥
Были нанизаны на пику Злобно рычащего ракшасы. Увидев Раму, Лакшману И с ними царевну Митхилы,
8.
Царевна Митхилы (maithilī) – одно из имен Ситы. Митхилой в эпосе часто называется страна Видеха или ее столица. Отсюда еще одно имя Ситы в «Рамаяне» - Майтхили (ср. с Вайдехи и примеч. к стиху 11 первой песни этой книги).
Он схватил Ситу на руки И, отступив на шаг, воскликнул: «Кто вы, жалкие смертные, С женой пришедшие в Дандаку,
10.
…жалкие смертные (kṣīṇajīvitau – букв.: «наделенные короткой жизнью»)… — Ракшаса принимает Раму и Лакшману за обычных отшельников, не зная, как позже не знают Кхара и Равана, об их божественном происхождении. С женой (sabhāryāu)… — Здесь любопытно двойственное число: «с (их) женой». Говиндараджа полагает, что ракшаса считает Ситу «общей женой» Рамы и Лакшманы.
11
praviṣṭau daṇḍakāraṇyam śara cāpa asi pāṇinau । katham tāpasayoḥ yuvām ca vāsaḥ pramadayā saha ॥11॥
Одетые в платье из лыка, Но с мечом, луком и стрелами? Разве вы можете быть аскетами И жить с этой юной женщиной?
11.
Разве вы можете быть аскетами | И жить с этой юной женщиной (kathaṃ tāpasayor vāṃ ca vāsaḥ pramadayā saha)? – Ракшаса обвиняет Раму и Лакшману в том, что, будучи (или притворяясь) аскетами, они вошли в священный лес не только вооруженными, но к тому же с возлюбленной или женой. Хотя «Законы Ману» допускают, что отшельник (vanaprastha – букв. «живущий в лесу») «идет в лес, оставив жену на попечение сыновей, или вместе с ней» (ЗМ VI. 3), в целом индийская традиция предполагает, что отшельник, уходя в лес, не должен брать с собою жену (см.: O’Flaherty 1973: 79‒80).
И живущий в этом лесу, Пожирая мясо риши. Эта прекраснобедрая женщина Станет отныне моей женой,
13.
Эта прекраснобедрая женщина | Станет отныне моей женой (iyaṃ nārī varārohā mama bhāryā bhaviṣyati) – Эпизод притязаний Вирадхи на Ситу предвосхищает, как и другие ему подобные, похищение Ситы Раваной. Дублирование эпизодов характерно для композиции эпоса. Ср., например, многократные поединки Рамы с ракшасами еще до его главного сражения с Раваной.
«Взгляни, милый, как Ситу, Благородную дочь царя Джанаки, Прославленную царевну, Выросшую в безмятежном счастье,
18
atyanta sukha saṃvṛddhām rājaputrīm yaśasvinīm । yat abhipretam asmāsu priyam vara vṛtam ca yat ॥18॥
Мою добродетельную жену, Прижимает к груди Вирадха. То, что задумала Кайкейи И выбрала как желанный дар, –
18.
И выбрала как желанный дар (priyaṃ varavṛtaṃ ca yat) … — О даре царя Дашаратхи своей жене Кайкейи, состоящем в изгнании Рамы и помазании ее собственного сына Бхараты, см. 8‒18 песни второй книги «Рамаяны» и примеч. к Рам. II. 9. 29.
19
kaikeyyāstu susaṃvṛttam kṣipram adya eva lakṣmaṇa । yā na tuṣyati rājyena putrārthe dīrgha darśinī ॥19॥
Это сегодня с лихвою Нас постигло, о Лакшмана! Ей в заботе о своем сыне Не довольно было одного царства
19.
…в заботе о своем сыне (putraarthe dīrghadarśinī)… — Букв. «далеко смотрящая ради сына».
И того, что я, любимый подданными, Был изгнан в лес по ее слову – Нет, средняя моя мать Только теперь будет довольна!
20.
…средняя моя мать (mātā madhyamā mama)… — Здесь имеется в виду Кайкейи, хотя обычно она рассматривается не как средняя, а как младшая из трех главных жен Дашаратхи. Северо-восточная рецензия «Рамаяны» предлагает исправленное чтение: «юная мать».
21
para sparśāt tu vaidehyā na duḥkhataram asti me । pitur vināśāt saumitre sva rājya haraṇāt tathā ॥21॥
То, что кто-то чужой, Лакшмана, Смеет касаться Вайдехи, Для меня хуже смерти отца И тяжелее потери царства!»
Сегодня же я своей стрелой Убью ракшасу Вирадху, И он, лишившись жизни, Напоит своей кровью землю.
24.
…лишившись жизни (gataasoḥ)… — Букв.: «лишившись дыхания»; см. примеч. к Рам. II. 51. 17; 64. 67‒68.
25
rājya kāme mama krodho bharate yo babhūva ha । tam virādhe vimokṣyāmi vajrī vajram iva acale ॥25॥
Свой былой гнев на Бхарату, Пожелавшего себе царства, Я обрушу сегодня на Вирадху, Словно Индра – ваджру на гору.
25.
Свой былой гнев на Бхарату, | Пожелавшего себе царства (rājyakāme mama krodho bharate yo babhūva ha)… — «Былой», потому что после прихода Бхараты в лес и его объяснений гнев Лакшманы стих. Ваджра. – См. примеч. к Рам. I. 18. 12.
26
mama bhuja bala vega vegitaḥ । patatu śaro'sya mahān mahorasi । vyapanayatu tanoḥ ca jīvitam । patatu tataḥ ca mahīm vighūrṇitaḥ ॥26॥
Да пронзит его широкую грудь Стрела, пущенная моею рукою! Да покинет жизнь тело ракшасы, Да падет он в корчах на землю!»
«Знай, мы благородные кшатрии, Хотя и живем в лесу. Мы тоже хотели бы знать, Кто ты и что здесь делаешь?»
4
tam uvāca virādhaḥ tu rāmam satya parākramam । hanta vakṣyāmi te rājan nibodha mama rāghava ॥4॥
Раме, чья сила в правде, На это ответил Вирадха: «Ладно, царь, я все скажу. Слушай меня, Рагхава!
4.
…чья сила в правде (satyaparākramam)… — Один из формульных эпитетов; может быть переведен и как «поистине всесильному».
5
putraḥ kila javasya aham mātā mama śatahradā । virādha iti mām āhuḥ pṛthivyām sarva rākṣasāḥ ॥5॥
Я на самом деле сын Джавы, А мать моя – Шатахрада. Но все ракшасы на земле Называют меня Вирадхой.
5.
Я на самом деле сын Джавы (putraḥ kila javasyaaham)… — Персонаж по имени Джава («быстрый») в индийской мифологии нам не известен. Можно полагать, однако, что это эпитет бога смерти Ямы, или Калы. Такое предположение подкрепляется тем, что в других текстах иногда отцом Вирадхи называется именно Кала, а также божественным происхождением Вирадхи, которое далее обнаруживается в «Рамаяне», и многочисленными сравнениями Вирадхи с богом смерти в последующих стихах этой песни. Шатахрада (śatahradā — «состоящая из ста лучей света») — мать Вирадхи; возможно, одна из дочерей Дакши.
6
tapasā ca abhi saṃprāptā brahmaṇo hi prasādajā । śastreṇa avadhyatā loke acchedya abhedyatvam eva ca ॥6॥
Своей аскезой я добился По милости Брахмы дара: Меня поразить или убить Не может ничье оружие.
Громко ревущий, с копьем, Похожим на древко знамени Индры, Вирадха казался богом смерти, Разинувшим широкую пасть.
14.
Знамя Индры. – См. примеч. к Рам. II. 61. 7; 74. 36. …казался богом смерти, | Разинувшим… пасть (vyāttaanana ivaantakaḥ). – Согласно Говиндарадже, сравнение основано на том, что копье Вирадхи, о котором упомянуто в этом стихе, походило на высунутый язык бога смерти Антаки.
Грозного ракшасу, подобного Яме, поглотителю времени, Оба брата встретили Ливнем пылающих стрел.
15.
…подобного | Яме, поглотителю времени (kālāntaka-yamaupame)… — Едва ли основательно предположение комментатора Нагеши Бхатты, что здесь имеется в виду не Яма, а Шива.
16
sa prahasya mahā raudraḥ sthitvā ajṛmbhata rākṣasaḥ । jṛṃbhamāṇasya te bāṇāḥ kāyāt niṣpetur aśugāḥ ॥16॥
Но, осклабив в улыбке пасть, Грозный ракшаса отряхнулся, И стремительные стрелы Отскочили от его тела.
17
sparśāt tu vara dānena prāṇān saṃrodhya rākṣasaḥ । virādhaḥ śūlam udyaṃya rāghavau abhyadhāvata ॥17॥
Полагаясь на полученный дар, Ракшаса не испугался стрел И, высоко подняв копье, Снова напал на двух Рагхавов.
17.
Полагаясь на полученный дар (varadānena)… - См. 6 строфу этой песни. Рагхавы. – См. примеч. к Рам. I. 1. 54.
Рагхавы вынули два меча, Подобные вытянутым змеям, И, быстро бросившись вперед, Сами напали на Вирадху.
21
sa vadhyamāna subhṛśam bhujābhyām parigṛhya tau । aprakaṃpyau naravyāghrau raudraḥ prasthātum aicchata ॥21॥
Пораженный мечами братьев, Грозный ракшаса поднял на руки Двух тигров среди людей И попытался бежать с ними.
21.
Двух тигров среди людей (naravyāghrau)… — См. примеч. к Рам. I. 1. 1.
22
tasya abhiprāyam ajñāya rāmo lakṣmaṇam abravīt । vahatu ayam alam tāvat pathānena tu rākṣasaḥ ॥22॥
Распознав его намерение, Рама сказал Лакшмане: «Побудем какое-то время На руках этого ракшасы;
23
yathā ca icchati saumitre tathā vahatu rākṣasaḥ । ayam eva hi naḥ panthā yena yāti niśācaraḥ ॥23॥
Пусть несет нас Вирадха Так далеко, как хочет, Ибо путь ночного странника – Это и наш путь, сын Сумитры».
23.
Ибо путь ночного странника — | Это и наш путь (ayam eva hi naḥ panthā yena yāti niśācaraḥ)… — Как объясняют комментаторы, Вирадха, Рама и Лакшмана углубляются в лес Дандаку, куда они и сами направлялись. Ночной странник (niśācara) – одно из именований ракшасов (синонимичное ‒ rātricara). В нашем переводе в зависимости от контекста мы также переводим как: «ночное чудовище», «ночной оборотень», «ночной бродяга», «блуждающий в ночи» и т. п.
24
sa tu sva bala vīryeṇa samutkṣipya niśācaraḥ । bālāḥ iva skandha gatau cakāra ati baloddhataḥ ॥24॥
Ночной оборотень Вирадха, Собрав все силы и мужество, Поднял их, полный гордыни, Словно детей, на свои плечи.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, третья песнь «Книги о лесе».
Четвертая песнь
1
hriyamāṇau tu kākutsthau dṛṣṭvā sītā raghūttamau । uccaiḥ svareṇa cukrośa pragṛhya su mahābhujau ॥1॥
Видя, как ракшаса уносит Двух лучших потомков Рагху, Громко, в голос зарыдала Сита, Простирая им вслед руки:
0.
5. ...сын Сумитры... | Сломал левую руку, | А Рама сломал правую (saumitriḥ savyam bāhuṃ babhañja ha rāmas tu dakṣiṇam bāhum). — Говиндараджа поясняет, что Лакшмана всегда находился справа от Рамы, и поэтому Вирадха схватил его левой рукой, а Раму — правой.
Приблизившись к Вирадхе И став ногой на его шею, Рама приказал Лакшмане: «Вырой для него яму!»
13
tat śrutvā rāghaveṇa uktam rākṣasaḥ praśritam vacaḥ । idam provāca kākutstham virādhaḥ puruṣarṣabham ॥13॥
Услышав из уст Рагхавы Слово, сулящее избавление, Вирадха так сказал Какутстхе, Быку среди людей:
13.
Слово, сулящее избавление (praśritaṃ vacaḥ)... — Букв.: «скромное», «благовоспитанное», но также «тайное», «многозначащее» слово. Нагеша Бхатта поясняет: «Слово, дающее надежду Вирадхе достичь конца проклятия». Наш перевод исходит из этого пояснения, подтвержденного последующими строфами.
14
hato'ham puruṣavyāghraḥ śakra tulya balena vai । mayā tu pūrvam tvam mohān na jñātaḥ puruṣarṣabhaḥ ॥14॥
«Ты победил меня, герой, Силой равный самому Шакре. Сначала, о тигр среди людей, Я не узнал тебя в ослеплении.
15
kausalyā suprajātaḥ tāta rāmaḥ tvam vidito mayā । vaidehī ca mahābhāgā lakṣmaṇaḥ ca mahāyaśāḥ ॥15॥
Но теперь узнаю в тебе Раму, Достойного сына Каусальи, Узнаю Вайдехи, великую участью, Узнаю достославного Лакшману.
Я гандхарва по имени Тумбуру. Облик ужасного ракшасы Я принял по проклятию, А проклял меня Вайшравана.
16.
Я гандхарва по имени Ту́мбуру (tumburur nāma gandharvaḥ). — Гандхарва (см. примеч. к Рам. I. 1. 32) Ту́мбуру упоминается в «Махабхарате», где он называется первым из певцов-гандхарвов в свите бога Куберы (см.: Мбх. III. 44. 28; 156. 28). Вайшравана — одно из имен Куберы.
Я попросил у него снисхождения, И он отвечал, многославный: «Тогда, когда тебя в поединке Победит Рама, сын Дашаратхи,
18
tadā prakṛtim āpanno bhavān svargam gamiṣyati । anupasthīyamāno mām sa kruddho vyājahāra ha ॥18॥
Ты обретешь свой прежний вид И гандхарвой взойдешь на небо». Так сказал мне царь Вайшравана И был непреклонен в гневе,
19
iti vaiśravaṇo rājā raṃbha āsaktam uvāca ha । tava prasādān mukto aham abhiśāpāt su dāruṇāt ॥19॥
Ибо я домогался любви Прекрасной апсары Рамбхи. Но теперь по твоей милости Я освобожусь от проклятия
19.
Ибо я домогался любви | ...Рамбхи (rambhā-āsaktam). — По одному из мифов, изложенному в седьмой книге «Рамаяны», апсара Рамбха была женой сына или зятя Куберы.
И возвращусь в свое жилище. Благо тебе, губитель врагов! В четверти йоджаны отсюда Живет добродетельный, мудрый,
20.
...возвращусь в свое жилище (bhvanaṃ svaṃ gamiṣyāmi). — То есть на небо. Губитель врагов (paraṃtapa) — широко распространенное в «Рамаяне» формульное обращение или эпитет. Йоджана. — См. примеч. к Рам. I. 1. 65.
21
adhyartha yojane tātaḥ maharṣiḥ sūrya saṃnibhaḥ । tam kṣipram abhigaccha tvam sa te śreyo abhidhāsyati ॥21॥
Сияющий, словно солнце, Шарабханга, великий риши. Быстрее иди к нему, сынок: Он принесет тебе счастье.
22
avaṭe ca api mām rāma nikṣipya kuśalī vraja । rakṣasām gata sattvānām eṣa dharmaḥ sanātanaḥ ॥22॥
Ступай к нему и не медли, Но сначала, прошу тебя, Рама, Похорони меня в могиле. Это древний закон для ракшасов:
22.
Похорони меня в могиле. | Это древний закон для ракшасов (avaṭe... nikṣipya... | rakṣasāṃ gata-sattvānām eṣa dharmaḥ sanātanaḥ)... — Комментаторы Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра делают любопытное примечание: «Яваны (т. е. «ионийцы», греки), которые и есть ракшасы кали-юги (см. примеч. к Рам. I. 1. 94. — П. Г), и теперь следуют этому обычаю». Тем самым погребение в земле противопоставляется более привычному для индийцев обряду сожжения трупов. Об отождествлении ракшасов с автохтонными или пришлыми «варварскими» племенами см. с. 326—327 наст. изд.
23
avaṭe ye nidhīyante teṣām lokāḥ sanātanāḥ । evam uktvā tu kākutstham virādhaḥ śara pīḍitaḥ ॥23॥
Тем, кто похоронен в могиле, Вечные суждены миры». Так сказав потомку Какутстхи, Вирадха, истерзанный стрелами,
23.
Тем, кто похоронен в могиле, | Вечные суждены миры (avaṭe уе nidhīyate teṣāṃ lokāḥ sanātanāḥ). — Представление, что умершие получают в земной утробе новую жизнь, распространено во многих мифологиях и лежит в основе ряда погребальных обрядов (см.: Элиаде 2000/2: 65—67), которые были известны и древним индийцам (см., например: РВ X. 18. 10—12; АВ XII. 1. 11, 14; XVIII. 4. 48).
24
babhūva svarga saṃprāpto nyasta deho mahābalaḥ । tat śrutvā rāghavaḥ vākyam lakṣmaṇam vyādideśa ha ॥24॥
Готов был оставить свое тело И взойти, могучий, на небо. Услышав слово Вирадхи, Рагхава приказал Лакшмане:
Когда же Рама снял ногу С шеи Вирадхи, Лакшмана Сбросил в яму остроухого ракшасу, Издававшего громкие вопли.
28.
Когда же Рама снял ногу | С шеи Вирадхи (tam mukta-kaṇṭham)... — В оригинале сказано лишь: «освободив его шею», но мы в переводе исходим из 26-го стиха этой песни.
Так Рама и Лакшмана, скорые в деле, Этого грозного ракшасу, наводящего ужас, Грозного в битве, подняли, сильные, И, полные радости, бросили в яму.
30
avadhyatām prekṣya mahāsurasya tau । śitena śastreṇa tadā nararṣabhau । samarthya ca atyartha viśāradau ubhau । bile viradhasya vadham pracakratuḥ ॥30॥
Видя неуязвимость ракшасы для любого оружия, Эти быки среди людей с великой ловкостью Припасли для Вирадхи иную гибель – Смертельным оружием стала яма.
31
svayam virādhena hi mṛtyum ātmanaḥ । prasahya rāmeṇa vadhārtham īpsitaḥ । niveditaḥ kānana cāriṇā svayam । na me vadhaḥ śastra kṛto bhavet iti ॥31॥
Ибо сам Вирадха, житель леса, Пожелавший смерти от руки Рамы, Дабы избавить себя от проклятия, Сказал: «Оружие мне не страшно».
32
tadeva rāmeṇa niśaṃya bhāṣitam । kṛtā matiḥ tasya bila praveśane । bilam ca tena ati balena rakṣasā । praveśyamānena vanam vināditam ॥32॥
Потому-то Рама, услышав это слово Вирадхи, Решил для ночного странника выкопать яму. И когда в нее опустили могучего ракшасу, Сотрясся лес Дандака от великого грохота.
Упокоив могучего Вирадху в вырытой яме, Были довольны содеянным Рама и Лакшмана, И, забросав камнями могилу ракшасы, Они избавили Дандаку от великого страха.
33—34.
В ряде рукописей и изданий «Рамаяны» эти две строфы сведены к одной, взявшей из них по полустишию.
34
tataḥ tu tau kāñcana citra kārmukau । nihatya rakṣaḥ parigṛhya maithilīm । vijahratuḥ tau muditau mahāvane । divi sthitau candra divākarau iva ॥34॥
Похоронив ракшасу и возвратив Ситу, Рама и Лакшмана, сверкая золочеными луками, Довольные, радостные, пошли по лесу, Словно луна и солнце по бескрайнему небу.
33—34.
В ряде рукописей и изданий «Рамаяны» эти две строфы сведены к одной, взявшей из них по полустишию.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, четвертая песнь «Книги о лесе».
Пятая песнь
1
hatvā tu tam bhīma balam virādham rākṣasam vane । tataḥ sītām pariṣvajya samāśvāsya ca vīryavān ॥1॥
Убив ракшасу Вирадху, Наделенного грозной силой, Могучий Рама обнял Ситу И постепенно ее успокоил.
0.
1. Убив ракшасу Вирадху (hatvā... virādhaṃ rākṣasam)... — Комментаторы напоминают, что Рама убил Вирадху лишь в его облике ракшасы, после чего тот преобразился в прекрасного гандхарву.
2
abravīt bhrātaram rāmo lakṣmaṇam dīpta tejasam । kaṣṭam vanam idam durgam na ca smo vana gocarāḥ ॥2॥
А затем он сказал Лакшмане, Своему многосильному брату: «Дремуч и опасен этот лес, А мы не лесные жители.
3
abhigacchāmahe śīghram śarabhaṅgam tapo dhanam । āśramam śarabhangasya rāghavo'bhijagāma ha ॥3॥
Пойдем же отсюда быстрее К подвижнику Шарабханге». И Рама с братом направились К обители Шарабханги.
Увидел сияющего красотой, Подобного солнцу или огню, В одежде, не тронутой пылью, Блестящей от ярких украшений,
5—6.
В одежде, не тронутой пылью (virajo’mbara-dhāriṇam)... || Парящего, не касаясь земли (asaṃspṛśantaṃ vasudhām)... — Отличительные приметы бога, сошедшего на землю.
Владыку богов Индру, Чтимого сонмом небожителей, Похожих на него самого, Парящего, не касаясь земли,
5—6.
В одежде, не тронутой пылью (virajo’mbara-dhāriṇam)... || Парящего, не касаясь земли (asaṃspṛśantaṃ vasudhām)... — Отличительные приметы бога, сошедшего на землю.
6.
Чтимого сонмом небожителей (bahubhiḥ pūjyamānaṃ mahātmabhiḥ — букв.: «чтимого многими великими духом»)... — Имеется в виду свита Индры.
7
tat vidhaiḥ eva bahubhir pūjyamānam mahātmabhiḥ । haritaiḥ vājibhir yuktam antarikṣa gatam ratham ॥7॥
На повисшей в воздухе Божественной колеснице В упряжке рыжих коней, Похожей на восходящее солнце,
«Взгляни поскорее, Лакшмана, На эту прекрасную, сияющую, Словно пылающее солнце, Колесницу, парящую в воздухе.
14
ye hayāḥ puru hūtasya purā śakrasya naḥ śrutāḥ । antarikṣa gatā divyāḥ te ime harayo dhruvam ॥14॥
Мы издавна слышали о конях Шакры, которого славят люди, Божественных, бегущих по небу. Сомнений нет, вот эти кони!
15
ime ca puruṣa vyāghra ye tiṣṭhanti abhitaḥ diśam । śatam śatam kuṇḍalino yuvānaḥ khaḍga pāṇayaḥ ॥15॥
А вот сотни и сотни юношей, Которые, о тигр среди людей, Теснясь, окружают колесницу, В золотых серьгах, с мечами,
15.
...сотни и сотни юношей (śataṃ śatam... yuvānaḥ)... — Видимо, марутов, божеств бури, грома и молнии, которые составляли свиту Индры и изображались прекрасными юношами приблизительно одного возраста в ярких одеждах и украшениях (см. далее в 17-м стихе: «все они... кажутся двадцатипятилетними»). См. также примеч. к Рам. I. 23. 11; 47. 7.
Похожие издали на тигров, К которым опасно приближаться, – Все они, сын Сумитры, Кажутся двадцатипятилетними,
18
etaddhi kila devānām vayo bhavati nityadā । yathā ime puruṣa vyāghrā dṛśyante priya darśanāḥ ॥18॥
А это, как всем известно, Возраст богов, и богами Выглядят эти юноши, Тигры среди людей,
18.
Тигры среди людей (puruṣa-vyāghrāḥ). — Пример так называемого «неуместного эпитета» (см.: Гринцер 1974: 68—70), ибо речь идет о божественных юношах.
19
iha eva saha vaidehyā muhūrtam tiṣṭha lakṣmaṇa । yāvat jānāmi aham vyaktam ka eṣa dyutimān rathe ॥19॥
Постой здесь минуту с Вайдехи, Пока я точно разузнаю, Кто этот блистательный муж На колеснице, о Лакшмана».
20
tam evam uktvā saumitrim iha eva sthīyatām iti । abhicakrāma kākutsthaḥ śarabhaṅga āśramam prati ॥20॥
Сказав сыну Сумитры: «Постой здесь минуту с Ситой», – Потомок Какутстхи вошел В обитель Шарабханги.
Как только супруг Шачи Увидел, что приближается Рама, Он попрощался с Шарабхангой И так сказал мудрецу:
22
iha upayāti asau rāmo yāvan mām na abhibhāṣate । niṣṭhām nayata tāvat tu tato mā draṣṭum arhati ॥22॥
«Сюда подходит Рагхава. Пока он не заговорил со мною, Я должен уйти на небо: Ему не следует меня видеть.
22.
Пока он не заговорил со мною, | Я должен уйти на небо (yāvan māṃ na-abhibhāṣate niṣṭhāṃ nayata tāvat tu — букв.: «Пока он не заговорил со мною, пусть уведут меня в мое жилище»)... — Комментаторы по-разному объясняют это нежелание Индры встретиться с Рамой. В частности, Говиндараджа, Катака Мадхава Йогиндра и др. полагают, что Индра опасается прежде времени раскрыть Раме его божественную сущность, так как, лишь сознавая себя человеком, Рама может убить Равану. Эта интерпретация косвенно подтверждается в следующей строфе.
23
jitavantam kṛtārtham hi tadā aham acirād imam । karma hi anena kartavyam mahat anyaiḥ suduṣkaram ॥23॥
Но я немедля с ним встречусь, Как только он одержит победу – Ему предстоит великое дело, Непосильное ни для кого другого».
23.
Ему предстоит великое дело, | Непосильное ни для кого другого (karma hy anena kartavyaṃ mahad anyaiḥ suduṣkaram). — То есть предстоит избавить мир от Раваны.
24
atha vajrī tam āmantrya mānayitvā ca tāpasam । rathena haya yuktena yayau divam arindamaḥ ॥24॥
Так сказав подвижнику, Индра Почтил его и на колеснице, Запряженной конями, удалился, Губитель врагов, к себе на небо.
Когда Тысячеглазый уехал, Рагхава и его спутники Подошли к Шарабханге, Совершающему агнихотру.
25.
Тысячеглазый (sahasra-akṣa). — Эпитет Индры; см. примеч. к Рам. I. 24. 19. По наблюдению М. Элиаде (см.: Элиаде 2000/1: 147), «тысяча глаз» — символ всеведения, и уже в «Ригведе» «тысячеглаз» не только Индра (см.: РВ I. 23. 3), но и Варуна (см.: РВ VII. 7. 34. 10), Ваю (см.: РВ I. 23. 3), Агни (см.: РВ I. 79. 12), Пуруша (см.: РВ X. 90. 1). Агнихотра. — См. примеч. к Рам. I. 52. 5.
26
tasya pādau ca saṅgṛhya rāmaḥ sītā ca lakṣmaṇaḥ । niṣeduḥ tad anujñātā labdha vāsā nimantritāḥ ॥26॥
Рама, Сита и Лакшмана Коснулись ног Шарабханги, А затем сели с ним рядом, Получив его позволение.
26.
Коснулись ног Шарабханги (tasya pādau ca saṃgṛhya)... — Знак почтительного приветствия.
27
tataḥ śakra upayānam tu paryapṛcchata rāghavaḥ । śarabhaṅgaḥ ca tat sarvam rāghavāya nyavedayat ॥27॥
Рагхава расспросил Шарабхангу О встрече его с Шакрой, И Шарабханга, не таясь, Все рассказал Рагхаве:
Лишь встретившись с тобою, Добродетельным, великим духом, Я буду готов уйти, о Рагхава, На третье и на верхнее небо.
30.
На третье и на верхнее небо (tri-divaṃ ca-avaram param). — Третье небо — см. примеч. к Рам. I. 16. 32; верхнее (седьмое) небо — небо Брахмы (см. примеч. к Рам. I. 1.97).
31
akṣayā nara śārdūla jitālokā mayā śubhāḥ । brāhṃyāḥ ca nāka pṛṣṭhyāḥ ca pratigṛhṇīṣva māmakān ॥31॥
Эти завоеванные мною Нетленные верхние миры, Небесные миры Брахмы, Прими от меня, о Рама!»
31.
..миры Брахмы | Прими от меня, о Рама (brāhmyāś са... pratigṛhṇīṣva māmakān)!» — Пожелание Шарабханги, выражающее высокое почтение к гостю, относится не к настоящему, а к будущему времени, когда Рама будет призван занять свое место в мире Брахмы.
Вот путь твой, тигр среди людей. Но погоди немного, взгляни, Как я оставляю свое тело, Словно змея – старую кожу».
37.
...взгляни, | Как я оставляю свое тело (paśya... | yāvaj jahāmi gātrāṇi)... — Речь идет о самосожжении ради достижения мира Брахмы и божественного состояния.
Разложив костер и возлив Очищенное масло, Шарабханга, Сиятельный знаток гимнов, Вошел в огонь, пожирающий жертвы.
39
tato agnim su samādhāya hutvā ca ājyena mantravit । śarabhaṅgo mahātejāḥ praviveśa hutāśanam ॥39॥
Этот огонь сжег волосы На голове и теле подвижника, Сжег его старую кожу, Кровь, мясо и кости.
40
tasya romāṇi keśām ca tadā vahniḥ mahātmanaḥ । jīrṇam tvacam tad asthīni yat ca māṃsam ca śoṇitam ॥40॥
И Шарабханга, став юношей, Поднялся над костром И, блистая, словно огонь, Затмил его своим сиянием.
41
sa ca pāvaka saṅkāśaḥ kumāraḥ samapadyata । utthāya agnicayāt tasmāt śarabhaṅgo vyarocata ॥41॥
Преодолев миры священных огней, Миры великих духом риши, Миры небесных богов, Шарабханга поднялся в мир Брахмы.
41.
Преодолев миры священных огней, | Миры великих духом риши, | Миры небесных богов, | Шарабханга поднялся в мир Брахмы (sa lokān āhita-agnīnām-ṛṣīṇāṃ ca mahātmanām | devānāṃ ca vyatikramya brahmalokaṃ vyarohata). — Здесь кратко описан известный в древнеиндийской мифологии так называемый «путь богов» (см.: Семенцов 1981: 71—96), которым после смерти идут «те, кто знает истину»: из пламени костра — в светлые половины суток, месяца и года, затем в солнце, молнию и, наконец, в мир Брахмы (см.: Бр.-ар.-уп. VI. 2. 15; Чх.-уп. IV. 15. 5—6).
42
sa lokān āhitāgnīnām ṛṣīṇām ca mahātmanām । devānām ca vyatikraṃya brahma lokam vyarohata ॥42॥
Бык среди брахманов, святой подвижник, Увидел великого Брахму с его свитой, И Великий Отец, встретив Шарабхангу, Обрадовался и сказал: «Будь счастлив!»
43
sa puṇya karmā bhuvane dvijarṣabhaḥ । pitāmaham sānucaram dadarśa ha । pitāmahaḥ ca api samīkṣya tam dvijam । nananda susvāgatam iti uvāca ha ॥43॥
{no rus data}
42.
Великий Отец. — Эпитет Брахмы; см. примеч. к Рам. I. 2. 27. «Будь счастлив (susvāgatam)!» — Стандартное приветствие: «Счастливого прибытия!», «Добро пожаловать!».
Когда Шарабханга поднялся в небо, К Раме, потомку Какутстхи, Сияющему великим блеском, Пришли сонмы мудрецов.
0.
2—5. В этих строфах перечисляются виды мудрецов-отшельников, пришедших к Раме сообразно их происхождению и исполняемой ими аскезе.
2
vaikhānasā vālakhilyāḥ saṃprakṣālā marīcipāḥ । aśma kuṭṭāḥ ca bahavaḥ patra āhārāḥ ca tāpasāḥ ॥2॥
Вайкханасы и валакхильи, Сампракшалы и маричипы, Растирающие зерна камнями, Питающиеся одними листьями,
2.
Вайкханасы (vaikhānasāḥ) — согласно объяснению индийских комментаторов, мудрецы, рожденные из ногтей Брахмы. Валакхильи (vālakhilyāḥ) — мудрецы, рожденные из волос (vāla) Брахмы. Валакхильи и вайкханасы рассматриваются как существа величиной с большой палец (см. примеч. к Рам. I. 51. 26—27). Сампракшалы (samprakṣālāḥ). — Нагеша Бхатта объясняет, что эти мудрецы рождены Брахмой из воды для омовения; Говиндараджа — что это «те, кто пьет только воду для омовения ног»; Махешваратиртха — «те, кто постоянно омывает водой свое тело». Маричипы (maricipāḥ) — букв.: «пьющие свет луны». Растирающие зерна камнями (aśma-kuṭṭāḥ)... — То есть те, кто ест несваренные зерна, растирая их камнями. Так понимают смысл этой аскезы Махешваратиртха и Катака Мадхава Йогиндра. Нагеша Бхатта — иначе: «те, кто ест размельченные камни».
3
danta ulūkhalinaḥ ca eva tathā eva unmajjakāḥ pare । gātra śayyā aśayyāḥ ca tathā eva anavakāśikāḥ ॥3॥
Зубами шелушащие рис, Стоящие по горло в воде, Спящие на ногах, Не имеющие пристанища,
3.
Зубами шелушащие рис (danta-ulūkhalinaḥ)... — Букв.: «использующие зубы как пестик». Согласно Махешваратиртхе, Говиндарадже и Нагеше Бхатте: «те, кто лущит рис и т. п. только зубами, а затем ест его». Стоящие по горло в воде (unmajjakāḥ)... — Букв.: «погрузившиеся в воду», то есть те, чье тело постоянно находится в воде. Спящие на ногах (gātra-śayyāḥ)... — Букв.: «сделавшие себе ложем тело». Нагеша Бхатта, едва ли оправданно, переводит: «отказавшиеся от сна». Не имеющие пристанища (an-avakāśinaḥ)... — Букв.: «не имеющие дома», «не имеющие удобного места».
4
munayaḥ salila āhārā vāyu bhakṣāḥ tathā apare । ākāśa nilayāḥ ca eva tathā sthaṇḍila śāyinaḥ ॥4॥
Пьющие одну воду, Питающиеся одним ветром, Всегда парящие в воздухе, Спящие на голой земле,
4.
Всегда парящие в воздухе (ākāśa-nilayāḥ)... — Махешваратиртха поясняет: «в силу медитации», но Говиндараджа понимает иначе: «живущие в небе, т. е. на вершинах деревьев».
5
tathā ūrthva vāsinaḥ dāntāḥ tathā ārdra paṭa vāsasaḥ । sa japāḥ ca tapo nityāḥ tathā pañca tapo'nvitāḥ ॥5॥
Живущие на ветвях деревьев, Носящие влажное платье, Постоянно шепчущие молитвы, Исполняющие аскезу пяти огней, –
5.
Исполняющие аскезу пяти огней (pañca-tapo‘nvitāḥ)... — См. примеч. к Рам. I. 42. 13.
Сведущие в добродетели Сонмы подвижников-риши Сказали знатоку добродетели, Лучшему из добродетельных, Раме:
8
tvam ikṣvāku kulasya asya pṛthivyāḥ ca mahārathaḥ । pradhānaḥ ca api nāthaḥ ca devānām maghavān iva ॥8॥
«Ты величайший из воинов, Могучий владыка рода Икшваку И всей земли, подобный Индре, Владыке богов, держателю ваджры.
9
viśrutaḥ triṣu lokeṣu yaśasā vikrameṇa ca । pitṛ vratatvam satyam ca tvayi dharmaḥ ca puṣkalaḥ ॥9॥
Сила твоя и твое величие Прославлены в трех мирах. Ты верен обету отца, Правдив и добродетелен.
10
tvām āsādya mahātmānam dharmajñam dharma vatsalam । arthitvāt nātha vakṣyāmaḥ tat ca naḥ kṣantum arhasi ॥10॥
К тебе, великому духом, Верному закону и долгу, Мы пришли как просители. Прости нам слово, какое скажем.
11
adhārmaḥ sumahān nātha bhavet tasya tu bhūpateḥ । yo haret bali ṣaḍ bhāgam na ca rakṣati putravat ॥11॥
О господин, для владыки земли Было бы несправедливым Брать шестую долю доходов, Не защищая людей, как своих сынов.
11.
...для владыки земли | Было бы несправедливым | Брать шестую долю доходов, | Не защищая людей, как своих сынов (adharmaḥ... bhavet tasya tu bhūpateḥ | yo hared bali-ṣaḍbhāgaṃ na ca rakṣati putravat). — По индийским установлениям царь получал шестую долю зерна и других доходов государства (см.: АШ II. 33. 15; ЗМ VII. 128—132), и за это главной его обязанностью была защита подданных. В «Законах Ману» говорится: «Ежегодный налог следует [царю] изымать; надо <...> поступать с людьми, как отец» (см.: ЗМ VII. 80, ср. VII. 2—3, 35, 88, 142, 144; см. также: Kane 1973: 56 sq.; Spellman 1964: 179—183).
Тот государь, кто по справедливости Оберегает подданных, получает Четвертую часть заслуг мудрецов, Чья пища – плоды и коренья.
14.
Тот государь, кто по справедливости | Оберегает подданных, получает | Четвертую часть заслуг мудрецов, | Чья пища — плоды и коренья (yat karoti paraṃ dharmaṃ munir mūla-phala-aśanaḥ | tatra rājñaś catur-bhāgaḥ prajā dharmeṇa rakṣataḥ). — Махешваратиртха делает примечание: «Царь получает шестую часть заслуг людей, постящихся или живущих подаянием, четвертую часть заслуг тех, кто питается продуктами земли, защищаемой царем, и половину заслуг тех, кто ест и пьет за счет самого царя».
Ваших врагов ракшасов Я намерен убить в битве. Да увидят подвижники-риши Мою силу и силу брата!»
26
dattvā abhayam ca api tapo dhanānām । dharme dhṛita ātmā saha lakṣmaṇena । tapo dhanaiḥ ca api saha ārya dattaḥ । sutīkṣṇam eva abhijagāma vīraḥ ॥26॥
Одарив отшельников таким обещанием, Преданный добродетели достославный Рама Вместе с подвижниками и братом Лакшманой Пошел к обители мудреца Сутикшны.
26.
Одарив отшельников таким обещанием (dattvā varaṃ ca-api tapodhanānām)... — Букв.: «Дав отшельникам [этот] дар». Слово «дар» здесь не вполне подходит, так как обещание защитить отшельников Рама понимает как свой долг, и в северной рецензии «Рамаяны», а также в некоторых рукописях южной введена конъектура «дав безопасность» (dattvā abhayam). Перевод «одарив обещанием» сохраняет, как нам кажется, тот оттенок смысла, который был в оригинале поэмы.
Усыпанных плодами, И в глубине его увидели Обитель, как бы украшенную Гирляндами платьев из лыка.
4.
...украшенную | Гирляндами платьев из лыка (cīra-mālā-pariṣkṛtam). — Имеется в виду платье отшельников, сохнущее на ветвях деревьев.
5
tatra tāpasam āsīnam mala paṅkaja dhāriṇam । rāmaḥ sutīkṣṇam vidhivat tapodhanam abhāṣata ॥5॥
В обители, сидя в позе лотоса, Исполнял аскезу мудрец Сутикшна, И, почтив его, как положено, Рама сказал такое слово:
5.
...сидя в позе лотоса, | Исполнял аскезу (tāpasam āsīnaṃ mala-paṅkaja-dhāriṇam)... — Так толкует эту строку комментатор Катака Мадхава Йогиндра, но, возможно, если иметь в виду одну из форм йоги, и другое понимание: «[с телом], измазанным глиной, [словно] лотос». Из-за неясности смысла в некоторых рукописях, а затем и в критическом издании «Рамаяны» сделана конъектура: mala-paṅka-jaṭādharam — «с косицей волос, [скрепленной] глиной».
«О благой! Мое имя Рама. Я пришел с тобой повидаться. Побеседуй со мной, знаток долга, Великий риши, преданный истине!»
7
sa nirīkṣya tataḥ dhīro rāmam dharmabhṛtām varam । samāśliṣya ca bāhubhyām idam vacanam abravīt ॥7॥
Сутикшна взглянул на Раму, Лучшего из добродетельных, И, крепко обняв его, Ответил, мудрый, таким словом:
8
svāgatam te raghu śreṣṭha rāma satyabhṛtām vara । āśramao ayam tvayā ākrāntaḥ sanātha iva sāṃpratam ॥8॥
«С твоим приходом, Рама, Лучший из рода Рагху, Мне кажется, эта обитель Словно обрела покровителя.
9
pratīkṣamāṇaḥ tvām eva na ārohe aham mahāyaśaḥ । deva lokam ito vīra deham tyaktvā mahītale ॥9॥
Лишь ожидая тебя, многославный, Я до сих пор не поднялся В мир богов, оставив Здесь, на земле, свое тело.
9.
Лишь ожидая тебя... | Я до сих пор не поднялся | В мир богов (pratīkṣamāṇas tvām eva na-ārohe ‘ham... devalokam)... — Здесь и далее (стихи 10—12) характерное для «Рамаяны» повторение (хотя и неполное) ситуации встречи Рамы с Шарабхангой в 5-й песни.
10
citrakūṭam upādāya rājya bhraṣṭo asi me śrutaḥ । iha upayātaḥ kākutsthaḥ devarājaḥ śatatakratuḥ ॥10॥
Когда ты, я знаю, покинул царство И жил на горе Читракуте, Сюда приходил царь богов, Вершитель ста жертвоприношений.
10.
Вершитель ста жертвоприношений — Индра.
11
upāgaṃya ca me devo mahādevaḥ sura īśvaraḥ । sarvān lokān jitān āha mama puṇyena karmaṇā ॥11॥
Владыка богов Махадева, Явившись сюда, сказал мне, Что я своим благочестием Завоевал три мира.
11.
Три мира. — См. примеч. к Рам. I. 1. 6.
12
teṣu deva ṛṣi juṣṭeṣu jiteśu tapasā mayā । mat prasādāt sa bhāryaḥ tvam viharasva sa lakṣmaṇaḥ ॥12॥
Вместе с женой и братом Раздели со мной эти миры, Завоеванные моей аскезой, Населенные богами и риши».
В эту обитель стаями Приходят лесные звери И, не ведая страха и тревоги, Уходят, никем не тронутые,
19
nā anyo doṣo bhavet atra mṛgebhyaḥ anyatra viddhi vai । tat śrutvā vacanam tasya maharṣeḥ lakṣmaṇāgrajaḥ ॥19॥
Знай, в этой обители, Кроме зверей, нет соблазнов». Старший брат Лакшманы, Выслушав великого риши,
19.
Знай, в этой обители, | Кроме зверей, нет соблазнов (na-anyo doṣo bhaved atra mṛgebhyo ‘nyatra viddhi vai). — Намек на страсть к охоте, свойственную кшатриям, кем и был по своему происхождению Рама (как человек).
Опустил лук со стрелами И твердо сказал такое слово: «О наделенный великой участью, Я мог бы все эти стаи зверей
20.
Опустил лук со стрелами (vigṛhya saśaraṃ dhanuḥ)... — Некоторые комментаторы понимают здесь глагольную форму в противоположном смысле: «поднял», «взял».
21
hanyām niśita dhāreṇa śareṇa nata parvaṇā । bhavān tatra abhiṣajyeta kim syāt kṛcchra taram tataḥ ॥21॥
Поразить одной острой стрелой С железным наконечником. Но это бы тебя оскорбило, А может ли быть большее зло?
22
etasmin āśrame vāsam ciram tu na samarthaye । tam evam uktvā uparamam rāmaḥ sandhyām upāgamat ॥22॥
Нет, я не думаю долго Пробыть в этой обители». Так сказав Сутикшне, Рама Приступил к жертвенной церемонии
23
anvāsya paścimām sandhyām tatra vāsam akalpayat । sutīkṣṇasya āśrame raṃye sītayā lakṣmanena ca ॥23॥
И, исполнив вечерние обряды, Вместе с Ситой и Лакшманой Приготовился провести ночь В прекрасной обители Сутикшны.
Когда с наступлением ночи они принесли жертву, Великий духом Сутикшна с радостью и радушием Предложил Раме и Лакшмане, двум быкам среди людей, Благотворную, чистую пищу, подобающую аскетам.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, седьмая песнь «Книги о лесе».
Восьмая песнь
1
rāmaḥ tu saha saumitriḥ sutīkṣṇena abhipūjitaḥ । pariṇāṃya niśām tatra prabhāte pratyabudhyata ॥1॥
Принятые с почетом Сутикшной Рама и сын Сумитры Провели в обители ночь И на рассвете проснулись.
0.
3. По утреннему обряду | Почтили огонь и богов (agniṃ surāṃś ca-eva... kālyaṃ vidhivad abhyarcya)... — Имеются в виду священные огни обители; в северо-восточной рецензии уточнено: «три огня». В оригинале сказано: «в положенное, согласно обряду, время», в переводе мы добавляем «утреннему обряду», исходя из содержания следующей строфы и песни в целом.
2
utthāya ca yathā kālam rāghavaḥ saha sītayā । upaspṛśya su śītena toyena utpala gandhinā ॥2॥
Встав в положенное время, Рагхава и Сита умылись Холодной как лед водой, Пахнущей лотосами.
3
atha te agnim surām ca eva vaidehī rāma lakṣmaṇau । kālyam vidhivat abhyarcya tapasvi śaraṇe vane ॥3॥
Затем Рама, Сита и Лакшмана По утреннему обряду Почтили огонь и богов В лесу – приюте отшельников.
Нам хотелось бы увидеть Все обители мудрецов, Чистых в своих деяниях, Что живут в лесу Дандаке.
7
abhyanujñātum icchāmaḥ saha ebhiḥ munipuṅgavaiḥ । dharma nityaiḥ tapo dāntaiḥ viśikhaiḥ iva pāvakaiḥ ॥7॥
Мы и эти быки среди риши, Посвятившие себя аскезе, Подобные бездымным огням, Желаем проститься с тобою.
7.
Подобные бездымным огням (viśikhair iva pāvakaiḥ)... — Букв.: «подобные неоперенным (или: без верхушки) огням». Но, согласно Нагеше Бхатте и Махешваратиртхе, это выражение эквивалентно стандартному формульному сравнению человека, обладающего силой, святостью или внутренним блеском, с «огнем без дыма».
8
aviṣahya ātapo yāvat sūryo na ati virājate । amārgeṇa āgatām lakṣmīm prāpya iva anvaya varjitaḥ ॥8॥
Пока еще нестерпимым жаром Не запылало взошедшее солнце, Словно изгой, добывший Неправым путем богатство,
8.
Словно изгой, добывший | Неправым путем богатство (amārgena-āgatāṃ lakṣmīṃ prāpya-iva-anvaya-varjitaḥ)... — Как «изгой» мы переводим сложное слово anvaya-varjitaḥ — «изгнанный из семьи (или: рода, касты)». С неправедно нажитым богатством сравнивается «нестерпимый жар солнца».
9
tāvat icchāmahe gantum iti uktvā caraṇau muneḥ । vavande saha saumitriḥ sītayā saha rāghavaḥ ॥9॥
Мы хотим покинуть обитель». Так, склонившись к ногам мудреца, Сказали добродетельный Рама, Царевна Видехи и Лакшмана.
10
tau sam spṛśantau caraṇau utthāpya munipuṅgavaḥ । gāḍham āśliṣya sasneham idam vacanam abravīt ॥10॥
Подняв их, припавших к его ногам, Лучший среди мудрецов Ласково обнял их и на прощанье Ответил такими словами:
11
ariṣṭam gaccha panthānam rāma saumitriṇā saha । sītayā ca anayā sārdham chāya eva anuvṛttayā ॥11॥
«Да будет безопасен твой путь С сыном Сумитры и Ситой, Которая, словно тень, Всегда следует за тобою.
Раме, потомку Рагху, Когда он простился с Сутикшной И шел с нею рядом, Вайдехи Сказала ласковым голосом:
0.
2. Даже достойный человек | Легко изменяет добродетели (adharmaṃ tu susūksmeṇa vidhinā prāpyate mahān). — Букв.: «Даже великий [человек] незаметным путем склоняется к недобродетели». Вариант эпической формулы sūkṣmā gatir hi dharmasya — «труден путь к добродетели». Рукописи дают разные чтения этой строки, а критическое издание «Рамаяны» вводит конъектуру: вместо adharmaṃ tu... предлагает ayaṃ dharmaḥ... и тогда следует перевести: «Добродетель достигается нелегким путем».
2
adharmam tu susūkṣmeṇa vidhinā prāpyate mahān । nivṛttena ca śakyo ayam vyasanāt kāmajād iha ॥2॥
«Даже достойный человек Легко изменяет добродетели. Она доступна лишь победившему Зло, вызванное страстью.
3
trīṇi eva vyasanāni atra kāmajāni bhavanti uta । mithyā vākyam tu paramam tasmāt gurutarā ubhau ॥3॥
Есть в этом мире три греха, Порождаемые страстью: Первый – лживое слово, Но два других еще хуже.
3.
...три греха, | Порождаемые страстью (trīṇy eva vyasanāni... kāmajāni)... — Эти три греха, или зла, которые названы далее, отражают три важных мотива третьей книги (да и всей «Рамаяны»), которые противопоставляют Раму его антагонистам: верность Рамы своему слову (в частности, обещанию, данному отцу) и лживость Раваны и других ракшасов; преданность героя своей жене и попытка Раваны соблазнить Ситу; жестокость Рамы, всегда вызванная жестокостью его врагов, и жестокость ракшасов, свойственная им по природе.
4
para dāra abhigamanam vinā vairam ca raudratā । mithyā vākyam na te bhūtam na bhaviṣyati rāghava ॥4॥
Это связь с чужой женой И беспричинная жестокость. О Рагхава, лжецом ты не был И никогда лжецом не будешь.
5
kuto abhilaṣaṇam strīṇām pareṣām dharma nāśanam । tava nāsti manuṣyendra na ca ābhūt te kadācana ॥5॥
Нет и никогда не было У тебя, Индры среди людей, Пристрастия к чужим женам, Губящего добродетель.
6
manasyapi tathā rāma na ca etat vidyate kvacit । sva dāra nirataḥ ca eva nityam eva nṛpātmaja ॥6॥
Даже в мыслях тебе, Рама, Неведомо любострастие, И ты всегда, о царевич, Был верен своей супруге.
7
dharmiṣṭaḥ satya sandhaḥ ca pituḥ nirdeśa kārakaḥ । tvayi dharmaḥ ca satyam ca tvayi sarvam pratiṣṭitam ॥7॥
Ты преисполнен чувства чести, Послушен отцу, привержен правде И неизменно стоишь на стезе Добродетели и истины.
Все это свойственно, о мощнорукий, Тому, кто владеет чувствами, И, я знаю, ты ими владеешь, О прекрасный потомок Рагху!
9
tṛtīyam yad idam raudram para prāṇa abhihiṃsanam । nirvairam kriyate mohāt tat ca te samupasthitam ॥9॥
Но есть третий грех – жестокость, Когда лишаешь кого-то жизни Без вражды к нему, в ослеплении, И к такому греху ты близок.
9.
Но есть третий грех — жестокость, | Когда лишаешь кого-то жизни | Без вражды к нему, в ослеплении, | И к такому греху ты близок (tṛtīyaṃ yad idaṃ raudraṃ para-prāṇa-abhihiṃsanam | nirvairaṃ kriyate mohāt tac ca te samupasthitam). — Здесь и далее Сита возражает против данного Рамой отшельникам обещания истребить ракшасов, поскольку ракшасы самому Раме не причинили зла. Все ее возражения, однако, продиктованы, видимо, не столько этическими соображениями, сколько страхом за Раму и имеют обычно не свойственную эпосу психологическую подоплеку. Показательно, в частности, замечание Ситы, что именно с целью убить ракшасов Рама и явился в лес Дандаку (см. далее строфу 11), хотя она, конечно, знает, что Рама пришел туда по требованию Кайкейи и повинуясь слову отца (см.: Рам. II. 18. 31—34; 20. 28, 30 и др.).
Ради защиты отшельников, Живущих в лесу Дандаке, Ты согласился, о герой, В битве убить ракшасов.
11
etan nimittam ca vanam daṇḍakā iti viśrutam । prasthitaḥ tvam saha bhrātrā dhṛta bāṇa śarāasanaḥ ॥11॥
С этой целью вместе с братом, Вооруженный луком и стрелами, Ты и вошел в этот лес, Зовущийся Дандакой.
12
tataḥ tvām prasthitam dṛṣṭvā mama cinta ākulam manaḥ । tvat vṛttam cintayantyā vai bhavet niḥśreyasam hitam ॥12॥
Я вижу, ты за этим пришел, И разум мой омрачен заботой, Хотя всегда твое поведение Доставляло мне только радость.
13
na hi me rocate vīraḥ gamanam daṇḍakān prati । kāraṇam tatra vakṣyāmi vadantyāḥ śrūyatām mama ॥13॥
Нет, не нравится мне, герой, Твое появление в Дандаке. Я объясню причину этого, Слушай, что я скажу.
14
tvam hi bāṇa dhanuṣpāṇiḥ bhrātrā saha vanam gataḥ । dṛṣṭvā vana carān sarvān kaccit kuryāḥ śara vyayam ॥14॥
Проходя по лесу вместе с братом, Ты держишь в руках лук и стрелы И, завидев любого жителя леса, Можешь метнуть в него стрелу.
14.
...завидев любого жителя леса (dṛṣṭvā vanacarān sarvān)... — Нагеша Бхатта, Махешваратиртха и другие комментаторы полагают, что и здесь Сита имеет в виду ракшасов, не причинивших зла Раме. Но, скорее, речь идет именно о любом обитателе леса.
Лук кшатриев в этом мире Способен разжечь огонь. А когда его держишь наготове, Он особенно опасен.
15.
Лук кшатриев в этом мире | Способен разжечь огонь (kṣatriyāṇām iha dhanur hutāśasya-indhanāni са). — То есть способен разжечь огонь насилия и вражды.
16
purā kila mahābāho tapasvī satya vāk śuciḥ । kasmin cit abhavat puṇye vane rata mṛga dvije ॥16॥
Некогда, о мощнорукий, Жил в священном лесу, Полном зверей и птиц, Некий благочестивый аскет.
Желая нарушить его аскезу, Однажды в его обитель С мечом в руках, в облике воина Пришел Индра, супруг Шачи.
17.
Желая нарушить его аскезу (tasya-eva tapaso vighnaṃ kartum)... — Легенда, изложенная в стихах 16—22, встречается только в «Рамаяне». Но по аналогии с другими подобного рода легендами желание Индры понятно: своей аскезой подвижник мог стать сильнее богов и даже покуситься на их могущество.
18
tasmin tat āśrama pade nihitaḥ khaḍga uttamaḥ । sa nyāsa vidhinā dattaḥ puṇye tapasi tiṣṭhataḥ ॥18॥
Он снял с себя в обители Свой превосходный меч И отдал его на хранение Благочестивому аскету.
19
sa tat śastram anuprāpya nyāsa rakṣaṇa tatparaḥ । vane tu vicarati eva rakṣan pratyayam ātmanaḥ ॥19॥
Аскет, взяв оружие, Желал оправдать доверие И, когда странствовал по лесу, Всегда заботился о мече.
20
yatra gacchhati upādātum mūlāni ca phalāni ca । na vinā yāti tam khaḍgam nyāsa rakṣaṇa tatparaḥ ॥20॥
Даже если он принимался Собирать цветы и коренья, То не расставался с мечом, Опасаясь его потерять.
21
nityam śastram parivahan krameṇa sa tapodhanaḥ । cakāra raudrīm svām buddhim tyaktvā tapasi niścayam ॥21॥
Постоянно держа при себе оружие, Со временем этот аскет Очерствел сердцем и отбросил Верность обету отшельника.
Таково это древнее предание О вреде, причиненном оружием. Близость к оружию, говорят, Все равно что близость к огню.
24
snehāt ca bahumānāt ca smāraye tvām na śikṣaye । na kathañcana sā kāryā gṛhīta dhanuṣā tvayā ॥24॥
Из любви к тебе и почтения Я прошу, а не поучаю: Тебе не подобает, герой, Носить с собою в лесу лук
25
buddhiḥ vairam vinā hantum rākṣasān daṇḍaka āśritān । aparādham vinā hantum loko vīra na kāmaye ॥25॥
С намерением убить без вины Живущих в Дандаке ракшасов. Нельзя убивать существа, Которые тебе не враждебны.
25.
С намерением убить без вины | Живущих в Дандаке ракшасов (buddhiḥ... hantuṃ rākṣasān daṇḍaka-āśritān | aparādhaṃ vinā). — Опять-таки слова Ситы о «невиновности» ракшасов, хотя она знала о чинимых ими насилии и убийствах, выглядят странными. Но в данном случае они, видимо, оправданы не только, как и раньше, заботой о Раме, но и желанием творцов поэмы подчеркнуть доброту и благожелательность Ситы, на фоне которых особенно жестоким выглядит ее последующее похищение Раваной.
В лесу героям-кшатриям, Сохраняющим самообладание, Должно прибегать к луку Лишь для защиты несчастных.
27
kva ca śastram kva ca vanam kva ca kṣātram tapaḥ kva ca । vyāviddham idam asmābhiḥ deśa dharmaḥ tu pūjyatām ॥27॥
Что общего у лука и леса, У кшатрия и аскезы? Это вещи разного рода, Нужно чтить обычаи места.
27.
Что общего у лука и леса, | У кшатрия и аскезы (kva ca śastraṃ kva ca vanaṃ kva ca kṣatraṃ tapaḥ kva са)? — Букв.: «Где лук и где лес, где кшатрии и где аскеза?» Стандартный для санскритских текстов способ выражения противопоставления. Нужно чтить обычаи места (deśa-dharmas tu pūjyatām). — То есть леса, в котором живут и аскеты и ракшасы.
Лишь постоянными усилиями Ограничив свои желания, Достигает добродетели мудрый. Счастьем не обретешь счастья.
31.
Счастьем не обретешь счастья (nа sukhāl labhate sukham). — В первом случае «счастье» — это собственное благополучие, во втором — счастье истинной добродетели.
32
nityam śuci matiḥ saumya cara dharmam tapo vane । sarvam hi viditam tubhyam trailokyam api tattvataḥ ॥32॥
Будь всегда чист разумом, Следуй правде лесной обители. Впрочем, ты сам все знаешь, Зная сущность трех миров.
32.
Следуй правде лесной обители (cara dharmaṃ tapovane). — Сита хочет сказать, что законы лесной обители иные, чем правила поведения воина-кшатрия, и не подобает в лесу прибегать к оружию.
33
strī cāpalāt etat udāhṛtam me । dharmam ca vaktum tava kaḥ samarthaḥ । vicārya buddhyā tu saha anujena । yat rocate tat kuru ma acireṇa ॥33॥
Только женское неразумие подвигло меня говорить. Кто способен тебя поучать добродетели?! Все хорошо обдумав с младшим братом, Поступай, не колеблясь, как сам захочешь».
33.
Только женское неразумие подвигло меня говорить (strī-cāpalād etad upāhṛtam me). — Как и подобает преданной жене, Сита в заключение отказывается от права поучать Раму. Она высказала мысли, которые сама готова считать неверными, и потому заканчивает словами: «поступай... как сам захочешь» (yad rocate tat kuru).
Выслушав это слово Вайдехи, Сказанное с любовью, Рама, стойкий в добродетели, Отвечал дочери Джанаки:
0.
2. Оно говорит о твоем благородстве (kulaṃ vyapadiśantyā)... — Букв.: «указывает на твой [высокий] род (или происхождение)».
2
hitam uktam tvayā devi snigdhayā sadṛśam vacaḥ । kulam vyapadiśantyā ca dharmajñe janaka ātmaje ॥2॥
«Ты сказала разумное слово, И сказала его с любовью. Оно говорит о твоем благородстве, О добродетельная дочь Джанаки!
3
kim nu vakṣyāmi aham devi tvayā eva uktam idam vacaḥ । kṣatriyaiḥ dhāryate cāpo na ārta śabdo bhaved iti ॥3॥
Но я повторю лишь то, божественная, Что ты сама мне говорила: “Кшатрии не берутся за лук, Не услышав голоса бедствия”.
3.
Кшатрии не берутся за лук, | Не услышав голоса бедствия (kṣatriyair dhāryate cāpo na-ārta-śabdo bhaved iti). — Рама перефразирует слова Ситы, сказанные в предыдущей песни (9. 26).
4
te ca ārtā daṇḍakāraṇye munayaḥ saṃśita vratāḥ । mām sīte svayam āgamya śaraṇyāḥ śaraṇam gatāḥ ॥4॥
Мудрецы, исполняющие обеты, Попали, как ты знаешь, в беду, И они, нуждаясь в защите, Пришли ко мне за защитой.
И на это пришедшие аскеты Сказали мне такое слово: “Ракшасы леса Дандаки, Меняющие свой облик,
10.
Ракшасы... | Меняющие свой облик (rākṣasaiḥ... kāma-rūpibhiḥ)... — См. примеч. к Рам. I. 1. 46.
11
arditāḥ sma bhṛśam rāma bhavān naḥ tatra rakṣatu । homa kāle tu saṃprāpte parva kāleṣu ca anagha ॥11॥
Безжалостно нас мучат, Ты должен помочь нам, Рама. При каждом жертвоприношении Ракшасы, пожиратели мяса,
11.
При каждом жертвоприношении (homa-kāle tu samprāpte parva-kāleṣu са)... — Букв.: «Когда приходит время жертвоприношения, и в полнолуние, и в новолуние...»
Нуждаемся в защите, И лучшая наша защита – ты! Конечно, силой своей аскезы Мы способны убить ночных чудовищ,
13—14.
Конечно, силой своей аскезы | Мы способны убить ночных чудовищ, || Но тогда мы разрушим эту силу, | Которую копили так долго (kāmaṃ tapaḥ-prabhāveṇa śaktā hantuṃ niśācarān | cira-arjitaṃ na ca-icchāmas tapaḥ khaṇḍayituṃ vayam). — По индийским представлениям, сила аскезы мудрецов безгранична, и, чтобы избавиться от ракшасов, они могли бы обречь их на смерть своим проклятием. Но гнев проклятия разрушил бы их аскезу, и они не могут на это пойти (см. следующую строфу).
14
cirārjitam na ca icchhāmaḥ tapaḥ khaṇḍayitum vayam । bahu vighnam tapo nityam duḥścaram caiva rāghava ॥14॥
Но тогда мы разрушим эту силу, Которую копили так долго. Аскеза имеет много помех И тяжела для исполнения.
13—14.
Конечно, силой своей аскезы | Мы способны убить ночных чудовищ, || Но тогда мы разрушим эту силу, | Которую копили так долго (kāmaṃ tapaḥ-prabhāveṇa śaktā hantuṃ niśācarān | cira-arjitaṃ na ca-icchāmas tapaḥ khaṇḍayituṃ vayam). — По индийским представлениям, сила аскезы мудрецов безгранична, и, чтобы избавиться от ракшасов, они могли бы обречь их на смерть своим проклятием. Но гнев проклятия разрушил бы их аскезу, и они не могут на это пойти (см. следующую строфу).
15
tena śāpam na muñcāmo bhakṣyamāṇāḥ ca rākṣasaiḥ । tad ardyamānān rakṣobhiḥ daṇḍakāraṇya vāsibhiḥ ॥15॥
Хотя и пожирают нас ракшасы, Живущие в лесу Дандаке, Мы не прибегнем к проклятию, Дабы не разрушить аскезу.
16
rakṣa naḥ tvam saha bhrātrā tvam nāthā hi vayam vane । mayā ca etat vacaḥ śrutvā kārtsnyena paripālanam ॥16॥
Приди вместе с братом нам на помощь! Ты единственный наш покровитель”. Выслушав это слово риши, Живущих в лесу Дандаке,
17
ṛṣīṇām daṇḍakāraṇye saṃśrutam janakāatmaje । saṃśrutya na ca śakṣyāmi jīvamānaḥ pratiśravam ॥17॥
Я, не колеблясь, согласился Защитить их, о дочь Джанаки, И, согласившись, пока жив, Не могу нарушить обещание,
18
munīnām anyathā kartum satyam iṣṭam hi me sadā । api aham jīvitam jahyām tvām vā sīte sa lakṣmaṇām ॥18॥
Которое дал мудрецам-риши: Верность слову – всего дороже. Скорее я пожертвую жизнью, Своею, твоею или Лакшманы,
19
na tu pratijñām saṃśrutya brāhmaṇebhyo viśeṣataḥ । tat avaśyam mayā kāryam ṛṣīṇām paripālanam ॥19॥
Чем нарушу обещание, Особенно данное брахманам. Я должен всегда и во всем Вставать на защиту риши,
20
anuktena api vaidehi pratijñāya katham punaḥ । mama snehāt ca sauhārdāt idam uktam tvayā vacaḥ ॥20॥
Даже если меня не просят, Тем более дав согласие. Но я доволен всем тем, Что ты сказала мне, Сита,
21
parituṣṭo asmi aham sīte na hi aniṣṭo anuśāsyate । sadṛśam ca anurūpam ca kulasya tava śobhane । sadharma cāriṇī me tvam prāṇebhyo api garīyasī ॥21॥
По любви ко мне и преданности – Нелюбимому не дают советы. Твои слова, прекрасная Сита, Достойны тебя и твоего рода. Ты верна одному со мною долгу, И сердцем – даже больше, чем я».
21.
Ты верна одному со мною долгу, | И сердцем — даже больше, чем я (sa-dharma-cāriṇī me tvam prāṇebhyo ‘pi garīyasī). — Знающий истинную суть вещей, Рама верен долгу и добродетели в первую очередь разумом, а Сита, как он полагает, прежде всего — сердцем, чувством.
Рама, великий духом, сказав такое слово Любимой жене Сите, царевне Митхилы, Вооружившись луком, вместе с Лакшманой Вошел в прекрасный лес, где жили отшельники.
«Это озеро Панчапсарас, Полноводное круглый год. Некогда силой аскезы Его создал мудрец Мандакарни.
11.
Это озеро Панчапсарас (idaṃ pañcāpsaro nāma taṭākam)... — Название озера («Пять апсар») связано с его историей, рассказанной далее мудрецом Дхармабхритом. Мандакарни (māṇḍakarṇi). — Имя этого мудреца, как и в 8-м стихе — имя Дхармабхрита, встречается только в «Рамаяне».
12
sa hi tepe tapaḥ tīvram māṇḍakarṇiḥ mahāmuniḥ । daśa varṣa sahasrāṇi vāyu bhakṣo jalāśaye ॥12॥
Десять тысяч лет Мандакарни Предавался суровой аскезе: Великий мудрец, стоя в воде, Питался одним воздухом.
И немедленно приказали Пяти главным апсарам, Блистательным, словно молнии, Воспрепятствовать аскезе.
15.
Пяти главным апсарам (pradhāna-apsarasaḥ pañca)... — Кто эти «пять главных (первых) апсар», неясно. В «Махабхарате» говорится о шести «лучших из лучших» апсарах: Урваши, Пурвачитти, Сахаджанье, Менаке, Вишвачи и Гхритачи (см.: Мбх. I. 68. 67).
Мудреца, хотя и умевшего Различать высокое и низкое, Апсары по приказу богов Повязали узами страсти.
16.
Мудреца, хотя и умевшего | Различать высокое и низкое (munir dṛṣṭa-parāvara)... — Умение различать высокое и низкое (или: далекое и близкое, прошлое и будущее) достигалось долгой и суровой аскезой. В переводе мы по смыслу вставляем уступительный союз «хотя», так как Мандакарни, несмотря на это умение, не смог различить умысла богов и дал «повязать себя узами страсти».
Вскоре Рама в лесу увидел Круг обителей, украшенных Травой кушей и платьем из лыка, Охраняемых милостью Брахмы.
21.
Охраняемых милостью Брахмы (brāhmyā lakṣmyā samāvṛtam). — Строка допускает разные толкования: «защищенных счастьем (благом) изучения вед (откровения Брахмы)», «защищенных знаком благоволения Брахмы» и другие, в целом близкие по смыслу.
22
praviśya saha vaidehyā lakṣmaṇena ca rāghavaḥ । tadā tasmin sa kākutsthaḥ śrīmati āśrama maṇḍale ॥22॥
И тогда потомок Какутстхи С прекрасной царевной Видехи И братом Лакшманой решили Обойти все эти обители.
23
uṣitvā sa sukham tatra pūrjyamāno maharṣibhiḥ । jagāma ca āśramān teṣām paryāyeṇa tapasvinām ॥23॥
Он посетил по очереди Эти обители отшельников И жил в них какое-то время, Почитаемый великими риши.
Рама прожил с аскетами, С которыми встречался и прежде, В одних обителях – десять месяцев, В других – по целому году;
24.
С которыми встречался и прежде (yeṣam uṣitavān pūrvaṃ sakāśe)... — Возможно, речь идет об аскетах, приходивших в обитель Шарабханги (см.: Рам. III. 5), или о тех, с которыми он расстался в конце второй книги.
25
kvacit ca caturo māsān pañca ṣaṭ ca parān kvacit । aparatra adhikān māsān adhyardham adhikam kvacit ॥25॥
Где-то – четыре, пять, шесть Или даже семь месяцев, Где-то задерживался на месяц Или на полтора месяца.
26
trīn māsān aṣṭa māsān ca rāghavo nyavasat sukham । tatra saṃvasataḥ tasya munīnām āśrameṣu vai ॥26॥
Иногда по три месяца, А иногда и по восемь Покойно и счастливо жил Рама С аскетами в их обителях.
27
ramataḥ ca ānukūlyena yayuḥ saṃvatsarā daśa । parisṛtya ca dharmajñaḥ rāghavaḥ saha sītayā ॥27॥
И в наслаждении их дружбой Прошли десять лет изгнания. Знаток добродетели Рама, Странствуя вместе с Ситой,
28
sutīkṣṇasya āśramam śrīmān punar eva ājagāma ha । sa tam āśramam āgamya munibhiḥ paripūjitaḥ ॥28॥
Пришел под конец снова В обитель мудреца Сутикшны. Возвратившись в эту обитель, Губитель врагов Рама,
29
tatra api nyavasat rāmaḥ kañcit kālam arindamaḥ । atha āśramastho vinayāt kadācit tam mahāmunim ॥29॥
Почтенный ее насельниками, Провел и там какое-то время. Находясь в этой обители, Однажды потомок Какутстхи,
30
upāsīnaḥ sa kākutsthaḥ sutīkṣṇam idam abravīt । asmin araṇye bhagavan agastyo munisattamaḥ ॥30॥
Сидя подле Сутикшны, Учтиво сказал великому риши: «Не раз я слышал, благой, Из уст многих отшельников,
31
vasati iti mayā nityam kathāḥ kathayatām śrutam । na tu jānāmi tam deśam vanasya asya mahattayā ॥31॥
Что в этом лесу живет Лучший из мудрецов Агастья. Но этот лес обширен, И я не знаю наверное,
Я расскажу тебе, где живет Великий мудрец Агастья. Пройди от этой обители На юг четыре йоджаны И ты увидишь прославленную Обитель брата Агастьи,
37.
Обитель брата Агастьи (agastya-bhrātur āśramaḥ)... — Брат Агастьи мало известен в индийской мифологии, но Нагеша Бхатта указывает его имя — Идхмаваха.
Чувствуешь горький запах Созревшего, спелого перца? Его далеко разносит Поднявшийся легкий ветер.
50
tatra tatra ca dṛśyante saṅkṣiptāḥ kāṣṭha sañcayāḥ । lūnāḥ ca paridṛśyante darbhā vaidūrya varcasaḥ ॥50॥
Там и здесь среди деревьев Громоздятся кучи хвороста И срезанной травы дарбхи Цвета «кошачьего глаза».
50.
...травы дарбхи | Цве́та «кошачьего глаза» (darbhā vaiḍūrya-varcasaḥ). — То есть ярко-зеленого цвета, как и драгоценный камень «кошачий глаз» (разновидность берилла). О траве дарбхе см. примеч. к Рам. I. 3. 2.
51
etat ca vana madhyastham kṛṣṇa abhra śikhara upamam । pāvakasya āśramasthasya dhūmāgram saṃpradṛśyate ॥51॥
А вот из гущи леса, Подобно горной вершине, Подымается черный столб дыма От жертвенников обители,
И в уединенных местах Брахманы, совершая омовение, Приносят в жертву цветы, Собранные их руками.
52.
И в уединенных местах (vivikteṣu ca tīrtheṣu)... — Речь идет о священных местах омовения — тиртхах, которые обычно располагались на берегу реки, но здесь, как явствует из 67-го стиха, — на берегу пруда обители. Приносят в жертву цветы (puṣpa-upahāraṃ kurvanti)... — То есть совершают пуджу; см. примеч. к Рам. I. 11. 29.
Сам Агастья, чистый в деяниях, Заботясь о благе людей, Здесь создал для них убежище И обуздал своей силой смерть.
54.
...обуздал своей силой смерть (nigṛhya tarasā mṛtyum). — Как явствует из последующего рассказа, победив асуров, несущих смерть людям.
55
iha ekadā kila krūro vātāpiḥ api ca ilvalaḥ । bhrātarau sahitau āstām brāhmaṇaghnau mahā asurau ॥55॥
Раньше тут жили двое Могучих, жестоких асуров – Братья Ватапи и Илвала, Убивавшие дваждырожденных.
55.
Братья Ватапи и Илвала (bhrātarau... vātāpir api ca-ilvalaḥ)... — Миф об убийстве Агастьей Ватапи и Илвалы более подробно и с некоторыми вариациями изложен также в «Махабхарате» (см.: Мбх. III. 94—97).
Как-то, приняв облик брахмана, Илвала, говоря на санскрите, Пригласил к себе мудрецов На церемонию шраддхи.
56.
...говоря на санскрите (saṃskṛtaṃ vadan)... — Из этого упоминания следует, что Ватапи и Илвала обычно говорили не на санскрите, а на каком-то другом языке, и поэтому сторонники трактовки мифов о приходе Агастьи на юг как отражения воспоминаний о вторжении арийской культуры на неарийские земли Декана (см.: Mukerjee 1959: 64—65; Норман 1977: 302; Nilakantha Sastri 1963: 14) видят в этом мифе подтверждение своей концепции и полагают, что родным языком братьев-асуров был какой-то из дравидийских языков аборигенов юга. Шраддха. — См. примеч. к Рам. II. 61. 12; 77. 1.
Так эти пожиратели мяса, Меняющие свой облик, Со временем погубили Тысячи дваждырожденных.
61
agastyena tadā devaiḥ prārthitena maharṣiṇā । anubhūya kila śrāddhe bhakṣitaḥ sa mahā asuraḥ ॥61॥
Тогда по просьбе богов Великий риши Агастья Сам явился на шраддху И тоже съел могучего асуру.
61.
...съел могучего асуру (bhakṣitaḥ sa mahāsuraḥ). — Съел Ватапи, превращенного в барана, как ранее это делали другие мудрецы, приглашенные на шраддху.
Пока Рама рассказывал Это предание сыну Сумитры, Зашло солнце и пришло время Появления вечерней зари.
69
upāsya paścimām sandhyām saha bhrātrā yathā vidhi । praviveśa āśrama padam tam ṛṣim ca abhyavādayat ॥69॥
Совершив, согласно обычаю, Вечернюю жертву, Рама Вместе с братом вошел в обитель И приветствовал мудреца.
70
samyak pratigṛhītaḥ tu muninā tena rāghavaḥ । nyavasat tām niśām ekām prāśya mūla phalāni ca ॥70॥
Принятый мудрецом с почетом, Отведав плодов и кореньев, Рагхава провел в обители Всего лишь одну ночь.
71
tasyām rātryām vyatītāyām udite ravi maṇḍale । bhrātaram tam agastyasya āmantrayata rāghavaḥ ॥71॥
А когда эта ночь прошла И показался диск солнца, Рама стал прощаться С братом мудреца Агастьи:
72
abhivādaye tvām bhagavan sukham sma uṣyato niśām । āmantraye tvām gacchhāmi gurum te draṣṭum agrajam ॥72॥
«Я покойно провел эту ночь И хочу проститься с тобой, Я думаю пойти повидать Твоего старшего брата».
73
gamyatām iti tena ukto jagāma raghu nandanaḥ । yathā uddiṣṭena mārgeṇa vanam tat ca avalokayan ॥73॥
«Иди», – отвечал мудрец, И славный потомок рода Рагху Пошел по указанному пути, Любуясь окружающим лесом.
74
nīvārān panasān sālān vanjulān tiniśān tathā । ciri bilvān madhūkān ca bilvān atha ca tindukān ॥74॥
Рама в этом густом лесу Увидел тысячи деревьев: Нивару, панасу, салу, Банджулу и тинишу,
74.
Нивара (nīvāra) — рисовое дерево. Панаса. — См. примеч. к Рам. II. 91. 30. Сала. — См. примеч. к Рам. I. 5. 12. Ванджула (vañjula) — название нескольких видов деревьев: Dalbergia ougeinensis, Jonesia asoka, Calamus rotang и др. Тиниша. — См. примеч. к Рам. II. 94. 9.
В мире имя его – Агастья – Прославлено его подвигом, И я вижу уже его обитель, Избавляющую от усталости.
79.
В мире имя его — Агастья — | Прославлено его подвигом (agastya iti vikhyāto loke svena-eva karmaṇā)... — Комментаторы Нагеша Бхатта, Махешваратиртха, Говиндараджа и др. связывают с этим подвигом одну из этимологий имени Агастьи: agam asti (или asyati) — «[тот, кто] сгибает гору». Речь идет о мифе, согласно которому гора Виндхья, завидуя высоте горы Меру, стала расти, так что преградила путь солнцу. По просьбе богов Агастья приказал Виндхье склониться к его ногам, чтобы пропустить его на юг, и не разгибаться до тех пор, пока он не вернется. Агастья так и не возвратился, и гора Виндхья осталась склоненной (см. далее стих 85, а также подробное изложение мифа в Мбх. III. 102).
Он, чистый в своих деяниях, Заботящийся о благе людей, Победил смерть и сделал Безопасными южные земли.
81.
Победил смерть и сделал | Безопасными южные зелии (nigṛhya tarasā mṛtyum... | dakṣiṇā dik kṛtvā... śaranyā). — Согласно принятой интерпретации мифов об Агастье, он, сломив сопротивление аборигенов индийского юга (в мифе — ракшасов), утвердил там арийскую культуру (см. выше примеч. к стиху 56).
82
tasya idam āśrama padam prabhāvād yasya rākṣasaiḥ । dik iyam dakṣiṇā trāsād dṛśyate na upabhujyate ॥82॥
Это обитель того, кто ракшасов Заставил смотреть со страхом На южные земли и потерять Былую власть над ними.
С того времени, как Агастья Пришел в южные земли, Ракшасы сделались кроткими И утратили непримиримость.
84
nāmnā ca iyam bhagavato dakṣiṇā dik pradakṣiṇā । prathitā triṣu lokeṣu durdharṣā krūra karmabhiḥ ॥84॥
Теперь юг в трех мирах Зовется по имени благословенного И сделался недоступным Для тех, кто жесток в деяниях.
84.
Теперь юг в трех мирах | Зовется по имени благословенного (nāmnā... bhagavato dakṣiṇā dik... prathitā triṣu lokeṣu)... — В санскритских эпических текстах южные земли часто называются «обителью Агастьи», «жилищем Агастьи» и находятся под его покровительством.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, одиннадцатая песнь «Книги о лесе».
Двенадцатая песнь
1
sa praviśya āśrama padam lakṣmaṇo rāghava anujaḥ । agastya śiṣyam āsādya vākyam etad uvāca ha ॥1॥
Войдя в обитель, Лакшмана, Младший брат Рагхавы, Встретил ученика Агастьи И молвил такое слово:
0.
5. ...вошел в святилище (agni-śaraṇam praviveśa)... — То есть в то место обители, где хранились священные огни. Позже в стихах 17—21 названы не одно, а многие святилища главных богов ведийского пантеона в обители Агастьи.
«Да будет так! – отвечал ученик, Почтительно сложив руки. А затем вышел торопливо И сказал Лакшмане:
14
kva asau rāmo munim draṣṭum etu praviśatu svayam । tato gatvā āśrama padam śiṣyeṇa saha lakṣmaṇaḥ ॥14॥
– Где же Рама? Пусть он войдет И встретится с мудрецом». Лакшмана вместе с учеником Подошел ко входу в обитель
14.
Лакшмана вместе с учеником | Подошел к входу в обитель (tato gatvā ‘śramapadam śiṣyeṇa saha lakṣmaṇaḥ)... — В оригинале «вошел в обитель», но это противоречит началу песни, где сказано, что Лакшмана уже был в обители и встретился в ней с учеником Агастьи. Поэтому мы переводим: «подошел ко входу в обитель», в которую еще не вошли Рама и Сита.
15
darśayāmāsa kākutstham sītām ca janakātmajām । tam śiṣyaḥ praśritam vākyam agastya vacanam bruvan ॥15॥
И там представил ученику Какутстху и дочь Джанаки. Ученик передал Раме Учтивое слово Агастьи
16
prāveśayat yathā nyāyam satkāra arha susatkṛtam । praviveśa tato rāmaḥ sītayā saha lakṣmaṇaḥ ॥16॥
И высокочтимого Рагхаву Провел внутрь обители, Соблюдая законы гостеприимства. Рама с Ситой и Лакшманой
17
praśānta hariṇa ākīrṇam āśramam hi avalokayan । sa tatra brahmaṇaḥ sthānam agneḥ sthānam tathaiva ca ॥17॥
Вошли в святую обитель, Полную кротких ланей, И увидели святилище Брахмы, А также святилище Агни,
18
viṣṇoḥ sthānam mahendrasya sthānam caiva vivasvataḥ । soma sthānam bhaga sthānam sthānam kauberam eva ca ॥18॥
Святилища Вишну и Махендры, Святилище Вивасвата, Святилища Сомы и Бхаги, А также святилище Куберы.
18.
Махендра (mahendra — великий Индра) — один из эпитетов Индры.
19
dhātur vidhātuḥ sthānam ca vāyoḥ sthānam tathaiva ca । sthānam ca pāśa hastasya vāruṇasya mahātmanaḥ ॥19॥
Святилища Дхатара и Видхатара, А также святилище Ваю, Святилища бога смерти Ямы И великого духом Варуны,
20
sthānam tathaiva gāyatryā vasūnām sthānam eva ca । sthānam ca nāgarājasya garuḍa sthānam eva ca ॥20॥
А также святилище Гаятри, Святилище богов васу, Святилища владыки нагов И владыки птиц Гаруды,
20.
А также святилище Гаятри (sthānaṃ tathā-eva gāyatryāḥ)... — Гаятри — название стихотворного размера, которым написан один из самых священных гимнов «Ригведы» (см.: РВ III. 62. 10), обращенный к богу солнца Савитару. По своему адресату этот стих также зовется Савитри и персонифицирован как богиня Савитри, жена Брахмы, которая здесь, по всей вероятности, и имеется в виду. Владыка нагов — Шеша или Васуки.
21
kārtikeyasya ca sthānam dharma sthānam ca paśyati । tataḥ śiṣyaiḥ parivṛto munir api abhiniṣpatat ॥21॥
А также святилище Картикеи И, наконец, святилище Дхармы. Затем, окруженный учениками, Навстречу Раме вышел Агастья.
Так сказав, мощнорукий Рама Подошел к сияющему, как солнце, Мудрецу Агастье и, склонившись, Смиренно обнял его ноги.
25
abhivādya tu dharmātmā tasthau rāmaḥ kṛtāñjaliḥ । sītayā saha vaidehyā tadā rāmaḥ sa lakṣmaṇaḥ ॥25॥
Поздоровавшись с Агастьей, Рама, сложив в почтении руки, Остался стоять рядом с Лакшманой И Ситой, царевной Видехи.
26
pratigṛhya ca kākutstham arcayitvā āsana udakaiḥ । kuśala praśnam uktvā ca āsyatām iti so'bravīt ॥26॥
Агастья гостеприимно Принял потомка Рагху, Почтил водою, спросил о здоровье И усадил с собою рядом.
26.
Почтил водою (arcayitvā... udakaiḥ)... — То есть в соответствии с обрядом гостеприимства предложил отхлебнуть глоток воды (аргхья) и дал воду, чтобы омыть ноги (падья). Обычно в «Рамаяне» используется формула: «дал воду для уст и ног» (см. примеч. к Рам. I. 2. 25).
27
agnim hutvā pradāya arghyam atithin pratipūjya ca । vānaprasthena dharmeṇa sa teṣām bhojanam dadau ॥27॥
Принеся на огне жертву, Он по обычаю отшельников Предложил лесное угощение Гостям, утолившим жажду.
«Если аскет негостеприимен, Он будет в ином мире, Рама, Питаться собственным мясом, Подобно лжесвидетелю.
29.
Он будет в ином мире... | Питаться собственным мясом, | Подобно лжесвидетелю (duḥsākṣī-iva pare loke svāni māṃsāni bhakṣayet). — В седьмой книге Агастья рассказывает Раме историю о царе Швете, который, даже попав на небо, должен был за не выказанное им еще на земле гостеприимство есть собственное мясо, пока Агастья не освободит его от проклятия (см.: Рам. VII. 78). Грех лжесвидетельства приравнен в «Законах Ману» к пренебрежению ведами (см.: ЗМ XI. 57).
30
rājā sarvasya lokasya dharmacārī mahārathaḥ । pūjanīyaḥ ca mānyaḥ ca bhavān prāptaḥ priya atithiḥ ॥30॥
Ты же, царь всего мира, Стоящий на стезе добродетели, Великий воин, достойный почета, Для меня дорогой гость».
30.
Ты же, царь всего мира (rājā sarvasya lokasya)... — Агастья, как великий риши, знает, что Рама — воплощение Вишну.
31
evam uktvā phalaiḥ mūlaiḥ puṣpaiḥ ca anyaiḥ ca rāghavam । pūjayitvā yathā kāmam tato agastyaḥ tam abravīt ॥31॥
Так сказав, он поднес Рагхаве Цветы, плоды и коренья, Сколько тому хотелось, И снова сказал такое слово:
32
idam divyam mahat cāpam hema vajra vibhūṣitam । vaiṣṇavam puruṣavyāghra nirmitam viśvakarmaṇā ॥32॥
«Вот могучий божественный лук, Украшенный золотом и алмазами. Его сделал сам Вишвакарман, И принадлежит он Вишну.
32.
Вот могучий божественный лук... | Его сделал сам Вишвакарман, | И принадлежит он Вишну (idaṃ divyam mahac cāpam... vaiśṇavam... nirmitaṃ viśvakarmaṇā). — Лук Вишну уже был у юного Рамы, и после поединка с Рамой Джаматагньей он передал его Варуне (см.: Рам. I. 77. 1). Возможно, затем Варуна отдал его Агастье. Но вероятны и просто эпическая «забывчивость» или непоследовательность.
33
amoghaḥ sūrya saṅkāśo brahmadattaḥ śara uttamaḥ । datto mama mahendreṇa tūṇī ca akṣaya sāyakau ॥33॥
А вот лучшая из стрел Брахмы, Сверкающая, как солнце, И два колчана Махендры, В которых никогда не иссякнут
Некогда этим мечом Вишну, Убив в битве могучих асуров, Вернул нетленную славу Богам-небожителям, Рагхава.
35.
Возьми же... | Эти лук, меч, колчан и стрелы (tad dhanus tau ca tūṇī ca śaraṃ khaṃgaṃ ca... pratigṛhṇīṣva)... — Агастья дарит Раме еще более мощное оружие, чем Вишвамитра в первой книге, — оружие, которое Рама впоследствии использует в сражениях с Кхарой и Раваной. Ваджра. — См. примеч. к Рам. I. 18. 12; 39. 18.
36
tat dhanuḥ tau ca tūṇi ca śaram khaḍgam ca mānada । jayāya pratigṛhṇīṣva vajram vajradharo yathā ॥36॥
Возьми же, высокочтимый, Ради будущей победы Эти лук, меч, колчан и стрелы, Как некогда Индра – ваджру».
37
evam uktvā mahā tejāḥ samastam tat vara āyudham । dattvā rāmāya bhagavān agastyaḥ punar abravīt ॥37॥
Так сказав, многославный Агастья Отдал щедрой рукой Раме Все это грозное оружие И снова сказал, благословенный:
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двенадцатая песнь «Книги о лесе».
Тринадцатая песнь
1
rāma prīto asmi bhadram te parituṣṭo asmi lakṣmaṇa । abhivādayitum yan mām prāptau sthaḥ saha sītayā ॥1॥
«Благо тебе! Я рад, Рама, Я доволен, что ты и Лакшмана Вместе с царевной Видехи Пришли меня приветствовать.
0.
7. Как Арундхати среди богинь (yathā devīṣv arundhatī). — Арундхати — богиня утренней звезды, персонифицированная в качестве жены риши Васиштхи. Почиталась как образец добродетели и супружеской верности. В «Махабхарате» рассказано, как богиня Сваха по очереди принимала вид жен семи великих риши, чтобы наслаждаться любовью с богом огня. Но «облик Арундхати она не сумела принять: (столь велики) были у той мощь подвижнического пыла и преданность своему супругу» (Мбх. III. 214. 13—14. Пер. С. Л. Невелевой).
На эту просьбу Рагхавы Лучший из мудрецов, подумав, Исполненный добродетели, Ответил мудрым словом:
13
ito dvi yojane tāta bahu mūla phala udakaḥ । deśo bahu mṛgaḥ śrīmān pañcavaṭi abhiviśrutaḥ ॥13॥
«В двух йоджанах отсюда Есть место, зовущееся Панчавати, Обильное птицей и зверьем, Плодами, кореньями и водою.
11
kintu vyādiśa me deśam sa udakam bahu kānanam । yatra āśrama padam kṛtvā vaseyam nirataḥ sukham ॥11॥
Иди туда с сыном Сумитры, Построй для себя обитель И ты исполнишь слово отца Так, как было оно сказано.
15
vidito hi eṣa vṛttānto mama sarvaḥ tava anagha । tapasaḥ ca prabhāveṇa snehād daśarathasya ca ॥15॥
По своей любви к Дашаратхе И в силу своей аскезы Я знаю, доблестный Рама, Все, что с тобой случилось.
15.
По своей любви к Дашаратхе | И в силу своей аскезы | Я знаю... | Все, что с тобой случилось (vidito hy eṣa vṛttanto mama sarvas tava... | tapasaś ca prabhāveṇa snehād daśarathasya са). — Согласно комментарию Говиндараджи, любовь Агастьи к Дашаратхе побудила его силой своей аскезы знать все, что происходило с Рамой, и, в частности, знать о его желании жить отшельником в лесу (см. следующую строфу).
16
hṛdayasthaḥ ca te chhando vijñātaḥ tapasā mayā । iha vāsam pratijñāya mayā saha tapo vane ॥16॥
Благодаря аскезе я знаю И желание твоего сердца: Жить поблизости от меня В этом лесу отшельников.
17
ataḥ ca tvām aham brūmi gacchha pañcavaṭīm iti । sa hi ramyo vanoddeśo maithilī tatra raṃsyate ॥17॥
Поэтому я говорю тебе: Смело иди в Панчавати. Это прекрасная часть леса, Майтхили будет там счастлива,
18
sa deśaḥ ślāghanīyaḥ ca na atidūre ca rāghava । godāvaryāḥ samīpe ca maithilī tatra raṃsyate ॥18॥
Эту местность все хвалят, Она неподалеку отсюда, Рядом течет река Годавари, Майтхили будет там счастлива,
19
prājya mūla phalaiḥ caiva nānā dvija gaṇair yutaḥ । viviktaḥ ca mahābāho puṇyo ramyaḥ tathaiva ca ॥19॥
Панчавати красива, уединенна, Обильна плодами и кореньями И славится, о мощнорукий, Множеством стай птиц.
20
bhavān api sadācāraḥ ca śaktaḥ ca parirakṣaṇe । api ca atra vasan rāma tāpasān pālayiṣyasi ॥20॥
Ты благороден в своих деяниях И готов оказывать помощь. Живя в Панчавати, Рама, Ты станешь оплотом отшельников.
21
etat ālakṣyate vīra madhūkānām mahat vanam । uttareṇa asya gantavyam nyagrodham api gacchhatā ॥21॥
Смотри: перед тобою, храбрец, Обширный лес деревьев мадхука. Иди на север от него, И ты придешь к баньяновой роще.
21.
Мадхука. — См. примеч. к Рам. II. 94. 10. Баньяновая роща — роща деревьев ньягродха, или вата (фиговых пальм; см. примеч. к Рам. II. 55. 6). Отсюда название местности — Панчавати (pañcavaṭī), что значит «[место, где растут] пять баньянов».
Опоясав себя колчанами, держа в руках луки, Сыновья владыки людей, бесстрашные в битве, Быстрым шагом направились к Панчавати По пути, указанному великим риши.
На своем пути к Панчавати Рама, потомок Рагху, Встретил огромного коршуна Устрашающей силы.
0.
1. Встретил огромного коршуна (āsasāda mahākāyaṃ gṛdhram)... — Собственно говоря, «гридхра» (gṛdhra — букв.: «прожорливый») — это вообще хищная птица, и прежде всего гриф, стервятник. Но Джатаюс, о котором идет речь, чаще всего в русской традиции пересказа и перевода «Рамаяны» называется коршуном.
2
tam dṛṣṭvā tau mahābhāgau vanastham rāma lakṣmaṇau । menāte rākṣasam pakṣim bruvāṇau ko bhavān iti ॥2॥
Увидев его среди леса, Великие участью братья Приняли птицу за ракшаса И спросили ее: «Кто ты?»
2—3.
...спросили... || «Знай, сынок (...bruvāṇau... | vatsa māṃ... viddhi...)... — Как это часто бывает в «Рамаяне», спрашивают двое или группа людей, а отвечающий обращается только к одному. Или наоборот: спрашивает один, а отвечают двое.
3
sa tau madhurayā vācā saumyayā prīṇayann iva । uvāca vatsa mām viddhi vayasyam pitur ātmanaḥ ॥3॥
На это медовым голосом, Словно желая внушить доверие, Коршун ответил: «Знай, сынок, Я друг твоего отца».
2—3.
...спросили... || «Знай, сынок (...bruvāṇau... | vatsa māṃ... viddhi...)... — Как это часто бывает в «Рамаяне», спрашивают двое или группа людей, а отвечающий обращается только к одному. Или наоборот: спрашивает один, а отвечают двое.
3.
Словно желая внушить доверие (prīṇayann iva)... — Букв.: «как бы желая быть приятным», «желая понравиться».
4
sa tam pitṛ sakham matvā pūjayāmāsa rāghavaḥ । sa tasya kulam avyagram atha papracchha nāma ca ॥4॥
Узнав, что коршун – друг отца, Рагхава почтил его как должно, А затем спросил снова О роде его и имени.
5
rāmasya vacanam śrutvā kulam ātmānam eva ca । ācacakṣe dvijaḥ tasmai sarvabhūta samudbhavam ॥5॥
В ответ на этот вопрос Коршун начал рассказывать О себе, своем роде И о рождении всех существ:
5.
...о рождении всех существ (sarva-bhūta-samudbhavam)... — Рассказ «о рождении всех существ» («о происхождении творений») в гораздо более полном виде и с существенными отклонениями от «Рамаяны» имеется в «Махабхарате» (см.: Мбх. I. 59—61). В принципе такого рода повествования входили в репертуар сказителей эпоса.
6
pūrvakāle mahābāho ye prajāpatayo abhavan । tān me nigadataḥ sarvān āditaḥ śṛṇu rāghava ॥6॥
«Я расскажу тебе, мощнорукий, О древних владыках существ. О всех о них по порядку Слушай мое слово, Рагхава.
6.
О древних владыках существ (pūrva-kāle... уе prajāpatayo ‘bhavan — букв.: «о тех, кто в начале времен был владыками существ»). — Владыками существ (праджапати), или, иначе, прародителями богов, людей и разного рода животных и птиц, считались в индийской мифологии древние мудрецы, сыновья Брахмы. Число их колебалось от семи (великие риши) до 21 (см.: Мбх. XII. 335). В «Рамаяне», как видно из последующих трех строф и как специально отмечают комментаторы Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра, говорится о семнадцати таких мудрецах, в то время как в соответствующем рассказе «Махабхараты» названы только семь: Маричи, Атри, Ангирас, Пуластья, Пулаха, Крату и Кашьяпа (см.: Мбх. I. 59. 10—11).
7
kardamaḥ prathamaḥ teṣām vikṛtaḥ tad anantaram । śeṣaḥ ca saṃśrayaḥ caiva bahu putraḥ ca vīryavān ॥7॥
Первым из них был Кардама, За ним появились Викрита, Шеша, славный Саншрая, Могущественный Бахупутра,
8
sthāṇur marīcir atriḥ ca kratuḥ caiva mahābalaḥ । pulastyaḥ ca a.ṅgirāḥ caiva pracetāḥ pulahaḥ tathā ॥8॥
Стхану, Маричи, Атри, Исполненный силы Крату, Пуластья и Ангирас, Прачетас и Пулаха,
9
dakṣo vivasvān aparo ariṣṭanemiḥ ca rāghava । kaśyapaḥ ca mahātejāḥ teṣām āsīt ca paścimaḥ ॥9॥
Дакша, несравненный Вивасват, Ариштанеми, о Рагхава, А также сиятельный Кашьяпа, Который считается последним.
Говорят, у праджапати Дакши Было шестьдесят дочерей, Прославленных во всем мире, О многославный Рама!
10.
Говорят, у праджапати Дакши | Было шестьдесят дочерей (prajāpates tu dakṣasya babhūvur iti viśrutāḥ | ṣaṣṭir duhitaraḥ)... — В «Махабхарате» сказано, что у Дакши было тринадцать дочерей; лишь имена пяти из них совпадают с именами его дочерей в «Рамаяне» (см. далее стихи 11—12).
11
kaśyapaḥ pratijagrāha tāsām aṣṭau sumadhyamāḥ । aditim ca ditim caiva danūm api ca kālakām ॥11॥
На восьми из них, тонкостанных, Женился владыка Кашьяпа: На Адити и Дити, На Дану и Калаке,
12
tāmrām krodha vaśām caiva manum ca apy analām api । tāḥ tu kanyāḥ tataḥ prītaḥ kaśyapaḥ punar abravīt ॥12॥
На Тамре и Кродхаваше, На Ману, а также Анале. Женившись, довольный Кашьяпа Сказал восьми своим женам:
13
putrāmaḥ trailokya bhartṝn vai janayiṣyatha mat samān । aditiḥ tan manā rāma ditiḥ ca danur eva ca ॥13॥
“Родите мне сыновей, Равных мне владык мира!” На это от всего сердца Дали согласие Адити, Дити,
14
kālakā ca mahābāho śeṣāḥ tu amanaso abhavan । adityām jajñire devāḥ trayaḥ triṃśat arindama ॥14॥
Дану и Калака, о мощнорукий, А остальные не согласились. От Адити родились Тридцать три могучих бога:
14.
Тридцать три могучих бога... — См. примеч. к Рам. I. 15. 17.
15
ādityā vasavo rudrā aśvinau ca parantapa । ditiḥ tu ajanayat putrān daityām tāta yaśasvinaḥ ॥15॥
Адитьи, васу, рудры И два Ашвина, о губитель врагов. Дити родила, милый, Прославленных сыновей – дайтьев,
15.
Дайтьи. — См. примеч. к Рам. II. 25. 16.
16
teṣām iyam vasumatī purā āsīt sa vana arṇavā । danuḥ tu ajanayat putram aśvagrīvam arindama ॥16॥
Некогда они владели землей Со всеми лесами ее и морями. Дану родила сына По имени Ашвагрива,
16.
Дану родила сына | По имени Ашвагрива (danus tv ajanayat putram aśvagrīvam)... — Дану — мать данавов (см. примеч. к Рам. I. 20. 20), и «Махабхарата» называет имена 40 ее сыновей (см.: Мбх. I. 59. 21—29), в том числе Ашвашираса («с головою лошади»). Вариантом этого имени можно считать имя Ашвагрива («с шеей лошади»).
А Калака, о губитель врагов, Родила Нараку и Калаку. Тамра родила дочерей: Краунчи, Бхаси, Шьени,
17.
А Калака... | Родила Нараку и Калаку (narakaṃ kālakaṃ ca-eva kālakā-api vyajāyata). — Из санскритского оригинала ясно, что Калака-мать (имя ж. р. с окончанием на ā долгое) родила сына Калаку (имя м. р. с окончанием на â краткое). Последний вместе с Наракой был основателем нескольких родов асуров, убитых в сражениях с богами.
Дхритараштри и Шуки, Прославленных во всем мире. Позже Краунчи родила сов, Бхаси родила коршунов,
18.
В этом и последующих стихах излагается генеалогия разного рода животных и птиц, которая с вариациями имеется и в «Махабхарате» (см.: Мбх. I. 60. 54—67). При этом имя матери во многих случаях соответствует названию вида животных, которые от нее произошли. Исходя из этого, северная рецензия «Рамаяны» нередко «исправляет» южную. Так, в 18-м стихе чтение ulūkāñ janayat krauñcī («Краунчи родила сов») она заменяет на krauñcā janayat krauñcī («Краунчи родила уток краунча»), а в 20-м стихе śukī natāṃ vijajñe («Шуки родила Нату»; Ната, — вероятно, имя неизвестной богини, означающее «согнутая») на śukī śukān vijajñe («Шуки родила попугаев»).
19
śyenī śyenām ca gṛdhrāma ca vyajāyata sutejasaḥ । dhṛtarāṣṭrī tu haṃsām ca kalahaṃsām ca sarvaśaḥ ॥19॥
Шьени – стремительных и сильных Соколов и ястребов, А Дхритараштри стала матерью Белых и серых гусей;
20
cakravākām ca bhadram te vijajñe sā api bhāminī । śukī natām vijajñe tu natāyā vinatā sutā ॥20॥
Также она, прекрасная, Родила уток чакравак. Шуки же родила Нату, Чьей дочерью стала Вината.
21
daśa krodhavaśā rāma vijajñe api ātmasaṃbhavāḥ । mṛgīm ca mṛgamandām ca harīm bhadramadām api ॥21॥
У Кродхаваши, о Рагхава, Родились десять дочерей: Мриги, Мригаманда, Хари, Бхадрамада,
22
māta.ṅgīm atha śārdūlīm śvetām ca surabhīm tathā । sarva lakṣaṇa saṃpannām surasām kadrukām api ॥22॥
Матанги, Шардули, Швета, Сурабхи и Сураса, наделенная Всеми счастливыми признаками, А также последней – Кадрука.
23
apatyam tu mṛgāḥ sarve mṛgyā naravarottama । ṛkṣāḥ ca mṛgamandāyāḥ sṛmarāḥ camarāḥ tathā ॥23॥
Олени, о лучший из героев, – Это потомство Мриги, А лани, буйволы и медведи – Потомки Мригаманды.
24
tataḥ tu irāvatīm nāma jajñe bhadramadā sutām । tasyāḥ tu airāvataḥ putro lokanātho mahāgajaḥ ॥24॥
Бхадрамада родила дочь По имени Иравати, Чей сын, слон Айравата, Стал хранителем мира.
24.
Чей сын, слон Айравата, | Стал хранителем мира (tasyās tv airāvataḥ putro lokanātho mahāgajaḥ). — См. примеч. к Рам. I. 6. 24.
25
haryāḥ ca harayo apatyam vānarāḥ ca tapasvinaḥ । golā.ṅgūlāḥ ca śārdūlī vyāghrām ca ajanayat sutān ॥25॥
Потомством Хари были львы, Обезьяны, живущие в обителях, И дикие обезьяны, А Шардули родила тигров.
25.
Потомством Хари были львы (haryāś ca harayo ‘patyam)... — Как «львы» понимают слово harayaḥ комментаторы Нагеша Бхатта, Говиндараджа и др., хотя оно может значить и «обезьяны». В «Махабхарате» (I. 60. 62—63) сказано, что именно Хари породила различные виды обезьян, а львов и тигров — Шардули, которая, согласно этому же стиху «Рамаяны», родила одних только тигров. Обезьяны, живущие в обителях (vānarāś ca tapasvinaḥ)... — Перевод условен; букв.: «обезьяны-аскеты» либо «несчастные обезьяны». Ш. Полок переводит: «the fleet monkeys» — «быстрые обезьяны» (Pollock 1991: 117, 268) исходя из конъектуры критического издания: tarasvinaḥ — «быстрые», «могучие».
26
māta.ṅgyāḥ tu atha mātaṅgāapatyam manuja ṛṣabha । diśāgajam tu śveta kākutstha śvetā vyajanayat sutam ॥26॥
Слоны, о бык среди людей, Были потомками Матанги, А Швета родила, о Какутстха, Слона – хранителя мира.
26.
А Швета родила... | Слона — хранителя мира (diśāgajam... śvetā vyajanayat). — В Мбх. I. 60. 64 сказано, что этого слона, сына Шветы, тоже зовут Швета (śveta), но такой слон среди слонов — хранителей мира (во всяком случае, главных четырех или восьми слонов; см. примеч. к Рам. I. 6. 24) неизвестен.
27
tato duhitarau rāma surabhir dve vi ajāyata । rohiṇīm nāma bhadram te gandharvīm ca yaśasvinīm ॥27॥
Божественная Сурабхи, о Рама, Родила двух дочерей: Первая из дочерей – Рохини, А вторая – прославленная Гандхарви.
Рохини родила коров, А сыны Гандхарви – кони. Сураса родила нагов, А Кадру родила змей.
28.
Сураса родила нагов, | А Кадру родила змей (surasā-ajanayan nāgān... kadrūś ca pannagān). — Различие между нагами и змеями — паннагами установить трудно, тем более что далее в стихе 32 сказано, что Кадру родила нагов. Комментаторы «Рамаяны» объясняют, что наги — змеи со множеством голов (или имеющие человеческие головы), а паннаги — обычные змеи, но это не подтверждается текстами. См. также примеч. к Рам. I. 17. 3.
От великого духом Кашьяпы Ману родила людей: Брахманов, кшатриев, вайшьев И шудр, о бык среди людей!
29.
Ману родила людей (manur manuśyāñ janayat)... — Согласно индийской мифологии, люди действительно потомки Ману, но не Ману, дочери Дакши и жены Кашьяпы (см. выше 12-ю строфу), а Ману Вайвасвата, сына Вивасвата — бога солнца. О прародильнице людей Ману говорит одна «Рамаяна». Некоторые комментаторы полагают, что речь здесь идет о «жене Ману», но вполне вероятно, что, поскольку в родословной богов Ману Вайвасват не был упомянут, а о происхождении людей, наряду с разного рода животными, сказать было нужно, «Рамаяна» одной из дочерей Дакши дает освященное традицией имя. В «Махабхарате» и пуранах среди дочерей Дакши и жен Кашьяпы Ману не названа. Брахманов, кшатриев, вайшьев | И шудр... — См. примеч. к Рам. I. 1. 96.
Как известно, из ее рта Были рождены брахманы, Из груди появились кшатрии, Из бедер – вайшьи, из ног – шудры.
30.
Как известно, из ее рта | Были рождены брахманы (mukhato brāhmaṇo jātā... iti śrutiḥ)... — Термин «шрути» переведен здесь нами «как известно», хотя обычно он просто означает веду. Однако, согласно веде, четыре варны появились при расчленении богами Пуруши (изначального существа): «Его рот стал брахманом, (его) руки сделались раджанья (кшатрием. — П. Г.), (то), что бедра его, — это вайшья, из ног родился шудра» (РВ X. 90. 12. Пер. Т.Я. Елизаренковой).
31
sarvān puṇya phalān vṛkṣān analā api vyajāyata । vinatā ca śukī pautrī kadrūḥ ca surasā svasā ॥31॥
От Аналы родились Цветочные и плодовые деревья. Вината была внучкой Шуки, А Кадру – сестрой Сурасы.
31.
Вината была внучкой Шуки, | А Кадру — сестрой Сурасы (vinatā ca śukī-pautrī kadrūś ca surasā-svasā). — Сестрой Сурасы, согласно перечислению десяти дочерей Кродхаванши в 21—22-м стихах этой песни, была некая Кадрука (kadrukā), которая далее нигде не упоминается и вместо нее говорится о Кадру (см. стихи 28, 32). По-видимому, Кадрука — вариант имени Кадру, и то и другое имя значит «темнокожая».
32
kadrūr nāga sahasram tu vijajñe dharaṇīdharan । dvau putrau vinatāyāḥ tu garuḍo aruṇa eva ca ॥32॥
Дети Кадру – тысячи змей, Которые держат землю, А у Винаты было два сына: Гаруда и Аруна.
32.
Дети Кадру — тысячи змей, | Которые держат землю (kadrūr nāga-sahasraṃ vijajñe dharaṇī-dharān)... — Змеи-наги обитают в подземном мире (натаке) и по некоторым мифам, так же как слоны — хранители мира, поддерживают землю. Ср. выше стих 28.
33
tasmāt jāto aham aruṇāt saṃpātiḥ ca mama agrajaḥ । jaṭāyur iti mām viddhi śyenī putram arindama ॥33॥
Аруна стал моим отцом, У меня есть старший брат – Сампати, Знай, что меня зовут Джатаюс И я сын Шьени, о губитель врагов!
33.
Знай, что меня зовут Джатаюс | И я сын Шьени (jaṭāyur iti māṃ viddhi śyenī-putram)... — Комментаторы Нагеша Бхатта, Говиндараджа и др. полагают, что это или та же Шьени, которая упомянута в стихе 19, и тогда Аруна, отец Джатаюса, был женат на своей двоюродной бабке, или же это какая-то другая Шьени. Вероятнее первое предположение, поскольку в стихе 19 указано, что Шьени — прародительница коршунов, к которым принадлежит Джатаюс.
34
so aham vāsa sahāyaḥ te bhaviṣyāmi yadi icchhasi । idam durgam hi kāntāram mṛga rākṣasa sevitam । sītām ca tāta rakṣiṣye tvayi yāte salakṣmaṇe ॥34॥
Если хочешь, я стану твоим другом И там, где тебе придется жить, Буду, сынок, охранять Ситу, Когда ты с Лакшманой отлучишься».
35
jaṭāyuṣam tu pratipūjya rāghavo । mudā pariṣvajya ca sannato abhavat । pitur hi śuśrāva sakhitvam ātmavān । jaṭāyuṣā saṅkathitam punaḥ punaḥ ॥35॥
Обрадованный Рагхава почтил Джатаюса, Склонился к ногам его, крепко обнял, Ибо он, благородный, часто слышал О дружбе отца Дашаратхи с царем коршунов,
36
sa tatra sītām paridāya maithilīm । saha eva tena atibalena pakṣiṇā । jagāma tām pañcavaṭīm salakṣmaṇo । ripūn didhakṣan śalabhān iva analaḥ ॥36॥
Он поручил ему Ситу, царевну Митхилы, И вместе с Лакшманой и могучей птицей Направился к Панчавати, готовый в любое время Уничтожить врагов-ракшасов, как огонь – саранчу.
17.
Чута. — См. примеч. к Рам. II. 91. 30. Ашока (aśoka) — сарака индийская, дерево с розовыми цветами. Тилака. — См. примеч. к Рам. II. 91. 50. Кетака (ketaka) — дерево Pandanus odoratissimus. Чампака. — См. примеч. к Рам. II. 10. 13. Сьяндана (syandana) — дерево Dalbergia ougeinensis. Чандана (candana) — сандаловое дерево, Syrium myrtifolium. Нипа. — См. примеч. к Рам. II. 94. 10. Парнаса (parṇāsa) — дерево Cedrela toona. Лакуча (lakuca) — дерево Artocarpus lacucha. Дхава. — См. примеч. к Рам. I. 24. 15. Ашвакарна. — См. примеч. к Рам. I. 24.15.
Кхадира и шами, Киншука и патала – Деревья, увитые лианами, И окруженные кустарником.
18.
Кхадира. — См. примеч. к Рам. I. 14. 22. Шами (śamī) — дерево Prosopis spicigera или Mimosa suma. Киншука. — См. примеч. к Рам. II. 56. 6. Патала (pāṭala) — Bignonia suaveolens, дерево с желтыми цветами.
19
idam puṇyam idam ramyam idam bahu mṛga dvijam । iha vatsyāma saumitre sārdham etena pakṣiṇā ॥19॥
Это превосходное место Обильно птицей и дичью. Здесь мы вместе с Джатаюсом И будем жить, сын Сумитры».
С ровным полом, устланным Мягкими листьями и травой – Куша, каша и шара, – Хижину, удобную для жизни.
23.
…каша... шара... — виды травы; см. примеч. к Рам. II. 30. 12.
24
sa gatvā lakṣmaṇaḥ śrīmān nadīm godāvarīm tadā । snātvā padmāni ca ādāya saphalaḥ punar āgataḥ ॥24॥
Затем многославный Лакшмана Пошел к реке Годавари, Искупался в ней и вернулся С лотосами и плодами.
25
tataḥ puṣpa balim kṛtvā śāntim ca sa yathāvidhi । darśayāmāsa rāmāya tad āśrama padam kṛtam ॥25॥
Возложив принесенные цветы, Он сотворил обряд очищения, А затем показал Раме Построенную им обитель.
26
sa tam dṛṣṭvā kṛtam saumyam āśramam saha sītayā । rāghavaḥ parṇaśālāyām harṣam āhārayat param ॥26॥
Осмотрев лиственную хижину, Рагхава с женой Ситой Были весьма довольны Своим превосходным жилищем.
27
susaṃhṛṣṭaḥ pariṣvajya bāhubhyām lakṣmaṇam tadā । ati snigdham ca gāḍham ca vacanam ca idam abravīt ॥27॥
Обрадованный Рагхава Крепко обеими руками Обнял Лакшману и с любовью Сказал ему такое слово:
28
prīto asmi te mahat karma tvayā kṛtam idam prabho । pradeyo yan nimittam te pariṣva.ṅgo mayā kṛtaḥ ॥28॥
«Я доволен тобою, милый, Ты сделал славное дело, Но вознаградить я тебя могу Только крепким объятьем.
29
bhāvajñena kṛtajñena dharmajñena ca lakṣmaṇa । tvayā putreṇa dharmātmā na saṃvṛttaḥ pitā mama ॥29॥
Имея такого, как ты, сына, Знатока сердца, долга и дела, Добродетельного и благородного, Не ушел бесследно из жизни отец!»
29.
Знатока сердца (bhāva-jñena)... — Комментаторы по-разному толкуют значение слова bhāva; можно также перевести: «знатока чувств», «знатока мысли» и даже «знатока поведения».
30
evam lakṣmaṇam uktvā tu rāghavo lakṣmivardhanaḥ । tasmin deśe bahu phale nyavasat sa sukham sukhī ॥30॥
Так сказал Лакшмане Множащий радость Рагхава И стал жить покойно и счастливо В обители, обильной плодами.
30.
Множащий радость (lakṣmi-vardhanaḥ)... — Формульный эпитет (более точный перевод: «умножающий счастье»), обычно в «Рамаяне» прилагаемый к Лакшмане. ...покойно и счастливо (sukhaṃ sukhī)... — Букв.: «счастливо счастливый».
31
kañcit kālam sa dharmātmā sītayā lakṣmaṇena ca । anvāsyamāno nyavasat svarga loke yathā amaraḥ ॥31॥
И какое-то время Рама Жил в ней, добродетельный, Вместе с Ситой и Лакшманой, Словно бог в небесном мире.
Пока великий духом Рагхава Счастливо жил в обители, Осень сменилась зимой, Желанным временем года.
0.
1. ...зимой, | Желанным временем года (hemanta-ṛtur iṣṭaḥ). — Обычно в санскритской поэзии лучшим временем года считается осень. Но и зима (hemanta), время благочестивых размышлений и отдыха от сельских работ, когда наступает прохлада и созревают плоды, а холодный сезон (śiśira) еще впереди, рассматривается как благодатное время. См. далее стихи 4—26.
Однажды, когда просветлела ночь, Потомок Рагху на рассвете Направился для омовения К прекрасной реке Годавари.
2.
Направился для омовения (prayayāv-abhiṣeka-artham)... — Омовение (абхишека, снана) рассматривается в Индии (да и в большинстве иных культур) как один из главных религиозных обрядов, знаменующих собой обновление, очищение, второе рождение (см.: Элиаде 2000/1: 347). Особенно важным считалось утреннее омовение, которое совершалось еще до восхода солнца и с которого начинались все дневные обряды.
3
prahvaḥ kalaśa hasataḥ tam sītayā saha vīryavān । pṛṣṭhato anuvrajan bhrātā saumitrir idam abravīt ॥3॥
Держа кувшин в руке, послушно Следуя сзади за Рамой, Славный сын Сумитры Так сказал старшему брату:
4
ayam sa kālaḥ saṃprāptaḥ priyo yaḥ te priyaṃvada । alaṅkṛta iva ābhāti yena saṃvatsaraḥ śubhaḥ ॥4॥
«Пришло, о приветливо говорящий, Время, которое ты любишь, Время года, своим блеском Украшающее весь год.
4.
...о приветливо говорящий (priyaṃ-vada)... — Стандартное формульное обращение в «Рамаяне».
Селяне наслаждаются отдыхом, Приятно на вкус молоко коров, Цари выступают в поход В желании одержать победу.
7.
Цари выступают в поход (vicaranti mahīpālā yātrā-artham)... — Общее место в санскритской поэзии при описании времен года: цари обычно выступают в поход осенью, после окончания дождливого сезона. Однако в шастрах указывается, что начинать военный поход в зависимости от обстоятельств можно в каждый из сезонов. Так, в «Законах Ману» говорится: «Выступать в поход надо в благоприятный месяц маргаширша (т. е. как раз зимой, в ноябре—декабре. — П. Г.) или в месяцы пхальгуна (февраль—март. — П. Г.) и чайтра (март—апрель. — П. Г.) — в зависимости от [состояния] войска» (ЗМ VII. 182). С этим согласен Каутилья, который пишет, что начинать поход можно в любое время, исходя из его целей и условий, и, в частности, «в месяц маргаширша против своего врага, у которого малое по количеству и старое продовольствие, а новое продовольствие еще не собрано, и укрепления которого не приведены в порядок» (АШ IX. 1. 21).
8
sevamāne dṛḍham sūrye diśam antaka sevitām । vihīna tilakā iva strī na uttarā dik prakāśate ॥8॥
Солнце ушло в края, Где властвует Антака, И север лишен его блеска, Словно жена со стертой тилакой.
8.
Солнце ушло в края, | Где властвует Антака (sevamāne dṛḍhaṃ sūrye diśam antaka-sevitām)... — То есть на юг, владыкой которого считается бог смерти Антака (Яма). Тилака. — См. примеч. к Рам. II. 9. 49.
Теперь, когда солнце далеко, Химават в залежах снега Оправдывает свое имя – Имя Снежной горы.
9.
Химават в залежах снега | Оправдывает свое имя — | Имя Снежной горы (yathārtha-nāmā suvyaktaṃ himavān himavān giriḥ). — Химават буквально значит «Снежный».
Прекрасны прогулки в полдень. Слегка припекает солнце, Но приятно его касание, И не нужно воды и тени.
10.
...приятно его касание, | И не нужно воды и тени ([divasāḥ] subhaga-ādityāś chāyā-salila-durbhagāḥ — букв.: «[дни, когда] солнце благоприятно и неблагоприятны вода и тень»). — То есть когда не нужно укрываться в тени от палящего солнца и не чувствуешь жажды.
Отрадны холодные утра, Когда ласковые лучи солнца Подернуты тусклой дымкой, Пусты леса и луга – в тумане.
11.
Отрадны холодные утра (himadhvastā divasā bhānti)... — Букв.: «Сияют холодные дни», но в контексте последующих строф речь, скорее, идет о начале дня — утрах. Пусты леса (śūnya-araṇyāh)... — Нагеша Бхатта и Махешваратиртха объясняют, что леса пусты, потому что звери спят в своих логовищах.
Не поспишь на открытом воздухе: Зябкие ночи, седые от снега, Кажется, длятся под звездами Пушьи Дольше, чем три стражи.
12.
Зябкие ночи, седые от снега, | Кажется, длятся под звездами Пушьи | Дольше, чем три стражи (puṣya-nītā hima-aruṇāḥ | śīta-vṛddhatarāyāmās triyāmā yānti). — В переводе мы следуем толкованию слова arunās как «серые, седые (от снега)», хотя можно принять и обычное его значение «розовые», и тогда общий смысл будет такой: «ночи, розовые от света созвездия Пушья». Пушья — см. примеч. к Рам. I. 18. 13—14; II. 26. 9. Три стражи — см. примеч. к Рам. II. 6. 5.
13
ravi saṅkrānta saubhāgyaḥ tuṣāra aruṇa maṇḍalaḥ । niḥśvāsa andha iva ādarśāḥ candramā na prakāśate ॥13॥
Отдав свою прелесть солнцу, Месяц с потускневшим диском Лишился блеска, как зеркало, Запотевшее от дыхания.
14
jyotsnā tuṣāra malinā paurṇamāsyām na rājate । sītā iva ca ātapa śyāmā lakṣyate na tu śobhate ॥14॥
Затянутая темной дымкой, Луна теряет свой блеск, Но не теряет прелести, Словно загоревшая Сита.
14.
Но не теряет прелести, | Словно загоревшая Сита (sītā-iva ca-ātapa-śyamā lakṣyate na ca śobhate). — Буквально следовало бы перевести: «словно Сита, которая темнеет от солнца и теряет свою красоту». Однако в «Рамаяне» едва ли может быть высказано сомнение в красоте Ситы в любой момент ее жизни, и комментаторы Махешваратиртха и Говиндараджа обоснованно, на наш взгляд, относят слова na ca śobhate («не выглядит красивой», «не сияет») не к Сите, а к луне и находят в стихе фигуру вьятиреку («различение»; см.: Гринцер 1987: 88—90): луна в темной дымке теряет свой блеск, но потемневшая от солнца (загоревшая) Сита потерять свою красоту не может (см.: Pollock 1991: 271—272).
15
prakṛtyā śītala sparśo hima viddhāḥ ca sāṃpratam । pravāti paścimo vāyuḥ kāle dvi guṇa śītalaḥ ॥15॥
Ветер с запада, как всегда, Холодит своим касанием, Но теперь, неся с собою снег, Он кажется вдвое морозней.
На эти слова Лакшманы, Сказанные из любви к Раме, Не терпя поношения матери, Так ответил Рагхава:
37
na te ambā madhyamā tāta garhitavyā kathañcana । tām eva ikṣvāku nāthasya bharatasya kathām kuru ॥37॥
«Ни в коем случае не подобает Порицать среднюю мать, милый. Лучше поговорим о Бхарате, Владыке рода Икшваку.
37.
...среднюю мать (ambā madhyamā)... — То есть Кайкейи; см. примеч. к Рам. III. 2. 20.
38
niścitā eva hi me buddhiḥ vana vāse dṛḍha vratā । bharata sneha santaptā bāliśī kriyate punaḥ ॥38॥
Пусть я и принял суровый обет И живу в лесу аскетом, Полное любви к Бхарате, Вновь смягчается мое сердце.
39
saṃsmarāmi asya vākyāni priyāṇi madhurāṇi ca । hṛdyāni amṛta kalpāni manaḥ prahlādāni ca ॥39॥
Я вспоминаю его слова, Сердечные и искренние, Пробуждающие радость, Сладостные, как амрита.
39.
Амрита. — См. примеч. к Рам. I. 16. 29.
40
kadā hi aham sameṣyāmi bharatena mahātmanā । śatrughnena ca vīreṇa tvayā ca raghunandana ॥40॥
Скоро ли, о потомок Рагху, Грозный губитель врагов, Вместе с тобой я снова встречусь С великим духом Бхаратой?»
41
iti evam vilapan tatra prāpya godāvarīm nadīm । cakre abhiṣekam kākutsthaḥ sānujaḥ saha sītayā ॥41॥
Так говоря, потомок Какутстхи Проследовал к реке Годавари И совершил омовение С младшим братом и Ситой.
42
tarpayitvā atha salilaiḥ taiḥ pitṝn daivatāni ca । stuvanti sma uditam sūryam devatāaḥ ca tathā anaghāḥ ॥42॥
Умилостив жертвенным возлиянием Небесных богов и предков, Они согласно пропели гимн Богам и восходящему солнцу.
43
kṛtābhiṣekaḥ sa rarāja rāmaḥ । sītā dvitīyaḥ saha lakṣmaṇena । kṛta abhiṣeko tu aga rāja putryā । rudraḥ sa nandiḥ bhagavān iva īśaḥ ॥43॥ ekṣtolliṅg seasons in epics ।
Совершив омовение, Рама с Ситой И братом Лакшманой, казалось, сияли, Как благодатный владыка Рудра С дочерью царя гор и быком Нандином.
43.
Как благодатный владыка Рудра | С дочерью царя гор и быком Нандином (aga-rājā-putryā rudraḥ sa-nandir bhagavān iva-īśaḥ). — Имеются в виду Шива (Рудра) со своей женой Парвати, дочерью царя гор Химавата, и своим помощником и ездовым животным, быком Нандином.
Однажды, когда он сидел, Всецело погрузившись в беседу, Неожиданно в эту местность Пришла некая ракшаси.
5—6.
Неожиданно в эту местность | Пришла некая ракшаси. || Это была сестра Дашагривы | По имени Шурпанакха (taṃ deśaṃ rākṣasī kācid ājagāta yadṛcchayā | sā tu śūrpaṇakhā nāma daśagrīvasya... bhaginī)... — Здесь начинается один из ключевых эпизодов «Рамаяны» — встреча Рамы с Шурпанакхой. Эта встреча повлечет за собой враждебность к нему ракшасов, войну с Раваной и, наконец, гибель от его руки Раваны, как это замыслили боги (см.: Рам. I. 15). Этот эпизод — модификация известного многим мировым эпосам мотива, лежащего в основе эпического конфликта: отвержение героем любви богини или какого-либо сверхъестественного существа (см.: Гринцер 1974: 242—243, 287). Отметим также, что этот мотив получает в «Рамаяне» комическую, гротесковую трактовку (ср. с надругательством Шатругхны над Мантхарой в Рам. II. 78. 5—26), что достаточная редкость в «Рамаяне». В героическом эпосе, по словам С.-М. Боуры, «смеяться можно только над врагом или тем, кто стоит ниже героя. Такие персонажи не подпадают под кодекс героической чести и потому могут оказаться объектом насмешки» (Боура 2002: 672).
Это была сестра Дашагривы По имени Шурпанакха, И Рама ей показался Кем-то из тридцатки богов.
5—6.
Неожиданно в эту местность | Пришла некая ракшаси. || Это была сестра Дашагривы | По имени Шурпанакха (taṃ deśaṃ rākṣasī kācid ājagāta yadṛcchayā | sā tu śūrpaṇakhā nāma daśagrīvasya... bhaginī)... — Здесь начинается один из ключевых эпизодов «Рамаяны» — встреча Рамы с Шурпанакхой. Эта встреча повлечет за собой враждебность к нему ракшасов, войну с Раваной и, наконец, гибель от его руки Раваны, как это замыслили боги (см.: Рам. I. 15). Этот эпизод — модификация известного многим мировым эпосам мотива, лежащего в основе эпического конфликта: отвержение героем любви богини или какого-либо сверхъестественного существа (см.: Гринцер 1974: 242—243, 287). Отметим также, что этот мотив получает в «Рамаяне» комическую, гротесковую трактовку (ср. с надругательством Шатругхны над Мантхарой в Рам. II. 78. 5—26), что достаточная редкость в «Рамаяне». В героическом эпосе, по словам С.-М. Боуры, «смеяться можно только над врагом или тем, кто стоит ниже героя. Такие персонажи не подпадают под кодекс героической чести и потому могут оказаться объектом насмешки» (Боура 2002: 672).
6.
Тридцатка богов. — См. примеч. к Рам. I. 15. 7.
Увидев его, подобного Индре, Мощнорукого, лотосоокого, С пылающими устами, С походкой могучего слона,
7.
С походкой могучего слона (gaja-vikrānta-gamanam)... — Походка, напоминающая поступь слона, рассматривалась в индийской традиции как признак красоты и физической силы.
Блеском подобного Кандарпе, Ракшаси воспылала страстью, Уродливая – к прекрасному, Толстобрюхая – к тонкостанному,
9.
Уродливая — к прекрасному, | Толстобрюхая — к тонкостанному (su-mukhaṃ dur-mukhī... vṛtta-madhyaṃ mahā-udarī)... — Нагеша Бхатта отмечает, что в этих и следующих стихах используется риторическая фигура (аланкара) вишама — противопоставление.
«Был на земле царь Дашаратха, Могучий, как тридцатка богов. Я его старший сын Рама, Известный среди людей.
16
bhrātā ayam lakṣmaṇo nāma yavīyān mām anuvrataḥ । iyam bhāryā ca vaidehī mama sīteti viśrutā ॥16॥
Это мой младший брат – Преданный мне Лакшмана. А это моя жена Сита, Славная царевна Видехи.
17
niyogāt tu narendrasya pitur mātuḥ ca yantritaḥ । dharmārtham dharmakāṅkṣī ca vanam vastum iha āgataḥ ॥17॥
По воле матери и отца, Индры среди людей, Я пришел сюда жить в лесу, Исполняя долг добродетели,
18
tvām tu veditum icchhāmi kasya tvam kā asi kasya vā । tvam hi tāvanmanojñā.ṅgī rākṣasī pratibhāsi me ॥18॥
Но и я хочу знать о тебе: Кто ты, какого рода И почему, прекрасная ракшаси, Ты явилась ко мне в обитель?
18.
...прекрасная ракшаси (manojñāṅgī rākṣasī)... — Только что говорилось об уродстве Шурпанакхи, которая пришла, не изменив свой обычный облик. Поэтому эти слова Рамы кажутся индийским комментаторам необъяснимыми (см.: Pollock 1991: 274). Однако, по-видимому, именно здесь начинает звучать сарказм Рамы, который далее лишь усиливается в разговоре с Шурпанакхой.
«Слушай, Рама, мое слово. Скажу о себе всю правду. Я ракшаси Шурпанакха, Меняющая по желанию облик.
21
araṇyam vicarāmi idam ekā sarva bhayaṅkarā । rāvaṇo nāma me bhrātā yadi te śrotram āgataḥ ॥21॥
Я странствую по этому лесу, Внушая всем существам ужас. У меня есть брат по имени Равана, О котором ты, верно, слышал,
22
vīro viśravasaḥ putro yadi te śrotram āgataḥ । pravṛddha nidraḥ ca sadā kuṃbhakarṇo mahābalaḥ ॥22॥
И другие братья: Кумбхакарна, Всегда погруженный в сон, Добродетельный Вибхишана, Чурающийся жизни ракшасов, И еще два брата, Кхара и Душана, Прославленные своей храбростью.
22.
...Кумбхакарна, | Всегда погруженный в сон (pravṛddha-nidraś ca sadā kumbhakarṇaḥ)... — Брат Шурпанакхи и Раваны могучий Кумбхакарна получил в дар от Брахмы долгий сон, который длится обычно полгода; после чего ракшаса просыпается, чтобы поесть, но бодрствует только один день. Добродетельный Вибхишана, | Чурающийся жизни ракшасов (vibhīṣaṇas-tu dharmātmā na tu rākṣasa-ceṣṭitaḥ)... — Вибхишана на протяжении всей «Рамаяны» противопоставлен своим братьям и другим ракшасам. В сражении Рамы с Раваной он переходит на сторону Рамы, который, одержав победу, назначает его государем Ланки.
23
vibhīṣaṇaḥ tu dharmātmā na tu rākṣasa ceṣṭitaḥ । prakhyāta vīryau ca raṇe bhrātarau khara dūṣaṇau ॥23॥
Но теперь, увидев тебя, Я готова всех их бросить, Чтобы стать твоей супругой, О лучший из людей!
Я красива и по своей воле Странствую, где захочу. Стань навеки моим мужем! К чему тебе эта Сита?
24—26.
Гротесковость сцены с Шурпанакхой постепенно нарастает. Самодовольная ракшаси пытается обольстить Раму своей мнимой красотой, а все свои безобразные черты переносит на Ситу.
25
aham prabhāva saṃpannā svacchhanda bala gāminī । cirāya bhava bhartā me sītayā kim kariṣyasi ॥25॥
Она ведь слаба, некрасива И ничуть тебе не подходит. Только я достойна тебя, Возьми меня себе в жены!
26
vikṛtā ca virūpā ca na sā iyam sadṛśī tava । aham eva anurūpā te bhāryā rūpeṇa paśya mām ॥26॥
Ее, безобразную, ничтожную В своем человеческом естестве, Кривозубую, с отвислым брюхом, Я съем, как съем и твоего брата.
24—26.
Гротесковость сцены с Шурпанакхой постепенно нарастает. Самодовольная ракшаси пытается обольстить Раму своей мнимой красотой, а все свои безобразные черты переносит на Ситу.
27
imām virūpām asatīm karālām nirṇata udarīm । anena saha te bhrātrā bhakṣayiṣyāmi mānuṣīm ॥27॥
И, свободный от них, ты будешь Бродить со мною по Дандаке, Любуясь ее горами, любимый, Холмами и густыми лесами».
28
tataḥ parvata śṛ.ṅgāṇi vanāni vividhāni ca । paśyansahamayākāmīdaṇḍakānvicariṣyasi - yadvā - । paśyan saha mayā kāmī daṇḍakān vicariṣyasi ॥28॥
На эти слова рассмеялся Рама, А затем, искусный в речи, Стал отвечать Шурпанакхе, Чьи глаза опьянели от страсти.
28.
...искусный в речи (vākya-viśāradaḥ)... — В данном случае этот формульный эпитет оказывается весьма уместным, ибо присущая Раме «искусность речи» обнаруживает себя в иронии обращенных им к Шурпанакхе слов.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, семнадцатая песнь «Книги о лесе».
Восемнадцатая песнь
1
tām tu śūrpaṇakhām rāmaḥ kāma pāśa avapāśitām । svacchhayā ślakṣṇayā vācā smita pūrvam atha abravīt ॥1॥
Этой ракшаси Шурпанакхе, Попавшей в тенета любви, Улыбнувшись, Рама ответил Нарочито любезным словом:
0.
3. Но не женат мой младший брат | По имени Лакшмана (anujas tv eṣa me bhrātā... akṛta-dāraś ca laksmaṇo nāmā). — В действительности, как явствует из первой и второй книг «Рамаяны» (см.: Рам. I. 73. 30—31), Лакшмана женат на Урмиле, сестре Ситы. Поскольку в поэме не раз утверждается, что «Рама никогда не лжет», комментаторы Говиндараджа и Бансидхара Шивасахая в «Широмани» объясняют, что Рама хочет сказать: «Лакшмана не имеет жены рядом с собою». Но, скорее, следует понимать эти слова Рамы в контексте всей его насмешливой речи (Нагеша Бхатта замечает: «Когда насмешничают, ложь простительна»), или же противоречие может быть обусловлено ситуационным контекстом.
2
kṛta dāro asmi bhavati bhāryā iyam dayitā mama । tvat vidhānām tu nārīṇām suduḥkhā sasapatnatā ॥2॥
«Я уже женат, Шурпанакха, И люблю свою супругу. А для таких, как ты, женщин Нестерпимо иметь соперницу.
3
anujaḥ tu eṣa me bhrātā śīlavān priya darśanaḥ । śrīmān akṛta dāraḥ ca lakṣmaṇo nāma vīryavān ॥3॥
Но не женат мой младший брат По имени Лакшмана. А он ведь могуч, славен, Благонравен, прекрасен видом.
4
apūrvī bhāryayā ca arthī taruṇaḥ priya darśanaḥ । anurūpaḥ ca te bhartā rūpasya asya bhaviṣyati ॥4॥
Он никогда не имел жены И жаждет скорей жениться. Юный, красивый Лакшмана Будет тебе подходящим мужем.
5
enam bhaja viśālākṣi bhartāram bhrātaram mama । asapatnā varārohe merum arka prabhā yathā ॥5॥
Выходи за брата, долгоокая, И, не имея жены-соперницы, Ты будешь с ним неразлучна, Как солнце с горой Меру».
5.
Ты будешь с ним неразлучна, | Как солнце с горой Меру (merum arka-prabhā yathā — букв.: «...как сияние солнца — с Меру»). — См. примеч. к Рам. II. 40. 24.
На эти слова ракшаси Искусный в речи Лакшмана, Как это ему и подобало, С улыбкой ответил Шурпанакхе:
9
katham dāsasya me dāsī bhāryā bhavitum icchhasi । so aham āryeṇa paravān bhrātrā kamala varṇinī ॥9॥
«Я полностью в услужении У моего благородного брата. Разве тебе, прекрасной как лотос, Хочется быть женой раба?
9.
Разве тебе, прекрасной, как лотос, | Хочется быть женой раба (kathaṃ dāsasya me dāsī bhāryā bhavitum icchasi | ...kamala-varṇini — букв.: «Разве ты хочешь быть женой-рабыней у меня, раба... о прекрасная, как лотос»?)? — Лакшмана называет себя рабом Рамы в том же, что и Рама, ироническом тоне и далее (в 11-й строфе), насмешливо подражая Шурпанакхе, переносит на Ситу свойства самой ракшаси: «старая, ничтожная, безобразная, кривозубая, вислобрюхая» (vṛddhā, asatī, virūpā, karālā, nirṇata-udarī).
Лучше стань, о долгоокая, Женой моего господина. С ним, счастливым, ты будешь счастлива, О блистающая красотой!
10.
С ним, счастливым, ты будешь счастлива (samṛddha-artasya siddha-arthā)... — Букв.: «Ты станешь богатой [с мужем,] умножившим свое богатство», но, по-видимому, слово «богатство» («достояние») не имеет здесь чисто материального значения.
Так сказав, она в ярости, С глазами, похожими на угли, Напала на луноокую Ситу, Словно комета – на Рохини.
17.
Напала на луноокую Ситу, | Словно комета — на Рохини (abhyagacchat... mahā-ulkā rohiṇīm iva). — Рохини — жена Месяца (Сомы), на которого периодически нападает планета-демон Раху (см. примеч. к Рам. I. 1. 28; II. 4. 18). Возможно, в одном из вариантов мифа на Рохини тоже нападает какая-либо планета или сам Раху.
18
tām mṛtyu pāśa pratimām āpatantīm mahābalaḥ । vigṛhya rāmaḥ kupitaḥ tato lakṣmaṇam abravīt ॥18॥
Она оплела Ситу руками, Подобными петле смерти. И тогда, схватив Шурпанакху, Рама в гневе сказал Лакшмане:
В ответ на слова Рамы Могучий разгневанный Лакшмана Вытащил меч и отрезал У Шурпанакхи нос и уши.
21.
...отрезал | ...нос и уши (ciccheda karṇa-nāse). — Подобного рода наказание за сексуальные преступления (и в частности, за прелюбодеяние) предусмотрено в древнеиндийском законодательстве. Так, в «Артхашастре» говорится: «...женщине <...> отдающейся прелюбодеянию, отрезаются уши и нос» (АШ IV. 85. 10). В «Сказании о Раме» «Махабхараты» Рама и Лакшмана отрезают у Шурпанакхи нос и гу6ы (см.: Мбх. III. 261. 14).
22
nikṛtta karṇa nāsā tu visvaram sā vinadya ca । yathā āgatam pradudrāva ghorā śūrpaṇakhā vanam ॥22॥
Лишившись ушей и носа, Издавая громкие вопли, Грозная Шурпанакха ринулась В глубь леса, откуда пришла.
Бросая злобные взоры, Проливая потоки крови, Простирая в отчаянье руки, Она скрылась в дремучем лесу.
25
tataḥ tu sā rākṣasa saṅgha samvṛtam । kharam jana sthāna gatam virūpitā । upetya tam bhrātaram ugra tejasam । papāta bhūmau gaganād yathā aśaniḥ ॥25॥
Искалеченная, она прилетела к брату, Кхаре, Могучему брату, живущему в Джанастхане В окружении сонма грозных ракшасов, И, будто молния с неба, упала на землю.
25.
Джанастхана (janasthāna). — «Рамаяна» не дает ясного представления о ее месторасположении. Сначала о Джанастхане говорится как о месте пребывания Кхары и подвластных ему ракшасов, позже (см.: Рам. III. 42. 21) — что в Джанастхане находилась обитель и самого Рамы. Индийские комментаторы мало что здесь объясняют, и можно предположить, что Джанастхана была частью леса Дандаки, а Панчавати с обителью Рамы, в свою очередь, — частью Джанастханы или что они были расположены рядом (см.: Pollock 1991: 270).
Забрызганная кровью, сестра в смятении и страхе Рассказала ракшасе Кхаре о том, что случилось: О Рагхаве, пришедшем в лес с женой и братом, И о том, как ее, несчастную, они искалечили.
Увидев перед собой сестру, Всю в крови, обезображенную, Запылал гневом ракшаса Кхара И начал ее расспрашивать:
0.
5. ...тебя, подобную Антаке (tvam... antaka-samā-āgatā)... — Мы следуем толкованию Нагеши Бхатты, который переводит: «ставшая подобной Антаке (богу смерти)». Но при другом членении сложного слова (antaka-sam-āgatā) можно понять вопрос Кхары и иначе: «Кто, [словно] ты встретилась с Атакой, привел тебя в такое состояние?»
Ты сильна, блуждаешь, где хочешь, Как хочешь, меняешь свой облик. Кто же тебя, подобную Антаке, Подверг такому насилию?
6
deva gandharva bhūtānām ṛṣīṇām ca mahātmanām । ko ayam evam mahāvīryaḥ tvām virūpām cakāra ha ॥6॥
Скажи мне, кто этот многосильный, Посмевший тебя искалечить? Из богов он, гандхарвов, бхутов Или риши, великих духом?
6.
Бхуты. — См. примеч. к Рам. II. 11. 15.
7
na hi paśyāmi aham loke yaḥ kuryāt mama vipriyam । amareṣu sahasrākṣam mahaendram pākaśāsanam ॥7॥
Я никого не знаю в мире, Даже среди бессмертных богов, Кроме Махендры, губителя Паки, Кто посмел бы меня оскорбить.
7.
Губитель Паки (pāka-śāsana) — один из эпитетов Индры. Как поясняет Махешваратиртха, Пака — асура, брат Вритры. Нам миф об убийстве Индрой Паки не известен, но эпитет Пакашасана несколько раз встречается в эпосе.
А рядом с ними я увидела Тонкостанную женщину, Юную, блещущую красотой, В богато убранном платье.
17.
...я увидела | Тонкостанную женщину, | Юную, блещущую красотой (taruṇī rūpa-sampannā... | dṛṣṭā tatra mayā nārī... sumadhyamā)... — Ср. с противоположным описанием Ситы Шурпанакхой в Рам. III. 17. 26; 18. 15. Возможно, ранее Шурпанакха намеренно унижала Ситу в глазах Рамы, но также возможно, что, как это часто бывает в эпосе, различие описаний определено контекстом.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, девятнадцатая песнь «Книги о лесе».
Двадцатая песнь
1
tataḥ śūrpaṇakhā ghorā rāghava āśramam āgatā । rakṣasān ācacakṣe tau bhrātarau saha sītayā ॥1॥
Вскоре озлобленная Шурпанакха, Достигнув обители Рагхавы, Указала ракшасам на двух братьев И на царевну Видехи.
0.
По наблюдению Г. Якоби (см. Jacobi 1970: 307—311), эта песнь о нападении на Раму четырнадцати ракшасов дублирует двадцать вторую песнь — о нападении четырнадцати тысяч ракшасов. Можно согласиться с мнением Г. Якоби о позднем происхождении двадцатой песни, поскольку о первом нападении не упомянуто ни в каталогах содержания «Рамаяны» (см.: Рам. I. 1. 3), ни в «Сказании о Раме» «Махабхараты».
2
te rāmam parṇa śālāyām upaviṣṭam mahābalam । dadṛśuḥ sītayā sārdham lakṣmaṇena api sevitam ॥2॥
Эти кровожадные ракшасы Увидели многомощного Раму Сидящим в травяной хижине Рядом с Ситой и Лакшманой.
3
tām dṛṣṭvā rāghavaḥ śrīmān āgatām tām ca rākṣasīm । abravīt bhrātaram rāmo lakṣmaṇam dīpta tejasam ॥3॥
Многославный Рагхава, заметив Ракшасов и Шурпанакху, Сказал брату Лакшмане, Исполненному силы:
Я пришел сюда с луком в руках, Чтобы убить в сражении Вас, нечестивых злодеев, И исполнить свой долг перед риши.
9.
И исполнить свой долг перед риши (ṛṣīṇāṃ tu niyogena samprāptaḥ). — Имеется в виду обещание истребить ракшасов, которое Рама дал риши, живущим в лесу Дандаке. Строфа 9 явно противоречит 8-й, в которой Рама называет себя аскетом-брахмачарином и спрашивает, почему ракшасы ему угрожают, но не противоречит логике эпического повествования.
10
tiṣṭhata eva atra santuṣṭā na upavarititum arhatha । yadi prāṇaiḥ iha artho vo nivartadhvam niśā carāḥ ॥10॥
Оставайтесь там, где стоите, И не смейте приближаться! Если вы дорожите жизнью, Убирайтесь, ночные бродяги!»
11
tasya tad vacanam śrutvā rākṣasāḥ te caturdaśa । ūcur vācam susaṅkruddhā brahmaghnaḥ śūla pāṇayaḥ ॥11॥
Услышав слова Рамы, Эти убийцы брахманов Четырнадцать ракшасов, Вооруженные пиками,
С красными от злобы глазами – Раме со светлым взором, Грубые – говорящему сладостно Сказали, полные ярости:
12.
С красными от злобы глазами — | Раме со светлым взором, | Грубые — говорящему сладостно (saṃrakta-nayanā ghorā rāmaṃ saṃrakta-locanam | puruṣā madhurā-bhāṣam)... — Та же риторическая фигура вишама, что и в Рам. III. 17. 9—11. Следует заметить, что Рама и ракшасы противопоставляются в принципе, а не в данный конкретный момент.
13
krodham utpādya no bhartuḥ kharasya sumahātmanaḥ । tvam eva hāsyase prāṇān adya asmābhir hato yudhi ॥13॥
«Ты вызвал гнев великого духом Владыки нашего Кхары И сегодня лишишься жизни, Убитый нами в сражении.
14
kā hi te śaktir ekasya bahūnām raṇa mūrdhani । asmākam agrataḥ sthātum kim punar yoddhum āhave ॥14॥
Ты один, откуда у тебя сила Устоять против нас, сильнейших? Как ты один на поле битвы Сможешь сразиться со многими?
15
ebhiḥ bāhu prayuktaiḥ naḥ parighaiḥ śūla paṭṭiśaiḥ । prāṇām tyakṣyasi vīryam ca dhanuḥ ca kara pīḍitam ॥15॥
У нас в руках булавы, Мечи, копья, пики. Ими мы у тебя отнимем Лук, храбрость и саму жизнь».
15.
...мы у тебя отнимем | Лук, храбрость и саму жизнь (prāṇāṃs tyakṣyasi vīryaṃ ca dhanuś са). — Здесь риторическая фигура сахокти («совместное описание»), которую Дандин характеризует как «упоминание разнородных объектов, объединенных общим качеством или действием» (КД II. 352).
16
iti evam uktvā saṃrabdhā rākṣasāḥ te caturdaśa । udyata āyudha nistriṃśā rāmam eva abhidudruvuḥ ॥16॥
Так сказав, четырнадцать ракшасов Схватили мечи, копья, А с ними и другое оружие И в ярости напали на Раму.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцатая песнь «Книги о лесе».
Двадцать первая песнь
1
sa punaḥ patitām dṛṣṭvā krodhāt śūrpaṇakhām kharaḥ । uvāca vyaktatā vācā tām anartha artham āgatām ॥1॥
Увидев перед собой Шурпанакху, Вернувшуюся на го́ре ракшасам, Кхара сказал ей, разгневанной, Твердым и властным голосом:
0.
1. Вернувшуюся на го́ре ракшасам (tām anarthārtham āgatām)... — В оригинале не уточняется, кому «на горе»: себе, Кхаре или всем ракшасам? Но, по справедливому мнению большинства комментаторов и судя по последующим повторам в тексте «Рамаяны», имеются в виду ракшасы, которых обрекло на гибель подстрекательство Шурпанакхой Кхары, а затем и их царя Раваны.
2
mayā tu idānīm śūrāḥ te rākṣasā piśita aśanāḥ । tvat priyārtham vinirdiṣṭāḥ kim artham rudyate punaḥ ॥2॥
«Что ты опять рыдаешь? Ведь я уже отдал приказ Ракшасам, пожирателям крови, Прийти тебе на помощь.
3
bhaktāḥ caiva anuraktāḥ ca hitāḥ ca mama nityaśaḥ । hanyamānā api na hanyante na na kuryuḥ vaco mama ॥3॥
Они всем сердцем мне преданны И пекутся о моем благе. Пусть их убивают – они не погибнут, Не выполнив моего приказа.
Так оскорбляла Шурпанакха Могучего ракшасу Кхару, И тот в присутствии ракшасов Ответил ей пылким словом:
0.
1. Так оскорбляла Шурпанакха | Могучего ракшасу Кхару (evam ādharṣitaḥ śūraḥ śūrpanakhyā kharas tataḥ)... — Шурпанакха оскорбляла «могучего Кхару» (букв.: «героя Кхару»), видимо, для того, чтобы провоцировать его гнев и укрепить его решимость отомстить Раме и Лакшмане. ...пылким словом (kharataraṃ vacaḥ)... — Букв.: «[сказал] очень резкое слово».
2
tava apamāna prabhavaḥ krodho ayam atulo mama । na śakyate dhārayitum lavaṇa aṃbha iva ulbaṇam ॥2॥
«Не заслужил я твоего гнева И вызванных им оскорблений. Как пересоленную воду, Их нелегко стерпеть.
2.
Как пересоленную воду, | Их нелегко стерпеть (na śakyate dhārayituṃ lavaṇāmbha iva-ulbaṇam). — Букв.: «Твой гнев невозможно вынести, как избыток соли в океане». Махешваратиртха объяснял этот стих индийской поговоркой «Лить соленую воду на рану» (ср.: «Сыпать соль на рану»).
3
na rāmam gaṇaye vīryān mānuṣam kṣīṇa jīvitam । ātma duścaritaiḥ prāṇān hato yo adya vimokṣyati ॥3॥
Меня не заботит сила Рамы, Человека с короткой жизнью. За содеянные им злодеяния Он сегодня же погибнет.
4
bāṣpaḥ sandhāryatām eṣa saṃbhramaḥ ca vimucyatām । aham rāmam saha bhrātrā nayāmi yama sādanam ॥4॥
Удержи немедля свои слезы, Тебе нечего отчаиваться: Я отправлю в обитель Ямы Раму и его брата.
Обрадованная твердым словом, Услышанным из уст Кхары, По глупости Шурпанакха Стала восхвалять брата.
6.
По глупости (maurkhyāt)... — Скорее всего, имеется в виду не «глупый» переход от оскорблений к восхвалениям и не «глупая» вера в возможность Кхары победить Раму, а неспособность предвидеть последствия нападения Кхары на Раму.
О искусный в битве Душана! Я сам хочу выступить во главе Великих духом потомков Пуластьи, Чтобы убить злодея Раму».
11.
Великих духом потомков Пуластьи (paulastyānām mahātmanām)... — Ракшасы считались потомками Пуластьи, одного из праджапати, или великих риши, рожденных из ума Брахмы (см.: Мбх. I. 60. 7). Сам Равана был внуком Пуластьи от его сына Вишраваса.
Повинуясь, Душана приказал Приготовить сияющую, как солнце, Колесницу, запряженную Разномастными конями.
13
tam meru śikhara ākāram tapta kāñcana bhūṣaṇam । hema cakram asaṃbādham vaidūryamaya kūbaram ॥13॥
На эту большую колесницу, Похожую на гору Меру, Под знаменем, полную оружия, Со звонкими колокольчиками,
14
matsyaiḥ puṣpaiḥ drumaiḥ śailaiḥ candra sūryaiḥ ca kāñcanaiḥ । mā.ṅgalyaiḥ pakṣi samghaiḥ ca tārābhiḥ ca samāvṛtam ॥14॥
Украшенную золотом, Имеющую золотые колеса И дышло из кошачьего глаза, Расписанную счастливыми знаками,
14.
И дышло из кошачьего глаза (vaidūryamaya-kūbaram)... — То есть сделанное из драгоценного камня «кошачий глаз» (см. выше примеч. к Рам. III. 11. 50). Расписанную счастливыми знаками (māṅgalyaiḥ... samāvṛtam)... — Возможно, это определение относится к рисункам на колеснице Кхары, упомянутым далее (так полагают Говиндараджа и Катака Мадхава Йогиндра), но возможно, что счастливые знаки (солнца, луны, лотоса и т. п.) чередовались на ней с этими рисунками.
15
dhvaja nistriṃśa saṃpannam kiṅkiṇī vara bhūṣitam । sat aśva yuktam saḥ amarṣāt āruroha kharaḥ tadā ॥15॥
Собрав могучее войско С колесницами и грозным оружием, Разгневанные Кхара и Душана Приказали ракшасам выступить.
16.
...войско | С колесницами и грозным оружием (sainyaṃ ratha-carma-āyudha-dhvajam)... — Букв.: «войско с колесницами, щитами, оружием, знаменами». В следующей строфе это оружие вновь перечисляется.
17
tataḥ tad rākṣasam sainyam ghora carma āyudha dhvajam । nirjagāma jana sthānāt mahānādam mahājavam ॥17॥
И тут же войско ракшасов Со щитами, оружием, знаменами Быстро и с великим шумом Двинулось из Джанастханы.
18
mudgaraiḥ paṭṭiśaiḥ śūlaiḥ sutīkṣṇaiḥ ca paraśvadhaiḥ । khaḍgaiḥ cakraiḥ ca hastasthaiḥ bhrājamānaiḥ sa tomaraiḥ ॥18॥
Взяв с собою мечи, пики, Остроги, молоты, булавы, Острые топоры, дубинки, Сверкающие стрелы, дротики,
19
śaktibhiḥ parighaiḥ ghoraiḥ atimātraiḥ ca kārmukaiḥ । gadā asi musalaiḥ vajraiḥ gṛhītaiḥ bhīma darśanaiḥ ॥19॥
Копья, железные ломы, Бесчисленные луки, Ножи, боевые диски, Страшного вида гарпуны,
С возрастающей яростью, спеша, словно Антака, Покончить скорей с врагами, снова и снова Кхара Торопил своего возничего и рычал, как туча, Извергающая на землю каменный град.
На грозное войско ракшасов Туча, серая, как ослиная шкура, Обрушила с великим грохотом Кровавый губительный дождь.
0.
2. ...на ровной | Усеянной цветами широкой дороге (same puṣpacite... rājamārge). — Букв.: «царской дороге». Царскими дорогами в древней Индии обычно назывались главные, специально проложенные (и потому они могли быть обсажены или усыпаны цветами) дороги. Едва ли такая дорога была возможна в дремучем лесу Джанастханы. Но здесь она появляется, поскольку по эпическим условным представлениям такая дорога подобает царской колеснице Кхары и всему его войску.
Темный диск с кровавым ободом, Похожий на раскаленный уголь, Постепенно стал закрывать Льющее свет солнце.
3.
Темный диск с кровавым ободом | ...стал закрывать | ...солнце (śyāmaṃ rudhira-paryantam pariveṣaṇam... | pratigṛhya divākaram). — Речь идет о солнечном затмении, которое далее упоминается в 11—12-м стихах, когда на солнце надвигается «громадная туча» — планета-демон Раху.
4
tato dhvajam upāgamya hema daṇḍam samucchhritam । samākramya mahākāyaḥ tasthau gṛdhraḥ sudāruṇaḥ ॥4॥
Громадный, страшный стервятник Подлетел к колеснице и уселся На золоченое древко Развевающегося знамени.
5
janasthāna samīpe ca samākramya khara svanāḥ । visvarān vividhān ca cakruḥ māṃsa ādā mṛga pakṣiṇaḥ ॥5॥
По всей Джанастхане Стали рыскать хищные звери И летать беспорядочно птицы, Издавая нестройные крики.
6
vyājahruḥ ca padīptāyām diśi vai bhairava svanam । aśivā yātudhānānām śivā ghorā mahāsvanāḥ ॥6॥
На еще освещенной стороне Остромордые шакалы Подняли страшный вой, Сулящий беду демонам.
6.
На еще освещенной стороне (abhidīptāyāṃ diśi)... — То есть той, на которую еще падали лучи солнца. Сулящий беду демонам (aśivaṃ yātudhānānām). — В 11—16-м стихах описываются зловещие знамения (затмение, крики птиц, вой шакалов, кровавый дождь и т. д.), предвещающие гибель Кхары и его войска.
Показались, хотя и не было ночи, Звезды, похожие на светлячков, Скрылись рыбы и птицы, Увяли лилии и лотосы.
14
tasmin kṣaṇe babhūvuḥ ca vinā puṣpa phalaiḥ drumāḥ । uddhūtaḥ ca vinā vātam reṇuḥ jaladhara aruṇaḥ ॥14॥
Неожиданно с деревьев Попадали плоды и цветы. Поднялись, хотя и не было ветра, Клубы пыли, темные, как тучи.
14.
...хотя и не было ветра (vinā vātam)... — Явное противоречие с 12-й строфой, где сказано: «задул сильный ветер» (pravāti mārutuḥ).
15
cīcī kūci iti vāśyanto babhūvuḥ tatra sārikāḥ । ulkāḥ ca api sa nirghoṣā nipetuḥ ghora darśanāḥ ॥15॥
Птицы сарика со всех сторон Стали кричать «чичикучи». С грохотом, наводя страх, Посыпались с неба метеоры,
15.
Птицы сарика со всех сторон | Стали кричать «чичикучи» (cīcīkūcī-iti vāśyantyo babhūvus-tatra sārikāḥ). — О птицах сарика см. примеч. к Рам. II. 53. 22. «Чичикучи» — звукоподражание.
16
pracacāla mahī ca api sa śaila vana kānanā । kharasya ca rathasthasya nardamānasya dhīmataḥ ॥16॥
И задрожала земля, а с нею – Горы, леса и рощи. У Кхары, стоящего на колеснице И погоняющего возничего,
17
prākaṃpata bhujaḥ savyaḥ svaraḥ ca asya avasajjata । sa asrā saṃpadyate dṛṣṭiḥ paśyamānasya sarvataḥ ॥17॥
В этом грохоте осел голос И задрожала левая рука. Глаза его заволокли слезы, Лоб раскалывался от боли,
17.
...осел голос | И задрожала левая рука (prākampata bhujaḥ savyaḥ svaraś ca-asya-avasajjata). — «Осел голос» из-за того, что Кхара хотел в этом грохоте докричаться до возничего; «задрожала левая рука» как одна из несчастливых примет, которые обычно связаны с левой стороной тела, местности и т. д.
18
lalāṭe ca rujo jātā na ca mohāt nyavartata । tān samīkṣya mahotpātān utthitān roma harṣaṇān ॥18॥
Но, упрямый в своем безумии, Он не повернул обратно. Видя зловещие знамения, Вздымающие волоски на теле,
31—32.
Значимые имена в этих двух строфах синтаксически можно рассматривать не как перечисление двенадцати спутников Кхары, но как его эпитеты. Тогда следовало бы перевести: «Впереди на колеснице мчался Кхара, | летающий как сокол (шьенагамин), толстошеий (притхугрива), враг жертвоприношений (яджняшатру), | летающий по небу (вихангама), непобедимый (дурджая), с глазами как меч (?) (каравиракша), | грубый (паруша), с черным луком (калакармука), в гирлянде из золота (хемамалин), | с большой гирляндой (махамалин), с лицом змеи (сарпасья), пожиратель крови (рудхирашана). Двенадцать могучих ракшасов | были рядом». Однако Нагеша Бхатта настаивает, что здесь перечисляются не эпитеты, а имена ракшасов, составляющих свиту Кхары, хотя далее они и не упоминаются. ...Махакапала, Стхулакша, Праматха и Триширас (mahākapālaḥ sthūlākṣaḥ pramāthas triśiraḥ) — четыре военачальника Кхары: Махакапала («длинноголовый»), Стхулакша («широкоглазый»), Праматха («терзающий»), Триширас («трехголовый»), подчинявшиеся только ему и Душане.
Махамалин, Сарпасья, Рудхирашана – Двенадцать могучих ракшасов – Были с ним рядом, а за ними Ехали Душана и четыре ракшаса, Возглавлявшие войско: Махакапала, Стхулакша, Праматха и Триширас.
31—32.
Значимые имена в этих двух строфах синтаксически можно рассматривать не как перечисление двенадцати спутников Кхары, но как его эпитеты. Тогда следовало бы перевести: «Впереди на колеснице мчался Кхара, | летающий как сокол (шьенагамин), толстошеий (притхугрива), враг жертвоприношений (яджняшатру), | летающий по небу (вихангама), непобедимый (дурджая), с глазами как меч (?) (каравиракша), | грубый (паруша), с черным луком (калакармука), в гирлянде из золота (хемамалин), | с большой гирляндой (махамалин), с лицом змеи (сарпасья), пожиратель крови (рудхирашана). Двенадцать могучих ракшасов | были рядом». Однако Нагеша Бхатта настаивает, что здесь перечисляются не эпитеты, а имена ракшасов, составляющих свиту Кхары, хотя далее они и не упоминаются. ...Махакапала, Стхулакша, Праматха и Триширас (mahākapālaḥ sthūlākṣaḥ pramāthas triśiraḥ) — четыре военачальника Кхары: Махакапала («длинноголовый»), Стхулакша («широкоглазый»), Праматха («терзающий»), Триширас («трехголовый»), подчинявшиеся только ему и Душане.
Это войско ракшасов, жаждущих битвы, Могучее, устрашающее в своем стремлении, Грозно надвигалось на двух царевичей, Словно сонм планет на Луну и Солнце.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать третья песнь «Книги о лесе».
Двадцать четвертая песнь
1
āśramam prati yāte tu khare khara parākrame । tān eva autpātikān rāmaḥ saha bhrātrā dadarśa ha ॥1॥
Когда Кхара, кичась силой, Направлялся к обители Рамы, Те же самые знамения Увидели Рама с братом.
0.
5. ...задымились | В предвкушении битвы стрелы (sadhūmāś ca śarāḥ... yuddhābhi-nanditāḥ)... — Поэтический образ в развитие стандартной метафоры: «огненные стрелы», «пылающие стрелы».
Небо заволокли тучи, Темные, как ослиная шкура. Они зловеще грохочут И льют кровавый дождь.
5
sa dhūmāḥ ca śarāḥ sarve mama yuddha abhinanditāḥ । rukma pṛṣṭhāni cāpāni viceṣṭante vicakṣaṇa ॥5॥
Смотри, как задымились В предвкушении битвы стрелы И задрожали, о мудрый, Покрытые золотом луки.
6
yādṛśā iha kūjanti pakṣiṇo vana cāriṇaḥ । agrato naḥ bhayam prāptam saṃśayo jīvitasya ca ॥6॥
Живущие в этом лесу птицы Закричали нестройно, возвещая, Что впереди – опасное время, Угрожающее жизни.
7
saṃprahāraḥ tu sumahān bhaviṣyati na saṃśayaḥ । ayam ākhyāti me bāhuḥ sphuramāṇo muhur muhuḥ ॥7॥
Нет никаких сомнений: Нам предстоит великая битва. Так говорит мне моя рука, Снова и снова вздрагивая.
7.
Так говорит мне моя рука, | Снова и снова вздрагивая (ayam ākhyāti me bāhuḥ sphuramāṇo muhur-muhuḥ). — Индийские комментаторы поясняют, что у Рамы вздрагивает правая рука, и это является благим предзнаменованием в отличие от дрожи левой руки (см. 17-й стих предыдущей песни).
8
saṃnikarṣe tu naḥ śūra jayam śatroḥ parājayam । suprabham ca prasannam ca tava vaktram hi lakṣyate ॥8॥
Близится наша победа И поражение наших врагов! Недаром светло и ясно Твое лицо, Лакшмана.
Потому возьми царевну Видехи И, держа наготове лук и стрелы, Укройся в горной пещере, Скрытой за деревьями.
13
pratikūlitum icchhāmi na hi vākyam idam tvayā । śāpito mama pādābhyām gamyatām vatsa mā ciram ॥13॥
Я не хочу, чтобы ты, милый, Противился моему слову. Дай клятву, коснувшись моих ног, Что ты уйдешь не медля.
13.
Дай клятву, коснувшись моих ног (śāpito mama pādābhyām — букв.: «поклявшись моими ногами)... — Наряду с нашим толкованием этого выражения, оно может значить и «поклянись моей жизнью».
14
tvam hi śūraḥ ca balavān hanyā etān na saṃśayaḥ । svayam nihantum icchhami sarvān eva niśācarān ॥14॥
Ты – великий герой и, нет сомнений, Способен победить ракшасов, Но я сам хочу уничтожить Этих ночных чудовищ».
15
evam uktaḥ tu rāmeṇa lakṣmaṇaḥ saha sītayā । śarān ādāya cāpam ca guhām durgām samāśrayat ॥15॥
Выслушав Раму, Лакшмана Взял лук и стрелы И скрылся вместе с Ситой В труднодоступной пещере.
16
tasmin praviṣṭe tu guhām lakṣmaṇe saha sītayā । hanta niryuktam iti uktvā rāmaḥ kavacam āviśat ॥16॥
Когда Лакшмана и Сита Укрылись в горной пещере, Рама надел кольчугу И сказал себе: «Все готово».
17
sa tena agni nikāśena kavacena vibhūṣitaḥ । babhūva rāmaḥ timire mahān agnir iva utthitaḥ ॥17॥
Рама в золотой кольчуге, Блистающей как огонь, Похож был на сполох пламени, Сияющий среди тьмы.
18
sa cāpam udyamya mahat śarān ādāya vīryavān । saṃbabhūva avasthitaḥ tatra jyā svanaiḥ pūrayan diśaḥ ॥18॥
Могучий, он поднял лук, Наложил на него стрелы И огласил стороны света Звоном натянутой тетивы.
19
tato devāḥ sagandharvāḥ siddhāḥ ca saha cāraṇaiḥ । sameyuḥ ca mahātmano yuddha darśana kāṅkṣayā ॥19॥
Тогда собрались в небе, Желая увидеть битву, Боги, гандхарвы, сиддхи И чараны, великие духом.
20
ṛṣayaḥ ca mahātmano loke brahmarṣi sattamāḥ । sametya ca ūcuḥ sahitāḥ te anyonyam puṇya karmaṇaḥ ॥20॥
А великие духом мудрецы, Прославленные брахмариши, Чистые в своих деяниях, Так говорили друг другу:
20.
Брахмариши. — См. примеч. к Рам. I. 1. 5; 7. 6.
21
svasti go brāhmaṇānām ca lokānām ca iti saṃsthitāḥ । jayatām rāghavo yuddhe paulastyān rajanī carān ॥21॥
«Благо коровам и брахманам! Благо всем людям в мире! Да победит в битве Рагхава Ночных бродяг, потомков Пуластьи,
22
cakra hasto yathā yuddhe sarvān asura pu.ṅgavān । evam uktvā punaḥ pra ūcuḥ ālokya ca parasparam ॥22॥
Как Вишну с диском в руке Победил быков среди асуров!» И, глядя друг на друга, Они еще так говорили:
22.
Как Вишну с диском в руке | Победил быков среди асуров (cakra-hasto yathā yuddhe sarvān asura-puṅgavān)!» — Имя Вишну здесь прямо не названо, а его перифраз «Держащий в руке диск (cakrahastaḥ)» грамматически вполне может быть отнесен к Раме. В любом случае здесь намек на божественную сущность Рамы, который, будучи Вишну, убил в битве своим диском лучших («быков») среди асуров.
Он был охвачен гневом И хотел убить всех ракшасов. На него было страшно смотреть, Как на огонь в конце юги,
34.
Как на огонь в конце юги (yuga-anta-agnir iva)... — В конце каждого из четырех мировых периодов (юга), когда наступает конец мира, Агни сжигает вселенную (см. примеч. к Рам. I. 1. 18).
35
tam dṛṣṭvā tejasā āviṣṭam prāvyathan vana devatāḥ । tasya ruṣṭsya rūpam tu rāmasya dadṛśe tadā । dakṣasya iva kratum hantum udyatasya pinākinī ॥35॥
И, видя сияние его мощи, Божества леса дрожали от страха, Ибо разгневанный Рама выглядел Как Шива с луком Пинакой, Когда он готовился уничтожить Жертвоприношение Дакши.
35.
Как Шива с луком Пинакой, | Когда он готовился уничтожить | Жертвоприношение Дакши (dakṣasya-iva kratuṃ hantum udyatasya pinākinaḥ). — Ср. в «Махабхарате»: «Когда злонамеренные существа творят зло, царь становится самим Рудрой (Шивой)» (Мбх. XII. 74. 17). О жертвоприношении Дакши см. примеч. к Рам. I. 66. 9. Пинака — название лука Шивы/Рудры, и сам Шива обозначен здесь как «Держащий Пинаку (pinākin)».
36
tat kārmukaiḥ ābharaṇaiḥ rathaiḥ ca । tat varmābhiḥ ca agni samāna varṇaiḥ । babhūva sainyam piśita aśaninām । sūrya udaye nīlam iva abhra jālam ॥36॥
С луками на разукрашенных колесницах, В панцирях, сверкающих как огонь, Войско пожирателей мяса походило На грозовую тучу на восходе солнца.
Окруженный грозными ракшасами, Похожими на громадные тучи, Льющие дождь на Царя гор, Рама казался Махадевой,
11.
Царь гор (śaila-indra) — гора Химават.
11—12.
Рама казался Махадевой, || Окруженным в лунные дни | Свитой своих сподвижников (rāmaḥ... tithiṣv iva mahādevo vṛtaḥ pāriṣadāṃ gaṇaiḥ). — Здесь имеется в виду та половина лунного месяца, когда луна возрастает. Свиту Махадевы (Шивы) в его ипостаси бога — разрушителя мира составляли бхуты, веталы, пишачи и другие злые духи и оборотни, с которыми здесь сравниваются нападающие на Раму ракшасы.
Окруженным в лунные дни Свитой своих сподвижников. Стрелы, выпущенные демонами, Рама сбивал своими стрелами,
11—12.
Рама казался Махадевой, || Окруженным в лунные дни | Свитой своих сподвижников (rāmaḥ... tithiṣv iva mahādevo vṛtaḥ pāriṣadāṃ gaṇaiḥ). — Здесь имеется в виду та половина лунного месяца, когда луна возрастает. Свиту Махадевы (Шивы) в его ипостаси бога — разрушителя мира составляли бхуты, веталы, пишачи и другие злые духи и оборотни, с которыми здесь сравниваются нападающие на Раму ракшасы.
13
pratijagrāha viśikhaiḥ nadi oghān iva sāgaraḥ । sa taiḥ praharaṇaiḥ ghoraiḥ bhinna gātro na vivyathe ॥13॥
Как океан своими волнами Поглощает речные воды. И даже если стрелы ракшасов Попадали в его тело,
Со срезанными головами, С разбитыми щитами и луками, Они падали, как деревья От взмахов крыл Супарны.
29.
Супарна — одно из имен Гаруды.
30
avaśiṣṭāḥ ca ye tatra viṣaṇṇāḥ te niśācarāḥ । kharam eva abhyadhāvanta śaraṇārtham śara āhatāḥ ॥30॥
А те ночные оборотни, Что еще оставались живы, Ища защиты от стрел Рамы, В страхе сбегались к Кхаре.
30.
Ища защиты от стрел (śaraṇa-arthaṃ śara-āhatāḥ)... — Здесь использована одна из распространенных в «Рамаяне» риторических фигур — ямака, или созвучие (см.: Гринцер 1987: 126—128).
Издал боевой клич И пустил, многосильный, в ракшасов Ослепляющую своим блеском Могучую стрелу гандхарвов.
37.
...стрелу гандхарвов (gāndharvam). — Рама пускает стрелу гандхарвов по имени Мохана, которая вместе с другим божественным оружием была ему подарена мудрецом Вишвамитрой (см.: Рам. I. 27. 14).
А за ней с тетивы лука Рамы Полетели тысячи стрел И, встречаясь со стрелами ракшасов, Заполнили десять сторон света.
38.
...встречаясь со стрелами ракшасов, | Заполнили десять сторон света (sarvā daśa diśo bāṇair āpūryanta samāgataiḥ). — Букв.: «Все десять направлений света были заполнены сошедшимися (встретившимися) стрелами». Мы дополняем по смыслу: «встречаясь со стрелами ракшасов». О десяти сторонах света см. примеч. к Рам. I. 22. 7.
39
na ādadānām śarān ghorān vimuñcantam śara uttamān । vikarṣamāṇam paśyanti rākṣasāḥ te śara ārditāḥ ॥39॥
Кто берет стрелы из колчана, Кто натягивает тетиву лука, Кто мечет их – уже не видели, Укрываясь от стрел, ракшасы.
39.
...не видели (na paśyanti)... — «Не видели» из-за сгуставшейся тьмы, вызванной застлавшими небо стрелами.
Камнями, стертыми в пыль, Стрелами всевозможных видов Было устлано поле битвы, Вызывая безмерный ужас.
46.
Камнями, стертыми в пыль (cūrṇitābhiḥ śilābhiś са)... — Камнями, которые ракшасы швыряли в Раму и которые он стер в пыль своими стрелами.
47
tān dṛṣṭvā nihatān sarve rakṣasāḥ parama āturāḥ । na tatra calitum śaktā rāmam para purañjayam ॥47॥
Ракшасы, что остались жить, Глядя в смятении на убитых, Уже боялись приблизиться к Раме, Покорителю вражеских городов.
47.
Ракшасы, что остались жить, | Глядя в смятении на убитых (tān dṛṣṭvā nihatān sarve rākṣasāḥ paramāturāḥ)... — Букв.: «Глядя на этих убитых, все ракшасы, пришедшие в смятение...». Покоритель вражеских городов (parapuraṃjaya) — формульный эпитет.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать пятая песнь «Книги о лесе».
Двадцать шестая песнь
1
dūṣaṇaḥ tu svakam sainyam hanyamānam vilokya ca । sandideśa mahābāhuḥ bhīma vegān niśācarān ॥1॥
Видя, как гибнет его войско, Душана призвал, мощнорукий, Пять тысяч ракшасов, С которыми трудно совладать,
0.
4. Рама, как буйвол, сузил глаза (nimīlita iva rṣabhaḥ)... — Говиндараджа замечает, что это свидетельствует о спокойствии и невозмутимости Рамы; Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра считают, что Рама тем самым защищает глаза от ливня стрел.
Он целиком накрыл стрелами Войско ракшасов во главе с Душаной. Рассвирепевший губитель врагов Военачальник Душана
6.
...губитель врагов | ...Душана (dūṣaṇaḥ śatru-dūṣaṇaḥ)... — Характерный для «Рамаяны» (см. примеч. к Рам. I. 18. 28) паронимический эпитет, обыгрывающий значение имени Душана — «губящий». Ср. lakṣmaṇo lakṣmi-sampannaḥ («Лакшмана, наделенный счастьем») или rāmo sarva-loka-rāmaḥ («Рама, любимый всеми людьми»).
7
śaraiḥ aśani kalpaiḥ tam rāghavam samavārayat । tato rāmaḥ saṅkruddhaḥ kṣureṇa asya mahat dhanuḥ ॥7॥
Попытался остановить Рагхаву Стрелами, похожими на молнии, И тогда разгневанный Рама Остроконечной стрелой
Встретил их своими стрелами С заостренными наконечниками. Услада рода Рагху отсек Голову Махакапалы,
20.
Услада рода Рагху (raghu-nandanaḥ)... — Здесь: Рама. Можно перевести и «потомок рода Рагху», но мы сохраняем буквальное значение эпитета. Сходного рода эпитеты прилагаются в «Рамаяне» ко многим ее героям: «услада матери Каусальи», «услада матери Сумитры» и т. п. См. примеч. к Рам. I. 1. 17; 1. 25.
Их увлажненные кровью волосы, Разметавшиеся повсюду, Устлали собою всю землю, Как широкий алтарь – трава куша.
34
tat kṣaṇe tu mahā ghoram vanam nihata rākṣasam । babhūva niraya prakhyam māṃsa śoṇita kardamam ॥34॥
В этой битве ужасный лес, Полный убитых ракшасов, Загрязненный мясом и кровью, Казался адом нирая.
34.
Казался адом нирая (babhūva niraya-prakhyam). — В индийской мифологии насчитывалось более двух десятков видов ада (см., напр.: ЗМ IV. 88—90), имеющих разные названия. Здесь называется ад нирая — имя, которое может означать «уход [из жизни]» или «без-счастие» (см. также примеч. к Рам. II. 21. 28).
Из всех участников битвы, Кроме губителя врагов Рамы, Уцелели великий воин Кхара, А также ракшаса Триширас.
36.
Триширас (triśiraḥ — букв.: «трехголовый») — ракшаса из свиты Кхары, см. выше: Рам. III. 23. 12). То же имя носит в «Рамаяне» другой ракшаса — сын Раваны, который был убит впоследствии союзником Рамы обезьяной Хануманом.
И, увидев все войско храбрых ракшасов Уничтоженным в битве могучим Рамой, Кхара сам выехал вперед на колеснице, Как разгневанный Индра с поднятой ваджрой.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать шестая песнь «Книги о лесе».
Двадцать седьмая песнь
1
kharam tu rāma abhimukham prayāntam vāhinī patiḥ । rākṣasaḥ triśirā nāma saṃnipatya idam abravīt ॥1॥
Когда Кхара на колеснице Выехал навстречу Раме, Военачальник по имени Триширас, Подойдя к нему, так сказал:
0.
3. Клянусь правдой и в знак клятвы | Касаюсь своего оружия (pratijānāmi te satyam āyudhaṃ ca-aham ālabhe)... — Согласно «Законам Ману», брахманы клянутся правдой, вайшьи — своим имуществом, а кшатрии — колесницами и оружием (см.: ЗМ VIII. 113). Ср. также: Рам. II. 21. 16.
Ты, если я убью Раму, Вернешься радостным в Джанастхану. Если же я окажусь убитым, Сам вступишь с ним в поединок»,
5.
Вернешься... в Джанастхану (janasthānam prayāsyasi). — Слова Тришираса подтверждают неопределенность расположения Джанастханы, то ли находящейся поблизости от обители Рамы, то ли в какой-то другой части леса Дандаки (см. примеч. к Рам. III. 18. 25).
Сразу же срезал тремя стрелами Три головы этого ракшаса. Обливаясь дымящейся кровью, Пораженный стрелами Рамы,
19
nyapatat patitaiḥ pūrvam samarastho niśācaraḥ । hata śeṣāḥ tato bhagnā rākṣasāḥ khara saṃśrayāḥ ॥19॥
Ночной оборотень упал рядом С тремя своими головами. Сохранившие жизнь ракшасы, Составлявшие свиту Кхары,
19.
Сохранившие жизнь ракшасы, | Составлявшие свиту Кхары (hataśeṣāḥ... rākṣasāḥ khara-saṃśrayāḥ)... — Это противоречит 36-му стиху предыдущей песни, где сказано, что в войске Кхары уцелели лишь сам Кхара и Триширас. Возможно, ранее не имелись в виду ракшасы, непосредственно входящие в свиту Кхары, но скорее всего здесь обычное для эпоса противоречие, вызванное ситуационным контекстом (ср. 3-ю строфу следующей песни, где говорится, что были убиты «чуть ли не все ракшасы»). «Особенности устного исполнения поэм, — пишет С.-М. Боура, — могут привести к тому, что рано или поздно поэт начинает противоречить самому себе <...> Поэт настолько занят своей сиюминутной задачей, что может не помнить все, что было; трудно ему предвидеть и все последующие события» (Боура 2002: 402).
20
dravanti sma na tiṣṭhanti vyāghra trastā mṛgā iva । tān kharo dravato dṛṣṭvā nivartya ruṣitaḥ tvaran । rāmam eva abhidudrāva rāhuḥ candramasam yathā ॥20॥
Обратились в поспешное бегство, Словно лани, напуганные тигром. Увидев, что они убегают, Разгневанный Кхара повернулся И стремительно напал на Раму, Словно демон Раху – на месяц.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать седьмая песнь «Книги о лесе».
Двадцать восьмая песнь
1
nihatam dūṣaṇam dṛṣṭvā raṇe triśirasā saha । kharasya api abhavat trāso dṛṣṭvā rāmasya vikramam ॥1॥
Увидев могущество Рамы, Убившего в сражении Душану и Тришираса, Кхара охвачен был ужасом.
0.
3. Словно Намучи — на Васаву (namucir vāsavaṃ yathā). — Намучи — могучий данава (разновидность асуров), сын Кашьяпы и Дану, которого Индра (Васава) обещал не убивать ни днем, ни ночью, ни чем-либо влажным или сухим. Когда Намучи напал на него, Индра срезал ему голову морской пеной, которая, согласно легенде, изложенной в «Махабхарате» (см.: Мбх. IX. 44), не считалась ни сухой, ни влажной, и сделал это в сумерках, на пороге дня и ночи.
2
sa dṛṣṭvā rākṣasam sainyam aviṣahyam mahābalam । hatam ekena rāmeṇa dūṣaṇaḥ triśirā api ॥2॥
Увидев, что один Рама Уничтожил непобедимое войско Ракшасов, возглавляемых Душаной и Триширасом;
3
tad balam hata bhūyiṣṭham vimanāḥ prekṣya rākṣasaḥ । āsasāda kharo rāmam namucir vāsavam yathā ॥3॥
Увидев с упавшим сердцем Убитыми чуть ли не всех ракшасов, Кхара напал на Рагхаву, Словно Намучи – на Васаву.
Кхара думал, что Рама, С его мужеством человека, Истребив войско ракшасов, Уже исчерпал свою силу.
13
tam siṃham iva vikrāntam siṃha vikrānta gāminam । dṛṣṭvā na udvijate rāmaḥ siṃhaḥ kṣudra mṛgam yathā ॥13॥
Но могучего, будто лев, Кхару, Нападающего с яростью льва, Не боялся Рама, как лев Не боится слабой лани,
13.
...Кхару, могучего, будто лев (taṃ siṃham iva vikrāntam)... — Эта строфа построена, видимо, на фигуре авритти — «повтор» (см.: Гринцер 1987: 83—84), когда одно и то же слово наполняется разными смыслами: «лев» Кхара оказывается для истинного «льва» — Рамы слабой ланью.
Раненный стрелами Кхары Во все части тела, Гневный Рагхава сиял в битве, Как яркое бездымное пламя.
20
tato gaṃbhīra nirhrādam rāmaḥ śatru nibarhaṇaḥ । cakāra antāya sa ripoḥ sajyam anyan mahat dhanuḥ ॥20॥
Но вот сокрушитель врагов Рама На погибель врага своего Кхары Натянул тетиву другого лука, Звенящую громовым звуком.
21
sumahat vaiṣṇavam yat tat atisṛṣṭam maharṣiṇā । varam tat dhanuḥ udyamya kharam samabhidhāvata ॥21॥
Это был могучий лук Вишну, Подаренный Раме великим риши. И, подняв этот лучший из луков, Рама напал на Кхару.
21.
Это был могучий лук Вишну, | Подаренный Раме великим риши (sumahad vaiṣṇavaṃ yat tad atisṛṣṭaṃ maharṣiṇā). — Речь идет о луке, который великий риши Агастья подарил Раме (см.: Рам. III. 12. 32, а также примеч. к этому стиху).
Это золотое знамя, Разорванное на много кусков, Упало на землю, словно солнце, – Повинуясь приказу богов.
23.
Упало на землю, словно солнце, — | Повинуясь приказу богов (jagāma dharaṇīṃ sūryo devatānām iva-ājñayā). — Такое событие не известно индийской мифологии, и комментаторы Бансидхара Шивасахая и Катака Мадхава Йогиндра видят здесь аланкару абхута-упаму («нереальное сравнение») или сравнение с чем-то несуществующим (см.: Гринцер 1987: 73).
«Во главе могучего войска Со слонами, конями и колесницами Ты творил безжалостные дела, Ненавистные для всего мира,
3
udvejanīyo bhūtānām nṛśaṃsaḥ pāpa karmakṛt । trayāṇām api lokānām īśvaro api na tiṣṭhati ॥3॥
Тот, кто пугает все живое, Свиреп, творит дурные дела – Будь это даже владыка мира, – Не достоин дара жизни.
4
karma loka viruddham tu kurvāṇam kṣaṇadā cara । tīkṣṇam sarva jano hanti sarpam duṣṭam iva āgatam ॥4॥
Совершающего запретные, Опасные для мира деяния, Убивают люди, как змею, Прокравшуюся в их дом.
5
lobhāt pāpāni kurvāṇaḥ kāmāt vā yo na budhyate । hṛṣṭaḥ paśyati tasya antam brāhmaṇī karakāt iva ॥5॥
Кто из-за страсти или корысти, Не рассуждая чинит зло, Вскоре увидит свой конец, Как лизнувшая град ящерица.
5.
Как лизнувшая град ящерица (brāhmaṇī karakād iva). — Букв.: «как ящерица от града». Нагеша Бхатта и другие комментаторы ссылаются на такое поверье: «Хорошо известно, что градины ядовиты для ящерицы, и она умирает, если их лижет».
6
vasato daṇḍakāraṇye tāpasān dharma cāriṇaḥ । kim nu hatvā mahābhāgān phalam prāpsyasi rākṣasa ॥6॥
Какая корысть тебе, ракшаса, Убивать благочестивых аскетов, Живущих в лесу Дандаке И достойных великой участи?
7
na ciram pāpa karmāṇaḥ krūrā loka jugupsitāḥ । aiśvaryam prāpya tiṣṭhanti śīrṇa mūlā iva drumāḥ ॥7॥
Злодей, совершающий преступление И ненавидимый всем миром, Недолго может хранить силу, Как подрубленное дерево.
Я царь, пришедший казнить тех, Кто избирает путь зла И желает несчастий миру. Знай это, ночной оборотень!
10.
Я царь, пришедший казнить (aham āsādito rājā prāṇān hantum)... — В индийской традиции цари — верховные вершители правосудия и каратели за преступления (см.: ЗМ VII 17—18; VIII. 302—303, 343—347 и др.).
Лишь слабые, скудоумные люди, Позорящие кшатриев, Хвастают ничтожным делом, Как ты хвастаешь, Рама.
19
kulam vyapadiśan vīraḥ samare ko abhidhāsyati । mṛtyu kāle hi saṃprāpte svayam aprastave stavam ॥19॥
Станет ли истинный герой Восхвалять себя и свой род В самое неподходящее время – Стоя на пороге смерти?
20
sarvathā tu laghutvam te katthanena vidarśitam । suvarṇa pratirūpeṇa taptena iva kuśa agninā ॥20॥
Твоя похвальба доказывает Только твое ничтожество И похожа на золото не больше, Чем вспыхнувшая от огня трава.
20.
И похожа на золото не больше, | Чем вспыхнувшая от огня трава (suvarṇa-pratirūpeṇa taptena-iva kuśa-agninā). — Это не вполне ясное сравнение именно так понимают Говиндараджа и Махешваратиртха: похвальба Рамы лишь кажется героизмом, подобно тому, как пламя горящей травы куша только издали можно принять за блеск золота. Но иначе его толкует Нагеша Бхатта: «Перед тем как поставить кувшин на огонь, можно верить, что он золотой, но эта вера исчезает после его подогрева пусть даже в горящей траве» (так и веру в героизм Рамы подрывает, с точки зрения Кхары, его похвальба). Впрочем, такое толкование и по смыслу, и грамматически не вполне корректно.
21
na tu mām iha tiṣṭhantam paśyasi tvam gadā dharam । dharādharam iva akaṃpyam parvatam dhātubhiḥ citam ॥21॥
Разве перед собой ты не видишь Меня с железной палицей, Подобного неколебимой горе, Сверкающей минералами?
22
paryāpto aham gadā pāṇir hantum prāṇān raṇe tava । trayāṇām api lokānām pāśa hasta iva antakaḥ ॥22॥
Вооруженный палицей, Я способен отнять у тебя жизнь, Как Антака с сетью в руке – Жизнь у трех миров.
23
kāmam bahu api vaktavyam tvayi vakṣyāmi na tu aham । astam prāpnoti savitā yuddha vighnaḥ tato bhavet ॥23॥
Я мог бы много тебе сказать, Но говорить не буду, Ибо нашему поединку Помешает заход солнца.
23.
Ибо нашему поединку | Помешает заход солнца (astam prāpnoti savitā yuddha-vighnas tato bhavet). — Как замечает Д.-Х. Бхатт, в эпической Индии (так же как в гомеровском эпосе) запрещались ночные сражения (см.: Bhatt 1963: 405).
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, двадцать девятая песнь «Книги о лесе».
Тридцатая песнь
1
bhittvā tu tām gadām bāṇaiḥ rāghavo dharma vatsalaḥ । smayamānaḥ kharam vākyam saṃrabdham idam abravīt ॥1॥
Расщепив палицу стрелами, Верный добродетели Рама, Улыбаясь, сказал Кхаре Такое гневное слово:
0.
5. Как Гаруда отнял у богов амриту (garutmān amṛtaṃ yathā). — Гаруда, чтобы избавить свою мать от рабства у змей, потребовавших для себя амриту, отнял ее у богов. Он передал амриту змеям, но еще до того, как они ее выпили, ее похитил у них Индра (см.: Мбх. I. 23—30).
Когда ты, презренный ракшаса, Погрузишься в глубокий сон, Для тех, кто ищет убежища, Дандака станет убежищем.
8.
Для тех, кто ищет убежища, | Дандака станет убежищем (bhaviṣyanti śaraṇyānāṃ śaraṇyā daṇḍakā ime). — То есть для риши, которые избавятся от преследований ракшасов.
9
janasthāne hata sthāne tava rākṣasa mat śaraiḥ । nirbhayā vicariṣyanti sarvato munayo vane ॥9॥
Мои стрелы сделают Джанастхану Твоим смертельным приютом, И мудрецы будут без страха Странствовать по всему лесу.
Так, гневно и страстно, Говорил в лесу Рагхава, И ему угрожающим голосом С яростью отвечал Кхара:
14
dṛḍham khalu avalipto asi bhayeṣu api ca nirbhayaḥ । vācya avācyam tato hi tvam mṛtyu vaśyo na budhyase ॥14॥
«Гордыня делает тебя стойким, Но, говоришь ты или молчишь, Не сознаешь в своем бесстрашии, Что находишься на пороге смерти.
15
kāla pāśa parikṣiptā bhavanti puruṣā hi ye । kārya akāryam na jānanti te nirasta ṣaḍ indriyāḥ ॥15॥
Захлестнутые петлей смерти, Люди лишаются шести чувств И уже не понимают, что нужно И что не нужно им делать».
15.
...лишаются шести чувств (nirasta-ṣaḍ-indriyāḥ)... — Индийская традиция, как и другие, насчитывает пять чувств: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Но здесь добавлено шестое чувство — видимо, способность мыслить, разум.
16
evam uktvā tato rāmam saṃrudhya bhṛkuṭim tataḥ । sa dadarśa mahā sālam avidūre niśācaraḥ ॥16॥
Сказав это, ночной оборотень Нахмурил брови и огляделся, Выбирая себе оружие, Чтобы сразиться с Рамой.
17
raṇe praharaṇasya arthe sarvato hi avalokayan । sa tam utpāṭayāmāsa sandaṣṭa daśana cchhadam ॥17॥
Он увидел невдалеке Могучее дерево сала И, стиснув зубы, повалил И вырвал его с корнями,
18
tam samutkṣipya bāhubhyām vinarditvā mahābalaḥ । rāmam uddiśya cikṣepa hataḥ tvam iti ca abravīt ॥18॥
Он поднял его двумя руками, И, испустив могучий крик, Бросил, целясь в Рагхаву, И воскликнул: «Ты убит!»
Из тела Кхары, пробитого стрелами, Пенящимися потоками Хлынула кровь, подобно Каскаду воды с горы Прасраваны.
21.
Прасравана (prasravaṇa) — гора в Джанастхане.
22
vikala sa kṛto bāṇaiḥ kharo rāmeṇa saṃyuge । matto rudhira gandhena tam eva abhyadravat drutam ॥22॥
Кхара обессилел от стрел, Но, придя в возбуждение От запаха собственной крови, Стремительно бросился на Раму.
23
tam āpatantam saṃrabdham kṛta astro rudhira āplutam । apasarpat dvi tri padam kiñcit tvarita vikramaḥ ॥23॥
Перед неистовым Кхарой Великий лучник Рама, Быстрый и ловкий в движениях, Отступил на два-три шага.
23.
Отступил на два-три шага (apāsarpad dvi-tri-padaṃ kiṃcit). — Поскольку Раме не пристало отступать, Нагеша Бхатта поясняет, что Рама отступил, чтобы Кхара не упал на него.
А затем в жажде убить Кхару Взял стрелу, пылающую, как огонь, Подобную в сражении Второму посоху Брахмы.
25
sa tat dattam maghavatā sura rājena dhīmatā । sandadhe ca sa dharmātmā mumoca ca kharam prati ॥25॥
Она была ему подарена Царем богов Магхаваном, И он, добродетельный, направил Эту стрелу в грозного Кхару.
25.
Она была ему подарена | Царем богов Магхаваном (sa tad dattam maghavatā sura-rājena)... — Магхаван («даритель», «щедрый») — один из эпитетов Индры (впрочем, как и некоторых других богов). Здесь речь идет о стреле, которую Индра дал Агастье, а тот передарил ее Раме (см.: Рам. III. 12. 33, 35).
26
sa vimukto mahābāṇo nirghāta sama niḥsvanaḥ । rāmeṇa dhanurāyamya kharasya urasi ca āpatat ॥26॥
Натянув лук, Рама пустил Эту стрелу с великим грохотом, Похожим на раскаты грома, И поразил ею грудь Кхары.
27
sa papāta kharo bhūmau dahyamānaḥ śara agninā । rudreṇa eva vinirdagdhaḥ śveta araṇye yathā andhakaḥ ॥27॥
Сожженный пылающей стрелой, Как некогда в Белом лесу Сожжен был Рудрой Андхака, Кхара упал на землю.
27.
Как некогда в Белом лесу | Сожжен был Рудрой Андхака (rudreṇa-iva vinirdag-dhaḥ śveta-araṇye tathā-andhakaḥ)... — Андхака значит «слепой», и этим именем из-за своей неуклюжей походки был прозван могучий асура с тысячью рук, ног и глаз. Он был убит Шивой за то, что хотел похитить с неба дерево Париджату (или, в другом варианте мифа, жену Шивы — Шачи). Упоминание о Белом лесе наводит на мысль, что здесь должен был быть назван (как это и засвидетельствовано многими рукописями) не Андхака, а бог смерти Антака, которого Шива на время лишил жизни в некоем Белом лесу, когда тот хотел увести в свои владения преданного почитателя Шивы мудреца Швету (см.: Pollock 1991: 290).
Кхара упал убитый, Как Вритра некогда – ваджрой, Как Намучи – морской пеной, Как Бала – перуном Индры.
28.
Перечисляются три великих подвига Индры: убийства дракона Вритры, преградившего течение рек (центральный космогонический миф «Ригведы»), асуры Намучи (см. примеч. к Рам. III. 28. 3) и демона Балы, или Валы, олицетворяющего одноименную пещеру, в которой демоны Пани заперли коров, украденных ими у божественных певцов Ангирасов (см.: РВ X. 67. 6; II. 24. 1; IV. 50. 5 и др.).
29
etasmin antare devāḥ cāraṇayoḥ saha saṅgatāḥ । dundubhiḥ ca abhinighnantaḥ puṣpa varṣa samantataḥ ॥29॥
И в тот же момент в небе Сошедшиеся боги и чараны В радости и восхищении Ударили в небесные барабаны.
Они со всех сторон осыпали Раму дождем цветов: Ведь немногим более чем за час Острыми стрелами Рамы
30.
...немногим более чем за час (ardha-adhika-muhūrtena)... — Букв.: «за одну с половиной мухурты». Мухурта — единица времени (30-я часть суток), составляющая 48 минут.
Были убиты в великой битве Четырнадцать тысяч ракшасов, Способных менять свой облик, Во главе с Кхарой и Душаной.
32
aho bata mahat karma rāmasya vidita ātmanaḥ । aho vīryam aho dārḍhyam viṣṇoḥ iva hi dṛśyate ॥32॥
«Ах! Велико деяние Рамы! Силой своей и мужеством Он не уступит, всеведущий, Силе и мужеству Вишну», –
33
iti evam uktvā te sarve yayuḥ devā yathā āgatam । tato rāja ṛṣayaḥ sarve samgatāḥ parama ṛṣayaḥ ॥33॥
Так восклицая, ушли боги Тем же путем, что пришли. Затем все великие риши, А с ними и царственные риши,
33.
А с ними и царственные риши... — Согласно «Вишну-пуране» (III. 6), риши делятся на три класса: риши-брахманы, вроде Васиштхи; божественные, рожденные от богов (Нарада), и царственные, т. е. бывшие царями в своей земной жизни, вроде Вишвамитры или Икшваку. На небе царственные риши пребывают в области Индры, брахманы — в области Брахмы, а божественные — в сфере прочих богов. Однако в эпосе четкого разграничения различных классов риши нет.
34
sabhājya muditā rāmam sa agastyā idam abruvan । etat artham mahātejā mahendraḥ pāka śāsanaḥ ॥34॥
В радости почтив Раму, Сказали ему устами Агастьи: «Ради тебя благой Махендра, Могучий убийца Паки,
34.
...убийца Паки (pāka-śāsana)... — Эпитет Индры, в числе своих подвигов убившего асуру Паку.
Была довольна царевна Видехи И обняла его с любовью. Увидев, к своей радости, Убитыми сонмы ракшасов, А мужа – оставшегося невредимым, Возликовала дочь Джанаки.
41
tataḥ tu tam rākṣasa saṅgha mardanam । sa pūjyamānam muditaiḥ mahātmabhiḥ । punaḥ pariṣvajya mudā anvita ānanā । babhūva hṛṣṭā janaka ātmajā tadā ॥41॥
Рагхаву, убившего сонмы ракшасов, Снискавшего почет у великих риши, Дочь Джанаки обнимала снова и снова И была, счастливая, полна радости.
Вскоре ракшаса Акампана, Поспешно покинув Джанастхану, Стремительно прилетел на Ланку И так сказал Раване:
0.
Эта песнь не включена в критическое издание «Рамаяны» и действительно, в свете последующих песней, во многом повторяющих ее содержание, выглядит неоправданной вставкой. По-видимому, она отражает какую-то иную версию эпического рассказа.
1.
Акампана (akampana — букв.: «не-трепещущий»). — Вероятно, один из уцелевших ракшасов из свиты Кхары или, как полагает Говиндараджа, тайный лазутчик Раваны в Джанастхане.
Услышав эти слова, Дашагрива, Разъяренный, с красными глазами, Словно сжигаемый пламенем, Так ответил Акампане:
4
kena bhīmam janasthānam hatam mama parāsunā । ko hi sarveṣu lokeṣu gatim na adhigamiṣyati ॥4॥
«Кто обрек себя на смерть, Уничтожив грозную Джанастхану? Кто отныне и в трех мирах Не найдет себе спасения?
4.
Уничтожив грозную Джанастхану (bhīmaṃ janasthānaṃ hatam)? — Здесь и далее Джанастхана употребляется как собирательное имя, означающее ракшасов, населявших лес Джанастхану.
5
na hi me vipriyam kṛtā śakyam maghavatā sukham । praptum vaiśravaṇena api na yamena ca viṣṇunā ॥5॥
Ибо, принеся мне несчастье, Не может остаться спокоен Ни Магхаван, ни Яма, Ни Вайшравана, ни Вишну.
6
kālasya ca api aham kalo daheyam api pāvakam । mṛtyum maraṇa dharmeṇa saṃyojayitum utsahe ॥6॥
Я могу стать Калой для Калы, Я способен сжечь Паваку, Я в силах закону смерти Подчинить саму смерть.
6.
Я могу стать Калой для Калы (kālasya са-ару ahaṃ kālaḥ)... — Кала (букв.: «время») — одно из имен бога смерти, персонифицирующего, в частности, губительную силу времени. Равана здесь, как и раньше и далее в нескольких стихах, хочет сказать, что он способен стать смертью для самой смерти.
7
vātasya tarasā vegam nihantum api ca utsahe । daheyam api saṅkruddhaḥ tejasā āditya pāvakau ॥7॥
Я могу своей стремительностью Превзойти в скорости ветер, Я могу в гневе своим пламенем Сжечь и огонь и солнце»,
Эта могучая колесница Индры среди ракшасов Быстро неслась между звездами И сияла, как месяц в тучах.
36
sa dūre ca āśramam gatvā tāṭakeyam upāgatam । mārīcena arcito rājā bhakṣya bhojyaiḥ amānuṣaiḥ ॥36॥
Покинув Ланку, он прибыл В обитель сына Тараки, И тот почтил его едой, Которую не вкушают люди.
36.
...он прибыл | В обитель сына Тараки (sa... āśramam ...tāṭakeyam upāgamat)... — Сын Тараки (или Татаки) — ракшаса Марича. ...едой, | Которую не вкушают люди (bhakṣya-bhojyair amānuṣaiḥ). — То есть свойственной демонам-ракшасам.
37
tam svayam pūjayitvā tu āsanena udakena ca । artha upahitayā vācā mārīco vākyam abravīt ॥37॥
Предложив ему воду для уст и ног, Удобно усадив его, Марича гостеприимно Стал расспрашивать Равану:
«Хорошо ли твое здоровье, о царь, Владыка ракшасов во всем мире? Боюсь, я не догадываюсь, Почему ты пришел так поспешно».
39
evam ukto mahātejā mārīcena sa rāvaṇa । tataḥ paścāt idam vākyam abravīt vākya kovidaḥ ॥39॥
На эти слова Маричи Сиятельный Равана, Искусно владеющий речью, Так ответил Мариче:
40
ārakṣo me hataḥ tāta rāmeṇa akliṣṭa kāriṇā । janasthānam avadhyam tat sarvam yudhi nipātitam ॥40॥
«Непобедимая Джанастхана, Несмотря на мое покровительство, Разорена и погибла в битве С неутомимым в деяниях Рамой.
41
tasya me kuru sācivyam tasya bhārya apaharaṇe । rākṣasendra vacaḥ śrutvā mārīco vākyam abravīt ॥41॥
Я хочу похитить его жену И нуждаюсь в твоей помощи». Выслушав Индру среди ракшасов, Марича сказал твердое слово:
42
ākhyātā kena vā sītā mitra rūpeṇa śatruṇā । tvayā rākṣasa śārdūla ko na nandati nanditaḥ ॥42॥
«Что за враг в обличье друга Рассказал тебе о Сите? Кто, желая себя порадовать, Хочет тебя лишить радости?
43
sītām iha ānasva iti ko bravīti bravīhi me । rakṣo lokasya sarvasya kaḥ śṛṅgam cchettum icchati ॥43॥
Поведай мне, кто посоветовал: “Похить и приведи Ситу!”? Кто хочет срезать вершину Всего ракшасов мира?
43.
Кто хочет срезать вершину | Всего ракшасов мира (rakṣa-lokasya sarvasya kaḥ śṛṅgaṃ chettum icchati)? — То есть убить Равану, владыку ракшасов.
44
protsāhayati yaḥ ca tvam sa ca śatruḥ asaṃśayam । āśī mukhāt daṃṣṭrām uddhartum ca icchati tvayā ॥44॥
Что за заклятый враг Подстрекает тебя и хочет, Чтобы ты вырвал жало Изо рта ядовитой змеи?
45
karmaṇā anena kena asi kāpatham pratipāditaḥ । sukha suptasya te rājan prahṛtam kena mūrdhani ॥45॥
Кто на опасный путь Наставляет тебя советом? Кто сладкими грезами Хочет сбить тебя с толку?
46
viśuddha vaṃśa abhijanā agra hastaḥ । tejo madaḥ saṃsthita dor viṣāṇaḥ । udīkṣitum rāvaṇa na iha yuktaḥ । sa saṃyuge rāghava gandhi hastī ॥46॥
Рагхава в сражении – яростный слон, Чей хобот – мудрый и древний род, Чей мускул – сила, чьи бивни – руки. С таким не стоит встречаться, о Равана!
46—48.
Каждый из этих трех стихов представляет, согласно санскритской поэтике, синтетическую метафору или синтетическое сравнение (вакьяртха-упаму) — уподобление в целом и по частям. Ср. примеч. к Рам. III. 21. 12.
46.
С таким не стоит встречаться (udīkṣitum... na yuktaḥ)... — Букв.: «На него не стоит глядеть».
Он, убийца зверей и ракшасов, поистине, человек-лев, Сжимающий хвост пружиной, вступающий в битву С острыми зубами-мечами, с шерстью из стрел. Ты не должен его будить, пока он спит.
47.
Сжимающий хвост пружиной, вступающий в битву (raṇa-antaḥ-sthiti-sandhi-vālaḥ)... — Возможно, «поднимающий вверх хвост»; вероятно, имеется в виду боевая стойка. ...с шерстью из стрел (śara-aṅga-pūrṇaḥ). — Букв.: «с туловищем, покрытым стрелами».
48
cāpāpahāre bhuja vega paṅke । śara ūrmimāle su mahā āhava oghe । na rāma pātāla mukhe ati ghore । praskanditum rākṣasa rāja yuktam ॥48॥
В эту ужасную реку битвы, где копья – крокодилы, Заглатывающая трясина – удары мечей и рук, Стрелы – гирлянды волн, а Рама – двери ада, Не стоит беспечно входить, о царь ракшасов!
46—48.
Каждый из этих трех стихов представляет, согласно санскритской поэтике, синтетическую метафору или синтетическое сравнение (вакьяртха-упаму) — уподобление в целом и по частям. Ср. примеч. к Рам. III. 21. 12.
48.
Заглатывающая трясина (bhuja-vega-paṅke)... — Букв.: «трясина — стремительность рук». Имеется в виду, что искусные движения рук («паутина рук») Рамы в реке-битве для его врагов подобны трясине. Следует, однако, заметить, что эта и некоторые другие метафоры в последних трех стихах поддаются разным интерпретациям.
О Индра среди ракшасов, вернись на Ланку, Вернись быстрей на Ланку и будь счастлив! Наслаждайся своими женами, а этот Рама Пусть наслаждается в лесу со своей женой».
50
evam ukto daśagrīvo mārīcena sa rāvaṇaḥ । nyavartata purīm laṅkām viveśa ca gṛha uttamam ॥50॥
Так сказал Марича, И десятиголовый Равана Возвратился в город Ланку И вошел в лучший из дворцов.
Когда Шурпанакха увидела Четырнадцать тысяч ракшасов, Ужасных в своих деяниях, Убитыми одним Рамой,
0.
6. ...непобедимый в битвах | С богами, гандхарвами, бхутами | И великими риши (deva-gandharva-bhūtānām ṛṣīṇāṃ ca mahātmanām | ajeyaṃ samare)... — Равана испросил у Брахмы дар неуязвимости от богов, асуров и всякого рода божественных и демонических существ после суровой аскезы, в заключение которой он своими руками отсек себе головы. Но при этом он забыл попросить неуязвимости от человека, и этим воспользовались боги, сделав противником Раваны Вишну, воплотившегося в Раму — смертного человека. Этот основной миф «Рамаяны» подробно изложен в 16-й песни седьмой ее книги, упомянут во многих других ее местах и, в частности, в 18—19-м стихах настоящей песни и в 6—14-м стихах 15-й песни первой книги. См. также примеч. к Рам. I. 15. 7.
Весь в золотых украшениях, Большеротый и белозубый, С телом цвета берилла, Он похож был на высокую гору.
10
viṣṇu cakra nipātaiḥ ca śataśo deva saṃyuge । anyaiḥ śastraiḥ prahāraiḥ ca mahāyuddheṣu tāḍitam ॥10॥
Хотя в великих битвах с богами Он сотни раз бывал ранен И могучим диском Вишну, И другим божественным оружием,
11
āhata aṅgam samastaiḥ ca deva praharaṇaiḥ tathā । akṣobhyāṇām samudrāṇām kṣobhaṇam kṣipra kāriṇam ॥11॥
Он нисколько не стал слабее От полученных им ударов И мог одним взмахом руки Возмутить невозмутимое море,
12
kṣeptāram parvata agrāṇām surāṇām ca pramardanam । ucchettāram ca dharmāṇām para dāra abhimarśanam ॥12॥
Вырвать вершины гор И сокрушать ими богов. Он часто, нарушая закон, Вступал в связь с чужими женами;
12.
...нарушая закон, | Вступал в связь с чужими женами (ucchetāraṃ ca dharmāṇām paradārā-abhimarśanam)... — Для небрахмана, совершившего прелюбодеяние, закон предписывал смертную казнь (см.: ЗМ VIII. 359, 372). Любострастие считалось одной из главных черт ракшасов. Уже в «Ригведе» и в «Шатапатха-брахмане»» говорится, что они способны «прикидываться братом, мужем, любовником <...> ложатся к тебе (женщине. — П. Г.), пользуясь сном, темнотою» (РВ X. 162. 5—6), что «они преследуют женщин на земле и <...> кладут в них свое семя» (Шат.-бр. III. 2. 1. 40). Любострастие — одна из черт, сближающих древнеиндийских ракшасов (и в первую очередь Равану) с драконами или змеями сказочной и эпической литературы.
13
sarva divya astra yoktāram yajña vighna karam sadā । purīm bhogavatīm gatvā parājitya ca vāsukim ॥13॥
Применяя неземное оружие, Разорял жертвоприношения. Это он, придя в Бхогавати, Победил владыку змей Васуки
13—14.
Это он, придя в Бхогавати, | Победил владыку змей Васуки || И, победив, похитил у Такшаки | Его любимую жену (purīm bhogavatīṃ gatvā parājitya ca vāsukim | takṣakasya priyāṃ bhāryāṃ parājitya jahāra yaḥ). — Бхогавати — легендарная столица змей-нагов в подземном мире. Васуки и Такшака — два государя змей, живущих в Бхогавати. О похищении Раваной жены Такшаки говорится только в «Рамаяне».
И, победив, похитил у Такшаки Его любимую жену. Это он, взойдя на Кайласу, Победил Наравахану
13—14.
Это он, придя в Бхогавати, | Победил владыку змей Васуки || И, победив, похитил у Такшаки | Его любимую жену (purīm bhogavatīṃ gatvā parājitya ca vāsukim | takṣakasya priyāṃ bhāryāṃ parājitya jahāra yaḥ). — Бхогавати — легендарная столица змей-нагов в подземном мире. Васуки и Такшака — два государя змей, живущих в Бхогавати. О похищении Раваной жены Такшаки говорится только в «Рамаяне».
14.
Это он, взойдя на Кайласу, | Победил Наравахану (kailāsaṃ parvataṃ gatvā vijitya naravāhanam)... — Обстоятельства победы Раваны над его сводным братом Куберой, или Нараваханой, не вполне ясны. В седьмой книге «Рамаяны» и в «Махабхарате» (см.: Мбх. III. 259. 32—33) говорится, что Равана победил Куберу на Ланке, которой тот владел, и, отняв у него небесную колесницу Пушпаку, изгнал его на север, в Гималаи.
И, победив, у него отнял Колесницу Пушпаку. Это он, могучий, в гневе Разорил божественный лес Чайтраратху,
15.
Это он... | Разорил божественный лес Чайтраратху (vanaṃ caitrarathaṃ divyam... | vināśayati yaḥ)... — Чайтраратха — лес (или сад), принадлежащий Кубере и находящийся на горе Мандаре. Это и другие упомянутые здесь деяния Раваны подробно описаны в седьмой книге «Рамаяны».
И его лотосовое озеро, И лес Нандану, и сады богов. Это он, похожий на высокую гору, Простер руки и на восходе
16—17.
Это он... | ...на восходе || Остановил Луну и Солнце, | Благих, губителей недругов (candra-sūryau mahābhāgāv uttiṣṭantau paraṃtapau || nivārayati... yaḥ). — Эпитет «губитель недругов (или врагов)» (paraṃ-tapa) не применяется обычно к луне и солнцу и здесь является, по-видимому, так называемой «неуместной» эпической формулой (см.: Гринцер 1974: 68—70).
Остановил Луну и Солнце, Благих, губителей недругов. Это он десять тысяч лет Совершал в дремучем лесу аскезу
16—17.
Это он... | ...на восходе || Остановил Луну и Солнце, | Благих, губителей недругов (candra-sūryau mahābhāgāv uttiṣṭantau paraṃtapau || nivārayati... yaḥ). — Эпитет «губитель недругов (или врагов)» (paraṃ-tapa) не применяется обычно к луне и солнцу и здесь является, по-видимому, так называемой «неуместной» эпической формулой (см.: Гринцер 1974: 68—70).
С широко распахнутыми пылающими глазами, Шурпанакха, не знавшая раньше страха, А теперь во власти ужаса и смятения, Рассказала, как ее искалечил великий духом Рама.
Шурпанакха, пылая яростью, Устрашающему мир Раване В присутствии его советников Сказала жесткое слово:
0.
5. Царя, не имеющего лазутчиков (ayukta-cāram... narādhipam)... — Согласно указаниям книг законов (см.: АШ I. 7—8, 11—12 и др.; ЗМ VII. 122, 153—154; IX. 298 и др.), царь для предотвращения опасности должен иметь большое число тайных агентов, лазутчиков и шпионов как в собственном царстве, так и за его пределами. Шурпанакха упрекает Равану, что у него не было лазутчиков в Джанастхане, которые должны были бы доложить ему о появлении Рамы и его вражде с ракшасами, дабы он мог вовремя принять необходимые меры.
Царя, не имеющего лазутчиков, Нерешительного в бедствиях, Люди обходят стороной, Как слона, увязшего в трясине.
6
ye na rakṣanti viṣayam asvādhīnā narādhipaḥ । te na vṛddhyā prakāśante girayaḥ sāgare yathā ॥6॥
Те владыки, кто не заботится Об охране и крепости царства, Теряют свое величие, Как горы на дне океана.
6.
Как горы на дне океана (girayaḥ sāgare yathā). — Видимо, здесь намек на известный миф о горах, у которых Индра срезал крылья (см. примеч. к Рам. II. 89. 19). Некоторые из этих гор (в мифах обычно называется Майнака), улетая от Индры, скрывались на дне океана, теряя свое величие.
Как можешь ты, царь, враждуя С дальнозоркими богами, Гандхарвами и данавами, Бездумно пренебрегать лазутчиками?
7.
...враждуя | С дальнозоркими богами, | Гандхарвами и данавами (ātmavadbhir vigṛhya tvaṃ deva-gandharva-dānavaiḥ)... — О вражде Раваны с небожителями многократно говорится в «Рамаяне», особенно в седьмой ее книге. Эпитет ātmavat, который мы перевели как «дальнозоркий», имеет разные значения, в том числе: «углубленный в себя», «предусмотрительный», «благоразумный».
8
tvam tu bāla svabhāvat ca buddhi hīnaḥ ca rākṣasa । jñātavyam tu na jānīṣi katham rājā bhaviṣyasi ॥8॥
Ты дитя по своей природе И лишен, о ракшаса, разума. Не зная того, что должно знать, Как можешь ты быть царем?
9
yeṣām cāraḥ ca kośaḥ ca nayaḥ ca jayatām vara । asvādhīnā narendrāṇām prākṛtaiḥ te janaiḥ samāḥ ॥9॥
Те цари, о лучший из государей, Которые не используют Лазутчиков, власть, казну, Подобны самым обычным людям.
Если он не использует власть, Даже могучий царь бесполезен, Как разорванная гирлянда цветов Или как сношенное платье.
20
apramattaḥ ca yo rājā sarvajño vijitendriyaḥ । kṛtajño dharma śīlaḥ ca sa rājā tiṣṭhate ciram ॥20॥
Только владеющий своими чувствами, Бдительный, преданный долгу царь, Всезнающий и деятельный, Царствует долго и счастливо.
21
nayanābhyām prasupto vā jāgarti naya cakṣuṣā । vyakta krodha prasādaḥ ca sa rājā pūjyate janaiḥ ॥21॥
Даже во сне, закрыв глаза, Царь видит оком царской мудрости, И, гневен он или милостив, Его все равно чтят подданные.
22
tvam tu rāvaṇa durbuddhiḥ guṇaiḥ etaiḥ vivarjitaḥ । yasya te aviditaḥ cāraiḥ rakṣasām sumahān vadhaḥ ॥22॥
Ты же, Равана, безрассуден И лишен царских достоинств, Если не знаешь от лазутчиков О великом избиении ракшасов.
23
para avamantā viṣayeṣu saṅgavān । na deśa kāla pravibhāga tattva vit । ayukta buddhiḥ guṇa doṣa niścaye । vipanna rājyo na cirāt vipatsyate ॥23॥
Царь, не ведающий о врагах, приверженный к удовольствиям, Не владеющий искусством выбора места и времени, Не умеющий различать достоинства и недостатки, Такой царь вскоре погубит и себя, и свое царство».
24
iti sva doṣān parikīrtitām tayā । samīkṣya buddhyā kṣaṇadā careśvaraḥ । dhanena darpeṇa balena ca anvito । vicintayāmāsa ciram sa rāvaṇaḥ ॥24॥
Выслушав брошенные ему обвинения, Владыка ночных оборотней Равана, Гордящийся силой своей и властью, На долгое время погрузился в раздумье.
Я одна, хотя и униженная, Спаслась от великого духом: Рама, знающий, как поступать, Остерегся убивать женщину.
12.
Рама, знающий, как поступать, | Остерегся убивать женщину (strī-vadhaṃ śaṅkamānena rāmena vidita-ātmanā). — Убийство женщины рассматривается как один из грехов в книгах законов (см.: ЗМ XI. 67).
13
bhrātā ca asya mahātejā guṇataḥ tulya vikramaḥ । anuraktaḥ ca bhaktaḥ ca lakṣmaṇo nāma vīryavān ॥13॥
У него есть достойный брат По имени Лакшмана, сильный, Равный ему по доблести, Всецело ему преданный.
Она добронравна, своей красотой Славится во всем мире И была бы тебе достойной женой, А ты для нее – лучшим супругом.
21
tām tu vistīrṇa jaghanām pīna uttuṅga payo dharām । bhāryā arthe tu tava ānetum udyatā aham vara ānanām ॥21॥
Ее, с таким прекрасным лицом, Широкими бедрами, крепкой грудью, Я хотела сюда привести, Чтобы стала она твоей супругой,
21.
Я хотела сюда привести, | Чтобы стала она твоей супругой (bhāryā-arthe tu tava-ānetum udyatā-aham)... — Шурпанакха лжет, чтобы заручиться благосклонностью Раваны и одновременно натолкнуть его на мысль о похищении Ситы.
22
virūpitā asmi krūreṇa lakṣmaṇena mahābhuja । tām tu dṛṣṭvā adya vaidehīm pūrṇa candra nibha ānanām ॥22॥
Но была за это, о мощнорукий, Безжалостно искалечена Лакшманой. Увидев эту царевну Видехи С лицом, подобным полной луне,
Ты тотчас будешь, о Равана, Поражен стрелами Манматхи. Если тебе эта мысль по сердцу – Сделать ее своей супругой, То ради обладания ею Скорей постарайся ее увидеть.
23.
Ты... будешь... | Поражен стрелами Манматхи (manmathasya śarāṇaṃ ca tvaṃ vidheyo bhaviṣyati). — Манматха — одно из имен бога любви Камы, который имеет пять цветочных стрел, поражающих сердца влюбленных (ср. стрелы Амура). Скорей постарайся ее увидеть (śīghram udghriyatām pādo |jayārtham iha dakṣiṇaḥ). — Букв.: «Скорее здесь да поднимется [твоя] правая нога ради победы [над Рамой]».
24
rocate yadi te vākyam mama etat rākṣaseśvara । kriyatām nirviśaṅkena vacanam mama rāvaṇa ॥24॥
Если тебе, владыка ракшасов, По сердцу мое слово, То без колебаний сделай То, что я говорю, Равана.
25
vijñāya iha ātma śaktim ca kriyatām ca mahābala । sītā tava anavadyāṅgī bhāryatve rākṣaseśvara ॥25॥
И хотя ты знаешь силу Рамы и Лакшманы, о многомощный, Безупречную красотой Ситу Сделай своей женой, о Равана!
Зная, что стрелами Рамы были убиты Ночные странники, жившие в Джанастхане, Зная, что были убиты Рамой Кхара и Душана, Ты сегодня же должен, Равана, ответить на это делом».
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, тридцать четвертая песнь «Книги о лесе».
Тридцать пятая песнь
1
tataḥ śūrpaṇakhā vākyam tat śrutvā roma harṣaṇam । sacivān abhyanujñāya kāryam buddhvā jagāma ha ॥1॥
Выслушав рассказ Шурпанакхи, Вздымающий волоски на теле, Равана, отпустив советников, Принялся размышлять, как быть.
0.
4. Скрытно войдя в колесничий двор (yāna-śālāṃ tato gatvā pracchannam)... — Комментаторы Нагеша Бхатта, Говиндараджа и Махешваратиртха полагают, что Равана действует скрытно, потому что не хочет, чтобы его планы нарушили его жены во главе с Мандодари или, может быть, его осторожные советники.
2
tat kāryam anugamyāntar yathāvat upalabhya ca । doṣāṇām ca guṇānām ca sampradhārya bala abalam ॥2॥
Хорошенько обдумав дело, Взвесив сильные и слабые Его стороны, сопоставив Достоинства его и недостатки,
3
iti kartavyam iti eva kṛtvā niścayam ātmanaḥ । sthira buddhiḥ tato ramyām yāna śālām jagāma ha ॥3॥
Он принял твердое решение, Как ему следует поступить, И уверенным шагом пошел В обширный двор для колесниц.
На колеснице, запряженной Мулами с мордами пишачей, Летящей куда угодно, украшенной Золотом и драгоценными камнями,
6.
...запряженной | Мулами с мордами пишачей (piśāca-vadanair yuktaṃ kharaiḥ)... — У колесницы царя ракшасов должны быть, как указывают комментаторы, необычные, демонические ездовые животные.
7
megha pratima nādena sa tena dhanada anujaḥ । rākṣasādhipatiḥ śrīmān yayau nada nadī patim ॥7॥
Младший брат Куберы, Славный владыка ракшасов, С шумом, похожим на гром тучи, Помчался в направлении океана.
Десятиглавый, двадцатирукий Равана, Убийца лучших из мудрецов, Враг тридцатки богов, выглядел Как царь гор с десятью вершинами.
9.
Враг тридцатки богов выглядел | Как царь гор с десятью вершинами (tridaśa-ariḥ... daśa-śīrṣa iva-adri-rāṭ). — Царь гор — одно из имен Химавата. Враг тридцатки богов, Равана, имел десять голов, уподобляемых десяти горным вершинам Химавата, и, соответственно, упомянутые в этом и других стихах двадцать рук.
Увидел великих риши, Соблюдающих строгий пост. Тысячи птиц и нагов, Гандхарвов и киннаров,
15
jita kāmaiḥ ca siddhaiḥ ca cāraṇaiḥ ca upaśobhitam । ājaiḥ vaikhānasaiḥ māṣaiḥ vālakhilyaiḥ marīcipaiḥ ॥15॥
Сиддхов, победивших страсти, Вайкханасов и аджей, Чаранов и валакхильев, Машов и маричипов.
15.
Вайкханасов и аджей (ājair vaikhānasaiḥ)... — О вайкханасах см. примеч. к Рам. III. 6. 2. Аджи («сыны Нерожденного», т. е. Брахмы) — еще один разряд божественных мудрецов (см. далее в этой песни стих 30), но, возможно, здесь это определение к вайкханасам: «вайкханасов, сынов Брахмы». Валакхильи. — См. примеч. к Рам. III. 6. 2. Маши (māṣāḥ) — группа риши, по-видимому, сыновей Сурабхи, которым приписывается часть 86-го гимна девятой книги «Ригведы». Маричипы (maricipāḥ). — См. примеч. к Рам. III. 6. 2.
Здесь мирно бродили чакраваки, Гуси, утки и журавли, Здесь под напором океана Стали хрупкими скалы из берилла.
18.
Здесь под напором океана | Стали хрупкими скалы из берилла (vaidūrya-prastaraṃ snigdhaṃ sāndraṃ sāgara-tejasā). — Слово prastara может значить и «гладкая поверхность», и «камень», и «вершина». Но комментаторы Махешваратиртха и Говиндараджа толкуют его в сочетании с определением vaidūrya как «скалы из “кошачьего глаза”, или берилла». Слова snigdha и sāndra можно рассматривать как синонимы со значениями «гладкий», «мягкий», «влажный». Из этого и из контекста стиха мы исходили в своем переводе.
Драгоценных камней, зернá, Слонов, лошадей и колесниц. Таким он увидел ровный, Обвеваемый ласковым ветром
27
anūpe sindhu rājasya dadarśa tridiva upamam । tatra apaśyat sa megha ābham nyagrodham munibhir vṛtam ॥27॥
Влажный берег океана, Подобный третьему небу. На нем он заметил подобный туче Баньян, населенный мудрецами,
27—36.
В этих стихах изложены фрагменты мифа о Гаруде, похитившем амриту у богов ради освобождения своей матери Винаты из рабства у змей (подробно этот миф рассказан в Мбх. I. 24—30). На пути к амрите Гаруда, чтобы возросла его сила, собирался съесть огромных слона и черепаху, которыми по проклятию стали братья-мудрецы Супратика и Вибхавасу. Схватив их, он сел на ветку баньяна. Она надломилась, и множество живших на ней мудрецов Гаруда перенес в окрестности Гималаев. Затем Гаруда уничтожил царство нишадов, расположенное на дне моря, и, наконец, после битвы с богами унес хранимую ими амриту. На обратном пути Гаруда встретился с Вишну и стал его ездовым животным. Комментатор Говиндараджа объясняет это отступление о подвигах Гаруды тем, что оно должно продемонстрировать тщетность попыток Раваны бороться с Рамой, когда даже ездовое животное Вишну/Рамы птица Гаруда обладает неслыханной силой (см.: Pollock 1991: 295).
Лучшей из птиц, Супарны, Внезапно сломалась. А между тем на ней сидели Вайкханасы, маши, аджи,
31
ajā babhūvuḥ dhūmrāḥ ca saṅgatāḥ paramarṣayaḥ । teṣām dayāartham garuḍaḥ tām śākhām śata yojanām ॥31॥
Валакхильи, маричипы, дхумры И другие великие рииш. Из сострадания к ним Гаруда, Съев черепаху и слона,
31.
Дхумры (dhūmrāḥ) — согласно комментарию Махешваратиртхи и Говиндараджи, это мудрецы, питающиеся одним дымом.
32
bhagnam ādāya vegena tau ca ubhau gaja kacchapau । eka pādena dharma ātmā bhakṣayitvā tat āmiṣam ॥32॥
Быстро взял в одну лапу Эту сломанную ветку Длиною в сто йоджан И опустошил, добродетельный, ею
32—33.
...опустошил... ею || Всю страну нишадов. | Освободив великих мудрецов (niṣāda-viṣayaṃ hatvā śākhayā... | ...mokṣayitvā mahāmunīn)... — Обычно в санскритской литературе нишадами называются дикие горные племена охотников в самой Индии, но здесь это легендарное варварское племя, живущее на дне океана (см.: Мбх. I. 24. 2). «Рамаяна» при этом несколько отклоняется от рассказа «Махабхараты», где Гаруда пожирает нишадов, а не сметает их баньяновой ветвью.
Всю страну нишадов. Освободив великих мудрецов, Лучший из птиц, Гаруда Испытал несравненную радость.
32—33.
...опустошил... ею || Всю страну нишадов. | Освободив великих мудрецов (niṣāda-viṣayaṃ hatvā śākhayā... | ...mokṣayitvā mahāmunīn)... — Обычно в санскритской литературе нишадами называются дикие горные племена охотников в самой Индии, но здесь это легендарное варварское племя, живущее на дне океана (см.: Мбх. I. 24. 2). «Рамаяна» при этом несколько отклоняется от рассказа «Махабхараты», где Гаруда пожирает нишадов, а не сметает их баньяновой ветвью.
34
sa tena tu praharṣeṇa dviguṇī kṛta vikramaḥ । amṛta ānayanārtham vai cakāra matimān matim ॥34॥
Эта радость сделала Гаруду вдвойне сильнее, И он, мудрый, решился На похищение амриты.
Расшатав железную решетку И влетев в лучшую из сокровищниц, Он похитил из жилища Махендры Спрятанную там амриту.
35.
Расшатав железную решетку | И влетев в лучшую из сокровищниц, | Он похитил... | ...амриту (ayojālāni nirmathya bhittvā ratnagṛhaṃ varam | ...ājahāra-amṛtam). — В «Махабхарате» сказано, что амриту защищало железное колесо с острыми спицами, сквозь которое и проник Гаруда в ее хранилище (см.: Мбх. I. 29. 2—4).
Этот обжитый великими риши, Хранящий знаки когтей Супарны Баньян, зовущийся Субхадра, Увидел в полете Дашагрива.
27—36.
В этих стихах изложены фрагменты мифа о Гаруде, похитившем амриту у богов ради освобождения своей матери Винаты из рабства у змей (подробно этот миф рассказан в Мбх. I. 24—30). На пути к амрите Гаруда, чтобы возросла его сила, собирался съесть огромных слона и черепаху, которыми по проклятию стали братья-мудрецы Супратика и Вибхавасу. Схватив их, он сел на ветку баньяна. Она надломилась, и множество живших на ней мудрецов Гаруда перенес в окрестности Гималаев. Затем Гаруда уничтожил царство нишадов, расположенное на дне моря, и, наконец, после битвы с богами унес хранимую ими амриту. На обратном пути Гаруда встретился с Вишну и стал его ездовым животным. Комментатор Говиндараджа объясняет это отступление о подвигах Гаруды тем, что оно должно продемонстрировать тщетность попыток Раваны бороться с Рамой, когда даже ездовое животное Вишну/Рамы птица Гаруда обладает неслыханной силой (см.: Pollock 1991: 295).
В ней одетого в шкуру лани, С заплетенной косицей волос, Соблюдающего обет воздержания Он увидел ракшасу Маричу.
38.
В ней одетого в шкуру лани... | Он увидел ракшасу Маричу (tatra kṛṣṇājina-dharam | ...dadarśa... mārīcaṃ nāma rākṣasam). — В «Махабхарате» говорится, что Марича, побежденный Рамой (см.: Рам. I. 30), «в страхе перед Рамой предался подвижничеству» (Мбх. III. 261. 65).
39
sa rāvaṇaḥ samāgamya vidhivat tena rakṣasā । mārīcena arcito rājā sarva kāmaiḥ amānuṣaiḥ ॥39॥
Равана встретился с Маричей И был принят им с почетом, Полагающимся по обычаю И желанным для царя ракшасов.
40
tam svayam pūjayitvā ca bhojanena udakena ca । arthopahitayā vācā mārīco vākyam abravīt ॥40॥
Предложив ему еду и питье, Марича обратился к Раване, Сообразно месту и времени встречи, С такими словами:
41
kaccit te kuśalam rājan laṅkāyām rākṣaseśvara । kena arthen punaḥ tvam vai tūrṇam eva iha āgataḥ ॥41॥
«Здоров ли ты, о Равана, Царь Ланки, владыка ракшасов? С какою целью так быстро Ты снова сюда пришел?»
41.
С какою целью так быстро | Ты снова сюда пришел (kena-arthena punas tvaṃ vai tūrṇam eva iha-āgataḥ)? — Равана недавно уже прилетал к Мариче (см. выше: Рам. III. 31. 36-50).
42
evam ukto mahātejā mārīcena sa rāvaṇa । tataḥ paścāt idam vākyam abravīt vākya kovidaḥ ॥42॥
На этот вопрос Маричи Сиятельный Равана, Сведущий в искусстве слова, Так отвечал ракшасе:
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, тридцать пятая песнь «Книги о лесе».
Тридцать шестая песнь
1
mārīca śrūyatām tāta vacanam mama bhāṣataḥ । ārto asmi mama ca ārtasya bhavān hi paramā gatiḥ ॥1॥
«Марича, друг мой, слушай, Что я хочу тебе сказать. Я в расстройстве, и для меня Ты теперь лучшая поддержка.
0.
3. Стяжавшие славу (labdha-lakṣāḥ)... — Букв.: «завоевавшие приз», «попавшие в цель». Махешваратиртха и Нагеша Бхатта толкуют: «жаждущие битвы», но наш перевод кажется нам более близким по смыслу к оригиналу.
2
jānīṣe tvam janasthāne bhrātā yatra kharo mama । dūṣaṇaḥ ca mahābāhuḥ svasā śūrpaṇakhā ca me ॥2॥
Ты знаешь хорошо Джанастхану, Где жили брат мой Кхара, Мощнорукий Душана, Сестра моя Шурпанакха,
3
triśirāḥ ca mahātejā rākṣasaḥ piśita aśanaḥ । anye ca bahavaḥ śūrā labdha lakṣā niśācarāḥ ॥3॥
Многосильный Триширас, Ракшаса, пожиратель мяса, И многие другие храбрые, Стяжавшие славу ракшасы.
4
vasanti mat niyogena adhivāsam ca rākṣasaḥ । bādhamānā mahāraṇye munīn ye dharma cāriṇaḥ ॥4॥
По моему дозволению, Докучая в лесу аскетам, Идущим путем добродетели, В той же Джанастхане жили
Облизывая сухие губы, Не отрывая от Раваны глаз, Он в ужасе смотрел на него, Почитая себя уже мертвым.
23.
Не отрывая... глаз (netrair animiṣair iva)... — Букв.: «словно бы не моргая глазами».
24
sa rāvaṇam trasta viṣaṇṇa cetā । mahāvane rāma parākramajñaḥ । kṛta añjaliḥ tattvam uvāca vākyam । hitam ca tasmai hitam ātmanaḥ ca ॥24॥
Зная великую силу Рамы, проявленную в лесу, Испуганный, с сердцем, пришедшим в смятение, Сложив в почтении руки, сказал он Раване Ради его и своего блага разумное слово.
24.
Зная великую силу Рамы, проявленную в лесу (mahāvane rāma-parākramajñaḥ)... — Речь идет о силе Рамы, которую Марича сам испытал на себе, сражаясь с ним в обители Вишвамитры.
Выслушав это слово Раваны, Мудрый ракшаса Марича, Искусный в речи, так отвечал Индре среди ракшасов:
0.
2. Легко найти человека (sulabhāḥ puruṣāḥ)... — Ракшасы в «Рамаяне» нередко говорят о себе как о людях. В данном случае это оправдано и тем, что Марича произносит общую сентенцию.
2
sulabhāḥ puruṣā rājan satatam priya vādinaḥ । apriyasya ca pathyasya vaktā śrotā ca durlabhaḥ ॥2॥
«Легко найти человека, Говорящего только приятное; Трудно – того, кто говорит Неприятное, но здравое.
Как же ты хочешь похитить, Словно солнечный свет у Вивасвата, Хранимую всей его силой Царевну Видехи Ситу?
14.
Хранимую всей его силой (rakṣitāṃ svena tejasā)... — Формально притяжательное местоимение svena должно относиться к самой Сите: «хранимую своей силой». Но мы переводим «его (т. е. Рамы) силой» согласно контексту и толкованию Нагеши Бхатты, Говиндараджи и других комментаторов.
Нет, ты не должен вступать В костер битвы с Рамой, Чье пламя в битве – стрелы, А топливо – лук и меч.
15.
Нет, ты не должен вступать | В костер битвы с Рамой (rāma-agnim... dīptaṃ na praveṣṭuṃ tvam arhasi)... — Букв.: «...в пылающий костер Рамы»); далее следует развернутая метафора.
Майтхили тебе недоступна, Она возлюбленная могучего Рамы. Как искру пылающего огня, Ее ты не сможешь похитить.
20.
Как искру пылающего огня, | Ее ты не сможешь похитить (na sā dharṣayituṃ śakyā... dīptasya-iva hutāśasya śikhā). — Букв.: «Как язык пылающего огня...», но на санскрите «язык (венчик) пламени» (śikhā) — женского рода и потому соотнесен с Ситой, а «огонь» (hutāśa) — мужского и соотнесен с Рамой.
21
kim udyamam vyartham imam kṛtvā te rākṣasādhipa । dṛṣṭaḥ cet tvam raṇe tena tat antam tava jīvitam ॥21॥
Что за бессмысленное дело Ты затеял, владыка ракшасов? Если ты вступишь в битву с Рамой, Кончится твоя жизнь,
Кончатся и счастье, и царство, С таким трудом тобой добытое. Посоветуйся со всеми своими Добродетельными советниками,
22.
...и царство, | С таким трудом тобой добытое (rājyaṃ ca-eva sudurlabham). — Царство — это Ланка, отобранная Раваной в битве у его старшего брата Куберы.
23
sa sarvaiḥ sacivaiḥ sārdham vibhīṣaṇa puraskṛtaiḥ । mantrayitvā tu dharmiṣṭhaiḥ kṛtvā niścayam ātmanaḥ । doṣāṇām ca guṇānām ca saṃpradhārya bala abalam ॥23॥
Прежде всего с Вибхишаной, И тогда принимай решение. Взвесь достоинства и недостатки, Силу и слабость своего замысла,
24
ātmanaḥ ca balam jñātvā rāghavasya ca tattvataḥ । hitam hi tava niścitya kṣamam tvam kartum arhasi ॥24॥
Сравни беспристрастно свою силу И силу доблестного Рагхавы, Реши, что пойдет тебе во благо, И тогда поступай как должно.
25
aham tu manye tava na kṣamam raṇe । samāgamam kosala rāja sūnunā । idam hi bhūyaḥ śṛṇu vākyam uttamam । kṣamam ca yuktam ca niśācara adhipa ॥25॥
Я думаю, что тебе не следует, Равана, Встречаться в битве с царевичем Рамой. Послушай слово мое, владыка ракшасов, О том, что подходит тебе и в чем твоя выгода.
Однажды я, гордясь своей силой, Равной силе тысячи слонов, Похожий на высокую гору, Странствовал по земле.
0.
3. Я блуждал по лесу Дандаке (vyacaran daṇḍaka-araṇyam)... — Из первой книги «Рамаяны» (см.: Рам. I. 30) никак не следует, что первая встреча Рамы и Маричи в обители Вишвамитры происходила в лесу Дандаке, и это одно из многих противоречий эпоса.
Высокой участью, так отвечал Добродетельный Дашаратха: “Рагхаве нет и двенадцати лет, И он не сведущ в оружии.
6.
Рагхаве нет и двенадцати лет (ūna-dvādaṣa varṣaḥ... rāghavaḥ)... — В соответствующем эпизоде первой книги Дашаратха говорит Вишвамитре, что Раме «не исполнилось и шестнадцати лет» (Рам. I. 20. 2). Говиндараджа и некоторые другие комментаторы предполагают, что Марича сознательно преуменьшает тогдашний возраст Рамы, чтобы напугать Равану. Скорее, однако, здесь одно из многочисленных противоречий «Рамаяны» в определении возраста Рамы, которых мы уже касались (см. примеч. к Рам. II. 20. 45).
7
kāmam tu mama yat sainyam mayā saha gamiṣyati । balena caturaṅgeṇa svayam etya niśācaram ॥7॥
Но вместе со мной на твою защиту Охотно пойдет мое войско. Во главе четырехчастного войска Я сам убью ночного бродягу –
7.
Во главе четырехчастного войска... — См. примеч. к Рам. I. 20. 3.
8
vadhiṣyāmi muniśreṣṭha śatrum tava yathā īpsitam । ] evam uktaḥ sa tu munī rājānam idam abravīt ॥8॥
Твоего врага, о лучший из риши, Как этого ты желаешь”. На эти слова Дашаратхи Мудрец отвечал царю:
9
rāmāt na anyat balam loke paryāptam tasya rakṣasaḥ । devatānām api bhavān samareṣu abhipālakaḥ ॥9॥
“Никто, кроме Рамы, в мире Не сокрушит этого ракшасу, Пусть даже ты и помог Богам в их сражениях с асурами,
Будучи только отроком, Храбрый, сильный, прекрасный, В льняном платье, с луком в руках, С копной волос на макушке,
14.
В льняном платье... | С копной волос на макушке (ekavastra-dharaḥ... śikhī)... — Согласно комментарию Нагеши Бхатты, Говиндараджи и Махешваратиртхи, Рама в лесу прислуживал мудрецу Вишвамитре, соблюдая обет брахмачарина (см. примеч. к Рам. I. 9. 5).
Тут я, похожий на тучу, В серьгах из расплавленного золота, Наделенный даром силы, Горделиво вошел в обитель.
16.
Наделенный даром силы (balī datta-varaḥ — букв.: «могучий, получивший дар»)... — Нагеша Бхатта предполагает, что Марича, как и Равана, получил от Брахмы дар неуязвимости. Но о таком даре нигде в «Рамаяне» не идет речи, и мы понимаем этот дар как полученный от природы «дар силы», объединяя два определения оригинала.
17
tena dṛṣṭaḥ praviṣṭo aham sahasā eva udyata āyudhaḥ । mām tu dṛṣṭvā dhanuḥ sajyam asambhrāntaḥ cakāra ha ॥17॥
Он заметил, как я внезапно Вошел, подняв оружие, И, увидев меня, хладнокровно Наложил на свой лук стрелу.
Я, как друг, без устали тебя предупреждаю: Если ты насильно завладеешь Ситой, То утратишь всю силу и вместе с родичами Попадешь в обитель Ямы, сраженный стрелами Рамы.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, тридцать восьмая песнь «Книги о лесе».
Тридцать девятая песнь
1
evam asmi tadā muktaḥ kathañcit tena saṃyuge । idānīm api yat vṛttam tat śṛuṇuṣva yat uttaram ॥1॥
Так некогда я с трудом Спасся в битве с Рагхавой. Теперь послушай, Равана, Что случилось позже.
0.
1. Теперь послушай... | Что случилось позже (idānīm api yad vṛttaṃ tac chṛṇuṣva yad uttaram). — Об эпизоде новой встречи Маричи с Рамой, рассказанном в этой песни, не говорилось ранее, и создается впечатление, что он придуман методом дублирования, свойственным устному эпическому повествованию.
Но все равно за каждым деревом Я вижу Раму в платье из лыка, Держащего в руке лук, Словно Антака – свою петлю.
16
api rāma sahasrāṇi bhītaḥ paśyāmi rāvaṇa । rāma bhūtam idam sarvam araṇyam pratibhāti me ॥16॥
Даже тысячу Рам, о Равана, Вижу я, перепуганный. Весь этот лес иногда Мне кажется живым Рамой.
16.
Весь этот лес... | Мне кажется живым Рамой (rāma-bhūtam idaṃ sarvam araṇyaṃ pratibhāti me). — Букв.: «Весь этот лес кажется мне имеющим сущность Рамы».
17
rāmam eva hi paśyāmi rahite rākṣaseśvara । dṛṣṭvā svapna gatam rāmam ud bhramāmi vicetanaḥ ॥17॥
Мне мерещится Рама, о Равана, Даже в полном уединении. Я вижу Раму в глубоком сне И вскакиваю как безумный.
18
ra kāra adīni nāmāni rāma trastasya ravaṇa । ratnāni ca rathāḥ ca eva vitrāsam janayanti me ॥18॥
У меня, в страхе перед Рамой, Все слова, что начинаются с “ра”: “Разум”, “радуга” и им подобные, – Невольно вызывают ужас.
18.
Все слова, что начинаются с “ра:” | “разум”, “радуга” и им подобные, — | Невольно вызывают ужас (ra-kāra-adīni nāmāni | ratnāni ca rathāś ca-eva vitrāsaṃ janayanti me). — В русском переводе мы вынуждены заменить санскритские слова оригинала, начинающиеся, как и имя Рамы, со слога «ра»: «драгоценность» (ратна), «колесница» (ратха), — на соответствующие этому условию русские.
19
aham tasya prabhāvajño na yuddham tena te kṣamam । balim vā namuciṃ vā api hanyaddhi raghunṃandana ॥19॥
Я знаю величие Рамы, Битва с ним тебе не по силам. Потомок Рагху мог бы убить Бали или даже Намучи.
19.
Бали... Намучи... — Демоны-асуры, побежденные Вишну и Индрой.
20
raṇe rāmeṇa yuddhsva kṣamām vā kuru rāvaṇa । na te rāma kathā kāryā yadi mām draṣṭum icchasi ॥20॥
Сразишься ли ты с Рамой Или проявишь благоразумие, Но не говори со мной о Раме, Если хочешь меня видеть.
Если недавно могучий Кхара Был убит несравненным Рамой, Когда пришел в Джанастхану Отомстить ему за Шурпанакху, То теперь в чем вина Рамы? Скажи мне прямо, о Равана!
25
idam vaco bandhu hita arthinā mayā । yathā ucyamānam yadi na abhipatsyase । sa bāndhavaḥ tyakṣyasi jīvitam raṇe । hato adya rāmeṇa śaraiḥ jihmagaiḥ ॥25॥
Если ты не примешь мое слово, Сказанное во благо нашим родичам, То расстанешься с жизнью вместе с близкими, Сраженный неотразимыми стрелами Рамы».
Тем, кто по слову обычной женщины Безропотно ушел в лес, Покинув отца, мать, друзей И отказавшись от царства.
5.
...по слову обычной женщины (strī-vākyaṃ prākṛtaṃ śrutvā)... — Букв.: «услышав обычное слово женщины», но комментаторы относят определение «обычная» к Кайкейи, которая только смертная женщина, а не богиня.
Жаром, доблестью, мягкостью, Наказанием и милостью Владеют, о странствующий в ночи, Великие духом цари.
13.
Жаром, доблестью, мягкостью, | Наказанием и милостью | Владеют... | Великие духом цари (auṣṇyaṃ tathā vikramaṃ ca saumyaṃ daṇḍaṃ prasannatām | dhārayanti mahātmāno rājānaḥ). — Эти пять качеств: жар (сила), доблесть, мягкость, право наказывать и быть милостивым — в той же последовательности (аланкара крама, или ятхасанкхъя; см.: Гринцер 1987: 98—99) воплощают в себе боги, перечисленные в предыдущей (12-й) строфе: Агни, Индра, Сома (бог Луны), Яма и Варуна. См. также выше примеч. к Рам. III. 1. 19.
14
tasmāt sarvāsu avasthāsu mānyāḥ pūjyāḥ ca pārthivāḥ । tvam tu dharmam avijñāya kevalam moham āśritaḥ ॥14॥
Потому во всех обстоятельствах Они требуют послушания, А ты пренебрег своим долгом И всецело утратил разум.
15
abhyāgatam mām daurātmyāt paruṣam vadasi īdṛśam । guṇa doṣau na pṛcchāmi kṣamam ca ātmani rākṣasa ॥15॥
По своей порочности ты сказал Мне, гостю, грубое слово. А я и не спрашивал о своей гибели Или что хорошо, а что плохо.
15.
Мне, гостю (abhyāgataṃ mām — букв.: «мне, пришедшему»)... — Равана хочет сказать, что Марича провинился перед ним не только как перед царем, но и как перед гостем, которому всегда нужно выказывать уважение.
16
mayā uktam api ca etāvat tvām prati amitavikrama । asmin tu sa bhavān kṛtye sāhāyyam kartum arhasi ॥16॥
Но я заговорился с тобою, О наделенный великой доблестью! Ты должен всего лишь в моем деле Оказать мне посильную помощь.
17
śruṇu tat karma sāhāyye yat kāryam vacanāt mama । sauvarṇaḥ tvam mṛgo bhūtvā citro rajata bindubhiḥ ॥17॥
Слушай же, что за помощь Я жду от тебя в этом деле. Ты должен стать золотым оленем, Украшенным серебряными пятнами.
19.
...силой магии (māyā-mayam)... — См. примеч. к Рам. I. 1. 52.
20
apakrānte ca kākutsthe dūram ca yātvā api udāhara । hā sīte lakṣmaṇe iti evam rāma vākya anurūpakam ॥20॥
А когда потомок Какутстхи Подальше уйдет от обители, Голосом, похожим на Раму, Крикни: “О Сита! О Лакшмана!”
21
tat śrutvā rāma padavīm sītāyā ca pracoditaḥ । anugacchati saṃbhrāntam saumitriḥ api sauhṛdāt ॥21॥
Побуждаемый Ситой Лакшмана Из чувства долга перед нею, Услышав крик, в волнении Пойдет на розыски Рамы.
22
apakrānte ca kākutsthe lakṣmaṇa ca yathā sukham । āhariṣyāmi vaidehīm sahasrākṣaḥ śacīm iva ॥22॥
А когда потомок Какутстхи, Лакшмана, уйдет из обители, Я легко похищу Вайдехи, Как Индра похитил Шачи.
22.
Как Индра похитил Шачи (sahasrākṣaḥ śacīm iva). — Согласно одному из пуранических мифов, Шачи была дочерью дайтьи Пуломана (отсюда одно из ее имен: Пауломи, или Пуломаджа). Индра похитил ее из отцовского дома, убив Пуломана, чтобы избежать его проклятия.
23
evam kṛtvā tu idam kāryam yathā iṣṭam gaccha rākṣasa । rājyasya ardham pradāsyāmi mārīca tava suvrata ॥23॥
Сделав это дело, ракшаса, Ты пойдешь куда захочешь, А я одарю тебя, верный Марича, Половиной своего царства.
24
gaccha saumya śivam mārgam kāryasya asya vivṛddhaye । aham tu anugamiṣyāmi sa ratho daṇḍakā vanam ॥24॥
Иди, и пусть твое появление Принесет успех нашему делу! Я же последую на колеснице За тобою, друг, в лес Дандаку.
25
prāpya sītām ayuddhena vañcayitvā tu rāghavam । laṅkām prati gamiṣyāmi kṛta kāryaḥ saha tvayā ॥25॥
Заполучив Ситу без сражения И обманув потомка Рагху, Я, выполнив задуманное, Вместе с тобой вернусь на Ланку.
26
no cet karoṣi mārīca hanmi tvām aham adya vai । etat kāryam avaśyam me balād api kariṣyasi । rājño hi pratikūlastho na jātu sukham edhate ॥26॥
Если ты мне откажешь, Я немедля убью тебя, Марича: Любым способом, даже силой, Я сделаю, что задумал, А тот, кто противится царю, Никогда не сможет быть счастлив.
27
āsādyā tam jīvita saṃśayaḥ te । mṛtyur dhruvo hi adya mayā virudhyataḥ । etat yathāvat parigṛhya buddhyā । yat atra pathyam kuru tat tathā tvam ॥27॥
Если ты встретишься в бою с Рамой, Твоя жизнь окажется под угрозой, Но, переча мне, ты будешь тут же мною убит. Подумай об этом и выбирай, что тебе лучше».
Несомненно, погибнут, о Равана, Все ракшасы, у которых Такой жестокий, злокозненный, Подвластный страстям государь.
16
tad idam kāka tālīyam ghoram āsāditam mayā । atra tvam śocanīyo asi sa sainyo vinaśiṣyasi ॥16॥
Мне угрожает участь Вороны, убитой кокосом. Но и ты оказался в беде И погибнешь вместе с войском.
16.
Мне угрожает участь | Вороны, убитой кокосом (kāka-tālīyaṃ ghoram āsāditaṃ mayā). — Сложное слово kāka-tālīyam («ворона и кокос») связано, видимо, с малоизвестной басней, в которой ворона, севшая на кокосовую пальму, была убита упавшим сверху кокосом, и означает в санскрите некую неожиданную, непредвиденную неприятность. Таким неожиданным злом стало для Маричи предложение Раваны.
17
mām nihatya tu rāmo asau acirāt tvām vadhiṣyati । anena kṛta kṛtyo asmi mriye ca api ariṇā hataḥ ॥17॥
Покончив со мной, этот Рама Вскоре расправится и с тобою. Я выполню свой долг И умру, убитый врагом,
17.
Я выполню свой долг | И умру, убитый врагом (anena kṛta-kṛtyo ‘smi mriye са-apy-ariṇā hataḥ)... — Нагеша Бхатта добавляет, что убитый в битве врагом Марича попадет на небеса, в то время как, если его убьет собственный царь, это будет для него позором. Как бы то ни было, Марича, повинуясь, хотя и против собственной воли, приказу Раваны, выполняет свой долг подданного.
18
darśanāt eva rāmasya hatam mām avadhāraya । ātmānam ca hatam viddhi hṛtvā sītām sa bāndhavam ॥18॥
Но знай: если ты похитишь Ситу, Когда Рама меня убьет, Он непременно убьет и тебя Со всеми твоими сородичами.
19
ānayiṣyasi cet sītām āśramāt sahito mayā । na eva tvam asi na eva aham na eva laṅkā na rākṣasāḥ ॥19॥
Даже если с моей помощью Ты уведешь из обители Ситу, Все равно гибель постигнет И тебя, и меня, и Ланку.
20
nivāryamāṇaḥ tu mayā hita eṣiṇā । na mṛṣyase vākyam idam niśācara । pareta kalpā hi gata āyuṣo narā । hitam na gṛhṇanti suhṛdbhiḥ īritam ॥20॥
Мое слово, сказанное тебе во благо, Ты отверг, о ракшаса, себе на погибель. Ибо люди, чей век вот-вот исчерпан, Не принимают от друзей добрых советов».
20.
...люди, чей век вот-вот исчерпан (pareta-kalpāḥ... narāḥ)... — То есть люди, которым вскоре предстоит умереть.
Уши его казались сапфирами, Рога – унизанными жемчужинами, Темная и светлая щеки – Синими и красными лотосами.
16.
Уши его казались сапфирами, | Рога — унизанными жемчужинами (maṇi-pravara-śṛṅgāgraḥ... | indranīla-utpala-śravāḥ)... — Букв.: «Его рога были из лучших жемчужин, лилии ушей — из сапфира». Здесь и далее при описании чудесного оленя наш перевод в какой-то мере условен. В санскритском оригинале нет сравнений частей тела оленя с драгоценными камнями и, как правило, они прямо отождествляются. Тем не менее все комментаторы находят здесь именно поэтические сравнения (ранее и позже говорится только о «золотом олене с серебряным узором на шкуре»), и мы в русском переводе в целом следуем за ними. Впрочем, и при том, и при другом толковании в тексте сохраняются определенные противоречия (см.: Pollock 1991: 303).
Его шея была немного согнута, А брюхо выложено сапфирами, Бока подобны цветам мадхуки, Спина – цветам канджи и кинджи.
17.
Мадхука. — См. примеч. к Рам. II. 94. 10. Канджа (kañja) — одна из разновидностей лотоса. Кинджа (kiñja) — название одного из видов лотоса или цветов дерева Messua ferrea.
Карникары, ашоки и манго, Собирая лесные цветы. Не привыкшая к лесной жизни, Она вдруг заметила, тонкостанная,
32.
Не привыкшая к лесной жизни (anarhā vana-vāsasya)... — Комментаторы по-разному объясняют это упоминание о неопытности Ситы. Скорее всего, оно указывает на то, что, не зная, что может случиться в лесу, Сита не распознала в появлении золотого оленя обман и магию.
33
muktā maṇi vicitra aṅgam dadarśa parama aṅganā । tam vai rucira danta oṣṭham rūpya dhātu tanū ruham ॥33॥
Золотого оленя, чье тело Сверкало жемчугом и изумрудами. В удивлении распахнув глаза, Она с восторгом увидела оленя
34
vismayāt utphulla nayanā sa sneham samudaikṣata । sa ca tām rāma dayitām paśyan māyāmayo mṛgaḥ ॥34॥
С блестящими зубами и ртом, В шкуре из серебра и золота. И тогда прекрасный олень, Созданный с помощью магии,
35
vicacāra tataḥ tatra dīpayan iva tat vanam । adṛṣṭa pūrvam dṛṣṭvā tam nānā ratnamayam mṛgam । vismayam paramam sītā jagāma janaka ātmajā ॥35॥
Словно бы освещая весь лес, Сам бросил взгляд на жену Рамы. Увидев золотого оленя, Никогда не виданного прежде, Сита, дочь царя Джан аки, Пришла в крайнее удивление.
0.
7. Это Марича, владеющий магией, | Принял облик оленя (asya māyā-vido māyā mṛga-rūpam idaṃ kṛtam)... — Букв.: «Магия его, владеющего магией, сотворила этот облик оленя». Город гандхарвов (gandharva-pura) — воображаемый город на небе; в санскритской поэзии — аллегория миража, иллюзии.
2
prahṛṣṭā ca anavadyāngī mṛṣṭa hāṭaka varṇinī । bhartāram api ca ākranda lakṣmaṇam caiva sāyudham ॥2॥
Восхищенная прекрасным оленем, Она крикнула мужу Раме И брату его Лакшмане, Стоящим неподалеку с оружием:
3
āhūya āhūya ca punaḥ tam mṛgam sādhu vīkṣate । āgaccha āgaccha śīghram vai āryaputra saha anuja ॥3॥
«Идите сюда и поглядите Хорошенько на этого оленя! О мой супруг и Лакшмана, Идите, идите сюда быстрее!»
4
tayā āhūtau naravyāghrau vaidehyā rāma lakṣmaṇau । vīkṣamāṇau tu tam deśam tadā dadṛśatuḥ mṛgam ॥4॥
Позванные царевной Видехи, Рама и Лакшмана осмотрелись И увидели, тигры среди людей, Этого чудесного оленя.
5
śaṅkamānaḥ tu tam dṛṣṭvā lakṣmaṇo rāmam abravīt । tam eva enam aham manye mārīcam rākṣasam mṛgam ॥5॥
Увидев его, Лакшмана Сказал с подозрением Раме: «Я думаю, этот олень Не кто иной, как ракшаса Марича.
Если ты убьешь оленя, Я буду сидеть на подушке Из свежей травы, покрытой Этой золотой шкурой.
21
kāmavṛttam idam raudram strīṇām asadṛśam matam । vapuṣā tu asya sattvasya vismayo janito mama ॥21॥
Знаю, не подобают женщине Мои своеволие и жестокость, Но красота этого существа Покорила мое сердце.
21.
Знаю, не подобают женщине | Мои своеволие и жестокость (kāmavṛttam idaṃ raudraṃ strīṇām asadṛśam matam)... — Жестокостью Сита называет свою просьбу, обращенную к Раме, принести шкуру оленя, если ему не удастся поймать его живым.
22
tena kāñcana romṇā tu maṇi pravara śṛṅgiṇā । taruṇa āditya varṇena nakṣatra patha varcasā ॥22॥
Я вижу: его золотой шерстью, Рогами из драгоценных камней, Сияющей шкурой, похожей На восходящее солнце,
23
babhūva rāghavasya api mano vismayam āgatam । evam sītā vacaḥ śrutvā dṛṣṭvā ca mṛgam adbhutam ॥23॥
Блестящей, как звездное небо, Восхищено и сердце Рагхавы». Услышав это слово Ситы И глядя на золотого оленя,
24
lobitaḥ tena rūpeṇa sītāyā ca pracoditaḥ । uvāca rāghavo hṛṣṭo bhrātaram lakṣmaṇam vacaḥ ॥24॥
Удивленный его видом И побуждаемый супругой, Довольный Рагхава сказал Такое слово брату Лакшмане:
25
paśya lakṣmaṇa vaidehyāḥ spṛhām ullasitām imām । rūpa śreṣṭhatayā hi eṣa mṛgo adya na bhaviṣyati ॥25॥
«Взгляни, Лакшмана, на Вайдехи, Полную радости и желания. Из-за своей красоты сегодня Этот олень лишится жизни.
25.
...сегодня | Этот олень лишится жизни (adya na bhaviṣyati). — Букв.: «сегодня [его] не будет». Индийские комментаторы по-разному понимают это утверждение, например, Катака Мадхава Йогиндра: «он перестанет быть оленем»; Говиндараджа: «такого оленя не отыщешь снова»; Нагеша Бхатта: «ему не найдется равных» или же «он будет убит». Последнее толкование представляется нам наиболее убедительным, тем более что, когда в 49-м стихе этой же песни встречается точно такое же выражение, все комментаторы, вопреки предыдущим интерпретациям, одинаково его поясняют: «сегодня он будет убит».
26
na vane nandanoddeśe na caitraratha saṃśraye । kutaḥ pṛthivyām saumitre yo asya kaścit samo mṛgaḥ ॥26॥
Ни в лесу Нандане, Лакшмана, Ни в прославленной Чайтраратхе, Тем более нигде на земле Нет равного ему оленя.
26.
Нандана. — См. примеч. к Рам. I. 15. 24. Чайтраратха. — См. примеч. к Рам. I. 26. 35 и к Рам. III. 32. 15.
27
pratiloma anulomāḥ ca rucirā roma rājayaḥ । śobhante mṛgam āśritya citrāḥ kanaka bindubhiḥ ॥27॥
Шерсть на шкуре оленя, С какой стороны ни глянь, Сверкает, и сама шкура Отливает золотым блеском.
27.
С какой стороны ни глянь (pratiloma-anulomāś са... romarājayaḥ)... — Букв.: «идут ли по шерсти или против шерсти волоски [на шкуре]». Отливает золотым блеском (śobhante... kanaka-bindubhiḥ). — Букв.: «сверкает... золотыми пятнами», но это противоречит предыдущим описаниям, согласно которым шкура оленя была в серебряных пятнах.
А в этом олене – все, что может Приумножить людские богатства, Все, что можно вообразить Только у Шукры, о Лакшмана.
33.
Все, что можно вообразить | Только у Шукры (manasā cintitaṃ sarvaṃ yathā śukrasya)... — Не вполне ясно, кто здесь имеется в виду под именем Шукры. Шукра («сверкающий», «блестящий») — имя сына Бхригу, правителя планеты Венеры, и название самой Венеры. В то же время Шукра — это эпитет Агни, но Нагеша Бхатта полагает, что здесь идет речь о самом Брахме.
34
arthī yena artha kṛtyena saṃvrajati avicārayan । tam artham artha śāstrajñaḥ prāhuḥ arthyāḥ ca lakṣmaṇa ॥34॥
Те, кто знает науку выгоды, Говорят, что желающий Не должен колебаться, Исполняя свое желание.
Этот прекрасный олень И звездный олень в небе – Олени земной и небесный, – Оба божественные олени.
37.
...звездный олень в небе (mṛgaḥ... divyo nabhaś-caraḥ — букв.: «олень... божественный, блуждающий в небе»)... — Речь, видимо, идет о созвездии mṛgaśiras («Голова оленя») — в европейской астрономии трех звездах созвездия Орион (см.: Kirfel 1920: 36).
Некогда здесь среди подвижников Жил Ватапи, пожиратель брахманов. Он убивал их, как жену мула Убивает собственный плод.
41.
Подробно легенда о Ватапи изложена ранее: Рам. III. 11. 55—67. ...как жену мула | Убивает собственный плод (sva-garbho ‘śvatarīm-iva). — Нагеша Бхатта и Бансидхара Шивасахаи дают любопытное пояснение: «Хорошо известно, что детеныш мула рождается, разрывая чрево своей матери». Пояснение, видимо, основано на местном поверье. Некоторые комментаторы полагают, что слово aśvatarī означает самку краба или скорпиона, но этому нет подтверждения в словарях.
42
sa kadācit cirāt lobhāt āsasāda mahāmunim । agastyam tejasā yuktam bhakṣyaḥ tasya babhūva ha ॥42॥
И вот однажды он встретил Прославленного во всем мире Великого мудреца Агастью И приготовился его съесть.
43
samutthāne ca tat rūpam kartu kāmam samīkṣya tam । utsmayitvā tu bhagavān vātāpim idam abravīt ॥43॥
Увидев, как он ради этого Растет, принимая истинный облик, Благой мудрец сказал Ватапи С улыбкой такое слово:
44
tvayā avigaṇya vātāpe paribhūtāḥ ca tejasā । jīva loke dvija śreṣṭhāḥ tasmāt asi jarām gataḥ ॥44॥
“Глупо, Ватапи, презирать Лучших из дваждырожденных, Презирать их силу в этом мире. Твоя жизнь подошла к концу!”
44.
Твоя жизнь подошла к концу (asi jarāṃ gataḥ)! — Букв.: «Ты пришел к старости». Комментаторы Нагеша Бхатта, Говиндараджа и Бансидхара Шивасахаи, исходя из того, что jarā (основное значение: «старость») может значить и «переваривание [пищи]», толкуют: «ты должен быть съеден».
45
tat etat na bhavet rakṣo vātāpiḥ iva lakṣmaṇa । mat vidham yo atimanyeta dharma nityam jitendriyam ॥45॥
Так же, как этот Ватапи, о Лакшмана, Не уцелеет любой ракшаса, Презревший меня, добродетельного, Победившего свои страсти.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, сорок третья песнь «Книги о лесе».
Сорок четвертая песнь
1
tathā tu tam samādiśya bhrātaram raghunandanaḥ । babandha asim mahātejā jāṃbūnadamayaḥ tsarum ॥1॥
Так наставив своего брата, Услада рода Рагху Взял, многосильный, свой меч С золотой рукояткой,
0.
2. ...лук | С трижды гнутой дугою (tri-vinataṃ cāpam)... — Комментаторы Махешваратиртха и Говиндараджа поясняют, что это был лук Вишну по имени Шарнга.
2
tataḥ tri vinatam cāpam ādāya ātma vibhūṣaṇam । ābadhya ca kalāpau dvau jagāma udagra vikramaḥ ॥2॥
Взял свой любимый лук С трижды гнутой дугою, Повязал два колчана со стрелами И пошел стремительным шагом.
3
tam vañcayāno rājendram āpatantam nirīkṣya vai । babhūva antarhitaḥ trāsāt punaḥ sandarśane abhavat ॥3॥
Заметив Индру среди царей, Царь лесных зверей олень Марича Принялся то в страхе скрываться, То появляться снова.
3.
Заметив Индру среди царей, | Царь лесных зверей (vanya-rājo rāja-indram... nirīkṣya)... — Марича назван здесь «царем лесных зверей» (или «лесным царем») явно в сопоставлении (противопоставлении) с «Индрой среди царей» Рамой.
4
baddha asiḥ dhanuḥ ādāya pradudrāva yato mṛgaḥ । tam sma paśyati rūpeṇa dyotamānam iva agrataḥ ॥4॥
С луком, держа наготове меч, Рама следовал за оленем, Распознавая, где он находится, По мерцанию его шкуры.
На мгновение он показывался, Словно сквозь тучи месяц, А спустя еще одно мгновенье Был уже где-то далеко.
7.
Был уже где-то далеко (dūrāt prakāśate). — Букв.: «виднелся издалека».
8
darśana adarśanena eva saḥ apākarṣata rāghavam । sudūram āśramasya asya mārico mṛgatām gataḥ ॥8॥
То появляясь, то исчезая, Марича в облике оленя Постепенно уводил Рагхаву Все дальше от его обители.
9
āsīt kruddhaḥ tu kākutstho vivaśaḥ tena mohitaḥ । atha avatasthe suśrāntaḥ cchāyām āśritya śādvale ॥9॥
Разгневанный Какутстха, не в силах Противиться уловкам Маричи, Остановился передохнуть В тени на лесной лужайке.
9.
Разгневанный Какутстха, не в силах | Противиться уловкам Маричи (āsīt kruddhas tu kākutstho vivaśas tena mohitaḥ)... — Букв.: «Беспомощный, обманутый им (Маричей), Какутстха был разгневан».
10
sa tam unmādayāmāsa mṛgarūpo niśācara । mṛgaiḥ parivṛto atha vanyaiḥ adūrāt pratyadṛśyata ॥10॥
Вдруг невдалеке от себя В окружении других оленей Он снова увидел ночного оборотня, И им овладела ярость.
11
grahītu kāmam dṛṣṭvā tam punaḥ eva abhyadhāvata । tat kṣaṇāt eva santrāsāt punar antarhito abhavat ॥11॥
Он побежал в его сторону, Желая скорей его поймать. Но тут же олень в страхе Снова скрылся в лесу,
12
punar eva tato dūrāt vṛkṣa khaṇḍāt viniḥsṛtaḥ । dṛṣṭvā rāmo mahātejāḥ tam hantum kṛta niścayaḥ ॥12॥
А затем уже вдалеке Выбежал вновь из рощи. И тут сиятельный Рама Решил наконец его убить.
13
bhūyaḥ tu śaram uddhṛtya kupitaḥ tatra rāghavaḥ । sūrya raśmi pratīkāśam jvalantam ari mardanam ॥13॥
С огненным наконечником, Смертоносную, как змея. Эта лучшая из всех стрел Попала в оленя Маричу
16
mārīcasya eva hṛdayam vibheda aśani saṃnibhaḥ । tāla mātram atha utplutya nyapatat sa bhṛśa āturaḥ ॥16॥
И, похожая на перун Индры, Пронзила его сердце. Высокий как пальма, подпрыгнув, Он, издавая громкие вопли,
17
vyanadat bhairavam nādam dharaṇyām alpa jīvitaḥ । mriyamāṇaḥ tu mārīco jahau tām kṛtrimām tanum ॥17॥
Упал на землю в тяжких муках. Расставаясь с жизнью, Марича Покинул тело оленя, Созданное его магией.
17.
Расставаясь с жизнью, Марича | Покинул тело оленя, | Созданное его магией (mriyamāṇas tu mārīco jahau tām kṛtrimāṃ tanum). — Букв.: «Умирая, Марича покинул искусственное тело». Отметим, что содержание этого стиха, по существу, повторено ниже, в 20-й строфе.
18
smṛtvā tat vacanam rakṣo dadhyau kena tu lakṣmaṇam । iha prasthāpayet sītā tām śūnye rāvaṇe haret ॥18॥
Тут он припомнил слово, Услышав которое Сита Должна послать за Рамой Лакшману, И Равана сможет ее похитить.
19
sa prāpta kālam ajñāya cakāra ca tataḥ svaram । sadṛśam rāghavasya eva hā sīte lakṣmaṇa iti ca ॥19॥
Подумав, что настало время, Марича громким голосом, Похожим на голос Рагхавы, Закричал: «О Сита! О Лакшмана!»
20
tena marmaṇi nirviddham śareṇa anupamena hi । mṛga rūpam tu tat tyaktvā rākṣasam rūpam āsthitaḥ ॥20॥
Марича, пораженный в сердце Несравненной стрелой Рамы, Стал терять облик оленя И возвратился в тело ракшасы;
21
cakre sa sumahā kāyam mārīco jīvitam tyajan । tam dṛṣṭvā patitam bhūmau rākṣasam bhīma darśanam ॥21॥
В этом огромном теле ракшасы Марича и расстался с жизнью. Увидев лежащим на земле Ужасного вида ракшасу,
Убив еще одного оленя И взяв с собой его мясо, Рагхава Поспешно, что было сил, Направился в Джанастхану.
27.
Убив еще одного оленя | И взяв с собой его мясо (nihatya pṛṣataṃ ca-anyam māṃsam ādāya)... — Не вполне ясно, зачем в такой спешке и тревоге Раме понадобилось убивать еще одного оленя. Комментаторы ограничиваются объяснением, что Рама хотел принести в обитель недостающую там еду.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, сорок четвертая песнь «Книги о лесе».
Сорок пятая песнь
1
ārtasvaram tu tam bhartuḥ vijñāya sadṛśam vane । uvāca lakṣmaṇam sītā gaccha jānīhi rāghavam ॥1॥
Услышав в лесу горький возглас, Похожий на возглас Рагхавы, Сита сказала Лакшмане: «Иди, разыщи моего супруга.
0.
8—9. Когда он в такой опасности, | А я здесь осталась одна, || Как могу я предотвратить то, | Ради чего ты сюда пришел (kiṃ hi saṃśayam āpanne tasminn iha mayā bhavet || kartavyam iha tiṣṭhantyā yat-pradhānas tvam āgataḥ) ? — Комментаторы по-разному толкуют эти сложно построенные строки. Катака Мадхава Йогиндра пишет, что Сита предполагает, что Лакшмана пришел в лес ради того, чтобы соблазнить ее, и это подтверждают последующие строфы. Но большинство (Нагеша Бхатта, Махешваратиртха, Говиндараджа) указывают, что здесь Сита просто жалуется на свою неспособность, оставаясь в обители, защитить Раму от опасности, т. е. сделать то, ради чего, как казалось, Лакшмана и пошел с Рамой в лес. В переводе мы пытались сохранить неопределенность упрека Ситы.
2
na hi me jīvitam sthāne hṛdayam vā avatiṣṭhate । krośataḥ parama ārtasya śrutaḥ śabdo mayā bhṛśam ॥2॥
Когда я услышала Раму, Так горестно кричащего, Во мне замерла жизнь И в страхе упало сердце.
3
ākrandamānam tu vane bhrātaram trātum arhasi । tam kṣipram abhidhāva tvam bhrātaram śaraṇa eṣiṇam ॥3॥
Ты должен защитить брата, Кричащего в лесу. Быстрее ступай к Раме, Нуждающемуся в помощи,
4
rakṣasām vaśam āpannam siṃhānām iva govṛṣam । na jagāma tathā uktaḥ tu bhrātuḥ ājñāya śāsanam ॥4॥
Попавшему в руки ракшасов, Как бык в логово львов». Но, повинуясь приказу Рамы, Лакшмана не покинул Ситу.
5
tam uvāca tataḥ tatra kṣubhitā janaka ātmajā । saumitre mitra rūpeṇa bhrātuḥ tvam asi śatruvat ॥5॥
Тогда ему так сказала Взволнованная дочь Джанаки: «Ты кажешься мне, Лакшмана, Врагом Рамы в обличье друга.
6
yaḥ tvam asyām avasthāyām bhrātaram na abhipadyase । icchasi tvam vinaśyantam rāmam lakṣmaṇa mat kṛte ॥6॥
Ты не идешь на помощь брату, Находящемуся в опасности. Ты, верно, из-за меня, Лакшмана, Хочешь, чтоб Рама погиб.
7
lobhāt tu mat kṛtam nūnam na anugacchasi rāghavam । vyasanam te priyam manye sneho bhrātari na asti te ॥7॥
Ты не идешь к Рагхаве, Пылая ко мне страстью. Думаю, из-за этой страсти У тебя нет любви к брату.
8
tena tiṣṭhasi visrabdhaḥ tam apaśyan mahādyutim । kim hi saṃśayam āpanne tasmin iha mayā bhavet ॥8॥
Потому-то ты так спокоен, Не видя благородного брата. Когда он в такой опасности, А я здесь осталась одна,
Испуганной, как самка оленя, Отвечал добродетельный Лакшмана: «Супруг твой – нет сомнений – Не может быть побежден
11
aśakyaḥ tava vaidehī bhartā jetum na saṃśayaḥ । devi deva manuṣyeṣu gandharveṣu patatriṣu ॥11॥
Нагами, асурами, гандхарвами, Богами или ракшасами. О божественная, среди богов, Людей, зверей или птиц,
12
rākṣaseṣu piśāceṣu kinnareṣu mṛgeṣu ca । dānaveṣu ca ghoreṣu na sa vidyeta śobhane ॥12॥
Ракшасов, пишачей, киннаров, Нагов или грозных данавов Нет никого, о прекрасная, Кто мог бы в сражении
13
yo rāmam pratiyudhyeta samare vāsava upamam । avadhyaḥ samare rāmo na evam tvam vaktum arhasi ॥13॥
Противостоять Рагхаве, Могущественному, как Васава. Рама неуязвим в битве, И тебе не следовало так говорить,
14
na tvām asmin vane hātum utsahe rāghavam vinā । anivāryam balam tasya balaiḥ balavatām api ॥14॥
Ибо я не могу тебя оставить Одну в этом лесу без Рамы. Непосильна его сила Для силы самых сильных,
15
tribhiḥ lokaiḥ samuditaiḥ sa īśvaraiḥ sa amaraiḥ api । hṛdayam nirvṛtam te astu santāpaḥ tyajyatām tava ॥15॥
Для всех существ в трех мирах, С богами и их владыкой. Успокой свое сердце, отбрось Терзающий тебя страх:
15.
С богами и их владыкой (sa-iśvaraiḥ sa-amarair api). — При таком переводе владыка богов (бессмертных) — Индра, но допустим и иной вариант перевода, принятый Катакой Мадхавой Йогиндрой: «С богами и их владыками», и тогда владыки богов — это Брахма, Вишну и Шива.
16
āgamiṣyati te bhartā śīghram hatvā mṛgottamam । na sas tasya svaro vyaktam na kaścit api daivataḥ ॥16॥
Скоро вернется твой супруг, Убив лучшего из оленей. Это был не его голос И не какого-то божества,
17
gandharva nagara prakhyā māyā tasya ca rakṣasaḥ । nyāsa bhūtā asi vaidehi nyastā mayi mahātmanā ॥17॥
Это магия ракш асы, Подобная городу гандхарвов. Ты под моей защитой, Сита, Великим духом Рагхавой
18
rāmeṇa tvam varārohe na tvām tyaktum iha utsahe । kṛta vairāḥ ca kalyāṇi vayam etaiḥ niśācaraiḥ ॥18॥
Ты мне поручена, и я не могу Покинуть тебя, прекраснобедрая. Ведь мы, Вайдехи, во вражде С этими ночными оборотнями,
Я думаю, что тебе по сердцу Великая опасность для Рамы. Видя, что Рама попал в беду, Ты отделываешься пустыми словами.
23
na eva citram sapatneṣu pāpam lakṣmaṇa yat bhavet । tvat vidheṣu nṛśaṃseṣu nityam pracchanna cāriṣu ॥23॥
Но неудивительно зло, Исходящее от врагов, Злодеев, подобных тебе, Лакшмана, Действующих всегда скрытно.
23.
Или по указанию Бхараты (prayukto bharatena vā). — Не вполне ясно, в чем, по мнению Ситы, могло состоять указание Бхараты. Некоторые комментаторы, исходя из следующей строфы, считают, что Сита предполагает, будто Бхарата вместе с царством хотел и ее отнять у Рамы и поручил это сделать Лакшмане.
Как ты ответила мне на совет, Исполненный чувства долга. Горе тебе, обрекающей Себя, возможно, на гибель
33
strītvāt duṣṭa svabhāvena guru vākye vyavasthitam । gamiṣye yatra kākutsthaḥ svasti te astu varānane ॥33॥
И по свойствам женской природы Сомневающейся во мне, исполняющем Приказ моего гуру! Я ухожу На поиск Какутстхи. Будь счастлива!
33.
Приказ моего гуру (guru-vākye vyavasthitam)! — Здесь гуру — старший брат Лакшманы Рама.
34
rakṣantu tvām viśālākṣi samagrā vana devatāḥ । nimittāni hi ghorāṇi yāni prādurbhavanti me । api tvām saha rāmeṇa paśyeyam punarāgataḥ ॥34॥
Да защитят тебя, широкоглазая, Все лесные божества! Ибо я ясно чувствую сердцем Зловещие предзнаменования. О, если б я снова увидел тебя, Когда вернусь вместе с Рамой!»
35
lakṣmaṇena evam uktā tu rudatī janakāatmajā । pratyuvāca tato vākyam tīvram bāṣpa pariplutā ॥35॥
На эти слова Лакшманы Дочь Джанаки в смятении Сказала тогда такое слово, Смешав его с горькими слезами:
Видя ее, широкоглазую, полной скорби, Утратившей всю гордость, горько плачущей, Лакшмана пытался ее утешить, но Вайдехи Больше ничего не сказала брату мужа.
39
tām ārta rūpām vimanā rudantīm । saumitriḥ ālokya viśāla netrām । āśvāsayāmāsa na caiva bhartuḥ । tam bhrātaram kiñcit uvāca sītā ॥39॥
Тогда Лакшмана, почтительно сложив руки, Склонив голову, попрощался с Ситой И, на каждом шагу оглядываясь на Майтхили, Пошел разыскивать Рагхаву, твердый духом.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, сорок пятая песнь «Книги о лесе».
Сорок шестая песнь
1
tayā paruṣam uktaḥ tu kupito rāghava anujaḥ । sa vikāṅkṣan bhṛśam rāmam pratasthe na cirāt iva ॥1॥
Так ушел, не желая медлить, В гневе от жестких слов Ситы, Младший брат Рагхавы, Желая скорее увидеть Раму.
0.
2. В облике странствующего аскета (parivrājaka-rūpa-dhṛk). — Странствующий аскет (паривраджака) — религиозный подвижник, живущий главным образом подаянием (см.: Бонгард-Левин, Ильин 1985: 331—332). В следующей строфе — стандартное описание его внешнего вида и одежды.
Будто странствующий монах, Он приблизился к Вайдехи, Могущественный царь ракшасов – К Сите, оставленной братьями,
5
rahitām sūrya candrābhyām sandhyām iva mahat tamaḥ । tām apaśyat tato bālām rāja putrīm yaśasvinīm ॥5॥
Словно тьма – к полоске зари, Оставленной солнцем и месяцем. Еще издали он глядел На юную красивую царевну,
5.
Словно тьма — к полоске зари, | Оставленной солнцем и месяцем (rahitāṃ sūrya-candrābhyāṃ sandhyām iva mahat tamaḥ). — Имеется в виду полоска зари на небе после захода солнца и до восхода месяца. Здесь скрытое сравнение солнца и месяца с Рамой и Лакшманой, а полоски зари — с оставленной ими Ситой.
Как внушающая ужас планета На покинутую Месяцем Рохини. Увидев страшного ракшасу, Вершителя злых деяний,
6.
Как внушающая ужас планета | На покинутую Месяцем Рохини (rohiṇīṃ śaśinā hīnāṃ graha-vad bhṛśadāruṇaḥ)... — Какая именно планета, в оригинале не сказано. Возможно, эта планета — демон Раху, периодически заглатывающая мужа Рохини Сому (Месяц), но, скорее, это планета Будха, или Меркурий (см. далее стих 16 в 49-й песни), сближение которой с созвездием Рохини считалось в индийской космографии дурным знаком (см.: Pollock 1991: 311).
7
sandṛśya na prakaṃpante na pravāti ca mārutaḥ । śīghra srotāḥ ca tam dṛṣṭvā vīkṣantam rakta locanam ॥7॥
Застыли деревья в Джанастхане И перестал дуть ветер. Увидев, как он смотрит Красными глазами на Ситу,
8
stimitam gantum ārebhe bhayāt godāvarī nadī । rāmasya tu antaram prepsuḥ daśagrīvaḥ tat antare ॥8॥
Быстрая Годавари в ужасе Замедлила свое течение. Добившись того, чего хотел, Равана в отсутствие Рамы
Он приблизился к скорбящей Сите, Словно Сатурн к созвездию Читра, И принял облик монаха, Словно яма, прикрытая травою.
10.
Словно Сатурн к созвездию Читра (citrām iva śanaiścaraḥ)... — Основанием для этого сравнения служит то, что Сатурн и его божество-покровитель всегда изображались темными, в темной одежде, а звезда, или созвездие, Читра (согласно ее имени, значащему «яркая») — светлой, сияющей.
Пронзенный стрелой Камы, Бормоча ведийские гимны, Наедине с Ситой ракшаса Обратился к ней с учтивой речью,
14.
Бормоча ведийские гимны (brahmaghoṣam udīrayan)... — Проговаривание вполголоса ведийских текстов входило в обязанности и обычай аскетов, которым подражает Равана.
15
tām uttamām trilokānām padma hīnām iva śriyam । vibhrājamānām vapuṣā rāvaṇaḥ praśaśaṃsa ha ॥15॥
Восхваляющей ее как женщину, Лучшую в трех мирах, Блистающую своей красотой, Подобную Шри без лотоса:
15.
Подобную Шри без лотоса (padma-hīnām iva śriyam)... — Богиня красоты Шри изображалась сидящей на лотосе.
16
kā tvam kāñcana varṇa ābhe pīta kauśeya vāsini । kamalānām śubhām mālām padminī iva ca bibhratī ॥16॥
«Ты, одетая в желтое платье, В прекрасном венке из лотосов, С кожей золотистого цвета, Похожа на лотосовое озеро.
Кто ты: Хри, Шри или Кирти? Или апсара, о прекрасная? Или Бхути, о гладкобедрая? Или Рати, о своевольная?
17.
Хри (hrī — «стыдливость», «скромность») — одна из дочерей Дакши, сына Брахмы. Кирти (kīrti — «слава») — дочь Дакши и жена бога Дхармы. Бхути (bhūti — «богатство», «счастье») — персонаж, весьма слабо и неопределенно представленный в индийской мифологии; возможно, дочь мудреца Бхригу или его сына. Рати (rati — «удовольствие», «наслаждение») — дочь Дакши и жена бога любви Камы.
В прекрасных богатых городах И садах, полных ароматов. Я думаю, ты заслуживаешь Лучших венков и благовоний,
27
bhartāram ca varam manye tvat yuktam asitekṣaṇe । kā tvam bhavasi rudrāṇām marutām vā śucismite ॥27॥
Лучшего в мире супруга, О прекрасная, о черноглазая! Не одна ли ты из марутов, Или рудр, о прекраснобедрая,
27.
Маруты. — См. примеч. к Рам. I. 23. 11; 47. 7. Рудры. — См. примеч. к Рам. I. 15. 32.
28
vasūnām vā varāarohe devatā pratibhāsi me । na iha gacchanti gandharvā na devā na ca kinnarāḥ ॥28॥
Или васу, о светозарная! Мне кажешься ты богиней, Но здесь в лесу не встретишь Богов, гандхарвов или киннаров.
28.
Васу — восемь божеств, обычно сопровождающих Индру (отсюда одно из его имен — Васава). В ведийские времена эти божества персонифицировали природные объекты и явления: Апа — воду, Дхрува — Полярную звезду, Сома — луну, Дхара — землю, Анила — ветер, Анала — огонь, Прабхаса — зарю и Пратьюша — свет.
Когда он пришел в облике дваждырожденного, С двумя сосудами для воды, не могла Сита По виду его догадаться, каков его замысел, И приняла его, как подобает принимать брахмана:
36
iyam bṛsī brāhmaṇa kāmam āsyatām । idam ca pādyam pratigṛhyatām iti । idam ca siddham vana jātam uttamam । tvat artham avyagram iha upabhujyatām ॥36॥
«Вот для тебя, о брахман, охапка травы. Если хочешь, садись на нее. Прими от меня Воду для уст и омыть ноги. Съешь в покое Приготовленные для тебя лесные плоды».
Глядя на Ситу, супругу царя людей, Благожелательно встретившую царя ракшасов, Равана твердо решил в сердце ее похитить И тем самым обрек себя на верную гибель.
38
tataḥ suveṣam mṛgayā gatam patim । pratīkṣamāṇā saha lakṣmaṇam tadā । nirīkṣamāṇā haritam dadarśa tat । mahad vanam na eva tu rāma lakṣmaṇau ॥38॥
Тем временем Сита повсюду искала взглядом Раму, ушедшего за оленем, или Лакшману, Но видела только темный, дремучий лес И нигде не могла разглядеть ни Рамы, ни Лакшманы.
Раване, ради ее похищения Принявшему облик монаха, Сита по собственной воле Стала рассказывать о себе.
0.
7. Услужив моему свекру, | Она получила над ним власть (parigṛhya tu kaikeyī śvaśuraṃ sukṛtena me)... — В толковании этого стиха комментаторы расходятся: parigṛhya (букв.: «захватив», «завоевав») можно понимать и как «выйдя замуж», sukṛtena (букв.: «благим деянием») — как «с большой выгодой», и тогда здесь имеется в виду не спасение Дашаратхи в битве богов и асуров, а свадебный дар, который Кайкейи получила от мужа (см. примеч. к Рам. II. 107. 3). Мы в своем переводе следуем комментарию Нагеши Бхатты и Катаки Мадхавы Йогиндры.
2
brāhmaṇaḥ ca atithiḥ ca eṣa anukto hi śapeta mām । iti dhyātvā muhūrtam tu sītā vacanam abravīt ॥2॥
«Он брахман и гость и, если Я не отвечу, он меня проклянет», – Так подумала Сита и сказала, Не колеблясь, такое слово:
Живем в дремучем лесу, О лучший из дваждырожденных! Ты можешь остановиться здесь И передохнуть немного.
23
āgamiṣyati me bhartā vanyam ādāya puṣkalam । rurūn godhān varāhān ca hatvā ādāya amiṣān bahu ॥23॥
Мой муж скоро вернется С богатой лесной добычей, Убьет кабанов, антилоп, буйволов И принесет нам много еды.
24
saḥ tvam nāma ca gotram ca kulam ācakṣva tattvataḥ । ekaḥ ca daṇḍakāraṇye kim artham carasi dvija ॥24॥
А теперь и ты назови правдиво Свое имя, род и семью И почему ты, дваждырожденный, Один странствуешь по лесу Дандаке».
24.
А теперь и ты назови правдиво | Свое имя, род и семью (sa tvaṃ nāma ca gotraṃ ca kulam ‘ācakṣva tattvataḥ)... — Нагеша Бхатта и Махешваратиртха указывают, что слово готра означает здесь отцовский, а кула — материнский род, но обычно оба эти слова относятся к отцовскому роду, и первое означает этот род во всей его полноте и протяженности, а второе — только ближайших родичей, или, как мы перевели, — семью (см.: Pollock 1991: 314).
Ты, видно, хочешь руками Вырвать могучую гору Мандару! Ты хочешь выпить яд калакуту И остаться невредимым!
40.
Мандара — легендарная гора, использованная богами и асурами как мутовка при пахтании Мирового океана. ...яд калакуту (kālakūṭaṃ viṣam)... — Калакута — смертельный яд, часто отождествляемый с халахалой, ядом, также появившимся при пахтании океана богами и асурами и способным уничтожить все живое (см.: Рам. I. 45. 20—26).
Если желаешь похитить Добродетельную жену Рамы! Или хочешь сесть на копье С железным наконечником, Если желаешь оскорбить Жену Рамы, с ним схожую!
45
yad antaram siṃha śṛgālayoḥ vane । yad antaram syandanikā samudrayoḥ । sura agrya sauvīrakayoḥ yad antaram । tad antaram dāśaratheḥ tava eva ca ॥45॥
Как разнятся в лесу шакал и лев, Как разнятся ручей и океан, Горькая каша и лучшее из вин, Так же различны ты и сын Дашаратхи.
46
yad antaram kāñcana sīsa lohayoḥ । yad antaram candana vāri paṅkayoḥ । yad antaram hasti biḍālayoḥ vane । tad antaram daśaratheḥ tava eva ca ॥46॥
Как разнятся свинец и золото, Как разнятся грязь и сандаловая мазь, Как разнятся кошка и слон, Так же различны ты и сын Дашаратхи.
47
yad antaram vāyasa vainateyayoḥ । yad antaram madgu mayūrayoḥ api । yad antaram haṃsa gṛdhrayoḥ vane । tad antaram dāśaratheḥ tava eva ca ॥47॥
Как разнятся кукушка и Гаруда, Как разнятся чайка и павлин, Как разнятся стервятник и гусь, Так же различны ты и сын Дашаратхи.
48
tasmin sahasrākṣa sama prabhāve । rāme sthite kārmuka bāṇa pāṇau । hṛtā api te aham na jarām gamiṣye । vajram yathā makṣikayā avagīrṇam ॥48॥
Пока Рама, подобный тысячеглазому Индре, Держит в своих руках лук и стрелы, Похищенная, я буду тебе не по вкусу, Как масло, проглоченное вместе с мухой».
48.
Похищенная, я буду тебе не по вкусу, | Как масло, проглоченное вместе с мухой (hṛtā-api te ’haṃ na jarāṃ gamiṣye ājyaṃ yathā makṣikayā avagīrṇam — букв.: «Даже похищенная, я не буду тобой переварена, подобно топленому маслу, проглоченному (с) мухой). — Одно из самых необычных сравнений в «Рамаяне». Махешваратиртха, Говиндараджа и Катака Мадхава Йогиндра толкуют: «...как не может быть съедобным масло, съеденное вместе с мухой»; Нагеша Бхатта и Бансидхара Шивасахая: «...как не может быть съедобным масло, съеденное мухой». В переводе мы опираемся на первое толкование.
Такое гневное слово сказала благородная Сита Ночному оборотню, но при этом Все тело ее трепетало от сильного страха, Как нежное дерево кадали при порыве ветра.
50
tām vepamānām upalakṣya sītām । sa rāvaṇo mṛtyu sama prabhāvaḥ । kulam balam nāma ca karma ca ātmanaḥ । samācacakṣe bhaya kāraṇa artham ॥50॥
Видя Ситу трепещущей, Равана, Грозный, как сама смерть, принялся, Дабы больше ее напугать, рассказывать О себе, своем роде, силе и своих деяниях.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, сорок седьмая песнь «Книги о лесе».
Сорок восьмая песнь
1
evam bruvatyām sītāyām saṃrabdhaḥ paruṣa akṣaram । lalāṭe bhrukuṭīm kṛtvā rāvaṇaḥ prati uvāca ha ॥1॥
Выслушав царевну Видехи, Разгневанный Дашагрива, В ярости сдвинув брови, Ответил ей жестким словом:
0.
2. Я по отцу брат Вайшраваны (bhrātā vaiśravaṇasya-ahaṃ sāpatnaḥ — букв.: «Я брат Вайшраваны от другой жены отца»)... — Равана был сыном мудреца Вишраваса от его жены Никаши, в то время как Вайшравана (Кубера) — сын другой его жены, Идавиды.
Испугавшись меня, он бежал Из своего цветущего города, И теперь Наравахана живет На лучшей из гор – Кайласе.
5.
...он бежал | Из своего цветущего города (parityajya svam adhiṣṭhānam ṛddhimat)... — То есть из Ланки, где, по версии «Рамаяны» и «Махабхараты», ранее находилось царство Куберы. Наравахана (naravāhana) — «Тот, [чью колесницу] влекут нары (духи, имеющие вид людей)» — одно из имен бога Куберы, отраженное в его иконографии. ...живет | На лучшей из гор — Кайласе (kailāsaṃ parvata-śreṣṭham adhyāste). — Имеется в виду город Алака в Гималаях, выстроенный для Куберы Вишвакарманом.
Его колесницу Пушпаку, Летающую где угодно, красавица, Я силой у него отнял И теперь летаю на ней по небу.
6.
Пушпака. — См. примеч. к Рам. I. 1. 86.
7
mama sañjāta roṣasya mukham dṛṣṭvā eva maithili । vidravanti paritrastāḥ surāḥ śakra purogamāḥ ॥7॥
Однажды, увидев мое лицо Пылающим от гнева, Бежали устрашенные боги Во главе с Шакрой, о Майтхили.
7.
Бежали устрашенные боги | Во главе с Шакрой (vidravanti paritrastāḥ surāḥ śakrapurogamāḥ)... — О битвах Раваны с богами, из которых он не раз выходил победителем, рассказывают многие мифы «Рамаяны» (седьмая книга) и пуран.
8
yatra tiṣṭhāmi aham tatra māruto vāti śankitaḥ । tīvra aṃśuḥ śiśira aṃśuḥ ca bhayāt saṃpadyate raviḥ ॥8॥
Там, где я нахожусь, Боязливо дует ветер И жаркие лучи солнца Становятся в страхе холодными.
9
niṣkaṃpa patrāḥ taravo nadyaḥ ca stimita udakāḥ । bhavanti yatra tatra aham tiṣṭhāmi ca carāmi ca ॥9॥
Не трепещут листья деревьев И перестают течь реки Там, где я останавливаюсь Или прохожу мимо.
Столь ничтожна его сила, Что царь Дашаратха помазал На царство любимого сына, А старшего, Раму, изгнал в лес.
16
tena kim bhraṣṭa rājyena rāmeṇa gata cetasā । kariṣyasi viśālākṣi tāpasena tapasvinā ॥16॥
Что за дело тебе, широкоокая, До этого изгнанного из царства, Потерявшего разум Рамы, Ставшего жалким отшельником?
17
sarva rākṣasa bhartāram kāmaya - kāmāt - svayam āgatam । na manmatha śara āviṣṭam prati ākhyātum tvam arhasi ॥17॥
Прими благосклонно мужа-ракшасу, По собственной воле тебя избравшего, Не отвергай его, не отталкивай, Пораженного стрелами Манматхи.
18
prati ākhyāya hi mām bhīru paritāpam gamiṣyasi । caraṇena abhihatya iva purūravasam ūrvaśī ॥18॥
Если ты отвергнешь меня, робкая, То вскоре к тебе, нерешительной, Придут сожаления, как к Урваши, Оттолкнувшей ногой Пурураваса.
18.
...как к Урваши, | Оттолкнувшей ногой Пурураваса (caraṇena-abhi-hatya-iva purūravasam urvaśī). — Миф о земном царе Пуруравасе и апсаре Урваши впервые появляется в гимне-диалоге «Ригведы» (см.: РВ X. 95), а затем излагается во многих древнеиндийских текстах, в том числе в известной пьесе Калидасы «Викраморваши» («Мужеством обретенная Урваши»). По этому мифу, Урваши согласилась жить вместе с Пуруравасом на земле при условии, что она никогда не должна видеть его голым (ср. греческий миф об Амуре и Психее). Спустя какое-то время гандхарвы, желая возвратить Урваши на небо, устроили так, что Пуруравас невольно нарушил это условие, и Урваши тут же его покинула. После долгих странствий Пуруравасу удалось разыскать Урваши среди нимф, купающихся в озере, и после примирения Урваши к нему возвратилась вместе с рожденным от него сыном Аюсом. Спустя еще какое-то время гандхарвы одарили Пурураваса возможностью жить на небе, и с тех пор он уже не расстается со своей возлюбленной. Следует отметить, что ни в одном из вариантов мифа, кроме «Рамаяны», Урваши не отталкивает Пурураваса пинком ноги. Об этом мифе см. обширную научную литературу, например: Wright 1967: 526—547; Kosambi 1951: 1—30 и др.
19
aṅgulyā na samo rāmo mama yuddhe sa mānuṣaḥ । tava bhāgyen saṃprāptam bhajasva varavarṇini ॥19॥
Смертного Раму в битве Я сражу одним мизинцем. Выбери же меня, красавица, Я сделаю тебя счастливой!»
19.
Смертного Раму в битве | Я сражу одним мизинцем (aṅgulyā na samo rāmo mama yuddhe sa mānuṣaḥ). — Букв.: «Этот человек Рама не сравнится в битве с моим пальцем».
Нет сомнений, погибнут все ракшасы, У которых такой, как ты, царь, Жестокий, замысливший злое, Не владеющий своими страстями.
23
apahṛtya śacīm bhāryām śakyam indrasya jīvitum । na hi rāmasya bhāryām mām apanīya asti jīvitam ॥23॥
Можно остаться в живых, Похитив Шачи, жену Индры, Но нельзя остаться безнаказанным, Похитив меня, супругу Рамы.
23.
Можно остаться в живых, | Похитив Шачи, жену Индры (apahṛtya śacīṃ bhāryāṃ śakyam indrasya jīvitum)... — См. примеч. к Рам. III. 40. 22.
24
jīvet ciram vajra dharasya hastāt । śacīm pradhṛṣya apratirūpa rūpām । na mā dṛśīm rākṣasa dharṣayitvā । pīta amṛtasya api tava asti mokṣaḥ ॥24॥
Можно как-то еще прожить, совершив насилие Над прекрасной Шачи, женой Держателя ваджры, Но, похитив такую, как я, о злобный ракшаса, Ты, даже испив амриту, не избежишь смерти!»
Выслушав слово Ситы, Могущественный Дашагрива Хлопнул рукой об руку И сделался исполином.
0.
1. ...сделался исполином (cakāra sumahad vapuḥ — букв.: «приобрел гигантский облик»). — Нагеша Бхатта замечает, что Равана принял свой истинный облик, либо опасаясь сопротивления Ситы при похищении, либо потому, что платье аскета могло ему помешать.
2
sa maithilīm punaḥ vākyam babhāṣe vākya kovidaḥ । na unmattayā śrutau manye mama vīrya parākramau ॥2॥
Он, сведущий в речи, Снова сказал Майтхили: «Кажется, ты не знаешь, безумная, О силе моей и доблести.
3
ud vaheyam bhujābhyām tu medinīm aṃbare sthitaḥ । āpibeyam samudram ca mṛtyum hanyām raṇe sthitaḥ ॥3॥
Я могу, будучи в небе, Руками поднять землю, Могу выпить весь океан И в битве сразить смерть,
Ракшаса с порочным сердцем, Опьяненный любовью Равана Подошел к Сите и схватил ее, Как Будха в небе – Рохини.
16.
Как Будха в небе — Рохини (budhaḥ khe rohiṇīm iva). — Хотя, как говорилось в примеч. к Рам. III. 46. 6, сближение Будхи с созвездием Рохини считалось дурным знаком, Будха не «хватает» (или поглощает) Рохини ни в индийской мифологии, ни в космографии. Поэтому некоторые комментаторы (Говиндараджа, Катака Мадхава Йогиндра) придают сравнению гипотетический оттенок (аланкара абхута-упама; см.: КД II. 38): «как если бы Будха схватил Рохини».
17
vāmena sītām padmākṣīm mūrdhajeṣu kareṇa saḥ । ūrvoḥ tu dakṣiṇena eva parijagrāha pāṇinā ॥17॥
Левой рукой Дашагрива Схватил лотосоокую Ситу За длинные волосы, а правой – За ее прекрасные бедра.
18
tam dṛṣṭvā giri śṛṅga ābham tīkṣṇa daṃṣṭram mahā bhujam । prādravan mṛtyu saṅkāśam bhaya ārtā vana devatāḥ ॥18॥
Видя его, мощнорукого, Острозубого, похожего на гору Или на смерть, разбежались В страхе лесные божества.
19
sa ca māyāmayo divyaḥ khara yuktaḥ khara svanaḥ । pratyadṛśyata hemāṅgo rāvaṇasya mahārathaḥ ॥19॥
С помощью магии ракшасы Появилась запряженная ослами, Грозно гремящая, огромная, Божественная колесница Раваны.
19.
С помощью магии ракшасы | Появилась... |...огромная, | Божественная колесница Раваны (sa ca māyāmayo divyaḥ... | pratyadṛśyata... rāvaṇasya mahārathaḥ). — Возможно, не появилась с помощью магии (как можно понять по контексту), а появилась, созданная магией.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, сорок девятая песнь «Книги о лесе».
Пятидесятая песнь
1
tam śabdam avasuptasya jaṭāyuḥ atha śuśruve । niraikṣat rāvaṇam kṣipram vaidehīm ca dadarśa saḥ ॥1॥
В глубоком сне Джатаюс Услышал призыв Ситы, Оглянулся вокруг и сразу же Увидел Равану и Вайдехи.
0.
1. В глубоком сне Джатаюс (avasuptaḥ... jaṭāyuḥ)... — Уходя на поиски оленя, Рама рассчитывал, что Джатаюс будет охранять Ситу (см. выше: Рам. III. 43. 51). Однако Джатаюс, как мы видим, проспал похищение Ситы. Это одна из неувязок эпического рассказа, едва ли оправданная тем, что Джатаюсу, как он сам говорит далее (см. 20-й стих этой песни), 60 000 лет. Показательно, что в «Сказании о Раме» «Махабхараты» о предварительной встрече Рамы, Лакшманы и Ситы с Джатаюсом ничего не говорится, и Джатаюс впервые увидел Ситу, когда ее уже уносил Равана (см.: Мбх. III. 262. 41). Возможно, как и в других случаях, в нашем тексте контаминированы разные версии повествования (о контаминации различных версий эпического сказания в одном тексте см.: Боура 2002: 425—433).
«Я добродетелен, Дашагрива, И послушен истине. Нет, ты не должен, брат, Совершить постыдное дело!
3.
...послушен истине (satya-saṃśravaḥ). — Возможен, хотя, с нашей точки зрения, маловероятен, перевод «верен обещанию» (т. е. обещанию защитить Ситу). Во многих рукописях «Рамаяны» сказано более определенно: satya-saṃśrayaḥ — «укоренен в истине», «живу истиной».
О потомок Пуластьи, если шастры Что-то не указали в вопросах Пользы, любви и добродетели, Мудрый следует долгу царя.
9.
Мудрый следует долгу царя (śiṣṭāḥ... vyavasyanty anu rājānaṃ dharmam). — Слова Джатаюса напоминают Раване, что он должен быть примером для своих подданных, ибо поведение царя для них столь же важно, как предписания книг законов — шастр.
10
rājā dharmaḥ ca kāmaḥ ca dravyāṇām ca uttamo nidhiḥ । dharmaḥ śubham vā pāpam vā rāja mūlam pravartate ॥10॥
Царь – это и добродетель, И любовь, и кладовая богатств, Ибо в царе коренятся И красота, и добро, и зло.
10.
...кладовая богатств (dravyāṇāṃ са... nidhiḥ)... — Вероятно, это перифраз понятия artha — «выгода», «польза».
Как же ты, о лучший из ракшасов, Злой по природе, непостоянный, Получил сан государя, Словно злодей – небесную колесницу?
11.
...о лучший из ракшасов, | Злой по природе, непостоянный (pāpa-svabhāvaś capalaḥ... rakṣasāṃ vara)... — Здесь формульное обращение («о лучший из ракшасов») противоречит последующей характеристике Раваны. Это еще один пример характерной для эпоса «неуместной формулы» (см.: Гринцер 1974: 68—70).
12
kāma svabhāvo yaḥ saḥ asau na śakyaḥ tam pramārjitum । na hi duṣṭa ātmanām āryam āvasati ālaye ciram ॥12॥
Тот, кто одержим любострастием, Не может быть чист сердцем; Благородный и низкий духом Не могут жить вместе.
13
viṣaye vā pure vā te yadā rāmo mahābalaḥ । na aparādhyati dharmātmā katham tasya aparādhyasi ॥13॥
Могучий, добродетельный Рама Никогда не чинил тебе вреда Ни в царстве твоем, ни в городе. Отчего же ты его оскорбляешь?
Если Кхара ради Шурпанакхи Пришел в Джанастхану и был убит, Преступив границы чести, Неусыпным в делах Рагхавой,
14.
Эта строфа и первое полустишие следующей дословно повторяют упрек, брошенный Раване Маричей (Рам. I. 39. 24).
15
atra brūhi yathā tattvam ko rāmasya vyatikramaḥ । yasya tvam loka nāthasya hṛtvā bhāryām gamiṣyasi ॥15॥
То, скажи по правде, в чем Вина благородного Рамы, За которую ты пришел и похитил Супругу владыки мира?
15.
...в чем | Вина... Рамы (ko rāmasya vyatikramaḥ)... — Странно, что Джатаюс, как ранее и Марича, в какой-то мере оправдывает Кхару, который мстил Раме за оскорбление Шурпанакхи, но «забывает», что Равана мог руководствоваться тем же чувством мести за сестру (да и за самого Кхару и погибшее войско ракшасов). По-видимому, творцы эпоса, исходя из его общего замысла, хотят представить похищение Раваной Ситы полностью не спровоцированным и злонамеренным.
Скорей освободи Ситу, иначе Он сожжет тебя взглядом, Испепеляющим, подобно перуну Индры, сжегшего Вритру.
16.
Он сожжет тебя взглядом (mā tvā ghoreṇa cakṣuṣā | dahet)... — Вероятно, аллюзия на Шиву, способного своим третьим глазом сжечь все живое (см. примеч. к Рам. I. 23. 12).
17
sarpam āśīviṣam baddhvā vastra ante na avabudhyase । grīvāyām pratimuktam ca kāla pāśam na paśyasi ॥17॥
Знай: уже ядовитая змея Заползла в полу твоего платья. Ты не видишь, что петля смерти Обвилась вокруг твоей шеи.
18
sa bhāraḥ saumya bhartavyo yo naram na avasādayet । tat annam api bhoktavyam jīryate yat anāmayam ॥18॥
Человек не должен носить ношу, Которая обрушит его на землю, И должен есть лишь такую пищу, Какую способен переварить,
19
yat kṛtvā na bhavet dharmo na kīrtiḥ na yaśaḥ dhruvam । śarīrasya bhavet khedaḥ kaḥ tat karma samācaret ॥19॥
Кто же решается на дело, От которого не приобретает Ни чести, ни славы, ни добродетели, А только телесные муки?
Уже шестьдесят тысяч лет, Как я родился на свет, Равана, И справедливо правил царством Своих отцов и предков.
20.
...справедливо правил царством | Своих отцов и предков (pitṛ-paitāmahaṃ rājyaṃ yathāvad anutiṣṭhitaḥ). — Имеется в виду царство коршунов, а может быть, и вообще хищных птиц.
21
vṛddho aham tvam yuvā dhanvī sa rathaḥ kavacī śarī । na ca api ādāya kuśalī vaidehīm na gamiṣyasi ॥21॥
Я стар, а ты юн и стоишь в доспехах С луком и стрелами на колеснице. И все же, схватив царевну Видехи, Ты не уйдешь отсюда так просто.
22
na śaktaḥ tvam balāt hartum vaidehīm mama paśyataḥ । hetubhiḥ nyāya saṃyuktaiḥ dhruvām veda śrutīm iva ॥22॥
Ты не сможешь у меня на глазах Похитить царевну Видехи, Как нельзя овладеть ведами Умозрительным рассуждением.
22.
Как нельзя овладеть ведами | Умозрительным рассуждением (hetubhir nyāya-saṃyuktair dhruvāṃ vedaśrutīm iva — букв.: «как [нельзя овладеть] вечным учением вед посредством логических аргументов»). — Махешваратиртха поясняет: «Сила, которой обладает Равана, иллюзорна, подобна силе логической аргументации. Он не может похитить Ситу, которая сама погубит его, так же как веда с течением времени сокрушает логические рассуждения».
Рама, кому доводилось в битве Убивать и дайтьев и данавов, Вскоре, хотя он в платье из лыка, Убьет и тебя в поединке.
24.
Рама, кому доводилось в битве | Убивать и дайтьев и данавов (asakṛt saṃyuge yena nihatā daitya-dānavāḥ)... — В «Рамаяне» до сих пор не рассказывалось ни о каких битвах Рамы с дайтьями и данавами. Возможно, Джатаюс, зная о воплощении Вишну в Раму, намекает на божественную сущность Рамы.
25
kim nu śakyam mayā kartum gatau dūram nṛpa ātmajau । kṣipram tvam naśyase nīca tayoḥ bhīto na saṃśayaḥ ॥25॥
Однако мне нужно что-то делать. Два царевича ушли далеко, И ты, негодяй, страшась их, Нет сомнений, быстро скроешься.
26
na hi me jīvamānasya nayiṣyasi śubhām imām । sītām kamala patra akṣīm rāmasya mahaṣīm priyām ॥26॥
Пока я жив, тебе не удастся Унести прекрасную Ситу, Любимую супругу Рамы, С глазами – лепестками лотосов.
27
avaśyam tu mayā kāryam priyam tasya mahātmanaḥ । jīvitena api rāmasya tathā daśarathasya ca ॥27॥
Пока я жив, я должен делать То, что пойдет во благо Великому духом Раме, А также царю Дашаратхе.
27.
А также царю Дашаратхе (tathā daśarathasya са). — Джатаюс называет Дашаратху, потому что тот, как уже говорилось, был его другом (см.: Рам. III. 14. 3).
Стой, стой, Дашагрива! Я сброшу тебя, ночной оборотень, С твоей высокой колесницы, Словно плод с ветки дерева. Я предлагаю тебе, Равана, Гостеприимство смертельной битвы!
Услышав эти слова Джатаюса, Индра среди ракшасов С потемневшими от гнева глазами Напал на Индру среди птиц.
0.
1. Индра среди ракшасов | ...Напал на Индру среди птиц (rākṣasa-indro ‘bhidudrava pataga-indram). — Во многих мифологиях поединок птицы (обычно орла) с драконом или змеем (о близости Раваны к этому образу мы говорили в статье Приложения и примечаниях) репрезентирует борьбу солнечного бога с его антагонистом (см.: Bhattacharji 1970: 299).
Этот удивительный поединок Ракшаса с коршуном походил На битву двух высоких гор, Украшенных гирляндой крыльев.
3.
...двух высоких гор, | Украшенных гирляндой крыльев (sa-pakṣayor mālyavator mahāparvatayor iva). — Согласно индийской мифологии, горы имели крылья и могли перелетать с места на место, пока Индра эти крылья им не отрезал. С гирляндой крыльев сравнивается, видимо, оружие Раваны. Следует заметить, что комментаторы Нагеша Бхатта, Махешваратиртха и некоторые другие понимают слово mālyavat не как определение «украшенный гирляндой», но как название неких двух гор.
4
tato nālīka nārācaiḥ tīkṣṇa agraiḥ ca vikarṇibhiḥ । abhyavarṣat mahāghoraiḥ gṛdhra rājam mahābalaḥ ॥4॥
Многомощного царя коршунов Дашагрива осыпал дождем стрел С острыми наконечниками, Железных и тростниковых.
Джатаюс, сплошь покрытый Этими стрелами ракшасы, Казался птицей в гнезде, Сплетенном из веток.
13
sa tāni śara jālāni pakṣābhyām tu vidhūya ha । caraṇābhyām mahātejā babhañja asya mahat dhanuḥ ॥13॥
Но мужественный коршун Стряхнул с себя стрелы крыльями, А затем могучими лапами Разорвал и этот лук Раваны.
14
tat ca agni sadṛśam dīptam rāvaṇasya śarāvaram । pakṣābhyām ca mahātejā vyadhunot patageśvaraḥ ॥14॥
Затем эта лучшая из птиц Сорвала своими крыльями Сверкающий, как огонь, щит, Прикрывающий тело Раваны.
14.
Сорвала... | ...щит (śarāvaram... vyadhunot)... — Основное значение слова śarāvara — «лук», но, поскольку лук Раваны был уже разорван (см. выше стих 13), комментаторы указывают, что здесь имеется в виду щит или колчан.
15
kāñcana uraḥ chadān divyān piśāca vadanān kharān । tān ca asya java saṃpannān jaghāna samare balī ॥15॥
Могучая птица сломала в битве Его золотой нагрудник И убила быстроногих мулов С мордами как у пишачей.
Джатаюсу удалось разбить Сверкающую, как огонь, колесницу, Летящую в любом направлении, Усыпанную дорогими каменьями,
17
pūrṇa candra pratīkāśam chatram ca vyajanaiḥ saha । pātayāmāsa vegena grāhibhī rākṣasaiḥ saha ॥17॥
С тремя ее знаменами, Зонтом, похожим на полный месяц, И опахалами, которыми ракшасы Обвевали в ней Равану.
17.
С тремя ее знаменами (triveṇu-sampannam)... — Нагеша Бхатта толкует слово triveṇu как «дышло колесницы», однако мы сохраняем его основное значение, поскольку индийская колесница обычно была оснащена тремя знаменами (вымпелами) и само слово тривену (букв.: «трехзнаменная») было синонимом колесницы. И опахалами, которыми ракшасы | Обвевали в ней Равану (vyajanaiḥ saha | ...grāhibhī rākṣasaiḥ saha — букв.: «с опахалами и с держащими их ракшасами»). — Как явствует из предшествующего повествования, никаких ракшасов, кроме возничего, в колеснице Раваны не было. Здесь, видимо, еще одно эпическое противоречие, и ракшасы упомянуты, поскольку в обычное время они всегда сопровождали Равану, обвевая его опахалами. В критическом издании «Рамаяны» этого стиха нет.
18
sāratheḥ ca asya vegena tuṇḍena ca mahat śiraḥ । punaḥ vyapāharat śrīmān pakṣirājo mahābalaḥ ॥18॥
И наконец многосильный Владыка птиц Джатаюс Раскроил могучим клювом Голову возничего Раваны.
19
sa bhagna dhanvā viratho hata aśvo hata sārathiḥ । aṅkena ādāya vaidehīm papāta bhuvi rāvaṇaḥ ॥19॥
Убиты были возничий и кони, Сломаны лук и колесница, А Дашагрива упал на землю, Прижав к себе царевну Видехи.
19.
Убиты были... кони (hata-aśvaḥ)... — Конечно, речь идет не о конях, а о мулах, которые были запряжены в колесницу Раваны. Но здесь, видимо, сказалось влияние обычной для воинских поединков «Рамаяны» формулы hatāśvo hatasarathiḥ — «с убитыми конями и возничим».
Остановись хотя бы на миг, Сражайся, если есть смелость! Ты вскоре падешь убитый, Как недавно брат твой Кхара!
31
pareta kāle puruṣo yat karma pratipadyate । vināśāya ātmano adharmyam pratipanno asi karma tat ॥31॥
Когда близится смерть, человек Затевает неправедное дело, Приближающее его гибель, И ты сделал такое дело!
31.
Когда близится смерть (pareta-kāle)... — Стих можно понять двояко: «В час смерти человек склонен к неправедному делу» и «Неправедное дело влечет за собой смерть человека».
32
pāpa anubandho vai yasya karmaṇaḥ ko nu tat pumān । kurvīta loka adhipatiḥ svayaṃbhūḥ bhagavān api ॥32॥
Кто пойдет по своей воле На дело, сулящее зло? На это никогда не решается Даже владыка мира Сваямбху».
32.
Сваямбху («Самосущий») — обычно Брахма (см. примеч. к Рам. II. 1. 6), но в данном случае, как настаивают, исходя, видимо, из непогрешимости Брахмы, комментаторы Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Йогиндра, имеется в виду Индра.
Но вместо отрезанных рук У Раваны вырастали новые, Как одна за другой из муравейника Выползают ядовитые змеи.
39.
Как одна за другой из муравейника | Выползают ядовитые змеи (viṣa-jvālāvalī-yuktā valmīkād iva pannagāḥ). — Комментаторы расходятся в толковании сложного слова viṣa-jvālāvalī-yuktā. Одни понимают его как «[змеи,] снабженные потоком огненного яда», другие — как «[змеи, ползущие, словно] поток ядовитого пламени». Мы склонны согласиться со вторым чтением, хотя в переводе несколько его упрощаем.
Владыка Ланки с радостью глядел на Джатаюса, Великого мужества птицу, поверженную на землю, С телом цвета черной тучи, но с белою грудью, Чьи силы угасали, словно лесной пожар.
46
tataḥ tu tam patraratham mahī tale । nipātitam rāvaṇa vega marditam । punaḥ ca saṅgṛhya śaśi prabha ānanā । ruroda sītā janaka ātmajā tadā ॥46॥
И эту храбрую птицу, павшую на землю, Сокрушенную стремительным нападением ракшасы, Дочь Джанаки, чье лицо подобно полной луне, Обняла обеими руками и горько заплакала.
Ее, оставшуюся одну, Восклицавшую: «Рама! Рама!» – Похожий на смерть, он схватил за волосы, Самому себе на погибель.
8.
...схватил за волосы (keśeṣu jagrāha)... — Сходным образом в «Рамаяне» Равана хватает за волосы отшельницу Ведавати, которой он пытается овладеть (Рам. VII. 17. 28), а в «Махабхарате» Духшасана тащит за волосы Драупади в сцене глумления над нею Кауравов (см.: Мбх. II. 60).
Когда он схватил Вайдехи, Весь этот неохватный мир Со всем, что движется и недвижимо, Заволокла слепящая тьма.
10
na vāti mārutaḥ tatra niṣ prabho abhūt divākaraḥ । dṛṣṭvā sītām parā mṛṣṭām devo divyena cakṣuṣā ॥10॥
Не веял даже легкий ветер, Перестало сиять солнце. Но в небе, божественным взором Увидев насилие над Ситой,
11
kṛtam kāryam iti śrīmān vyājahāra pitāmahaḥ । prahṛṣṭā vyathitāḥ ca āsan sarve te parama ṛṣayaḥ ॥11॥
Молвил благой Великий Отец: «Сделано то, что должно сделать». Увидев насилие над Ситой, Мудрые великие риши,
11.
Великий Отец — Брахма. «Сделано то, что должно сделать (kṛtaṃ kāryam iti)». — То есть божественный план близок к исполнению, похищение Ситы неизбежно вызовет смертельную вражду Рамы и Раваны.
Майтхили была златокожей, А тело Раваны черным, Она сияла, как золотая подпруга На брюхе черного слона.
23.
...как золотая подпруга | На брюхе черного слона (kāñcanī kāñcī nīlaṃ gajam iva-āśritā). — Слово kāñcī обычно значит «пояс» (в частности, женский пояс-кушак с колокольчиками) и по-разному интерпретируется комментаторами.
Нежная, будто побег дерева, Сита отбрасывала сияние На темное тело владыки ракшасов, Как золотая подпруга на слоне.
30.
Как золотая подпруга на слоне (gajaṃ kakṣyā-iva kāñcanī). — Ср. со стихом 23-м этой же песни и предыдущим примечанием; слова kakṣyā и kāñcī — синонимы.
31
tām mahā ulkām iva ākāśe dīpyamānām sva tejasā । jahāra ākāśam āviśya sītām vaiśravaṇa anujaḥ ॥31॥
Словно огромный метеор, Пылающий ярким блеском, Младший брат Вайшраваны Летел по небу, унося Ситу.
32
tasyāḥ tāni agni varṇāni bhūṣaṇāni mahī tale । sa ghoṣāṇi avakīryanta kṣīṇāḥ tārā iva aṃbarāt ॥32॥
Ее браслеты цвета огня Со звоном рассыпались по земле, Словно падающие звезды, Исчерпавшие свои заслуги.
32.
Словно падающие звезды, | Исчерпавшие свои заслуги (kṣīṇās tārā iva — букв.: «словно угасшие звезды»). — Здесь kṣīnāḥ (букв.: «сошедшие на нет», «исчезнувшие) вместо kṣīṇa-puṇyāḥ — «исчерпавшие заслуги». По индийским мифам, праведники после смерти могут становиться звездами, но, когда их заслуги на земле исчерпываются, снова вступают в круг рождений. Так объяснялось падение или угасание звезд.
Со всех сторон собирались Львы, тигры, олени, птицы И, охваченные тревогой, Устремлялись за тенью Ситы.
36.
Устремлялись за тенью Ситы (sītā-cchāyā-anugāminaḥ). — То есть за тенью, которую Сита отбрасывала на землю. Заметим попутно, что некоторые средневековые толкователи «Рамаяны» утверждали, дабы исключить сомнения в безупречности поведения Ситы, что Равана похитил не Ситу, а только тень Ситы, и жена Рамы все время пребывания ее тени на Ланке оставалась скрытой от взоров внутри священного костра.
Когда Равана взлетел в небо, Дочь Джанаки была в смятении, Опечалена великим горем, Охвачена великим страхом.
0.
6. Ты проявил великую храбрость (paramaṃ khalu te vīryaṃ dṛśyate)... — Вся строфа саркастична: Равана, иронизирует Сита, как подобает воину перед поединком (хотя он и притворялся аскетом), назвал свое имя и победил ее, но не в битве, а коварно похитив.
Они обрекут тебя на гибель, Если я не стану свободной. Старания, что ты приложил, Чтобы силой меня похитить,
15
vyavasāyaḥ tu te nīca bhaviṣyati nirarthakaḥ । na hi aham tam apaśyantī bhartāram vibudha upamam ॥15॥
Эти старания, о злодей, Все равно окажутся тщетными. Ибо я, разлученная с мужем, Самым мудрым среди людей,
16
utsahe śatru vaśagā prāṇān dhārayitum ciram । na nūnam ca ātmanaḥ śreyaḥ pathyam vā samavekṣase ॥16॥
И попав во власть недруга, Не смогу долго прожить. Поистине ты не думаешь Ни о благе своем, ни о спасении,
17
mṛtyu kāle yathā martyo viparītāni sevate । or । mumūrṣūṇām tu sarveṣām yat pathyam tat na rocate ॥17॥
Подобно смертному, перед смертью Идущему неверным путем: Всем обреченным на гибель Не по сердцу то, что их спасает,
17.
Подобно смертному, перед смертью | Идущему неверным путем (mṛtyu-kāle yathā martyo viparītāni sevate)... — Видимо, это расхожее представление: ср. Рам. III. 51. 31 и следующий стих.
18
paśyāmi iva hi kaṇṭhe tvām kāla pāśa avapāśitam । yathā ca asmin bhaya sthāne na bibheṣi daśānana ॥18॥
Я уже вижу твою шею Захлестнутой петлей смерти. Как же ты не боишься, ракшаса, Такой для себя участи?
Тебе теперь, должно быть, Мерещатся золотые деревья, А с ними, ночной оборотень, И ужасная река Вайтарани,
19.
Золотые деревья. — См. примеч. к Рам. III. 47. 38. Вайтарани (vaitaraṇī) — индийская река смерти, за которой находится ад (ср. греческие Ахеронт, Стикс и др.).
Несущая кровавые воды, Мерещатся лес с мечами-листьями, И колючее дерево шалмали С цветами из плавленого золота,
20.
...лес с мечами-листьями (khaṅga-patra-vanam)... — Такой лес упоминается в Мбх. XVIII. 2. 25. Говиндараджа полагает, что это название одного из адов. ...колючее дерево шалмали (śālmalīṃ tīkṣṇām)... — дерево Bombax heptaphyllum, ветви которого покрыты шипами. Нагеша Бхатта и другие комментаторы называют его «деревом пыток».
21
drakṣyase śālmalīm tīkṣṇām āyasaiḥ kaṇṭakaiḥ citām । na hi tvam īdṛśam kṛtvā tasya alīkam mahātmanaḥ ॥21॥
Листвой из «кошачьего глаза» И сучьями из железных шипов. Совершив свое злодеяние И оскорбив великого духом,
Он убил в лесном сражении Четырнадцать тысяч ракшасов. Разве могучий герой Рагхава, Искусный в любом оружии,
25
na tvām hanyāt śaraiḥ tīkṣṇaiḥ iṣṭa bhāryā apahāriṇam । etat ca anyat ca paruṣam vaidehī rāvaṇa aṅka gā । bhaya śoka samāviṣṭā karuṇam vilalāpa ha ॥25॥
Не убьет острыми стрелами Похитителя своей супруги?» Такие и сходные с ними слова Выкрикивала в громком плаче, Охваченная горем и страхом Сита, прижатая к телу Раваны.
Говорившую так долго и так смело, Разгневанную, рыдающую юную царевну, Как ни противилась она, злодей Равана, Хотя и дрожал всем телом, уносил все дальше.
26.
Хотя и дрожал всем телом (āgata-gātra-vepathuḥ)... — Нагеша Бхатта замечает, что Равана дрожал под тяжестью ноши, но, скорее, исходя из контекста, его приводили в дрожь слова Ситы.
Когда Равана уносил Ситу И никого не было, кто бы ей помог, Она увидела на вершине горы Пять быков среди обезьян.
0.
1. Пять быков среди обезьян (pañca vānara-puṃgavān). — То есть пять могучих обезьян. Имеются в виду герои последующих книг «Рамаяны»: Сугрива и его приближенные, скрывающиеся от брата Сугривы Валина.
Как бы пророча ему гибель, Равана прилетел на Ланку. Проложив себе путь в городе По украшенной главной улице,
12.
Как бы пророча ему гибель (rūpiṇīṃ mṛtyum ātmanaḥ)... — Букв.: «[Ситу,] олицетворяющую его [предстоящую] смерть». Синтаксически эти слова могут относиться и к Сите (что мы и выбрали в нашем переводе), и к Ланке, которая в будущем станет местом смерти Раваны.
13
saṃrūḍha kakṣyā bahulam svam antaḥ puram āviśat । or । tatra tām asita apāṅgām śoka moha parāyaṇām ॥13॥
Он сквозь дворцовые ворота Прошел во внутренние покои. Полную горя и смятения, Там он оставил Ситу,
14
nidadhe rāvaṇaḥ sītām mayo māyām iva āsurīm । or । abravīt ca daśagrīvaḥ piśācīḥ ghora darśanāḥ ॥14॥
Темноглазую царевну Видехи, Словно Майя – майю асуров. Затем Равана так сказал Нескольким страшным пишачи:
14.
Словно Майя — майю асуров (mayo māyām iva-āsurīm). — Не вполне ясное сравнение, которое, возможно, было использовано ради игры слов — аланкары ямаки (см.: Гринцер 1987: 126—128). Майя (maya) — строитель и архитектор асуров, подобный Вишвакарману у богов (суров). Объясняя сравнение, Говиндараджа рассказывает, что, будучи владыкой Трипуры, Майя запер в пещере апсару Сваямпрабху, наделенную искусством магии — майи (māyā). Однако такой миф отсутствует в иных санскритских источниках. В то же время это сравнение было одним из оснований той интерпретации событий «Рамаяны», согласно которой Равана похитил не подлинную Ситу, которая на время скрылась в огне, а тень Ситы, ее иллюзорную форму — майю (магический образ) Ситы (см. примеч. к Рам. III. 52. 36). Однако эта интерпретация достаточно искусственна, да и данное сравнение говорит о «майе асуров», что никак уже не может быть отнесено к Сите. ...сказал | Нескольким страшным пишачи (abravīt... piśācīr ghora-darśanāḥ)... — Пишачи (здесь речь идет о женщинах-пишачи) обычно считались в индийской мифологии особым разрядом демонов (см. примеч. к Рам. I. 40. 7). Но достаточно часто «Рамаяна» рассматривает пишачей как разновидность ракшасов (ср. выше упоминания мулов с мордами пишачей, впряженных в колесницу Раваны).
15
yathā na enām pumān strī vā sītām paśyati asammataḥ । muktā maṇi suvarṇāni vastrāṇi ābharaṇāni ca ॥15॥
«Пусть никто, ни муж, ни жена, Без ведома моего не увидит Ситы! Жемчуг, драгоценные камни, Золото, платья, украшения –
16
yat yat icchet tat eva asyā deyam mat cchandato yathā । yā ca vakṣyati vaidehīm vacanam kiñcit apriyam ॥16॥
Все, что только она захочет, – Да будут ей предоставлены! И пусть ни одна из вас, Если ей дорога жизнь,
17
ajñānāt yadi vā jñānān na tasyā jīvitam priyam । tathā uktvā rākṣasīḥ tāḥ tu rākṣasendraḥ pratāpavān ॥17॥
Вольно или невольно Не скажет Сите грубого слова». Так приказав этим пишачи, Индра среди ракшасов,
Размышляя, что делать дальше, Вышел из внутренних покоев. Он встретил восемь ракшасов, Грозных пожирателей мяса,
19
sa tān dṛṣṭvā mahāvīryo vara dānena mohitaḥ । uvāca tān idam vākyam praśasya bala vīryataḥ ॥19॥
И, увидев их, могучий Равана, Опьяненный полученным даром, Восхвалив их доблесть и силу, Сказал им такое слово:
19.
Опьяненный полученным даром (vara-dānena mohitaḥ)... — Вероятно, даром неуязвимости, полученным от Брахмы, но, возможно, и «даром» удавшегося похищения Ситы.
20
nānā praharaṇāḥ kṣipram ito gacchata satvarāḥ । janasthānam hata sthānam bhūta pūrvam khara ālayam ॥20॥
«Быстрей возьмите оружие И поспешите в Джанастхану, Где прежде царствовал в радости, А теперь лежит убитым Кхара.
Услышав хвалу себе из уст Раваны И получив приказание, эти ракшасы, Почтив Дашагриву, покинули Ланку И втайне от всех направились в Джанастхану.
30
tataḥ tu sītām upalabhya rāvaṇaḥ । susaṃprahṛṣṭaḥ parigṛhya maithilīm । prasajya rāmeṇa ca vairam uttamam । babhūva mohāt muditaḥ sa rākṣasaḥ ॥30॥
А Равана, захватив Ситу, был полон радости, Оттого что, питая вражду к могучему Раме, Ему удалось пленить его жену Майтхили, Но радовался Равана в ослеплении.
30.
Но радовался Равана в ослеплении (babhūva mohān-muditaḥ sa rāvaṇaḥ). — Равана не предвидел своей гибели из-за похищения Ситы.
Отдав приказ восьми ракшасам, Грозным и многосильным, Скудоумный владыка Ланки Решил, что дело уже сделано.
0.
2. Он... | Вернулся во дворцовые покои (praviveśa gṛham). — Согласно комментарию Говиндараджи, в данном случае gṛha («дом») и в следующей строфе veśman (основное значение — «жилище») означают «дворец», «дворцовые покои».
Или на лань, отбившуюся от стада И окруженную собаками. Войдя к несчастной Сите, Опустившей в бессилии голову,
6
tām tu śoka vaśāt dīnām avaśām rākṣasa adhipaḥ । sa balāt darśayāmāsa gṛham deva gṛha upamam ॥6॥
Безутешной в своем горе, Ночной оборотень насильно Стал показывать ей свои владения, Похожие на обитель богов.
6.
...насильно | Стал показывать ей свои владения (sa balād darśayām āsa gṛham)... — Букв.: «силой показал дом». Но здесь gṛha уже не может значить «дом», «дворец» или «покои», так как далее идет речь о многих дворцах и домах, и, видимо, имеется в виду если не вся Ланка, то, во всяком случае, ее дворцовый квартал с его строениями и парками.
Что за дело тебе до Рамы, Изгнанного из царства, Бредущего по лесу аскета, Всего лишь слабого человека?
22
bhajasva sīte mām eva bhartā aham sadṛśaḥ tava । yauvanam hi adhruvam bhīru ramasva iha mayā saha ॥22॥
Меня выбери себе мужем, Только я тебе равен, Сита! Быстротечна юность, о робкая, Будь счастлива здесь со мною!
23
darśane mā kṛthāḥ buddhim rāghavasya varānane । kā asya śaktiḥ iha āgantum api sīte manorathaiḥ ॥23॥
Отбрось пустую мечту Вновь увидеть Рагхаву, Он не сможет сюда прийти Даже в самых пылких грезах.
24
na śakyo vāyuḥ ākāśe pāśaiḥ baddham mahājavaḥ । dīpyamānasya vā api agneḥ grahītum vimalām śikhām ॥24॥
Нельзя стремительный ветер Связать в небе цепями, Нельзя унести в руках Пылающее жаром пламя.
25
trayāṇām api lokānām na tam paśyāmi śobhane । vikrameṇa nayet yaḥ tvām mat bāhu paripālitām ॥25॥
Я не знаю в трех мирах Такого человека, красавица, Который смог бы тебя украсть, Если ты под моей охраной.
25.
Если ты под моей охраной (mad-bāhu-paripālitām). — Букв.: «охраняемую моими руками».
26
laṅkāyām sumahat rājyam idam tvam anupālaya । tvat preṣyā mat vidhā caiva devāḥ ca api cara acaram ॥26॥
Стань владычицей царства Ланки, И, подобно мне, в этом мире Все, кто живет в нем, даже боги, Станут твоими слугами.
27
abhiṣeka udaka klinnā tuṣṭā ca ramayasva mām । duṣkṛtam yat purā karma vana vāsena tad gatam ॥27॥
Окропи себя водою помазания, Радуйся и люби меня! Все дурное, что ты делала, Уже искуплено жизнью в лесу,
27.
Окропи себя водою помазания (abhiṣeka-jala-klinnā)... — В Индии не предусматривалась церемония помазания царицы, и, по-видимому, здесь имеется в виду просто принятие Ситой сана царицы Ланки, главной жены Раваны. Все дурное, что ты делала (duṣkṛtaṃ yat purā karma)... — Речь идет о дурных поступках, совершенных, может быть, Ситой в былых рождениях, за которые она по закону кармы (см. примеч. к Рам. I. 6. 13) должна была бы расплатиться в теперешней жизни (ср. также следующую строфу).
28
yat ca te sukṛto dharmaḥ tasya iha phalam āpnuhi । iha sarvāṇi mālyāni divya gandhāni maithili ॥28॥
И здесь, на Ланке, ты пожнешь Плоды своих добрых деяний. Здесь много цветочных гирлянд Божественного аромата,
29
bhūṣaṇāni ca mukhyāni tāni seva mayā saha । puṣpakam nāma suśroṇi bhrātuḥ vaiśravaṇasya me ॥29॥
Здесь лучшие в мире украшения – Радуйся им со мною, Майтхили! Здесь есть прекрасная колесница Божественная Пушпака,
30
vimānam sūrya saṅkāśam tarasā nirjitam raṇe । viśālam ramaṇīyam ca tat vimānam mano javam ॥30॥
На ней в свое удовольствие Летай со мною где хочешь, Сита! Почему же твое лицо, Прекрасное, словно лотос,
32
śoka ārtam tu varārohe na bhrājati vara ānane । evam vadati tasmin sā vastra antena vara aṅganā ॥32॥
Исполнено скорби, широкобедрая, И не сияет от счастья, красавица?» Так говорил он, а бедная Сита, Прикрыв полой своего платья
33
pidhāya indu nibham sītā mandam aśrūn avartayat । dhyāyantīm tām iva asvasthām sītām cintā hata prabhām ॥33॥
Лицо, подобное полной луне, Медленно утирала слезы. Опустившей вниз голову Несчастной Сите, чье сияние
34
uvāca vacanam vīro rāvaṇo rajanī caraḥ । alam vrīḍena vaidehi dharma lopa kṛtena te ॥34॥
Омрачило горе, снова сказал Ночной оборотень Равана: «Моя любовь к тебе, божественная, Следует наставлениям риши,
34.
Моя любовь к тебе, божественная, | Следует наставлениям риши (ārṣo ‘yaṃ devi niṣpando yas tvām abhi bhaviṣyati)... — Не вполне ясное высказывание, требующее интерпретации или даже конъектуры. Мы следуем толкованию Нагеши Бхатты, который объясняет niṣpanda (букв.: «движение»; в ряде рукописей niṣyanda — «излияние», «поток») как sneha-bandha — «любовная привязанность», «излияние любви» и рассматривает abhi как послелог к tvām — «к тебе». В то же время слово ārṣa здесь определенно означает не одну из признанных шастрами форм брака — а именно брака за выкуп-арша (см.: ЗМ III. 29), но нечто «принадлежащее риши», «берущееся у риши», «рекомендованное риши (и их наставлениями)». Можно также допустить, что Равана имеет в виду признанную законной для кшатриев форму брака rākṣasa, которая состоит в «похищении из дома кричащей и плачущей девушки силой» (ЗМ III. 33; см. там же: III. 21, 23—26).
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, пятьдесят пятая песнь «Книги о лесе».
Пятьдесят шестая песнь
1
sā tathā uktā tu vaidehī nirbhayā śoka karśitā । tṛṇam antarataḥ kṛtvā rāvaṇam prati abhāṣata ॥1॥
На эти слова Раваны Сита, Хотя и подавленная горем, Положила соломку между ними И бесстрашно ответила ракшасе:
0.
1. Положила соломку между ними (tṛṇam antarataḥ kṛtvā)... — Все комментаторы поясняют, что Сита, как это и положено целомудренной женщине, кладет соломинку (солому?) между собой и Раваной в знак того, что она не желает оставаться с ним лицом к лицу или говорить. По-видимому, это был знак и более узкого значения: отказа от каких бы то ни было сексуальных отношений (ср. меч, который Зигфрид кладет между собой и Брунгильдой в «Песни о Нибелунгах»). В то же время Катака Мадхава Йогиндра объясняет, почему Равана не овладел Ситой во время ее пребывания на Ланке. По его мнению, после похищения Раваной апсары Рамбхи сын Куберы Налакубара наложил на него проклятие, по которому Равана непременно умрет, если вступит в любовную связь с женщиной против ее воли.
Сокрушат и твое тело Золоченые стрелы Рамы, Как сокрушает берег Ганти Быстрый поток ее вод.
8
asuraiḥ vā suraiḥ vā tvam yadi avadhyo asi rāvaṇa । utpādya sumahat vairam jīvan tasya na mokṣyase ॥8॥
Хотя для богов и асуров Ты, Равана, неуязвим, Но теперь ты враждуешь с тем, От кого живым тебе не уйти.
8.
Хотя для богов и асуров | Ты, Равана, неуязвим (asurair vā surair vā tvaṃ yady avadhyo ‘si rāvaṇa)... — Неясно, откуда Сита могла знать о неуязвимости Раваны для богов и асуров, но в свете этого знания получают особую силу последующие ее предсказания неминуемой гибели Раваны и всего его царства.
9
sa te jīvita śeṣasya rāghavo anta karo balī । paśoḥ yūpa gatasya iva jīvitam tava durlabham ॥9॥
Могучий Рагхава не даст Продлиться твоей жизни, Короткой, как у животного, Привязанного к жертвенному столбу.
9.
Могучий Рагхава не даст | Продлиться твоей жизни (sa te jīvita-śeṣasya rāghavo ‘nta-karo balī)... — Букв.: «Могучий Рагхава положит конец остатку твоей жизни».
Снедаемая великим горем, Майтхили, дочь Джанаки, Не видела для себя защиты, Как лань, попавшая в силки.
36
na vindate tatra tu śarma maithilī । virūpa netrābhiḥ atīva tarjitā । patim smarantī dayitam ca devaram । vicetanā abhūt bhaya śoka pīḍitā ॥36॥
Под неусыпным надзором безобразных ракшаси Не находила себе защиты царевна Митхилы И едва не теряла рассудок в печали и страхе, Вспоминая любимого мужа и брата его Лакшману.
Убив ракшасу Маричу, Принимающего любой облик И прикинувшегося оленем, Рама быстро пошел к обители.
0.
12. Слева от великого духом (savyaṃ kṛtvā mahātmānam)... — Дурные приметы, как правило, связаны с левой стороной местности, тела и т. д. Ср. в конце этой песни (строфа 23): у Рамы «дрожит левый глаз» (cakṣuś ca savyaṃ kurute vikāram).
Всевозможные звери и птицы, Издававшие зловещие крики. А вслед за этими знамениями Он увидел брата Лакшману,
14
tato lakṣaṇam āyāntam dadarśa vigata prabham । tato avidūre rāmeṇa samīyāya sa lakṣmaṇaḥ ॥14॥
Шедшего с омраченным лицом Торопливо ему навстречу. С каждым шагом Лакшмана Приближался к Рагхаве,
14.
...с омраченным лицом (vigata-prabham)... — Букв.: «утратив блеск».
15
viṣaṇṇaḥ sa viṣaṇṇena duḥkhito duḥkha bhāginā । sañjagarhe atha tam bhrātā dṛṣṭā lakṣmaṇam āgatam ॥15॥
Опечаленный – к опечаленному, Пораженный горем – к горюющему. Увидев подошедшего Лакшману, Рама начал упрекать брата,
16
vihāya sītām vijane vane rākṣasa sevite । gṛhītvā ca karam savyam lakṣmaṇam raghunandanaḥ ॥16॥
Что оставил Ситу одну В лесу, где живут ракшасы. Взяв его за левую руку, Рагхава сказал Лакшмане,
16—17.
Рагхава сказал... || Хотя и ласковым голосом, | Строгие и горькие слова (raghunandanaḥ || uvāca madhura-udarkam idam paruṣam ārtavat)... — Говиндаварджа поясняет: «слова, сладостные по звучанию, но горькие по смыслу».
17
uvāca madhura udarkam idam paruṣam ārtavat । aho lakṣmaṇa garhyam te kṛtam yaḥ tvam vihāya tām ॥17॥
Хотя и ласковым голосом, Строгие и горькие слова: «Ах, Лакшмана, бросив Ситу И придя сюда за мною, милый,
16—17.
Рагхава сказал... || Хотя и ласковым голосом, | Строгие и горькие слова (raghunandanaḥ || uvāca madhura-udarkam idam paruṣam ārtavat)... — Говиндаварджа поясняет: «слова, сладостные по звучанию, но горькие по смыслу».
18
sītām iha āgataḥ saumya kaccit svasti bhavet iti । na me asti saṃśayo vīra sarvathā janakātmajā ॥18॥
Ты поступил весьма дурно. Лишь бы ты не навредил Сите! Однако я почти уверен, Что Вайдехи либо похищена,
19
vinaṣṭā bhakṣitā vā apa rākṣasaiḥ vana cāribhiḥ । aśubhāni eva bhūyiṣṭham yathā prādur bhavanti me ॥19॥
Либо ее сожрали ракшасы, Бродящие по этому лесу: Слишком много я видел Дурных предзнаменований!
20
api lakṣmaṇa sītāyāḥ sāmagryam prāpnuyāvahe । jīvantyāḥ puruṣavyāghra sutāyā janaksya vai ॥20॥
О, если бы, тигр среди людей, Мы, вернувшись, нашли живой Ситу, дочь царя Джанаки, Невредимой и в безопасности!
21
yathā vai mṛga saṅghāḥa gomāyuḥ ca bhairavam । vāśyante śakunāḥ ca api pradīptām abhito diśam । api svasti bhavet tasyā rāja putryā mahābala ॥21॥
Стаи зверей и страшный шакал Вопили рядом со мною, Лакшмана, Птицы закрыли крыльями Все направления света. О, если бы, многомощный, Была благополучна царевна!
22
idam hi rakṣo mṛga saṃnikāśam । pralobhya mām dūram anuprayātam । hatam kathañcit mahatā śrameṇa । sa rākṣaso abhūt mriyamāṇa eva ॥22॥
Это ракшаса, принявший вид оленя, Завлек меня за собою далеко в лес, С трудом удалось мне его убить, И, умирая, он снова стал ракшасом.
23
manaḥ ca me dīnam iha aprahṛṣṭam । cakṣuḥ ca savyam kurute vikāram । asaṃśayam lakṣmaṇa na asti sītā । hṛtā mṛtā vā pathi vartate vā ॥23॥
Неспокойно, в тревоге мое сердце, И непрестанно дрожит левый глаз. Нет сомнений, Лакшмана, уже нет Ситы: Она мертва, похищена или пропала».
23.
...похищена (pathi vartate — букв.: «находится в пути»)... — По мнению комментаторов, Рама предполагает, что Сита или заблудилась, отправившись на его поиски, или «находится в пути», поскольку ее похитили.
Добродетельный сын Дашаратхи, Увидев несчастного Лакшману, Одного, пришедшего без Ситы, С тревогой его спросил:
0.
6. Не станет ли без нее бесплодным | Мое изгнание в лес (kiccit pravrājanam... na me mithyā bhaviṣyati)... — Нагеша Бхатта и Махешваратиртха поясняют, что «бесплодным» оно окажется потому, что Рама умрет в разлуке с Ситой, прежде чем исполнит свой долг пробыть в изгнании предписанный ему срок.
2
prasthitam daṇḍaka araṇyam yā mām anujagāma ha । kva sā lakṣmaṇa vaidehī yām hitvā tvam iha āgataḥ ॥2॥
«Где Вайдехи, о Лакшмана, Та, что пошла без раздумий Вслед за мною в лес Дандаку? Почему ты ее бросил?
3
rājya bhraṣṭasya dīnasya daṇḍakān paridhāvataḥ । kva sā duḥkha sahāyā me vaidehī tanu madhyamā ॥3॥
Где тонкостанная Вайдехи, Разделившая мои горести, Когда я был изгнан из царства И направился в лес Дандаку?
4
yām vinā na utsahe vīra muhūrtam api jīvitum । kva sā prāṇa sahāyā me sītā sura suta upamā ॥4॥
Где подруга моей жизни Сита, похожая на богиню, Та, без которой я, о герой, Не могу прожить и мгновения?
5
patitvam amarāṇām vā pṛthivyāḥ ca api lakṣmaṇa । vinā tām tapanīya ābhām na iccheyam janaka ātmajām ॥5॥
Без нее, без дочери Джанаки, Сияющей, как золото, Мне не нужны ни власть над землей, Ни даже власть над богами.
6
kaccit jīvati vaidehī prāṇaiḥ priyatarā mama । kaccit pravrājanam vīra na me mithyā bhaviṣyati ॥6॥
Жива ли еще Вайдехи, Которая мне дороже жизни? Не станет ли без нее бесплодным Мое изгнание в лес, о Лакшмана?
Будет ли довольна Кайкейи, Настоявшая на своем желании, Если я умру в тоске по Сите И ты погибнешь, о Лакшмана?
7.
Если... | ...ты погибнешь (gate tvayi — букв.: «если ты уйдешь»)... — Смысл не вполне ясен, но едва ли правы Нагеша Бхатта и другие комментаторы, понимая: «если ты вернешься в Айодхью». Скорее, смысл противоположный: «если тебя не будет в Айодхье».
8
sa putra rājyām siddha arthām mṛta putrā tapasvinī । upasthāsyati kausalyā kaccit saumyena - saumya na - kaikayīm ॥8॥
Не придется ли бедной Каусалье, Лишившись сына, почтительно Служить одержавшей верх Кайкейи, Имеющей и сына, и царство?
Упрекая младшего брата, полный тревоги, С пересохшим ртом, вернулся в обитель Голодный, жаждущий, уставший Рама, А когда нашел ее пустою, пришел в отчаяние.
20
svam āśramam sa pravigāhya vīro । vihāra deśān anusṛtya kāṃścit । etat tat iti eva nivāsa bhūmau । prahṛṣṭa romā vyathito babhūva ॥20॥
Рама, войдя в обитель и обыскав в ней Все уголки, где они бывали с Ситой, С возгласом: «Это так!» – опустился на землю, И волоски на теле его поднялись от горя.
20.
...обыскав в ней | Все уголки, где они бывали с Ситой (vihāra-deśān anusṛtya kāṃścit)... — Букв.: «обыскав все места прогулок». С возгласом: «Это так!» — опустился на землю (etat tad ity eva nivāsa-bhūmau)... — Возглас: «Это так!», по-видимому, означает, что случилось то, что Рама и предполагал. При сложном слове nivāsa-bhūmau — «на землю жилища (хижины или обители)» в оригинале не хватает глагола, и также возможен перевод: «стоял на полу хижины». И волоски на теле его поднялись от горя (prahṛṣṭa-romā vyathito babhūva). — Сложное слово prahṛṣṭa-romā («с поднявшимися [на теле] волосками») обозначает в принципе любое сильное чувство, в том числе и ужаса и горя, что в данном случае подчеркнуто определением vyathita — «дрожащий», «полный боли или скорби» (см. примеч. к Рам. I. 19. 1).
Услада рода Рагху Рама, Встретив сына Сумитры, Ушедшего из обители, Стал в тревоге его расспрашивать.
0.
Эта песнь рассказывает о событиях, которые происходили еще до того, как Рама и Лакшмана вернулись в обитель и не нашли в ней Ситу. Последовательность повествования нарушена, и это возвращение к прошлому, нередкое в «Рамаяне», лишний раз свидетельствует об ее устном происхождении и связанных с ним противоречиях и несообразностях текста, о которых мы уже упоминали в примечаниях.
2
tam uvāca kim artham tvam āgato apāsya maithilīm । yadā sā tava viśvāsāt vane viharitā mayā ॥2॥
Он сказал: «Почему, Лакшмана, Ты пришел, покинув Майтхили? Ведь я поручил ее тебе, Когда оставил одну в лесу.
3
dṛṣṭvā eva abhyāgatam tvām me maithilīm tyajya lakṣmaṇa । śaṅkamānam mahat pāpam yat satyam vyathitam manaḥ ॥3॥
Лишь только я тебя увидел Приближающимся без Ситы, Как почувствовал большую беду, И затрепетало мое сердце.
4
sphurate nayanam savyam bāhuḥ ca hṛdayam ca me । dṛṣṭvā lakṣmaṇa dūre tvām sītā virahitam pathi ॥4॥
Когда я увидел издали Тебя одного, без Ситы, У меня стал дергаться левый глаз, Задрожали рука и сердце».
12.
Почему-то кто-то другой... (kiṃ nimittaṃ tu kena-api)... — Букв.: «По какой причине (почему) другой...», и это придает стиху вопросительный смысл, которого в нем нет. Комментаторы единодушно истолковывают вопросительное местоимение kiṃ как неопределенное kiṃcit, полагая, что последнее было сокращено из метрических соображений.
13
rākṣasena īritam vākyam trasāt trāhi iti śobhane । na bhavatyā vyathā kāryā kunārī jana sevitā ॥13॥
Эти слова: ‘На помощь, Лакшмана!’ – Сказаны ракшасой, о прекрасная. Тебе не приличествует страх, Словно ты обычная женщина.
14
alam vaiklavatām gantum svasthā bhava nir utsukā । na ca asti triṣu lokeṣu pumān yo rāghavam raṇe ॥14॥
Перестань бояться, будь спокойна И не падай духом, Вайдехи! В трех мирах еще не родился И не родится тот человек,
Который был бы способен Победить в битве Рагхаву. Рагхаву не победят в битве Даже боги во главе с Шакрой”.
16
evam uktā tu vaidehī parimohita cetanā । uvāca aśrūṇi muñcantī dāruṇam mām idam vacaḥ ॥16॥
Так я сказал Вайдехи, Чей разум был в смятении. Но она, проливая слезы, Ответила резким словом:
17
bhāvo mayi tava atyartham pāpa eva niveśitaḥ । vinaṣṭe bhrātari prāptum na ca tvam mām avāpsyasi ॥17॥
“Тобою, коварный злодей, Овладела страсть к жене брата! Но я тебе не достанусь, Даже если погибнет Рама.
18
saṅketāt bharatena tvam rāmam samanugacchasi । krośantam hi yathā atyartham na enam abhyavapadyase ॥18॥
Ты последовал за Рагхавой По сговору с Бхаратой И потому к нему не идешь, Хотя он взывает о помощи,
19
ripuḥ pracchanna cārī tvam mat artham anugacchasi । rāghavasya antara prepsuḥ tathā enam na abhipadyase ॥19॥
Скрытый враг, ты ради меня Последовал в лес за Рагхавой, Ждал, когда он отлучится, И теперь не хочешь ему помочь”.
19.
Ждал, когда он отлучится (rāghavasya-antaram prepsuḥ)... — Слово antara имеет различные значения, и поэтому фразу в целом можно также перевести: «ждал промаха со стороны Рагхавы» или «ждал удобного случая, [который предоставил бы] Рагхава».
Меня выманил из обители Ракшаса, принявший облик Золотого оленя, и теперь Он лежит, убитый моей стрелою.
26
vikṛṣya cāpam paridhāya sāyakam । sa līla bāṇena ca tāḍito mayā । mārgīm tanum tyajya ca viklava svaro । babhūva keyūra dharaḥ sa rākṣasaḥ ॥26॥
Стрелой из лука я, будто играючи, Убил этого ракшаса, и, умирая, Он покинул с воплем тело оленя, Снова став ракшасой с браслетами на руках.
26.
...ракшасой с браслетами на руках (keyūra-dharaḥ sa rākṣasaḥ). — Упоминание о браслетах содержит здесь двойной смысл: во-первых, оно подтверждает, что Рама имел дело не с обычным оленем, а во-вторых, указывает на страсть к разного рода украшениям, которая была характерной чертой ракшасов.
27
śara āhatena eva tadā ārtayā girā । svaram mama ālaṃbya su dūra su śravam । udāhṛtam tat vacanam su dāruṇam । tvam āgato yena vihāya maithilīm ॥27॥
Но перед смертью ракшаса успел перенять Мой голос и выкрикнул горестные слова, Которые разнеслись и понудили тебя Пойти мне на помощь, оставив Майтхили».
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, пятьдесят девятая песнь «Книги о лесе».
Шестидесятая песнь
1
bhṛśam āvrajamānasya tasya adho vāma locanam । prāsphurat ca askhalat rāmo vepathuḥ ca asya jāyate ॥1॥
Когда Рама возвращался в обитель, У него задергался левый глаз, Он споткнулся о корень, И его бросило в дрожь.
0.
4. Бросаясь из стороны в сторону, | Словно кружась на листе (udbhraman iva... vikṣipan)... — Значение санскритских деепричастий здесь не вполне ясно, и поэтому они истолковываются комментаторами и переводчиками по-разному.
2
upālakṣya nimittāni so aśubhāni muhur muhuḥ । api kṣemam tu sītāyā iti vai vyājahāra ha ॥2॥
То тут, то там он видел Дурные предзнаменования И вопрошал с тревогой: «В безопасности ли Сита?»
«Она похищена, или мертва, Или убита, или съедена, Или, быть может, ушла в лес И где-то скрывается, робкая?
9
gatā vicetum puṣpāṇi phalāni api ca vā punaḥ । athavā padminīm yātā jala artham vā nadīm gatā ॥9॥
Или, быть может, она снова Собирает цветы и плоды, Или пошла к пруду лотосов Или к реке набрать воды?»
10
yatnāt mṛgayamāṇaḥ tu na āsasāda vane priyām । śoka rakta īkṣaṇaḥ śrīmān unmatta iva lakṣyate ॥10॥
Он без устали бегал по лесу, Но нигде не встретил любимую, Глаза его сделались красными, И он казался обезумевшим.
10.
...он казался обезумевшим (unmatta iva lakṣyate). — Далее следует сцена «безумия» Рамы, которая начинается с его вопросов о Сите, адресованных деревьям, зверям, горам, рекам, ветру, солнцу, а затем достигает своей кульминации в его угрозах уничтожить мир и все живое в стихах 55—76 64-й песни. Эта сцена воспрозводилась во многих произведениях санскритской литературы, перелагавших сказание о Раме: «Вишну-пуране» (V. 13. 25—41), «Бхагавата-пуране» (X. 30), «Баларамаяне» Раджашекхары (акт 5), «Прасаннарагхаве» Джаядевы (акт 6) и др., и послужила образцом для Калидасы в его пьесе «Викраморваши» («Мужеством обретенная Урваши»), в четвертом акте которой обезумевший царь Пуруравас разыскивает покинувшую его апсару Урваши. Возможно, не без влияния «Рамаяны» в санскритской поэтике «безумие» (unmāda) рассматривалось как одна из стадий «любви в разлуке» (ДД IV. 60) и как одно из «преходящих состояний» (vyabhicāribhāva) горестной расы (karuṇa) (ДД IV. 89).
11
vṛkṣāt vṛkṣam pradhāvan sa girīm ca api nadī nadam । babhrāma vilapan rāmaḥ śoka paṅka arṇava plutaḥ ॥11॥
Он бросался от дерева к дереву, Блуждал по горам и рекам И горько рыдал, поглощенный Мутными водами скорби:
Скажи, ты видело, дерево билва, Ее, похожую на твою ветку, Одетую в желтое платье, С грудью, подобной твоим плодам?
13.
Скажи, ты видело, дерево билва (śaṃsasva yadi sā dṛṣṭā)... — Билва (см. примеч. к Рам. I. 14. 22) — яблоня; отсюда сравнение грудей Ситы с плодами билвы и упоминание о ее желтом платье.
14
athavā arjuna śaṃsa tvam priyām tām arjuna priyām । janakasya sutā tanvī yadi jīvati vā na vā ॥14॥
Может быть, ты, дерево арджуна, Скажешь мне о моей любимой, Так любящей тебя, арджуна! Жива или нет дочь Джанаки?
kakubhaḥ kakubha ūrum tām vyaktam jānāti maithilīm । latā pallava puṣpa āḍhyo bhāti hi eṣa vanaspatiḥ ॥15॥
О владыка леса какубха, Ты всё в цветах и побегах И, наверное, знаешь, где Сита, Чьи бедра похожи на какубху.
15.
Какубха (kakubha) — видимо, разновидность арджуны, поскольку классифицируется так же, как и арджуна: Terminalia arjuna. Ты всё в цветах и побегах (latā-pallava-puṣpa-āḍhyaḥ — букв.: «богатое лианами, цветами и побегами»)... — В этих словах, если использовать терминологию санскритской поэтики, вероятно, содержится дхвани (скрытый смысл): Рама выражает надежду, что дерево какубха видело Ситу, полагая, что оно расцвело при ее появлении.
16
bhramarair upagītaḥ ca yathā druma varo hi asi । eṣa vyaktam vijānāti tilakaḥ tilaka priyām ॥16॥
Вот тилака, лучшее из деревьев, А рядом с ним жужжат пчелы. Оно, я думаю, знает о ней, Любящей деревья тилака!
16.
Тилака. — См. примеч. к Рам. II. 91. 50. ...рядом с ним жужжат пчелы (bhramarair upagītaḥ). — Возможно, и в этом случае предположение Рамы, что тилака знает о Сите, основано на том, что пчелы слетелись к тилаке, потому что рядом проходила «сладостная» Сита.
О ашока, избавляющая от горя, Скорей скажи, где моя любимая. Пусть сердце мое не знает горя, Подобно твоему имени!
17.
Пусть сердце мое не знает горя, | Подобно твоему имени (śoka-upahata-cetanam | tvan-nāmanaṃ kuru — букв.: «Сделай [мое] сердце избавленным от горя, подобно твоему имени»)! — Как уже отмечалось в примеч. к Рам. I. 1. 73, название дерева ашока значит «беспечальное», «не знающее горя».
Сандаловые, манговые, Слоновьи и другие деревья И, расспрашивая их о Сите, Выглядел как безумный.
22.
Сандаловое дерево (candana). — См. примеч. к Рам. I. 58. 9. Манговое дерево (cūti). — См. примеч. к Рам. II. 91. 30. Слоновье дерево (punnāga — букв.: «слон») — Rottleria tincoria или Calophyllum inophyllum.
«О лань, знаешь ли ты Ситу С глазами юной лани? Она, чьи глаза блестят, как у лани, Быть может, бродит среди ланей.
24
gaja sā gaja nāsoruḥ yadi dṛṣṭā tvayā bhavet । tām manye viditām tubhyam ākhyāhi vara vāraṇa ॥24॥
О слон, видел ли ты Ситу, Чьи бедра похожи на твой хобот? Она знакома тебе, я думаю, Скажи о ней, лучший из слонов!
25
śārdūla yadi sā dṛṣṭā priyā candra nibha ānanā । maithilī mama visrabdham kathayasva na te bhayam ॥25॥
О тигр, если ты видел Мою любимую Майтхили С лицом подобным полной луне, Скажи! Тебе нечего бояться.
25.
...Тебе нечего бояться (na te bhayam). — Нагеша Бхава и Катака Мадхава Йогиндра полагают, что тигр не должен бояться, потому что Рама не думает, что он съел Ситу; Махешваратиртха и Говиндараджа — что тигр по природе бесстрашен и не будет молчать, как другие боязливые звери. Но нам кажется более вероятным предположение Ш. Поллока, что Рама хочет сказать, что он не на охоте и тигру нечего опасаться за свою жизнь (см.: Pollock 1991: 336).
26
kim dhāvasi priye nūnam dṛṣṭā asi kamala īkṣaṇe । vṛkṣeṇa āccādya ca ātmānam kim mām na pratibhāṣase ॥26॥
Куда ты бежишь, любимая? Я вижу тебя, лотосоокая. Почему ты прячешься за деревьями, Почему со мной не разговариваешь?
27
tiṣṭha tiṣṭha varārohe na te asti karuṇā mayi । na atyartham hāsya śīlā asi kim artham mām upekṣase ॥27॥
Стой, стой, прекраснобедрая! Ты совсем меня не жалеешь. Не нужно так шутить со мною. Почему ты меня избегаешь?
28
pīta kauśeyakena asi sūcitā vara varṇini । dhāvanti api mayā dṛṣṭā tiṣṭha yadi asti sauhṛdam ॥28॥
По твоему желтому платью Я узнаю тебя, красавица. Я вижу тебя, хоть ты убегаешь. Стой, имей ко мне сострадание!
29
na eva sā nūnam athavā hiṃsitā cāru hāsinī । kṛcchram prāptam na mām nūnam yathā upekṣitum arhati ॥29॥
Не она это, нет! Попала в беду Сита с ее прекрасной улыбкой! Она не могла бы так поступить Со мною, измученным тревогой.
Думаю, мое дитя съедено, Кровожадными ракшасами! Когда я покинул любимую, Они разорвали ее на части.
30.
...дитя (bālā)... — Обычно этим словом назывались дети в возрасте до 16 лет. Но здесь, как и далее в стихе 34 (дитятко), оно служит просто ласковым именем.
Так рыдая, Рама бросался От одного леса к другому, То уходил поспешно вперед, То неожиданно возвращался.
36.
То уходил поспешно вперед, | То неожиданно возвращался (kvacid udbhramate vegāt kvacid vibhramate balāt). — Ввиду многозначности слов и эллиптичности стиха в целом он интерпретируется комментаторами по-разному. Обычное толкование: где-то Рама бросался в одну сторону, где-то в душевном смятении устремлялся в другую. Необычное, но в какой-то мере вероятное объяснение (если понимать глаголы как выражение психологических состояний) дает Говиндараджа: где-то Раме казалось, что он видит Ситу в силу собственного возбуждения, где-то — в силу ее сходства с деревьями, лианами и разного рода лесными растениями.
37
kvacit matta iva ābhāti kāntā anveṣaṇa tatparaḥ । sa vanāni nadīḥ śailān giri prasravaṇāni ca । kānanāni ca vegena bhramati aparisaṃsthitaḥ ॥37॥
Стремительно пробегая По холмам, рощам и горам, Горным потокам и рекам, Ни на минуту не останавливаясь В розысках Майтхили, Он выглядел как безумный.
38
tadā sa gatvā vipulam mahat vanam । parītya sarvam tu atha maithilīm prati । aniṣṭhita āśaḥ sa cakāra mārgaṇe । punaḥ priyāyāḥ paramam pariśramam ॥38॥
И, даже обшарив огромный лес, Он в этих розысках не терял надежды И вновь, прилагая все силы, Принимался искать свою любимую.
Поглощенному горем, Словно глубокой трясиной, Страстно желая ему добра, Сказал благородный Лакшмана:
14
mā viṣādam mahābuddhe kuru yatnam mayā saha । idam giri varam vīra bahu kandara śobhitam ॥14॥
«Не отчаивайся, мощнорукий, Продолжим наши усилия. Смотри: эта лучшая из гор Украшена множеством пещер.
14.
...эта лучшая из гор (idaṃ giri-varam)... — Имеется в виду гора Прасравана, которая упоминается далее в 21-м стихе и в одной из пещер которой может, по мнению Лакшманы, скрываться Сита.
15
priya kānana sañcārā vana unmattā ca maithilī । sā vanam vā praviṣṭā syāt nalinīm vā supuṣpitām ॥15॥
Майгхили без ума от леса И любит бродить среди деревьев. Быть может, она пошла в лес Или к пруду с цветущими лотосами,
15.
Майтхили без ума от леса (vana-unmattā ca maithilī)... — Букв.: «помешана на лесе», «опьянена лесом».
«Я верну тебе, о многомудрый, Майтхили, дочь Джанаки, Как Вишну вернул землю, Заключив в оковы Бали».
24.
Как Вишну вернул землю, | Заключив в оковы Бали (yathā viṣṇuḥ... baliṃ baddhvā mahīm imām)». — Реминисценция известного мифа о том, как Вишну, воплотившийся в карлика, отобрал у асуры Бали три завоеванных им мира, в том числе и землю (см. примеч. к Рам. I. 29. 20; II. 14. 11). По одной из версий этого мифа, Вишну сбросил с неба обманутого им Бали в оковах. Заслуживает внимания внутренняя корреляция объектов и субъектов сравнения: Сита — похищенная Бали земля, ракшаса Равана — похититель Бали, Рама — Вишну, освободитель земли-Ситы и каратель похитителя.
25
evam uktaḥ tu vīreṇa lakṣmaṇena sa rāghavaḥ । uvāca dīnayā vācā duḥkha abhihata cetanaḥ ॥25॥
Так сказал своему брату Доблестный сын Сумитры, Но Рама с сердцем, убитым горем, Ответил печальным голосом:
26
vanam suvicitam sarvam padminyaḥ phulla paṅkajāḥ । giriḥ ca ayam mahāprājña bahu kandara nirjharaḥ । na hi paśyāmi vaidehīm prāṇebhyo api garīyasīm ॥26॥
«Мы обыскали весь этот лес, Озера с цветущими лотосами И эту гору, о многомощный, С ее пещерами и водопадами, Но так и не нашли Вайдехи, А она мне дороже жизни».
В печали из-за ее гибели, Окажется во власти безумия. Или лучше не возвращаться В город, где царствует Бхарата,
15
svargo api hi tayā hīnaḥ śūnya eva mato mama । tat mām utsṛjya hi vane gaccha ayodhyā purīm śubhām ॥15॥
Ибо без Ситы и небеса Покажутся мне пустыми? Оставь меня здесь в лесу И возвращайся один
16
na tu aham tām vinā sītām jīveyam hi kathañcana । gāḍham āśliṣya bharato vācyo mat vacanāt tvayā ॥16॥
В чудесный город Айодхью: Я не могу в нем жить без Ситы. Крепко обними Бхарату И скажи от меня такое слово:
17
anujñāto asi rāmeṇa pālaya iti vasundharām । aṃbā ca mama kaikeyī sumitrā ca tvayā vibho ॥17॥
“Рама тебе приказывает Одному управлять страною И опекать, став государем, Мою мать, Кайкейи и Сумитру”.
17.
И опекать, став государем, | Мою мать, Кайкейи и Сумитру (ambā ca mama kaikeyī sumitrā ca tvayā vibho). — В оригинале смысл этого стиха неясен, и синтаксически он не связан ни с каким глаголом. Мы заимствуем значение глагола из предыдущей строки (pālaya — «правь», «опекай») и присоединяем этот стих к словам Рамы, адресованным Бхарате (комментаторы обычно присоединяют его к наставлению Лакшмане в следующей строфе), в частности, потому, что обращение vibho («о царь», «о господин») в данном контексте скорее может относиться к Бхарате, чем к Лакшмане.
18
kausalyā ca yathā nyāyam abhivādyā mama ajñayā । rakṣaṇīyā prayatnena bhavatā sā ukta kāriṇā ॥18॥
А затем, Лакшмана, как положено, Приветствуй почтительно Каусалью И защищай ее всеми силами, Выполняя все, что она скажет,
19
sītāyāḥ ca vināśo ayam mama ca amitra sūdana । vistareṇa jananyā vinivedya tvayā bhavet ॥19॥
Прошу тебя, о губитель врагов, Матери моей Каусалье Поведать во всех подробностях О гибели моей любимой Ситы».
20
iti vilapati rāghavo tu dīno । vanam upagamya tayā vinā su keśyā । bhaya vikala mukhaḥ tu lakṣmaṇo api । vyathita manā bhṛśam āturo babhūva ॥20॥
Так горько рыдал несчастный Рагхава, Оставшись в лесу без прекрасной Ситы, И омрачилось тревогой лицо Лакшманы, Затрепетало его сердце, полное скорби.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, шестьдесят вторая песнь «Книги о лесе».
Шестьдесят третья песнь
1
sa rāja putra priyā vihīnaḥ । śokena mohena ca pīḍyamānaḥ । viṣādayan bhrātaram ārta rūpo । bhūyo viṣādampraviveśa tīvram ॥1॥
Рама, измученный тяжким горем, Лишившись любимой, был в отчаянии. И несчастный царевич своим видом Приводил в отчаяние и своего брата.
0.
Это одна из немногих песней «Рамаяны», целиком написанная не шлокой, а многосложными стихами. По-видимому, это должно было подчеркнуть ее эмоциональную напряженность. Этой песни, как и предыдущей, нет во многих рукописях поэмы и, соответственно, в ее критическом издании.
2
sa lakṣmaṇam śoka vaśa abhipannam । śoke nimagno vipule tu rāmaḥ । uvāca vākyam vyasanānurūpam । uṣṇam viniḥśvasya rudan sa śokam ॥2॥
Пронизанный горем несчастный Рама В глубокой печали, все время плача, С тяжелыми вздохами сказал Лакшмане О тяжкой своей судьбе скорбное слово:
3
na mat vidho duṣkṛta karma kārī । manye dvitīyo asti vasundharāyām । śoka anuśoko hi paraṃparāyā । mām eti bhindan hṛdayam manaḥ ca ॥3॥
«Думаю, нет на земле другого человека, Совершившего столько дурных деяний. Непрерывной чредой беда за бедою Идут, разрывая мне ум и сердце.
Некогда, нет сомнений, я был пристрастен К дурным деяниям и, полагаю, Совершал их не раз, если теперь Я попал в беду и горе сменяется новым горем.
4.
Некогда, нет сомнений, я был пристрастен | К дурным деяниям (pūrvaṃ mayā nūnam abhīpsitāni papāni karmāṇi)... — В этой, как и в предыдущей строфе, речь идет о дурных деяниях, совершенных в прежних рождениях. Примечательно, что Рама рассуждает здесь как простой смертный.
5
rājya praṇāśaḥ sva janaiḥ viyogaḥ । pitur vināśo jananī viyogaḥ । sarvāni me lakṣmaṇa śoka vegam । āpūrayanti pravicintitāni ॥5॥
Расставание с близкими, потеря царства, Гибель отца Дашаратхи, разлука с матерью – Когда я об этом думаю, о Лакшмана, Ко мне подступают приливы скорби.
6
sarvam tu duḥkham mama lakṣmaṇa idam । śāntam śarīre vanam etya kleśam । sītā viyogāt punar api udīrṇam । kāṣṭaiḥ iva agniḥ sahasā pradīptaḥ ॥6॥
Горести было утихли, о Лакшмана, Как только пришел я в лес, но с новой силой Они опять пробудились с потерей Ситы, Подобно вспыхнувшему от дров пламени.
7
sā nūnam āryā mama rākṣasena hi । abhyāhṛtā kham samupetya bhīruḥ । apasvaram su svara vipralāpā । bhayena vikranditavati abhīkṣṇam ॥7॥
Похищена ракшасом моя любимая, Ее заточили в пещеру, и она, робкая, Всегда говорящая сладостно, все время рыдает Бессвязно и горестно, объятая страхом.
7.
Ее заточили в пещеру (khaṃ samupetya)... — Слово kha может значить и «пещера», и «небо». Некоторые комментаторы выбирают второе значение, которое, на наш взгляд, не подходит по смыслу.
8
tau lohitasya priya darśanasya । sadā ucitau uttama candanasya । vṛttau stanau śoṇita paṅka digdhau । nūnam priyāyā mama na abhibhāta ॥8॥
Округлые нежные груди моей любимой, Привыкшие издавна к самой лучшей Красной сандаловой мази, утратили блеск, Теперь покрытые красными пятнами крови.
9
tat ślakṣṇa su vyakta mṛdu pralāpam । tasyā mukham kuñcita keśa bhāram । rakṣo vaśam nūnam upagatāyā । na bhrājate rāhu mukhe yathā induḥ ॥9॥
Ее лицо, украшенное вьющимися волосами, С устами, лепечущими так ласково, Теперь, когда она попала во власть ракшасов, Уже не сияет, словно луна в пасти у Раху.
10
tām hāra pāśasya sadā ucita antam । grīvām priyāyā mama su vratāyā । rakṣāṃsi nūnam paripītavanti । śūnye hi bhitvā rudhira aśanāni ॥10॥
Из шеи моей любимой, верной супруги, Всегда украшенной жемчужной ниткой, Теперь, разорвав ее, пьют кровь В потайном укрытии кровожадные ракшасы.
Рядом со мною милая дочь Джанаки Раньше нередко сидела на этом камне, Ласково улыбалась, шутила с тобой, Лакшмана, Когда ты долго и дружески с ней беседовал.
12.
Рядом со мною... | Раньше нередко сидела на этом камне (asmin mayā sārdham... | śilā-tale pūrvam upopaviṣṭā)... — Так как в следующей строфе идет речь о реке Годавари, Говиндараджа поясняет, что это камень на берегу Годавари, где после купания часто сидели Рама и Сита. Причастие upaviṣṭā и так имеет значение «сидела рядом», но в тексте «Рамаяны» добавлена еще одна приставка: upa-upa-viṣṭā (букв.: «сидела близко-близко»), дабы подчеркнуть постоянную близость Рамы и Ситы.
13
godāvarī iyām saritām variṣṭā । priyā priyāyā mama nitya kālam । api atra gacchet iti cintayāmi । na ekākinī yāti hi sā kadācit ॥13॥
Вот перед нами Годавари, лучшая из рек. Она всегда была любима моей любимой. Я было думал: “Она могла пойти к реке”, – Но без меня она никогда к реке не ходит.
14
padma ānanā padma palāśa netrā । padmāni vā ānetum abhiprayātā । tat api ayuktam na hi sā kaddacit । mayā vinā gacchati paṅkajāni ॥14॥
Быть может, она, с глазамилепестками лотосов, С лицом-лотосом, захотела принести лотосы? Нет, и это, знаю, не так! Одна, без меня, Никогда за лотосами она не ходила.
14.
...она, с глазами-лепестками лотосов, | С лицом-лотосом, захотела принести лотосы (padma-ānanā padma-palāśa-netrā padmāni vā-ānetum abhiprayātā)? — Нарочитое обыгрывание слова «лотос» — риторическая фигура авритти («повтор»).
15
kāmam tu idam puṣpita vṛkṣa saṇḍam । nānā vidhaiḥ pakṣi gaṇaiḥ upetam । vanam prayātā nu tat api ayuktam । ekākinī sā ati bibheti bhīruḥ ॥15॥
А может быть, она пошла гулять по лесу, Где уже распустились цветы на деревьях, Где летают стаями всевозможные птицы? Но и это не так! Она, робкая, быть одной боится.
16
āditya bho loka krṛta akṛta jñaḥ । lokasya satya anṛta karma sākṣin । mama priyā sā kva gatā hṛtā vā । śaṃsava me śoka hatasya sarvam ॥16॥
О солнце, ты знаешь все, что делают люди, Ты свидетель правды и зла в этом мире, Скажи мне, убитому горем, всю правду: Куда ушла, кто похитил мою любимую?
17
lokeṣu sarveṣu na nāsti kiñcit । yat te na nityam viditam bhavet tat । śaṃsasva vayoḥ kula śālinīm tām । mṛtā hṛtā vā pathi vartate vā ॥17॥
Обо всем, что случается в трех мирах, Ты лучше других знаешь, всеведущий ветер. Расскажи мне всю правду о ней, благородной: Мертва она, или похищена, или где-то бродит?»
17.
Расскажи... о ней, благородной (śaṃsasva... kula-pālinīṃ tām)... — Букв.: «о хранительнице своего рода», но также «высокородной».
18
iti iva tam śoka vidheya deham । rāmam visañjñam vilapantam eva । uvāca saumitriḥadīna sattvaḥ । nyāye sthitaḥ kāla yutam ca vākyam ॥18॥
Стенающему так горько, с убитым сердцем, Теряющему сознание, плачущему Раме Сохранивший мужество сын Сумитры Сказал, рассудительный, разумное слово:
18.
Сохранивший мужество сын Сумитры | ...рассудительный (saumitrir adīna-sattvo | nyāyye sthitaḥ)... — Первое определение означает и «сохранивший мужество», и «высокий духом», второе — буквально значит «стоящий [на почве] рассуждения».
19
śokam vimuñca ārya dhṛtim bhajasva । saha utsāhatā ca astu vimārgaṇe asyāḥ । utsāhavanto hi narā na loke । sīdanti karmasu ati duṣkareṣu ॥19॥
«Довольно скорби, сохрани силы и разум, Будь настойчив в поисках царевны Видехи, Ибо люди мужественные в этом мире Даже в горьких бедах не падают духом».
Но не слушал лучший из рода Рагху Слова высокого мужества сына Сумитры, И, несчастный, утратив на время стойкость, Погрузился всем сердцем в великое уныние.
20.
Но не слушал лучший из рода Рагху | Слова высокого мужества сына Сумитры (iti-iva saumitrim udagra-pauruṣam bruvantam... raghu-vaṃśa-vardhanaḥ | na cintāyam āsa)... — Букв.: «Не размышлял над этими словами сына Сумитры, говорящего с великим мужеством».
Опечаленный Рама грустным голосом Сказал сыну Сумитры: «Ступай поскорее, Лакшмана, К реке Годавари и посмотри:
0.
7. Но никто из живых существ | Не сказал о ее похищении | Индрой среди ракшасов (bhūtāni rākṣasendreṇa... hṛtām api | na tāṃ śaśaṃsūḥ)... — Не сказал из-за страха перед Раваной (см. далее стихи 8—9).
2
api godāvarīm sītā padmāni ānayitum gatā । evam uktaḥ tu rāmeṇa lakṣmaṇaḥ punaḥ eva hi ॥2॥
Быть может, на ее берегу Сита срывает лотосы». Выслушав слово Рамы, Лакшмана быстрым шагом
Рама, потеряв надежду Узнать о Сите у Годавари, Истерзанный разлукой, Сказал сыну Сумитры:
11
eṣā godāvarī saumya kiñcan na pratibhāṣate । kim nu lakṣmaṇa vakṣyāmi sametya janakam vacaḥ ॥11॥
«Эта река Годавари, милый, Ничего мне не отвечает. Лишившись моей любимой, Что я скажу при встрече
12
mātaram caiva vaidehyā vinā tām aham apriyam । yā me rājya vihīnasya vane vanyena jīvataḥ ॥12॥
Царю Джанаке, Лакшмана, И матери царевны Видехи? С Ситой я забывал о бедах, Когда потерял царство
12.
...матери царевны Видехи (mātaraṃ ca-eva vaidehyāḥ)? — Сита родилась из земли, но здесь ее матерью, вероятно, названа жена царя Джанаки, которая ее воспитывала.
13
sarvam vyapanayat śokam vaidehī kva nu sā gatā । jñāti varga vihīnasya rāja putrīm apaśyataḥ ॥13॥
И зажил лесной жизнью. Куда же ушла Вайдехи? Вдали от всех родичей И в разлуке с Вайдехи,
Вдоль реки Мандакини: Не найду ли где-нибудь Ситу? Но какие-то большие олени Неотрывно на меня смотрят
15.
Вдоль реки Мандакини (mandākinīm)... — Здесь или ошибка, потому что река Мандакини течет вблизи горы Читракуты (см. примеч. к Рам. II. 56. 35), или же это эпитет («медленно текущая») реки Годавари, о которой на самом деле и идет речь.
16
vaktu kāmā iha hi me iṅgitāni anupalakṣaye । tān tu dṛṣṭvā naravyāghra rāghavaḥ pratyuvāca ha ॥16॥
И, мне кажется, подают знаки, Как бы желая заговорить». И хриплым от слез голосом Тигр среди людей Рагхава,
16.
...мне кажется, подают знаки (iṅgitāny upalakṣaye)... — Слово «знак» (iṅgita) в первичном своем значении — это знак, поданный изменением голоса или каким- либо жестом.
17
kva sīta iti nirīkṣan vai bāṣpa saṃruddhayā girā । evam uktā narendreṇa te mṛgāḥ sahasā utthitā ॥17॥
Пристально глядя на оленей, Спросил их: «Где Сита?» В ответ на вопрос Рамы, Индры среди людей,
Недавно оставленную мною На красивой лесной опушке?» Разгневанный, он сказал горе, Словно лев – слабосильной лани:
30.
Разгневанный, он сказал горе (kruddho ’bravīd girim)... — На первый взгляд здесь пропуск, во всяком случае, непонятно, чем был разгневан Рама: ведь гора еще ничего ему не ответила. Но вопрос Рамы в предыдущем стихе: «Не видел ли ты, земной владыка, | Смуглую, тонкостанную Ситу, | Недавно оставленную мною | На красивой лесной опушке (kaccit kṣitibhṛtāṃ nātha dṛṣṭā sarvāṅga-sundarī | rāmā ramye vanoddeśe mayā virahitā tvayā)?» — может быть понят и как ответ «Я как-то видел, земной владыка, смуглую тонкостанную Ситу, недавно оставленную тобою на прекрасной лесной опушке» (заметим, что слова kṣitibhṛtāṃ nātha — букв.: «владыка держателей земли» — могут означать и гору, и царя, а местоимение kaccit может быть и вопросительным, и неопределенным). Рама, видимо, принимает горное эхо его собственных слов за ответ горы, передразнивающей его вопрос, и поэтому разгневан. Здесь использована одна из разновидностей риторической фигуры (аланкары) читра («картинка»; см.: Гринцер 1987: 128—130), при которой одно и то же высказывание может содержать два смысла.
31
tām hema varṇām hema aṅgīm sītām darśaya parvata । yāvat sānūni sarvāṇi na te vidhvaṃsayāmi aham ॥31॥
«О гора, укажи мне, где Сита, Златоликая, златокожая, Или я раздроблю на части Все твои горные вершины!»
32
evam uktaḥ tu rāmeṇa parvato maithilīm prati । darśayan iva tām sītām na darśayata rāghave ॥32॥
Так спрашивал о Майтхили Рагхава высокую гору, Но та не ответила Раме, Хотя как будто и видела Ситу.
32.
Но та не ответила Раме, | Хотя как будто и видела Ситу (darśayann iva tāṃ sītāṃ na-ādarśayata). — Махешваратиртха объясняет слова «хотя как будто и видела Ситу» тем, что так истолковал Рама горное эхо (см. предыдущее примечание), а Нагеша Бхатта замечает: «Не ответила Раме из-за неумения говорить».
33
tato dāśarathī rāma uvāca śiloccayam । mama bāṇa agni nirdagdho bhasmī bhūto bhaviṣyasi ॥33॥
Тогда Рама, сын Дашаратхи, Сказал горе со множеством пиков: «Сожженная моими стрелами, Ты станешь кучей золы
Моя вражда к жестокосердым, Меняющим облик ракшасам, Конец которой положит смерть, Возросла во сто крат, Лакшмана.
52
hṛtā mṛtā vā sītā hi bhakṣitā vā tapasvinī । na dharmaḥ trāyate sītām hriyamāṇām mahāvane ॥52॥
Несчастная Сита похищена, Или убита, или съедена. Ее, живущую в глухом лесу, Не защитила ее добродетель.
52.
Не защитила ее добродетель (na dharmas trāyate sītām). — Махешваратиртха замечает, что это опровергает пословицу: «В несчастьях спасает добродетель (дхарма)».
53
bhakṣitāyām hi vaidehyām hṛtāyām api lakṣmaṇa । ke hi loke priyam kartum śaktāḥ saumya mama īśvarāḥ ॥53॥
Если Вайдехи съедена Или похищена, Лакшмана, Кто из владык этого мира Посмел причинить мне зло?
53.
Кто из владык этого мира | Посмел причинить мне зло (ke hi loke priyaṃ kartuṃ śaktāḥ... mama-īśvarāḥ)? — Этот стих в оригинале теряет смысл, если не внести в него конъектуру (что и делает большинство комментаторов): вместо priyam («приятное», «доброе») — apriyam («неприятное», «злое»). Поэтому комментаторами принято чтение loke priyam, которому мы и следуем.
Скорбящего героя, Лакшмана, Пусть даже властителя миров, Любое существо по невежеству Способно подвергнуть презрению.
54.
Скорбящего героя (sūraṃ kāruṇa-vedinam)... — Можно перевести... «героя, знающего сострадание», но по смыслу здесь более уместен и допустим предложенный нами перевод. Пусть даже властителя миров (kartāram api lokānām)... — Букв.: «делателя миров». И Нагеша Бхатта, и Катака Мадхава Йогиндра предполагают здесь Шиву, но, скорее, Рама имеет в виду самого себя: «делателем миров (или людей)» допустимо называть и великого царя.
Теперь и тридцатка богов Сочтет меня бессильным, Потому что я мягок, сострадателен, Желаю блага всему миру.
56
mām prāpya hi guṇo doṣaḥ saṃvṛttaḥ paśya lakṣmaṇa । adya eva sarva bhūtānām rakṣasām abhavāya ca ॥56॥
Знай же, Лакшмана, что отныне Во мне все доброе стало злым! Сегодня я отвергаю добро И направляю свою силу
56.
Во мне все доброе стало злым (mām prāpya hi guṇo doṣaḥ saṃvṛttaḥ)! — Букв.: «Свойственное мне достоинство (добрые качества, такие как милосердие, великодушие и т. д.) превратилось в недостаток (дурные качества)!»
57
saṃhṛtya eva śaśi jyotsnām mahān sūrya iva uditaḥ । saṃhṛtya eva guṇān sarvān mama tejaḥ prakāśte ॥57॥
На истребление ракшасов, Да и всех живых существ, Подобно восходящему солнцу, Гасящему сияние месяца.
58
na eva yakṣā na gandharvā na piśācā na rākṣasāḥ । kinnarā vā manuṣyā vā sukham prāpsyanti lakṣmaṇa ॥58॥
Ни один якша, гандхарва, Пишача, ракшаса, киннара Или человек, о Лакшмана, Не получит от меня снисхождения.
59
mama astra bāṇa saṃpūrṇam ākāśam paśya lakṣmaṇa । asaṃpātam kariṣyāmi hi adya trailokya cāriṇām ॥59॥
Ты увидишь, как я, Лакшмана, Заполню небо своими стрелами И не оставлю на нем места Для обитателей трех миров.
Пущенных моей яростью И летящих во все стороны. В уничтоженных мирах Не останется из-за моего гнева
67
drakṣyanti adya vimuktānām amarṣāt dūra gāminām । na eva devā na daiteyā na piśācā na rākṣasāḥ ॥67॥
Ни асуров, ни богов, Ни ракшасов, ни пишачей. Эти миры богов, дайтьев, Якшей, гандхарвов, ракшасов,
68
bhaviṣyanti mama krodhāt trailokye vipraṇāśite । deva dānava yakṣāṇām lokā ye rakṣasām api ॥68॥
Пораженные моими стрелами, Рассыплются на кусочки. Я сотру своими стрелами Границы между мирами,
68.
Я сотру своими стрелами | Границы между мирами (nirmaryādān imān lokān kariṣyāmy adya sāyakaiḥ)... — Букв.: «Сегодня я сделаю [своими] стрелами безграничными эти миры».
И в гневе мудрый Рама Выглядел точно так же, Как выглядел некогда Рудра, Уничтоживший Трипуру.
72.
Как выглядел некогда Рудра, | Уничтоживший Трипуру (tripuraṃ jaghnuṣaḥ pūrvaṃ rudrasya-iva babhau tanuḥ). — Букв.: «Тело (вид) [Рамы] было [такое же], как некогда у Рудры, уничтожившего Трипуру». Трипура («Тройной город») — три города, построенные в небе из золота, серебра и железа тремя братьями-асурами, которые во время войны богов и демонов сжег Шива/Рудра одной стрелою.
Натянув лук, прославленный Рама, Губитель вражеских городов, Подобный огню в конце юги, Сказал такое гневное слово:
75
sandadhe dhanuṣi śrīmān rāmaḥ para purañjayaḥ । yuga anta agniḥ iva kruddhaḥ idam vacanam abravīt ॥75॥
«Как любое живое существо Не в состоянии сражаться Со старостью, смертью, временем Или судьбой, о Лакшмана, Так же никто, когда я в гневе, Не может мне противиться.
Если сегодня же я не увижу Ситу, Прекрасную, белозубую царевну Митхилы, Я переверну этот мир со всеми горами, С богами и гандхарвами, с людьми и змеями».
77
purā iva me cāru datīm aninditām । diśanti sītām yadi na adya maithilīm । sadeva gandharva manuṣya pannagam । jagat sa śailam parivartayāmi aham ॥77॥
Одолеваемого горем, Томимого похищением Ситы, Готового уничтожить миры, Как все истребляющий огонь,
0.
1. Готового уничтожить миры, | Как все истребляющий огонь (lokānām abhave yuktaṃ sāṃvartakam iva-analam)... — По-видимому, имеется в виду огонь, уничтожающий три мира в предустановленный день их гибели в конце кальпы. См. примеч. к Рам. I. 1. 18.
2
vīkṣamāṇam dhanuḥ sajyam niḥśvasantam punaḥ punaḥ । dagdhu kāmam jagat sarvam yuga ante ca yathā haram ॥2॥
Смотрящего на лук с тетивой, Вздыхающего снова и снова, Желающего сжечь мир, Как Хара в конце юги, –
2.
Желающего сжечь мир, | Как Хара в конце юги (dagdhukāmaṃ jagat sarvaṃ yugānte ca yathā haram)... — Сравнение не в полной мере тавтологичное предшествующему. Здесь уже речь идет о Шиве (Харе), периодически уничтожающем мир не в конце кальпы, а в конце махаюги (см. примеч. к Рам. I. 1. 94).
«Ты всегда был мягок, сдержан, Заботился о благе мира; Ты не должен из-за гнева Изменять собственной природе.
5
candre lakṣmīḥ prabhā sūrye gatiḥ vāyau bhuvi kṣamā । etat ca niyatam sarvam tvayi ca anuttamam yaśaḥ ॥5॥
Неизменны красота месяца, Сияние солнца, порывы ветра, Терпеливость земли, и так же Нетленна твоя слава.
6
ekasya na aparādhena lokān hantum tvam arhasi । na tu jānāmi kasya ayam bhagnaḥ sāṅgrāmiko rathaḥ ॥6॥
За вину одного ты не должен Уничтожать все миры. Я не знаю, чья здесь разбита Могучая боевая колесница,
7
kena vā kasya vā hetoḥ sa āyudhaḥ sa paricchadaḥ । khura nemi kṣataḥ ca ayam sikto rudhira bindubhiḥ ॥7॥
Кто и по какой причине Принимал участие в битве, Но тут был жестокий поединок, И это хорошо видно
8
deśo nivṛtta saṅgrāmaḥ su ghoraḥ pārthiva ātmaja । ekasya tu vimardo ayam na dvayoḥ vadatām vara ॥8॥
По разбитым колесам, копытам, По земле, увлажненной кровью. Но здесь был один, а не двое, О лучший из говорящих,
8.
Но здесь был один, а не двое (ekasya tu vimardo ‘yaṃ na dvayoḥ — букв.: «но это была битва одного, а не двоих»)... — Лакшмана так говорит, потому что на земле остались следы одного Раваны, так как Джатаюс сражался, находясь в воздухе.
9
na hi vṛttam hi paśyāmi balasya mahataḥ padam । na ekasya tu kṛte lokān vināśayitum arhasi ॥9॥
И я нигде не вижу следов, Говорящих о целом войске. Нельзя за содеянное одним Уничтожать все живое.
Цари с их правом наказывать Должны быть мудры, хладнокровны, И ты всегда был для всех существ Последним оплотом и прибежищем.
11
ko nu dāra praṇāśam te sādhu manyeta rāghava । saritaḥ sāgarāḥ śailā deva gandharva dānavāḥ ॥11॥
Так кто же мог решиться, На похищение Ситы, Рагхава? Реки, моря и горы, Гандхарвы, боги, данавы
12
na alam te vipriyam kartum dīkṣitasya iva sādhavaḥ । yena rājan hṛtā sītā tam anveṣitum arhasi ॥12॥
Так же не могут тебя обидеть, Как добрые люди – жреца. Того, кто похитил Ситу, Ты должен вместе со мною
12.
Как добрые люди — жреца (dīkṣitasya-iva sādhavaḥ). — Комментаторы расходятся в толковании стиха: dīkṣita — это тот кто посвящен в ведийский ритуал, и им может быть не только жрец; sādhu — это вообще добрый, благочестивый, благородный человек. Возможен поэтому перевод противоположный по смыслу: «как жрецы — посвященного в ритуал».
13
mad dvitīyo dhanuṣ pāṇiḥ sahāyaiḥ parama ṛṣibhiḥ । samudram ca viceṣyāmaḥ parvatān ca vanāni ca ॥13॥
Найти, держа лук в руках, Да помогут нам великие риши! Мы обыщем и горы, и океан, И самые глубокие пещеры,
14
guhāḥ ca vividhā ghorā padminyo vividhāḥ thathā । deva gandharva lokān ca viceṣyāmaḥ samāhitāḥ ॥14॥
И леса, и лотосовые озера, И все потаенные места. Чтобы найти похитителя, Соединив наши усилия,
15
yāvat na adhigamiṣyāmaḥ tava bhāryā apahāriṇam । na cet sāmnā pradāsyanti patnīm te tridaśa īśvarāḥ । kosala indra tataḥ paścāt prāpta kālam kariṣyasi ॥15॥
Мы осмотрим со всем тщанием Миры богов и гандхарвов. И если тридцатка богов Не вернет тебе твою супругу, Настанет время, владыка Косалы, Сделать все, что ты хочешь.
16
śīlena sāmnā vinayena sītām । nayena na prāpsyasi cet narendra । tataḥ samutsādaya hema puṅkhaiḥ । mahendra vajra pratimaiḥ śara oghaiḥ ॥16॥
Если по доброй воле и согласию Тебе, о Индра среди людей, не вернут Ситы, Ты обрушишь на мир ливень стрел, Златоперых, подобных перунам Индры».
Раму, беспомощно рыдающего, Обожженного пламенем горя, Истерзавшего его сердце, Словно бы впавшего в безумие,
0.
3. С помощью... | ...великого жертвенного обряда (mahatā ca-api karmaṇā)... — Имеется в виду обряд ашвамедхи (жертвоприношения коня), который совершил царь Дашаратха ради рождения сына (см.: Рам. I. 12—15). Словно боги на небе — амриту (amṛtam iva amaraiḥ). — О добывании напитка бессмертия амриты см.: Рам. I. 45. 15—45.
Твои доблести восхищали царя, И после разлуки с тобою Он умер, став божеством, Как рассказывал нам Бхарата.
5
yadi duḥkham idam prāptam kākutstha na sahiṣyase । prākṛtaḥ ca alpa sattvaḥ ca itaraḥ kaḥ sahiṣyati ॥5॥
Если ты не одолеешь беду, Выпавшую тебе на долю, Как смогут другие, слабее тебя, Преодолеть свои беды, Рама?
6
āśvasihi naraśreṣṭha prāṇinaḥ kasya na āpada । saṃspṛśanti agnivat rājan kṣaṇena vyapayānti ca ॥6॥
Укрепи свой дух, владыка людей, У кого из живых не бывает горя? Оно жжет, как огонь, о Какутстха, Но со временем и оно проходит.
7
duḥkhito hi bhavān lokān tejasā yadi dhakṣyate । ārtāḥ prajā nara vyāghra kva nu yāsyanti nirvṛtim ॥7॥
Если ты, о тигр среди людей, В гневе своем сожжешь миры, Где несчастные смертные Обретут для себя покой?
7.
Где несчастные смертные | Обретут для себя покой (ārtāḥ prajāḥ... kva nu yāsyānti nirvṛtim — букв.: «Куда пойдут несчастные люди за упокоением»?)? — Иначе говоря, уничтожив все миры, в том числе небо и подземный мир, Рама лишит людей посмертного покоя.
8
loka svabhāva eva eṣa yayātiḥ nahuṣa ātmajaḥ । gataḥ śakreṇa sālokyam anayaḥ tam samaspṛśat ॥8॥
Такова, о Рагхава, сущность мира: Сын Нахуши Яяти был удостоен Жизни на небе вместе с Шакрой, Но и его постигло несчастье;
8.
...Яяти был удостоен | Жизни на небе вместе с Шакрой, | Но и его постигло несчастье (yayātiḥ... | gataḥ śakreṇa sālokyam anayas taṃ samaspṛśat)... — Царь Лунной династии Яяти за свое благочестие и дружбу с Индрой после смерти попал на небо, но был изгнан оттуда за свою гордыню.
9
mahāṛṣi yaḥ vasiṣṭhaḥ tu yaḥ pituḥ naḥ purohitaḥ । ahnā putra śatam jajñe tathaiva asya punar hatam ॥9॥
У Васиштхи, великого риши, Главного жреца Дашаратхи, Родились однажды сто сыновей, Но все они были убиты;
9.
Родились однажды сто сыновей, | Но все они были убиты (ahnā putra-śataṃ jajñe tathā-eva-asya punar-hatam)... — Сто сыновей Васиштхи были убиты вследствие проклятия Вишвамитры. Рассказ об этом см.: Рам. I. 57—59 (в особенности — 59. 17—19).
10
yā ca iyam jagato mātā sarva loka namaskṛtā । asyāḥ ca calanam bhūmeḥ dṛśyate kosaleśvara ॥10॥
Землю, великую матерь мира, Чтят все на свете существа, Но и ее, о владыка Косалы, Сотрясают землетрясения;
Обдумай, о лучший из людей, Самую суть случившегося. Лишь размышляя, мудрые люди Отличают добро от зла.
17
adṛṣṭa guṇa doṣāṇām adhṛvāṇām ca karmaṇām । na antareṇa kriyām teṣām phalam iṣṭam ca vartate ॥17॥
Если в неясном деле Не видеть достоинств и недостатков, Не понимать его сущность, Оно не станет успешным.
17.
Если в неясном деле | Не видеть достоинств и недостатков (adṛṣṭa-guṇa- doṣāṇam adhruvāṇāṃ tu karmaṇām)... — В этом, как и в предшествующих рассуждениях Лакшманы, есть, по крайней мере, два слоя. Первый — конкретный: в случившемся с Ситой еще не ясно, как и почему это случилось, и потому нельзя отчаиваться. И второй — более глубокий: Лакшмана если не знает, то угадывает (а слушатель поэмы знает), что за постигшими Раму несчастьями стоит божественный промысел, направленный на общее благо.
18
mām evam hi purā vīra tvam eva bahuśo uktavān । anuśiṣyāt hi ko nu tvām api sākṣāt bṛhaspatiḥ ॥18॥
Прежде ты этому сам, Рама, Поучал меня много раз. Да и кто посмеет тебя учить, Будь это даже Брихаспати!
buddhiḥ ca te mahāprājña devaiḥ api duranvayā । śokena abhiprasuptam te jñānam sambodhayāmi aham ॥19॥
Сила разума твоего, мудрый, Даже богам труднодоступна, Но теперь его усыпило горе, Я лишь хочу его пробудить.
20
divyam ca mānuṣam ca evam ātmanaḥ ca parākramam । ikṣvāku vṛṣabha avekṣya yatasva dviṣatām vadhe ॥20॥
Осознай же свое могущество, И человеческое, и божественное, Чтобы обречь на гибель тех, Кто враждует с тобой, потомок Икшваку.
20.
Осознай же свое могущество, | И человеческое, и божественное (divyaṃ ca mānuṣaṃ ca-evam ātmanaś ca parākramam | ...avekṣya)... — Еще одно свидетельство понимания Лакшманой божественной сущности Рамы.
21
kim te sarva vināśena kṛtena puruṣa ṛṣabha । tam eva tu ripum pāpam vijñāya uddhartum arhasi ॥21॥
К чему тебе, бык среди людей, Учинять всеобщую гибель? Распознай своего врага – злодея, Его ты и должен уничтожить».
Владыку птиц Джатаюса, Похожего на вершину горы. Увидев его, подобного Высокому горному пику,
11
anena sītā vaidehī bhakṣitā na atra saṃśayaḥ । gṛdhra rūpam idam vyaktam rakṣo bhramati kānanam ॥11॥
Рама сказал Лакшмане: «Вот кто съел Вайдехи! Это ракшаса, принявший Облик лесного коршуна.
11.
Это ракшаса, принявший | Облик лесного коршуна (gṛdhra-rūpam idaṃ vyaktaṃ rakṣo bhramati kānanam). — Вызывает недоумение, что Рама не узнает Джатаюса, с которым он уже встречался и жил рядом в обители, и это объясняется не полубезумным состоянием Рамы (как полагают некоторые комментаторы), а обычной эпической непоследовательностью.
Услышав рассказ Джатаюса С долгожданной вестью о Сите, Рама, отбросив могучий лук, Обнял царя коршунов
21.
..рассказ... | С долгожданной вестью о Сите (sītā-āsaktām priyāṃ kathām)... — Букв.: «рассказ, приятный [для Рамы тем], что касался Ситы».
22
nipapāta avaśo bhūmau ruroda saha lakṣmaṇa । dviguṇīkṛta tāpa ārto rāmo dhīrataro api san ॥22॥
И, не владея собою, сел на землю И зарыдал вместе с Лакшманой, Сколь стоек ни был Рагхава, Он почувствовал двойную печаль.
22.
Он почувствовал двойную печаль (dviguṇīkṛta-tāpārto rāmaḥ). — Как поясняет Нагеша Бхатта, «двойную», потому что Рама печалится одновременно из-за Джатаюса и Ситы.
Глядя на скорбящего брата, Беспрестанно вздыхающего, Сам охваченный скорбью, Рама сказал сыну Сумитры:
24
rājyam bhraṣṭam vane vāsaḥ sītā naṣṭā mṛte dvijaḥ । īdṛśī iyam mama alakṣmīḥ dahet api pāvakam ॥24॥
«Жизнь в лесу в изгнании, Смерть отца, похищение Ситы – Такого рода несчастья Могли бы сжечь самого Агни.
25
saṃpūrṇam api cet adya pratareyam mahodadhim । so api nūnam mama alakṣmyā viśuṣyet saritām patiḥ ॥25॥
Меня преследует судьба, И если бы мне было нужно Переплыть полноводный океан, Владыка рек сразу бы высох.
26
na asti abhāgyataro loke matto asmin sa carācare । yena iyam mahatī prāptā mayā vyasana vāgurā ॥26॥
Думаю, в этом мире со всем, Что движется и недвижимо, Нет такого, как я, несчастливца, Попавшего в сеть бедствий.
27
ayam pitṛ vayasyo me gṛdhra rājo jarā anvitaḥ । śete vinihato bhūmau mama bhāgya viparyayāt ॥27॥
Вот и друг моего отца Многосильный царь коршунов По вине моей злосчастной судьбы Лежит повергнутым на землю».
28
iti evam uktvā bahuśo rāghavaḥ saha lakṣmaṇaḥ । jaṭāyuṣam ca pasparśa pitṛ sneham nidarśayan ॥28॥
Так говорил Рагхава Лакшмане И, сидя рядом с Джатаюсом, Все время гладил его руками, Словно любящий сын – отца.
29
nikṛtta pakṣam rudhira avasiktam । tam gṛdhra rājam parirabhya rāmaḥ । kva maithili prāṇa samā mama iti । vimucya vācam nipapāta bhūmau ॥29॥
Обняв царя коршунов, всего залитого Кровью из ран на теле от срезанных крыльев, Рагхава упал на землю с горестным криком: «Куда же ушла Майтхили – моя жизнь?»
У меня перехватывает дыхание, Все плывет перед глазами, Я уже вижу золотые деревья С листьями из травы уширы.
11.
...золотые деревья | С листьями из травы уширы (vṛkṣān sauvarṇān uśīra-kṛta-mūrdhajān). — Букв.: «...c волосами из уширы». Ушира — ароматическая трава, Andropogon muricatus. Вероятно, она использовалась в погребальных церемониях и так же, как золотые деревья, служила символом приближающейся смерти.
Тот час, в который Равана Похитил Ситу, зовется винда. Все, что утрачено в этот час, Возвращается к владельцу.
12.
Тот час... | ...зовется винда (vindo nāma muhūrto ’sau). — Винда (от глагола vindati — «находить»), согласно Махешваратиртхе, 11-й из 15-ти часов (точнее, 48 минут, составлявших мухурту) дня. Махешваратиртха, а также Говиндараджа указывают, что это час, когда находят потерянное, и его другое имя — виджая («победа»). Все, что утрачено (vipraṇaṣṭaṃ dhanam)... — Букв.: «утерянное богатство», «пропавшие ценности».
13
vindo nāma muhūrto asau sa ca kākutstha na abudhat । tvat priyām jānakīm hṛtvā rāvaṇo rākṣaseśvara । jhaṣavat baḍiśam gṛhya kṣipram eva vinaśyati ॥13॥
Но он, о потомок Какутстхи, Не знает этой приметы И вскоре погибнет, как рыба, Попавшаяся на крючок.
14
na ca tvayā vyathā kāryā janakasya sutām prati । vaidehyā raṃsyase kṣipram hatvā tam raṇamūrdhani ॥14॥
Поэтому не печалься, Рама, Из-за утраты дочери Джанаки. Вскоре, убив Равану в битве, Ты будешь счастлив с Вайдехи».
15
asaṃmūḍhasya gṛdhrasya rāmam prati anubhāṣataḥ । āsyāt susrāva rudhiram mriyamāṇasya sa amiṣam ॥15॥
У коршуна умирающего, Хотя говорил он внятно, Из клюва с кусками плоти Обильно полилась кровь.
«Это был сын Вишраваса, Брат Вайшраваны...» – и тут, Не в силах удерживать жизнь, Владыка птиц испустил дух.
16—17.
Владыка птиц испустил дух (prāṇān mumoca patageśvaraḥ) || ...покинув тело коршуна, | Дух его устремился на небо (tyaktvā śarīraṃ gṛdhrasya prāṇā jagmur vihāyasam). — В обоих случаях в оригинале слово prāṇa, которое в ед. ч. обычно означает жизненное дыхание, а во мн. ч. — саму жизнь. Во втором стихе оно в определенной мере коррелирует с русским понятием «душа».
«Говори! Говори!» – восклицал Рама, Сложив в почтении ладони, Но, покинув тело коршуна, Дух его устремился на небо.
16—17.
Владыка птиц испустил дух (prāṇān mumoca patageśvaraḥ) || ...покинув тело коршуна, | Дух его устремился на небо (tyaktvā śarīraṃ gṛdhrasya prāṇā jagmur vihāyasam). — В обоих случаях в оригинале слово prāṇa, которое в ед. ч. обычно означает жизненное дыхание, а во мн. ч. — саму жизнь. Во втором стихе оно в определенной мере коррелирует с русским понятием «душа».
18
sa nikṣipya śiro bhūmau prasārya caraṇau tadā । vikṣipya ca śarīram svam papāta dharaṇī tale ॥18॥
Его голова склонилась вниз, Ноги разъехались в стороны, И широко разметалось по земле Бездыханное тело Джатаюса.
19
tam gṛdhram prekṣya tāmra akṣam gata asum acalopamam । rāmaḥ su bahubhiḥ duhkhaiḥ dīnaḥ saumitrim abravīt ॥19॥
Глядя на умершего коршуна, Темноглазого, похожего на гору, Рама, скорбя от многих бед, Сказал сыну Сумитры:
«Эта птица, долгие годы Мирно жившая среди ракшасов, Теперь погибла в лесу Дандаке, Погибла из-за меня.
20.
Мирно жившая среди ракшасов (rakṣasāṃ vāse... vasatā sukham)... — Букв.: «счастливо жившая в жилище ракшасов», т. е. мирно уживавшаяся с ракшасами. Погибла из-за меня (viśīrṇam). — Слова «из-за меня» добавлены в переводе по смыслу ввиду эллиптичности санскритского оригинала.
21
aneka vārṣiko yaḥ tu cira kāla samutthitaḥ । so ayam adya hataḥ śete kālo hi duratikramaḥ ॥21॥
Родившись много лет назад, Джатаюс прожил долгую жизнь, Но ныне лежит убитый, Ибо неодолима судьба.
22
paśya lakṣmaṇa gṛdhro ayam upakārī hataḥ ca me । sītām abhyavapanno hi rāvaṇena balīyasā ॥22॥
Взгляни, Лакшмана: коршун, Прилетевший мне на помощь С желанием освободить Ситу, Убит могучим Раваной.
Я сложу погребальный костер Для повелителя царства птиц И сожгу его, о Лакшмана, Убитого грозным ракшасой.
29
yā gatiḥ yajña śīlānām āhita agneḥ ca yā gatiḥ । a para āvartinām yā ca yā ca bhūmi pradāyinām ॥29॥
Великий духом царь коршунов, Прими от меня очищение И иди в божественные миры Тем же путем, что идут
29.
Прими от меня очищение (saṃskṛtaś ca mayā)... — Очищение погребальной церемонией.
29—30.
...иди в божественные миры | Тем же путем, что идут || Ревностно приносящие жертвы (yā gatir yajñaśīlānām... || ...gaccha lokān anuttamān)... — Рама имеет в виду, что коршун достоин божественных миров так же, как ревностные жертвователи, благочестивые жрецы («возжигающие огонь на алтаре»), храбрые воины («храбро вступающие в битву») и щедрые цари («дарующие просителям землю»).
Ревностно приносящие жертвы, Возжигающие огонь на алтаре, Храбро вступающие в битву, Дарующие просителям землю!»
29—30.
...иди в божественные миры | Тем же путем, что идут || Ревностно приносящие жертвы (yā gatir yajñaśīlānām... || ...gaccha lokān anuttamān)... — Рама имеет в виду, что коршун достоин божественных миров так же, как ревностные жертвователи, благочестивые жрецы («возжигающие огонь на алтаре»), храбрые воины («храбро вступающие в битву») и щедрые цари («дарующие просителям землю»).
31
evam uktvā citām dīptām āropya patageśvaram । dadāha rāmo dharmātmā sva bandhum iva duḥkhitaḥ ॥31॥
Так сказав, возложил Рама Коршуна на погребальный костер И сжег его, добродетельный, Скорбя, как будто по родичу.
32
rāmo atha saha saumitriḥ vanam yātvā sa vīryavān । sthūlān hatvā mahā rohīn anu tastāra tam dvijam ॥32॥
Храбрый Рама и сын Сумитры Пошли в лес и, убив там Могучих больших оленей, Принесли их к останкам Джатаюса.
33
rohi māṃsāni ca uddhṛtya peśī kṛtvā mahāyaśāḥ । śakunāya dadau rāmo ramye harita śādvale ॥33॥
Многославный Рама разрезал Оленей на части и их мясо – Жертвенное приношение птице – Положил на зеленую траву.
34
yat tat pretasya martyasya kathayanti dvijātayaḥ । tat svarga gamanam pitryam kṣipram rāmo jajāpa ha ॥34॥
Рама прочел молитву, Какую читают дваждырожденные Над умершими, дабы те Без помех взошли на небо.
35
tato godāvarīm gatvā nadīm nara vara ātmajau । udakam cakratuḥ tasmai gṛdhra rājāya tau ubhau ॥35॥
А затем два царевича, Сыновья лучшего из людей, Пошли к реке Годавари Совершить погребальное возлияние.
По обряду, предписанному шастрами, Сами омывшись в реке, Оба Рагхавы совершили Возлияние для царя коршунов.
37
sa gṛdhra rājaḥ kṛtavān yaśaskaram । su duṣkaram karma raṇe nipātitaḥ । maharṣi kalpena ca saṃskṛtaḥ tadā । jagāma puṇyām gatim ātmanaḥ śubhām ॥37॥
Так царь коршунов, смело пошедший На многотрудный подвиг и пав в битве, Был очищен по обряду великих риши И ушел святым путем, дарующим счастье.
37.
Был очищен по обряду великих риши (maharṣi-kalpena ca saṃskṛtaḥ)... — Несмотря на это утверждение, почти все индийские комментаторы отмечают (но не объясняют) нарушение общепринятого порядка погребальной церемонии при сожжении Джатаюса. По установлению шастр сначала следует принести в жертву расчлененных животных (в нашем тексте стихи 32—33), затем произнести молитву (стих 34), только после этого сжечь труп (у нас стих 31) и совершить погребальное возлияние (стихи 35—36). ...ушел святым путем, дарующим счастье (jagāma puṇyāṃ gatim ātmanaḥ śubhām). — Имеется в виду путь на небо (мир) Брахмы, называемый «путем богов» (см. примеч. к Рам. III. 5. 41).
38
kṛtodakau tau api pakṣi sattame । sthirām ca buddhim praṇidhāya jagmutuḥ । praveśya sītā adhigamane tato mano । vanam surendrau iva viṣṇu vāsavau ॥38॥
Завершив возлияние для лучшей из птиц, Братья, окрепшие духом, направили помыслы На розыски Ситы и углубились в лес, Словно владыки богов Васава и Вишну.
Совершив погребальное возлияние, Рагхавы тронулись в путь И, разыскивая в лесу Ситу, Пошли в западном направлении.
0.
1. Пошли в западном направлении (jagmatuḥ paścimāṃ diśam). — Не вполне ясно, почему братья пошли на запад, в то время как Джатаюс в предыдущей песни (стих 10) сказал им, что Равана с Ситой улетел на юг. Впрочем, уже в следующем стихе герои сворачивают на южную дорогу.
2
tām diśam dakṣiṇām gatvā śara cāpa asi dhāriṇau । aviprahatam aikṣvākau panthānam pratipedatuḥ ॥2॥
Затем потомки Икшваку, Идя непроходимыми тропами С луком, мечом и стрелами, Свернули на южную дорогу,
3
gulmaiḥ vṛkṣaiḥ ca bahubhiḥ latābhiḥ ca praveṣṭitam । āvṛtam sarvato durgam gahanam ghora darśanam ॥3॥
Густо заросшую кустарником, Деревьями в лианах, Глухую, труднодоступную, Пугающую своим видом.
4
vyatikramya tu vegena gṛhītvā dakṣiṇām diśam । su bhīmam tan mahāaraṇyam vyatiyātau mahābalau ॥4॥
Следуя по южной дороге, Они, приложив все силы, Преодолели, многомудрые, Этот огромный, страшный лес.
4.
Этот огромный, страшный лес (subhīmaṃ tan mahāraṇyam). — Как явствует из следующего стиха, это лес, еще принадлежащий Джанастхане.
5
tataḥ param janasthānāt tri krośam gamya rāghavau । krauñca araṇyam viviśatuḥ gahanam tau mahaujasau ॥5॥
Затем многосильные Рагхавы, Удалившись от Джанастханы На три кроши, вступили В густой лес Краунча,
Словно бы радующийся жизни, Похожий на гряду облаков, Полный зверей, птиц И разнообразных цветов.
7
didṛkṣamāṇau vaidehīm tat vanam tau vicikyatuḥ । tatra tatra avatiṣṭhantau sītā haraṇa duḥkhitau ॥7॥
В желании отыскать Вайдехи Они обыскали этот лес, Но, не найдя ее, печальные, Остановились передохнуть.
8
tataḥ pūrveṇa tau gatvā tri krosam bhrātaru tadā । krauñcāraṇyam atikramya mātaṅga āśrama antarā ॥8॥
Затем, направившись на восток, Братья прошли три кроши И, миновав лес Краунча, На пути к обители Матанги
8.
На пути к обители Матанги (mātaṅga-āśrama-antarā)... — Это сложное слово можно перевести иначе: «вблизи обители Матанги» или «между обителью Матанги [и лесом Краунча]». О мудреце Матанге и его обители пойдет речь далее, в 73—74-й песнях этой книги «Рамаяны». Следует также заметить, что Нагеша Бхатта понимает Матангашрама как название леса или рощи, в которой находилась обитель Матанги.
9
dṛṣṭā tu tad vanam ghoram bahu bhīma mṛga dvijam । nānā vṛkṣa samākīrṇam sarvam gahana pādapam ॥9॥
Они оказались в страшном лесу, С хищными зверьми и птицами, Густо заросшем деревьями И непроходимым кустарником.
10
dadṛśāḥ te girau tatra darīm ḍaśaratha ātmajau । pātāla sama gambhīrām tamasā nitya saṃvṛtām ॥10॥
Посреди леса сыны Дашаратхи Увидели горную пещеру, Глубокую, словно патала, Погруженную в вечный мрак.
10.
Патала (pātāla) — один из семи подземных миров, населенный змеями-нагами.
11
āsādya ca naravyāghrau daryāḥ tasyā avidūrataḥ । dadarśa tu mahārūpām rakṣasīm vikṛta ānanām ॥11॥
Поблизости от пещеры Два тигра среди людей Встретили громадную ракшаси, Пожирательницу диких зверей,
11—18.
Сцена с ракшаси Айомукхи (букв.: «с железным лицом») в значительной мере дублирует предшествующий в этой книге эпизод с Шурпанакхой. Ср. в «Одиссее» эпизоды с Киркой (Цирцеей) и Калипсо, в которых тоже просматриваются очевидные совпадения.
С отрезанными ушами и носом Безобразная ракшаси Издала бессвязный вопль И стремительно убежала.
11—18.
Сцена с ракшаси Айомукхи (букв.: «с железным лицом») в значительной мере дублирует предшествующий в этой книге эпизод с Шурпанакхой. Ср. в «Одиссее» эпизоды с Киркой (Цирцеей) и Калипсо, в которых тоже просматриваются очевидные совпадения.
Вот птица, зовущаяся ванджулака, Одна из самых ужасных птиц, Она кричит, как бы предвещая Нам поражение в битве».
23.
Ванджулака (vañjulaka — «обманщица», «бесчестная») — неизвестная птица. ...как бы предвещая | Нам поражение в битве (āvayor vijayaṃ yuddhe śaṃsann iva). — Точнее: «предвещая победу над нами»; āvayor — genetivus objectivus.
24
tayoḥ anveṣatoḥ evam sarvam tat vanam ojasā । sañjajñe vipulaḥ śabdaḥ prabhañjan iva tat vanam ॥24॥
И только братья продолжили Свой неустанный поиск Ситы, Раздался оглушительный грохот, Потрясший весь этот лес.
Словно от порыва ветра, Затрепетали все деревья, Шум из глубины чащи, Казалось, заполнил всю округу.
25.
Словно от порыва ветра, | Затрепетали все деревья (saṃveṣṭitam iva-atyarthaṃ gahanaṃ mātariśvanā)... — Букв.: «Лес как бы был сплошь заволочен ветром».
26
tam śabdam kāṅkṣamāṇaḥ tu rāmaḥ khaḍgī saha anujaḥ । dadarśa su mahā kāyam rākṣasam vipula urasam ॥26॥
Желая узнать причину шума, Рама с братом Лакшманой Увидели впереди себя Большого, широкогрудого ракшасу.
27
āsedatuḥ ca tat rakṣaḥ tau ubhau pramukhe sthitam । vivṛddham a-śiro grīvam kabandham udare mukham ॥27॥
Когда они приблизились, Перед ними был ракшаса Кабандха, Огромный, без головы и шеи, С мордой посереди брюха,
27.
Кабандха (kabandha). — На санскрите это имя значит «безголовое туловище», «бочка» (см. далее стих 34). Деформированный, одноглазый Кабандха, пожиратель животных и людей (см. далее стихи 28—30), напоминает фантастические существа сказки, Полифема — в «Одиссее» Гомера, чудовищ — обитателей южных стран у Плиния (см.: Pollock 1991: 73). О принципах изображения чудовищ в эпической поэзии см. также: Боура 2002: 224—235. Эпизод с Кабандхой в конце третьей книги «Рамаяны» в известной мере дублирует эпизод с Вирадхой в ее начале (2—4-я песни).
Смотрели на могучего Кабандху, Оплетшего тело руками И страшным своим видом Походящего на бочку.
34.
Оплетшего тело руками (bhuja-saṃvṛtam)... — Кабандха, заметив братьев, видимо, оттянул назад свои непомерно длинные руки и оплел ими, словно ободьями бочку, свое туловище.
35
sa mahā bāhuḥ atyartham prasārya vipulau bhujau । jagrāha sahitau eva rāghavau pīḍayan balāt ॥35॥
Тут мощнорукий Кабандха Простер вперед свои руки, Схватил Раму и Лакшману И с силой прижал друг к другу.
Когда он схватил братьев, Они оказались беспомощны, Несмотря на мечи, луки, Крепкие руки и силу духа.
37
tatra dhairyāt ca śūrāḥ tu rāghavo na eva vivyadhe । bālyāt anāśrayatvāt ca eva lakṣmaṇaḥ tu ativivyadhe ॥37॥
Рама не потерял мужества, Но, еще юный, Лакшмана, Не находя спасения, Поневоле начал дрожать.
38
uvāca ca viṣaṇṇam san rāghavam rāghava anujaḥ । paśya mām vivaśam vīra rākṣasasya vaśam gatam ॥38॥
И тогда младший брат Рамы Сказал в отчаянии Рагхаве: «Смотри, герой: я бессилен И попал во власть ракшасы.
39
mayā ekana tu niryuktaḥ parimucyasva rāghava । mām hi bhūta balim dattvā palāsva yathā sukham ॥39॥
Только я тебя связываю, Освободи себя, Рагхава, Принеси меня ему в жертву, А сам беги, если сможешь.
39.
Только я тебя связываю (mayā-ekena tu niryuktaḥ)... — Букв.: «Мной одним ты связан»; иначе говоря, Лакшмана полагает, что только из-за него Рама не желает освободиться от рук Кабандхи и спасти себе жизнь. Принеси меня ему в жертву (māṃ hi bhūtabaliṃ dattvā)... — Бхутабали — жертвенное приношение пищи, и, таким образом, Лакшмана предлагает Раме пожертвовать им, отдав на съедение ракшасе.
40
adhigantā asi vaidehīm acireṇa iti me matiḥ । prati labhya ca kākutstha pitṝ paitāmaham mahīm ॥40॥
Я думаю, что ты вскоре Разыщешь царевну Видехи И вернешь себе, о Какутстха, Великую землю отцов и дедов.
41
tatra mām rāma rājyasthaḥ smartum arhasi sarvadā । lakṣmaṇena evam uktaḥ tu rāmaḥ saumitrim abravīt ॥41॥
Вспоминай обо мне, о Рама, Когда снова станешь царем». На эти слова Лакшманы Рама сказал сыну Сумитры:
42
mā sma trāsam vṛthā vīra na hi tvā dṛk viṣīdati । etasmin antare krūro bhrātarau rāma lakṣmaṇau ॥42॥
«Не страшись понапрасну, Лакшмана. Такие, как ты, не отчаиваются!» В этот момент Кабандха, Мощнорукий и многосильный,
Лучший среди данавов, Сказал братьям Раме и Лакшмане: «Кто вы, широкоплечие, С могучими мечами и луками?
43.
Лучший среди данавов (dānava-uttamaḥ)... — Данавы — демонические существа высшего разряда и божественного происхождения, хотя в эпосе они нередко смешиваются с ракшасами. Как оказывается далее (см. Рам. III. 71. 7), Кабандха — действительно данава (сын Дану) и стал ракшасом по проклятию. ...широкоплечие (vṛṣabha-skandhau)... — Букв.: «с плечами быка».
44
ghoram deśam imam prāptau daivena mama cākṣuṣau । vadatam kāryam iha vām kim artham ca āgatau yuvām ॥44॥
Почему в этой страшной местности Вы попались мне на глаза? Скажите, что у вас за дело, Зачем вы сюда явились
45
imam deśam anuprāptau kṣudhā ārtasya iha tiṣṭhataḥ । sa bāṇa cāpa khaḍgau ca tīkṣṇa śṛṅgau iva ṛṣabhau ॥45॥
С мечами, луками, стрелами, Похожие на остророгих быков. Вы пришли туда, где я живу, Мучимый непрестанным голодом,
46
mama tūrṇam upasaṃprāptau durlabham jīvitam vām । tasya tat vacanam śrutvā kabandhasya durātmanaḥ ॥46॥
И стали моей добычей. Вашей жизни пришел конец!» Услышав это грозное слово Злонамеренного Кабандхи,
Рама с пересохшим ртом Сказал брату Лакшмане: «Одну беду сменяет другая, Более страшная беда.
47.
Рама с пересохшим ртом | Сказал брату Лакшмане (uvāca lakṣmaṇaṃ rāmo mukhena pariśuṣyatā)... — Со ртом, пересохшим или от отчаяния, или от гнева и решимости действовать. Это полустишие и последующие слова, обращенные Рамой к Лакшмане, можно интерпретировать двояко. Они свидетельствуют либо о минутной слабости Рамы, удрученного враждебностью судьбы, либо о его желании побудить Лакшману преодолеть естественное, но временное отчаяние и вновь обрести мужество. О правомерности второй интерпретации свидетельствуют заключительная (51-я) строфа этой (69-й) песни и события следующей (70-й) песни.
Так говорил многославный сын Дашаратхи, Твердый в решениях, многосильный. Он проникся мужеством, глядя на Лакшману, И укрепил еще больше свой дух и разум.
Лишь убиение беззащитных, Словно баранов, о государь, Которых приносят в жертву, Презренно для владык мира».
6.
Лишь убиение беззащитных, | ...Презренно для владыки мира (niśceṣṭānāṃ vadhaḥ... kutsito jagatīpateḥ). — Переводя, мы добавляем ограничительную частицу лишь, без которой была бы не вполне ясна мысль Лакшманы: цари не вправе убивать слабосильных (букв.: «лишенных способности двигаться»), но не таков Кабандха, который напал на братьев.
7
etat sañjalpitam śrutvā tayoḥ kruddhaḥ tu rākṣasaḥ । vidārya āsyam tato raudram tau bhakṣayitum ārabhat ॥7॥
Услышав, о чем они говорят, Разъяренный ракшаса Готов был, разорвав на куски, Сожрать обоих царевичей.
8
tataḥ tau deśa kālajñau khaḍgābhyām eva rāghavau । acchindatām susaṃhṛṣṭau bāhū tasya aṃsa deśataḥ ॥8॥
И тут, поняв, что пришло время, Рагхавы своими мечами Отсекли по плечи его руки С поднявшимися волосками.
8.
...руки | С поднявшимися волосками (su-saṃhṛṣṭau bāhū). — Волоски на руках Кабандхи поднялись от ярости или страха (см. примеч. к Рам. III. 58. 20), но, может быть, и от радости — в предвкушении пищи.
На этот вопрос Кабандхи Многосильный Лакшмана, Наделенный счастливыми знаками, Рассказал ему о потомке Рагху:
13
ayam ikṣvāku dāyādo rāmo nāma janaiḥ śrutaḥ । tasya eva avarajam viddhi bhrātaram mām ca lakṣmaṇam ॥13॥
«Он наследник рода Икшваку И славится под именем Рамы. Я же – знай это, ракшаса! – Младший брат его, Лакшмана.
14
mātrā pratihato rājye rāmaḥ pravājito vanam । mayā saha carati eṣa bhāryayā ca mahat vanam ॥14॥
Лишенный матерью царства, Рама был изгнан из города И жил в дремучем лесу Вместе со мной и супругой.
15
asya deva prabhāvasya vasato vijane vane । rakṣasā apahṛtā bhāryā yām icchantau iha āgatau ॥15॥
У него, божественного силой, Когда он жил в безлюдном лесу, Ракшаса похитил жену, И мы отправились на ее поиски.
16
tvam tu ko vā kim artham vā kabandha sadṛśo vane । āsyena urasi dīptena bhagna jangho viceṣṭase ॥16॥
А ты кто и почему В лесу, с перебитыми ногами И пылающей мордой на брюхе, Перекатываешься, как бочка?»
17
evam uktaḥ kabandhaḥ tu lakṣmaṇena uttaram vacaḥ । uvāca parama prītaḥ tat indra vacanam smaran ॥17॥
Услышав вопрос Лакшманы, Кабандха, припомнив слова, Сказанные ему когда-то Индрой, Обрадованный, ответил:
18
svāgatam vām naravyāghrau diṣṭyā paśyāmi vām aham । diṣṭyā ca imau nikṛttau me yuvābhyām bāhu bandhanau ॥18॥
«Благо вам, тигры среди людей! Я счастлив встретиться с вами. Я счастлив, что вами по плечи Обрублены мои руки,
19
virūpam yat ca me rūpam prāptam hi avinayāt yathā । tat me śṛṇu naravyāghra tattvataḥ śaṃsataḥ tava ॥19॥
Как за дурное поведение Стал безобразен мой облик, Тебе, о тигр среди людей, Я поведаю всю правду».
19.
Стал безобразен мой облик (virūpaṃ... me rūpaṃ prāptam)... — Точнее, сохраняя игру слов оригинала, было бы перевести: «мой образ сделался безобразным» или «мой вид сделался безвидным».
«Некогда, о мощнорукий Рама, Мой несравненный облик, Мужественный и могучий, Славился в трех мирах,
0.
7. Знай, Лакшмана, я сын Дану (putraṃ danos tvaṃ viddhi lakṣmaṇa)... — Дану — жена Кашьяпы и мать данавов. Как мы видели, Кабандха уже ранее назван данавой (см.: Рам. III. 69. 43), и в этой песни он объясняет свое превращение из данавы в ракшасу.
2
yathā sūryasya somasya śakrasya ca yathā vapuḥ । so aham rūpam idam kṛtvā loka vitrāsanam mahat ॥2॥
И красотою был я схож С Сурьей, Сомой и Шакрой. Но я использовал свою силу Для великого устрашения мира
Ты обретешь свой прежний облик, Благородный и прекрасный”. Знай, Лакшмана, я сын Дану И раньше славился красотой,
8
indra kopāt idam rūpam prāptam evam raṇa ājire । aham hi tapasā ugreṇa pitāmaham atoṣayam ॥8॥
А этот свой облик получил, Сражаясь с разгневанным Индрой. Некогда суровой аскезой Я умилостивил великого Брахму,
8.
А этот свой облик получил, | Сражаясь с разгневанным Индрой (indra-kopād idaṃ rūpaṃ prāptam evaṃ raṇājire — букв.: «Этот вид я получил из-за гнева Индры на поле сражения»). — Только что, в стихах 3—7, говорилось, что Кабандха стал безобразным по проклятию риши Стхулашираса, теперь же, в стихах 7—16, рассказано, что это проклятие наложил на него Индра (причем оба варианта дают все рукописи). Комментаторы Нагеша Бхатта, Махешваратиртха, Говиндараджа и Катака Мадхава Йогиндра пытаются выйти из положения, объясняя, что Стхулаширас обезобразил Кабандху, а Индра придал этому безобразию определенную форму: лишил Кабандху ног, удлинил руки, оставил один глаз и вдавил лицо в брюхо. Однако такое объяснение кажется натянутым, и, скорее, мы имеем дело с одним (хотя и разительным) из противоречий эпоса, связанных с его устным происхождением и существованием разных версий (или вариантов) сказания.
9
dīrgham āyuḥ sa me prādāt tato mām vibhramo aspṛśat । dīrgham āyuḥ mayā prāptam kim me śakraḥ kariṣyati ॥9॥
Он даровал мне долгую жизнь, И меня обуяла гордыня. “Мне суждена долгая жизнь. Что может мне сделать Шакра?” –
Так я подумал и дерзко Напал на царя богов. В битве Шакра в меня метнул Ваджру с сотней шипов,
11
sakthinī ca śiraḥ caiva śarīre saṃpraveśitam । sa mayā yācyamānaḥ san na ānayat yama sādanam ॥11॥
И она, попав в мое тело, Раздробила мне бедра и голову. Как ни просил я Индру Отправить меня в обитель Ямы,
12
pitāmaha vacaḥ satyam tat asti iti mama abravīt । anāhāraḥ katham śakto bhagna sakthi śiro mukhaḥ ॥12॥
Он ответил: “Слово Брахмы Да останется непреложным!” “Могу ли я долго жить, Пораженный твоей ваджрой,
12.
...Слово Брахмы | Да останется непреложным (pitāmaha-vacaḥ satyaṃ tad astv iti)! — То есть то слово, которым Брахма даровал Кабандхе долгую жизнь (см. ранее стихи 8—9).
13
vajreṇa abhihataḥ kālam su dīrgham api jīvitum । sa evam uktaḥ me śakro bāhū yojanam āyatau ॥13॥
И как буду есть с разбитыми Ртом, головой и бедрами?” На эти слова Шакра Сделал мне руки длиной в йоджану
14
tadā ca āsyam ca me kukṣau tīkṣṇa daṃṣṭram akalpayat । so aham bhujābhyām dīrghābhyām saṅkṛṣya asmin vane carān ॥14॥
И поместил острозубый рот В середину моего брюха, Чтобы я длинными руками Мог хватать блуждающих по лесу
15
siṃha dvipi mṛga vyāghrān bhakṣayāmi samantataḥ । sa tu mām abravīt indro yadā rāmaḥ sa lakṣmaṇaḥ ॥15॥
Тигров, львов, слонов и ланей И пожирать их ртом в брюхе. При этом сказал мне Индра: “Когда придут Рама и Лакшмана
Когда встречал любого, Кого удавалось схватить. Когда-нибудь, я надеялся, Я так же схвачу Раму,
18
imām buddhim puraskṛtya deha nyāsa kṛta śramaḥ । sa tvam rāmo asi bhadram te na aham anyena rāghava ॥18॥
И он – об этом всегда я думал – Избавит меня от моего тела. Вот ты и пришел, Рама. Благо тебе, Рагхава!
18.
...об этом всегда я думал (imāṃ buddhiṃ puraskṛtya)... — Букв.: «сделав это главной мыслью».
19
śakyo hantum yathā tattvam evam uktam maharṣiṇā । aham hi mati sācivyam kariṣyāmi nara ṛṣabha ॥19॥
Другой не может меня убить – Правду сказал великий риши. Прошу тебя, бык среди людей, О желанной для меня помощи.
19.
Правду сказал великий риши (tattvam evam uktaṃ maharṣiṇā). — Великий риши — Стхулаширас, и эти слова возвращают нас к первому варианту проклятия.
20
mitram caiva upadekṣyāmi yuvābhyām saṃskṛto agninā । evam uktaḥ tu dharmātmā danunā tena rāghavaḥ ॥20॥
Окажи мне дружескую услугу: Сожгите с Лакшманой мое тело». На эти слова сына Дану Добродетельный Рагхава
20.
На эти слова сына Дану (evam uktas tu... danunā)... — Не вполне ясно, что здесь значит в оригинале имя «Дану»: возможно, как мы и перевели, «сын Дану» (хотя это противоречит правилам санскритской ономастики), возможно, это божественное имя самого Кабандхи (хотя маловероятно, что имена матери и сына совпадают). Махешваратиртха называет Кабандху, вопреки седьмому стиху этой песни, не сыном Дану, а ее потомком и сыном Шри.
21
idam jagāda vacanam lakṣmaṇasya upaśṛṇvataḥ । rāvaṇena hṛtā sītā mama bhāryā yaśasvinī ॥21॥
В присутствии Лакшманы Так ответил Кабандхе: «Когда меня и Лакшманы Не было в Джанастхане,
22
niṣkrāntasya janasthānāt saha bhrātrā yathā sukham । nāma mātram tu jānāmi na rūpam tasya rakṣasaḥ ॥22॥
Равана, не встретив отпора, Похитил мою жену Ситу. Я знаю имя этого ракшаса, Но мы с Лакшманой не знаем
И сожжем тебя, о герой, Вырыв глубокую яму. А ты расскажи нам о Сите: Кто похитил ее, куда унес?
26
kuru kalyāṇam atyartham yadi jānāsi tattvataḥ । evam uktaḥ tu rāmeṇa vākyam danuḥ anuttamam ॥26॥
Окажи нам великую услугу, Если тебе известна правда». На эти слова Рагхавы Искусный в речи сын Дану
27
provāca kuśalo vaktum vaktāram api rāghavam । divyam asti na me jñānam na abhijānāmi maithilīm ॥27॥
Искусному в речи Раме Ответил таким словом: «Я не владею божественным знанием И ничего не знаю о Майтхили.
28
yaḥ tām jñāsyati tam vakṣye dagdhaḥ svam rūpam āsthitaḥ । yo abhijānāti tad rakṣaḥ tad vakṣye rāma tat param ॥28॥
Но, как только меня сожгут, Приняв свой истинный облик, Я назову того, кто знает И расскажет об этом ракшасе.
28.
Я назову того, кто знает (уо ’bhijānāti... vakṣye)... — Таковым оказывается царь обезьян Сугрива, о котором Кабандха рассказывает в следующей песни и который становится одним из главных героев четвертой, следующей книги «Рамаяны».
29
adagdhasya hi vijñātum śaktiḥ asti na me prabho । rākṣasam tam mahāvīryam sītā yena hṛtā tava ॥29॥
А пока меня не сожгли, Нет у меня силы знания Об этом могучем ракшасе, Похитившем твою Ситу.
30
vijñānam hi mahat bhraṣṭam śāpa doṣeṇa rāghava । svakṛtena mayā prāptam rūpam loka vigarhitam ॥30॥
Когда я за свои деяния Обрел этот мерзкий облик, Мое великое знание, Рама, Было разрушено проклятием.
31
kim tu yāvat na yāti astam savitā śrānta vāhanaḥ । tāvat mām avaṭe kṣiptvā daha rāma yathā vidhi ॥31॥
Однако пока не зашел Савитар, Влекомый уставшими конями, Брось меня в яму и сожги, Как это предписано обрядом.
31.
Однако пока не зашел Савитар, | Влекомый уставшими конями (kiṃ tu yāvan na yāty astaṃ savitā śrānta-vāhanaḥ)... — Согласно указанию шастр, сожжение трупов должно происходить до захода солнца. В индийской мифологии Солнце (Савитар) объезжает небо на колеснице, запряженной семью конями.
32
dagdhaḥ tvayā aham avaṭe nyāyena raghunandana । vakṣyāmi tam mahāvīra yaḥ tam vetsyati rākṣasam ॥32॥
Когда меня, как должно, сожгут, Я расскажу тебе, великий герой, О том, кто должен знать Этого ракшасу, о Рагхава.
32.
...кто должен знать (yaḥ... vetsyati)... — Букв.: «кто будет знать». Глагол здесь в будущем времени, поскольку Кабандха говорит о том, в чем Рама убедится позже.
33
tena sakhyam ca kartavyam nyāyya vṛttena rāghava । kalpayiṣyati te prītaḥ sāhāyyam laghu vikramaḥ ॥33॥
Согласно закону и обычаю Заключи с ним дружбу, Рагхава, И он, быстроногий и сильный, Станет тебе помощником.
33.
Согласно закону и обычаю | Заключи с ним дружбу, Рагхава (tena sakhyaṃ ca kartavyaṃ nyāyyavṛttena rāghava)... — Формальное (по закону и обычаю) заключение дружбы предусматривает взаимные обязательства, и так именно будет обстоять дело с установлением союза между Рамой и Сугривой. ...быстроногий (laghuvikramaḥ)... — Этот эпитет не случаен, так как речь идет об обезьяне.
34
na hi tasya asti avijñātam triṣu lokeṣu rāghava । sarvān parivṛto lokān purā vai kāraṇa antare ॥34॥
Однажды по необходимости Он обошел уже все миры, И нет ничего в трех мирах, Что было бы от него скрыто».
34.
Однажды по необходимости | Он обошел уже все миры (sarvān parivṛto lokān purā vai kāraṇāntare)... — Этой необходимостью (букв.: «особой причиной») была потребность скрыться от преследующего Сугриву брата — царя обезьян Валина.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, семьдесят первая песнь «Книги о лесе».
Семьдесят вторая песнь
1
evam uktau tu tau vīrau kabandhena nara īśvarau । giri pradaram āsādya pāvakam visasarjatuḥ ॥1॥
Так сказал Кабандха, И двое владык земли, Рама и Лакшмана, развели Огонь в горной расселине.
0.
4. ...в беспыльной одежде (araje vāsasī bibhran)... — Букв.: «одетый в два [нижнее и верхнее] беспыльных платья». «Беспыльное (т. е. такое, на которое не ложится пыль) платье» — один из признаков божественности персонажа.
2
lakṣmaṇaḥ tu mahā ulkābhiḥ jvalitābhiḥ samantataḥ । citām ādīpayāmāsa sā prajajvāla sarvataḥ ॥2॥
Большими горящими головнями Лакшмана в этой расселине Разжег погребальный костер, Запылавший со всей силой.
Задувая огонь и сам Похожий на бездымное пламя, Стремительно поднялся из костра Радостный, многосильный Кабандха.
6
vimāne bhāsvare tiṣṭhan haṃsa yukte yaśas kare । prabhayā ca mahātejā diśo daśa virājayan ॥6॥
Стоя на запряженной гусями Сверкающей небесной колеснице, Он озарил своим блеском Десять направлений света.
6.
Стоя на запряженной гусями | ...колеснице (vimāne... tiṣṭhan haṃsa-yukte)... — Гуси — ездовые животные Брахмы, и комментаторы Нагеша Бхатта и Говиндараджа замечают, что появление Кабандхи на колеснице, запряженной гусями, свидетельствует о его приобщении к миру Брахмы. Десять направлений света (diśo daśa). — См. примеч. к Рам. I. 22. 7; II. 11. 14.
Есть в мире шесть средств, Рама, Применимых в любом деле. Тому, кто гоним судьбой, Поможет такой же гонимый.
8.
Есть в мире шесть средств (ṣaḍ yuktayo loke)... — Это шесть средств политики: мир, война, выжидание, нападение, союз и двойственная политика (использование то мира, то войны) (см.: АШ VII. 98—99.1). В данном случае Кабандха рекомендует Раме в качестве одного из таких средств союз с Сугривой ради получения от него помощи в поиске и возвращении Ситы. Тому, кто гоним судьбой, | Поможет такой же гонимый (parimṛṣṭo daśā-antena daśā-abhāgena sevyate). — Этот стих из-за неясности значения отдельных слов и слогоразделов по-разному интерпретируется и переводится комментаторами и переводчиками «Рамаяны». Наш перевод основан на следующем понимании этого стиха: «Схваченный (parimṛṣṭaḥ) судьбой (daśā-antena) получает помощь (sevyate) от [испытавшего] неблагосклонность (abhāgena) судьбы (daśāyāḥ)». В устах Кабандхи это может значить, что Рама в своих несчастьях должен прибегнуть к помощи испытавшего схожие беды Сугривы, т. е. заключить с ним союз (см. последующие стихи), или же (и это кажется нам более вероятным) Кабандха имеет в виду самого себя, которого преследовала судьба и который оказывает помощь такому же гонимому судьбой — Раме.
Искусный, честный, справедливый, Обладающий мужеством и силой, Был изгнан братом, чей дух велик, Возжелавшим его царства.
15
sa te sahāyo mitram ca sītāyāḥ parimārgaṇe । bhaviṣyati hi te rāma mā ca śoke manaḥ kṛdhāḥ ॥15॥
Сугрива станет твоим другом, Помощником в поисках Ситы. Поэтому не печалься, Рама, Не погружай свой разум в горе.
16
bhavitavyam hi yat ca api na tat śakyam iha anyathā । kartum ikṣvāku śārdūla kālo hi durrakramaḥ ॥16॥
Случилось то, что случилось И не могло случиться иначе. Воля судьбы неодолима, О тигр рода Икшваку!
17
gaccha śīghram ito vīra sugrīvam tam mahābalam । vayasyam tam kuru kṣipram ito gatvā adya rāghava ॥17॥
Ступай отсюда, Рагхава, И, после того как уйдешь, Скорее сделай своим другом Многомощного Сугриву.
18
adrohāya samāgamya dīpyamāne vibhāvasau । na ca te so avamantavyaḥ sugrīvo vānara adhipaḥ ॥18॥
Скрепи эту дружбу на огне, Дабы избежать измены. И не пренебрегай Сугривой: Он способен менять свой облик,
18.
Скрепи эту дружбу на огне, | Дабы избежать измены (adrohāya samāgamya dīpyamāne vibhāvasau — букв.: «Чтобы не было измены, заключив союз на пылающем огне»). — Имеется в виду измена кого-либо из вступивших в дружбу. Принесение жертвы на огне, согласно индийским представлениям, освящало и закрепляло союз, клятву, обещание, ручательство и т. п.
19
kṛtajñaḥ kāma rūpī ca sahāya arthī ca vīryavān । śaktau hi adya yuvām kartum kāryam tasya cikīrṣitam ॥19॥
Силен, нуждается в дружбе И умеет быть благодарным. Вы оба должны ему помочь В деле, которым он озабочен,
19.
В деле, которым он озабочен (kartuṃ kāryaṃ tasya cikīrṣitam — букв.: «сделать дело, которое он желает сделать»)... — То есть в возвращении ему царства.
И, добьется он успеха или нет, Ваше дело он сделает. Сугрива – сын Рикшараджаса, Но по рождению сын Солнца,
20.
Сугрива — сын Рикшараджаса, | Но по рождению сын Солнца (sa ṛkṣarajasaḥ putraḥ... || bhāskarasya-aurasaḥ putraḥ)... — Сугрива был рожден богом солнца Сурьей, когда боги создавали помощников Раме (см.: Рам. I. 17. 10). Но его номинальным отцом считался царь обезьян Рикшараджас. Впрочем, Говиндараджа сообщает, что некоторые комментаторы полагают, что Рикшараджас — имя матери Сугривы. Брат Сугривы, Валин, был сыном того же Рикшараджаса и одновременно сыном Индры. Два отца (божественный и земной) характерны для некоторых героев эпической поэзии: таковы в «Махабхарате» пятеро братьев-Пандавов (сыновья царя Панду и пяти индийских богов), у Гомера — Одиссей, сын Лаэрта, несколько раз названный «сыном Зевса» (Од. XXIII. 306; Ил. X. 144), и Гектор, который, оставаясь сыном Приама, «гордится, что он сын могучего Зевса» (Ил. XIII. 54).
Претерпев обиду от Валина, Он бродит в страхе вблизи Пампы, Отложив оружие и дав клятву. Поскорее заключи дружбу
21.
Претерпев обиду от Валина (vālinā kṛta-kilbiṣaḥ)... — Можно истолковать и в противоположном смысле: «Провинившись перед Валином». И тот, и другой смысл правомерны в свете содержания четвертой книги «Рамаяны», но первый, как кажется, здесь более уместен (см. ранее стих 14). Отложив оружие (saṃnidhāya-āyudham)... — Либо при заключении перед священным огнем союза дружбы с Сугривой, либо при первой встрече с ним, дабы его не напугать.
22
kuru rāghava satyena vayasyam vana cāriṇam । sa hi sthānāni sarvāṇi kārtsnyena kapi kuñjaraḥ ॥22॥
С обезьяной, обитателем леса, Живущим на Ришьямуке. Этот тигр среди обезьян, Опытный и искусный,
22.
Опытный и искусный (naipuṇyāt)... — Слово «naipuṇya» заключает в себе оба смысла.
23
nara māṃsa aśinām loke naipuṇyāt adhigacchati । na tasya aviditam loke kiñcit asti hi rāghava ॥23॥
Побывал во всех местах на свете, Где только живут ракшасы. Всё в мире, что освещает Тысячью лучей солнце,
Указав Рагхаве путь, Каким он сможет найти Ситу, Сведущий в деле Кабандха Снова заговорил о деле:
0.
1. Сведущий в деле Кабандха | Снова заговорил о деле (vākyam anvartham arthajñaḥ kabandhaḥ punar abravīt)... — Можно также перевести: «Сведущий в пользе Кабандха снова сказал полезное слово».
Похожем на лес Нандану, Где в любое время года Деревья сочатся медом, Где, как в лесу Чайтраратхе
7.
Нандана (nandana) — небесная роща (сад) Индры; в ряде мифов Нандана расположена к северу от горы Меру. Чайтраратха. — См. примеч. к Рам. I. 26. 35 и к Рам. III. 32, 15.
8
sarve ca ṛtavaḥ tatra vane caitrarathe yathā । phala bhāra natāḥ tatra mahā viṭapa dhāriṇaḥ ॥8॥
Или в стране северных куру, Во все времена года Ветви цветущих деревьев, Могучих, похожих на тучи
8.
... в стране северных куру... — См. примеч. к Рам. II. 91. 19.
Или на высокие горы, Гнутся под спелыми плодами. Взобравшись на эти деревья Или пригнув их до земли,
9.
Взобравшись на эти деревья | Или пригнув их до земли (tān āruhya-athavā bhūmau pātayitvā...)... — Почти дословный повтор полустиший 5-й и 6-й строф этой же песни. Дабы избежать этого повтора, в критическом издании «Рамаяны» сняты стихи 5cd—10ab, описывающие «другой лес».
С отлогими берегами, Светлому от лотосов и лилий. Гуси, орланы, пеликаны, Утки краунча, о Рагхава,
13
valgu svarā nikūjanti paṃpā salila gocarāḥ । na udvijante narān dṛṣṭvā vadhasya akovidāḥ śubhāḥ ॥13॥
Оглашают воды Пампы Своими звонкими криками. Птицы, не ведая страха, Не опасаются там людей
13.
Птицы, не ведая страха, | Не опасаются там людей (na-udvijante narān dṛṣṭvā vadhasya-akovidāḥ — букв.: «Не ведая убийства, не боятся людей, их увидев»)... — Иначе говоря, птицы не знают, что такое охота и что люди могут их убить.
14
ghṛta piṇḍa upamān sthūlān tān dvijān bhakṣayiṣyathaḥ । rohitān vakra tuṇḍān ca nala mīnān ca rāghava ॥14॥
И, жирные, как сбитое масло, Пойдут вам на пропитание. Преданный тебе Лакшмана Убьет стрелами в озере
Красных круглоголовых рыб, Свежих, ничем не пахнущих, И, очистив их от костей, Плавников и чешуи,
15.
...ничем не пахнущих (nala-mīnān)... — В некоторых комментариях и переводах это слово рассматривается как название разновидности мелких рыб, но мы, исходя из контекста, полагаем, что это определение — «не имеющие запаха». ...очистив их от... | Плавников и чешуи (nis-tvak-pakṣān)... — Скорее, такое словосочетание должно относиться к птицам (tvac — «кожа», pakṣāḥ — «крылья»), но здесь оно явно связано с рыбами, и тогда «кожа» метафорически понимается как «чешуя», а «крылья» — как «плавники».
Приходят к берегу Пампы, Чтобы напиться воды, о Рама. Вечерами, гуляя вдоль берега, Любуясь цветущими деревьями
21
śiva udakam ca paṃpāyām dṛṣṭvā śokam vihāsyasi । su manobhiḥ citān tatra tilakān nakta mālakān ॥21॥
И чистыми водами Пампы, Ты забудешь горе свое, Рагхава. Ты увидишь прохладные воды Пампы С растущими на них лотосами
22
utpalāni ca phullāni paṅkajāni ca rāghava । na tāni kaścit mālyāni tatra āropayitā naraḥ ॥22॥
И множеством голубых лилий, Увидишь берег в цветах Тилаки и ночного жасмина; Эти цветы не доводилось
23
na ca vai mlānatām yānti na ca śīryanti rāghava । mataṅga śiṣyāḥ tatra āsan ṛṣayaḥ susamāhitaḥ ॥23॥
Срывать ни одному человеку, И, нетронутые, они не вянут. Там, погруженные в созерцание, Жили риши, ученики Матанги.
23.
Матанга (mataṅga) — святой подвижник, на чью обитель упали капли крови данавы Дундубхи, убитого Валином. Матанга проклял Валина, запретив ему под страхом смерти приближаться к своей обители, и потому в ней скрывался Сугрива, когда бежал от Валина (см. далее: Рам. IV. 11. 48—49).
Теперь, когда риши умерли, Осталась в живых их служанка, Подвижница по имени Шабари, Прожившая долгие годы.
26.
Подвижница по имени Шабари (śramaṇī śabarī nāma)... — Имя этой подвижницы свидетельствует, что она происходит из племени шабаров — горного племени Декана.
27
tvām tu dharme sthitā nityam sarva bhūta namaskṛtam । dṛṣṭvā deva upamam rāma svarga lokam gamiṣyati ॥27॥
Она верна добродетели И уйдет на небо, о Рама, Встретив тебя, подобного богу, Почитаемого всеми существами.
Человек, который достигнет Ее вершины и на ней Ему приснится богатство, Найдет его, когда проснется.
34
yaḥ tu enam viṣama ācāraḥ pāpa karmā adhirohati । tatra eva praharanti enam suptam ādāya rākṣasāḥ ॥34॥
Но если на нее взберется Злодей или нечестивец, Во сне его схватят ракшасы И сбросят с вершины вниз.
35
tatra api śiśu nāgānām ākrandaḥ śrūyate mahān । krīḍatām rāma paṃpāyām mataṅga āśrama vāsinām ॥35॥
Ты услышишь близ Пампы, Рама, Громкий рев молодых слонов, Живущих в обители Матанги И резвящихся в водах озера.
35.
Громкий рев молодых слонов, | Живущих в обители Матанги (śiśunāgānām ākrandaḥ... mahān | ...mataṅga-āśrama-vāsinām)... — Здесь противоречие с 29-й строфой этой же песни, где сказано, что из-за запрета Матанги слоны даже не заходят в его обитель. Можно лишь предположить, что запрет не касался молодых слонов, точнее, даже слонят (śiśu-nāgāḥ).
Могучие слоны, словно тучи, Там бродят вместе и порознь И, вступая в схватки друг с другом, Проливают ручьи крови.
36.
Могучие слоны... | Там бродят вместе и порознь | И, вступая в схватки друг с другом, | Проливают ручьи крови (siktā rudhira-dhārābhiḥ saṃhatya paramadvipāḥ | pracaranti pṛthak-kīrṇā). — Комментаторы Нагеша Бхатта и Катака Мадхава Иогиндра переводят иначе: «...бродят вместе и порознь, проливая потоки мускуса (мады)». Однако rudhira означает, как правило, «кровь», но не «мускус», а saṃhatya — «сталкиваясь», «нанося удары», «нападая друг на друга». По-видимому, эти комментаторы и следующие за ними переводчики не хотели испортить идиллической картины обители Матанги и берега озера Пампы. Но, на наш взгляд, текст не дает для этого оснований (описание схватки слонов — общее место санскритской поэзии), и другие толкователи понимают его приблизительно так же, как мы.
37
te tatra pītvā pānīyam vimalam cāru śobhanam । atyanta sukha saṃsparśam sarva gandha samanvitam ॥37॥
Там пьют они прохладную, Чистую озерную воду, Пропитанную ароматами, Погружая в нее свои хоботы,
38
nivṛttāḥ samvigāhante vanāni vana gocarāḥ । ṛkṣām ca dvipinaḥ caiva nīla komalaka prabhān ॥38॥
А затем, искупавшись в озере, Возвращаются к себе в лес. Увидев там обезьян, тигров, Неуловимых антилоп
Спеша повидаться с Сугривой, Рама и Лакшмана быстро шли Мимо цветущих деревьев, Усыпанных сладкими плодами.
3
kṛtvā ca śaila pṛṣṭhe tu tau vāsam raghu nandanau । paṃpāyāḥ paścimam tīram rāghavau upatasthatuḥ ॥3॥
Сделав привал у склона горы, Оба Рагхавы, приумножающие Славу своего рода, Подошли к берегу Пампы.
4
tau puṣkariṇyāḥ paṃpāyāḥ tīram āsādya paścimam । apaśyatām tataḥ tatra śabaryā ramyam āśramam ॥4॥
На западном берегу озера, Поросшего лотосами, Вскоре они увидели Прекрасную обитель Шабари.
5
tau tam āśramam āsādya drumaiḥ bahubhiḥ āvṛtam । su ramyam abhivīkṣantau śabarīm abhyupeyatuḥ ॥5॥
Подойдя поближе к этой обители, Окруженной многими деревьями, Они со всех сторон ее оглядели И направились прямо к Шабари.
6
tau dṛṣṭvā tu tadā siddhā samutthāya kṛtāñjaliḥ । pādau jagrāha rāmasya lakṣmaṇasya ca dhīmataḥ ॥6॥
Увидев их, совершенная духом Сложила в почтении руки, А затем обняла ноги Рамы и мудрого Лакшманы.
7
pādyam ācamanīyam ca sarvam pradadāt yathā vidhi । tām uvāca tato rāmaḥ śramaṇīm dharma saṃsthitām ॥7॥
Она предложила им, как положено, Воду для уст и ног, И Рама сказал подвижнице, Стоящей на стезе добродетели:
8
kaccit te nirjitā vighnāḥ kaccit te vardhate tapaḥ । kaccit te niyataḥ kopa āhāraḥ ca tapodhane ॥8॥
«Я надеюсь, твоя аскеза Преодолела все препятствия, Надеюсь, постом и размышлением Ты победила гнев, отшельница.
8.
Я надеюсь, твоя аскеза | Преодолела все препятствия (kiccit te nirjitā vighnāḥ kiccit te vardhate tapaḥ)... — Букв.: «Побеждены ли твои препятствия, успешна ли твоя аскеза?» Однако местоимение kiccit может и не иметь вопросительного значения, и тогда оно коннотирует пожелание или надежду говорящего. Препятствия здесь, как указывают Нагеша Бхатта и другие комментаторы, — это страсти, желания, гнев и т. п., препятствующие аскезе.
9
kaccit te niyamāḥ prāptāḥ kaccit te manasaḥ sukham । kaccit te guru śuśrūṣā saphalā cāru bhāṣiṇi ॥9॥
Надеюсь, ты выполнила обеты И покойно сердце твое, приветливая. Я надеюсь, принесло плод Твое послушание гуру».
9.
Надеюсь, ты выполнила обеты (kiccit te niyamāḥ prāptāḥ)... — В данном случае имеется в виду и обет аскезы, и обет послушания своим гуру. ...приветливая (cāru-bhāṣiṇi)... — Букв.: «приветливо (ласково) говорящая».
Так он спрашивал совершенную, Чтимую совершенными Шабари, И, глядя в глаза Рагхаве, Старая отшельница отвечала:
10.
...спрашивал совершенную, | Чтимую совершенными (pṛṣṭā sā siddhā siddha-sammatā)... — Термин «siddha» (как и раньше в 6-й строфе) означает достигшего совершенства в духовной жизни; в первом случае — это сама Шабари, а во втором — ее гуру, насельники обители.
11
adya prāptā tapaḥ siddhiḥ tava sandarśanāt mayā । adya me saphalam janma guravaḥ ca supūjitāḥ ॥11॥
«Сегодня, когда тебя я вижу, Моя аскеза завершилась, Сегодня стали плодоносными Мое рождение и служение гуру.
12
adya me saphalam taptam svargaḥ caiva bhaviṣyati । tvayi deva vare rāma pūjite puruṣarṣabha ॥12॥
Сегодня, о бык среди людей, Плодоносна стала моя аскеза: Ты почтил меня, лучший из богов, И я могу уйти на небо.
12.
...бык среди людей... | ...лучший из богов (devavare... puruṣa-ṛṣabha)... — По-видимому, это соположение в одном стихе двух определений Рамы не случайно. В одном случае оно указывает на человеческую, а в другом — на его божественную природу, знание которой могло быть доступным подвижнице Шабари, достигшей совершенства.
Так, о тигр среди людей, Мне сказали великие риши, И тебе, о бык среди людей, Я собрала как гостю
18
tava arthe puruṣavyāghra pampāyāḥ tīra saṃbhavam । evam uktaḥ sa dharmātmā śabaryā śabarīm idam ॥18॥
Всевозможные лесные плоды, Растущие на берегах Пампы». На это подвижнице Шабари, Хранительнице знания, т Добродетельный Рагхава Сказал такие слова: «Я слышал от сына Дану О величии твоих гуру
18.
Хранительнице знания (vijñāne... abahiṣ-kṛtām)... — Букв.: «находящейся не вне (т. е. внутри) знания». Индийские комментаторы указывают на высший характер знания, доступного Шабари. Так, Говиндараджа считает, что это знание Брахмана, которое было открыто Шабари, несмотря на ее низкое происхождение. С ним согласны и другие комментаторы, и это находит подтверждение хотя бы в ее знании природы Рамы (см. выше примеч. к стиху 12). Но можно полагать, хотя и с меньшим, как нам кажется, основанием, что это просто знание, полученное Шабари от ее гуру, риши обители Матанги, в частности, знание о приходе Рамы и грядущем ее вознесении на небо.
И хочу с твоего согласия Все узнать об их деяниях». Услышав из уст Рагхавы Эту почтительную просьбу,
21
śabarī darśayāmāsa tau ubhau tat vanam mahat । paśya megha ghana prakhyam mṛga pakṣi samākulam ॥21॥
Шабари показала братьям Великий лес вокруг обители: «Взгляни, о услада рода Рагху, На этот лес Матанги,
22
mataṅga vanam iti eva viśrutam raghunandana । iha te bhāvita ātmāno guravo me mahādyute । juhavān cakrire nīḍam mantravat mantra pūjitam ॥22॥
Полный зверей и птиц, Похожий на гряду облаков. Здесь мои гуру, о многосветлый, Очищенные созерцанием Брахмы, Приносили жертвы и, как положено, Чтили богов пением гимнов.
23
iyam pratyak sthalī vedī yatra te me susatkṛtāḥ । puṣpa upahāram kurvanti śramāt ud vepibhiḥ karaiḥ ॥23॥
Вот обращенный на запад алтарь, На который досточтимые гуру Возлагали цветы руками, Дрожащими от усталости.
23.
...руками, | Дрожащими от усталости (śramād udvepibhiḥ karaiḥ). — От усталости, вызванной аскезой.
Ослабевшие от поста, Они уже не могли ходить, Но силой мысли своей – смотри! – Собрали вместе семь океанов.
25.
Собрали вместе семь океанов (āgatān... sametān sapta sāgarān). — Вероятно, имеется в виду, что риши «силой своей мысли» собрали в озере Пампе семь океанов, дабы совершать их водой религиозные омовения и возлияния. В индийской космографии существовали представления о трех, четырех и семи океанах. Последнее было связано с делением Земли на семь континентов (двипа), расходящихся от горы Меру подобно листьям лотоса, и соответственно представлением о семи отделяющих их друг от друга океанах.
26
kṛta abhiṣekaiḥ taiḥ nyastā valkalāḥ pādapeṣu iha । adya api na viśuṣyanti pradeśe raghunandana ॥26॥
Совершив омовение, они оставляли Свое платье из лыка на деревьях, И сегодня оно висит на них И еще не высохло, о Рама.
26.
И сегодня оно... | ...еще не высохло (adya-api na viśuṣyanti)... — Платье риши не сохнет, как указывает Нагеша Бхатта, во-первых, в силу святости самих риши и, во-вторых, в силу святости купания в Пампе.
27
deva kāryāṇi kurvadbhiḥ yāni imāni kṛtāni vai । puṣpaiḥ kuvalayaiḥ sārtham mlānatvam na tu yānti vai ॥27॥
До сих пор еще не увяли Те цветы, лотосы и лилии, Которые они собирали И приносили богам в жертву.
28
kṛtsnam vanam idam dṛṣṭam śrotavyam ca śrutam tvayā । tat icchāmi abhyanujñātā tyakṣyāmi etat kalevaram ॥28॥
Ты увидел весь этот лес И услышал, что должен был слышать. Теперь, попрощавшись с тобой, Я оставляю бренное тело.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, семьдесят четвертая песнь «Книги о лесе».
Семьдесят пятая песнь
1
divam tu tasyām yātāyām śabaryām svena tejasā । lakṣmaṇena saha bhrātrā cintayāmāsa rāghavaḥ ॥1॥
Когда подвижница Шабари Ушла на небо по собственной воле, Рагхава, оставшись с братом, Погрузился в размышления.
0.
1. Ушла на небо по собственной воле (divam... yātāyāṃ... svena tejasā)... — Точнее: «...благодаря своей [духовной] силе», возможно: «в своем блеске». В некоторых рукописях вместо svena tejasā чтение: svena karmaṇā, т. е. «благодаря своим деяниям» или «благодаря своей карме» (см. примеч. к Рам. I. 6. 13).
2
cintayitvā tu dharmātmā prabhāvam tam mahātmanām । hita kāriṇam eka agram lakṣmaṇam rāghavo abravīt ॥2॥
Размышляя о силе великих духом, Добродетельный Рагхава Сказал брату Лакшмане, Преданному ему всем сердцем:
Пошел, благородный, с братом К прекрасному озеру Пампе. Они увидели большой лес С высокими деревьями,
12
koyaṣṭibhiḥ ca arjunakaiḥ śata patraiḥ ca kīrakaiḥ । etaiḥ ca anyaiḥ ca bahubhiḥ nāditam tat vanam mahat ॥12॥
Усеянными цветами, Звенящий криками чибисов, Павлинов, дятлов, попугаев И многих других птиц.
13
sa rāmo vividhān vṛkṣān sarāṃsi vividhāni ca । paśyan kāma abhisantapto jagāma paramam hradam ॥13॥
Глядя на разные деревья, На всевозможные озера, Томимый любовью Рама Пришел к дальнему озеру.
13.
Глядя... | На всевозможные озера (sarāṃsi vividhāni ca | paśyan)... — Речь идет об озерах (прудах? заводях?) по дороге к берегу Пампы. Томимый любовью Рама (rāmaḥ... | ...kāma-abhisaṃtapta)... — Понятно, что любовью к Сите, но может быть: «томимый желанием разыскать Ситу». Пришел к дальнему озеру (jagāma paramaṃ hradam). — Parama может значить и «самое лучшее», «превосходное». Мы переводим «дальнее», исходя из контекста, ибо в стихе говорилось о ранее встреченных Рамой озерах. Кроме того, не вполне ясно, что это за озеро. Уже в следующем, 14-м стихе говорится, что оно называется «озером Матанги» (mataṅga sarasaḥ nāma hradam), и встает вопрос, как оно соотносится с озером Пампа, к которому идут герои и которое описывается далее. Некоторые комментаторы рассматривают его как особое озеро поблизости от Пампы, большинство (Нагеша Бхатта, Махешваратиртха, Бансидхари Шивасахаи, Катака Мадхава Йогиндра) — как часть озера Пампы или само это озеро. Мы склонны думать, что «озеро Матанги» — это перифраз Пампы, основанный на его близости к обители Матанги. Вообще следует отметить, что в последней песни третьей книги «Рамаяны» много неясностей, недоговоренностей, повторов и эмоциональных перепадов, которые привели к многообразию толкований ее стихов.
14
sa tām āsādya vai rāmo dūrāt pānīya vāhinīm । mataṅga sarasam nāma hradam samavagāhata ॥14॥
Подойдя к этому озеру, С давних пор полноводному, Носящему имя Матанги, Рама в нем искупался.
15
tatra jagmatuḥ avyagrau rāghavau hi samāhitau । sa tu śoka samāviṣṭo rāmo daśarathātmajaḥ ॥15॥
Стойкие духом Рагхавы Подошли к озеру Пампа, И Рама, сын Дашаратхи, Одолеваемый скорбью,
И над ним, покрытым лотосами, Пленяющим благоуханиями, Окруженным деревьями манго, Разносились крики павлинов.
22
sa tām dṛṣṭvā tataḥ paṃpām rāmaḥ saumitriṇā saha । vilalāpa ca tejasvī kāmāt daśarathātmajaḥ ॥22॥
Рама, сын Дашаратхи, Глядя на озеро Пампа, Сказал, сиятельный, Лакшмане, По-прежнему горюя о Сите:
22.
Сказал... | ...горюя о Сите (vilalāpa)... — Глагол vilap- имеет значение не только «горевать», «стенать», но и «горестно (или невнятно) говорить». Часть комментаторов и переводчиков принимает первое его значение («загоревал [о Сите]») и последующее описание Пампы рассматривает как еще одно описание от третьего лица, никак не связывая его с Рамой. Другие, к которым мы присоединяемся, исходят из второго значения и это описание Пампы приписывают Раме, учитывая, помимо некоторых грамматических особенностей, в частности, то, что оно строится на сравнении Пампы с женщиной, которое было бы уместным именно в устах Рамы, «томимого мыслями об одной лишь Сите» (см. далее строфу 29). Впрочем, эмоциональный тон этого описания никак не горестный и, скорее, соответствует настроению Рамы в начале песни, когда он направляется к Пампе и в его сердце «опять явилась радость».
23
tilakaiḥ bīja pūraiḥ ca vaṭaiḥ śukla drumaiḥ tathā । puṣpitaiḥ karavīraiḥ ca punnāgaiḥ ca su puṣpitaiḥ ॥23॥
«Пампа кажется женщиной, Одетой в платье из листьев Деревьев тилаки и биджупуры, Ваты и шукладрумы,
23.
Биджупура — лимонное дерево; см. примеч. к Рам. II. 91. 30. Вата (vaṭa) — баньяновое дерево, Ficus indica. Шукладрума (śukladruma) — дерево Symplocos racemosa.
24
mālatī kunda gulmaiḥ ca bhaṇḍīraiḥ niculaiḥ tathā । aśokaiḥ sapta parṇaiḥ ca ketakaiḥ atimuktakaiḥ ॥24॥
Цветущих деревьев Каравиры и пуннаги, Кустов атимукты и кунды, А также бхандиры,
24.
Атимуктака (atimuktaka) — род кустарника. Кунда (kunda) — род жасмина, Jasminum multiflorum или pubescens. Бхандира (bhaṇḍīra) — дерево Acacia sirissa.
25
anyaiḥ ca vividhaiḥ vṛkṣaiḥ pramadā iva upaśobhitām । asyāḥ tīre tu pūrva uktaḥ parvato dhātu maṇḍitaḥ ॥25॥
Ничулы, ашоки, кетаки, Малати, саптапарны И многих других деревьев, Усыпанных яркими цветами.
25.
Ничула (nicula) — дерево Barringtonia acutangula или Calamus rotang. Малати. — См. примеч. к Рам. II. 91. 51. Саптапарна (saptaparṇa) — семилиственница, Alstonia scholaris.
Иди же к Сугриве, Лакшмана», – Сказал Рагхава брату И, многославный, добавил: «Как может жить без меня Сита?»
28.
Иди же к Сугриве (sugrīvam abhigaccha)... — Можно понять, что Рама посылает Лакшману на поиски Сугривы, но в начале следующей книги об отлучке Лакшманы нет речи; там Лакшмана направляется к горе Ришьямуке вместе с Рамой.
29
iti evam uktvā madana abhipīḍitaḥ । sa lakṣmaṇam vākyam ananya cetanaḥ । viveśa paṃpām nalinī mano ramām । tam uttamam śokam udīrayāṇaḥ ॥29॥
Такое слово сказал брату Лакшмане, Подойдя к озеру Пампе, покрытому лотосами, Рама, томимый мыслями об одной лишь Сите И все больше и больше чувствуя свое горе.
После долгого пути по лесам и горам Рама вместе с Лакшманой пришли и увидели Озеро Пампу, окруженное цветущим лесом, В котором привольно жили всевозможные птицы.
Такова в «Рамаяне», прославленной первой поэме, сочиненной риши Вальмики, семьдесят пятая песнь «Книги о лесе». ЗДЕСЬ КОНЧАЕТСЯ «КНИГА О ЛЕСЕ» ПРОСЛАВЛЕННОЙ «РАМАЯНЫ».