Рамаяна. Книга 5. Сундараканда

Перевод пятой книги «Рамаяны» выполнен по стандартному санскритскому изданию ее южной рецензии: The Rāmāyaṇa of Vālmīki with Commentary (Tilaka) of Rāma: in 2 p. / Ed by K.P. Parab. Bombay, 1888. Проведена сверка с критическим изданием текста поэмы: The Rāmāyaṇa of Vаlmīki: In 7 vol. / Gen. ed. G.H. Bhatt, U.P. Shah. Baroda, 1963. Vol.3: Araṇyakāṇḍa. При составлении примечаний использовались средневековые индийские комментарии к рукописям «Рамаяны» («Тилака» Нагеши Бхушаны, «Амритакатака» Катаки Мадхава Йогиндры, «Бхушана» Говиндараджи, «Рамаяна-широмани» Бансидхары Шивасахаи и «Таттвадипака» Махешваратиртхи), которые полностью или частично опубликованы в некоторых ее изданиях, а также в примечаниях к английскому переводу ее критического текста: The Rāmāyaṇa of Vаlmīki. An Epic of Ancient India. Vol. III. Introduction, Translation, and Annotation by Sh.I. Pollock. Princeton (NJ), 1991.

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 1

tato rāvaṇanītāyāḥ sītāyāḥ śatrukarśanaḥ ।
iyeṣa padam anveṣṭuṃ cāraṇācarite pathi ॥1॥

И вот губитель врагов (Хануман) возжелал
Искать Ситу, похищенную Раваной, на пути, по которому ходят чараны.

duṣkaraṃ niṣpratidvandvaṃ cikīrṣan karma vānaraḥ ।
samudagraśirogrīvo gavāṃ patir ivābabhau ॥2॥

Трудное, ни для кого иного непосильное дело желая сделать, обезьяна,
Вытянувшая шею и задравшая голову, стала похожа на владыку коров (быка).

atha vaidūryavarṇeṣu śādvaleṣu mahābalaḥ ।
dhīraḥ salilakalpeṣu vicacāra yathāsukham ॥3॥

И вот наделенный великой силой, стойкий [Хануман] пошел свободно
По лугам изумрудного цвета, подобным воде,

dvijān vitrāsayan dhīmān urasā pādapān haran ।
mṛgāṃś ca subahūn nighnan pravṛddha iva kesarī ॥4॥

Распугивая птиц, мудрый, грудью валя деревья,
Убивая зверей во множестве, могучий, словно лев.

nīlalohitamāñjiṣṭhapadmavarṇaiḥ sitāsitaiḥ ।
svabhāvasiddhair vimalair dhātubhiḥ samalaṃkṛtam ॥5॥

Он увидел гору, украшенную минералами темно-синего, красного, лотосового цветов,
Белыми и черными, совершенными по своей природе, чистыми,

kāmarūpibhir āviṣṭam abhīkṣṇaṃ saparicchadaiḥ ।
yakṣakiṃnaragandharvair devakalpaiḥ sapannagaiḥ ॥6॥

Меняющими свободно облик постоянно населенную с их близкими
Якшами, киннарами, гандхарвами богоподобными и змеями.

sa tasya girivaryasya tale nāgavarāyute ।
tiṣṭhan kapivaras tatra hrade nāga ivābabhau ॥7॥

Он на склоне той горы, где находились лучшие слоны (наги),
Стоя, лучший из обезьян, стал подобен слону в озере.

sa sūryāya mahendrāya pavanāya svayambhuve ।
bhūtebhyaś cāñjaliṃ kṛtvā cakāra gamane matim ॥8॥

Он Сурье, Великому Индре, богу ветра, Брахме
И великим существам сделав анджали, обратил мысль к отправлению в путь.

añjaliṃ prāṅmukhaṃ kurvan pavanāyātmayonaye ।
tato hi vavṛdhe gantuṃ dakṣiṇo dakṣiṇāṃ diśam ॥9॥

Делая анджали на восток своему отцу, богу ветра,
Тогда увеличился он в размерах искусный, чтобы лететь в южную сторону.

plavaṃgapravarair dṛṣṭaḥ plavane kṛtaniścayaḥ ।
vavṛdhe rāmavṛddhyarthaṃ samudra iva parvasu ॥10॥

На глазах у вождей обезьян, решившийся прыгнуть [через океан],
Вырос [Хануман] словно океан в полнолуние, ради пользы Рамы.

niṣpramāṇaśarīraḥ saṃllilaṅghayiṣur arṇavam ।
bāhubhyāṃ pīḍayām āsa caraṇābhyāṃ ca parvatam ॥11॥

Безразмерный телом, желающий переправиться через океан,
[Хануман] руками и ногами стиснул гору.

sa cacālācalaś cāśu muhūrtaṃ kapipīḍitaḥ ।
tarūṇāṃ puṣpitāgrāṇāṃ sarvaṃ puṣpam aśātayat ॥12॥

Та гора задвигалась тут же некоторое время стиснутая обезьяной,
И отрясла все цветы с цветущих верхушек деревьев.

tena pādapamuktena puṣpaugheṇa sugandhinā ।
sarvataḥ saṃvṛtaḥ śailo babhau puṣpamayo yathā ॥13॥

Тем осыпавшимся с деревьев ароматным потоком цветов
Повсюду покрытая гора казалась сделанной из цветов.

tena cottamavīryeṇa pīḍyamānaḥ sa parvataḥ ।
salilaṃ samprasusrāva madamatta iva dvipaḥ ॥14॥

Та гора, сжимаемая лучшим из героев,
Излила воду, словно слон в течке [изливает маду].

pīḍyamānas tu balinā mahendras tena parvataḥ ।
rītir nirvartayām āsa kāñcanāñjanarājatīḥ ॥15॥

Сжимаемая могучим [Хануманом], гора Махендра
Исторгла поток из золота, сурьмы и серебра.

mumoca ca śilāḥ śailo viśālāḥ samanaḥśilāḥ ।
madhyamenārciṣā juṣṭo dhūmarājīr ivānalaḥ ॥16॥

Извергла гора огромные камни с реальгаром,
Словно огонь с языками пламени посредине – столбы дыма.

giriṇā pīḍyamānena pīḍyamānāni sarvataḥ ।
guhāviṣṭāni sattvāni vinedur vikṛtaiḥ svaraiḥ ॥17॥

Сжимаемой горой сжимаемые со всех сторон
Находящиеся в пещерах существа закричали искаженными голосами.

sa mahāsattvasaṃnādaḥ śailapīḍānimittajaḥ ।
pṛthivīṃ pūrayām āsa diśaś copavanāni ca ॥18॥

Этот крик великих существ, рожденный из-за сжимания горы,
Наполнил рощи и все стороны земли.

śirobhiḥ pṛthubhir nāgā vyaktasvastikalakṣaṇaiḥ ।
vamantaḥ pāvakaṃ ghoraṃ dadaṃśur daśanaiḥ śilāḥ ॥19॥

Наги с широкими головами (с раздувшимися капюшонами), на которых стали ясно видны темно-синие линии,
Извергая ужасное пламя, кусали зубами камни.

tās tadā saviṣair daṣṭāḥ kupitais tair mahāśilāḥ ।
jajvaluḥ pāvakoddīptā vibhiduś ca sahasradhā ॥20॥

Тогда те огромные камни, укушенные разгневанными ядовитыми [змеями]
Вспыхивали, блистая пламенем, и распадались на тысячу частей.

yāni cauṣadhajālāni tasmiñ jātāni parvate ।
viṣaghnāny api nāgānāṃ na śekuḥ śamituṃ viṣam ॥21॥

И заросли лекарственных трав, которые росли на той горе,
Даже будучи противоядиями, не могли усмирить яд змей.

bhidyate 'yaṃ girir bhūtair iti matvā tapasvinaḥ ।
trastā vidyādharās tasmād utpetuḥ strīgaṇaiḥ saha ॥22॥

«Рушат гору [некие] существа», - так подумав, аскеты
Испуганные видьядхары с той [горы] взлетели с женами вместе.

pānabhūmigataṃ hitvā haimam āsanabhājanam ।
pātrāṇi ca mahārhāṇi karakāṃś ca hiraṇmayān ॥23॥

Оставив находившиеся в пиршественных залах золотые ложа и блюда,
И чаши многоценные, и золотые сосуды,

lehyān uccāvacān bhakṣyān māṃsāni vividhāni ca ।
ārṣabhāṇi ca carmāṇi khaḍgāṃś ca kanakatsarūn ॥24॥

Разнообразные мягкие (которые можно лизать) блюда и разнообразные мясные блюда,
И щиты из бычьих кож, и мечи с золочеными рукоятками,

kṛtakaṇṭhaguṇāḥ kṣībā raktamālyānulepanāḥ ।
raktākṣāḥ puṣkarākṣāś ca gaganaṃ pratipedire ॥25॥

В ожерельях, пьяные, в красных гирляндах и притираниях,
Красноглазые, лотосоглазые, взлетели [они] в небо.

hāranūpurakeyūrapārihāryadharāḥ striyaḥ ।
vismitāḥ sasmitās tasthur ākāśe ramaṇaiḥ saha ॥26॥

Жены [их] в ожерельях и браслетах
Изумленные, с улыбками, пребывали в небе вместе с мужьями.

darśayanto mahāvidyāṃ vidyādharamaharṣayaḥ ।
sahitās tasthur ākāśe vīkṣāṃ cakruś ca parvatam ॥27॥

Выказывая великое знание (магическую силу), великие риши-видьядхары
Вместе пребывали в небе и оглядывали гору.

śuśruvuś ca tadā śabdam ṛṣīṇāṃ bhāvitātmanām ।
cāraṇānāṃ ca siddhānāṃ sthitānāṃ vimale 'mbare ॥28॥

И услышали они тогда слова чистых душою риши,
Чаранов и сиддхов, находившихся в чистом небе:

eṣa parvatasaṃkāśo hanūmān mārutātmajaḥ ।
titīrṣati mahāvegaḥ samudraṃ varuṇālayam ॥29॥

«Это подобный горе Хануман, сын ветра,
Желает, стремительный, пересечь океан, обитель Варуны.

rāmārthaṃ vānarārthaṃ ca cikīrṣan karma duṣkaram ।
samudrasya paraṃ pāraṃ duṣprāpaṃ prāptum icchati ॥30॥

«Ради Рамы и ради обезьян желает он свершить трудное дело,
Желает он достичь труднодоступного другого берега океана».

iti vidyādharā vācaḥ śrutvā teṣāṃ tapasvinām ।
tam aprameyaṃ dadṛśuḥ parvate vānararṣabham ॥31॥

Услышав слова тех подвижников, видьядхары
Увидели на горе того безразмерного буйвола среди обезьян.

dudhuve ca sa romāṇi cakampe cānalopamaḥ ।
nanāda ca mahānādaṃ sumahān iva toyadaḥ ॥32॥

Подобный огню [Хануман] вздыбил шерсть и содрогнулся,
И издал громкий рев, словно огромная туча.

ānupūrvyā ca vṛttaṃ tal lāṅgūlaṃ romabhiś citam ।
utpatiṣyan vicikṣepa pakṣirāja ivoragam ॥33॥

В три кольца хвост, покрытый шерстью,
Скрутил он, собирающийся взлететь, словно владыка птиц (Гаруда) – огромную змею.

tasya lāṅgūlam āviddham ativegasya pṛṣṭhataḥ ।
dadṛśe garuḍeneva hriyamāṇo mahoragaḥ ॥34॥

Изогнутый хвост позади того стремительного (Ханумана)
Выглядел словно огромная змея, которую уносит Гаруда.

bāhū saṃstambhayām āsa mahāparighasaṃnibhau ।
asasāda kapiḥ kaṭyāṃ caraṇau saṃcukoсa ca ॥35॥

Твердо установив [на горе́] руки, подобные огромным железным балкам,
Встала обезьяна на четвереньки.

saṃhṛtya ca bhujau śrīmāṃs tathaiva ca śirodharām ।
tejaḥ sattvaṃ tathā vīryam āviveśa sa vīryavān ॥36॥

Мудрый [Хануман] напряг руки и шею,
Собрал могучий силу, мощь и отвагу.

mārgam ālokayan dūrād ūrdhvapraṇihitekṣaṇaḥ ।
rurodha hṛdaye prāṇān ākāśam avalokayan ॥37॥

Устремивший взгляд вверх, издалека высматривая дорогу,
Запер он в сердце дыхание, глядя в небо.

padbhyāṃ dṛḍham avasthānaṃ kṛtvā sa kapikuñjaraḥ ।
nikuñcya karṇau hanumān utpatiṣyan mahābalaḥ ॥38॥

Твердо установив стопы, тот слон среди обезьян,
Прижал уши Хануман могучий, собирающийся взлететь.

vānarān vānaraśreṣṭha idaṃ vacanam abravīt ।
yathā rāghavanirmuktaḥ śaraḥ śvasanavikramaḥ ॥39॥

Лучший из обезьян сказал обезьянам такие слова:
«Словно стрела, выпущенная Рамой, быстрая как ветер,

gacchet tadvad gamiṣyāmi laṅkāṃ rāvaṇapālitām ।
na hi drakṣyāmi yadi tāṃ laṅkāyāṃ janakātmajām ॥40॥

Мчится, так и я помчусь на Ланку, где правит Равана.
И если я не увижу на Ланке дочь Джанаки,

anenaiva hi vegena gamiṣyāmi surālayam ।
yadi vā tridive sītāṃ na drakṣyāmi kṛtaśramaḥ ॥41॥

С той же быстротой отправлюсь я в обитель богов.
А если и на третьем небе я, приложив усилия, не увижу Ситу,

baddhvā rākṣasarājānam ānayiṣyāmi rāvaṇam ।
sarvathā kṛtakāryo 'ham eṣyāmi saha sītayā ॥42॥

Связав царя ракшасов Равану, приведу я его.
Так или иначе, я, завершив свое дело, приду вместе с Ситой,

ānayiṣyāmi vā laṅkāṃ samutpāṭya sarāvaṇām ।
evam uktvā tu hanumān vānarān vānarottamaḥ ॥43॥

Или приведу Ланку вместе с Раваной, вырвав ее с корнем», Так сказав обезьянам, Хануман, лучший из обезьян,

utpapātātha vegena vegavān avicārayan ।
suparṇam iva cātmānaṃ mene sa kapikuñjaraḥ ॥44॥

Стремительно взлетел, стремительный, не колеблясь,
«Словно Супарна» - подумал о себе тот слон среди обезьян.

samutpatati vegāt tu vegāt te nagarohiṇaḥ ।
saṃhṛtya viṭapān sarvān samutpetuḥ samantataḥ ॥45॥

Когда он стремительно взлетел, силой [его] деревья, росшие на горе,
Собрав все ветки, взлетели со всех сторон [от него].

sa mattakoyaṣṭibhakān pādapān puṣpaśālinaḥ ।
udvahann ūruvegena jagāma vimale 'mbare ॥46॥

Он, цветущие деревья с влюбленными чибисами,
Неся силой бедер, полетел в чистом небе.

ūruvegotthatā vṛkṣā muhūrtaṃ kapim anvayuḥ ।
prasthitaṃ dīrgham adhvānaṃ svabandhum iva bāndhavāḥ ॥47॥

Поднятые силой его бедер деревья некоторое время следовали за обезьяной,
Словно родичи за родичем, отравившимся в далекий путь.

tam ūruvegonmathitāḥ sālāś cānye nagottamāḥ ।
anujagmur hanūmantaṃ sainyā iva mahīpatim ॥48॥

Захваченные силой его бедер шала и другие лучшие деревья
Следовали за Хануманом, словно воины за царем.

supuṣpitāgrair bahubhiḥ pādapair anvitaḥ kapiḥ ।
hanumān parvatākāro babhūvādbhutadarśanaḥ ॥49॥

Обезьяна, сопровождаемая множеством деревьев с прекрасноцветущими вершинами,
Хануман, обликом подобный горе, выглядел удивительно.

sāravanto 'tha ye vṛkṣā nyamajjaṃl lavaṇāmbhasi ।
bhayād iva mahendrasya parvatā varuṇālaye ॥50॥

Деревья, которые были тяжелыми, тонули в океане,
Словно го́ры в обители Варуны в страхе перед великим Индрой.

sa nānākusumaiḥ kīrṇaḥ kapiḥ sāṅkurakorakaiḥ ।
śuśubhe meghasaṃkāśaḥ khadyotair iva parvataḥ ॥51॥

Обезьяна, усыпанная разнообразными цветами с веточками и бутонами
Стала подобной, облакоподобная, горе, [покрытой] светляками.

vimuktās tasya vegena muktvā puṣpāṇi te drumāḥ ।
vyavaśīryanta salile nivṛttāḥ suhṛdo yathā ॥52॥

Освобожденные его быстротой, те деревья, осыпав цветы,
Упали в воду словно друзья, вернувшиеся [домой].

laghutvenopapannaṃ tad vicitraṃ sāgare 'patat ।
drumāṇāṃ vividhaṃ puṣpaṃ kapivāyusamīritam ।
tārācitam ivākāśaṃ prababhau sa mahārṇavaḥ ॥53॥

Обладающие легкостью, разноцветные разнообразные цветы с деревьев, влекомые ветром, [поднятым] обезьяной, падали в океан.
Стал великий океан подобен небу, усеянному звездами.

puṣpaugheṇa sugandhena nānāvarṇena vānaraḥ ।
babhau megha ivodyan vai vidyudgaṇavibhūṣitaḥ ॥54॥

Обезьяна, [усыпанная] цветочным потоком, ароматным, разноцветным,
Была подобна поднимающемуся [в небо] облаку, украшенному молниями.

tasya vegasamudbhūtaiḥ puṣpais toyam adṛśyata ।
tārābhir iva rāmābhir uditābhir ivāmbaram ॥55॥

С цветами, отрясенными [с деревьев] его (Ханумана) скоростью, вода стала подобной
Небу, на которое взошли прекрасные звезды.

tasyāmbaragatau bāhū dadṛśāte prasāritau ।
parvatāgrād viniṣkrāntau pañcāsyāv iva pannagau ॥56॥

Его (Ханумана) руки, простертые в небе, казались
Пятиглавыми змеями, вздымающимися с вершины горы.

pibann iva babhau cāpi sormijālaṃ mahārṇavam ।
pipāsur iva cākāśaṃ dadṛśe sa mahākapiḥ ॥57॥

И словно бы пьющая великий океан с сетью волн,
Казалась обезьяна словно бы желающей выпить небо.

tasya vidyutprabhākāre vāyumārgānusāriṇaḥ ।
nayane viprakāśete parvatasthāv ivānalau ॥58॥

Его, следующего путем ветра, глаза, сияющие словно молнии,
Были подобны двум огням на горе́¹.

piṅge piṅgākṣamukhyasya bṛhatī parimaṇḍale ।
cakṣuṣī samprakāśete candrasūryāv iva sthitau ॥59॥

Оба желтых, огромных, круглых глаза того вождя желтоглазых (обезьян)
Сияли словно взошедшие луна и солнце.

mukhaṃ nāsikayā tasya tāmrayā tāmram ābabhau ।
saṃdhyayā samabhispṛṣṭaṃ yathā syāt sūryamaṇḍalam ॥60॥

Лицо его, коричневое от коричневого носа, было подобно
Солнечному диску, тронутому сумерками.

lāṅgalaṃ ca samāviddhaṃ plavamānasya śobhate ।
ambare vāyuputrasya śakradhvaja ivocchritam ॥61॥

И хвост дрожащий летящего в небе сына ветра,
Поднятый [за спиной] был подобен знамени Индры.

lāṅgūlacakro hanūmāñ śukladaṃṣṭro 'nilātmajaḥ ।
vyarocata mahāprājñaḥ pariveṣīva bhāskaraḥ ॥62॥

Хануман с изогнутым в кольцо хвостом, белозубый сын ветра,
Сиял, многомудрый, сиял, словно солнце в ореоле лучей.

sphigdeśenātitāmreṇa rarāja sa mahākapiḥ ।
mahatā dāriteneva girir gairikadhātunā ॥63॥

Бедрами весьма медно-красными была подобна великая обезьяна
Горе́, разделенной огромной жилой красной руды.

tasya vānarasiṃhasya plavamānasya sāgaram ।
kakṣāntaragato vāyur jīmūta iva garjati ॥64॥

У того льва среди обезьян, летящего над океаном,
Ветер, летящий через подмышки, ревел, словно туча.

khe yathā nipataty ulkā uttarāntād viniḥsṛtā ।
dṛśyate sānubandhā ca tathā sa kapikuñjaraḥ ॥65॥

Словно метеор (комета), летящий по небу из его дальних пределов,
Выглядел тот слон среди обезьян со своим хвостом.

patatpataṃgasaṃkāśo vyāyataḥ śuśubhe kapiḥ ।
pravṛddha iva mātaṅgaḥ kakṣyayā badhyamānayā ॥66॥

Подобна солнцу, плывущему [в небе] была огромная обезьяна,
Была она подобна могучему слону в упряжи.

upariṣṭāc charīreṇa chāyayā cāvagāḍhayā ।
sāgare mārutāviṣṭā naur ivāsīt tadā kapiḥ ॥67॥

С телом в вышине и с тенью внизу
Была тогда обезьяна подобна кораблю, гонимому ветром по океану.

yaṃ yaṃ deśaṃ samudrasya jagāma sa mahākapiḥ ।
sa tu tasyāṅgavegena sonmāda iva lakṣyate ॥68॥

Каждый участок океана, над которым пролетала та великая обезьяна,
Из-за быстроты его тела казался обезумевшим.

sāgarasyormijālānām urasā śailavarṣmaṇām ।
abhighnaṃs tu mahāvegaḥ pupluve sa mahākapiḥ ॥69॥

Сеть волн океана, подобную горе, грудью
Круша, летела та стремительная великая обезьяна.

kapivātaś ca balavān meghavātaś ca nirgataḥ ।
sāgaraṃ bhīmanirhrādaṃ kampayām āsatur bhṛśam ॥70॥

Сильный ветер, поднятый обезьяной, и ветер, исходящий из туч,
Вместе сотрясали сильно океан грозно ревущий.

vikarṣann ūrmijālāni bṛhanti lavaṇāmbhasi ।
pupluve kapiśārdūlo vikirann iva rodasī ॥71॥

Круша в океане высокие гребни волн,
Летел тигр среди обезьян, словно бы рассеивая (раздвигая) небо и землю.

mērumandarasaṃkāśānudgatān sumahārṇave ।
atyakrāman mahāvegas taraṅgān gaṇayann iva ॥72॥

Стремительный, он преодолевал, словно пересчитывая, волны,
Которые вздымались в океане подобно Меру и Мандаре.

tasya vēgasamudghūṣṭaṃ jalaṃ sajaladaṃ tadā ।
ambarasthaṃ vibabhrāje śāradābhram ivātatam ॥73॥

Его стремительным движением поднятая вода, [повисшая вместе] с облаками тогда
В небе была подобна протяженному осеннему облаку.

timinakrajhaṣāḥ kūrmā dṛśyante vivṛtās tadā ।
vastrāpakarṣaṇeneva śarīrāṇi śarīriṇām ॥74॥

Киты, крокодилы, рыбы и черепахи были видны тогда обнажившимися (из-под поверхности вод),
Словно людские тела, [обнажившиеся] посредством стягивания одежды.

kramamānaṃ samīkṣyātha bhujaṅgāḥ sāgaraṃgamāḥ ।
vyomni taṃ kapiśārdūlaṃ suparṇam iva menire ॥75॥

Увидев движущегося по небу тигра среди обезьян,
Змеи, живущие в океане, решили, что это, верно, Супарна (Гаруда).

daśayojanavistīrṇā triṃśadyojanam āyatā ।
chāyā vānarasiṃhasya jave cārutarābhavat ॥76॥

Тень льва среди обезьян, шириною в десять йоджан и длиной в тридцать йоджан
Стала еще прекраснее из-за стремительного движения.

śvetābhravanarājīva vāyuputrānugāminī ।
tasya sā śuśubhe chāyā patitā lavaṇāmbhasi ॥77॥

Следующая за сыном ветра, упавшая на океан,
Тень его была подобна полоске леса в белых облаках².

2. Разночтение: śvetābhraghanarājīva. См. комментарий Голдмана на стр. 312 (строфа 70)

śuśubhe sa mahātejā mahākāyo mahākapiḥ ।
vāyumārge nirālambe pakṣavāniva parvataḥ ॥78॥

Блистательная, огромная телом великая обезьяна была подобна
Крылатой горе на пути ветра, не имеющем опоры.

yenāsau yāti balavān vēgena kapikuñjaraḥ ।
tena mārgeṇa sahasā droṇīkṛta ivārṇavaḥ ॥79॥

Там, где пролетал могучий слон среди обезьян,
Там, из-за его стремительности, в океане возникали углубления.

āpāte pakṣisaṃghānāṃ pakṣirāja iva vrajan ।
hanumān meghajālāni prakarṣan māruto yathā ॥80॥

На пути стай птиц летя подобно царю птиц (Гаруде),
Хануман тянул за собой гряды облаков, подобно ветру,

pāṇḍurāruṇavarṇāni nīlamāñjiṣṭhakāni ca ।
kapinākṛṣyamāṇāni mahābhrāṇi cakāśire ॥81॥

Белые, розовые, темно-синие и красные,
Сияли (были прекрасны) огромные облака, которые тянула обезьяна.

praviśann abhrajālāni niṣpataṃś ca punaḥ punaḥ ।
pracchannaś ca prakāśaś ca candramā iva lakṣyate ॥82॥

Влетая в гряды облаков и вылетая [из них] снова и снова,
Был он подобен луне, которая то скрывается, то появляется.

plavamānaṃ tu taṃ dṛṣṭvā plavagaṃ tvaritaṃ tadā ।
vavṛṣus tatra puṣpāṇi devagandharvadānavāḥ ॥83॥

Видя стремительно летящую обезьяну тогда,
Боги, гандхарвы и данавы пролили [дождь] цветов.

tatāpa na hi taṃ sūryaḥ plavantaṃ vānareśvaram ।
siṣeve ca tadā vāyū rāmakāryārthasiddhaye ॥84॥

Летящего лучшего из обезьян не опаляло солнце,
Овевал его ветер ради успеха замыслов Рамы.

ṛṣayas tuṣṭuvuś cainaṃ plavamānaṃ vihāyasā ।
jaguś ca devagandharvāḥ praśaṃsanto vanaukasam ॥85॥

Радовались риши ему, летящему по небу,
Боги и гандхарвы пели хвалы жителю лесов.

nāgāś ca tuṣṭuvur yakṣā rakṣāṃsi vividhāni ca ।
prekṣya sarve kapivaraṃ sahasā vigataklamam ॥86॥

И наги, якши и разнообразные ракшасы радовались все,
Увидев внезапно лучшего из обезьян, не знающего устали.

tasmin plavagaśārdūle plavamāne hanūmati ।
ikṣvākukulamānārthī cintayām āsa sāgaraḥ ॥87॥

Когда тот тигр среди обезьян, Хануман, летел,
Подумал Океан, радеющий о чести дома Икшваку:

sāhāyyaṃ vānarendrasya yadi nāhaṃ hanūmataḥ ।
kariṣyāmi bhaviṣyāmi sarvavācyo vivakṣatām ॥88॥

«Если я не окажу помощи Хануману, владыке обезьян,
Буду я порицаем всеми, кто наделен речью.

aham ikṣvākunāthena sagareṇa vivardhitaḥ ।
ikṣvākusacivaś cāyaṃ tan nārhaty avasīditum ॥89॥

Я, увеличенный Сагарой, главой рода Икшваку³,
А он – советник рода Икшваку, то не должен он погибнуть.

3. См. Балаканда, гл. 37-43

tathā mayā vidhātavyaṃ viśrameta yathā kapiḥ ।
śeṣaṃ ca mayi viśrāntaḥ sukhī so’titariṣyati ॥90॥

Тогда должен я сделать так, чтобы обезьяна могла отдохнуть.
Отдохнув у меня (на мне), он успешно одолеет остаток [пути]».

iti kṛtvā matiṃ sādhvīṃ samudraś channam ambhasi ।
hiraṇyanābhaṃ mainākam uvāca girisattamam ॥91॥

Приняв праведное решение, Океан скрытой в водах
Горе Майнаке с золотым пупом (основной частью)⁴, лучшей из гор, сказал:

4. У Голдмана – golden-peaked (см. 1.79, стр. 106).

tvam ihāsurasaṃghānāṃ devarajñā mahātmanā ।
pātālanilayānāṃ hi parighaḥ saṃniveśitaḥ ॥92॥

Великим духом царем богов ты установлена здесь
Преградой (засовом) полчищам асуров, обитающих в Патале.

tvam eṣāṃ jñātavīryāṇāṃ punar evotpatiṣyatām ।
pātālasyāprameyasya dvāram āvṛtya tiṣṭhasi ॥93॥

Ты стоишь, заградив врата неизмеримой Паталы,
Из которой они готовы вновь подняться, известные своей мощью.

tiryag ūrdhvam adhaś caiva śaktis te śaila vardhitum ।
tasmāt saṃcodayāmi tvām uttiṣṭha nagasattama ॥94॥

О гора, ты способна расти вверх, вниз и во все стороны.
Потому побуждаю тебя – поднимись, о лучшая из гор.

sa eṣa kapiśārdūlas tvām uparyeti vīryavān ।
hanūmān rāmakāryārthī bhīmakarmā kham āplutaḥ ॥95॥

Тот тигр среди обезьян, Хануман, радеющий о деле Рамы, грозный в деяниях,
Взлетевший в небо, летит над тобой, отважный.

asya sāhyaṃ mayā kāryam ikṣvākukulavartinaḥ ।
mama ikṣvākavaḥ pūjyāḥ paraṃ pūjyatamās tava ॥96॥

Должен я помочь ему, слуге рода Икшваку.
Мной должны почитаться члены рода Икшваку, тем более должны они почитаться тобой.

kuru sācivyam asmākaṃ na naḥ kāryam atikramet ।
kartavyam akṛtaṃ kāryaṃ satāṃ manyum udīrayet ॥97॥

Окажи мне помощь, не должны мы пренебрегать долгом.
Неисполнение долга вызывает гнев праведных.

salilād ūrdhvam uttiṣṭha tiṣṭhatv eṣa kapis tvayi ।
asmākam atithiś caiva pūjyaś ca plavatāṃ varaḥ ॥98॥

Поднимись из вод, пусть остановится обезьяна на тебе.
Этот лучший из обезьян – наш гость, заслуживающий почета.

cāmīkaramahānābha devagandharvasevita ।
hanūmāṃs tvayi viśrāntas tataḥ śeṣaṃ gamiṣyati ॥99॥

О [гора] с великой золотой серединой, о приют богов и гандхарвов,
Хануман, на тебе отдохнувший, затем проделает остаток [пути].

100

kākutsthasyānṛśaṃsyaṃ ca maithilyāś ca vivāsanam ।
śramaṃ ca plavagendrasya samīkṣyotthātum arhasi ॥100॥

Мягкосердечие Какутстхи, его разлуку с Майтхили,
И усталость владыки обезьян (Ханумана) видя, ты должна подняться [из вод]».

101

hiraṇyagarbho maināko niśamya lavaṇāmbhasaḥ ।
utpapāta jalāt tūrṇaṃ mahādrumalatāvṛtaḥ ॥101॥

Майнака с золотой серединой, услышав [речь] Океана,
Тут же поднялась из вод, покрытая высокими деревьями и лианами.

102

sa sāgarajalaṃ bhittvā babhūvātyucchritas tadā ।
yathā jaladharaṃ bhittvā dīptaraśmir divākaraḥ ॥102॥

Она (гора), разрезав морские волны, стала она очень высокой,
Словно солнце, сияющее лучами, - разрезав завесу туч.

103

sa mahātmā muhūrtena parvataḥ salilāvṛtaḥ ।
darśayām āsa śṛṅgāṇi sāgareṇa niyojitaḥ ॥103॥

Та великая духом гора, покрытая водой, на некоторое время
Показала свои пики по воле Океана.

104

śātakumbhamayaiḥ śṛṅgaiḥ sakiṃnaramahoragaiḥ ।
ādityodayasaṃkāśair ālikhadbhir ivāmbaram ॥104॥

Благодаря тем золотым пикам, населенным киннарами и великими змеями,
Подобным восходу солнца, словно бы трущимся о небо,

105

tasya jāmbūnadaiḥ śṛṅgaiḥ parvatasya samutthitaiḥ ।
ākāśaṃ śastrasaṃkāśam abhavat kāñcanaprabham ॥105॥

Той горы золотыми пиками вздыбившимися
Небо, [синевой] подобное клинку, озарилось золотым сиянием.

106

jātarūpamayaiḥ śṛṅgair bhrājamānair mahāprabhaiḥ ।
ādityaśatasaṃkāśaḥ so 'bhavad girisattamaḥ ॥106॥

С золотыми пиками, ослепительно сияющими,
Была лучшая из гор подобна сотне солнц.

107

samutthitam asaṅgena hanūmān agrataḥ sthitam ।
madhye lavaṇatoyasya vighno 'yam iti niścitaḥ ॥107॥

Хануман решил, что перед ним – препятствие,
Поднявшееся без помех (стремительно) среди океанских вод.

108

sa tam ucchritam atyarthaṃ mahāvego mahākapiḥ ।
urasā pātayām āsa jīmūtam iva mārutaḥ ॥108॥

Ту высоко поднявшуюся [гору] великая обезьяна, наделенная великой стремительностью,
Толкнула грудью, словно ветер – облако.

109

sa tadāsāditas tena kapinā parvatottamaḥ ।
buddhvā tasya harer vegaṃ jaharṣa ca nananda ca ॥109॥

Лучшая из гор, которую толкнула та обезьяна,
Узнав скорость той обезьяны, обрадовалась и возликовала.

110

tam ākāśagataṃ vīram ākāśe samavasthitaḥ ।
prīto hṛṣṭamanā vākyam abravīt parvataḥ kapim ॥110॥

Тому герою-обезьяне, пребывающему в небе, вознесшаяся в небо
Гора, довольная и радостная, сказала,

111

mānuṣaṃ dharayan rūpam ātmanaḥ śikhare sthitaḥ ।
duṣkaraṃ kṛtavān karma tvam idaṃ vānarottama ॥111॥

Приняв человеческий облик, стоя на собственной вершине:
«Трудное дело совершила ты, лучшая из обезьян.

112

nipatya mama śṛṅgeṣu sukhaṃ viśramya gamyatām ।
rāghāvasya kule jātair udadhiḥ parivardhitaḥ ॥112॥

Садись на мои пики, отдохни вволю и лети [дальше],
Рожденными в роду Рагху Океан [некогда] был увеличен (выкопан).

113

sa tvāṃ rāmahite yuktaṃ pratyarcayati sāgaraḥ ।
kṛte ca pratikartavyam eṣa dharmaḥ sanātanaḥ ॥113॥

Океан почитает тебя, радеющего о благе Рамы.
На сделанное отвечать тем же – вот вечный закон.

114

so 'yaṃ tat pratikārārthī tvattaḥ sammānam arhati ।
tvannimittam anenāhaṃ bahumānāt pracoditaḥ ॥114॥

Поскольку он воздает за сделанное, то от тебя заслуживает уважения.
Ради тебя и из почтения к тебе он побудил меня, [сказав]:

115

yojanānāṃ śataṃ cāpi kapir eṣa kham āplutaḥ ।
tava sānuṣu viśrāntaḥ śeṣaṃ prakramatām iti ॥115॥

«Эта обезьяна полетела по небу на сотню йоджан.
Отдохнув на твоих вершинах, пусть совершит остаток пути».

116

tiṣṭha tvaṃ hariśārdūla mayi viśramya gamyatām ।
tad idaṃ gandhavat svādu kandamūlaphalaṃ bahu ॥116॥

Сядь на меня, тигр среди обезьян, отдохни и лети [далее].
Много здесь ароматных и сладких корней и плодов.

117

tad āsvādya hariśreṣṭha viśrānto 'tha gamiṣyasi ।
asmākam api saṃbandhaḥ kapimukhya tvayāsti vai ।
prakhyatas triṣu lokeṣu mahāguṇaparigrahaḥ ॥117॥

Вкусив их, лучший из обезьян, отдохнув, отправишься ты тогда в путь.
О вождь обезьян, я тоже в связи с тобой,
Прославленным в трех мирах, обладающим великими достоинствами⁵.

5. См. комментарий Голдмана на стр. 317 (строфа 103).

118

vegavantaḥ plavanto ye plavagā mārutātmaja ।
teṣāṃ mukhyatamaṃ manye tvām ahaṃ kapikuñjara ॥118॥

Обезьяны, которые прыгают, наделенные быстротой, о сын ветра,
Их главой полагаю я тебя, о слон среди обезьян.

119

atithiḥ kila pūjārhaḥ prākṛto 'pi vijānatā ।
dharmaṃ jijñāsamānena kiṃ punar yādṛśo bhavān ॥119॥

Воистину, гость заслуживает почета, даже заурядный, это известно,
Тем, кто стремиться познать дхарму, тем более – [гость], подобный тебе.
(Воистину, тому, кто стремиться познать дхарму, должно уважать даже заурядного гостя, это очевидно, тем более – уважать такого гостя, как ты).

120

tvaṃ hi devavariṣṭhasya mārutasya mahātmanaḥ ।
putras tasyaiva vegena sadṛśaḥ kapikuñjara ॥120॥

Ибо ты сын великого духом бога ветра, лучшего из богов,
О слон среди обезьян, наделенный равной ему быстротой!

121

pūjite tvayi dharmajñe pūjāṃ prāpnoti mārutaḥ ।
tasmāt tvaṃ pūjanīyo me śṛṇu cāpy atra kāraṇam ॥121॥

После того, как почтен ты, знающий дхарму, обретает почет бог ветра.
Потому надлежит почтить тебя. Выслушай мою причину [для этого].

122

pūrvaṃ kṛtayuge tāta parvatāḥ pakṣiṇo 'bhavan ।
te 'pi jagmur diśaḥ sarvā garuḍā iva veginaḥ ॥122॥

Некогда, во времена Критаюги, сынок, были крылатыми горы.
И они летали по все стороны, стремительные, подобно Гарудам⁶.

6. Вариант: garuḍānilaveginaḥ - стремительные, словно Гаруда или ветер.

123

tatas teṣu prayāteṣu devasaṃghāḥ saharṣibhiḥ ।
bhūtāni ca bhayaṃ jagmus teṣāṃ patanaśaṅkayā ॥123॥

Тогда, когда они пролетали, сонмы богов вместе с риши
И [все] живые существа пугались, опасаясь их падения.

124

tataḥ kruddhaḥ sahasrākṣaḥ parvatānāṃ śatakratuḥ ।
pakṣāṃś ciccheda vajreṇa tataḥ śatasahasraśaḥ ॥124॥

И вот разгневанный горами тысячеокий Индра
Отрубил [им] крылья ваджрой сотнями тысяч.

125

sa mām upagataḥ kruddho vajram udyamya devarāṭ ।
tato 'haṃ sahasā kṣiptaḥ śvasanena mahātmanā ॥125॥

Ко мне приблизился, разгневанный, подняв ваджру, владыка богов.
Тогда я тут же сметен богом ветра, наделенным великим духом.

126

asmiṃl lavaṇatoye ca prakṣiptaḥ plavagottama ।
guptapakṣaḥ samagraś ca tava pitrābhirakṣitaḥ ॥126॥

В эти океанские воды был я брошен, о лучшая из обезьян,
Сохранив крылья, и весь защищенный твоим отцом.

127

tato 'haṃ mānayāmi tvāṃ mānyo 'si mama mārute ।
tvayā mamaiṣa sambandhaḥ kapimukhya mahāguṇaḥ ॥127॥

Потому я почитаю тебя, и заслуживаешь ты моего почтения, сын ветра!
О вождь обезьян, наша связь наделена великими достоинствами!

128

asminn evaṃgate kārye sāgarasya mamaiva ca ।
prītiṃ prītamanāḥ kartuṃ tvam arhasi mahākape ॥128॥

В таком деле Океану и мне
Сделать радость должен ты [приняв наше гостеприимство], радостный душой, о великая обезьяна.

129

śramaṃ mokṣaya pūjāṃ ca gṛhāṇa kapisattama ।
prītiṃ ca mama manyasva prīto 'smi tava darśanāt ॥129॥

Избавься от усталости и прими [мое] почтение, о лучший из обезьян.
Узнай мою радость – рад я твоим видом».

130

evam uktaḥ kapiśreṣṭhas taṃ nagottamam abravīt ।
prīto 'smi kṛtam ātithyaṃ manyur eṣo 'panīyatām ॥130॥

Лучший из обезьян, которому так было сказано, сказал той лучшей из гор:
«Рад я, оказано тобой гостеприимство, [так] не гневайся [на меня].

131

tvarate kāryakālo me ahaś cāpy ativartate ।
pratijñā ca mayā dattā na sthātavyam ihāntarā ॥131॥

Но не терпит мое дело отлагательств, и день уже проходит.
Дано мной обещание, не должно мне останавливаться здесь, на середине [пути]».

132

ity uktvā pāṇinā śailam ālabhya haripuṃgavaḥ ।
jagāmākāśam āviśya vīryavān prahasann iva ॥132॥

Так сказав, оперся рукой на гору бык среди обезьян,
Поднявшись в небо, полетел отважный, словно бы рассмеявшись.

133

sa parvatasamudrābhyāṃ bahumānād avekṣitaḥ ।
pūjitaś copapannābhir āśīrbhir abhinanditaḥ ॥133॥

Принятый с почетом горой и океаном,
Почтенный подобающими благословениями, восхваленный,

134

athordhvaṃ dūram āgatya hitvā śailamahārṇavau ।
pituḥ panthānam āsādya jagāma vimale 'mbare ॥134॥

Тогда, выше и дальше взлетев, оставив [позади] гору и океан,
Достигнув пути своего отца, полетел он в чистом небе.

135

bhūyaś cordhvaṃ gatiṃ prāpya giriṃ tam avalokayan ।
vāyusūnur nirālambo jagāma kapikuñjaraḥ ॥135॥

Поднявшись еще выше, оглядывая ту гору
Сын ветра, не имеющий опоры, полетел слон среди обезьян.

136

tad dvitīyaṃ hanumato dṛṣṭvā karma suduṣkaram ।
praśaśaṃsuḥ surāḥ sarve siddhāś ca paramarṣayaḥ ॥136॥

Увидев, что Хануман исполнил второе трудное дело,
Восславили [его] боги все, сиддхи и высшие риши.

137

devatāś cābhavan hṛṣṭās tatrasthās tasya karmaṇā ।
kāñcanasya sunābhasya sahasrākṣaś ca vāsavaḥ ॥137॥

Радовались божества, находящиеся там, делу
Той [горы] с золотой превосходной серединой, и Тысячеглазый Индра Васава.

138

uvāca vacanaṃ dhīmān paritoṣāt sagadgadam ।
sunābhaṃ parvataśreṣṭhaṃ svayam eva śacīpatiḥ ॥138॥

Сказал мудрый муж Шачи неразборчиво от радости, (голосом, дрожащим от радости),
Самолично обращаясь к лучшей из гор с превосходной серединой:

139

hiraṇyanābha śailendra parituṣṭo 'smi te bhṛśam ।
abhayaṃ te prayacchāmi tiṣṭha saumya yathāsukham ॥139॥

«О владыка гор с золотой серединой! Весьма доволен я тобой.
Дарую тебе отсутствие страха. Пребывай, господин, как ты того пожелаешь!

140

sāhyaṃ kṛtaṃ te sumahad vikrāntasya hanūmataḥ ।
kramato yojanaśataṃ nirbhayasya bhaye sati ॥140॥

Великую помощь оказала ты отважному Хануману,
Летящему на сотню йоджан, бесстрашному, невзирая на опасность.

141

rāmasyaiṣa hitāyaiva yāti dāśaratheḥ kapiḥ ।
satkriyāṃ kurvatā śaktyā toṣito 'smi dṛḍhaṃ tvayā ॥141॥

На помощь Раме, сыну Дашаратхи, летит обезьяна.
Весьма доволен я тобой, сумевшей оказать ей гостеприимство».

142

sa tat praharṣam alabhad vipulaṃ parvatottamaḥ ।
devatānāṃ patiṃ dṛṣṭvā parituṣṭaṃ śatakratum ॥142॥

Весьма обрадовалась этому лучшая из гор,
Видя, что доволен Шатакрату, владыка богов.

143

sa vai dattavaraḥ śailo babhūvāvasthitas tadā ।
hanūmāṃś ca muhūrtena vyaticakrāma sāgaram ॥143॥

Та гора, которой была оказана милость, вернулась на свое место (скрылась в волнах океана),
А Хануман мигом полетел дальше через океан.

144

tato devāḥ sagandharvāḥ siddhāś ca paramarṣayaḥ ।
abruvan sūryasaṃkāśāṃ surasāṃ nāgamātaram ॥144॥

Тогда боги с гандхарвами, сиддхи и высшие риши
Сказали солнцеподобной Сурасе, матери нагов:

145

ayaṃ vātātmajaḥ śrīmān plavate sāgaropari ।
hanūmān nāma tasya tvaṃ muhūrtaṃ vighnam ācara ॥145॥

«Вот летит над океаном блистательный сын ветра,
Имя его Хануман. Создай на некоторое время ему препятствие.

146

rākṣasaṃ rūpam āsthāya sughoraṃ parvatopamam ।
daṃṣṭrākarālaṃ piṅgākṣaṃ vaktraṃ kṛtvā nabhaḥspṛśam ॥146॥

Приняв облик ракшаса грозный, подобный горе,
С ужасными клыками, с красными глазами, с пастью, касающейся неба.

147

daṃṣṭrākarāla - having terrible tusks ।
balam icchāmahe jñātuṃ bhūyaś cāsya parākramam ।
tvāṃ vijeṣyaty upāyena viṣadaṃ vā gamiṣyati ॥147॥

Хотим мы узнать его силу и отвагу.
Победит он тебя каким-либо способом или улетит в отчаянии?

148

evam uktā tu sā devī daivatair abhisatkṛtā ।
samudramadhye surasā bibhratī rākṣasaṃ vapuḥ ॥148॥

Богиня, которой так было сказано, почтенная божествами,
Среди океана Сураса приняла облик ракшаса –

149

vikṛtaṃ ca virūpaṃ ca sarvasya ca bhayāvaham ।
plavamānaṃ hanūmantam āvṛtyedam uvāca ha ॥149॥

Уродливый, безобразный, всем внушающий страх.
Преградив путь летящему Хануману, так сказала она:

150

mama bhakṣyaḥ pradiṣṭas tvam īśvarair vānararṣabha ।
ahaṃ tvāṃ bhakṣayiṣyāmi praviśedaṃ mamānanam ॥150॥

«Ты – пища, предназначенная мне богами, о бык среди обезьян.
Я тебя съем, влетай в мою пасть.

151

vara eṣa purā datto mama dhātreti satvarā ।
vyādāya vaktraṃ vipulaṃ sthitā sā māruteḥ puraḥ ॥151॥

Дар этот некогда был дан мне Творцом», - и быстро
Распахнув широкую пасть, встала она перед сыном ветра.

152

evam uktaḥ surasayā prahṛṣṭavadato 'bravīt ।
rāmo dāśarathir nāma praviṣṭo daṇḍakāvanam ।
lakṣmaṇena saha bhrātrā vaidehyā cāpi bhāryayā ॥152॥

[Хануман], которому так было сказано Сурасой, с радостью на лице сказал:
«Рама, известный как Дашаратхи, вошел в лес Дандаку
С братом Лакшманой и женой Вайдехи.

153

anyakāryaviṣaktasya baddhavairasya rākṣasaiḥ ।
tasya sītā hṛtā bhāryā rāvaṇena yaśasvinī ॥153॥

Пока он был занят иным делом, у него, связанного враждой с ракшасами,
Жена Сита славная была похищена Раваной.

154

tasyāḥ sakāśaṃ dūto 'haṃ gamiṣye rāmaśāsanāt ।
kartum arhasi rāmasya sāhyaṃ viṣayavāsini ॥154॥

К ней лечу я посланником по приказу Рамы.
Ты должна оказать помощь Раме, живущая в [его] царстве.

155

atha vā maithilīṃ dṛṣṭvā rāmaṃ cākliṣṭakāriṇam ।
āgamiṣyāmi te vaktraṃ satyaṃ pratiśṛṇomi te ॥155॥

Иначе, повидав Майтхили и Раму, неутомимого в деяниях,
Войду я в твою пасть, истинно тебе обещаю».

156

evam uktā hanumatā surasā kāmarūpiṇī ।
abravīn nātivarten māṃ kaś cid eṣa varo mama ॥156॥

Сураса, которой так было сказано Хануманом, меняющая облик по собственной воле,
Сказала: «Никто не может меня миновать, такой у меня дар».

157

taṃ prayāntaṃ samudvīkṣya surasā vākyam abravīt ।
balaṃ jijñāsamānā vai nāgamātā hanūmataḥ ॥157॥

На того улетающего Ханумана глядя, Сураса сказала,
Матерь нагов, желающая узнать его силу:

158

niviśya vadanaṃ me 'dya gantavyaṃ vānarottama ।
vara eṣa purā datto mama dhātreti satvarā ॥158॥

«[Только] войдя мне в пасть, должно тебе сейчас улететь, о лучший из обезьян.
Дар этот был дан мне некогда Творцом» - быстро

159

vyādāya vipulaṃ vaktraṃ sthitā sā māruteḥ puraḥ ।
evam uktaḥ surasayā kruddho vānarapuṃgavaḥ ॥159॥

Открыв широкую пасть, стояла она перед сыном ветра.
Бык среди обезьян, которому Сураса так сказала, разгневанный,

160

abravīt kuru vai vaktraṃ yena māṃ viṣahiṣyasi ।
ity uktvā surasāṃ kruddho daśayojanam āyatām ॥160॥

Сказал: «Сделай пасть достаточно широкой для меня» Так сказав, разгневанный, Сурасе, которая была (чья пасть была) десять йоджан в ширину,

161

daśayojanavistāro hanumān abhavat tadā ।
taṃ dṛṣṭvā meghasaṃkāśaṃ daśayojanam āyatam ।
cakāra surasāpy āsyaṃ viṃśadyojanam āyatam ॥161॥

Хануман вырос на десять йоджан тогда.
Увидев его, подобного туче, размером (высотой) в десять йоджан,
Сделала и Сураса пасть свою шириной в двадцать йоджан.

162

hanumāṃs tu tataḥ kruddhas triṃśadyojanam āyataḥ ।
cakāra surasā vaktraṃ catvāriṃśat tathocchritam ॥162॥

Хануман же, разгневанный, увеличился до тридцати йоджан.
Сураса сделала свою пасть шириной в сорок йоджан.

163

babhūva hanumān vīraḥ pañcāśad yojanocchritaḥ ।
cakāra surasā vaktraṃ ṣaṣṭiṃ yojanam ucchritam ॥163॥

Отважный Хануман стал размером в пятьдесят йоджан.
Увеличила Сураса свою пасть до шестидесяти йоджан.

164

tadaiva hanumān vīraḥ saptatiṃ yojanocchritaḥ ।
cakāra surasā vaktram aśītiṃ yojanocchritam ॥164॥

Тогда отважный Хануман увеличился до семидесяти йоджан.
Сделала Сураса свою пасть шириной в восемьдесят йоджан.

165

hanūmān analaprakhyo navatiṃ yojanocchritaḥ ।
cakāra surasā vaktraṃ śatayojanam āyatam ॥165॥

Хануман, подобный ветру⁷, стал размером в девяносто йоджан.
Сделала Сураса пасть шириной в сто йоджан.

7. Разночтение: acalaprakhyo (подобный горе)

166

tad dṛṣṭvā vyāditaṃ tv āsyaṃ vāyuputraḥ sa buddhimān ।
dīrghajihvaṃ surasayā subhīmaṃ narakopamam ॥166॥

Мудрый сын ветра, увидев распахнутую пасть Сурасы,
С длинным языком, весьма страшную, подобную Нараке,

167

sa saṃkṣipyātmanaḥ kāyaṃ jīmūta iva mārutiḥ ।
tasmin muhūrte hanumān babhūvāṅguṣṭhamātrakaḥ ॥167॥

Марути, подобный облаку, уменьшив свое тело,
В тот же миг Хануман стал размером с большой палец.

168

so 'bhipadyātha tadvaktraṃ niṣpatya ca mahābalaḥ ।
antarikṣe sthitaḥ śrīmān idaṃ vacanam abravīt ॥168॥

Влетев в ее пасть и вылетев [из нее], могучий
Паря в небе, мудрый, сказал такие слова:

169

praviṣṭo 'smi hi te vaktraṃ dākṣāyaṇi namo 'stu te ।
gamiṣye yatra vaidehī satyaś cāsīd varas tava ॥169॥

«Влетел я в твою пасть, хвала тебе, Дакшаяни (дочь Дакши).
Полечу я туда, где находится Вайдехи. Истинен был твой дар».

170

taṃ dṛṣṭvā vadanān muktaṃ candraṃ rāhumukhād iva ।
abravīt surasā devī svena rūpeṇa vānaram ॥170॥

Увидев, что вылетел (освободился) он из пасти, как луна – из пасти Раху,
Сказала богиня Сураса в собственном облике обезьяне:

171

arthasiddhyai hariśreṣṭha gaccha saumya yathāsukham ।
samānaya ca vaidehīṃ rāghaveṇa mahātmanā ॥171॥

Для исполнения своей цели, о лучший из обезьян, лети, господин, куда желаешь.
И соедини Вайдехи с великим духом Рагхавой».

172

tat tṛtīyaṃ hanumato dṛṣṭvā karma suduṣkaram ।
sādhu sādhv iti bhūtāni praśaśaṃsus tadā harim ॥172॥

Видя, что Хануман совершил третье весьма трудное дело,
«Хорошо! Хорошо!» - восхвалили [все] существа тогда обезьяну.

173

sa sāgaram anādhṛṣyam abhyetya varuṇālayam ।
jagāmākāśam āviśya vegena garuḍopamaḥ ॥173॥

Летя над неодолимым океаном, обителью Варуны,
Поднявшись в небо, полетел он, быстротой подобный Гаруде.

174

sevite vāridhāribhiḥ patagaiś ca niṣevite ।
carite kaiśikācāryair airāvataniṣevite ॥174॥

Где плавали облака, где летали птицы,
Где ходили мастера кайшики (видьядхары)⁸, где бывал [слон Индры] Айравата,

8. См. комментарий Голдмана на стр. 322 (строфы 158-164).

175

siṃhakuñjaraśārdūlapatagoragavāhanaiḥ ।
vimānaiḥ sampatadbhiś ca vimalaiḥ samalaṃkṛte ॥175॥

Который был украшен несомыми львами, слонами, тиграми, птицами, змеями
Летящими виманами чистыми,

176

vajrāśanisamasparśaiḥ pāvakair iva śobhite ।
kṛtapuṇyair mahābhāgaiḥ svargajidbhir adhiṣṭhite ॥176॥

Который украшен молниями словно огнями,
Который населен обретшими небо праведниками, причастными великой доле,

177

vahatā havyam atyantaṃ sevite citrabhānunā ।
grahanakṣatracandrārkatārāgaṇavibhūṣite ॥177॥

Там, где сиял огонь, несущий неустанные жертвы,
Тот, который был украшен планетами, созвездиями, луной, солнцем и сонмом звезд,

178

maharṣigaṇagandharvanāgayakṣasamākule ।
vivikte vimale viśve viśvāvasuniṣevite ॥178॥

Который был полон сонмами великих риши, гандхарвами, нагами и якшами,
Который был чистым, незапятнанным, беспредельным, посещаемым Вишвавасу [царем гандхарвов].

179

devarājagajākrānte candrasūryapathe śive ।
vitāne jīvalokasya vitato brahmanirmite ॥179॥

По которому ходит слон царя богов, по благому пути луны и солнца,
По ковру, созданному Брахмой и распростертому над миром живых существ,

180

bahuśaḥ sevite vīrair vidyādharagaṇair vṛte ।
jagāma vāyumārge ca gatutmān iva mārutiḥ ॥180॥

Часто посещаемому героями, населенному (покрытому) сонмами видьядхаров
Пути ветра летел Марути, подобно Гаруде.

181

hanumān meghajālāni prākarṣan māruto yathā ।
kālāgurusavarṇāni raktapītasitāni ca ॥181॥

Хануман тащил гряды облаков, словно ветер,
Цвета, сходного с черным алоэ, красные, желтые и белые.

182

kapinā kṛṣyamāṇāni mahābhrāṇi cakāśire ।
praviśann abhrajālāni niṣpataṃś ca punaḥ punaḥ ॥182॥

Сияли (были прекрасными) огромные облака, которые тянула за собой обезьяна.
Влетал [Хануман] в гряды облаков и вылетал [из них] снова и снова.

183

prāvṛṣīndur ivābhāti niṣpatan praviśaṃs tadā ।
plavamānaḥ sarvatra hanumān mārutātmajaḥ ॥183॥

Вылетающий [из облаков] и влетающий, был подобен луне в сезон дождей
Летящий всюду Хануман, сын ветра.

184

bheje 'mbaraṃ nirālambaṃ pakṣayuta ivādrirāṭ ।
plavamānaṃ tu taṃ dṛṣṭvā siṃhikā nāma rākṣasī ॥184॥

Рассекал он небо, лишенное опоры, словно крылатый царь гор (Меру).
Его, летящего, увидев, ракшаси по имени Симхика,

185

manasā cintayām āsa pravṛddhā kāmarūpiṇī ।
adya dīrghasya kālasya bhaviṣyāmy aham āśitā ॥185॥

Подумала про себя могучая, свободно меняющая облик:
«Нынче наемся я за долгое время.

186

idaṃ mama mahasattvaṃ cirasya vaśam āgatam ।
iti saṃcintya manasā chāyām asya samakṣipat ॥186॥

Это великое существо [впервые за] долгое время попало ко мне во власть», Так подумав про себя, набросилась она на его тень.

187

chāyāyāṃ gṛhyamāṇāyāṃ cintayām āsa vānaraḥ ।
samākṣipto 'smi sahasā paṅgūkṛtaparākramaḥ ॥187॥

Когда тень его была схватываема, подумал Хануман-обезьяна:
«Схвачен я внезапно, не в силах двигаться дальше,

188

pratilomena vātena mahānaur iva sāgare ।
tiryag ūrdhvam adhaś caiva vīkṣamāṇas tadā kapiḥ ॥188॥

Словно огромный корабль в океане, [остановленный] встречным ветром».
По сторонам, вверх и вниз глядя тогда обезьяна

189

dadarśa sa mahāsattvam utthitaṃ lavaṇāmbhasi ।
tad dṛṣṭvā cintayām āsa mārutir vikṛtānanām ॥189॥

Увидела великое существо, поднявшееся из океанских вод.
Увидев его, подумал сын ветра об уродливолицей [Симхике]:

190

kapirājñā yad ākhyātaṃ sattvam adbhutadarśanam ।
chāyāgrāhi mahāvīryaṃ tad idaṃ nātra saṃśayaḥ ॥190॥

Это чудесное обликом существо – могучий хвататель теней,
О котором рассказывал царь обезьян, нет в этом сомнения».

191

sa tāṃ buddhvārthatattvena siṃhikāṃ matimān kapiḥ ।
vyavardhata mahākāyaḥ prāvṛṣīva balāhakaḥ ॥191॥

Поняв по этому признаку, что это Симхика, мудрая обезьяна
Увеличилась, великая телом, словно облако в пору дождей.

192

tasya sā kāyam udvīkṣya vardhamānaṃ mahākapeḥ ।
vaktraṃ prasārayām āsa pātālāmbarasaṃnibham ॥192॥

Увидев, что тело обезьяны увеличивается,
Она (Симхика) распахнула пасть, подобную Патале и небу.

193

ghanarājīva garjantī vānaraṃ samabhidravat ।
sa dadarśa tatas tasyā vikṛtaṃ sumahan mukham ॥193॥

Ревя, словно гряда туч, набросилась она на обезьяну.
Тот (Хануман), увидел тогда ее уродливую огромную пасть,

194

kāyamātraṃ ca medhāvī marmāṇi ca mahākapiḥ ।
sa tasyā vivṛte vaktre vajrasaṃhananaḥ kapiḥ ॥194॥

И размер тела и жизненно важные органы [увидела] мудрая великая обезьяна.
Та обезьяна, крепкая словно ваджра, в ее (Симхики) округлившейся пасти

195

saṃkṣipya muhur ātmānaṃ nipapāta mahākapiḥ ।
āsye tasyā nimajjantaṃ dadṛśuḥ siddhacāraṇāḥ ॥195॥

Уменьшив тотчас себя, вылетела великая обезьяна.
В ее (Симхаки) пасти тонущего [Ханумана] увидели сиддхи и чараны,

196

grasyamānaṃ yathā candraṃ pūrṇaṃ parvaṇi rāhuṇā ।
tatas tasya nakhais tīkṣṇair marmāṇy utkṛtya vānaraḥ ॥196॥

Поглощаемого, словно полная луна в в ночь полнолуния.
И вот своими острыми когтями обезьяна, разорвав ее жизненно важные органы,

197

utpapātātha vegena manaḥsampātavikramaḥ ।
tāṃ tu diṣṭyā ca dhṛtya ca dākṣiṇyena nipātya saḥ ॥197॥

Взлетела тогда стремительно, двигаясь со скоростью мысли.
Волей судьбы, стойкостью и искусством одолев ее, тот

198

kapipravīro vegena vavṛdhe punar ātmavān ।
hṛtahṛtsā hanumatā papāta vidhurāmbhasi ।
svayambhuvaiva hanumān sṛṣṭas tasyā nipātane ॥198॥

Герой среди обезьян снова быстро увеличился, владеющий собой,
С сердцем, разорванным Хануманом, упала беспомощная (жалкая) [Симхика] в воду.
Самим Брахмом Хануман был создан для ее низвержения.

199

tāṃ hatāṃ vānareṇāśu patitāṃ vīkṣya siṃhikām ।
bhūtāny ākāśacārīṇi tam ūcuḥ plavagottamam ॥199॥

Видя, что Симхика быстро убита обезьяной и упала [в воду],
Небесные существа сказали тому лучшему среди обезьян:

200

bhīmam adya kṛtaṃ karma mahat sattvaṃ tvayā hatam ।
sādhayārtham abhipretam ariṣṭaṃ plavatāṃ vara ॥200॥

«Грозное дело ныне совершено тобой, убито великое существо.
Исполняй [теперь] цель намеченную беспрепятственно, о лучший из обезьян!

201

yasya tv etāni catvāri vānarendra yathā tava ।
dhṛtir dṛṣṭir matir dākṣyaṃ sa karmasu na sīdati ॥201॥

У которого есть эти четыре, о владыка обезьян, как у тебя –
Стойкость, предвидение (острый взгляд), ум и искусство (ловкость), тот не потерпит поражения.

202

sa taiḥ sampūjitaḥ pūjyaḥ pratipannaprayojanaiḥ ।
jagāmākāśam āviśya pannagāśanavat kapiḥ ॥202॥

Почтенная ими, достигшими своей цели, заслуживающая почета
Обезьяна, поднявшись в небо, полетела, словно пожиратель змей (Гаруда).

203

prāptabhūyiṣṭhapāras tu sarvataḥ parilokayan ।
yojanānāṃ śatasyānte vanarājiṃ dadarśa saḥ ॥203॥

Почти достигший берега, оглядываясь по сторонам,
В конце сотни йоджан увидел он линию леса.

204

dadarśa ca patann eva vividhadrumabhūṣitam ।
dvīpaṃ śākhāmṛgaśreṣṭho malayopavanāni ca ॥204॥

Летя, увидел он украшенный разнообразными деревьями
Остров, лучший из обезьян, и рощи горы Малайя⁹.

9. См. комментарий Голдмана на стр. 325 (строфа 183).

205

sāgaraṃ sāgarānūpān sāgarānūpajān drumān ।
sāgarasya ca patnīnāṃ mukhāny api vilokayan ॥205॥

Океан и болотца на кромке океана и росшие на них деревья
И устья-лица жен океана (рек) также видя,

206

sa mahāmeghasaṃkāśaṃ samīkṣyātmānam ātmavān ।
nirundhantam ivākāśaṃ cakāra matimān matim ॥206॥

Он, владеющий собой, поглядел на свое тело, подобное огромной туче,
Словно бы закрывавшее собой небо, и решил мудрый:

207

kāyavṛddhiṃ pravegaṃ ca mama dṛṣṭvaiva rākṣasāḥ ।
mayi kautūhalaṃ kuryur iti mene mahākapiḥ ॥207॥

«Увидев размер моего тела и быстроту, ракшасы
Заинтересуются мной», - так подумала великая обезьяна.

208

tataḥ śarīraṃ saṃkṣipya tan mahīdharasaṃnibham ।
punaḥ prakṛtim āpede vītamoha ivātmavān ॥208॥

Тогда, уменьшив тело, подобное горе,
Снова принял он свой природный облик, словно владеющий собой, который освободился от иллюзий (помрачения).

209

tadrūpamatisaṃkṣipya hanumān prakṛtau sthitaḥ ।
trīn kramāniva vikramya balivīryaharo hariḥ ॥209॥

Уменьшив свое тело, Хануман, принявший природный облик,
Словно сделав три шага – Хари (Вишну), сокрушив мощь Бали.

210

sa cārunānāvidharūpadhārī ।
paraṃ samāsādya samudratīram ।
parair aśakyaṃ pratipannarūpaḥ ।
samīkṣitātmā samavekṣitārthaḥ ॥210॥

Он принимающий разнообразные прекрасные облики,
Достигнув другого берега океана,
Недостижимого для других, принял [изначальный] облик,
Взглянув на себя (на свое тело), рассмотрел свою задачу.

211

tataḥ sa lambasya gireḥ samṛddhe ।
vicitrakūṭe nipapāta kūṭe ।
saketakoddālakanālikele ।
mahābhrakūṭapratimo mahatmā ॥211॥

Затем он на горы Ламбы цветущую,
Имеющую разноцветные пики вершину спустился,
Где росли кетаки, уддалаки и орехи какао,
Подобный великому скопищу туч, великий духом.

212

tatas tu samprāpya samudratīraṃ ।
samīkṣya laṅkāṃ girivaryamūrdhni ।
kapis tu tasmin nipapāta parvate ।
vidhūya rūpaṃ vyathayanmṛgadvijān ॥212॥

Тогда, достигнув берега океана,
Видя Ланку на вершине лучшей из гор,
Обезьяна спустилась на ту гору,
Оставив [огромную] форму, распугивая зверей и птиц.

213

sa sāgaraṃ dānavapannagāyutaṃ ।
balena vikramya mahormimālinam ।
nipatya tīre ca mahodadhes tadā ।
dadarśa laṅkām amarāvatīm iva ॥213॥

Он, океан, населенный данавами и змеями,
В гирлянде высоких волн, силой одолев,
Опустившись на берег великого океана тогда,
Увидел Ланку, подобную Амаравати.

Глава 2

sa sāgaram anādhṛṣyam atikramya mahābalaḥ ।
trikūṭasya taṭe laṅkāṃ sthitaḥ svastho dadarśa ha ॥1॥

Тот могучий (Хануман), преодолев неодолимый океан,
Стоя спокойно на склоне [горы] Трикуты, увидел [город] Ланку.

tataḥ pādapamuktena puṣpavarṣeṇa vīryavān ।
abhivṛṣṭas tatas tatra babhau puṣpamayo hariḥ ॥2॥

Тогда отважная обезьяна, обсыпанная цветочным дождем,
Облетевшим с деревьев, казалась сделанной из цветов.

yojanānāṃ śataṃ śrīmāṃs tīrtvāpy uttamavikramaḥ ।
aniḥśvasan kapis tatra na glānim adhigacchati ॥3॥

Величественная и наделенная наивысшей мощью обезьяна,
Одолев сотню йоджан, не запыхалась и не утомилась.

śatāny ahaṃ yojanānāṃ krameyaṃ subahūny api ।
kiṃ punaḥ sāgarasyāntaṃ saṃkhyātaṃ śatayojanam ॥4॥

«Я могу преодолеть даже многие сотни йоджан,
Тем более [могу достичь] этого берега океана, до которого [всего] сотня йоджан!».

sa tu vīryavatāṃ śreṣṭhaḥ plavatām api cottamaḥ ।
jagāma vegavāṃl laṅkāṃ laṅghayitvā mahodadhim ॥5॥

И он, наилучший из могучих, и наилучший из прыгающих (обезьян),
Преодолев океан, направился, стремительный, в Ланку.

śādvalāni ca nīlāni gandhavanti vanāni ca ।
madhumanti ca madhyena jagāma nagavanti ca ॥6॥

Через луга темно-зеленые и ароматные леса
Полные меда (прекрасные) и полные деревьев пошел он.

śailāṃś ca tarusaṃchannān vanarājīś ca puṣpitāḥ ।
abhicakrāma tejasvī hanumān plavagarṣabhaḥ ॥7॥

Холмы, поросшие деревьями, и цветущие рощи
Миновал стремительный Хануман, бык среди обезьян.

sa tasminn acale tiṣṭhan vanāny upavanāni ca ।
sa nagāgre sthitāṃ laṅkāṃ dadarśa pavanātmajaḥ ॥8॥

Стоя на той горе, леса и рощи,
И стоящую на вершине Ланку увидел сын ветра.

saralān karṇikārāṃś ca kharjūrāṃś ca supuṣpitān ।
priyālān muculindāṃś ca kuṭajān ketakān api ॥9॥

Саралы, карникары, финиковые пальмы в цвету,
Приялы, мучулинды, кутаджи и кетаки,

priyaṅgūn gandhapūrṇāṃś ca nīpān saptacchadāṃs tathā ।
asanān kovidārāṃś ca karavīrāṃś ca puṣpitān ॥10॥

Приянгу, полные ароматом, нипы и саптаччхады,
Асаны, ковидары и цветущие каравиры,

puṣpabhāranibaddhāṃś ca tathā mukulitān api ।
pādapān vihagākīrṇān pavanādhūtamastakān ॥11॥

Деревья под ношей цветов и [еще не распустившихся] бутонов,
Изобилующие птицами, с верхушками, которые качал ветер,

haṃsakāraṇḍavākīrṇā vāpīḥ padmotpalāvṛtāḥ ।
ākrīḍān vividhān ramyān vividhāṃś ca jalāśayān ॥12॥

Пруды с гусями и утками, покрытые лотосами и водяными лилиями,
Разнообразные прекрасные сады и разнообразные пруды,

saṃtatān vividhair vṛkṣaiḥ sarvartuphalapuṣpitaiḥ ।
udyānāni ca ramyāṇi dadarśa kapikuñjaraḥ ॥13॥

По берегам которых [росли] разнообразные деревья, во все времена года приносящие плоды и цветущие,
И прекрасные сады увидел слон среди обезьян.

samāsādya ca lakṣmīvāṃl laṅkāṃ rāvaṇapālitām ।
parikhābhiḥ sapadmābhiḥ sotpalābhir alaṃkṛtām ॥14॥

Удачливый (Хануман), приблизившись к Ланке, хранимой (находящейся под властью) Раваны,
Украшенной рвами с лотосами и водяными лилиями,

sītāpaharaṇāt tena rāvaṇena surakṣitām ।
samantād vicaradbhiś ca rākṣasair ugradhanvibhiḥ ॥15॥

Из-за похищения Ситы тем Раваной хорошо охраняемой,
Со всех сторон обходимой ракшасами, [вооруженными] грозными луками,

kāñcanenāvṛtāṃ ramyāṃ prākāreṇa mahāpurīm ।
gṛhaiś ca girisaṃkaśaiḥ śāradāmbudasaṃnibhaiḥ ॥16॥

К прекрасному великому городу, обнесенному стеной, покрытой золотом,
С домами, подобными горам или осенним тучам,

pāṇḍurābhiḥ pratolībhir uccābhir abhisaṃvṛtām ।
aṭṭālakaśatākīrṇāṃ patākādhvajaśālinīm ॥17॥

Покрытому белыми улицами высокими,
Наполненному сотнями сторожевых башен, изобилующему флагами и знаменами,

toraṇaiḥ kāñcanair divyair latāpaṅktivicitritaiḥ ।
dadarśa hanumāṃl laṅkāṃ devo devapurīm iva ॥18॥

С дивными золотыми арками, украшенными узорами из лиан,
Увидел Хануман Ланку, словно бог – город богов.

girimūrdhni sthitāṃ laṅkāṃ pāṇḍurair bhavanaiḥ śubhaiḥ ।
dadarśa sa kapiḥ śrīmān puram ākāśagaṃ iva ॥19॥

Стоящую на вершине горы Ланку с прекрасными белыми домами
Увидела блистательная обезьяна, словно город, летящий (парящий) в небе,

pālitāṃ rākṣasendreṇa nirmitāṃ viśvakarmaṇā ।
plavamānām ivākāśe dadarśa hanumān kapiḥ ॥20॥

Находящийся под властью владыки ракшасов, построенный Вишвакарманом,
Словно летящий в небе [город] увидел Хануман-обезьяна,

vapraprākārajaghanāṃ vipulāmbuvanāmbarām ।
śataghnīśūlakēśāntām aṭṭālakāvataṃsakām ॥21॥

С валами и стенами – бедрами, с океаном и лесами – одеждой,
С шатагхни (катапультами) и копьями – волосами, с гирляндой смотровых башен,

manaseva kṛtāṃ laṅkāṃ nirmitāṃ viśvakarmaṇā ।
dvāram uttaram āsādya cintayām āsa vānaraḥ ॥22॥

Ланку, задуманную и построенную Вишвакарманом.
Подойдя к северным воротам, задумалась обезьяна.

kailāsanilayaprakhyām ālikhantīm ivāmbaram ।
dhrīyamānām ivākāśam ucchritair bhavanottamaiḥ ॥23॥

Подобную обители на горе Кайласа (Алаке, городу Куберы), словно бы царапающую небо,
Словно возносящуюся в небо высокими великолепными домами,

saṃpūrṇāṃ rākṣasair ghorair nāgair bhogavatīm iva ।
acintyāṃ sukṛtāṃ spaṣṭāṃ kuberādhyuṣitāṃ purā ॥24॥

Наполненную грозными ракшасами, словно Бхогавати¹⁰ – нагами,
Невообразимую, прекрасно построенную, ясно различимую (сияющую), в которой некогда жил Кубера,

10. См. примечание у Голдмана на стр. 327 (строфы 19-22)

daṃṣṭribhir bahubhiḥ śūraiḥ śūlapaṭṭiśapāṇibhiḥ ।
rakṣitāṃ rākṣasair ghorair guhām āśīviṣair iva ॥25॥

Множеством клыкастых, отважных, вооруженных копьями и трезубцами,
Ракшасов грозных охраняемую, словно пещера – ядовитыми змеями.

tasyāś ca mahatīṃ guptiṃ sāgaraṃ ca nirīkṣya saḥ ।
rāvaṇaṃ ca ripuṃ ghoraṃ cintayām āsa vānaraḥ ॥26॥

Приняв во внимание ее (Ланки) великую защиту и океан,
И то, что Равана – грозный противник, задумалась обезьяна:

āgatyāpīha harayo bhaviṣyanti nirarthakāḥ ।
na hi yuddhena vai laṅkā śakyā jetuṃ surair api ॥27॥

«Даже придя сюда, обезьяны не добьются успеха,
Ибо в бою не смогут покорить Ланку даже боги.

imāṃ viṣamāṃ laṅkāṃ durgāṃ rāvaṇapālitām ।
prāpyāpi sumahābāhuḥ kiṃ kariṣyati rāghavaḥ ॥28॥

Эту грозную Ланку, труднодоступную, охраняемую Раваной,
Даже достигнув, что будет делать могучерукий Рагхава?¹¹

11. В издании Гитапресс imām tv aviśamām (см. у Голдмана комментарий на стр.328, строфа 26).

avakāśo na sāmnastu rākṣaseṣv abhigamyate ।
na dānasya na bhedasya naiva yuddhasya dṛśyate ॥29॥

Не видно возможности победить ракшасов ни примирением,
Ни дарами, ни посеяв рознь [между ними], ни в сражении.

caturṇām eva hi gatir vānarāṇāṃ tarasvinām ।
vāliputrasya nīlasya mama rājñaś ca dhīmataḥ ॥30॥

Только четверо из стремительных обезьян могут прийти [сюда] –
Сын Валина (Ангада), Нила, я и мудрый царь (Сугрива).

yāvaj jānāmi vaidehīṃ yadi jīvati vā na vā ।
tatraiva cintayiṣyāmi dṛṣṭvā tāṃ janakātmajām ॥31॥

Пока что узнаю, жива или нет Вайдехи,
А тогда уже подумаю, увидев ту дочь Джанаки».

tataḥ sa cintayām āsa muhūrtaṃ kapikuñjaraḥ ।
gireḥ śṛṅge sthitas tasmin rāmasyābhyudayaṃ rataḥ ॥32॥

Затем подумал некоторое время слон среди обезьян,
Стоя на вершине той горы, радеющий об успехе Рамы:

anena rūpeṇa mayā na śakyā rakṣasāṃ purī ।
praveṣṭuṃ rākṣasair guptā krūrair balasamanvitaiḥ ॥33॥

«В этом облике не могу я в город ракшасов
Проникнуть, охраняемый жестокими ракшасами, наделенными силой.

mahaujaso mahāvīryo balavantaś ca rākṣasāḥ ।
vañcanīyā mayā sarve jānakīṃ parimārgitā ॥34॥

Наделенные великой силой и отвагой, могучие ракшасы
Должны быть все обмануты мной, ищущим Джанаки,

lakṣyālakṣyeṇa rūpeṇa rātrau laṅkā purī mayā ।
prāptakālaṃ praveṣṭuṃ me kṛtyaṃ sādhayituṃ mahat ॥35॥

Чтобы в облике видимом, [но] неприметном ночью в город Ланку я
В подходящее время проник, чтобы исполнено было мое великое дело».

tāṃ purīṃ tādṛśīṃ dṛṣṭvā durādharṣāṃ surāsuraiḥ ।
hanūmāṃś cintayām āsa viniḥśvasya muhur muhuḥ ॥36॥

Видя, каков этот город, неодолимый для богов и асуров,
Хануман раздумывал, то и дело вздыхая.

kenopāyena paśyeyaṃ maithilīṃ janakātmajām ।
adṛṣṭo rākṣasendreṇa rāvaṇena durātmanā ॥37॥

«Каким способом увижу (найду) я Майтхили, дочь Джанаки,
Оставшись незамеченным для владыки ракшасов, злобного духом Раваны?

na vinaśyet kathaṃ kāryaṃ rāmasya viditātmanaḥ ।
ekām ekas tu paśyeyaṃ rahite janakātmajām ॥38॥

Как не погибнет дело прославленного (мудрого) Рамы?
[Как] один одну наедине смогу я увидеть дочь Джанаки?

bhūtāś cārthā vinaśyanti deśakālavirodhitāḥ ।
viklavaṃ dūtam āsādya tamaḥ sūryodaye yathā ॥39॥

[Даже] хорошо задуманные планы гибнут из-за неблагоприятного места и времени,
Из-за неразумного посланника (исполнителя), словно тьма с восходом солнца.

arthānarthāntare buddhir niścitāpi na śobhate ।
ghātayantīhi kāryāṇi dūtāḥ paṇḍitamāninaḥ ॥40॥

Даже ум, твердо решивший, что полезно, а что нет, терпит поражение.
Губят дела посланники, невежественные, но самоуверенные.

na vinaśyet kathaṃ kāryaṃ vaiklavyaṃ na kathaṃ bhavet ।
laṅghanaṃ ca samudrasya kathaṃ nu na bhaved vṛthā ॥41॥

Как не погубить дело? Как избежать ошибки?
Как сделать так, чтобы не было напрасным пересечение океана?

mayi dṛṣṭe tu rakṣobhī rāmasya viditātmanaḥ ।
bhaved vyartham idaṃ kāryaṃ rāvaṇānartham icchataḥ ॥42॥

Если меня заметят ракшасы, мудрого Рамы,
Желающего погибели Раваны, дело будет погублено (будет напрасным).

na hi śakyaṃ kva cit sthātum avijñātena rākṣasaiḥ ।
api rākṣasarūpeṇa kim utānyena kena cit ॥43॥

Ибо невозможно остаться незамеченным ракшасами
Даже в облике ракшаса, тем более – в каком-либо ином.

vāyur apy atra nājñātaś cared iti matir mama ।
na hy atrāviditaṃ kiṃ cid rākṣasānāṃ bhīmakarmaṇām ॥44॥

Даже ветер здесь не веет незамеченным, так я думаю.
Нет ничего здесь, что бы ни было известно ракшасам, грозным в своих деяниях.

ihāhaṃ yadi tiṣṭhāmi svena rūpeṇa saṃvṛtaḥ ।
vināśam upayāsyāmi bhartur arthaś ca hāsyati ॥45॥

Если останусь я здесь в своем собственном облике,
Сам погибну и погублю замысел господина.

tad ahaṃ svena rūpeṇa rajanyāṃ hrasvatāṃ gataḥ ।
laṅkām abhipatiṣyāmi rāghavasyārthasiddhaye ॥46॥

Поэтому я, свой облик ночью уменьшив,
В Ланку проникну ради успеха замысла Рагхавы.

rāvaṇasya purīṃ rātrau praviśya sudurāsadām ।
praviśya bhavanaṃ sarvaṃ drakṣyāmi janakātmajām ॥47॥

Войдя ночью в неприступный город Раваны,
Войдя в каждый дворец, отыщу я дочь Джанаки».

iti niścitya hanumān sūryasyāstamayaṃ kapiḥ ।
ācakāṅkṣe tadā vīro vaidehyā darśanotsukaḥ ॥48॥

Так решив, Хануман-обезьяна, увидел тогда,
Отважный, желающий отыскать Вайдехи, что солнце [уже] зашло.

sūrye cāstaṃ gate rātrau dehaṃ saṃkṣipya mārutiḥ ।
vṛṣadaṃśakamātro 'tha babhūvādbhutadarśanaḥ ॥49॥

Когда зашло солнце и наступила ночь, сын ветра, уменьшив [свое] тело,
Став размером с кошку, был удивителен своим видом.

pradoṣakāle hanumāṃs tūrṇam utpatya vīryavān ।
praviveśa purīṃ ramyāṃ suvibhaktamahāpatham ॥50॥

В первую часть ночи Хануман могучий, быстро подпрыгнув,
Оказался в прекрасном городе, гармонично разделенном большими улицами.

prāsādamālāvitatāṃ stambhaiḥ kāñcanasaṃnibhaiḥ ।
śātakumbhamayair jālair gandharvanagaropamām ॥51॥

В гирлянде из дворцов, с колоннами, словно бы золотыми,
С золотой лепниной, подобный городу гандхарвов,

saptabhaumāṣṭabhaumaiś ca sa dadarśa mahāpurīm ।
talaiḥ sphāṭikasaṃpūrṇaiḥ kārtasvaravibhūṣitaiḥ ॥52॥

Со зданиями в семь и восемь этажей – на этот великий город глядел он,
С крышами, выложенными хрусталем, украшенными золотом,

vaidūryamaṇicitraiś ca muktājālavibhūṣitaiḥ ।
tais taiḥ śuśubhire tāni bhavanāny atra rakṣasām ॥53॥

Разноцветными благодаря изумрудам и самоцветам, украшенными жемчужными орнаментами,
Тем и этим сияли те дворцы ракшасов,

kāñcanāni vicitrāṇi toraṇāni ca rakṣasām ।
laṅkām uddyotayām āsuḥ sarvataḥ samalaṃkṛtām ॥54॥

И золотые, многоцветные арки ракшасов,
Ланку озаряли со всех сторон украшенную. (Украшенную Ланку озаряли со всех сторон).

acintyām adbhutākārāṃ dṛṣṭvā laṅkāṃ mahākapiḥ ।
āsīd viṣaṇṇo hṛṣṭaś ca vaidehyā darśanotsukaḥ ॥55॥

Великая обезьяна, увидев невообразимую, чудесную своим видом Ланку,
Была удручена (подавлена) и [одновременно] обрадована, желающая найти (увидеть) Вайдехи.

sa pāṇḍurodviddhavimānamālinīṃ ।
mahārhajāmbūnadajālatoraṇām ।
yaśasvinīṃ rāvaṇabāhupālitāṃ ।
kṣapācarair bhīmabalaiḥ supalitām ॥56॥

Он [вошел/увидел Ланку] с гирляндой белых высоких домов,
С арками с лепниной из многоценного золота,
Прославленную, защищаемую руками Раваны,
Хорошо защищенную в ночи бродящими (ракшасами), наделенными ужасной силой.

candro 'pi sācivyam ivāsya kurvaṃs ।
tārāgaṇair madhyagato virājan ।
jyotsnāvitānena vitatya lokān ।
uttiṣṭhate 'nekasahasraraśmiḥ ॥57॥

И луна, словно оказывая ему помощь,
Войдя в середину сонма звезд, сияя,
Залив миры обилием света,
Взошла с множеством тысяч лучей.

śaṅkhaprabhaṃ kṣīramṛṇālavarṇam ।
udgacchamānaṃ vyavabhāsamānam ।
dadarśa candraṃ sa kapipravīraḥ ।
poplūyamānaṃ sarasīva haṃsaṃ ॥58॥

Подобную раковине, цвета молока или лотосового стебля,
Восходящую, ясно сияющую
Увидел тот герой среди обезьян луну,
Быстро плывущую [по небу], словно по озеру – лебедь.

Глава 3

sa lambaśikhare lambe lambatoyadasaṃnibhe ।
sattvam āsthāya medhāvī hanumān mārutātmajaḥ ॥1॥

На высокой горе Ламбе (Трикуте), подобной высокому облаку,
Опираясь на собственную мощь, мудрый Хануман, сын ветра,

niśi laṅkāṃ mahāsattvo viveśa kapikuñjaraḥ ।
ramyakānanatoyāḍhyāṃ purīṃ rāvaṇapālitām ॥2॥

Ночью в Ланку вошел могучий слон между обезьянами,
Богатый прекрасными рощами и водами город, хранимый Раваной,

śāradāmbudharaprakhyair bhavanair upaśobhitām ।
sāgaropamanirghoṣāṃ sāgarānilasevitām ॥3॥

Украшенный домами, подобными осенним облакам,
Оглашаемый шумом океана, овеваемый морскими ветрами,

supuṣṭabalasampuṣṭāṃ yathaiva viṭapāvatīm ।
cārutoraṇaniryūhāṃ pāṇḍuradvāratoraṇām ॥4॥

Полный сильными войсками подобно Витапавати (Алаке, городу Куберы),
С прекрасными арками и башенками, с белыми дверями и арками,

bhujagācaritāṃ guptāṃ śubhāṃ bhogavatīm iva ।
tāṃ savidyudghanākīrṇāṃ jyotirmārganiṣevitām ॥5॥

Защищенный и прекрасный, словно Бхогавати, населенный змеями.
Того покрытого тучами с молниями, расположенного на дороге светил,

caṇḍamārutanirhrādāṃ yathā cāpyāmarāvatīm ।
śātakumbhena mahatā prākāreṇābhisaṃvṛtām ॥6॥

Звучащего суровыми ветрами, словно Амаравати, [город Индры],
Обнесенного высокой золотой стеной,

kiṅkiṇījālaghoṣābhiḥ patākābhir alaṃkṛtām ।
āsādya sahasā hṛṣṭaḥ prākāram abhipedivān ॥7॥

Оглашаемого звоном колокольчиков, украшенного знаменами,
[Города] быстро достигнув, подошел к стене взволнованный [Хануман].

vismayāviṣṭahṛdayaḥ purīm ālokya sarvataḥ ।
jāmbūnadamayair dvārair vaidūryakṛtavedikaiḥ ॥8॥

[Он], в чье сердце вошло изумление, оглядев город со всех сторон,
С воротами из золота, с сиденьями (алтарями, возвышениями), выложенными изумрудами,¹²

12. См. у Голдмана комментарий на стр. 334 (строфы 8-11)

vajrasphaṭikamuktābhir maṇikuṭṭimabhūṣitaiḥ ।
taptahāṭakaniryūhai rājatāmalapāṇḍuraiḥ ॥9॥

Алмазами, хрусталем и жемчугом, украшенными мозаиками из драгоценных камней,
С башенками из расплавленного золота, белыми и сияющими серебром,

vaidūryakṛtasopānaiḥ sphāṭikāntarapāṃsubhiḥ ।
cārusaṃjavanopetaiḥ kham ivotpatitaiḥ śubhaiḥ ॥10॥

С лестницами, выложенными изумрудами, покрытыми хрустальной пылью,
С четырехугольными дворами, прекрасными, словно бы вздымающимися в небо,

krauñcabarhiṇasaṃghuṣṭai rājahaṃsaniṣevitaiḥ ।
tūryābharaṇanirghoṣaiḥ sarvataḥ parināditām ॥11॥

Оглашаемые криками краунчей и павлинов, населенные царскими гусями.
Оглашаемый со всех сторон звуками музыкальных инструментов и украшений,

vasvokasārāpratimāṃ samīkṣya nagarīṃ tataḥ ।
kham ivotpatitāṃ laṅkāṃ jaharṣa hanumān kapiḥ ॥12॥

Подобный городу Васвокасаре¹³ город Ланку,
Слово бы возносящуюся в небо [видя], взволновался Хануман-обезьяна.

13. Возможно Алака, город Куберы. См. у Голдмана комментарий на стр. 334 (строфа 12).

tāṃ samīkṣya purīṃ laṅkāṃ rākṣasādhipateḥ śubhām ।
anuttamām ṛddhimatīṃ cintayām āsa vīryavān ॥13॥

Увидев тот прекрасный город Ланку владыки ракшасов,
Несравненный, процветающий, подумал отважный (Хануман):

neyam anyena nagarī śakyā dharṣayituṃ balāt ।
rakṣitā rāvaṇabalair udyatāyudhapāṇibhiḥ ॥14॥

«Невозможно для других захватить силой этот город,
Находящийся под защитой войск Раваны, держащих в руках воздетое оружие.

kumudāṅgadayor vāpi suṣeṇasya mahākapeḥ ।
prasiddheyaṃ bhaved bhūmir maindadvividayor api ॥15॥

Для Кумуды и Ангады или для великой обезьяны Сушены
Достижима эта прославленная земля, а также для Майнды и Двивинды.

vivasvatas tanūjasya hareś ca kuśaparvaṇaḥ ।
ṛkṣasya kapimukhyasya mama caiva gatir bhavet ॥16॥

И только сын солнца (Сугрива) и обезьяна Кушапарван,
Вождь обезьян Рикша (Джамбаван) и я войти в него могут».

samīkṣya ca mahābāho rāghavasya parākramam ।
lakṣmaṇasya ca vikrāntam abhavat prītimān kapiḥ ॥17॥

И подумав о мощи могучерукого Рагхавы
И доблести Лакшманы, обрадовался [Хануман]-обезьяна.

tāṃ ratnavasanopetāṃ goṣṭhāgārāvataṃsakām ।
yantrāgārastanīm ṛddhāṃ pramadām iva bhūṣitām ॥18॥

На тот в одежде из драгоценных камней, в гирлянде коровников,
С гирляндою катапульт, украшенный словно богатая красавица,

tāṃ naṣṭatimirāṃ dīpair bhāsvaraiś ca mahāgṛhaiḥ ।
nagarīṃ rākṣasendrasya sa dadarśa mahākapiḥ ॥19॥

На тот город владыки ракшасов, где тьма была рассеяна светильниками
И сияющими дворцами смотрела великая обезьяна.

atha sā hariśārdūlaṃ praviśantam mahākapim ।
nagarī svena rūpeṇa dadarśa pavanātmajam ॥20॥

И от тигра среди обезьян, великую обезьяну, вошедшую [в город],
Город [Ланка] в собственном облике увидела сына ветра.

sā taṃ harivaraṃ dṛṣṭvā laṅkā rāvaṇapālitā ।
svayamevotthitā tatra vikṛtānanadarśanā ॥21॥

Увидев того лучшего из обезьян, Ланка, хранимая Раваной,
Сама предстала там [перед ним] в уродливом облике.

purastāt tasya vīrasya vāyusūnor atiṣṭhata ।
muñcamānā mahānādam abravīt pavanātmajam ॥22॥

Встала она перед тем отважным сыном ветра,
И громким голосом сказала сыну ветра:

kas tvaṃ kena ca kāryeṇa iha prāpto vanālaya ।
kathayasveha yat tattvaṃ yāvat prāṇā dharanti te ॥23॥

«Кто ты и по какому делу явился сюда, житель леса?
Говори истинно, пока держится в тебе жизнь.

na śakyaṃ khalv iyaṃ laṅkā praveṣṭuṃ vānara tvayā ।
rakṣitā rāvaṇabalair abhiguptā samantataḥ ॥24॥

Воистину, невозможно для тебя войти в эту Ланку,
Которую защищают войска Раваны, которая охраняется со всех сторон».

atha tām abravīd vīro hanuman agrataḥ sthitām ।
kathayiṣyāmi tat tattvaṃ yan māṃ tvaṃ paripṛcchase ॥25॥

Тогда сказал ей отважный Хануман, стоящий перед [ней]:
«Расскажу я правду, о которой ты спрашиваешь.

kā tvaṃ virūpanayanā puradvāre 'vatiṣṭhase ।
kimarthaṃ cāpi māṃ krodhān nirbhartsayasi dāruṇe ॥26॥

Кто ты, уродивоглазая? Стоишь ты в воротах города,
И зачем ты мне угрожаешь гневно, жестокая (ужасная)?»

hanumadvacanaṃ śrutvā laṅkā sā kāmarūpiṇī ।
uvāca vacanaṃ kruddhā paruṣaṃ pavanātmajam ॥27॥

Услышав слова Ханумана, та Ланка, свободно меняющая облик,
Сказала, разгневанная, грубые слова сыну ветра:

ahaṃ rākṣasarājasya rāvaṇasya mahātmanaḥ ।
ājñāpratīkṣā durdharṣā rakṣāmi nagarīm imām ॥28॥

«Я владыки ракшасов Раваны, великого духом,
Повеление исполняя, неодолимая, охраняю этот город.

na śakyaṃ mām avajñāya praveṣṭuṃ nagarīṃ imām ।
adya prāṇaiḥ parityaktaḥ svapsyase nihato mayā ॥29॥

Невозможно без моего ведома войти в этот город.
Сейчас, расставшись с жизнью, уснешь ты, убитый мною.

ahaṃ hi nagarī laṅkā svayameva plavaṃgama ।
sarvataḥ parirakṣāmi atas te kathitaṃ mayā ॥30॥

Ибо я сама Ланка, о обезьяна!
Защищаю я [этот город] со всех сторон. Потому тебе и сказала я [такие слова]».

laṅkāyā vacanaṃ śrutvā hanumān mārutātmajaḥ ।
yatnavān sa hariśreṣṭhaḥ sthitaḥ śaila ivāparaḥ ॥31॥

Услышав слова Ланки, Хануман, сын ветра,
Стоял в готовности (исполненный мощи) лучший из обезьян, словно другая гора.

sa tāṃ strīrūpavikṛtāṃ dṛṣṭvā vānarapuṃgavaḥ ।
ābabhāṣe 'tha medhāvī sattvavān plavagarṣabhaḥ ॥32॥

Глядя на это чудовище в облике женщины, бык среди обезьян
Сказал тогда мудрый, могучий бык среди обезьян:

drakṣyāmi nagarīṃ laṅkāṃ sāṭṭaprākāratoraṇām ।
ity artham iha samprāptaḥ paraṃ kautūhalaṃ hi me ॥33॥

«Увижу я город Ланку с его рыночными площадями, стенами и арками,
Вот зачем я сюда прибыл, есть у меня великое любопытство.

vanānyupavanānīha laṅkāyāḥ kānanāni ca ।
sarvato gṛhamukhyāni draṣṭum āgamanaṃ hi me ॥34॥

Леса и рощи и сады Ланки,
Главные здания повсюду чтобы увидеть, пришел я сюда».

tasya tad vacanaṃ śrutvā laṅkā sā kāmarūpiṇī ।
bhūya eva punar vākyaṃ babhāṣe paruṣākṣaram ॥35॥

Услышав такие его слова, Ланка, меняющая облик по собственной воле,
Снова сказала в ответ слова, грубо (резко) звучащие:

mām anirjitya durbuddhe rākṣaseśvarapālitāṃ ।
na śakyam adya te draṣṭuṃ purīyaṃ vānarādhama ॥36॥

«Не победив меня, скудоумный, хранимую владыкой ракшасов,
Невозможно тебе теперь увидеть этот город, о наихудший из обезьян».

tataḥ sa hariśārdūlas tām uvāca niśācarīm ।
dṛṣṭvā purīm imāṃ bhadre punar yāsye yathāgatam ॥37॥

Тогда тот тигр среди обезьян сказал той демонице:
«Увидев город этот, госпожа, снова уйду я, как пришел».

tataḥ kṛtvā mahānādaṃ sā vai laṅkā bhayākaram ।
talena vānaraśreṣṭhaṃ tāḍayāmāsa vegitā ॥38॥

Тогда, испустив громкий крик, вызывающий ужас, та Ланка
Стремительно ударила ладонью лучшего из обезьян.

tataḥ sa hariśārdūlo laṅkayā tāḍito bhṛśam ।
nanāda sumahānādaṃ vīryavān mārutātmajaḥ ॥39॥

Тогда тот тигр среди обезьян, которого сильно ударила Ланка,
Издал очень громкий крик отважный сын ветра.

tataḥ saṃvartayāmāsa vāmahastasya so 'ṅgulīḥ ।
muṣṭinābhijaghānaināṃ hanumān krodhamūrchitaḥ ॥40॥

Тогда, сжав пальцы левой руки
В кулак, ударил ее (Ланку) Хануман, охваченный гневом.

strī ceti manyamānena nātikrodhaḥ svayaṃ kṛtaḥ ।
sā tu tena prahāreṇa vihvalāṅgī niśācarī ।
papāta sahasā bhūmau vikṛtānanadarśanā ॥41॥

[Но] думая: «Это женщина», не слишком он разгневался.
А демоница, чьи члены тела были разбиты ударом,
Упала тут же на землю с искаженным лицом.

tatas tu hanumān vīras tāṃ dṛṣṭvā vinipātitām ।
kṛpāṃ cakāra tejasvī manyamānaḥ striyaṃ ca tām ॥42॥

Тогда отважный Хануман, увидев, что она упала,
Почувствовал жалость сияющий, думая, что она ведь женщина.

tato vai bhṛśam udvignā laṅkā sā gadgadākṣaram ।
uvācāgarvitaṃ vākyaṃ hanūmantaṃ plavaṃgamam ॥43॥

Тогда сильно испуганная Ланка невнятно из-за слез
Сказала Хануман-обезьяне слова, лишенные гордости:

prasīda sumahābāho trāyasva harisattama ।
samaye saumya tiṣṭhanti sattvavanto mahābalāḥ ॥44॥

«Смилуйся, могучерукий, пощади, лучший из обезьян.
Господин, могучие, наделенные благородством, останавливаются вовремя.

ahaṃ tu nagarī laṅkā svayameva plavaṃgama ।
nirjitāhaṃ tvayā vīra vikrameṇa mahābala ॥45॥

Ведь я, город Ланка во плоти, о обезьяна,
Побеждена тобой, доблестным, о могучий герой!

idaṃ ca tathyaṃ śṛṇu vai bruvantyā me harīśvara ।
svayaṃ svayaṃbhuvā dattaṃ varadānaṃ yathā mama ॥46॥

Выслушай эту правду, которую я тебе скажу, о владыка обезьян,
Как сам Брахма дал мне дар.

yadā tvāṃ vānaraḥ kaścid vikramād vaśamānayet ।
tadā tvayā hi vijñeyaṃ rakṣasāṃ bhayam āgatam ॥47॥

«Когда тебя некая обезьяна силой одолеет,
Тогда узнаешь ты, что к ракшасам пришел страх» [так сказал он].

sa hi me samayaḥ saumya prāpto 'dya tava darśanāt ।
svayaṃbhūvihitaḥ satyo na tasyāsti vyatikramaḥ ॥48॥

Ныне пришло ко мне это время в твоем облике (при виде тебя),
Не нарушена истина, произнесенная Брахмой.

sītānimittaṃ rājñas tu rāvaṇasya durātmanaḥ ।
rakṣasāṃ caiva sarveṣāṃ vināśaḥ samupāgataḥ ॥49॥

Из-за Ситы приблизилась гибель
Злобного духом царя Раваны и всех ракшасов.

tat praviśya hariśreṣṭha purīṃ rāvaṇapālitām ।
vidhatsva sarvakāryāṇi yāni yānīha vāñchasi ॥50॥

Поэтому, войдя, о лучший из обезьян, в город, хранимый Раваной,
Соверши все дела, какие желаешь.

praviśya śāpopahatāṃ harīśvara ।
purīṃ śubhāṃ rākṣasamukhyapālitām ।
yadṛcchayā tvaṃ janakātmajāṃ satīṃ ।
vimārga sarvatra gato yathāsukham ॥51॥

Войдя в пораженный проклятием, о владыка обезьян,
Прекрасный город, хранимый предводителем ракшасов,
Как пожелаешь добродетельную дочь Джанаки
Ищи повсюду свободно.

Глава 4

sa nirjitya purīṃ laṅkāṃ śreṣṭhāṃ tāṅ kāmarūpiṇīm ।
vikrameṇa mahātejā hanumān kapisattamaḥ ॥1॥

Победив тот наилучший город Ланку, свободно меняющую облик по своей воле
Силой [своей], сияющий Хануман, лучший из обезьян,

advāreṇa mahāvīryaḥ prākāram avapupluve ।
niśi laṅkāṃ mahāsattvo viveśa kapikuñjaraḥ ॥2॥

Не через ворота, наделенный великой силой, [вошел], перепрыгнул через стену.
Ночью в Ланку наделенный великой силой вошел слон среди обезьян.

praviśya nagarīṃ laṅkāṃ kapirājahitaṃkaraḥ ।
cakre ’tha pādaṃ savyaṃ ca śatrūṇāṃ sa tu mūrdhani ॥3॥

Войдя в город Ланку, он, радеющий о благе царя обезьян,
Поставил левую ногу на голову врагов.

praviṣṭaḥ sattvasampanno niśāyāṃ mārutātmajaḥ ।
sa mahāpatham āsthāya muktāpuṣpavirājitam ॥4॥

Вошедший ночью [в Ланку] наделенный силой сын ветра
Пошел по главной улице, сияющей жемчугом и цветами.

tatas tu tāṃ purīṃ laṅkāṃ ramyām abhiyayau kapiḥ ।
hasitotkṛṣṭaninadais tūryaghoṣapuraskṛtaiḥ ॥5॥

И вот обезьяна, войдя в прекрасный город Ланку.
[Оглашаемый] прекрасным смехом, сопровождаемым звуками музыкальных инструментов,

vajrāṅkuśanikāśaiś ca vajrajālavibhūṣitaiḥ ।
gṛhamedhaiḥ purī ramyā babhāse dyaur ivāmbudaiḥ ॥6॥

Прекрасный город сиял великолепными домами, украшенными алмазными окнами,
Подобными алмазным анкусам, словно небо – тучами.

prajajvāla tadā laṅkā rakṣogaṇagṛhaiḥ śubhaiḥ ।
sitābhrasadṛśaiś citraiḥ padmasvastikasaṃsthitaiḥ ॥7॥

Сияла тогда Ланка прекрасными домами ракшасов,
Подобными белым облакам, разнообразными, в форме лотосов или свастик,

vardhamānagṛhaiś cāpi sarvataḥ suvibhāṣitaiḥ ।
tāṃ citramālyābharaṇāṃ kapirājahitaṃkaraḥ ॥8॥

И «возрастающими»¹⁴ домами, со всех сторон великолепно украшенными.
На тот [город] с разнообразными гирляндами и украшениями обезьяна, радеющая о благе царя обезьян,

14. См. у Голдмана комментарий на стр. 337 (строфа 22)

rāghavārthe carañ śrīmān dadarśa ca nananda ca ।
bhavanād bhavanaṃ gacchan dadarśa kapikuñjaraḥ ॥9॥

Действующая на благо Рагхавы, величественная, смотрела и радовалась.
От дома к дому идя, смотрел слон среди обезьян

vividhākṛtirūpāṇi bhavanāni tatas tataḥ ।
śuśrāva ruciraṃ gītaṃ tristhānasvarabhūṣitam ॥10॥

На дома разнообразной формы здесь и там,
Слышал прекрасное пение, исходящее из трех органов (грудь, горло и голова)¹⁵

15. См. у Голдмана примечание на стр. 338 (строфа 24)

strīṇāṃ madanaviddhānāṃ divi cāpsarasām iva ।
śuśrāva kāñcīninādaṃ nūpurāṇāṃ ca niḥsvanam ॥11॥

Женщин, раненных Маданой (любовью), подобных апсарам на небе,
Слышал он звон поясов и бряцание ножных браслетов,

sopānaninadāṃś cāpi bhavaneṣu mahātmanām ।
āsphoṭitaninādāṃś ca kṣveḍitāṃś ca tatas tataḥ ॥12॥

А также шаги по лестницам в домах великих духом [ракшасов],
Хлопанье в ладоши и бормотание (или «львиный рык») здесь и там.

śuśrāva japatāṃ tatra mantrān rakṣogṛheṣu vai ।
svādhyāyaniratāṃś caiva yātudhānān dadarśa saḥ ॥13॥

Слышал он бормотание мантр в домах ракшасов,
И видел он демонов, увлеченных чтением Вед,

rāvaṇastavasaṃyuktān garjato rākṣasān api ।
rājamārgaṃ samāvṛtya sthitaṃ rakṣogaṇaṃ mahat ॥14॥

А также ревущих ракшасов, возглашающих хвалу Раване,
Великую толпу стражников, стоящую, покрыв царскую дорогу,

dadarśa madhyame gulme rākṣasasya carān bahūn ।
dīkṣitāñ jaṭilān muṇḍān gojināmbaravāsasaḥ ॥15॥

Увидел он в середине города (в цитадели) многочисленных шпионов ракшаса (Раваны).
Исполняющих религиозные обряды, [одних] с заплетенными косами, [других] бритых, [третьих] одетых в коровьи шкуры,

darbhamuṣṭipraharaṇān agnikuṇḍāyudhāṃs tathā ।
kūṭamudgarapāṇīṃś ca daṇḍāyudhadharān api ॥16॥

Сжимающих в кулаках траву дарбха, [других] – с сосудами для священного огня.
Держащих в руках боевые молоты или вооруженных дротиками,

ekākṣānekakarṇāṃś ca lambodarapayodharān ।
karālān bhugnavaktrāṃś ca vikaṭān vāmanāṃs tathā ॥17॥

Одноглазых и одноухих, с отвисшими животами и грудями,
С торчащими изо рта зубами, с искривленными лицами, великанов и карликов,

dhanvinaḥ khaḍginaś caiva śataghnīmusalāyudhān ।
parighottamahastāṃś ca vicitrakavacojjvalān ॥18॥

Лучников и меченосцев, вооруженных шатагхни или палицами,
С железными балками в руках, сияющими цветастой броней,

nātiṣṭhūlān nātikṛśān nātidīrghātihrasvakān ।
nātigaurān nātikṛṣṇān nātikubjān na vāmanān ॥19॥

Не слишком толстых и не слишком худых, не слишком высоких и не слишком низких,
Не слишком белых и не слишком черных, не слишком сгорбленных и не карликов,

virūpān bahurūpāṃś ca surūpāṃś ca suvarcasaḥ ।
dhvajīnaḥ patākinaścaiva dadarśa vividhāyudhān ॥20॥

Лишенных формы или имеющих много форм, прекрасных и сияющих,
Несущих знамена и флаги, различно вооруженных увидел [Хануман].

śaktivṛkṣāyudhāṃś caiva paṭṭiśāśanidhāriṇaḥ ।
kṣepaṇīpāśahastāṃś ca dadarśa sa mahākapiḥ ॥21॥

Несущих копья и [стволы] деревьев (или палицы), а также несущих трезубцы и дротики,
Держащих в руках пращи и арканы увидела великая обезьяна.

sragviṇas tv anuliptāṃś ca varābharaṇabhūṣitān ।
nānāveṣasamāyuktān yathāsvairacarān bahūn ॥22॥

Увенчанных гирляндами, умащенных благовониями, украшенных великолепными драгоценностями,
Облаченных в разнообразные одежды, словно бы привольно гуляющих во множестве,

tīkṣṇaśūladharāṃś caiva vajriṇaś ca mahābalān ।
śatasāhasram avyagram ārakṣaṃ madhyamaṃ kapiḥ ॥23॥

Несущих острые пики, вооруженных ваджрами, могучих.
Обезьяна стойкую охрану (гвардию) из сотен тысяч [воинов], находящуюся в середине,

rakṣodhipatinirdiṣṭaṃ dadarśāntaḥpurāgrataḥ ।
sa tadā tad gṛhaṃ dṛṣṭvā mahāhāṭakatoraṇam ॥24॥

Поставленную владыкой ракшасов перед внутренним дворцом увидела.
Он (Хануман) тогда увидев тот дворец с золотыми арками ворот,

rākṣasendrasya vikhyātam adrimūrdhni pratiṣṭhitam ।
puṇḍarīkāvataṃsābhiḥ parikhābhiḥ samāvṛtam ॥25॥

Владыки ракшасов, прославленный, стоящий на вершине горы,
Окруженный рвами, которые изобиловали белыми лотосами,

prākārāvṛtam atyantaṃ dadarśa sa mahākapiḥ ।
triviṣṭapanibhaṃ divyaṃ divyanādavināditam ॥26॥

Обнесенный крепкими стенами увидела великая обезьяна,
Подобный небесам, чудесный, оглашенный дивными звуками,

vājihreṣitasaṃghuṣṭaṃ nāditaṃ bhūṣaṇais tathā ।
rathair yānair vimānaiś ca tathā hayagajaiḥ śubhaiḥ ॥27॥

Оглашаемый ржанием коней, звучащий [звоном] украшений,
С колесницами, повозками и виманами, с конями и слонами прекрасными,

vāraṇaiś ca caturdantaiḥ śvetābhranicayopamaiḥ ।
bhūṣitai ruciradvāraṃ mattaiś ca mṛgapakṣibhiḥ ॥28॥

И слонами с четырьмя бивнями, подобными скоплениям белых облаков,
Прекрасные ворота которого были украшены [изображениями] распаленных страстью зверей и птиц,

rakṣitaṃ sumahāvīryair yātudhānaiḥ sahasraśaḥ ।
rākṣasādhipater guptam āviveśa gṛhaṃ kapiḥ ॥29॥

Охраняемый тысячами демонов, наделенных огромной мощью.
В охраняемый дворец владыки ракшасов вошла обезьяна.

sahemajāmbūnadacakravālaṃ ।
mahārhamuktāmaṇibhūṣitāntam ।
parārdhyakālāgurucandanārhaṃ ।
sa rāvaṇāntaḥpuram āviveśa ॥30॥

В окруженный золотой стеной,
Украшенный многоценными жемчугами и драгоценными камнями,
Благоухающий лучшими алоэ и сандалом
Дворец Раваны он (Хануман) вошел.

Глава 5

tataḥ sa madhyaṃ gatam aṃśumantaṃ ।
jyotsnāvitānaṃ muhur udvamantam ।
dadarśa dhīmān bhuvi bhānumantaṃ ।
goṣṭhe vṛṣaṃ mattam iva bhramantam ॥1॥

Тогда взошедшую на середину неба, сияющую,
Множество лучей снова изливающую,
Увидел мудрый, землю озаряющую,
Подобную обезумевшему от страсти быку, по загону бродящему,

lokasya pāpāni vināśayantaṃ ।
mahodadhiṃ cāpi samedhayantam ।
bhūtāni sarvāṇi virājayantaṃ ।
dadarśa śītāṃśum athābhiyāntam ॥2॥

Страдания (исходящие из злых дел) людские уничтожающую,
А также океан увеличивающую,
Все живые существа освещающую,
Увидел [Хануман] хладнолучистую (луну) поднимающуюся.

yā bhāti lakṣmīr bhuvi mandarasthā ।
yathā pradoṣeṣu ca sāgarasthā ।
tathaiva toyeṣu ca puṣkarasthā ।
rarāja sā cāruniśākarasthā ॥3॥

Та красота (сияние), которая на земле сияет на горе Мандара,
Которая в сумерках пребывает в океане,
И та, которая в воде пребывает на лотосах,
Сияла, пребывая на прекрасной ночеделательнице (луне).

haṃso yathā rājatapañjurasthaḥ ।
siṃho yathā mandarakandarasthaḥ ।
vīro yathā garvitakuñjarasthaś ।
candro 'pi babhrāja tathāmbarasthaḥ ॥4॥

Словно гусь, сидящий в серебряной клетке,
Словно лев в пещере на горе Мандара,
Словно герой, сидящий на горделивом слоне,
Так и луна сияла, пребывая в небе.

sthitaḥ kakudmān iva tīkṣṇaśṛṅgo ।
mahācalaḥ śveta ivordhvaśṛṅgaḥ ।
hastīva jāmbūnadabaddhaśṛṅgo ।
vibhāti candraḥ paripūrṇaśṛṅgaḥ ॥5॥

Стоя словно горбатый бык с острыми рогами,
Словно великая белая гора с высокой вершиной,
Словно слон, чьи бивни позолочены,
Сияла полная луна со знаком рога.

vinaṣṭaśītāmbutuṣārapaṅko ।
mahāgrahagrāhavinaṣṭapaṅkaḥ ।
prakāśalakṣmyāśrayanirmalāṅko ।
rarāja candro bhagavān śaśāṅkaḥ ॥6॥

Сияла благодатная луна, отмеченная знаком зайца,
Утратившая грязь холодной воды и снега,
Темнота ее исчезла благодаря собранию лучей солнца,
Знак ее был чистым благодаря ясному сиянию.

śilātalaṃ prāpya yathā mṛgendro ।
mahāraṇaṃ prāpya yathā gajendraḥ ।
rājyaṃ samāsādya yathā narēndras ।
tathā prakāśo virarāja candraḥ ॥7॥

Словно царь зверей (лев), вышедший из пещеры,
Словно великий слон, вступив в битву,
Словно владыка людей, обретя царство,
Так сияла ясная луна.

prakāśacandrodayanaṣṭadoṣaḥ ।
pravṛddharakṣaḥpiśitāśadoṣaḥ ।
rāmābhirāmeritacittadoṣaḥ ।
svargaprakāśo bhagavān pradoṣaḥ ॥8॥

Тот, чья тьма была развеяна взошедшей луной,
Тот, чья опасность в виде ракшасов-людоедов возросла,
Тот, чьи неприятности в виде любовных ссор были изгнаны,
[Настал] благословенный вечер, небеса которого были озарены [луной].

tantrīsvarāḥ karṇasukhāḥ pravṛttāḥ ।
svapanti nāryaḥ patibhiḥ suvṛttāḥ ।
naktaṃcarāś cāpi tathā pravṛttā ।
vihartum atyadbhutaraudravṛttāḥ ॥9॥

Раздались приятные для уха звуки струн,
Спали добродетельные женщины с мужьями,
А также вышли бродящие по ночам (ракшасы),
Чьи деяния удивительны и ужасны, чтобы развлечься.

mattapramattāni samākulāni ।
rathāśvabhadrāsanasaṃkulāni ।
vīraśriyā cāpi samākulāni ।
dadarśa dhīmān sa kapiḥ kulāni ॥10॥

Увидела та мудрая обезьяна дома
Полные хмельными и влюбленными,
Наполненные колесницами, конями, золотыми сидениями,
Наполненные славой героев.

parasparaṃ cādhikam ākṣipanti ।
bhujāṃś ca pīnān adhivikṣipanti ।
mattapralāpān adhivikṣipanti ।
mattāni cānyonyam adhikṣipanti ॥11॥

Громко друг с другом спорили [ракшасы]
И могучие руки простирали,
Вели пьяные беседы,
И, хмельные, насмехались друг над другом.

rakṣāṃsi vakṣāṃsi ca vikṣipanti ।
gātrāṇi kāntāsu ca vikṣipanti ।
rūpāṇi citrāṇi ca vikṣipanti ।
dṛḍhāni cāpāni ca vikṣipanti ॥12॥

Ракшасы били себя в груди,
Обнимали руками любимых,
Принимали различные облики,
И натягивали тугие луки.

dadarśa kāntāś ca samālabhantyas ।
tathāparās tatra punaḥ svapantyaḥ ।
surūpavaktrāś ca tathā hasantyaḥ ।
kruddhāḥ parāś cāpi viniḥsvasantyaḥ ॥13॥

Увидел [Хануман] красавиц, умащавших свои тела,
И других [красавиц], которые там спали,
Прекрасноликих, смеющихся,
И других – разгневанных или вздыхающих.

mahāgajaiś cāpi tathā nadadbhiḥ ।
sūpūjitaiś cāpi tathā susadbhiḥ ।
rarāja vīraiś ca viniḥśvasadbhir ।
hradā bhujaṅgair iva niḥśvasadbhiḥ ॥14॥

С ревущими огромными слонами,
С праведниками, пользующимися великим почетом,
С героями, вздыхающими [в гневе]¹⁶ был подобен [город]
Озерам с шипящими змеями.

16. См. комментарий Голдмана на стр.345 (строфа 11)

buddhipradhānān rucirābhidhānān ।
saṃśraddadhānāñ jagataḥ pradhānān ।
nānāvidhānān rucirābhidhānān ।
dadarśa tasyāṃ puri yātudhānān ॥15॥

Обладающих превосходным разумом, красноречивых,
Твердых в вере, первых в мире,
Погруженных в различные занятия, обладающих звучными именами
Демонов увидел [Хануман] в том городе.

nananda dṛṣṭvā sa ca tān surūpān ।
nānāguṇān ātmaguṇānurūpān ।
vidyotamānān sa ca tān surūpān ।
dadarśa kāṃś cic ca punar virūpān ॥16॥

Радовался он, видя тех прекрасных обликом,
Наделенных различными благими качествами, которым соответствовал их облик,
Сияющих, прекрасных
Видел он и снова неких уродливых.

tato varārhāḥ suviśuddhabhāvās ।
teṣāṃ striyas tatra mahānubhāvāḥ ।
priyeṣu pāneṣu ca saktabhāvā ।
dadarśa tārā iva susvabhāvāḥ ॥17॥

Тогда прекрасных (достойных лучших украшений), чистых душою,
Их женщин там благочестивых,
Привязанных душой к любимым и хмельным (возбуждающим) напиткам,
Увидел [Хануман], сияющих словно звезды.

striyo jvalantīs trapayopagūḍhā ।
niśīthakāle ramaṇopagūḍhāḥ ।
dadarśa kāś cit pramadopagūḍhā ।
yathā vihaṃgā vihagopagūḍāḥ ॥18॥

Женщин, ярко сияющих и украшенных (наделенных) стыдливостью,
[И других], которых в ночи обнимали возлюбленные,
Увидел и некоторых, охваченных страстью,
Подобных самкам птиц, которых обняли самцы.

anyāḥ punar harmyatalopaviṣṭās ।
tatra priyāṅkeṣu sukhopaviṣṭāḥ ।
bhartuḥ parā dharmaparā niviṣṭā ।
dadarśa dhīmān madanopaviṣṭāḥ ॥19॥

И других, сидящих на крышах домов
Удобно устроившихся в объятиях возлюбленных,
Преданных мужу и преданных долгу [перед мужем],
Увидел мудрый (Хануман), охваченных любовью.

aprāvṛtāḥ kāñcanarājivarṇāḥ ।
kāś cit parārdhyās tapanīyavarṇāḥ ।
punaś ca kāś cic chaśalakṣmavarṇāḥ ।
kāntaprahīṇā rucirāṅgavarṇāḥ ॥20॥

Непокрытых (без верхней одежды), цветом [кожи] подобных полоскам золота,
Некоторых прекрасных, цветом подобных золоту, очищенному огнем,
И еще иных, цветом подобных луне (бледных, словно луна),
Лишенных своих возлюбленных, [но] прекрасных телом.

tataḥ priyān prāpya mano'bhirāmān ।
suprītiyuktāḥ sumano’bhirāmāḥ ।
gṛheṣu hṛṣṭāḥ paramābhirāmā ।
haripravīraḥ sa dadarśa rāmāḥ ॥21॥

Тогда обретших [своих] возлюбленных, желанных (соблазнительных),
Охваченных радостью, довольных,
В домах счастливых, достигших наивысшего наслаждения,
Герой среди обезьян увидел прекрасных [женщин].

candraprakāśāś ca hi vaktramālā ।
vakrāḥ supakṣmāś ca sunetramālāḥ ।
vibhūṣaṇānāṃ ca dadarśa mālāḥ ।
śatahradānām iva cārumālāḥ ॥22॥

Гирлянды (множество) лиц, подобных луне,
И гирлянды (множество) прекрасных глаз с прекрасными изогнутыми ресницами,
И гирлянды (множество) украшений он увидел,
Подобных прекрасным гирляндам молний.

na tv eva sītāṃ paramābhijātāṃ ।
pathi sthite rājakule prajātām ।
latāṃ praphullām iva sādhujātāṃ ।
dadarśa tanvīṃ manasābhijātām ॥23॥

Но высокородной Ситы,
Рожденной в царской семье, стоящей на пути [благочестия],
Прекрасной, словно цветущая лиана,
Не увидел стройной, умом рожденной¹⁷.

17. См. комментарий Голдмана на стр. 347 (строфы 20-22).

sanātane vartmani saṃniviṣṭāṃ ।
rāmekṣaṇīṃ tāṃ madanābhiviṣṭām ।
bhartur manaḥ śrīmad anupraviṣṭāṃ ।
strībhyaḥ parābhyaś ca sadā viśiṣṭām ॥24॥

Пребывающую на неизменном (вечном) пути [преданности мужу],
Смотрящую [только] на Раму, охваченную любовью,
Вошедшую в благородную душу [своего] мужа,
И всегда превосходящую [даже] лучших женщин.

uṣṇārditāṃ sānusṛtāsrakaṇṭhīṃ ।
purā varārhottamaniṣkakaṇṭhīm ।
sujātapakṣmām abhiraktakaṇṭhīṃ ।
vane pravṛttām iva nīlakaṇṭhīm ॥25॥

Измученную страданиями разлуки, ту, чье горло заполнено потоком слез,
Прежде носившую на шее драгоценное ожерелье,
Имеющую прекрасные ресницы и сладостный голос,
Подобную самке павлина, блуждающей по лесу.

avyaktarekhām iva candralekhāṃ ।
pāṃsupradigdhām iva hemarekhām ।
kṣataprarūḍhām iva varṇarekhāṃ ।
vāyuprabhinnām iva megharekhām ॥26॥

Подобную неясному сиянию серпа луны,
Подобную полоске золота, запорошенной пылью,
Подобную рожденной раной отметине от стрелы,
Подобную гряде облаков, прорванной ветром.

sītām apaśyan manujeśvarasya ।
rāmasya patnīṃ vadatāṃ varasya ।
babhūva duḥkhāpahataś cirasya ।
plavaṃgamo manda ivācirasya ॥27॥

Не видя Ситы, владыки людей
Рамы супруги, лучшего из говорящих (самого красноречивого),
Была долго охвачена скорбью
Обезьяна, словно ослабев (пребывая в помрачении) некоторое время.

Глава 6

sa nikāmaṃ vināmeṣu vicaran kāmarūpadhṛk ।
vicacāra kapir laṅkāṃ lāghavena samanvitaḥ ॥1॥

Он, меняющий облик по собственной воле, свободно расхаживая по дворцам,
Обошел, обезьяна, [всю] Ланку, наделенный легкостью (стремительностью).

āsasāda ca lakṣmīvān rākṣasendraniveśanam ।
prākāreṇārkavarṇena bhāsvareṇābhisaṃvṛtam ॥2॥

Достиг он, наделенный удачей, дворца владыки ракшасов,
Обнесенного стеной, сияющей подобно солнцу,

rakṣitaṃ rākṣasair bhīmaiḥ siṃhair iva mahad vanam ।
samīkṣamāṇo bhavanaṃ cakāśe kapikuñjaraḥ ॥3॥

Охраняемого грозными ракшасами, словно львами – великий лес.
Разглядывая дворец, засиял (от радости) слон среди обезьян.

rūpyakopahitaiś citrais toraṇair hemabhūṣitaiḥ ।
vicitrābhiś ca kakṣyābhir dvāraiś ca rucirair vṛtam ॥4॥

С разноцветными арками ворот, выложенных серебром и украшенных золотом,
С чудесными внутренними дворами и великолепными воротами,

gajāsthitair mahāmātraiḥ śūraiś ca vigataśramaiḥ ।
upasthitam asaṃhāryair hayaiḥ syandanayāyibhiḥ ॥5॥

С сидящими на слонах погонщиками, с героями, не знающими устали,
С колесницами, коней которых невозможно остановить,

siṃhavyāghratanutrāṇair dāntakāñcanarājatīḥ ।
ghoṣavadbhir vicitraiś ca sadā vicaritaṃ rathaiḥ ॥6॥

Покрытыми шкурами львов и тигров, [украшенными] слоновой костью, золотом и серебром,
Грохочущими, великолепными колесницами постоянно проезжаемый (по которому ездили колесницы, великолепные, грохочущие и т. д.),

bahuratnasamākīrṇaṃ parārdhyāsanabhūṣitam ।
mahārathasamāvāpaṃ mahārathamahāsanam ॥7॥

Наполненный множеством драгоценных камней, украшенный превосходными сидениями,
Где пребывали великие воины, сражающиеся на колесницах, где были великолепные колесницы.

dṛśyaiś ca paramodārais tais taiś ca mṛgapakṣibhiḥ ।
vividhair bahusāhasraiḥ paripūrṇaṃ samantataḥ ॥8॥

Наполненный повсюду привлекательными для взора, прекрасными
Многими тысячами зверей и птиц.

vinītair antapālaiś ca rakṣobhiś ca surakṣitam ।
mukhyābhiś ca varastrībhiḥ paripūrṇaṃ samantataḥ ॥9॥

Обученными стражами и ракшасами хорошо охраняемый,
Полный повсюду прекрасными женщинами.

muditapramadāratnaṃ rākṣasendraniveśanam ।
varābharaṇasaṃhrādaiḥ samudrasvananiḥsvanam ॥10॥

Дворец владыки ракшасов с радостными женщинами-жемчужинами,
[Оглашаемый] бряцанием великолепных украшений, звучал подобно океану.

tad rājaguṇasampannaṃ mukhyaiś ca varacandanaiḥ ।
mahājanasamākīrṇaṃ siṃhair iva mahad vanam ॥11॥

Наделенный [всем тем], что достойно царского сана, с великолепным сандалом,
Был полон [дворец] великими людьми, словно лесная чаща – львами.

bherīmṛdaṅgābhirutaṃ śaṅkhaghoṣavināditam ।
nityārcitaṃ parvasutaṃ pūjitaṃ rākṣasaiḥ sadā ॥12॥

Оглашаемый низкими звуками барабанов и тамбуринов, оглашаемый пением раковин,
В котором неизменно в дни изменения луны¹⁸ совершались жертвоприношения, всегда почитаемый ракшасами,

18. См. комментарий Голдмана на стр. 350 (строфа 12)

samudram iva gambhīraṃ samudrasamaniḥsvanam ।
mahātmāno mahad veśma mahāratnaparicchadam ॥13॥

Был глубоким, подобно океану, и звучал, словно океан.
Огромный дворец великого духом, покрытый (украшенный) огромными драгоценными камнями,

mahāratnasamākīrṇaṃ dadarśa sa mahākapiḥ ।
virājamānaṃ vapuṣā gajāśvarathasaṃkulam ॥14॥

Полный огромных драгоценных камней увидела великая обезьяна,
Сияющий своим внешним видом, полный слонов, коней и колесниц,

laṅkābharaṇam ity eva so 'manyata mahākapiḥ ।
cacāra hanumaṃs tatra rāvaṇasya samīpataḥ ॥15॥

«Вот украшение Ланки», - подумала великая обезьяна.
Ходил Хануман там рядом с [дворцом] Раваны.

gṛhād gṛhaṃ rākṣasānām udyānāni ca sarvaśaḥ ।
vīkṣamāṇo 'py asaṃtrastaḥ prāsādāṃś ca cacāra saḥ ॥16॥

От дома к дому ракшасов и сады все
Оглядывая и дома, шел он, бесстрашный.

avaplutya mahāvegaḥ prahastasya niveśanam ।
tato 'nyat pupluve veśma mahāpārśvasya vīryavān ॥17॥

Полетев (прыгнув), стремительный, к дому Прахасты,
Затем отважный (Хануман) направился к дому Махапаршвы.

atha meghapratīkāśaṃ kumbhakarṇaniveśanam ।
vibhīṣaṇasya ca tathā pupluve sa mahākapiḥ ॥18॥

Затем к дому Кумбхакарны, подобному облаку,
Затем к [дому] Вибхишаны направилась великая обезьяна.

mahodarasya ca tathā virūpākṣasya caiva hi ।
vidyujjihvasya bhavanaṃ vidyunmāles tathaiva ca ॥19॥

Затем к домам Маходары и Вирупакши,
Видьюдджихвы и Видьюнмали,

vajradaṃṣṭrasya ca tathā pupluve sa mahākapiḥ ।
śukasya ca mahāvegaḥ sāraṇasya ca dhīmataḥ ॥20॥

И Вайджадамштры направилась великая обезьяна,
И Шуки и мудрого Сараны [посетил] стремительный [Хануман].

tathā cendrajito veśma jagāma hariyūthapaḥ ।
jambumāleḥ sumāleś ca jagāma harisattamaḥ ॥21॥

Затем к дому Индраджита направился предводитель обезьяньих стай,
[Затем] пошел лучший из обезьян к [домам] Джамбумали и Сумали,

raśmiketoś ca bhavanaṃ sūryaśatros tathaiva ca ।
vajrakāyasya ca tathā pupluve sa mahākapiḥ ॥22॥

Рашмикету дом и [дом] Сурьяшатру,
И к [дому] Вайджакайи тогда направилась великая обезьяна.

dhūmrākṣasyātha sampāter bhavanaṃ mārutātmajaḥ ।
vidyudrūpasya bhīmasya ghanasya vighanasya ca ॥23॥

Дхумракши, Сампати дома сын ветра,
Видьюдрупы, Бхимы, Гханы и Вигханы,

śukanābhasya cakrasya śaṭhasya kapaṭasya ca ।
hrasvakarṇasya daṃṣṭrasya lomaśasya ca rakṣasaḥ ॥24॥

Шуканабхи, Чакры, Шатхи и Капаты,
Храсвакарны, Дамштры и Ломаши ракшаса,

yuddhonmattasya mattasya dhvajagrīvasya sādinaḥ ।
vidyujjihvadvijihvānāṃ tathā hastimukhasya ca ॥25॥

Юддхонматты, Матты, Дхваджагривы, Садина,
Видьюджихвы, Двиджихвы и Хастимукхи,

karālasya piśācasya śoṇitākṣasya caiva hi ।
kramamāṇaḥ krameṇaiva hanūmān mārutātmajaḥ ॥26॥

Каралы, Пишачи и Шонитакши
Обходя один за другим, Хануман, сын ветра,

teṣu teṣu mahārheṣu bhavaneṣu mahāyaśāḥ ।
teṣām ṛddhimatām ṛddhiṃ dadarśa sa mahākapiḥ ॥27॥

В тех и этих богатых домах многославный
Тех наделенных процветанием [ракшасов] процветание видела та великая обезьяна.

sarveṣāṃ samatikramya bhavanāni samantataḥ ।
āsasādātha lakṣmīvān rākṣasendraniveśanam ॥28॥

Обойдя дома их всех со всех сторон,
Достиг наделенный удачей [Хануман] дворца владыки ракшасов.

rāvaṇasyopaśāyinyo dadarśa harisattamaḥ ।
vicaran hariśārdūlo rākṣasīr vikṛtekṣaṇāḥ ॥29॥

Спящих рядом с Раваной (охраняющих покои Раваны) увидел лучший из обезьян,
Расхаживая [там], тигр среди обезьян, ракшаси с уродливыми (злобными) глазами.

śūlamudgarahastāṃś ca śaktitomaradhāriṇaḥ ।
dadarśa vividhān gulmāṃs tasya rakṣaḥpater gṛhe ॥30॥

С копьями и боевыми молотами в руках, носящих трезубцы и дротики,
Увидел [Хануман] разнообразные отряды во дворце владыки ракшасов.

rākṣasāṃś ca mahākāyān nānāpraharaṇodyatān ।
raktāñ śvetān sitāṃś cāpi harīṃś cāpi mahājavān ॥31॥

И ракшасов, великих телом, вздымающих различное оружие,
Красных, белых и гнедых стремительных [коней],

kulīnān rūpasampannān gajān paragajārujān ।
sikṣitān gajaśikṣāyām airāvatasamān yudhi ॥32॥

Породистых прекрасных слонов, уничтожителей вражеских слонов,
Специально обученных, в битве подобных [слону Индры] Айравате,

nihantṝn parasainyānāṃ gṛhe tasmin dadarśa saḥ ।
kṣarataś ca yathā meghān sravataś ca yathā girīn ॥33॥

Уничтожителей вражеских войск в том доме увидел он,
Источающие [маду], они были подобны облакам или горам, струящим потоки,

meghastanitanirghoṣān durdharṣān samare paraiḥ ।
sahasraṃ vāhinīs tatra jāmbūnadapariṣkṛtāḥ ॥34॥

Голоса их были подобны грому, они были непобедимы в бою для противников.
Там тысячи воинских отрядов (или повозок), украшенных золотом,

hemajālair avicchinnās taruṇādityasaṃnibhāḥ ।
dadarśa rākṣasendrasya rāvaṇasya niveśane ॥35॥

Покрытых позолотой, сияющих, словно молодое солнце,
Увидела во дворце Раваны, владыки ракшасов,

śibikā vividhākārāḥ sa kapir mārutātmajaḥ ।
latāgṛhāṇi citrāṇi citraśālāgṛhāṇi ca ॥36॥

Различные видом паланкины та обезьяна – сын ветра.
Увитые лианами беседки и прекрасные картинные залы,

krīḍāgṛhāṇi cānyāni dāruparvatakāni ca ।
kāmasya gṛhakaṃ ramyaṃ divāgṛhakam eva ca ॥37॥

Залы для игр и иные, и деревянные горки,
И домик для любовных игр, и прекрасный домик для дневных дел,

dadarśa rākṣasendrasya rāvaṇasya niveśane ।
sa mandarasamaprakhyaṃ mayūrasthānasaṃkulam ॥38॥

Увидел [Хануман] во дворце Раваны, владыки ракшасов.
Подобный горе Мандаре, полный насестов (мест) для павлинов,

dhvajayaṣṭibhir ākīrṇaṃ dadarśa bhavanottamam ।
anantaratnanicayaṃ nidhijālaṃ samantataḥ ।
dhīraniṣṭhitakarmāṅgaṃ gṛhaṃ bhūtapater iva ॥39॥

С множеством знамен на древках увидел лучший из дворцов,
С грудами драгоценных камней и сокровищ повсюду,
Которые были обретены [Раваной] стойким подвижничеством, который был подобен дворцу Владыки земли (Шивы).

arcirbhiś cāpi ratnānāṃ tejasā rāvaṇasya ca ।
virarāja ca tad veśma raśmivān iva raśmibhiḥ ॥40॥

Лучами, [исходящими] от драгоценных камней и величием Раваны
Сиял тот дворец словно лучами – солнце.

jāmbūnadamayāny eva śayanāny āsanāni ca ।
bhājanāni ca śubhrāṇi dadarśa hariyūthapaḥ ॥41॥

Сделанные из золота ложа и сидения,
И великолепные чаши увидел вождь обезьяньих стай.

madhvāsavakṛtakledaṃ maṇibhājanasaṃkulam ।
manoramam asambādhaṃ kuberabhavanaṃ yathā ॥42॥

Во влажный от сладкого вина, полный чашами, украшенными жемчугом,
Пленительный, просторный, словно дворец Куберы,

nūpurāṇāṃ ca ghoṣeṇa kāñcīnāṃ niḥsvanena ca ।
mṛdaṅgatalaghoṣair ghoṣavadbhir vināditam ॥43॥

Бряцанием ножных браслетов и позвякиванием поясов
И грохотом барабанов оглашаемый,

prāsādasaṃghātayutaṃ strīratnaśatasaṃkulam ।
suvyūḍhakakṣyaṃ hanumān praviveśa mahāgṛham ॥44॥

С множеством построек, с множеством женщин-жемчужин,
С хорошо расположенными внутренними двориками великий дворец [Раваны] вошел Хануман.

Глава 7

sa veśmajālaṃ balavān dadarśa ।
vyāsaktavaidūryasuvarṇajālam ।
yathā mahat prāvṛṣi meghajālaṃ ।
vidyutpinaddhaṃ savihaṃgajālam ॥1॥

Могучий [Хануман] увидел скопление зданий
С окнами, украшенными изумрудами и золотом,
Подобное огромной гряде облаков в пору дождей,
С молниями и стаями птиц.

niveśanānāṃ vividhāś ca śālāḥ ।
pradhānaśaṅkhāyudhacāpaśālāḥ ।
manoharāś cāpi punar viśālā ।
dadarśa veśmādriṣu candraśālāḥ ॥2॥

В зданиях различные комнаты,
Большие комнаты для [хранения] раковин, оружия и луков,
И еще прекрасные и широкие
Увидел на вершине дворца террасы.

gṛhāṇi nānāvasurājitāni ।
devāsuraiś cāpi supūjitāni ।
sarvaiś ca doṣaiḥ parivarjitāni ।
kapir dadarśa svabalārjitāni ॥3॥

Дома, сияющие разнообразными богатствами,
Почитаемые даже богами и асурами,
Лишенные каких-либо недостатков,
Обретенные собственной силой [Раваны], увидела обезьяна.

tāni prayatnābhisamāhitāni ।
mayena sākṣād iva nirmitāni ।
mahītale sarvaguṇottarāṇi ।
dadarśa laṅkādhipater gṛhāṇi ॥4॥

Те с тщательностью построенные,
Словно бы созданные самим Майей (архитектором асуров)¹⁹,
На земле наивысшие по всем качествам
Дома владыки Ланки увидел [Хануман].

19. См. у Голдмана комментарий на стр. 352 (строфа 4)

tato dadarśocchritamegharūpaṃ ।
manoharaṃ kāñcanacārurūpam ।
rakṣo'dhipasyātmabalānurūpaṃ ।
gṛhottamaṃ hy apratirūparūpam ॥5॥

Тогда он увидел в форме высокого облака
Пленительный, прекрасный словно золото
Несравненный дом владыки ракшасов
Соответствующий его могуществу.

mahītale svargam iva prakīrṇaṃ ।
śriyā jvalantaṃ bahuratnakīrṇam ।
nānātarūṇāṃ kusumāvakīrṇaṃ ।
girer ivāgraṃ rajasāvakīrṇam ॥6॥

Словно небо, спустившееся на землю (рассеянное по земле),
Сияющий великолепием, покрытый множеством драгоценных камней,
Покрытый цветами различных деревьев,
Подобный вершине горы, покрытой пыльцой.

nārīpravekair iva dīpyamānaṃ ।
taḍidbhir ambhodharam arcyamānam ।
haṃsapravekair iva vāhyamānaṃ ।
śriyā yutaṃ khe sukṛtāṃ vimānam ॥7॥

Прекрасными женщинами он сиял,
Словно облако, блистающее молниями,
Обладал он величием, словно летающая колесница праведных,
Влекомая по небу лучшими гусями.

yathā nagāgraṃ bahudhātucitraṃ ।
yathā nabhaś ca grahacandracitram ।
dadarśa yuktīkṛtacārumeghacitraṃ ।
vimānam bahuratnacitram ॥8॥

Подобную вершине горы, разноцветная благодаря множеству минералов,
Подобную небу, сияющее планетами и луной,
Красочную, словно скопление разноцветных облаков,
Летающую колесницу (Пушпаку) увидел он, сияющую множеством драгоценных камней.

mahī kṛtā parvatarājipūrṇā ।
śailāḥ kṛtā vṛkṣavitānapūrṇāḥ ।
vṛkṣāḥ kṛtāḥ puṣpavitānapūrṇāḥ ।
puṣpaṃ kṛtaṃ kesarapatrapūrṇam ॥9॥

[На ней] была изображена Земля с горными хребтами,
Горы, поросшие множеством деревьев,
Деревья с обилием цветов,
[И каждый] цветок с тычинками и лепестками.

kṛtāni veśmāni ca pāṇḍurāṇi ।
tathā supuṣpāṇy api puṣkarāṇi ।
punaś ca padmāni sakesarāṇi ।
vanāni citrāṇi sarovarāṇi ॥10॥

Были изображены [на ней] белые здания,
А также цветущие лотосовые пруды,
И еще лотосы с тычинками,
И красочные леса с озерами.

puṣpāhvayaṃ nāma virājamānaṃ ।
ratnaprabhābhiś ca vighūrṇamānam ।
veśmottamānām api coccamānaṃ ।
mahākapis tatra mahāvimānam ॥11॥

На сияющую, называющуюся Пушпа,
Подрагивающую сиянием драгоценных камней,
Поднимающуюся выше лучших домов
Великую колесницу великая обезьяна там [увидела].

kṛtāś ca vaidūryamayā vihaṃgā ।
rūpyapravālaiś ca tathā vihaṃgāḥ ।
citrāś ca nānāvasubhir bhujaṃgā ।
jātyānurūpās turagāḥ śubhāṅgāḥ ॥12॥

Были [на ней] изображены птицы из изумрудов (ляпис-лазури),
И птицы из серебра и кораллов,
И красочные змеи из различных драгоценных материалов,
И прекрасных телом коней, соответствующих [их] породам²⁰.

20. См. комментарий Голдмана на стр. 354 (строфа 12).

pravālajāmbūnadapuṣpapakṣāḥ ।
salīlam āvarjitajihmapakṣāḥ ।
kāmasya sākṣād iva bhānti pakṣāḥ ।
kṛtā vihaṃgāḥ sumukhāḥ supakṣāḥ ॥13॥

С цветами из кораллов и золота на крыльях (перьях),
Игриво изогнувшие крылья,
Чьи перья сияют, словно у самого Камы [на стрелах]²¹,
Изображены [на вимане] были птицы с прекрасными клювами и крыльями (перьями).

21. См. у Голдмана комментарий на стр. 354 (строфа 13)

niyujyamānāś ca gajāḥ suhastāḥ ।
sakesarāś cotpalapatrahastāḥ ।
babhūva devī ca kṛtā suhastā ।
lakṣmīs tathā padmini padmahastā ॥14॥

Изображены были и слоны с прекрасными хоботами,
Покрытые тычинками цветов, держащие в хоботах голубые лотосы,
И была изображена там прекраснорукая богиня
Лакшми среди лотосового пруда с лотосами в руках.

itīva tad gṛham abhigamya śobhanaṃ ।
savismayo nagam iva cārukandaram ।
punaś ca tat paramasugandhi sundaraṃ ।
himātyaye nagam iva cārukandaram ॥15॥

Так, достигнув прекрасного дворца,
Был изумлен [Хануман], подобного горе с прекрасными пещерами,
Или же прекрасному благоухающему
В начале весны дереву с прекрасными полостями (дуплами).

tataḥ sa tāṃ kapir abhipatya pūjitāṃ ।
caran purīṃ daśamukhabāhupālitām ।
adṛśya tāṃ janakasutāṃ supūjitāṃ ।
suduḥkhitāṃ patiguṇaveganirjitām ॥16॥

И вот, та обезьяна, достигнув того почитаемого,
Обходя город, тщательно охраняемый Десятиликим [Раваной],
Не видя той дочери Джанаки почитаемой,
Сильно страдающей, завоеванной силой достоинств [своего] мужа.

tatas tadā bahuvidhabhāvitātmanaḥ ।
kṛtātmano janakasutāṃ suvartmanaḥ ।
apaśyato 'bhavad atiduḥkhitaṃ manaḥ ।
sucakṣuṣaḥ pravicarato mahātmanaḥ ॥17॥

И вот тогда с душою, полной разнообразными раздумьями,
Решительный, стоящий на праведном пути, дочь Джанаки
Не видя, был весьма опечален
Обладающий ясным взором, бродящий [по Ланке] великий духом [Хануман].

Глава 8

sa tasya madhye bhavanasya saṃsthito ।
mahadvimānam maṇiratnacitritam ।
prataptajāmbūnadajālakṛtrimaṃ ।
dadarśa dhīmān pavanātmajaḥ kapiḥ ॥1॥

Стоя посреди того дворца
Увидел мудрый сын ветра-обезьяна
Огромную виману, расцвеченную жемчугом и драгоценными камнями,
С искусно сделанными окнами, украшенными расплавленным золотом.

tadaprameyapratikārakṛtrimaṃ ।
kṛtaṃ svayaṃ sādhviti viśvakarmaṇā ।
divaṃ gataṃ vāyupathe pratiṣṭhitaṃ ।
vyarājatādityapathasya lakṣma tat ॥2॥

Она, не имеющая равных себе, украшенная изображениями,
Сделав которую, сам Вишвакарман сказал: «Славно»,
Пребывающая на пути ветра, идущему по небу,
Сияла [словно] счастливый знак на пути солнца.

na tatra kiṃcinna kṛtaṃ prayatnato ।
na tatra kiṃcinna mahargharatnavat ।
na te viśeṣā niyatāḥ sureṣvapi ।
na tatra kiṃcinna mahāviśeṣavat ॥3॥

Все было у нее сделано с великим тщанием,
Все было украшено драгоценными камнями огромной стоимости,
Не было такого великолепия даже у богов,
Все обладало в ней обилием достоинств.

tapassamādhānaparākramārjitaṃ ।
manassamādhānavicāracāriṇam ।
anekasaṃsthānaviṣeṣanirmitaṃ ।
tatas tatas tulyaviśeṣanirmitam ॥4॥

Обретенную аскетическими подвигами и отвагой,
Двигавшуюся по воле мысли [своего хозяина],
Сделанную из материалов, собранных в разных местах,
Повсюду имеющую одинаковое великолепие,

manaḥ samādhāya tu śīghragāminaṃ ।
durāsadaṃ mārutatulyagāminam ।
mahātmanāṃ puṇyakṛtāṃ mahārddhināṃ ।
yaśasvinām agryamudām ivālayam ॥5॥

Стремительно летящую по воле мысли,
Недоступную [для грешников], скоростью равную ветру,
Словно бы обитель для великих духом, добродетельных,
Наделенных богатством (аскезы), наделенных великим счастьем,

viśeṣam ālambya viśeṣasaṃsthitaṃ ।
vicitrakūṭam bahukūṭamaṇḍitam ।
mano’abhirāmaṃ śaradindunirmalaṃ ।
vicitrakūṭaṃ śikharaṃ girer yathā ॥6॥

Великолепно двигающуюся, великолепно стоящую,
С прекрасной вершиной, украшенную множеством выступов,
Восхищающую душу, чистую, словно осенняя луна,
Подобную вершине горы с чудесными пиками,

vahanti yat kuṇḍalaśobhitānanā ।
mahāśanā vyomacarā niśācarāḥ ।
vivṛttavidhvastaviśālalocanā ।
mahājavā bhūtagaṇāḥ sahasraśaḥ ॥7॥

Которую несли летающие по небу, не знающие сна,
Чьи лица украшены серьгами, едящие много пищи,
С бегающими, немигающими, широкими глазами,
Наделенные огромной скоростью тысячи бхутов,

vasantapuṣpotkaracārudarśanaṃ ।
vasantamāsād api cārudarśanam ।
sa puṣpakam tatra vimānamuttamaṃ ।
dadarśa tad vānaravīrasattamaḥ ॥8॥

Прекрасную обликом благодаря множеству весенних цветов,
Более прекрасную, чем даже весенняя пора,
Ту Пушпаку там, лучшую из виман,
Увидел лучший герой среди обезьян.

Глава 9

tasyālayavariṣṭhasya madhye vimalam āyatam ।
dadarśa bhavanaśreṣṭhaṃ hanūmān mārutātmajaḥ ॥1॥

Посреди той великолепной обители чистый и просторный (широкий)
Великолепный дворец увидел Хануман, сын ветра.

ardhayojanavistīrṇam āyataṃ yojanaṃ mahat ।
bhavanaṃ rākṣasendrasya bahuprāsādasaṃkulam ॥2॥

В длину половину йоджаны, в ширину одну йоджану, огромный
Дворец владыки ракшасов со многими зданиями.

mārgamāṇas tu vaidehīṃ sītām āyatalocanām ।
sarvataḥ paricakrāma hanūmān arisūdanaḥ ॥3॥

А ищущий Вайдехи Ситу длинноглазую,
Всюду побывал (все обошел) Хануман, губитель врагов.

uttamaṃ rākṣasāvāsaṃ hanuman avalokayan ।
āsasādātha lakṣmīvān rākṣasendraniveśanam ॥4॥

Осматривая великолепное обиталище ракшасов, Хануман
Достиг тогда, наделенный удачей, жилища владыки ракшасов.

caturviṣāṇair dviradais triviṣāṇais tathaiva ca ।
parikṣiptam asaṃbādhaṃ rakṣyamāṇam udāyudhaiḥ ॥5॥

Слонами с четырьмя, двумя или тремя клыками
Окруженный, просторный, охраняемый вооруженными [ракшасами],

rākṣasībhiś ca patnībhī rāvaṇasya niveśanam ।
āhṛtābhiś ca vikramya rājakanyābhir āvṛtam ॥6॥

Дворец с ракшаси и женами Раваны,
Царскими дочерьми, взятыми силой.

tan nakramakarākīrṇaṃ timiṃgilajhaṣākulam ।
vāyuvegasamādhūtaṃ pannagair iva sāgaram ॥7॥

Был он подобен океану, в котором обитают крокодилы и макары (акулы),
Киты и рыбы, змеи, волнуемому силой ветра.

yā hi vaiśvaraṇe lakṣmīr yā candre harivāhane ।
sā rāvaṇagṛhe ramyā nityam evānapāyinī ॥8॥

То великолепие, которое есть во дворце Куберы, которое есть у луны и у Индры,
Та же непреходящая красота всегда была у дома Раваны.

yā ca rājñaḥ kuberasya yamasya varuṇasya ca ।
tādṛśī tad viśiṣṭā vā ṛddhī rakṣogṛheṣv iha ॥9॥

И как у владыки Куберы, у Ямы и у Варуны,
Такая же или лучшая роскошь была в домах ракшасов.

tasya harmyasya madhyasthaveśma cānyat sunirmitam ।
bahuniryūhasaṃyuktaṃ dadarśa pavanātmajaḥ ॥10॥

И посреди того дворца находящийся другой дворец, хорошо созданный,
С множеством башенок²², увидел сын ветра.

22. У Голдмана переведено как «adorned with many beautiful reliefs». См. комментарий на стр. 358 (строфа 9)

brahmaṇo 'rthe kṛtaṃ divyaṃ divi yad viśvakarmaṇā ।
vimānaṃ puṣpakaṃ nāma sarvaratnavibhūṣitam ॥11॥

Это была чудесная вимана Пушпака, вся украшенная драгоценными камнями,
Которую для Брахмы сделал на небе Вишвакарман,

pareṇa tapasā lebhe yat kuberaḥ pitāmahāt ।
kuberam ojasā jitvā lebhe tad rākṣaseśvaraḥ ॥12॥

Которую высшим подвижничеством получил Кубера от Брахмы,
Которую добыл владыка ракшасов, силой одолев Куберу.

īhāmṛgasamāyuktaiḥ kārtasvarahiraṇmayaiḥ ।
sukṛtair ācitaṃ stambhaiḥ pradīptam iva ca śriyā ॥13॥

С изображениями волков²³, сделанными из золота и серебра (или «из золота картасвара и хиранья)
Хорошо изготовленными колоннами, она словно бы пылала великолепием.

23. У Голдмана – with an animal motif (стр. 130).

merumandarasaṃkāśair ullikhadbhir ivāmbaram ।
kūṭāgāraiḥ śubhāgāraiḥ sarvataḥ samalaṃkṛtam ॥14॥

Подобными горам Меру и Мандаре, словно бы царапающими небо
Верхними комнатами и комнатами для отдыха со всех сторон была она украшена.

jvalanārkapratīkāśaiḥ sukṛtaṃ viśvakarmaṇā ।
hemasopānayuktaṃ ca cārupravaravedikam ॥15॥

Была она хорошо сделана Вишвакарманом, с сияющими подобно солнцу
Золотыми лестницами и прекрасными превосходными скамьями.

jālavātāyanair yuktaṃ kāñcanaiḥ sphāṭikair api ।
indranīlamahānīlamaṇipravaravedikam ॥16॥

Снабженная решетчатыми окошками из золота и хрусталя,
С превосходными сидениями из изумрудов и сапфиров (или сапфиров индранила и маханила).²⁴

24. См. комментарий Голдмана на стр. 359 (строфы 14-15).

vidrumeṇa vicitreṇa maṇibhiśca mahāghanaiḥ ।
nistulābhiśca muktābhis talenābhivirājitam ॥17॥

Выложенным разноцветными кораллами и драгоценными камнями огромной ценности,
И несравненными жемчужинами полом сияла она.

candanena ca raktena tapanīyanibhena ca ।
supuṇyagandhinā yuktam ādityataruṇōpamam ॥18॥

Красным сандалом, подобным расплавленному золоту
Великолепно благоухающая, была она подобна юному (восходящему) солнцу.

vimānaṃ puṣpakaṃ divyam āruroha mahākapiḥ ।
tatrasthaḥ sarvato gandhaṃ pānabhakṣyānnasambhavam ॥19॥

На чудесную виману Пушпака поднялась великая обезьяна.
Стоящий там [Хануман] аромат, рожденный питьем и едой,

divyaṃ sammūrchitaṃ jighran rūpavantam ivānilam ।
sa gandhas taṃ mahāsattvaṃ bandhur bandhum ivottamam ॥20॥

Обонял, распространившийся вокруг, словно обретший форму ветер.
Этот аромат тому наделенному великой силой (Хануману) словно друг – близкому другу,

ita ehīty uvāceva tatra yatra sa rāvaṇaḥ ।
tatas tāṃ prasthitaḥ śālāṃ dadarśa mahatīṃ śubhām ॥21॥

«Иди сюда», словно бы сказал, «Туда, где [находится] Равана».
Тогда, направившись [в ту сторону], увидел [Хануман] огромный прекрасный зал,

rāvaṇasya manaḥkāntāṃ kāntām iva varastriyam ।
maṇisopānavikṛtāṃ hemajālavirājitām ॥22॥

Который был любим Раваной, словно возлюбленная прекрасная женщина,
С лестницами, покрытыми драгоценными камнями, сияющий золотом,

sphāṭikair āvṛtatalāṃ dantāntaritarūpikām ।
muktāvajrapravālaiś ca rūpyacāmīkarair api ॥23॥

С полом, покрытым хрусталем, с изображениями (панелями) из слоновой кости в центре,
С жемчугами, алмазами и кораллами, и с серебром и золотом.

vibhūṣitāṃ maṇistambhaiḥ subahustambhabhūṣitām ।
samair ṛjubhir atyuccaiḥ samantāt suvibhūṣitaiḥ ॥24॥

Был он украшен колоннами из драгоценных камней, был он украшен множеством колонн,
Ровных, прямых, очень высоких, со всех сторон хорошо украшенных.

stambhaiḥ pakṣair ivātyuccair divaṃ samprasthitām iva ।
mahatyā kuthayāstrīṇaṃ pṛthivīlakṣaṇāṅkayā ॥25॥

Очень высокими колоннами, словно крыльями, он словно бы возносился в небо.
Был он покрыт огромным ковром, [четырехугольным] подобно земле,

pṛthivīm iva vistīrṇāṃ sarāṣṭragṛhaśālinīm ।
nāditāṃ mattavihagair divyagandhādhivāsitām ॥26॥

Обширным, словно земля с царствами и городами.
Звучали [в том зале] голоса влюбленных птиц и напоен был воздух чудесными благовониями.

parārdhyāstaraṇopetāṃ rakṣo'dhipaniṣevitām ।
dhūmrām agurudhūpena vimalāṃ haṃsapāṇḍurām ॥27॥

Покрытый великолепным ковром, место обитания владыки ракшасов,
Окутанный дымом алоэ, но чистый и белый словно гусь.

patrapuṣpopahāreṇa kalmāṣīm iva suprabhām ।
manaso modajananīṃ varṇasyāpi prasādhinīm ॥28॥

Словно пятнистая корова Индры прекрасный дарами в виде листьев и цветов
Рождающий радость в душе, вызывающий прекрасный цвет тела.

tāṃ śokanāśinīṃ divyāṃ śriyaḥ saṃjananīm iva ।
indriyāṇīndriyārthais tu pañca pañcabhir uttamaiḥ ॥29॥

Уничтожал он печаль, был чудесен, словно был источником процветания,
Пять чувств он пятью превосходными объектами чувств

tarpayām āsa māteva tadā rāvaṇapālitā ।
svargo 'yaṃ devaloko 'yam indrasyāpi purī bhavet ।
siddhir veyaṃ parā hi syād ity amanyata mārutiḥ ॥30॥

Насыщал словно мать тогда, охраняемый Раваной.
«Это, должно быть небеса! Мир богов! Город Индры!
Или это, должно быть, иллюзия (майя) гандхарвов²⁵» - подумал сын ветра.

25. У Голдмана: “it is the highest goal of perfection” (стр. 131, см. также комментарий на стр. 361, строфа 27»

pradhyāyata ivāpaśyat pradīpāṃs tatra kāñcanān ।
dhūrtān iva mahādhūrtair devanena parājitān ॥31॥

Смотрел он на словно бы погруженные в размышления золотые светильники,
Подобные игрокам, которые были обыграны в кости великими игроками.

dīpānāṃ ca prakāśena tejasā rāvaṇasya ca ।
arcirbhir bhūṣaṇānāṃ ca pradīptety abhyamanyata ॥32॥

«И сиянием светильников и блеском Раваны,
И лучами украшений [этот зал] озарен», - подумал [Хануман].

tato 'paśyat kuthāsīnaṃ nānāvarṇāmbarasrajam ।
sahasraṃ varanārīṇāṃ nānāveṣavibhūṣitam ॥33॥

Тогда он увидел сидящих на ковре в одеждах и гирляндах разнообразных цветов
Тысячу прекрасных женщин в разнообразных одеждах и украшениях.

parivṛtte 'rdharātre tu pānanidrāvaśaṃgatam ।
krīḍitvoparataṃ rātrau prasuptaṃ balavat tadā ॥34॥

Когда миновала полночь, они попали во власть [хмельного] питья и сна.
Прекратив игры, ночью крепко они заснули тогда.

tat prasuptaṃ viruruce niḥśabdāntarabhūṣaṇam ।
niḥśabdahaṃsabhramaraṃ yathā padmavanaṃ mahat ॥35॥

У них, уснувших, умолкли украшения,
И стали они похожи на заросли лотосов, в которых умолкли гуси и пчелы.

tāsāṃ saṃvṛtadantāni mīlitākṣīṇi mārutiḥ ।
apaśyat padmagandhīni vadanāni suyoṣitām ॥36॥

Сын ветра смотрел на лица этих прекрасных женщин,
С закрытыми ртами (скрытыми зубами), закрытыми глазами, благоухающие подобно лотосам.

prabuddhānīva padmāni tāsāṃ bhūtvā kṣapākṣaye ।
punaḥ saṃvṛtapatrāṇi rātrāv iva babhus tadā ॥37॥

Словно пробудившись лотосы став утром,
Снова закрывшиеся словно бы ночью тогда.

imāni mukhapadmāni niyataṃ mattaṣaṭpadāḥ ।
ambujānīva phullāni prārthayanti punaḥ punaḥ ॥38॥

«Эти лица-лотосы постоянно опьяненные пчелы
Словно лотосы раскрывшиеся преследуют снова и снова»,

iti vāmanyata śrīmān upapattyā mahākapiḥ ।
mene hi guṇatas tāni samāni salilodbhavaiḥ ॥39॥

Так разумно подумала мудрая обезьяна,
Ибо подумала она, что по качествам равны они (лица женщин) лотосам.

sā tasya śuśubhe śālā tābhiḥ strībhir virājitā ।
śāradīva prasannā dyaus tārābhir abhiśobhitā ॥40॥

Был подобен его (Раваны), озаренный теми женщинами,
Чистому осеннему небу, украшенному звездами.

sa ca tābhiḥ parivṛtaḥ śuśubhe rākṣasādhipaḥ ।
yathā hy uḍupatiḥ śrīmāṃs tārābhir iva saṃvṛtaḥ ॥41॥

И окруженный ими был подобен владыка ракшасов
Луне, владыке звезд, во всем своем блеске в сопровождении звезд.

yāś cyavante 'mbarāt tārāḥ puṇyaśeṣasamāvṛtāḥ ।
imās tāḥ saṃgatāḥ kṛtsnā iti mene haris tadā ॥42॥

Тогда подумала обезьяна: «Упавшие с неба, но сохранившие часть заслуг (чистоты) звезды
Все собрались [здесь]».

tārāṇām iva suvyaktaṃ mahatīnāṃ śubhārciṣām ।
prabhāvarṇaprasādāś ca virejus tatra yoṣitām ॥43॥

Очень ярко, подобно огромным прекрасно-лучистым звездам,
Сияла там красота²⁶ женщин.

26. См. комментарий Голдмана на стр. 362 (строфа 40)

vyāvṛttakacapīnasrakprakīrṇavarabhūṣaṇāḥ ।
pānavyāyāmakāleṣu nidropahṛtacetasaḥ ॥44॥

С волосами, которые были распущены, с растрепавшимися пышными гирляндами, с разбросанными превосходными украшениями
Во время питья и [любовных] утех (упражнений), с душами, охваченными сном,

vyāvṛttatilakāḥ kāś cit kāś cid udbhrāntanūpurāḥ ।
pārśve galitahārāś ca kāś cit paramayoṣitaḥ ॥45॥

У некоторых были размазаны тилаки, у некоторых сбились (слетели) ножные браслеты,
А у некоторых прекрасных женщин ожерелья сбились набок.

muktāhāravṛtāś cānyāḥ kāś cit prasrastavāsasaḥ ।
vyāviddharaśanādāmāḥ kiśorya iva vāhitāḥ ॥46॥

У некоторых порвались ожерелья, с некоторых свалилась одежда,
У некоторых порвались пояса, и они были подобны кобылицам, утомленным тяжкой ношей.

akuṇḍaladharāś cānyā vicchinnamṛditasrajaḥ ।
gajendramṛditāḥ phullā latā iva mahāvane ॥47॥

А другие были без серег, их гирлянды были изорваны и смяты,
Подобны они были цветущим лианам в лесной чаще, растоптанным огромным слоном.

candrāṃśukiraṇābhāś ca hārāḥ kāsāṃ cid udgaṭāḥ ।
haṃsā iva babhuḥ suptāḥ stanamadhyeṣu yoṣitām ॥48॥

У некоторых ожерелья, сияющие подобно лучам луны, были похожими
На спящих гусей между грудей женщин.

aparāsāṃ ca vaidūryāḥ kādambā iva pakṣiṇaḥ ।
hemasūtrāṇi cānyāsāṃ cakravākā ivābhavan ॥49॥

А у других изумрудные ожерелья были подобны птицам кадамба (вид гуся),
А у других золотые цепочки были подобны чакравакам.

haṃsakāraṇḍavākīrṇāś cakravākopaśobhitāḥ ।
āpagā iva tā rejur jaghanaiḥ pulinair iva ॥50॥

С бедрами, подобными отмелям, были подобны они рекам,
Изобилующим гусями и утками, украшенным чакраваками,

kiṅkiṇījālasaṃkāśās tā hemavipulāmbujāḥ ।
bhāvagrāhā yaśastīrāḥ suptā nadya ivābabhuḥ ॥51॥

А их пояса с колокольчиками и золотые [украшения] были подобны широким (раскрытым) лотосам,
Их любовные жесты – крокодилам, их прекрасная внешность – берегам, спящие [женщины] были подобны рекам.

mṛduṣv aṅgeṣu kāsāṃ cit kucāgreṣu ca saṃsthitāḥ ।
babhūvur bhūṣaṇānīva śubhā bhūṣaṇarājayaḥ ॥52॥

У некоторых на нежных членах тела и на сосках находящиеся
Прекрасные отметины [от любовных игр] были подобны украшениям.

aṃśukāntāś ca kāsāṃ cin mukhamārutakampitāḥ ।
upary upari vaktrāṇāṃ vyādhūyante punaḥ punaḥ ॥53॥

У некоторых концы одежды, трепещущие из-за их дыхания,
Снова и снова взвивались высоко над лицами.

tāḥ pātākā ivoddhūtāḥ patnīnāṃ ruciraprabhāḥ ।
nānāvarṇasuvarṇānāṃ vaktramūleṣu rejire ॥54॥

Они, прекрасно сияющие, возле лиц жен [Раваны], которые были разного и прекрасного цвета,
Были подобны трепещущим флагам.

vavalguś cātra kāsāṃ cit kuṇḍalāni śubhārciṣām ।
mukhamārutasaṃkampair mandaṃ mandaṃ ca yoṣitām ॥55॥

И у некоторых прекрасно сияющих женщин
Мерно подрагивали серьги, сотрясаемые дыханием, исходящим из ртов.

śarkarāsavagandhaḥ sa prakṛtyā surabhiḥ sukhaḥ ।
tāsāṃ vadananiḥśvāsaḥ siṣeve rāvaṇaṃ tadā ॥56॥

Их дыхание, пахнущее сладким вином, от природы ароматное и приятное
Овевало тогда Равану.

rāvaṇānanaśaṅkāś ca kāś cid rāvaṇayoṣitaḥ ।
mukhāni ca sapatnīnām upājighran punaḥ punaḥ ॥57॥

Некоторые из женщин Раваны снова и снова целовали лица соперниц,
Думая, что это лицо Раваны.

atyarthaṃ saktamanaso rāvaṇe tā varastriyaḥ ।
asvatantrāḥ sapatnīnāṃ priyam evācaraṃs tadā ॥58॥

Эти прекрасные женщины, сильно привязанные душой к Раване,
Не владея собой, доставляли удовольствие своим соперницам.

bāhūn upanidhāyānyāḥ pārihāryavibhūṣitān ।
aṃśukāni ca ramyāṇi pramadās tatra śiśyire ॥59॥

Другие женщины лежали, положив [головы] на руки, украшенные браслетами
И на прекрасные одежды,

anyā vakṣasi cānyasyās tasyāḥ kā cit punar bhujam ।
aparā tv aṅkam anyasyās tasyāś cāpy aparā kucau ॥60॥

Другие – на грудь другим [женщинам], другие – на их (других женщин) руки,
Иные – на колени другим, другие – на груди.

ūrupārśvakaṭīpṛṣṭham anyonyasya samāśritāḥ ।
parasparaniviṣṭāṅgyo madasnehavaśānugāḥ ॥61॥

Опирающиеся на бедра, бока, зады и спины друг друга,
Переплелись они телами, находящиеся во власти вина и любви.

anyonyasyāṅgasamsparśāt prīyamāṇāḥ sumadhyamāḥ ।
ekīkṛtabhujāḥ sarvāḥ suṣupus tatra yoṣitaḥ ॥62॥

Стройные станом, получающие удовольствие от соприкосновения тел друг друга,
Чьи руки переплелись (составили единство) все спали там женщины.

anyonyabhujasūtreṇa strīmālā grathitā hi sā ।
māleva grathitā sūtre śuśubhe mattaṣaṭpadā ॥63॥

Гирлянда женщин, соединенная нитью рук,
Была подобна гирлянде цветов на нити, с [вьющимися] опьяневшими пчелами.

prativeṣṭitasuskandham anyonyabhramarākulam ।
āsīd vanam ivoddhūtaṃ strīvanaṃ rāvaṇasya tat ॥65॥

Был лес женщин Раваны подобен колеблющемуся лесу,
Где прекрасные стволы деревьев были изогнуты, где роились пчелы,
Где в [весеннем] месяце мадхава дуновением ветра цветущие лианы
Переплелись друг с другом подобно гирляндам, и тесно соединились [их] цветы.

uciteṣv api suvyaktaṃ na tāsāṃ yoṣitāṃ tadā ।
vivekaḥ śakya ādhātuṃ bhūṣaṇāṅgāmbarasrajām ॥66॥

Даже на правильных (обычных) [местах] тех женщин тогда
Невозможно было различить в украшениях, одеждах и гирляндах.

rāvaṇe sukhasaṃviṣṭe tāḥ striyo vividhaprabhāḥ ।
jvalantaḥ kāñcanā dīpāḥ prekṣanto nimiṣā iva ॥67॥

При сладко спящем Раване (Только потому, что Равана сладко спал) пылающие золотые светильники
Смотрели, словно бы не мигая, на тех женщин, различно сияющих.

rājarṣivipradaityānāṃ gandharvāṇāṃ ca yoṣitaḥ ।
rakṣasāṃ cābhavan kanyās tasya kāmavaśaṃ gatāḥ ॥68॥

Были эти женщины дочерьми царских риши, мудрецов (брахманов), гандхарвов
И ракшасов, покорившиеся его (Раваны) любви.

yuddhakāmena tāḥ sarvā rāvaṇena hṛtāḥ striyaḥ ।
samadā madanenaiva mohitāḥ kāścid āgatāḥ ॥69॥

Все эти женщины были похищены Раваной, любящим битвы,
[Но] некоторые пришли, возбужденные страстью, находясь в помрачении из-за Маданы (из-за любви).

na tatra kā cit pramadā prasahya ।
vīryopapannena guṇena labdhā ।
na cānyakāmāpi na cānyapūrvā ।
vinā varārhāṃ janakātmajāṃ tu ॥70॥

Не было там какой-либо женщины насильно [взятой],
Обретены они были достоинствами наделенного мужеством [Раваны],
Не было там [ни одной], влюбленной в кого-то иного, выданной уже за кого-то замуж,
Кроме достойной дочери Джанаки.

na cākulīnā na ca hīnarūpā ।
nādakṣiṇā nānupacārayuktā ।
bhāryābhavat tasya na hīnasattvā ।
na cāpi kāntasya na kāmanīyā ॥71॥

Не было там ни одной безродной или безобразной,
Не было ни одной неучтивой, не облаченной в лучшие одежды и украшения (или дурного поведения).
Были жены его (Раваны) хорошего здоровья,
Не было ни одной, нежеланной ее мужу.

babhūva buddhis tu harīśvarasya ।
yadīdṛśī rāghavadharmapatnī ।
imā mahārākṣasarājabhāryāḥ ।
sujātam asyeti hi sādhubuddheḥ ॥72॥

И появилась мысль у светлого умом владыки обезьян (Ханумана):
«Если подобна благочестивая жена Рагхавы
Этим женам великого царя ракшасов,
Благо ему (Раване)»²⁷.

27. См. комментарий Голдмана на стр 366 (строфа 68).

punaś ca so 'cintayad āttarūpo ।
dhruvaṃ viśiṣṭā guṇato hi sītā ।
athāyam asyāṃ kṛtavān mahātmā ।
laṅkeśvaraḥ kaṣṭam anāryakarma ॥73॥

И еще он подумал: «Принявший [иной] облик (то есть Равана),
Несомненно, наилучшая по своим достоинствам Сита,
И вот этот великий духом владыка Ланки,
Причинил ей обиду, недостойную благородного»²⁸.

28. См. комментарий Голдмана на стр. 369 (строфа 69).

Глава 10

tatra divyopamaṃ mukhyaṃ sphāṭikaṃ ratnabhūṣitam ।
avekṣamāṇo hanumān dadarśa śayanāsanam ॥1॥

Там небесноподобное главное хрустальное, украшенное драгоценными камнями,
Увидел глядящий Хануман ложе,

dāntakāñcanacitrāṅgair vaiḍūryaiś ca varāsanaiḥ ।
mahārhāstaraṇopetair upapannaṃ mahādhanaiḥ ॥2॥

Снабженное превосходными [женскими] ложами из слоновой кости и золота, разноцветными, украшенными изумрудами, покрытыми коврами, весьма ценными.

tasya caikatame deśe divyam ālopaśobhitam ।
dadarśa pāṇḍuraṃ chatraṃ tārādhipatisaṃnibham ॥3॥

На одной его стороне, чудесно украшенный,
Увидел [Хануман] белый зонт, подобный владыке звезд (луне).

jātarūpaparikṣiptaṃ citrabhānoḥ samaprabham ।
aśokamālāvitataṃ dadarśa paramāsanam ॥4॥

Украшенное золотом, сиянием равное огню,
Увитое гирляндами ашоки ложе увидел [Хануман],

vālavyajanahastābhir vījyamānaṃ samantataḥ ।
gandhaiś ca vividhair juṣṭaṃ varadhūpena dhūpitam ॥5॥

Обмахиваемое со всех сторон служанками, держащими в руках опахала из ячьих хвостов,
Благоухающее разнообразными ароматами, окуренное превосходными благовониями.

paramāstaraṇāstīrṇam āvikājinasaṃvṛtam ।
dāmabhir varamālyānāṃ samantād upaśobhitam ॥6॥

Покрытое великолепными коврами и шкурами коз,
Гирляндами прекрасных цветов со всех сторон украшенное.

tasmiñ jīmūtasaṃkāśaṃ pradīptojjvalakuṇḍalam ।
lohitākṣaṃ mahābāhuṃ mahārajatavāsasam ॥7॥

На нем [цветом кожи] подобного облаку, в ярко сияющих серьгах,
Красноглазого, с могучими (огромными руками), в одежде, вышитой золотом,

lohitenānuliptāṅgaṃ candanena sugandhinā ।
saṃdhyāraktam ivākāśe toyadaṃ sataḍidguṇam ॥8॥

С телом, умащенным красным ароматным сандалом,
Подобного красной туче с молниями на небе в сумерках,

vṛtam ābharaṇair divyaiḥ surūpaṃ kāmarūpiṇam ।
savṛkṣavanagulmāḍhyaṃ prasuptam iva mandaram ॥9॥

Покрытого дивными украшениями, прекрасного, меняющего облик по собственной воле,
Спящего, подобного горе Мандаре, обильной деревьями, рощами и кустарниками,

krīḍitvoparataṃ rātrau varābharaṇabhūṣitam ।
priyaṃ rākṣasakanyānāṃ rākṣasānāṃ sukhāvaham ॥10॥

Прекратившего [любовные] игры ночью, украшенного лучшими драгоценностями,
Любимого дочерями ракшасов, несущего счастье ракшасам,

pītvāpy uparataṃ cāpi dadarśa sa mahākapiḥ ।
bhāskare śayane vīraṃ prasuptaṃ rākṣasādhipam ॥11॥

Отдыхающего после выпивки (прекратившего пирушку) увидела та великая обезьяна
На сияющем ложе могучего спящего владыку ракшасов.

niḥśvasantaṃ yathā nāgaṃ rāvaṇaṃ vānarottamaḥ ।
āsādya paramodvignaḥ so 'pāsarpat subhītavat ॥12॥

Дышащего, словно слон, Равану лучший из обезьян
Достигнув, испытывая сильное волнение, отступил, словно бы в страхе.

athārohaṇam āsādya vedikāntaram āśritaḥ ।
kṣībaṃ rākṣasaśārdūlaṃ prekṣate sma mahākapiḥ ॥13॥

Подойдя к лестнице, встав на лестничной площадке
На пьяного тигра среди ракшасов смотрела великая обезьяна.

śuśubhe rākṣasendrasya svapataḥ śayanaṃ śubham ।
gandhahastini saṃviṣṭe yathāprasravaṇaṃ mahat ॥14॥

С владыкой ракшасов, спящим на нем, было подобно великолепное ложе
Горе Прасраване, когда на ней лежит слон, благоухающий [мадой].

kāñcanāṅgadanaddhau dadarśa sa mahātmanaḥ ।
vikṣiptau rākṣasendrasya bhujāv indradhvajopamau ॥15॥

Увидел тот великий духом обвитые золотыми браслетами
Раскинутые руки владыки ракшасов, подобные двум знаменам Индры.

airāvataviṣāṇāgrair āpīḍitakṛtavraṇau ।
vajrollikhitapīnāṃsau viṣṇucakraparikṣitau ॥16॥

Были на них шрамы от ран, нанесенных в бою кончиками бивней [слона] Айраваты,
Могучие плечи были рассечены [некогда] ваджрой и покрыты [следами от ран, нанесенных] диском Вишну.

pīnau samasujātāṃsau saṃgatau balasaṃyutau ।
sulakṣaṇanakhāṅguṣṭhau svaṅgulītalalakṣitau ॥17॥

[Были обе руки Раваны] могучими (мускулистыми), обладающими равной красотой (симметричными), крепко соединенными, наделенными силой,
С ногтями и пальцами, отмеченными благоприятными знаками, украшенными прекрасными большими пальцами и ладонями.

saṃhatau parighākārau vṛttau karikaropamau ।
vikṣiptau śayane śubhre pañcaśīrṣāv ivoragau ॥18॥

Крепкие, подобные железным балкам, округлые, подобные слоновым бивням,
Раскинутые на ложе, были они подобны двум пятиглавым змеям.

śaśakṣatajakalpena suśītena sugandhinā ।
candanena parārdhyena svanuliptau svalaṃkṛtau ॥19॥

Подобным крови зайца (ярко-красным словно кровь), весьма прохладным ароматным
Дорогим сандалом хорошо умащенные, хорошо украшенные,

uttamastrīvimṛditau gandhottamaniṣevitau ।
yakṣapannagagandharvadevadānavarāviṇau ॥20॥

Обнимаемые (ласкаемые) лучшими женщинами, благоухающие наилучшим ароматом,
Они заставляли кричать якшей, змей, гандхарвов, богов и данавов.

dadarśa sa kapis tasya bāhū śayanasaṃsthitau ।
mandarasyāntare suptau mahāhī ruṣitāv iva ॥21॥

Увидела обезьяна его (Раваны) обе руки, лежащие на ложе,
Которые были подобны двум огромным разгневанным змеям в горе Мандаре (в пещере на горе Мандаре).

tābhyāṃ sa paripūrṇābhyāṃ ubhābhyāṃ rākṣaseśvaraḥ ।
śuśubhe 'calasaṃkāśaḥ śṛṅgābhyām iva mandaraḥ ॥22॥

С теми двумя совершенными (длинными и округлыми) обеими [руками] владыка ракшасов
Был подобен горе Мандаре с двумя пиками.

cūtapuṃnāgasurabhir bakulottamasaṃyutaḥ ।
mṛṣṭānnarasasaṃyuktaḥ pānagandhapuraḥsaraḥ ॥23॥

С ароматом манго и пуннаги²⁹, соединенное с великолепной бакулой,
Соединенное с запахом вкусной еды и ароматом вина,

29. puṃnāga - Rottleria Tinctoria or Calophyllum Inophyllum

tasya rākṣasarājasya niścakrāma mahāmukhāt ।
śayānasya viniḥśvāsaḥ pūrayann iva tad gṛham ॥24॥

Из огромного рта лежащего владыки ракшасов
Исходило дыхание, которое словно бы наполняло ту комнату.

muktāmaṇivicitreṇa kāñcanena virājatā ।
mukuṭenāpavṛttena kuṇḍalojjvalitānanam ॥25॥

Сияло серьгами лицо [Раваны] со сбившейся короной,
Которая была расцвечена жемчугами, золотом блистала.

raktacandanadigdhena tathā hāreṇa śobhinā ।
pīnāyataviśālena vakṣasābhivirājitā ॥26॥

Могучая и широкая грудь его сияла,
Умащенная красным сандалом, украшенная ожерельем.

pāṇḍureṇāpaviddhena kṣaumeṇa kṣatajekṣaṇam ।
mahārheṇa susaṃvītaṃ pītenottaravāsasā ॥27॥

Были красные глаза [у Раваны], был он в сбившейся нижней одежде,
И покрыт дорогостоящим великолепным желтым платьем.

māṣarāśipratīkāśaṃ niḥśvasantaṃ bhujaṅgavat ।
gāṅge mahati toyānte prasutamiva kuñjaram ॥28॥

Подобный [цветом] груде черных бобов, дышащий подобно [шипящей] змее,
Был он подобен слону, уснувшему в глубоких водах Ганга.

caturbhiḥ kāñcanair dīpair dīpyamānam caturdiśam ।
prakāśīkṛtasarvāṅgaṃ meghaṃ vidyudgaṇair iva ॥29॥

Четырьмя золотыми светильниками освещаемый, четыре стороны света
Озаряющий всеми членами тела, был он подобен облаку с молниями.

pādamūlagatāś cāpi dadarśa sumahātmanaḥ ।
patnīḥ sa priyabhāryasya tasya rakṣaḥpater gṛhe ॥30॥

А также увидел [Хануман] жен у стоп [Раваны]
В доме того владыки ракшасов, великого духом, любящего своих жен,

śaśiprakāśavadanā varakuṇḍalabhūṣaṇāḥ ।
amlānamālyābharaṇā dadarśa hariyūthapaḥ ॥31॥

Чьи лица были подобны луне, украшенных превосходными серьгами,
В гирляндах из свежих цветов увидел вождь обезьяньих стай.

nṛttavāditrakuśalā rākṣasendrabhujāṅkagāḥ ।
varābharaṇadhāriṇyo niṣaṇṇā dadṛśe kapiḥ ॥32॥

Искусных в танцах и игре на музыкальных инструментах, пребывающих в объятиях владыки ракшасов,
Носящих великолепные украшения, лежащих увидела обезьяна.

vajravaidūryagarbhāṇi śravaṇānteṣu yoṣitām ।
dadarśa tāpanīyāni kuṇḍalāny aṅgadāni ca ॥33॥

У женщин в мочках ушей серьги с алмазами и изумрудами
Увидел [Хануман] из расплавленного золота и браслеты [на руках].

tāsāṃ candropamair vaktraiḥ śubhalalitakuṇḍalaiḥ ।
virarāja vimānaṃ tan nabhas tārāgaṇair iva ॥34॥

Их луноподобными лицами с прекрасными покачивающимися серьгами
Озарен был дворец тот, словно небо – сонмом звезд.

madavyāyāmakhinnās tā rākṣasendrasya yoṣitaḥ ।
teṣu teṣv avakāśeṣu prasuptās tanumadhyamāḥ ॥35॥

Утомленные любовными усилиями, те женщины владыки ракшасов
При той или этой возможности уснули, стройные.

aṅgahārais tathaivānyā komalair nṛtyaśālinī ।
vinyastaśubhasarvāṅgī prasuptā varavarṇinī ॥36॥

И вот одна прекрасная танцовщица с нежными жестами,
Уснула, раскинувшись всем своим прекрасным телом.

kā cid vīṇāṃ pariṣvajya prasuptā saṃprakāśate ।
mahānadīprakīrṇeva nalinī potam āśritā ॥37॥

Некая [женщина], обняв ви́ну, уснувшая, была подобна
Цветку лотоса, попавшему в бурную реку и прибившемуся к лодке.

anyā kakṣagatenaiva maḍḍukenāsitekṣaṇā ।
prasuptā bhāminī bhāti bālaputreva vatsalā ॥38॥

Другая, черноглазая, рядом барабаном-маддукой
Уснувшая красавица была подобна любящей матери со своим младенцем.

paṭahaṃ cārusarvāṅgī nyasya śete śubhastanī ।
cirasya ramaṇaṃ labdhvā pariṣvajyeva kāminī ॥39॥

Обняв барабан-патаху прекраснотелая, прекрасногрудая лежала,
Подобная женщине, обнявшей после долгой разлуки обретенного возлюбленного.

kā cid vīṇāṃ pariṣvajya suptā kamalalocanā ।
varaṃ priyatamaṃ gṛhya sakāmeva hi kāminī ॥40॥

Одна лотосоглазая спала, обняв ви́ну,
Словно влюбленная женщина – прижав к себе любимого мужа.

vipañcīṃ parigṛhyānyā niyatā nṛtyaśālinī ।
nidrāvaśam anuprāptā sahakānteva bhāminī ॥41॥

Обхватив лютню-випа́нчи, обуздавшая себя, искусная в танце
Женщина, попавшая во власть сна, словно с возлюбленным.

anyā kanakasaṃkāśair mṛdupīnair manoramaiḥ ।
mṛdaṅgaṃ parividdhyāṅgaiḥ prasuptā mattalocanā ॥42॥

Другая, с влюбленными глазами, спала, обняв барабан-мрида́нгу
Членами тела, подобными [цветом] золоту, мягкими, пышными и обольстительными.

bhujapāśāntarasthena kakṣageṇa kṛśodarī ।
paṇavena sahānindyā suptā madakṛtaśramā ॥43॥

[Некая] тонкостанная, безупречная, утомленная любовными играми, спала
С барабанчиком-па́навой, находящимся в ее объятиях, прижатым к ее лону.

ḍiṇḍimaṃ parigṛhyānyā tathaivāsaktaḍiṇḍimā ।
prasuptā taruṇaṃ vatsam upagūhyeva bhāminī ॥44॥

Другая, обхватив барабан-ди́ндиму, с другим барабаном-ди́ндимой за спиной,
Спала, словно женщина, обнявшая [одновременно] возлюбленного и сына.

kā cid āḍambaraṃ nārī bhujasaṃbhogapīḍitam ।
kṛtvā kamalapatrākṣī prasuptā madamohitā ॥45॥

Некая женщина, барабан-ада́мбару сжав в объятиях,
Спала, лотосоглазая, опьяневшая от вина.

kalaśīm apaviddhyānyā prasuptā bhāti bhāminī ।
vasante puṣpaśabalā māleva parimārjitā ॥46॥

Уронив чашу [с водой], другая спала красавица, подобная
Свежей цветущей гирлянде в весеннюю пору, опрысканной водой.

pāṇibhyāṃ ca kucau kā cit suvarṇakalaśopamau ।
upagūhyābalā suptā nidrābalaparājitā ॥47॥

Некая руками груди, подобные золотым чашам,
Обхватив (спрятав), спала, побежденная силой сна.

anyā kamalapatrākṣī pūrṇendusadṛśānanā ।
anyām āliṅgya suśroṇī prasuptā madavihvalā ॥48॥

Другая, чьи глаза были подобны лепесткам лотоса, а лицо – полной луне,
Прекраснобедрая, утомленная любовной страстью, спала, обняв другую [женщину].

ātodyāni vicitrāṇi pariṣvajya varastriyaḥ ।
nipīḍya ca kucaiḥ suptāḥ kāminyaḥ kāmukān iva ॥49॥

Разнообразные музыкальные инструменты обняв, прекрасные женщины
И прижавшись к ним грудями спали, словно влюбленные [обняв] возлюбленных.

tāsām ekāntavinyaste śayānāṃ śayane śubhe ।
dadarśa rūpasampannām atha tāṃ sa kapiḥ striyam ॥50॥

Отдельно от тех лежащих [женщин], на прекрасном ложе
Увидела та обезьяна прекрасную женщину,

muktāmaṇisamāyuktair bhūṣaṇaiḥ suvibhūṣitām ।
vibhūṣayantīm iva ca svaśriyā bhavanottamam ॥51॥

Украшенную украшениями с жемчугами,
Словно бы украшающую своим блеском лучший из дворцов.

gaurīṃ kanakavarṇābhām iṣṭām antaḥpureśvarīm ।
kapir mandodarīṃ tatra śayānāṃ cārurūpiṇīm ।
sa tāṃ dṛṣṭvā mahābāhur bhūṣitāṃ mārutātmajaḥ ॥52॥

Смуглую, сияющую цветом золота, желанную владычицу внутренних покоев
Обезьяна [увидела] там Мандодари лежащую (спящую), прекрасную обликом.
Увидев ее, украшенную, долгорукий сын ветра

tarkayām āsa sīteti rūpayauvanasampadā ।
harṣeṇa mahatā yukto nananda hariyūthapaḥ ॥53॥

Подумал: «Это Сита», [так как] была она наделена красотой и молодостью.
В великом волнении возрадовался вождь обезьяньих стай.

āsphoṭayām āsa cucumba pucchaṃ ।
nananda cikrīḍa jagau jagāma ।
stambhān arohan nipapāta bhūmau ।
nidarśayan svāṃ prakṛtiṃ kapīnām ॥54॥

Хлопал он в ладоши, целовал свой хвост,
Радовался, резвился, пел, ходил,
Забираясь на колонны, спрыгивал на пол,
Показывал свою обезьянью природу.

Глава 11

avadhūya ca tāṃ buddhiṃ babhūvāvasthitas tadā ।
jagāma cāparāṃ cintāṃ sītāṃ prati mahākapiḥ ॥1॥

И отбросив эту мысль, встал он тогда,
И стал думать снова о Сите:

na rāmeṇa viyuktā sā svaptum arhati bhāminī ।
na bhoktuṃ nāpy alaṃkartuṃ na pānam upasevitum ॥2॥

«Разлученная с Рамой, эта прекрасная женщина не должна спать,
Ни есть, ни украшаться, ни пить вина.

nānyaṃ naram upasthātuṃ surāṇām api ceśvaram ।
na hi rāmasamaḥ kaś cid vidyate tridaśeṣv api ॥3॥

Ни приближаться к другому мужчине, даже к владыке богов,
Ибо нет даже среди тридцати богов равного Раме.

anyeyam iti niścitya bhūyas tatra cacāra saḥ ।
pānabhūmau hariśreṣṭhaḥ sītāsaṃdarśanotukaḥ ॥4॥

Это другая [женщина]», - так решив, снова пошел
По пиршественному залу лучший из обезьян, желающий найти Ситу.

krīḍitenāparāḥ klāntā gītena ca tathā parāḥ ।
nṛtyena cāparāḥ klāntāḥ pānaviprahatās tathā ॥5॥

Одни [женщины] были утомлены любовными играми, другие – пением,
Иные устали от танцев, иные были сражены вином.

murajeṣu mṛdaṅgeṣu celikāsu ca saṃsthitāḥ ।
tathāstaraṇamukhyeṣu saṃviṣṭāś cāparāḥ striyaḥ ॥6॥

Одни прикорнули на мураджах, мридангах и челиках (музыкальных инструментах),
Тогда как другие женщины улеглись на превосходные покрывала.

aṅganānāṃ sahasreṇa bhūṣitena vibhūṣaṇaiḥ ।
rūpasaṃlāpaśīlena yuktagītārthabhāṣiṇā ॥7॥

Женщин тысячей, украшенных украшениями,
Проводящих время за обсуждением красоты [друг друга] и обсуждением смысла песен,

deśakālābhiyuktena yuktavākyābhidhāyinā ।
ratādhikena saṃyuktāṃ dadarśa hariyūthapaḥ ॥8॥

Знающих [должное] место и время, говорящие [во всех ситуациях] подобающие слова,
Приверженных к наслаждениям увидел вождь обезьяньих стай.

anyatrāpi varastrīṇāṃ rūpasaṃlāpaśāyinām ।
sahasraṃ yuvatīnāṃ tu prasuptam sa dadarśa ha ॥9॥

В другом месте он увидел тысячу спящих юных
Прекрасных женщин, которые обычно лежали, занятые разговорами о красоте [друг друга].

deśakālābhiyuktam tu yuktavākyābhidhāyi tat ।
ratāviratasaṃsuptaṃ dadarśa hariyūthapaḥ ॥10॥

Знающих [подобающие] место и время, говорящих подобающие [каждой ситуации] слова
Уснувших, утомившись любовными наслаждениями, увидел вождь обезьяньих стай.

tāsāṃ madhye mahābāhuḥ śuśubhe rākṣaseśvaraḥ ।
goṣṭhe mahati mukhyānāṃ gavāṃ madhye yathā vṛṣaḥ ॥11॥

Среди них мощнорукий владыка ракшасов был подобен
Быку среди великолепных коров в огромном коровнике.

sa rākṣasendraḥ śuśubhe tābhiḥ parivṛtaḥ svayam ।
kareṇubhir yathāraṇye parikīrṇo mahādvipaḥ ॥12॥

Тот владыка ракшасов, окруженный ими, был подобен сам
Огромному слону, окруженному слонихами в лесной чаще.

sarvakāmair upetāṃ ca pānabhūmiṃ mahātmanaḥ ।
dadarśa kapiśārdūlas tasya rakṣaḥpater gṛhe ॥13॥

В доме того великого владыки ракшасов
Увидел тигр среди обезьян пиршественный зал, где было все, чего пожелаешь.

mṛgāṇāṃ mahiṣāṇāṃ ca varāhāṇāṃ ca bhāgaśaḥ ।
tatra nyastāni māṃsāni pānabhūmau dadarśa saḥ ॥14॥

Увидел он в пиршественном зале разложенные порциями (кусками)
Мяса оленей, буйволов и кабанов.

raukmeṣu ca viśaleṣu bhājaneṣv ardhabhakṣitān ।
dadarśa kapiśārdūlo mayūrān kukkuṭāṃs tathā ॥15॥

На золотых обширных блюдах наполовину съеденных
Павлинов и петухов увидел тигр среди обезьян.

varāhavādhrīṇasakān dadhisauvarcalāyutān ।
śalyān mṛgamayūrāṃś ca hanūmān anvavaikṣata ॥16॥

Кабанов и носорогов³⁰, [приготовленных] с сыром и солью сауварчала,
Дикобразов, оленей и павлинов увидел Хануман.

30. Или же «птиц с черной шеей, красной головой и белыми крыльями».

kṛkalān vividhāṃś chāgāñchaśakān ardhabhakṣitān ।
mahiṣān ekaśalyāṃś ca meṣāṃś ca kṛtaniṣṭhitān ॥17॥

Птиц крикала разнообразных, козлов и зайцев, наполовину съеденных,
Буйволов, рыб экашалья, овец приготовленных.

lehyān uccāvacān peyān bhojyāny uccāvacāni ca ।
tathāmlalavaṇottaṃsair vividhai rāgakhāṇḍavaiḥ ॥18॥

Разнообразные яства и напитки, и разнообразные блюда,
С разнообразными рагами и кхандавами³¹, кислыми, солеными и острыми.

31. См. комментарий у Голдмана на стр. 378 (строфы 13-15)

mahānūpurakeyūrair apaviddhair mahādhanaiḥ ।
pānabhājanavikṣiptaiḥ phalaiś ca vividhair api ॥19॥

С огромными браслетами драгоценными, разбросанными [повсюду],
И с разнообразными плодами, разбросанными среди чаш,

kṛtapuṣpopahārā bhūr adhikaṃ puṣyati śriyam ।
tatra tatra ca vinyastaiḥ suśliṣṭaśayanāsanaiḥ ॥20॥

С цветочными приношениями пол (земля) казался еще более прекрасным.
С расставленными здесь и там близко друг к другу ложами и сиденьями (или ложами),

pānabhūmir vinā vahniṃ pradīptevopalakṣyate ।
bahuprakārair vividhair varasaṃskārasaṃskṛtaiḥ ॥21॥

Пиршественный зал и без огня казался озаренным
Разнообразными, созданными из лучших драгоценных материалов.

māṃsaiḥ kuśalasaṃyuktaiḥ pānabhūmigataiḥ pṛthak ।
divyāḥ prasannā vividhāḥ surāḥ kṛtasurā api ॥22॥

С разными мясами (мясными блюдами), искусно приготовленными, доставленными в пиршественный зал,
Также чудесные чистые разнообразные вина, естественные и очищенные

śarkarāsavamādhvīkāḥ puṣpāsavaphalāsavāḥ ।
vāsacūrṇaiś ca vividhair mṛṣṭās tais taiḥ pṛthakpṛthak ॥23॥

Из сахарного тростника, из меда, из цветов и плодов,
Разнообразной ароматной пыльцой благоухающие [увидел Хануман].

saṃtatā śuśubhe bhūmir mālyaiś ca bahusaṃsthitaiḥ ।
hiraṇmayaiś ca kalaśair bhājanaiḥ sphāṭikair api ॥24॥

Повсюду пол сиял гирляндами, находящимися во многих местах.
Сделанными из золота чашами и блюдами из хрусталя,

jāmbūnadamayaiś cānyaiḥ karakair abhisaṃvṛtā ।
rājateṣu ca kumbheṣu jāmbūnadamayeṣu ca ॥25॥

И другими сосудами из золота был он покрыт,
В серебряных и золотых сосудах

tāni tāni ca pūrṇāni bhājanāni mahākapiḥ ।
kva cid ardhāvaśeṣāṇi kva cit pītāny aśeṣataḥ ॥27॥

Лучшие напитки во множестве увидела там та обезьяна.
Та великая обезьяна увидела такие и такие (разнообразные), наполненные вином,
Из золота и драгоценных камней чаши,
Некоторые полупустые, другие полностью выпитые,

kva cin naiva prapītāni pānāni sa dadarśa ha ।
kva cid bhakṣyāṃś ca vividhān kva cit pānāni bhāgaśaḥ ॥28॥

Некоторые совсем полные (из которых совсем не пили) увидел он (Хануман).
Кое-где разнообразные яства, кое-где напитки порциями

kva cid ardhāvaśeṣāṇi paśyan vai vicacāra ha ।
śayanāny atra nārīṇāṃ śūnyāni bahudhā punaḥ ।
parasparaṃ samāśliṣya kāś cit suptā varāṅganāḥ ॥29॥

Кое-где наполовину оставленные видя, бродил он.
Ложа здесь женщин пустые во множестве снова,
Неких прекрасных женщин, спящих, обнявшись друг с другом.

kā cic ca vastram anyasyā apahṛtyopaguhya ca ।
upagamyābalā suptā nidrābalaparājitā ॥30॥

Некая женщина, одежду другой взяв и завернувшись [в нее],
[Перед тем] приблизившись [к ней], спала, побежденная сном.
Иначе:
Некая женщина, приблизившись к другой, взяв ее одежду и завернувшись в нее, спала, побежденная сном.

tāsām ucchvāsavātena vastraṃ mālyaṃ ca gātrajam ।
nātyarthaṃ spandate citraṃ prāpya mandam ivānilam ॥31॥

Ветром их дыхания одежды и гирлянды на их членах тела
Немного колыхались красиво, словно развеваемые легким ветерком.

candanasya ca śītasya sīdhor madhurasasya ca ।
vividhasya ca mālyasya puṣpasya vividhasya ca ॥32॥

Прохладного сандала и сладкого вина (из сахарного тростника)
И разнообразных гирлянд и разнообразных цветов

bahudhā mārutas tasya gandhaṃ vividham udvahan ।
snānānāṃ candanānāṃ ca dhūpānāṃ caiva mūrchitaḥ ॥33॥

То и дело (постоянно, в разных направлениях) ветер аромат многообразный неся
Сандала для омовений и воскурений распространившийся

pravavau surabhir gandho vimāne puṣpake tadā ।
śyāmāvadātās tatrānyāḥ kāś cit kṛṣṇā varāṅganāḥ ॥34॥

Аромат донес до виманы Пушпаки тогда.
Были там женщины смуглые и прекрасные, другие некоторые черные,

kāś cit kāñcanavarṇāṅgyaḥ pramadā rākṣasālaye ।
tāsāṃ nidrāvaśatvāc ca madanena vimūrchitam ॥35॥

Были женщины с золотистым цветом тела во дворце ракшаса.
Охваченные сном и утомленные любовными утехами

padminīnāṃ prasuptānāṃ rūpam āsīd yathaiva hi ।
evaṃ sarvam aśeṣeṇa rāvaṇāntaḥpuraṃ kapiḥ ।
dadarśa sa mahātejā na dadarśa ca jānakīm ॥36॥

Были обликом они подобны уснувшим лотосам.
Так все без исключения внутренние покои (антахпур) Раваны обезьяна
Увидела та блистательная, но не увидела Джанаки.

nirīkṣamāṇaś ca tatas tāḥ striyaḥ sa mahākapiḥ ।
jagāma mahatīṃ śaṅkāṃ dharmasādhvasaśaṅkitaḥ ॥37॥

Осматривая тогда тех женщин, та великая обезьяна
Пришла в великое смятение, отмеченное страхом за дхарму (по поводу нарушения дхармы).

paradārāvarodhasya prasuptasya nirīkṣaṇam ।
idaṃ khalu mamātyarthaṃ dharmalopaṃ kariṣyati ॥38॥

«Осматривание спящих женских покоев с чужими женами –
Это воистину будет для меня серьезным нарушением дхармы (закона, приличий).

na hi me paradārāṇāṃ dṛṣṭir viṣayavartinī ।
ayaṃ cātra mayā dṛṣṭaḥ paradāraparigrahaḥ ॥39॥

Ибо мой взгляд не обращался на чужих жен.
Здесь же я увидел женщин из чужой семьи (гарема)».

tasya prādurabhūc cintā punar anyā manasvinaḥ ।
niścitaikāntacittasya kāryaniścayadarśinī ॥40॥

Затем появилась иная мысль, показывающая, что надлежит делать,
У того мудрого (Ханумана), чей ум был сосредоточен на одном объекте:

kāmaṃ dṛṣṭvā mayā sarvā viśvastā rāvaṇastriyaḥ ।
na tu me manasā kiṃ cid vaikṛtyam upapadyate ॥41॥

«Конечно, увидены мной все ничего не подозревающие женщины Раваны.
И никакого волнения не появилось в моей душе.

mano hi hetuḥ sarveṣām indriyāṇāṃ pravartate ।
śubhāśubhāsv avasthāsu tac ca me suvyavasthitam ॥42॥

Ибо душа есть причина для всех ощущений (восприятий)
В добром и злом, и она у меня сохранила стойкость.

nānyatra hi mayā śakyā vaidehī parimārgitum ।
striyo hi strīṣu dṛśyante sadā samparimārgaṇe ॥43॥

Ибо не могу я искать Вайдехи в ином месте,
Ведь при поисках всегда находятся (видятся) женщины среди женщин.

yasya sattvasya yā yonis tasyāṃ tat parimārgyate ।
na śakyaṃ pramadā naṣṭā mṛgīṣu parimārgitum ॥44॥

Живые существа ищутся среди своих сородичей.
Нельзя искать пропавшую женщину среди оленей.

tad idaṃ mārgitaṃ tāvac chuddhena manasā mayā ।
rāvaṇāntaḥpuraṃ sarvaṃ dṛśyate na ca jānakī ॥45॥

С ясным (чистым) умом мной обысканы эти
Внутренние покои Раваны все, и не увидел я Джанаки».

devagandharvakanyāś ca nāgakanyāś ca vīryavān ।
avekṣamāṇo hanumān naivāpaśyata jānakīm ॥46॥

Дочерей богов, гандхарвов и нагов отважный
Хануман оглядывая, не увидел Джанаки.

tām apaśyan kapis tatra paśyaṃś cānyā varastriyaḥ ।
apakramya tadā vīraḥ prasthātum upacakrame ॥47॥

Не видя ее и видя там других прекрасных женщин, обезьяна
Отважная, тогда покинув [внутренние покои], собралась уходить³².

32. Вариант: pradhyātum upacakrame – погрузилась в раздумья.

sa bhūyaḥ sarvataḥ śrīmān mārutir yatnam āśritaḥ ।
āpānabhūmim utsṛjya tāṃ vicetuṃ pracakrame ॥48॥

Покинув пиршественный зал, мудрый сын ветра
Снова повсюду усердно принялся разыскивать ее (Ситу).

Глава 12

sa tasya madhye bhavanasya saṃsthito ।
latāgṛhāṃś citragṛhān niśāgṛhān ।
jagāma sītāṃ pratidarśanotsuko ।
na caiva tāṃ paśyati cārudarśanāṃ ॥1॥

Он (Хануман), находясь среди того дворца
Беседки, картинные залы, спальни
Обошел, горя желанием увидеть Ситу
Но, не нашел ее, прекрасную обликом.

sa cintayām āsa tato mahākapiḥ ।
priyām apaśyan raghunandanasya tām ।
dhruvaṃ na sītā dhriyate yathā na me ।
vicinvato darśanam eti maithilī ॥2॥

Подумала тогда та великая обезьяна,
Не видя возлюбленную потомка Рагху:
«Несомненно, нет в живых Ситы, раз мне,
Который разыскивает [ее], не попалась на глаза Майтхили.

sā rākṣasānāṃ pravareṇa jānakī ।
svaśīlasaṃrakṣaṇatatparā satī ।
anena nūnaṃ prati duṣṭakarmaṇā ।
hatā bhaved āryapathe pare sthitā ॥3॥

Джанаки, будучи сосредоточена на сохранении добродетели,
Стоящая на наилучшем пути благородных,
Верно, убита предводителем ракшасов,
Творящим дурные дела.

virūparūpā vikṛtā vivarcaso ।
mahānanā dīrghavirūpadarśanāḥ ।
samīkṣya tā rākṣasarājayoṣito ।
bhayād vinaṣṭā janakeśvarātmajā ॥4॥

[Или] увидев тех женщин царя ракшасов,
Отвратительных, уродливых, темных,
С большими пастями, высоких и мерзких видом (или «с длинными уродливыми глазами),
От страха умерла дочь Джанаки.

sītām adṛṣṭvā hy anavāpya pauruṣaṃ ।
vihṛtya kālaṃ saha vānaraiś ciram ।
na me 'sti sugrīvasamīpagā gatiḥ ।
sutīkṣṇadaṇḍo balavāṃś ca vānaraḥ ॥5॥

Не увидев Ситу и не получив (плода моего) мужества
Потратив вместе с (другими) обезьянами много времени,
Я не могу вернуться к Сугриве,
Обезьяне сурово наказывающей и сильной.

dṛṣṭam antaḥpuraṃ sarvaṃ dṛṣṭā rāvaṇayoṣitaḥ ।
na sītā dṛśyate sādhvī vṛthā jāto mama śramaḥ ॥6॥

Увидены [мной] все внутренние покои,
Увидены женщины Раваны,
Не найдена добродетельная Сита,
Напрасными оказались мои усилия.

kiṃ nu māṃ vānarāḥ sarve gataṃ vakṣyanti saṃgatāḥ ।
gatvā tatra tvayā vīra kiṃ kṛtaṃ tad vadasva naḥ ॥7॥

Что же мне, пришедшему (к ним) скажут, собравшись, все обезьяны?
«Пойдя туда, герой, расскажи нам, что было тобою сделано».

adṛṣṭvā kiṃ pravakṣyāmi tām ahaṃ janakātmajām ।
dhruvaṃ prāyam upāsiṣye kālasya vyativartane ॥8॥

Не увидев ту дочь Джанаки, что я расскажу?
Несомненно, лучше было мне погибнуть с истечением срока (обещания).

kiṃ vā vakṣyati vṛddhaś ca jāmbavān aṅgadaś ca saḥ ।
gataṃ pāraṃ samudrasya vānarāś ca samāgatāḥ ॥9॥

Что скажет старец Джамбаван, и что Ангада
И собравшиеся обезьяны на том берегу океана?

anirvedaḥ śriyo mūlam anirvedaḥ paraṃ sukham ।
bhūyas tatra viceṣyāmi na yatra vicayaḥ kṛtaḥ ॥10॥

Мужество – основа (корень) могущества, мужество – высшая отрада.
Лучше пока буду искать там, где (еще) не искал.

anirvedo hi satataṃ sarvārtheṣu pravartakaḥ ।
karoti saphalaṃ jantoḥ karma yac ca karoti saḥ ॥11॥

Мужество всегда придает нам бодрость во всех предприятиях (намерениях),
Оно приносит успех делам живых существ.

tasmād anirvedakaraṃ yatnaṃ ceṣṭe 'ham uttamam ।
adṛṣṭāṃś ca viceṣyāmi deśān rāvaṇapālitān ॥12॥

Потому с мужеством предприму я последнее усилие
И буду искать места под властью Раваны, которые я еще не видел.

āpānaśālā vicitās tathā puṣpagṛhāṇi ca ।
citraśālāś ca vicitā bhūyaḥ krīḍāgṛhāṇi ca ॥13॥

Обыскал я пиршественные залы и оранжереи,
Картинные залы обыскал и площадки для игр,

niṣkuṭāntararathyāś ca vimānāni ca sarvaśaḥ ।
iti saṃcintya bhūyo 'pi vicetum upacakrame ॥14॥

И дорожки в садах, и дворцы (большие здания) повсюду», Так поразмыслив, он снова взялся за поиски.

bhūmīgṛhāṃś caityagṛhān gṛhātigṛhakān api ।
utpatan nipataṃś cāpi tiṣṭhan gacchan punaḥ kva cit ॥15॥

Подвалы, святилища, террасы домов
[Осмотрел он], то поднимаясь, то спускаясь, то останавливаясь, то снова идя куда-либо.

apāvṛṇvaṃś ca dvārāṇi kapāṭāny avaghaṭṭayan ।
praviśan niṣpataṃś cāpi prapatann utpatann iva ॥16॥

Открывая ворота, выбивая двери,
Входя и выходя, спускаясь и поднимаясь.

sarvam apy avakāśaṃ sa vicacāra mahākapiḥ ।
caturaṅgulamātro 'pi nāvakāśaḥ sa vidyate ।
rāvaṇāntaḥpure tasmin yaṃ kapir na jagāma saḥ ॥17॥

И все комнаты обошла великая обезьяна.
И не было помещений даже величиной в четыре пальца
В покоях Раваны, где бы ни побывала та обезьяна.

prākarāntaravīthyāś ca vedikāś caityasaṃśrayāḥ ।
śvabhrāś ca puṣkariṇyaś ca sarvaṃ tenāvalokitam ॥18॥

Улицы между крепостными стенами, возвышения вокруг святилищ,
Погреба и лотосовые пруды все были им осмотрены.

rākṣasyo vividhākārā virūpā vikṛtās tathā ।
dṛṣṭā hanūmatā tatra na tu sā janakātmajā ॥19॥

Ракшаси с различными обликами, уродливых, безобразных
Увидел там Хануман, но не дочь Джанаки.

rūpeṇāpratimā loke varā vidyādharastriyaḥ ।
dṛṣṭā hanūmatā tatra na tu rāghavanandinī ॥20॥

Лучших жен видьядхаров, обладающих несравненной в мире красотой,
Увидел там Хануман, но не отраду Рагхавы.

nāgakanyā varārohāḥ pūrṇacandranibhānanāḥ ।
dṛṣṭā hanūmatā tatra na tu sā janakātmajā ॥21॥

Дивнобедрых дочерей нагов, чьи лица подобны полной луне,
Увидел там Хануман, но не дочь Джанаки.

pramathya rākṣasendreṇa nāgakanyā balād dhṛtāḥ ।
dṛṣṭā hanūmatā tatra na sā janakanandinī ॥22॥

Дочерей нагов, которых царь ракшасов, похитив, удерживал силой,
Увидел там Хануман, но не отраду Джанаки.

so 'paśyaṃs tāṃ mahābāhuḥ paśyaṃś cānyā varastriyaḥ ।
viṣasāda mahābāhur hanūmān mārutātmajaḥ ॥23॥

Не видя ее (Ситу) и видя иных прекрасных женщин,
Могучерукий Хануман, сын Ветра, пришел в отчаяние.

udyogaṃ vānarendrāṇāṃ plavanaṃ sāgarasya ca ।
vyarthaṃ vīkṣyānilasutaś cintāṃ punar upāgamat ॥24॥

Снова задумался сын Ветра, видя, что были напрасными
Старания предводителей обезьян и перелет через океан.

avatīrya vimānāc ca hanūmān mārutātmajaḥ ।
cintām upajagāmātha śokopahatacetanaḥ ॥25॥

Сойдя с виманы, Хануман, сын ветра,
Душа которого была охвачена скорбью, погрузился в раздумья.

Глава 13

vimānāt tu sa saṃkramya prākāraṃ hariyūthapaḥ ।
hanūmān vegavān āsīd yathā vidyud ghanāntare ॥1॥

Сойдя с виманы на крепостную стену, вождь обезьяньих стай
Хануман был стремителен, словно молния среди туч.

samparikramya hanumān rāvaṇasya niveśanān ।
adṛṣṭvā jānakīṃ sītām abravīd vacanaṃ kapiḥ ॥2॥

Хануман, обойдя дворцы Раваны,
Не найдя (не увидев) Ситу, дочь Джанаки, сказал обезьяна:

bhūyiṣṭhaṃ lolitā laṅkā rāmasya caratā priyam ।
na hi paśyāmi vaidehīṃ sītāṃ sarvāṅgaśobhanām ॥3॥

Много раз обошел я в поисках Ланку, чтобы [сделать] приятное Раме,
Но не увидел Ситу Вайдехи, прекрасную всем телом.

palvalāni taṭākāni sarāṃsi saritas tathā ।
nadyo 'nūpavanāntāś ca durgāś ca dharaṇīdharāḥ ॥4॥

Пруды, озера, потоки,
Реки вдоль лесов и труднодоступные горы,

lolitā vasudhā sarvā na ca paśyāmi jānakīm ।
iha sampātinā sītā rāvaṇasya niveśane ।
ākhyātā gṛdhrarājena na ca sā dṛśyate na kim ॥5॥

Всю землю обыскал я, и не нашел Джанаки.
Сампати, владыка коршунов, сказал, что Сита здесь, в жилище Раваны,
Но я не сумел найти ее.

kiṃ nu sītātha vaidehī maithilī janakātmajā ।
upatiṣṭheta vivaśā rāvaṇena hṛtā balāt ॥6॥

Да могла ли Сита Вайдехи Майтхили, дочь Джанаки
Насильно похищенная Раваной, утратив волю, покориться [ему]?

kṣipram utpatato manye sītām ādāya rakṣasaḥ ।
bibhyato rāmabāṇānām antarā patitā bhavet ॥7॥

Думаю я, что когда ракшас, схватив Ситу, быстро взлетел,
Страшась стрел Рамы, упала она тут же [на землю].

athavā hriyamāṇāyāḥ pathi siddhaniṣevite ।
manye patitam āryāyā hṛdayaṃ prekṣya sāgaram ॥8॥

Или уже когда ее нес [Равана] по пути, где ходят сиддхи,
Думаю, разорвалось сердце у благородной при виде океана.

rāvaṇasyoruvegena bhujābhyāṃ pīḍitena ca ।
tayā manye viśālākṣyā tyaktaṃ jīvitam āryayā ॥9॥

Или, думаю, сжатая мощью бедер Раваны и его руками,
Рассталась с жизнью широкоглазая благородная.

upary upari vā nūnaṃ sāgaraṃ kramatas tadā ।
viceṣṭamānā patitā samudre janakātmajā ॥10॥

Или, когда взлетел он высоко-высоко, тогда
Борясь [с Раваной], упала в океан дочь Джанаки.

āho kṣudreṇa cānena rakṣantī śīlam ātmanaḥ ।
abandhur bhakṣitā sītā rāvaṇena tapasvinī ॥11॥

Или, защищая свою добродетель, тем подлым ракшасом
Раваной была съедена несчастная Сита, лишенная помощи (близких).

atha vā rākṣasendrasya patnībhir asitekṣaṇā ।
aduṣṭā duṣṭabhāvābhir bhakṣitā sā bhaviṣyati ॥12॥

Или же женами владыки ракшасов, обладающими злым нравом,
Была съедена та невинная черноокая.

sampūrṇacandrapratimaṃ padmapatranibhekṣaṇam ।
rāmasya dhyāyatī vaktraṃ pañcatvaṃ kṛpaṇā gatā ॥13॥

О подобном полной луне, с глазами, похожими на лепестки лотоса
Рамы лице думая, смерть встретила несчастная.

hā rāma lakṣmaṇety evaṃ hāyodhye ceti maithilī ।
vilapya bahu vaidehī nyastadehā bhaviṣyati ॥14॥

«О Рама! О Лакшмана! О Айодхья!» - Майтхили
Причитая много³³, Вайдехи утратила, вероятно, тело.

33. У Голдмана переведено как loudly.

atha vā nihitā manye rāvaṇasya niveśane ।
bhṛśam lālapyate bālā pañjarastheva sārikā ॥15॥

Или же, думаю я, спрятана она в жилище Раваны,
Горько причитает дева, словно майна (sārikā³⁴) в клетке.

34. sārikā - Turdus Salica

janakasya kule jātā rāmapatnī sumadhyamā ।
katham utpalapatrākṣī rāvaṇasya vaśaṃ vrajet ॥16॥

Рожденная в роду Джанаки супруга Рамы стройная,
Как могла подчиниться Раване она, чьи глаза – словно лепестки лотоса?

vinaṣṭā vā pranaṣṭā vā mṛtā vā janakātmajā ।
rāmasya priyabhāryasya na nivedayituṃ kṣamam ॥17॥

Невидима или спрятана или мертва (или невидима, погибла или умерла)³⁵ дочь Джанаки.
Невозможно [мне] поведать (такого) о любимой жене Рамы.

35. См. у Голдмана примечание на стр. 384 (строфа 17).

nivedyamāne doṣaḥ syād doṣaḥ syād anivedane ।
kathaṃ nu khalu kartavyaṃ viṣamaṃ pratibhāti me ॥18॥

Если расскажу (такое), будет ошибка (грех), и ошибка – если не расскажу.
Как же воистину поступить? Трудность одолевает меня.

asminn evaṃgate karye prāptakālaṃ kṣamaṃ ca kim ।
bhaved iti matiṃ bhūyo hanumān pravicārayan ॥19॥

Когда сложилась такая ситуация, что правильным и подобающим времени
Будет [для меня]? – так снова раздумывал Хануман.

yadi sītām adṛṣṭvāhaṃ vānarendrapurīm itaḥ ।
gamiṣyāmi tataḥ ko me puruṣārtho bhaviṣyati ॥20॥

Если, не увидев Ситы, я отсюда в город царя обезьян
Отправлюсь, тогда к чему будут мои усилия?

mamedaṃ laṅghanaṃ vyarthaṃ sāgarasya bhaviṣyati ।
praveśaś caiva laṅkāyāṃ rākṣasānāṃ ca darśanam ॥21॥

Будет напрасным мое пересечение океана,
Вхождение в Ланку и встреча с ракшасами.

kiṃ vā vakṣyati sugrīvo harayo vāpi saṃgatāḥ ।
kiṣkindhāṃ anusamprāptaṃ tau vā daśarathātmajau ॥22॥

И что же скажет Сугрива или сошедшиеся обезьяны,
Или те два сына Дашаратхи [мне], пришедшему в Кишкиндху?

gatvā tu yadi kākutsthaṃ vakṣyāmi paruṣam vacaḥ ।
na dṛṣṭeti mayā sītā tatas tyakṣyati jīvitam ॥23॥

Если же, придя к Какутстхе, я скажу неприятное слово:
«Не нашел я Ситы», тогда он расстанется с жизнью.

paruṣaṃ dāruṇaṃ tīkṣṇaṃ krūram indriyatāpanam ।
sītānimittaṃ durvākyaṃ śrutvā sa na bhaviṣyati ॥24॥

Резкое, страшное, острое, жестокое, мучающее органы восприятия
Зловещее дурное слово о Сите услышав, не будет он жить.

taṃ tu kṛcchragataṃ dṛṣṭvā pañcatvagatamānasaṃ ।
bhṛśānuraktamedhāvī na bhaviṣyati lakṣmaṇaḥ ॥25॥

Его же, страдающего от боли видя, с душою, идущей (стремящейся) к гибели,
Весьма преданный (ему) мудрый Лакшмана не будет жить.

vinaṣṭau bhrātarau śrutvā bharato 'pi mariṣyati ।
bharataṃ ca mṛtaṃ dṛṣṭvā śatrughno na bhaviṣyati ॥26॥

Услышав, что оба брата умерли, умрет и Бхарата.
Видя мертвого Бхарату, не будет жить Шатругхна.

putrān mṛtān samīkṣyātha na bhaviṣyanti mātaraḥ ।
kausalyā ca sumitrā ca kaikeyī ca na saṃśayaḥ ॥27॥

Видя мертвых сыновей, тогда не будут жить (их) матери
Каусалья и Сумитра, и Кайкейи, без сомнения.

kṛtajñaḥ satyasaṃdhaś ca sugrīvaḥ plavagādhipaḥ ।
rāmaṃ tathā gataṃ dṛṣṭvā tatas tyakṣyati jīvitam ॥28॥

Благодарный и верный Сугрива, владыка обезьян
Увидев умершего Раму, тогда расстанется с жизнью.

durmanā vyathitā dīnā nirānandā tapasvinī ।
pīḍitā bhartṛśokena rumā tyakṣyati jīvitam ॥29॥

Несчастная, страдающая, печальная, безрадостная, добродетельная
Мучимая скорбью по мужу, Рума расстанется с жизнью.

vālijena tu duḥkhena pīḍitā śokakarśitā ।
pañcatvam agatā rājñī tārāpi na bhaviṣyati ॥30॥

Страдающая из-за (смерти) Валина, изнуренная горем
И царица Тара умрет, не будет жить.

mātāpitror vināśena sugrīvavyasanena ca ।
kumāro 'py aṅgadas tasmād vijāhiṣyati jīvitam ॥31॥

С потерей матери и отца, с несчастьем Сугривы
Царевич Ангада из-за этого тоже расстанется с жизнью.

bhartṛjena tu śokena abhibhūtā vanaukasaḥ ।
śirāṃsy abhihaniṣyanti talair muṣṭibhir eva ca ॥32॥

Пораженные горем из-за смерти господина обезьяны
Головы разобьют ладонями и кулаками.

sāntvenānupradānena mānena ca yaśasvinā ।
lālitāḥ kapināthena prāṇāṃs tyakṣyanti vānarāḥ ॥33॥

Обезьяны, которых славный владыка обезьян утешал, одаривал и почитал,
Расстанутся с жизнью.

na vaneṣu na śaileṣu na nirodheṣu vā punaḥ ।
krīḍām anubhaviṣyanti sametya kapikuñjarāḥ ॥34॥

Ни в лесах, ни в горах, ни в пещерах больше
Не будут предаваться играм, собравшись, слоны среди обезьян.

saputradārāḥ sāmātyā bhartṛvyasanapīḍitāḥ ।
śailāgrebhyaḥ patiṣyanti sameṣu viṣameṣu ca ॥35॥

С сыновьями, женами и советниками, истерзанные бедой, [случившейся с их] господином,
С гор бросятся они вместе, придя в отчаяние.

viṣam udbandhanaṃ vāpi praveśaṃ jvalanasya vā ।
upavāsam atho śastraṃ pracariṣyanti vānarāḥ ॥36॥

Примут яд, повесятся или войдут в огонь,
Или уморят себя постом, или убьют себя мечом обезьяны.

ghoram ārodanaṃ manye gate mayi bhaviṣyati ।
ikṣvākukulanāśaś ca nāśaś caiva vanaukasām ॥37॥

Будет великий плач, думаю, если я вернусь,
Гибель рода Икшваку и гибель обезьян.

so 'haṃ naiva gamiṣyāmi kiṣkindhāṃ nagarīm itaḥ ।
na hi śakṣyāmy ahaṃ draṣṭuṃ sugrīvaṃ maithilīṃ vinā ॥38॥

Не вернусь я в город Кишкиндху,
Ибо не смогу я видеть Сугриву, не найдя Майтхили (без Майтхили).

mayy agacchati cehasthe dharmātmānau mahārathau ।
āśayā tau dhariṣyete vanarāś ca tarasvinaḥ ॥39॥

Если я не вернусь и останусь здесь, те два благочестивых воина, сражающихся на колесницах (Рама и Лакшмана),
И стремительные (храбрые) обезьяны сохранят надежду.

hastādāno mukhādāno niyato vṛkṣamūlikaḥ ।
vānaprastho bhaviṣyāmi hy adṛṣṭvā janakātmajām ॥40॥

Питающийся тем, что [само] попадет в руки или в рот, смиривший чувства, живущий у корней дерева,
Стану я лесным отшельником, не найдя дочь Джанаки.

sāgarānūpaje deśe bahumūlaphalodake ।
citiṃ kṛtvā pravekṣyāmi samiddham araṇīsutam ॥41॥

У берега океана, где обильно растут коренья и плоды,
Устроив погребальный костер, войду я в зажженный огонь.

upaviṣṭasya vā samyag liṅginaṃ sādhayiṣyataḥ ।
śarīraṃ bhakṣayiṣyanti vāyasāḥ śvāpadāni ca ॥42॥

Или, у меня, сидящего, погрузившись в созерцание,
Вороны и дикие звери съедят тело.

idam apy ṛṣibhir dṛṣṭaṃ niryāṇam iti me matiḥ ।
samyag āpaḥ pravekṣyāmi na cet paśyāmi jānakīm ॥43॥

Думаю, есть и такая смерть, которую дозволили риши –
Войду я в воду, как должно, раз не вижу (не нашел) Джанаки.

sujātamūlā subhagā kīrtimālā yaśasvinī ।
prabhagnā cirarātrāya mama sītām apaśyataḥ ॥44॥

Обладающая добрым конем, прекрасная (благословенная) гирлянда славы славная
Распалась на части за эту долгую ночь у меня, не нашедшего Ситу.

tāpaso vā bhaviṣyāmi niyato vṛkṣamūlikaḥ ।
netaḥ pratigamiṣyāmi tām adṛṣṭvāsitekṣaṇām ॥45॥

Или я стану аскетом, усмирившим чувства, живущим у корней дерева.
Не вернусь я отсюда, не найдя черноокой (Ситы).

yadi tu pratigacchāmi sītām anadhigamya tām ।
aṅgadaḥ sahitaiḥ sarvair vānarair na bhaviṣyati ॥46॥

Если же я вернусь, не найдя Ситу,
Умрет Ангада вместе со всеми обезьянами.

vināśe bahavo doṣā jīvan prāpnoti bhadrakam ।
tasmāt prāṇān dhariṣyāmi dhruvo jīvati saṃgamaḥ ॥47॥

В гибели много несчастий, живой обретает благо.
Потому сохраню я жизнь. Если буду жить, несомненно, придет удача».

evaṃ bahuvidhaṃ duḥkhaṃ manasā dhārayan bahu ।
nādhyagacchat tadā pāraṃ śokasya kapikuñjaraḥ ॥48॥

Так различными способами обдумывая снова и снова [свое] несчастье,
Не достиг тогда слон среди обезьян другого берега скорби (то есть не нашел утешения).

tato vikramamāsādya dhairyavān kapikuñjaraḥ ।
rāvaṇaṃ vā vadhiṣyāmi daśagrīvaṃ mahābalam ।
kāmam astu hṛtā sītā pratyācīrṇaṃ bhaviṣyati ॥49॥

Тогда, [снова] обретя мужество, стойкий слон среди обезьян [подумал]:
«Или я убью Равану, могучего десятиглавца.
Конечно, пусть похищена Сита, но будет она отомщена.

athavainaṃ samutkṣipya upary upari sāgaram ।
rāmāyopahariṣyāmi paśuṃ paśupater iva ॥50॥

Или швырнув [Равану] высоко-высоко через океан,
Доставлю [его] Раме, словно жертвенное животное – Пашупати (Шиве)».

iti cintāsamāpannaḥ sītām anadhigamya tām ।
dhyānaśokaparītātmā cintayām āsa vānaraḥ ॥51॥

Так, не найдя Ситы, погруженный в печальные думы,
Размышлял обезьяна, чья душа была охвачена размышлениями и скорбью.

yāvat sītāṃ na paśyāmi rāmapatnīṃ yaśasvinīm ।
tāvad etāṃ purīṃ laṅkāṃ vicinomi punaḥ punaḥ ॥52॥

«Пока не отыщу Ситу, славную жену Рамы,
До тех пор буду снова и снова обыскивать город Ланку.

sampātivacanāc cāpi rāmaṃ yady ānayāmy aham ।
apaśyan rāghavo bhāryāṃ nirdahet sarvavānarān ॥53॥

Даже если, следуя словам Сампати, приведу я Раму [сюда],
Рагхава, не видя жены, уничтожит всех обезьян.

ihaiva niyatāhāro vatsyāmi niyatendriyaḥ ।
na matkṛte vinaśyeyuḥ sarve te naravānarāḥ ॥54॥

Здесь, воздержанный в пище, укротивший органы чувств, буду я жить.
Не погибнут из-за меня все те люди и обезьяны.

aśokavanikā cāpi mahatīyaṃ mahādrumā ।
imām abhigamiṣyāmi na hīyaṃ vicitā mayā ॥55॥

Вот роща деревьев ашоки, обширная, с высокими деревьями.
Пойду туда, ведь она еще не осмотрена мной.

vasūn rudrāṃs tathādityān aśvinau maruto 'pi ca ।
namaskṛtvā gamiṣyāmi rakṣasāṃ śokavardhanaḥ ॥56॥

Богов-васу, рудр и адитьев, Ашвинов и марутов
Восхвалив, пойду я [туда], увеличивающий горе ракшасов (чтобы принести горе ракшасам).

jitvā tu rākṣasān devīm ikṣvākukulanandinīm ।
sampradāsyāmi rāmāyā siddhīm iva tapasvine ॥57॥

Победив же ракшасов, царевну, отраду рода Икшваку
Отдам я Раме, словно аскету – плод подвижничества.

sa muhūrtam iva dhyātvā cintāvigrathitendriyaḥ ।
udatiṣṭhan mahābāhur hanūmān mārutātmajaḥ ॥58॥

Подумав некоторое время, он, чьи органы чувств были связаны тревогой,
Встал мощнорукий Хануман, сын ветра.

namo 'stu rāmāya salakṣmaṇāya; ।
devyai ca tasyai janakātmajāyai ।
namo 'stu rudrendrayamānilebhyo; ।
namo 'stu candrārkamarudgaṇebhyaḥ ॥59॥

«Славится пусть Рама с Лакшманой вместе,
Слава царевне, дочери Джанаки,
Слава Рудре, Индре, Яме и Аниле,
Слава луне и солнцу, и марутам слава».

sa tebhyas tu namaskṛtvā sugrīvāya ca mārutiḥ ।
diśaḥ sarvāḥ samālokya so 'śokavanikāṃ prati ॥60॥

Восхвалив их и Сугриву, сын ветра
Огляделся по сторонам [и обратился] к роще ашоки.

sa gatvā manasā pūrvam aśokavanikāṃ śubhām ।
uttaraṃ cintayām āsa vānaro mārutātmajaḥ ॥61॥

Обратившись мыслью сперва к прекрасной роще ашоки,
Далее подумал обезьяна, сын ветра:

dhruvaṃ tu rakṣobahulā bhaviṣyati vanākulā ।
aśokavanikā puṇyā sarvasaṃskārasaṃskṛtā ॥62॥

Несомненно, полна ракшасами изобилующая деревьями
Роща ашоки, чистая (святая) и превосходно ухоженная.

rakṣiṇaś cātra vihitā nūnaṃ rakṣanti pādapān ।
bhagavān api viśvātmā nātikṣobhaṃ pravāyati ॥63॥

Несомненно, стража, поставленная там, охраняет деревья.
Даже господин, являющийся душой вселенной (Вайю) не дует [там] чрезмерно.

saṃkṣipto 'yaṃ mayātmā ca rāmārthe rāvaṇasya ca ।
siddhiṃ diśantu me sarve devāḥ sarṣigaṇās tv iha ॥64॥

Уменьшил я себя ради Рамы и из-за Раваны.
Пусть укажут мне [путь] к успеху все боги с множеством риши,

brahmā svayambhūr bhagavān devāś caiva tapasvinaḥ ।
siddhim agniś ca vāyuś ca puruhūtaś ca vajradhṛt ॥65॥

Господин Брахма самосущий, боги и подвижники,
[Даруют] успех [мне], и Агни, и Вайю, и призываемый многими держатель ваджры (Индра).

varuṇaḥ pāśahastaś ca somādityau tathaiva ca ।
aśvinau ca mahātmānau marutaḥ sarva eva ca ॥66॥

Варуна с петлей в руке, а также Луна и Солнце,
И Ашвины, великие духом, и все маруты,

siddhiṃ sarvāṇi bhūtāni bhūtānāṃ caiva yaḥ prabhuḥ ।
dāsyanti mama ye cānye 'py adṛṣṭāḥ pathi gocarāḥ ॥67॥

Все великие существа, и владыка над живыми существами (Шива или же Вишну)
И иные невидимые существа, находящиеся на моем пути, пусть даруют мне удачу.

tad unnasaṃ pāṇḍuradantam avraṇaṃ; ।
śucismitaṃ padmapalāśalocanam ।
drakṣye tad āryāvadanaṃ kadā nv ahaṃ; ।
prasannatārādhipatulyavarcasam ॥68॥

Когда же увижу я лицо благородной (Ситы),
С выдающимся носом, белыми зубами, лишенное изъянов,
С ясной улыбкой, с глазами, подобными лепесткам лотоса,
Сиянием равное ясной луне – владычице звезд?

kṣudreṇa hīnena nṛśaṃsamūrtiṇā; ।
sudāruṇālāṃkṛtaveṣadhāriṇā ।
balābhibhūtā abalā tapasvinī ।
kathaṃ nu me dṛṣṭipathe 'dya sā bhavet ॥69॥

Подлым, низким, с жестоким обликом,
Свирепым и носящим украшенную одежду (прячущим свирепость под украшенным обличьем)
Силой его обиженная слабая, подвижница (страдалица),
Как попадет она сегодня на путь моего взгляда?

Глава 14

sa muhūrtam iva dhyatvā manasā cādhigamya tām ।
avapluto mahātejāḥ prākāraṃ tasya veśmanaḥ ॥1॥

Поразмыслив немного, устремившись душой к той [роще],
Запрыгнул могучий (Хануман) на ограду того дворца.

sa tu saṃhṛṣṭasarvāṅgaḥ prākārastho mahākapiḥ ।
puṣpitāgrān vasantādau dadarśa vividhān drumān ॥2॥

Великая обезьяна, все тело которой было охвачено волнением, стоя на стене,
Увидела разнообразные деревья, чьи кроны в начале весны были покрыты цветами.

sālān aśokān bhavyāṃś ca campakāṃś ca supuṣpitān ।
uddālakān nāgavṛkṣāṃś cūtān kapimukhān api ॥3॥

Прекрасные шала, ашока, бхавья и цветущие чампаки,
Уддалаки, нагаврикши, манго и капимукхи.

tathāmravaṇasaṃchannāṃ latāśatasamāvṛtām ।
jyāmukta iva nārācaḥ pupluve vṛkṣavāṭikām ॥4॥

К окруженной деревьями манго, покрытой сотнями лиан
Роще помчался [Хануман], словно стрела, выпущенная из лука.

sa praviṣya vicitrāṃ tāṃ vihagair abhināditām ।
rājataiḥ kāñcanaiś caiva pādapaiḥ sarvato vṛtām ॥5॥

Он, войдя, ту многоцветную, оглашаемую криками птиц,
Покрытую повсюду серебряными и золотыми деревьями,

vihagair mṛgasaṃghaiś ca vicitrāṃ citrakānanām ।
uditādityasaṃkāśāṃ dadarśa hanumān kapiḥ ॥6॥

[Населенную] птицами и стадами оленей дивную многоцветную рощу,
Подобную взошедшему солнцу, увидел Хануман-обезьяна,

vṛtāṃ nānāvidhair vṛkṣaiḥ puṣpopagaphalopagaiḥ ।
kokilair bhṛṅgarājaiś ca mattair nityaniṣevitām ॥7॥

Покрытую разнообразными деревьями, на которых росли цветы и плоды,
Где постоянно летали радостные (опьяненные страстью) кукушки и пчелы,

prahṛṣṭamanujāṃ kale mṛgapakṣisamākulām ।
mattabarhiṇasaṃghuṣṭāṃ nānādvijagaṇāyutām ॥8॥

Где люди радостны в [любое] время, где полно зверей и птиц,
Где звучат голоса опьяненных павлинов, где обитают стаи разнообразных птиц.

mārgamāṇo varārohāṃ rājaputrīm aninditām ।
sukhaprasuptān vihagān bodhayām āsa vānaraḥ ॥9॥

Разыскивая прекраснобедрую царскую дочь безупречную,
Обезьяна разбудила сладко спящих птиц.

utpatadbhir dvijagaṇaiḥ pakṣair vātaiḥ samāhatāḥ ।
anekavarṇā vividhā mumucuḥ puṣpavṛṣṭayaḥ ॥10॥

Ветрами, которые поднялись от крыльев взлетающих птиц, сотрясаемые [деревья]
Пролили многоцветные разнообразные цветочные дожди.

puṣpāvakīrṇaḥ śuśubhe hanumān mārutātmajaḥ ।
aśokavanikāmadhye yathā puṣpamayo giriḥ ॥11॥

Осыпанный цветами, Хануман, сын ветра, стал похож
На гору из цветов посреди ашоковой рощи.

diśaḥ sarvābhidhāvantaṃ vṛkṣakhaṇḍagataṃ kapim ।
dṛṣṭvā sarvāṇi bhūtāni vasanta iti menire ॥12॥

Видя обезьяну, которая бегала по роще в разные стороны,
Все живые существа решили, что это [сама воплощенная] весна.

vṛkṣebhyaḥ patitaiḥ puṣpair avakīrṇā pṛthagvidhaiḥ ।
rarāja vasudhā tatra pramadeva vibhūṣitā ॥13॥

Облетевшими с деревьев цветами каждого вида усыпанная
Стала земля там похожей на украшенную юную женщину.

tarasvinā te taravas tarasā bahu kampitāḥ ।
kusumāni vicitrāṇi sasṛjuḥ kapinā tadā ॥14॥

Те деревья, мощно сотрясенные могучей обезьяной,
Сбросили с себя прекрасные цветы.

nirdhūtapatraśikharāḥ śīrṇapuṣpaphaladrumāḥ ।
nikṣiptavastrābharaṇā dhūrtā iva parājitāḥ ॥15॥

С деревьев, чьи кроны были сотрясены, с которых облетели цветы и плоды,
Были подобны проигравшимся игрокам, лишившимся своих одежд и драгоценностей.

hanūmatā vegavatā kampitās te nagottamāḥ ।
puṣpaparṇaphalāny āśu mumucuḥ phalaśālinaḥ ॥16॥

Сотрясенные могучим Хануманом, те лучшие из деревьев,
Изобилующие плодами, тут же сбросили с себя цветы, листья и плоды.

vihaṃgasaṃghair hīnās te skandhamātrāśrayā drumāḥ ।
babhūvur agamāḥ sarve mārutena vinirdhutāḥ ॥17॥

У деревьев, покинутых птицами, остались только ветки,
Стояли неподвижно все, сотрясенные сыном ветра.

vidhūtakeśī yuvatir yathā mṛditavarṇikā ।
nipītaśubhadantoṣṭhī nakhair dantaiś ca vikṣatā ॥18॥

Словно девушка с растрепанными волосами, со стертою косметикой,
С исцелованными (досл. выпитыми) прекрасными зубами и губами, израненная ногтями и зубами,

tathā lāṅgūlahastais tu caraṇābhyāṃ ca marditā ।
tathaivāśokavanikā prabhagnavanapādapā ॥19॥

Так истерзанная хвостом, руками и ступнями [Ханумана]
Выглядела роща ашоки, чьи деревья были сокрушены.

mahālatānāṃ dāmāni vyadhamat tarasā kapiḥ ।
yathā prāvṛṣi vegena meghajālāni mārutaḥ ॥20॥

Гирлянды длинных лиан разорвала быстро обезьяна,
Словно в сезон дождей ветер стремительно [разрывает] гряды туч.

sa tatra maṇibhūmīś ca rājatīś ca manoramāḥ ।
tathā kāñcanabhūmīś ca vicaran dadṛśe kapiḥ ॥21॥

Там расхаживая, увидела обезьяна прекрасные участки земли,
Выложенные драгоценными камнями, серебром и золотом,

vāpīś ca vividhākārāḥ pūrṇāḥ paramavāriṇā ।
mahārhair maṇisopānair upapannās tatas tataḥ ॥22॥

И здесь и там пруды разнообразных форм, наполненные чистейшей (превосходной) водой,
С дорогостоящими лестницами, выложенными драгоценными камнями,

muktāpravālasikatāḥ sphaṭikāntarakuṭṭimāḥ ।
kāñcanais tarubhiś citrais tīrajair upaśobhitāḥ ॥23॥

С жемчугами и кораллами вместо песка, с мозаичными полами, выложенными хрусталем,
Украшенные прекрасными золотыми деревьями, растущими вдоль берега.

buddhapadmotpalavanāś cakravākopakūjitāḥ ।
natyūharutasaṃghuṣṭā haṃsasārasanāditāḥ ॥24॥

С купами раскрывшихся (цветущих) лотосов и кувшинок, оглашаемые криками чакравак,
Криками натьюх, криками гусей и журавлей.

dīrghābhir drumayuktābhiḥ saridbhiś ca samantataḥ ।
amṛtopamatoyābhiḥ śivābhir upasaṃskṛtāḥ ॥25॥

Повсюду они были украшены чистыми потоками,
С водою, подобной амрите, вдоль которых росли высокие деревья.

latāśatair avatatāḥ saṃtānakasamāvṛtāḥ ।
nānāgulmāvṛtavanāḥ karavīrakṛtāntarāḥ ॥26॥

Были они оплетены сотнями лиан и покрыты цветами сантанаки,
Были они покрыты разнообразными кустарниками, среди которых росли каравиры (олеандры).

śilāgṛhair avatataṃ nānāvṛkṣasamāvṛtam ।
dadarśa kapiśārdūlo ramyaṃ jagati parvatam ॥28॥

Тогда гору, с высокой вершиной, подобную облаку,
С прекрасным (многоцветным) пиком, окруженную со всех сторон [меньшими] пиками,
Покрытую гротами и разнообразными деревьями,
[Самую] прекрасную в мире гору увидел тигр среди обезьян.

dadarśa ca nagāt tasmān nadīṃ nipatitāṃ kapiḥ ।
aṅkād iva samutpatya priyasya patitāṃ priyām ॥29॥

Увидела обезьяна реку, которая ниспадала с той горы,
Подобно возлюбленной, которая упала, встав из объятий любимого.

jale nipatitāgraiś ca pādapair upaśobhitām ।
vāryamāṇām iva kruddhāṃ pramadāṃ priyabandhubhiḥ ॥30॥

Была она украшена деревьями, опустившими свои кроны в [ее] воду,
Подобную разгневанной красавице, удерживаемой подругами.

punar āvṛttatoyāṃ ca dadarśa sa mahākapiḥ ।
prasannām iva kāntasya kāntāṃ punar upasthitām ॥31॥

И увидела великая обезьяна как снова поворачиваются ее воды,
Словно влюбленная женщина, которая снова вернулась к возлюбленному.

tasyādūrāt sa padminyo nānādvijagaṇāyutāḥ ।
dadarśa kapiśārdūlo hanumān mārutātmajaḥ ॥32॥

Неподалеку увидел Хануман, тигр среди обезьян, сын ветра,
Лотосовые пруды, где были стаи различных птиц,

kṛtrimāṃ dīrghikāṃ cāpi pūrṇāṃ śītena vāriṇā ।
maṇipravarasopānāṃ muktāsikataśobhitām ॥33॥

И протяженный канал, наполненный прохладной водой,
С лестницами, выложенными драгоценными камнями, украшенный жемчугом вместо песка,

vividhair mṛgasaṃghaiś ca vicitrāṃ citrakānanām ।
prāsādaiḥ sumahadbhiś ca nirmitair viśvakarmaṇā ॥34॥

Со стадами разнообразных зверей, с прекрасной рощей,
С высокими дворцами, построенными Вишвакарманом,

kānanaiḥ kṛtrimaiś cāpi sarvataḥ samalaṃkṛtām ।
ye ke cit pādapās tatra puṣpopagaphalopagāḥ ॥35॥

Была она украшена повсюду высаженными (досл. искусственными) рощами,
И были там деревья с цветами и плодами.

sacchatrāḥ savitardīkāḥ sarve sauvarṇavedikāḥ ।
latāpratānair bahubhiḥ parṇaiś ca bahubhir vṛtām ॥36॥

Были там навесы и скамьи и золотые возвышения.
Увитое множеством лиан и покрытое множеством листьев

kāñcanīṃ śiṃśupām ekāṃ dadarśa sa mahākapiḥ ।
vṛtām hemamayībhis tu vedikābhiḥ samantataḥ ॥37॥

Одно золотое [дерево] шимшупа увидела великая обезьяна,
Окруженное со всех сторон возвышениями из золота.

so 'paśyad bhūmibhāgāṃś ca nagaprasravaṇāni ca ।
suvarṇavṛkṣān aparān dadarśa śikhisaṃnibhān ॥38॥

Увидел он участки земли и горные потоки,
Увидел несравненные золотые деревья, подобные павлинам.

teṣāṃ drumāṇāṃ prabhayā meror iva mahākapiḥ ।
amanyata tadā vīraḥ kāñcano 'smīti sarvataḥ ॥39॥

В сиянии этих деревьев, подобном сиянию Меру, великая обезьяна
Подумала тогда отважная: «Сам я весь словно бы из золота».

tān kāñcanān vṛkṣagaṇān marutena prakampitān ।
kiṅkiṇīśatanirghoṣāṃ dṛṣṭvā vismayam āgamat ॥40॥

Глядя на эти золотые деревья, которые качал ветер,
Которые издавали звон сотен золотых колокольчиков, пришел [Хануман] в изумление.

supuṣpitāgrāṃ rucirāṃs taruṇāṅkurapallavām ।
tām āruhya mahāvegaḥ śiṃśapāṃ parṇasaṃvṛtām ॥41॥

На дерево шимшапу с цветущей кроной, прекрасное, с юными побегами
И густой листвой, взобрался стремительный [Хануман].

ito drakṣyāmi vaidehīṃ rāmadarśanalālasām ।
itaś cetaś ca duḥkhārtāṃ sampatantīṃ yadṛcchayā ॥42॥

«Отсюда я увижу Вайдехи, жаждущую встречи с Рамой,
Бродящую здесь и там, удрученную скорбью, случайно.

aśokavanikā ceyaṃ dṛḍhaṃ ramyā durātmanaḥ ।
candanaiś campakaiś cāpi bakulaiś ca vibhūṣitā ॥43॥

Эта прекрасная роща ашоки, украшенная
Сандалом, чампакой и бакулой, принадлежит, несомненно, злобному духом [Раване].

iyaṃ ca nalinī ramyā dvijasaṃghaniṣevitā ।
imāṃ sā rāmamahiṣī nūnam eṣyati jānakī ॥44॥

Вот прекрасный лотосовый пруд со стаями птиц.
К нему несомненно придет Джанаки, жена Рамы.

sā rāmā rāmamahiṣī rāghavasya priyā satī ।
vanasaṃcārakuśalā dhrūvam eṣyati jānakī ॥45॥

Прекрасная жена Рамы, возлюбленная Рагхавы добродетельная,
Привычная бродить по лесам, несомненно, придет [сюда] Джанаки.

atha vā mṛgaśāvākṣī vanasyāsya vicakṣaṇā ।
vanam eṣyati sādyeha rāmacintāsukarśitā ॥46॥

Наверное, ланеокая [Сита] знакома с этой рощей.
Придет она в эту рощу сегодня, томящаяся думами о Раме.

rāmaśokābhisaṃtaptā sā devī vāmalocanā ।
vanavāsaratā nityam eṣyate vanacāriṇī ॥47॥

Измученная скорбью по Раме, эта царевна прекрасноглазая,
Любящая лесную жизнь, несомненно, придет жительница леса.

vanecarāṇāṃ satataṃ nūnaṃ spṛhayate purā ।
rāmasya dayitā bhāryā janakasya sutā satī ॥48॥

Всегда прежде любила лесных обитателей
Возлюбленная жена Рамы, дочь Джанаки добродетельная.

saṃdhyākālamanāḥ śyāmā dhruvam eṣyati jānakī ।
nadīṃ cemāṃ śivajalāṃ saṃdhyārthe varavarṇinī ॥49॥

Помышляя о вечерних обрядах придет, несомненно, смуглая Джанаки
К этой реке с чистой водою для совершения омовения, прекрасная.

tasyāś cāpy anurūpeyam aśokavanikā śubhā ।
śubhā yā pārthivendrasya patnī rāmasya sammatā ॥50॥

Эта прекрасная роща ашоки подходит для нее,
Прекрасной жены владыки царей, высоко ценимой (любимой) Рамой.

yadi jivati sā devī tārādhipanibhānanā ।
āgamiṣyati sāvaśyam imāṃ śivajalāṃ nadīm ॥51॥

Если жива царевна, чье лицо подобно луне,
Придет она несомненно к этой реке с чистыми водами.

evaṃ tu matvā hanumān mahātmā ।
pratīkṣamāṇo manujendrapatnīm ।
avekṣamāṇaś ca dadarśa sarvaṃ ।
supuṣpite parṇaghane nilīnaḥ ॥52॥

Подумав так, великий духом Хануман,
Спрятавшись среди цветов и листвы,
Ожидая супругу владыки людей (Рамы),
Обозревая, видел все [в роще].

Глава 15

sa vīkṣamāṇas tatrastho mārgamāṇaś ca maithilīm ।
avekṣamāṇaś ca mahīṃ sarvāṃ tām anvavaikṣata ॥1॥

Находясь там, высматривая Майтхили,
Он, смотрящий, видел всю ту землю (то есть всю рощу),

saṃtānakalatābhiś ca pādapair upaśobhitām ।
divyagandharasopetāṃ sarvataḥ samalaṃkṛtām ॥2॥

Украшенную лианами сантаки и деревьями,
Наполненную дивным благоуханием, повсюду украшенную,

tāṃ sa nandanasaṃkāśāṃ mṛgapakṣibhir āvṛtām ।
harmyaprāsādasambādhāṃ kokilākulaniḥsvanām ॥3॥

Подобную роще Нандана, населенную зверями и птицами,
С павильонами и дворцами, оглашаемую пением кукушек,

kāñcanotpalapadmābhir vāpībhir upaśobhitām ।
bahvāsanakuthopetāṃ bahubhūmigṛhāyutām ॥4॥

Украшенную прудами, в которых были золотые кувшинки и лотосы,
С множеством сидений, покрытых разноцветными тканями, с множеством подземных покоев,

sarvartukusumai ramyaiḥ phalavadbhiś ca pādapaiḥ ।
puṣpitānām aśokānāṃ śriyā sūryodayaprabhām ॥5॥

С прекрасными деревьями, цветущими во всякую пору года и с обильными плодами,
С цветущими ашоками, великолепием подобную восходу солнца.

pradīptām iva tatrastho mārutiḥ samudaikṣata ।
niṣpatraśākhāṃ vihagaiḥ kriyamāṇām ivāsakṛt ॥6॥

Находящийся там сын ветра смотрел на как бы сияющую,
С чьих веток словно бы множество раз птицы отрясали листву,

viniṣpatadbhiḥ śataśaś citraiḥ puṣpāvataṃsakaiḥ ।
samūlapuṣparacitair aśokaiḥ śokanāśanaiḥ ॥7॥

Слетая [с них] сотнями, с разноцветными цветочными гирляндами,
С ашоками, уносящими скорбь, от корней усыпанными цветами,

puṣpabhārātibhāraiś ca spṛśadbhir iva medinīm ।
karṇikāraiḥ kusumitaiḥ kiṃśukaiś ca supuṣpitaiḥ ॥8॥

С тяжкою ношей цветов словно бы касающимися земли,
С цветущими карникарами и кимшуками.

sa deśaḥ prabhayā teṣāṃ pradīpta iva sarvataḥ ।
puṃnāgāḥ saptaparṇāś ca campakoddālakās tathā ॥9॥

Эта земля словно была озарена повсюду их сиянием,
[Деревья] пуннаги, саптапарны, чампаки и уддалаки

vivṛddhamūlā bahavaḥ śobhante sma supuṣpitāḥ ।
śātakumbhanibhāḥ ke cit ke cid agniśikhaprabhāḥ ॥10॥

С могучими корнями, многочисленные, цветущие сияли [там],
Некоторые подобные золоту, другие подобные языкам пламени,

nīlāñjananibhāḥ ke cit tatrāśokāḥ sahasraśaḥ ।
nandanaṃ vividhodyānaṃ citraṃ caitrarathaṃ yathā ॥11॥

Иные подобные черной сурьме, там [росли] тысячи ашок,
Словно роща Нандана с разнообразными садами [или] прекрасная Чайтраратха (роща Куберы),

ativṛttam ivācintyaṃ divyaṃ ramyaśriyāyutam ।
dvitīyam iva cākāśaṃ puṣpajyotirgaṇāyutam ॥12॥

Даже превосходя [их] – невообразимая, дивная, прекрасная, наделенная сиянием,
Подобная второму небу с цветами вместо звезд.

puṣparatnaśataiś citraṃ pañcamaṃ sāgaraṃ yathā ।
sarvartupuṣpair nicitaṃ pādapair madhugandhibhiḥ ॥13॥

Прекрасная, с сотнями цветов-жемчужин, подобная пятому океану,
С множеством деревьев, цветущих во всякое время года, издающих аромат меда.

nānāninādair udyānaṃ ramyaṃ mṛgagaṇadvijaiḥ ।
anekagandhapravahaṃ puṇyagandhaṃ manoramam ॥14॥

Прекрасный сад, оглашаемый голосами зверей и птиц,
В котором распространялись разнообразные ароматы, душистый, чарующий,

śailendram iva gandhāḍhyaṃ dvitīyaṃ gandhamādanam ।
aśokavanikāyāṃ tu tasyāṃ vānarapuṃgavaḥ ॥15॥

Был он подобен второй горе Гандхамадане, богатой ароматами.
В той роще ашоки бык среди обезьян

sa dadarśāvidūrasthaṃ caityaprāsādam ūrjitam ।
madhye stambhasahasreṇa sthitaṃ kailāsapāṇḍuram ॥16॥

Увидел расположенный неподалеку высокий дворец, подобный ступе,
С расположенными посредине тысячами колонн, белый, словно гора Кайласа,

pravālakṛtasopānaṃ taptakāñcanavedikam ।
muṣṇantam iva cakṣūṃṣi dyotamānam iva śriyā ॥17॥

С лестницами из кораллов, с возвышениями (или перилами) из расплавленного золота,
Словно бы похищающий взгляды, словно бы сияющий роскошью,

nirmalaṃ prāṃśubhāvatvād ullikhantam ivāmbaram ।
tato malinasaṃvītāṃ rākṣasībhiḥ samāvṛtām ॥18॥

Незапятнанный (чистый), благодаря своей высоте словно бы касающийся неба.
И вот в грязной одежде, окруженную ракшаси,

upavāsakṛśāṃ dīnāṃ niḥśvasāntīṃ punaḥ punaḥ ।
dadarśa śuklapakṣādau candrarekhām ivāmalām ॥19॥

Исхудавшую от поста, печальную, то и дело вздыхающую
Увидел [женщину], ясную, словно луна в начале светлой половины месяца.

mandaprakhyāyamānena rūpeṇa ruciraprabhām ।
pinaddhāṃ dhūmajālena śikhām iva vibhāvasoḥ ॥20॥

С трудноузнаваемым обликом, сияющую
Подобно пламени огня, которое скрывают клубы дыма,

pītenaikena saṃvītāṃ kliṣṭenottamavāsasā ।
sapaṅkām analaṃkārāṃ vipadmām iva padminīm ॥21॥

Одетую в одно желтое платье, превосходное, [но] изношенное,
Покрытую грязью, без украшений, подобную пруду, лишенному лотосов,

pīḍitāṃ duḥkhasaṃtaptāṃ parikṣīṇāṃ tapasvinīm ।
graheṇāṅgārakeṇeva pīḍitām iva rohiṇīm ॥22॥

Измученную, истерзанную скорбью, исхудавшую страдалицу,
Подобную [созвездию] Рохини, которое затмил Марс,

aśrupūrṇamukhīṃ dīnāṃ kṛśām anaśanena ca ।
śokadhyānaparāṃ dīnāṃ nityaṃ duḥkhaparāyaṇām ॥23॥

С лицом, залитым слезами, печальную, худую из-за воздержания от пищи,
Погруженную в скорбные мысли, печальную, всегда полностью погруженную в свои беды,

priyaṃ janam apaśyantīṃ paśyantīṃ rākṣasīgaṇam ।
svagaṇena mṛgīṃ hīnāṃ śvagaṇenāvṛtām iva ॥24॥

Не видящую возлюбленного, видящую [только] толпы ракшаси,
Подобную лани, которая отбилась стада и попала в свору собак,

nīlanāgābhayā veṇyā jaghanaṃ gatayaikayā ।
nīlayā nīradāpāye vanarājyā mahīmiva ॥25॥

С единственной косой, доходящей до бедер, подобной черной змее,
Подобную земле в сезон дождей с чернеющей полоской леса,

sukhārhāṃ duḥkhasaṃtaptāṃ vyasanānām akovidām ।
tāṃ vilokya viśālākṣīm adhikaṃ malināṃ kṛśām ॥26॥

Достойную счастья, [но] измученную несчастьем, непривычную к бедам,
Глядя на ту широкоглазую, очень грязную и исхудавшую,

tarkayām āsa sīteti kāraṇair upapādibhiḥ ।
hriyamāṇā tadā tena rakṣasā kāmarūpiṇā ॥27॥

Подумал [Хануман]: «Судя по приметам, это Сита.
С той, которую уносил тот ракшас, свободно меняющий облик,

yathārūpā hi dṛṣṭā sā tathārūpeyam aṅganā ।
pūrṇacandrānanāṃ subhrūṃ cāruvṛttapayodharām ॥28॥

И которую я видел, сходна обликом эта женщина».
Лицо у нее подобно полной луне, прекрасны брови, грудь красива и округла.

kurvantīṃ prabhayā devīṃ sarvā vitimirā diśaḥ ।
tāṃ nīlakeśīṃ (nīlakaṇṭhīṃ) bimboṣṭhīṃ sumadhyāṃ supratiṣṭhitām ॥29॥

Царевна своим сиянием озаряет все стороны света.
Черные волосы у нее, уста словно бимба, стройный стан, изящно она стоит.

sītāṃ padmapalāśākṣīṃ manmathasya ratiṃ yathā ।
iṣṭāṃ sarvasya jagataḥ pūrṇacandraprabhām iva ॥30॥

Сита лотосоглазая подобна Рати, супруге Манматхи (бога любви),
Желанна она всему миру, подобно свету полной луны.

bhūmau sutanum āsīnāṃ niyatām iva tāpasīm ।
niḥśvāsabahulāṃ bhīruṃ bhujagendravadhūm iva ॥31॥

На земле, прекрасная телом, сидит, словно смирившая себя подвижница,
Постоянно вздыхающая, робкая, подобная невестке (жене) владыки змей³⁶.

36. См. у Голдмана примечание на стр. 393 (строфы 30-31).

śokajālena mahatā vitatena na rājatīm ।
saṃsaktāṃ dhūmajālena śikhām iva vibhāvasoḥ ॥32॥

Из-за великой сети скорби, покрывшей ее, поблекла ее красота (не сияет она)
Словно пламя огня, окутанное облаком дыма.

tāṃ smṛtīm iva saṃdigdhām ṛddhiṃ nipatitām iva ।
vihatām iva ca śraddhām āśāṃ pratihatām iva ॥33॥

Она подобна смрити, чей смысл смутен (или «подообна смутному воспоминанию), подобна она утраченному богатству,
Подобна она утерянной вере или разрушенной надежде,

sopasargāṃ yathā siddhiṃ buddhiṃ sakaluṣām iva ।
abhūtenāpavādena kīrtiṃ nipatitām iva ॥34॥

Она – словно удача, пораженная несчастьем, словно помрачившийся рассудок,
Словно слава, утраченная из-за лживого злословия.

rāmoparodhavyathitāṃ rakṣogaṇanipīḍitām ।
abalāṃ mṛgaśāvākṣīṃ vīkṣamāṇāṃ tatas tataḥ ॥35॥

Страдающая от разлуки с Рамой, измученная ракшасами,
Женщина с очами лани, смотрящая по сторонам.

bāṣpāmbuparipūrṇena kṛṣṇavakrākṣipakṣmaṇā ।
vadanenāprasannena niḥśvasantīṃ punaḥ punaḥ ॥36॥

С несчастным лицом, залитым слезами,
С черными изогнутыми ресницами, вздыхающая снова и снова.

malapaṅkadharāṃ dīnāṃ maṇḍanārhām amaṇḍitām ।
prabhāṃ nakṣatrarājasya kālameghair ivāvṛtām ॥37॥

Покрытая грязью, печальная, достойная украшений, [но] без украшений,
Она подобна свету царя созвездий (луны), скрытому черными тучами.

tasya saṃdidihe buddhis tathā sītāṃ nirīkṣya ca ।
āmnāyānām ayogena vidyāṃ praśithilām iva ॥38॥

При взгляде на Ситу его (Ханумана) разум сомневался,
Словно знание священных текстов, ставшее нечетким из-за отсутствия повторения.

duḥkhena bubudhe sītāṃ hanumān analaṃkṛtām ।
saṃskāreṇa yathā hīnāṃ vācam arthāntaraṃ gatām ॥39॥

С трудом узнал Хануман Ситу, лишенную украшений,
Словно речь, утратившую ясность из-за нечеткого изложения.

tāṃ samīkṣya viśālākṣīṃ rājaputrīm aninditām ।
tarkayām āsa sīteti kāraṇair upapādayan ॥40॥

Глядя на широкоглазую царскую дочь безупречную,
Решил он, что это Сита, убеждаясь [в том] по приметам.

vaidehyā yāni cāṅgeṣu tadā rāmo 'nvakīrtayat ।
tāny ābharaṇajālāni gātraśobhīny alakṣayat ॥41॥

Заметил он на теле Ситы украшения, украшавшие члены ее тела,
О которых рассказывал Рама.

sukṛtau karṇaveṣṭau ca śvadaṃṣṭrau ca susaṃsthitau ।
maṇividrumacitrāṇi hasteṣv ābharaṇāni ca ॥42॥

«Две превосходно сделанные серьги, два «собачьих клыка»³⁷ великолепной формы,
На руках – украшения, расцвеченные драгоценными камнями и кораллами.

37. См. комментарий Голдмана на стр. 394 (строфы 40-41)

śyāmāni cirayuktatvāt tathā saṃsthānavanti ca ।
tāny evaitāni manye 'haṃ yāni rāmo 'nvakīrtayat ॥43॥

«Хотя они и потемнели от того, что их долго носили, мне кажется,
Что они именно таковы, как рассказывал Рама.

tatra yāny avahīnāni tāny ahaṃ nopalakṣaye ।
yāny asyā nāvahīnāni tānīmāni na saṃśayaḥ ॥44॥

Те, которые были [ею] утрачены, тех я не вижу [сейчас],
Те, которые не были утрачены, они те самые, без сомнения.

pītaṃ kanakapaṭṭābhaṃ srastaṃ tad vasanaṃ śubham ।
uttarīyaṃ nagāsaktaṃ tadā dṛṣṭaṃ plavaṃgamaiḥ ॥45॥

Прекрасное верхнее платье, желтое, словно слиток золота, упавшее
Зацепившееся за дерево, увидено было обезьянами.

bhūṣaṇāni ca mukhyāni dṛṣṭāni dharaṇītale ।
anayaivāpaviddhāni svanavanti mahānti ca ॥46॥

Превосходные украшения были увидены [тогда обезьянами] на земле,
Огромные, звенящие, которые были брошены ею (Ситой).

idaṃ ciragṛhītatvād vasanaṃ kliṣṭavattaram ।
tathāpyanūnaṃ tadvarṇaṃ tathā śrīmad yathetarat ॥47॥

От долгого ношения это платье сильно истерлось,
Однако цвет его такой же великолепный, как и у того другого.

iyaṃ kanakavarṇāṅgī rāmasya mahiṣī priyā ।
pranaṣṭāpi satī yasya manaso na praṇaśyati ॥48॥

Это золототелая возлюбленная супруга Рамы,
Которая, хоть и пропала, но не исчезла из его души.

iyaṃ sā yat kṛte rāmaś caturbhir iha tapyate ।
kāruṇyenānṛśaṃsyena śokena madanena ca ॥49॥

Вот та, из-за которой Рама четырьмя терзается –
Состраданием, мягкосердечием, скорбью и страстью.

strī pranaṣṭeti kāruṇyād āśritety ānṛśaṃsyataḥ ।
patnī naṣṭeti śokena priyeti madanena ca ॥50॥

«Женщина пропала» - из сострадания; «нужно ей прибежище» - из мягкосердечия;
«Жена [моя] пропала» - со скорбью, «любимая» - со страстью.

asyā devyā yathā rūpam aṅgapratyaṅgasauṣṭhavam ।
rāmasya ca tathā rūpaṃ tasyeyam asitekṣaṇā ॥51॥

Как у той царевны облик безупречен в главных и второстепенных членах тела,
Так и облик Рамы. Его (принадлежит ему) эта черноглазая.

asyā devyā manas tasmiṃs tasya cāsyāṃ pratiṣṭhitam ।
teneyaṃ sa ca dharmātmā muhūrtam api jīvati ॥52॥

Душа той царевны в нем, а его [душа] в ней пребывает.
Поэтому она и тот благочестивый (Рама) могут прожить хотя бы миг. (иначе бы они не могли прожить и мгновения).

duṣkaraṃ kṛtavān rāmo hīno yad anayā prabhuḥ ।
dhārayatyātmano dehaṃ na śokenāvasīdati ॥53॥

Трудное дело совершил Рама, владыка, ее лишившийся –
Сохраняет он свое тело, не погибает от горя.

evaṃ sītāṃ tathā dṛṣṭvā hṛṣṭaḥ pavanasambhavaḥ ।
jagāma manasā rāmaṃ praśaśaṃsa ca taṃ prabhum ॥54॥

Так увидев Ситу, обрадованный сын ветра
Обратился мыслями к Раме и восхвалил он того владыку.

Глава 16

praśasya tu praśastavyāṃ sītāṃ tāṃ haripuṃgavaḥ ।
guṇābhirāmaṃ rāmaṃ ca punaś cintāparo 'bhavat ॥1॥

Восхвалив же достойную хвалы Ситу, бык среди обезьян
Снова стал думать о радующем [своими] достоинствами Раме.

sa muhūrtam iva dhyātvā bāṣpaparyākulekṣaṇaḥ ।
sītām āśritya tejasvī hanumān vilalāpa ha ॥2॥

Подумал он некоторое время, и глаза его наполнились слезами,
Заплакал о Сите могучий Хануман.

mānyā guruvinītasya lakṣmaṇasya gurupriyā ।
yadi sītā hi duḥkhārtā kālo hi duratikramaḥ ॥3॥

«Если заслуживающая почтения, возлюбленная старшего брата Лакшманы, обученного наставниками,
Сита измучена бедами, то неодолимо время.

rāmasya vyavasāyajñā lakṣmaṇasya ca dhīmataḥ ।
nātyarthaṃ kṣubhyate devī gaṅgeva jaladāgame ॥4॥

[Но] зная решимость Рамы и мудрого Лакшманы,
Царевна волнуется не более, чем Ганга в начале сезона дождей.

tulyaśīlavayovṛttāṃ tulyābhijanalakṣaṇām ।
rāghavo 'rhati vaidehīṃ taṃ ceyam asitekṣaṇā ॥5॥

Рама достоин Вайдехи, которая равна (подобна) ему характером, возрастом, поведением,
Равна ему рождением и благими знаками, и его достойна черноглазая (Сита)».

tāṃ dṛṣṭvā navahemābhāṃ lokakāntām iva śriyam ।
jagāma manasā rāmaṃ vacanaṃ cedam abravīt ॥6॥

Увидев ее, подобную новому золоту, любимую миром (людьми) словно богиня Шри,
Устремился [Хануман] мыслями к Раме и сказал такие слова:

asyā hetor viśālākṣyā hato vālī mahābalaḥ ।
rāvaṇapratimo vīrye kabandhaś ca nipātitaḥ ॥7॥

«Из-за этой широкоглазой был убит могучий Валин,
И повержен был Кабандха, мужеством равный Раване.

virādhaś ca hataḥ saṃkhye rākṣaso bhīmavikramaḥ ।
vane rāmeṇa vikramya mahendreṇeva śambaraḥ ॥8॥

Был убит в бою и Вирадха, ракшас, грозный своей доблестью.
В лесу напал на него Рама, словно великий Индра – на [демона] Шамбару.

caturdaśa sahasrāṇi rakṣasāṃ bhīmakarmaṇām ।
nihatāni janasthāne śarair agniśikhopamaiḥ ॥9॥

Четырнадцать тысяч ракшасов, грозных в деяниях
Были убиты в Джанастхане стрелами, подобными языкам пламени.

kharaś ca nihataḥ saṃkhye triśirāś ca nipātitaḥ ।
dūṣaṇaś ca mahātejā rāmeṇa viditātmanā ॥10॥

И Кхара был убит в бою, и Триширас был повергнут,
И могучий Душана [был убит] прославленным Рамой.

aiśvaryaṃ vānarāṇāṃ ca durlabhaṃ vālipālitam ।
asyā nimitte sugrīvaḥ prāptavāṃl lokaviśrutaḥ ॥11॥

Царство обезьян, которое нелегко получить, которым правил Валин,
Из-за нее (Ситы) обрел Сугрива, прославленный в мире.

sāgaraś ca mayākrāntaḥ śrīmān nadanadīpatiḥ ।
asyā hetor viśālākṣyāḥ purī ceyaṃ nirīkṣitā ॥12॥

И я пересек океан, великого владыку рек
Из-за этой широкоглазой, и увидел я этот город (Ланку).

yadi rāmaḥ samudrāntāṃ medinīṃ parivartayet ।
asyāḥ kṛte jagac cāpi yuktam ity eva me matiḥ ॥13॥

Если Рама перевернет [всю] землю, простирающуюся до океана
И даже [весь] мир ради нее (Ситы), думаю я, что будет это достойно [его].

rājyaṃ vā triṣu lokeṣu sītā vā janakātmajā ।
trailokyarājyaṃ sakalaṃ sītāyā nāpnuyāt kalām ॥14॥

Власть над тремя мирами или Сита, дочь Джанаки?
Вся власть над тремя мирами не стоит и малой части (даже мизинца) Ситы.

iyaṃ sā dharmaśīlasya janakasya mahātmanaḥ ।
sutā maithilarājasya sītā bhartṛdṛḍhavratā ॥15॥

Такова она, дочь праведного Джанаки, великого духом,
Царя Митхилы Сита, стойкая в верности мужу.

utthitā medinīṃ bhittvā kṣetre halamukhakṣate ।
padmareṇunibhaiḥ kīrṇā śubhaiḥ kedārapāṃsubhiḥ ॥16॥

Родилась (вышла) она, разорвав землю на поле, вспаханном плугом,
Покрытая благой земной пылью, словно лотосовой пыльцой.

vikrāntasyāryaśīlasya saṃyugeṣv anivartinaḥ ।
snuṣā daśarathasyaiṣā jyeṣṭhā rājño yaśasvinī ॥17॥

Храброго и благородного, не отступающего в сражениях
Царя Дашаратхи это старшая невестка славная.

dharmajñasya kṛtajñasya rāmasya viditātmanaḥ ।
iyaṃ sā dayitā bhāryā rākṣasīvaśam āgatā ॥18॥

Благочестивого, знающего, что правильно³⁸, прославленного
Вот она, возлюбленная жена, попавшая во власть ракшаси.

38. (или сведущего в законе и обычаях – см. Гринцер, I, 1.2)

sarvān bhogān parityajya bhartṛsnehabalāt kṛtā ।
acintayitvā kaṣṭāni praviṣṭā nirjanaṃ vanam ॥19॥

Отказавшись от всех наслаждений, влекомая силой любви к мужу,
Не подумав о лишениях, вошла [она] в безлюдный лес.

saṃtuṣṭā phalamūlena bhartṛśuśrūṣaṇāparā ।
yā parāṃ bhajate prītiṃ vane 'pi bhavane yathā ॥20॥

Довольствующаяся плодами и кореньями, не имеющая равных в послушании мужу,
Обретает она высшую радость и в лесу, как во дворце.

seyaṃ kanakavarṇāṅgī nityaṃ susmitabhāṣiṇī ।
sahate yātanām etām anarthānām abhāginī ॥21॥

Вот она, чье тело золотого цвета, всегда говорящая с ясной улыбкой,
Терпит она эту пытку, не заслуживающая несчастья.

imāṃ tu śīlasaṃpannāṃ draṣṭum icchati rāghavaḥ ।
rāvaṇena pramathitāṃ prapām iva pipāsitaḥ ॥22॥

Ее, наделенную добродетелью, видеть желает Рагхава,
Измученную Раваной, словно жаждущий – источник.
(Ее, наделенную добродетелью, измученную Раваной,
Видеть желает Рагхава, словно жаждущий – источник).

asyā nūnaṃ punar lābhād rāghavaḥ prītim eṣyati ।
rājā rājyaparibhraṣṭaḥ punaḥ prāpyeva medinīm ॥23॥

Несомненно, что вновь ее обретя, Рагхава возрадуется,
Словно царь, утративший царство, вновь обретя [свою] землю.

kāmabhogaiḥ parityaktā hīnā bandhujanena ca ।
dhārayaty ātmano dehaṃ tatsamāgamakāṅkṣiṇī ॥24॥

Лишенная наслаждений, разлученная с близкими,
Сохраняет [она] свою жизнь [только тем, что] желает соединиться с ним (Рамой).

naiṣā paśyati rākṣasyo nemān puṣpaphaladrumān ।
ekasthahṛdayā nūnaṃ rāmam evānupaśyati ॥25॥

Не видит она ни ракшаси, ни эти деревья с цветами и плодами,
Сердце ее сосредоточено на одном, несомненно, только Раму видит она.

bhartā nāma paraṃ nāryāḥ śobhanaṃ bhūṣaṇād api ।
eṣā hi rahitā tena śobhanārhā na śobhate ॥26॥

Воистину, муж для женщины – украшение превыше прочих.
Воистину, она, лишившись его, не сияет, [хотя] достойна украшений.

duṣkaraṃ kurute rāmo hīno yad anayā prabhuḥ ।
dhārayaty ātmano dehaṃ na duḥkhenāvasīdati ॥27॥

Рама совершает трудное дело, лишенный ее владыка.
Сохраняет свою жизнь, не погибая от страданий.

imām asitakeśāntāṃ śatapatranibhekṣaṇām ।
sukhārhāṃ duḥkhitāṃ jñātvā mamāpi vyathitaṃ manaḥ ॥28॥

Черноволосую Ситу, чьи глаза подобны лотосам,
Достойную счастья, [но] страдающую узнав, у меня тоже содрогнулась душа.
(Когда я понял, что это Сита, чьи глаза подобны лотосам, достойная счастья, [но] страдающая, и моя душа содрогнулась).

kṣitikṣamā puṣkarasaṃnibhekṣaṇā ।
yā rakṣitā rāghavalakṣmaṇābhyām ।
sā rākṣasībhir vikṛtekṣaṇābhiḥ ।
saṃrakṣyate samprati vṛkṣamūle ॥29॥

Стойкая, словно земля, лотосоглазая,
Которую защищали Рагхава и Лакшмана,
Теперь у корней дерева находится под охраной
Уродливоглазых ракшаси.

himahatanalinīva naṣṭaśobhā ।
vyasanaparamparayā nipīḍyamānā ।
sahacararahiteva cakravākī ।
janakasutā kṛpaṇāṃ daśāṃ prapannā ॥30॥

Словно лотосовый пруд, скованный холодом, погибла ее красота.
Терзают ее беды одна за другой.
Словно самка чакраваки, лишенная спутника,
Дочь Джанаки оказалась в жалком положении.

asyā hi puṣpāvanatāgraśākhāḥ ।
śokaṃ dṛḍhaṃ vai janayaty aśokāḥ ।
himavyapāyena ca śītaraśmir ।
abhyutthito naikasahasraraśmiḥ ॥31॥

У нее ашоки, кончики ветвей которых склонились под [тяжестью] цветов
Рождают, воистину, [только] глубокую скорбь,
И [также рождает скорбь] хладнолучистая (луна) в конце зимы,
Поднявшаяся в небо [и сияющая] тысячами лучей».

ity evam arthaṃ kapir anvavekṣya ।
sīteyam ity eva tu jātabuddhiḥ ।
saṃśritya tasmin niṣasāda vṛkṣe ।
balī harīṇām ṛṣabhas tarasvī ॥32॥

Так поразмыслив о деле, [Хануман]-обезьяна,
У которого родилась мысль, что перед ним Сита,
Остался сидеть на дереве
Могучий, бык среди обезьян, стремительный.

Глава 17

tataḥ kumudakhaṇḍābho nirmalaṃ nirmalodayaḥ ।
prajagāma nabhaś candro haṃso nīlam ivodakam ॥1॥

Тогда подобная купе белых лотосов, чисто-восходящая, на чистый
Небосклон взошла луна, словно дикий гусь – на синюю воду.

sācivyam iva kurvan sa prabhayā nirmalaprabhaḥ ।
candramā raśmibhiḥ śītaiḥ siṣeve pavanātmajam ॥2॥

Словно оказывая услугу своим сиянием чисто-сияющая
Луна холодными лучами ободрила (освежила) сына ветра.

sa dadarśa tataḥ sītāṃ pūrṇacandranibhānanām ।
śokabhārair iva nyastāṃ bhārair nāvam ivāmbhasi ॥3॥

И вот он увидел Ситу, чье лицо подобно полной луне,
Тонущую под бременем скорби, словно корабль с грузом в море.

didṛkṣamāṇo vaidehīṃ hanūmān mārutātmajaḥ ।
sa dadarśāvidūrasthā rākṣasīr ghoradarśanāḥ ॥4॥

Стараясь разглядеть Вайдехи, Хануман, сын ветра,
Увидел неподалеку ужасных обликом ракшаси,

ekākṣīm ekakarṇāṃ ca karṇaprāvaraṇāṃ tathā ।
akarṇāṃ śaṅkukarṇāṃ ca mastakocchvāsanāsikām ॥5॥

Одноглазых, одноухих, покрытых ушами,
Безухих, с заостренными ушами, с носом на лбу.

atikāyottamāṅgīṃ ca tanudīrghaśirodharām ।
dhvastakeśīṃ tathākeśīṃ keśakambaladhāriṇīm ॥6॥

С огромными головами, с тонкими длинными шеями,
С растрепанными волосами, безволосых, одетых [только] волосами.

lambakarṇalalāṭāṃ ca lambodarapayodharām ।
lamboṣṭhīṃ cibukoṣṭhīṃ ca lambāsyāṃ lambajānukām ॥7॥

Таких, у которых уши свисали со лба (или со свисающими ушами и выпуклыми лбами), с отвисшими грудями,
С отвисшими губами, с губами на подбородке, с огромными лбами, с раздувшимися коленями.

hrasvāṃ dīrghāṃ ca kubjāṃ ca vikaṭāṃ vāmanāṃ tathā ।
karālāṃ bhugnavaktrāṃ ca piṅgākṣīṃ vikṛtānanām ॥8॥

Низких, высоких и горбатых, рослых и карлиц,
С разинутыми ртами, с искривленными ртами, желтоглазых, с искаженными лицами,

vikṛtāḥ piṅgalāḥ kālīḥ krodhanāḥ kalahapriyāḥ ।
kālāyasamahāśūlakūṭamudgaradhāriṇīḥ ॥9॥

Уродливых, желтых, черных, яростных, любительниц раздоров,
Вооруженных железными копьями, палицами и боевыми молотами.

varāhamṛgaśārdūlamahiṣājaśivā mukhāḥ ।
gajoṣṭrahayapādāś ca nikhātaśiraso 'parāḥ ॥10॥

С мордами вепрей, оленей, тигров, буйволов, коз, шакалов,
Со ступнями слонов, верблюдов, лошадей, другие – с головами, погруженными в тело (в плечи).

ekahastaikapādāś ca kharakarṇyaśvakarṇikāḥ ।
gokarṇīr hastikarṇīś ca harikarṇīs tathāparāḥ ॥11॥

Одноруких, одноногих, с ослиными и лошадиными ушами,
С коровьими ушами, со слоновьими ушами, другие с обезьяньими ушами.

atināsāś ca kaścic ca tiryaṅnāsā anāsikāḥ ।
gajasaṃnibhanāsāś ca lalāṭocchvāsanāsikāḥ ॥12॥

С огромными носами, некоторых – с носами, сдвинутыми набок, безносых,
С носами, подобными слоновьим хоботам, с носами на лбу.

hastipādā mahāpādā gopādāḥ pādacūlikāḥ ।
atimātraśirogrīvā atimātrakucodarīḥ ॥13॥

Со слоновьими ступнями, с огромными ступнями, с коровьими копытами, со ступнями, покрытыми шерстью³⁹,
С огромными головами и шеями, с огромными грудями и животами.

39. См. комментарий Голдмана на стр. 399 (строфы 9 – 17)

atimātrāsyanetrāś ca dīrghajihvānakhās tathā ।
ajāmukhīr hastimukhīr gomukhīḥ sūkarīmukhīḥ ॥14॥

С лицами и глазами огромного размера, с длинными языками и когтями
С мордами коз, слонов, коров и свиней.

hayoṣṭrakharavaktrāś ca rākṣasīr ghoradarśanāḥ ।
śūlamudgarahastāś ca krodhanāḥ kalahapriyāḥ ॥15॥

С мордами лошадей, верблюдиц, ослиц. Были ракшаси ужасны видом,
Сжимали в руках они копья и боевые молоты, были они яростны и любили раздоры.

karālā dhūmrakeśinyo rakṣasīr vikṛtānanāḥ ।
pibantīḥ satataṃ pānaṃ surāmaṃsasadāpriyāḥ ॥16॥

Зубастые, с волосами цвета дыма, ракшаси были уродливы лицами,
Постоянно пили они хмельное, всегда любящие вино и мясо.

māṃsaśoṇitadigdhāṅgīr māṃsaśoṇitabhojanāḥ ।
tā dadarśa kapiśreṣṭho romaharṣaṇadarśanāḥ ॥17॥

С телами, пахнущими мясом и кровью, их, чья пища – мясо и кровь,
Чей облик заставляет вздыбиться волоски на теле, увидел лучший из обезьян.

skandhavantam upāsīnāḥ parivārya vanaspatim ।
tasyādhastāc ca tāṃ devīṃ rājaputrīm aninditām ॥18॥

Усевшихся вкруг дерева с мощным стволом,
И под ним – ту царевну, царскую дочь безупречную.

lakṣayām āsa lakṣmīvān hanūmāñ janakātmajām ।
niṣprabhāṃ śokasaṃtaptāṃ malasaṃkulamūrdhajām ॥19॥

Разглядывал наделенный удачей Хануман дочь Джанаки,
Утратившую блеск, измученную горем, с волосами, покрытыми грязью,

kṣīṇapuṇyāṃ cyutāṃ bhūmau tārāṃ nipatitām iva ।
cāritravyapadeśāḍhyāṃ bhartṛdarśanadurgatām ॥20॥

Подобную звезде, исчерпавшей заслуги, изгнанной [с неба] и упавшей на землю,
Богатую славой добродетельного поведения, несчастную, [желающую] встречи с мужем.

bhūṣaṇair uttamair hīnāṃ bhartṛvātsalyabhūṣitām ।
rākṣasādhipasaṃruddhāṃ bandhubhiś ca vinākṛtām ॥21॥

Лишенную лучших украшений, украшенную [только] любовью к мужу,
Находящуюся в плену у владыки ракшасов, разлученную с близкими.

viyūthāṃ siṃhasaṃruddhāṃ baddhāṃ gajavadhūm iva ।
candrarekhāṃ payodānte śāradābhrair ivāvṛtām ॥22॥

Подобную слонихе, отбившейся от стада, на которую напали львы,
Подобную серпу луны, затянутому осенними тучами в конце сезона дождей.

kliṣṭarūpām asaṃsparśād ayuktām iva vallakīm ।
sītāṃ bhartṛhite yuktām ayuktāṃ rakṣasāṃ vase ॥23॥

Утратившую красоту подобно лютне, чьи струны ослабли из-за того, что их [долго] не касались,
Ситу, достойную заботы мужа, недостойную быть во власти ракшасов.

aśokavanikāmadhye śokasāgaram āplutām ।
tābhiḥ parivṛtāṃ tatra sagrahām iva rohiṇīm ॥24॥

Среди рощи ашоки утонувшую в океане скорби,
Теми [ракшаси] окруженную там, подобную затмившейся Рохини.

dadarśa hanumāṃs tatra latām akusumam iva ।
sā malena ca digdhāṅgī vapuṣā cāpy alaṃkṛtā ।
mṛṇālī paṅkadigdheva vibhāti ca na bhāti ca ॥25॥

Увидел там Хануман [Ситу], подобную лиане без цветов.
Тело ее было покрыто грязью, но телом (телесной красотой) все же прекрасную,
Словно стебель лотоса, запачканный грязью, не сияет и все же сияет.

malinena tu vastreṇa parikliṣṭena bhāminīm ।
saṃvṛtāṃ mṛgaśāvākṣīṃ dadarśa hanumān kapiḥ ॥26॥

На прекрасную женщину с глазами лани,
Одетую в грязное изношенное платье, смотрел Хануман,

tāṃ devīṃ dīnavadanām adīnāṃ bhartṛtejasā ।
rakṣitāṃ svena śīlena sītām asitalocanām ॥27॥

На ту царевну с печальным лицом, дух которой поддерживался блеском (могуществом) ее мужа,
Охраняемую своей добродетелью Ситу черноглазую.

tāṃ dṛṣṭvā hanumān sītāṃ mṛgaśāvanibhekṣaṇām ।
mṛgakanyām iva trastāṃ vīkṣamāṇāṃ samantataḥ ॥28॥

Хануман, увидев Ситу, чьи глаза подобны глазам лани,
Подобно испуганной лани озирающуюся по сторонам,

dahantīm iva niḥśvāsair vṛkṣān pallavadhāriṇaḥ ।
saṃghātam iva śokānāṃ duḥkhasyormim ivotthitām ॥29॥

Словно бы обжигающую вздохами деревья, покрытые свежими побегами,
Подобную скопищу скорбей, подобную вздыбившейся волне страдания,

tāṃ kṣāmāṃ suvibhaktāṅgīṃ vinābharaṇaśobhinīm ।
praharṣam atulaṃ lebhe mārutiḥ prekṣya maithilīm ॥30॥

Исхудавшую, прекрасно сложенную телом, прекрасную даже без украшений,
Испытал несравненную радость сын ветра, глядя на Майтхили.

harṣajāni ca so 'śrūṇi tāṃ dṛṣṭvā madirekṣaṇām ।
mumoca hanumāṃs tatra namaś cakre ca rāghavam ॥31॥

Увидев ту, чей взгляд опьяняет, пролил слезы радости
Хануман тогда и восхвалил Рагхаву.

namaskṛtvā ca rāmāya lakṣmaṇāya ca vīryavān ।
sītādarśanasaṃhṛṣṭo hanūmān saṃvṛto 'bhavat ॥32॥

И восхвалив Раму и Лакшману, мужественный Хануман,
Обрадованный тем, что увидел Ситу, остался скрытым.

Глава 18

tathā viprekṣamāṇasya vanaṃ puṣpitapādapam ।
vicinvataś ca vaidehīṃ kiṃ cic cheṣā niśābhavat ॥1॥

Тогда у [Ханумана], осматривающего рощу, деревья в которой были покрыты цветами,
И ищущего Вайдехи, остался лишь остаток ночи.

ṣaḍaṅgavedaviduṣāṃ kratupravarayājinām ।
śuśrāva brahmaghoṣān sa virātre brahmarakṣasām ॥2॥

Знающих Веды с шестью ведангами, знатоков жертвоприношений
Брахманов-ракшасов бормотание гимнов он услышал на рассвете.

atha maṅgalavāditraiḥ śabdaiḥ śrotramanoharaiḥ ।
prābodhyata mahābāhur daśagrīvo mahābalaḥ ॥3॥

И вот приятными для слуха звуками священных (благих) инструментов
Был пробужден мощнорукий могучий Дашагрива.

vibudhya tu mahābhago rākṣasendraḥ pratāpavān ।
srastamālyāmbaradharo vaidehīm anvacintayat ॥4॥

Проснувшись, могущественный владыка ракшасов, причастный великой доле,
Чьи гирлянды и одежды были в беспорядке, подумал (вспомнил) о Вайдехи.

bhṛśaṃ niyuktas tasyāṃ ca madanena madotkaṭaḥ ।
na sa taṃ rākṣasaḥ kāmaṃ śaśākātmani gūhitum ॥5॥

Крепко привязанный [душой] к ней привязанный, обезумевший от страсти,
Не мог тот ракшас скрыть (сдержать) своего желания.

sa sarvābharaṇair yukto bibhrac chriyam anuttamām ।
tāṃ nagair vividhair juṣṭāṃ sarvapuṣpaphalopagaiḥ ॥6॥

Он, украшенный всеми драгоценностями, несущий несравненное величие,
В ту с разнообразными деревьями, на которых росли все (всевозможные) цветы и плоды,

vṛtāṃ puṣkariṇībhiś ca nānāpuṣpopaśobhitām ।
sadā mattaiś ca vihagair vicitrāṃ paramādbhutaiḥ ॥7॥

Изобилующую лотосовыми прудами и украшенную разнообразными цветами,
Прекрасную, где [были] всегда радостные (полные страсти) птицы в высшей степени удивительные,

īhāmṛgaiś ca vividhaiś vṛtāṃ dṛṣṭimanoharaiḥ ।
vīthīḥ samprekṣamāṇaś ca maṇikāñcanatoraṇām ॥8॥

С разнообразными статуями зверей⁴⁰, пленяющими взгляд,
Глядел он (досл. глядящий) на дорожки с арками, выложенными драгоценными камнями и золотом,

40. См. комментарий Голдмана на стр. 401 (строфы 6-9).

nānāmṛgagaṇākīrṇāṃ phalaiḥ prapatitair vṛtām ।
aśokavanikām eva prāviśat saṃtatadrumām ॥9॥

Наполненную стадами разнообразных зверей, усыпанную опавшими плодами,
В рощу ашоки, где повсюду росли деревья, он вошел.

aṅganāḥ śatamātraṃ tu taṃ vrajantam anuvrajan ।
mahendram iva paulastyaṃ devagandharvayoṣitaḥ ॥10॥

Только сотня женщин следовала за идущем Пауластьей,
Словно жены богов и гандхарвов – за великим Индрой.

dīpikāḥ kāñcanīḥ kāś cij jagṛhus tatra yoṣitaḥ ।
vālavyajanahastāś ca tālavṛntāni cāparāḥ ॥11॥

Одни женщины несли золотые светильники,
А другие – опахала из хвостов яков и пальмовых листьев.

kāñcanaiś caiva bhṛṅgārair jahruḥ salilam agrataḥ ।
maṇḍalāgrā bṛsīś caiva gṛhyānyāḥ pṛṣṭhato yayuḥ ॥12॥

Впереди несли воду в золотых сосудах,
Позади шли, неся циновки с закругленными концами.

kā cid ratnamayīṃ pātrīṃ pūrṇāṃ pānasya bhrājatīm ।
dakṣiṇā dakṣiṇenaiva tadā jagrāha pāṇinā ॥13॥

Некая [женщина] сияющую полную чашу [хмельного] питья, украшенную драгоценными камнями,
[Идущая] справа (или умелая), несла тогда в правой руке.

rājahaṃsapratīkāśaṃ chatraṃ pūrṇaśaśiprabham ।
sauvarṇadaṇḍam aparā gṛhītvā pṛṣṭhato yayau ॥14॥

Похожий на царского гуся зонт, подобный полной луне,
С золотым древком другая держа, шла позади.

nidrāmadaparītākṣyo rāvaṇasyottamastriyaḥ ।
anujagmuḥ patiṃ vīraṃ ghanaṃ vidyullatā iva ॥15॥

Лучшие женщины Раваны, глаза которых были полны сном и хмелем,
Следовали за своим могучим господином, словно зигзагообразная молния за тучей.

vyāviddhahārakeyūrāḥ samāmṛditavarṇakāḥ ।
samāgalitakeśāntāḥ sasvedavadanās tathā ॥16॥

Их ожерелья и браслеты были в беспорядке, притирания стерлись,
Волосы были распущены, на лицах был пот.

ghūrṇantyo madaśeṣeṇa nidrayā ca śubhānanāḥ ।
svedakliṣṭāṅgakusumāḥ sumālyākulamūrdhajāḥ ॥17॥

Прекрасные лицом, они пошатывались от остатков хмеля и сна,
Цветы были на их телах, влажных от пота, на растрепанных волосах – прекрасные гирлянды.

prayāntaṃ nairṛtapatiṃ nāryo madiralocanāḥ ।
bahumānācca kāmācca priyā bhāryās tam anvayuḥ ॥18॥

Идущего владыку ракшасов жены, чей взор опьяняет,
С почтением и любовью возлюбленные жены его сопровождали.

sa ca kāmaparādhīnaḥ patis tāsāṃ mahābalaḥ ।
sītāsaktamanā mando mandāñcitagatir babhau ॥19॥

А их повелитель могучий, охваченный страстью,
Поглощенный мыслями о Сите, злобный (или отупевший), шел неспешной походкой.

tataḥ kāñcīninādaṃ ca nūpurāṇāṃ ca niḥsvanam ।
śuśrāva paramastrīṇāṃ sa kapir mārutanandanaḥ ॥20॥

Тут бряцание поясов и ножных браслетов, и дыхание
Прекрасных женщин услышал обезьяна, сын ветра.

taṃ cāpratimakarmāṇam acintyabalapauruṣam ।
dvāradeśam anuprāptaṃ dadarśa hanumān kapiḥ ॥21॥

Того несравненного в деяниях, наделенного немыслимой мощью,
Достигшего ворот увидел Хануман-обезьяна,

dīpikābhir anekābhiḥ samantād avabhāsitam ।
gandhatailāvasiktābhir dhriyamāṇābhir agrataḥ ॥22॥

Освещенного со всех сторон множеством светильников
С ароматным маслом, которые несли перед ним,

kāmadarpamadair yuktaṃ jihmatāmrāyatekṣaṇam ।
samakṣam iva kandarpam apaviddhaśarāsanam ॥23॥

Охваченного желанием, гордыней и страстью (хмелем), с красными глазами, глядящими искоса (похотливо),
Подобного богу Каме, отложившему (отбросившему) свой лук,

mathitāmṛtaphenābham arajovastram uttamam ।
sapuṣpam avakarṣantaṃ vimuktaṃ saktam aṅgade ॥24॥

В подобной пене вспахтанной амриты великолепной одежде без пыли (незапятнанной),
Покрытой цветами, соскользнувшей [с плеч] и зацепившейся за браслет,

taṃ patraviṭape līnaḥ patrapuṣpaśatāvṛtaḥ ।
samīpam upasaṃkrāntaṃ nidhyātum upacakrame ॥25॥

Его, прижавшийся к покрытой листьями ветке, скрытый листвой и цветами,
Проходящего мимо, стал разглядывать [Хануман].

avekṣamāṇas tu tadā dadarśa kapikuñjaraḥ ।
rūpayauvanasampannā rāvaṇasya varastriyaḥ ॥26॥

Глядящий тогда, увидел слон среди обезьян
Лучших женщин Раваны, наделенных красотой и молодостью.

tābhiḥ parivṛto rājā surūpābhir mahāyaśāḥ ।
tanmṛgadvijasaṃghuṣṭaṃ praviṣṭaḥ pramadāvanam ॥27॥

Окруженный этими красавицами, многославный царь
Вошел в ту рощу [ашоки] близ женских покоев, оглашаемую [криками] зверей и птиц.

kṣībo vicitrābharaṇaḥ śaṅkukarṇo mahābalaḥ ।
tena viśravasaḥ putraḥ sa dṛṣṭo rākṣasādhipaḥ ॥28॥

На хмельного, в разноцветных украшениях, с заостренными ушами, могучего,
Сына Вишраваса, владыку ракшасов смотрел он (Хануман),

vṛtaḥ paramanārībhis tārābhir iva candramāḥ ।
taṃ dadarśa mahātejās tejovantaṃ mahākapiḥ ॥29॥

На него, окруженного прекрасными женщинами, словно звездами – месяц,
Сияющего смотрела великая обезьяна, наделенная великой силой.

rāvaṇo 'yaṃ mahābāhur iti saṃcintya vānaraḥ ।
so’yameva purā śete puramadhye gṛhottame ।
avapluto mahātejā hanūmān mārutātmajaḥ ॥30॥

«Это могучерукий Равана», - так подумав, обезьяна,
«Это он прежде лежал в лучшем доме посреди города (Ланки)»,
Спустился [чуть ниже] могучий Хануман, сын ветра.

sa tathāpy ugratejāḥ sa nirdhūtas tasya tejasā ।
patre guhyāntare sakto hanūmān saṃvṛto 'bhavat ॥31॥

Хотя он и обладал грозной мощью, но был потрясен его (Раваны) величием (могуществом),
В укромном месте среди листвы Хануман остался скрытым.

sa tām asitakeśāntāṃ suśroṇīṃ saṃhatastanīm ।
didṛkṣur asitāpāṅgīm upāvartata rāvaṇaḥ ॥32॥

Черноволосую, прекраснобедрую, с плотно прижатыми друг к другу грудями,
Желая увидеть, направился к черноглазой [Сите] Равана.

Глава 19

tasminn eva tataḥ kāle rājaputrī tv aninditā ।
rūpayauvanasampannaṃ bhūṣaṇottamabhūṣitam ॥1॥

В это время царская дочь безупречная
Наделенного красотой и молодостью, украшенного лучшими украшениями,

tato dṛṣṭvaiva vaidehī rāvaṇaṃ rākṣasādhipam ।
prāvepata varārohā pravāte kadalī yathā ॥2॥

Едва увидев, Вайдехи, Равану, владыку ракшасов,
Задрожала прекраснобедрая, словно на ветру стебель банана.

ūrubhyām udaraṃ chādya bāhubhyāṃ ca payodharau ।
upaviṣṭā viśālākṣī rudantī varavarṇinī ॥3॥

Прикрыв бедрами живот, а руками – грудь,
Присела широкоглазая, рыдающая прекрасная женщина.

daśagrīvas tu vaidehīṃ rakṣitāṃ rākṣasīgaṇaiḥ ।
dadarśa dīnāṃ duḥkhārtāṃ nāvaṃ sannām ivārṇave ॥4॥

Дашагрива же Вайдехи, которая находилась под охраной ракшаси,
Увидел печальную, страдающую от бед, подобную кораблю (ладье), тонущей в океане,

asaṃvṛtāyām āsīnāṃ dharaṇyāṃ saṃśitavratām ।
chinnāṃ prapatitāṃ bhūmau śākhām iva vanaspateḥ ॥5॥

Сидящую на голой земле, стойкую в обетах,
Подобную ветке дерева, отломившейся и упавшей на землю.

malamaṇḍanadigdhāṅgīṃ maṇḍanārhām amaṇḍanām ।
mṛṇālī paṅkadigdheva vibhāti na vibhāti ca ॥6॥

Ту, чье тело было покрыто грязью вместо украшений, достойную украшений, но лишенную их,
Словно стебель лотоса, покрытый грязью, сияла она и [вместе с тем] не сияла.

samīpaṃ rājasiṃhasya rāmasya viditātmanaḥ ।
saṃkalpahayasaṃyuktair yāntīm iva manorathaiḥ ॥7॥

Казалось, что она стремится желаниями (колесницами души), запряженными конями решимости,
К прославленному Раме, льву среди царей.

śuṣyantīṃ rudatīm ekāṃ dhyānaśokaparāyaṇām ।
duḥkhasyāntam apaśyantīṃ rāmāṃ rāmam anuvratām ॥8॥

Иссушенную, рыдающую, одинокую, погруженную в думы и скорбь,
Не видящую конца своим бедствиям, прекрасную, преданную Раме.

ceṣṭamānām athāviṣṭāṃ pannagendravadhūm iva ।
dhūpyamānāṃ graheṇeva rohiṇīṃ dhūmaketunā ॥9॥

Ведущую себя словно пойманная жена владыки змей,
Подобную [созвездию] Рохини, которую затмила планета Дхумакету.

vṛttaśīle kule jātām ācāravati dhārmike ।
punaḥ saṃskāram āpannāṃ jātam iva ca duṣkule ॥10॥

Подобную в добродетельной семье, следующей дхарме,
И затем пройдя через обряд, рожденную в дурной семье⁴¹.

41. См. примечание Голдмана на стр. 403 (строфа 9).

sannām iva mahākīrtiṃ śraddhām iva vimānitām ।
prajñām iva parikṣīṇām āśāṃ pratihatām iva ॥11॥

Подобную великой славе, которая погибла, подобную поруганной вере,
Подобную исчезнувшему знанию, подобную утраченной надежде.

āyatīm iva vidhvastām ājñāṃ pratihatām iva ।
dīptām iva diśaṃ kāle pūjām apahatām iva ॥12॥

Подобную погубленному будущему, подобную нарушенному приказу,
Подобную стороне света (небесам), сгоревшей в конце времен, подобную подношению богам уничтоженному (оскверненному)⁴²,

42. или apahṛtām – похищенному, унесенному (по переводу Голдмана improperly performed)

paurṇamāsīm iva niśām tamograstendumaṇḍalām ।
padminīm iva vidhvastāṃ hataśūrāṃ camūm iva ॥13॥

Подобную ночи в полнолуние, когда лунный диск затмился тьмой,
Подобную уничтоженному лотосовому пруду, подобную войску, в котором убиты герои,

prabhām iva tamodhvastām upakṣīṇām ivāpagām ।
vedīm iva parāmṛṣṭāṃ śāntām agniśikhām iva ॥14॥

Подобную свету, поглощенному тьмой, подобную обмелевшей реке,
Подобную оскверненному алтарю, подобную погасшему пламени,

utkṛṣṭaparṇakamalāṃ vitrāsitavihaṃgamām ।
hastihastaparāmṛṣṭām ākulām iva padminīm ॥15॥

Подобную лотосовому пруду, который слон возмутил своим хоботом,
С лотосов которого оборваны листья, чьи птицы разлетелись в испуге,

patiśokāturāṃ śuṣkāṃ nadīṃ visrāvitām iva ।
parayā mṛjayā hīnāṃ kṛṣṇapakṣe niśām iva ॥16॥

Больную от скорби по мужу, иссохшую подобно реке, чьи воды отведены,
Лишенную своей великолепной чистоты, подобную ночи в темную половину месяца,

sukumārīṃ sujātāṅgīṃ ratnagarbhagṛhocitām ।
tapyamānām ivoṣṇena mṛṇālīm aciroddhṛtām ॥17॥

Очень нежную, с прекрасным телом, привыкшую жить во дворце (в доме, полном драгоценных камней),
Подобную сжигаемому зноем недавно вырванному лотосовому стеблю,

gṛhītām ālitāṃ stambhe yūthapena vinākṛtām ।
niḥśvasantīṃ suduḥkhārtāṃ gajarājavadhūm iva ॥18॥

Подобную пойманной и привязанной к столбу, лишенной вожака стада,
Вздыхающей, страдающей от горя подруге владыки слонов,

ekayā dīrghayā veṇyā śobhamānām ayatnataḥ ।
nīlayā nīradāpāye vanarājyā mahīm iva ॥19॥

С единственной длинной косой она была прекрасна без усилий (не прилагая к этому специальных усилий),
Была она подобна земле с темной полосой леса в конце сезона дождей.

upavāsena śokena dhyānena ca bhayena ca ।
parikṣīṇāṃ kṛśāṃ dīnām alpāhārāṃ tapodhanām ॥20॥

От поста, скорби, дум и страха
Изнуренную, исхудавшую, печальную, воздержанную в пище, богатую [только] тапасом,

āyācamānāṃ duḥkhārtāṃ prāñjaliṃ devatām iva ।
bhāvena raghumukhyasya daśagrīvaparābhavam ॥21॥

Страдающую от скорби, сложившую смиренно руки, словно умоляя [некое] божество
Всей душою о поражении Дашагривы главой рода Рагху.

samīkṣamāṇāṃ rudatīm aninditāṃ ।
supakṣmatāmrāyataśuklalocanām ।
anuvratāṃ rāmam atīva maithilīṃ ।
pralobhayām āsa vadhāya rāvaṇaḥ ॥22॥

Озирающуюся, плачущую, безупречную
С покрасневшими широкими ясными очами с прекрасными ресницами,
Преданную весьма Раме [царевну] Майтхили
Пытался соблазнить Равана на свою погибель.

Глава 20

sa tāṃ parivṛtāṃ dīnāṃ nirānandāṃ tapasvinīm ।
sākārair madhurair vākyair nyadarśayata rāvaṇaḥ ॥1॥

К окруженной [ракшаси], печальной, лишенной радости страдалице
С красивыми сладостными словами обратился Равана.

māṃ dṛṣṭvā nāganāsoru gūhamānā stanodaram ।
adarśanam ivātmānaṃ bhayān netuṃ tvam icchasi ॥2॥

«Увидев меня, о прекраснобедрая (та, чьи бедра подобны хоботу слона), скрываешь ты грудь и живот,
Словно ты желаешь от страха сделаться невидимой.

kāmaye tvāṃ viśālākṣi bahu manyasva māṃ priye ।
sarvāṅgaguṇasampanne sarvalokamanohare ॥3॥

Я люблю тебя, широкоглазая, взгляни на меня благосклонно, возлюбленная,
Все твое тело исполнено достоинств, ты пленяешь весь мир.

neha ke cin manuṣyā vā rākṣasāḥ kāmarūpiṇaḥ ।
vyapasarpatu te sīte bhayaṃ mattaḥ samutthitam ॥4॥

Нет здесь ни человека, ни ракшаса, меняющего облик по собственной воле.
Пусть уйдет твой страх, Сита, возникший из-за меня.

svadharmo rakṣasāṃ bhīru sarvadaiva na saṃśayaḥ ।
gamanaṃ vā parastrīṇāṃ haraṇaṃ sampramathya vā ॥5॥

О робкая, своя неизменная дхарма у ракшасов, нет сомнения –
Стремление к чужим женам (соблазнение чужих жен) или похищение их силой.

evaṃ caivam akāmāṃ tvāṃ na ca sprakṣyāmi maithili ।
kāmaṃ kāmaḥ śarīre me yathākāmaṃ pravartatām ॥6॥

Но, так или иначе, я не коснусь тебя против твоей воли, Майтхили,
Пусть Кама делает в моем теле все, что ему угодно.

devi neha bhayaṃ kāryaṃ mayi viśvasihi priye ।
praṇayasva ca tattvena maivaṃ bhūḥ śokalālasā ॥7॥

Царевна, не бойся, доверься мне, любимая.
Полюби меня истинно (всем сердцем), не будь так печальна.

ekaveṇī adhaḥśayyā dhyānaṃ malinam ambaram ।
asthāne 'py upavāsaś ca naitāny aupayikāni te ॥8॥

Носить единственную косу, спать на земле, пребывать в раздумьях, носить грязную одежду,
Поститься даже в недолжное время – это не подобает тебе.

vicitrāṇi ca mālyāni candanāny agarūṇi ca ।
vividhāni ca vāsāṃsi divyāny ābharaṇāni ca ॥9॥

Разноцветные цветочные гирлянды, сандал и алоэ,
Разнообразные одежды, дивные украшения,

mahārhāṇi ca pānāni śayanāny āsanāni ca ।
gītaṃ nṛttaṃ ca vādyaṃ ca labha māṃ prāpya maithili ॥10॥

Дорогие напитки, ложа и сидения,
Песни, танцы и музыку обрети, меня приняв, Майтхили.

strīratnam asi maivaṃ bhūḥ kuru gātreṣu bhūṣaṇam ।
māṃ prāpya hi kathaṃ vā syās tvam anarhā suvigrahe ॥11॥

Ты драгоценный камень среди женщин, не будь такой, укрась тело драгоценностями,
Приняв (полюбив) меня, разве ты не будешь достойна [этого], о прекрасная?

idaṃ te cāru saṃjātaṃ yauvanaṃ hy ativartate ।
yad atītaṃ punar naiti srotaḥ srotasvinām iva ॥12॥

Ибо твоя молодость, чья красота созрела, проходит,
Словно речной поток, который прошел и не вернется снова.

tvāṃ kṛtvoparato manye rūpakartā sa viśvakṛt ।
na hi rūpopamā tv anyā tavāsti śubhadarśane ॥13॥

Создав тебя, думаю, остановился творец, красоты создатель.
Ибо нет иной равной тебе по красоте, о прекрасная обликом.

tvāṃ samāsādya vaidehi rūpayauvanaśālinīm ।
kaḥ punar nātivarteta sākṣād api pitāmahaḥ ॥14॥

Приблизившись к тебе, Вайдехи, наделенной красотой и молодостью,
Кто пройдет мимо, будь это хотя бы [сам] Брахма!

yad yat paśyāmi te gātraṃ śītāṃśusadṛśānane ।
tasmiṃs tasmin pṛthuśroṇi cakṣur mama nibadhyate ॥15॥

Каждая часть твоего тела, на которую я смотрю, о ты, чье лицо подобно хладнолучистой (луне),
О широкобедрая, приковывает мой взгляд.

bhava maithili bhāryā me moham etaṃ visarjaya ।
bahvīnām uttamastrīṇāṃ mamāgramahiṣī bhava ॥16॥

Будь моей женой, Майтхили, оставь это помрачение!
Будь моей главной царицей над множеством прекрасных (лучших) женщин.

lokebhyo yāni ratnāni sampramathyāhṛtāni me ।
tāni te bhīru sarvāṇi rājyaṃ caiva dadāmi te ॥17॥

Все сокровища миров, которые были насильно похищены мной,
О робкая, и царство [мое] отдаю я тебе.

vijitya pṛthivīṃ sarvāṃ nānānagaramālinīm ।
janakāya pradāsyāmi tava hetor vilāsini ॥18॥

Покорив всю землю в гирлянде множества городов
Джанаке отдам [ее] ради тебя, чарующая.

neha paśyāmi loke 'nyaṃ yo me pratibalo bhavet ।
paśya me sumahad vīryam apratidvandvam āhave ॥19॥

В этом мире я не вижу другого, который был бы равен мне по силе.
Взгляни на мою великую мощь, которой нет соперника в сражении.

asakṛt saṃyuge bhagnā mayā vimṛditadhvajāḥ ।
aśaktāḥ pratyanīkeṣu sthātuṃ mama surāsurāḥ ॥20॥

Не единожды в битве разбиты были мною, с поверженными знаменами,
Бессильные противостоять мне в боевых рядах боги и асуры.

iccha māṃ kriyatām adya pratikarma tavottamam ।
suprabhāṇy avasajjantāṃ tavāṅge bhūṣaṇāni hi ॥21॥

Пожелай меня. Да будет сегодня сделано твое высшее украшение (да будет надеты на тебя лучшие украшения).
Да будут на тело твое надеты украшения, обладающие великолепным блеском.

sādhu paśyāmi te rūpaṃ suyuktaṃ pratikarmaṇā ।
pratikarmābhisaṃyuktā dākṣiṇyena varānane ॥22॥

Увижу я твою красоту, должным образом соединенную с драгоценностями.
Украшенная драгоценностями с искусством, о прекрасноликая,

bhuṅkṣva bhogān yathākāmaṃ piba bhīru ramasva ca ।
yatheṣṭaṃ ca prayaccha tvaṃ pṛthivīṃ vā dhanāni ca ॥23॥

Ешь яства, сколько захочешь, пей, о робкая, и веселись,
Если пожелаешь, возьми ты землю [мою] или богатства.

lalasva mayi visrabdhā dhṛṣṭam ājñāpayasva ca ।
matprasādāl lalantyāś ca lalantāṃ bāndhavās tava ॥24॥

Наслаждайся (играй/радуйся), доверившись мне, и бесстрашно (смело) приказывай,
И у тебя, наслаждающейся благодаря моей милости, пусть наслаждаются и близкие.

ṛddhiṃ mamānupaśya tvaṃ śriyaṃ bhadre yaśasvini ।
kiṃ kariṣyasi rāmeṇa subhage cīravāsinā ॥25॥

Посмотри на мои богатства, о прекрасная (счастливая), на мои могущество и славу,
К чему тебе Рама, о счастливая (прекрасная), носящий лохмотья (одетый в лыко)?

nikṣiptavijayo rāmo gataśrīr vanagocaraḥ ।
vratī sthaṇḍilaśāyī ca śaṅke jīvati vā na vā ॥26॥

Рама, воинские победы которого отброшены (который отказался от победы), утративший (царское) величие, скитающийся по лесу,
Аскет, спящий на голой земле – сомневаюсь, жив ли он.

na hi vaidehi rāmas tvāṃ draṣṭuṃ vāpy upalabhyate ।
purobalākair asitair meghair jyotsnām ivāvṛtām ॥27॥

Ибо, Вайдехи, Рама не обретет (возможность) даже увидеть тебя,
Как (невозможно увидеть) лунный свет, закрытый темными тучами, впереди которых [летят] журавли.

na cāpi mama hastāt tvāṃ prāptum arhati rāghavaḥ ।
hiraṇyakaśipuḥ kīrtim indrahastagatām iva ॥28॥

И не сможет получить (вырвать) из моих рук тебя Рагхава,
Как Хираньякашипу (вырвал) Кирти, попавшую в руки Индры⁴³.

43. См. у Голдмана примечание на стр. 406 (строфа 27).

cārusmite cārudati cārunetre vilāsini ।
mano harasi me bhīru suparṇaḥ pannagaṃ yathā ॥29॥

О сияющая, с прекрасной улыбкой, с прекрасными зубами, с прекрасными глазами,
Ты похищаешь (уносишь) мою душу, робкая, словно Супарна – змею.

kliṣṭakauśeyavasanāṃ tanvīm apy analaṃkṛtām ।
tvāṃ dṛṣṭvā sveṣu dāreṣu ratiṃ nopalabhāmy aham ॥30॥

Даже в изношенных шелковых одеждах, исхудавшую, лишенную украшений
Тебя увидев, в женах своих не нахожу я наслаждения.

antaḥpuranivāsinyaḥ striyaḥ sarvaguṇānvitāḥ ।
yāvatyo mama sarvāsām aiśvaryaṃ kuru jānaki ॥31॥

Сколько бы ни было женщин, живущих в моем антахпуре, наделенных всеми достоинствами,
Властвуй над ними всеми, о дочь Джанаки.

mama hy asitakeśānte trailokyapravarastriyaḥ ।
tās tvāṃ paricariṣyanti śriyam apsaraso yathā ॥32॥

Ибо, о черноволосая, мои жены, наилучшие в трех мирах
Будут тебе прислуживать, как апсары – богине Шри.

yāni vaiśravaṇe subhru ratnāni ca dhanāni ca ।
tāni lokāṃś ca suśroṇi mayā bhuṅkṣva yathāsukham ॥33॥

Драгоценными камнями и богатствами, которые (были) у Куберы,
И (всеми) мирами со мной наслаждайся, сколько пожелаешь, дивнобровая, дивнобедрая.

na rāmas tapasā devi na balena na vikramaiḥ ।
na dhanena mayā tulyas tejasā yaśasāpi vā ॥34॥

Рама ни тапасом (аскетической силой), ни мощью, ни доблестями,
Ни богатством, ни могуществом, ни славой не сравнится со мною.

piba vihara ramasva bhuṅkṣva bhogān; ।
dhananicayaṃ pradiśāmi medinīṃ ca ।
mayi lala lalane yathāsukhaṃ tvaṃ; ।
tvayi ca sametya lalantu bāndhavās te ॥35॥

Пей, развлекайся, радуйся, наслаждайся яствами,
Отдаю (тебе) накопленные сокровища и землю,
Наслаждайся мной, желанная, как ты пожелаешь,
И с тобою соединившись, пусть наслаждаются твои близкие.

kusumitatarujālasaṃtatāni ।
bhramarayutāni samudratīrajāni ।
kanakavimalahārabhūṣitāṅgī ।
vihara mayā saha bhīru kānanāni ॥36॥

О робкая, наслаждайся вместе со мною рощами
Изобилующими цветущими деревьями
Где кружат рои пчел, которые (рощи) растут на берегу океана,
Ты, чье тело [будет] украшено чистыми золотыми ожерельями».

Глава 21

tasya tad vacanaṃ śrutvā sītā raudrasya rakṣasaḥ ।
ārtā dīnasvarā dīnaṃ pratyuvāca tataḥ śanaiḥ ॥1॥

Услышав эти слова того жестокого ракшаса, Сита
Страдающая, с печальным голосом, печально отвечала тогда тихо.

duḥkhārtā rudatī sītā vepamānā tapasvinī ।
cintayantī varārohā patim eva pativratā ॥2॥

Страдающая от горя, плачущая Сита дрожащая,
Погруженная в думы, прекраснобедрая, мужу только преданная.

tṛṇam antarataḥ kṛtvā pratyuvāca śucismitā ।
nivartaya mano mattaḥ svajane prīyatāṃ manaḥ ॥3॥

Положив меж ними соломку⁴⁴, отвечала та, у которой ясная улыбка:
Отврати от меня (свою) душу, пусть (твоя) душа радуется твоим женам.

44. tṛṇam antarataḥ kṛtvā – у Гринцера «положила соломку меж ними» (кн. 3, 56,1) См. также комментарий в переводе Голдмана.

na māṃ prārthayituṃ yuktas tvaṃ siddhim iva pāpakṛt ।
akāryaṃ na mayā kāryam ekapatnyā vigarhitam ॥4॥

Не достоин ты желать меня, как грешник – (желать) высшего блаженства,
Мной, одномужней, не должно совершать порицаемое/запрещенное дело.

kulaṃ samprāptayā puṇyaṃ kule mahati jātayā ।
evam uktvā tu vaidehī rāvaṇaṃ taṃ yaśasvinī ॥5॥

Обретшей (в браке) благородный род, рожденной в великом роду –
Так сказав тому Раване, Вайдехи славная

rāvaṇaṃ pṛṣṭhataḥ kṛtvā bhūyo vacanam abravīt ।
nāham aupayikī bhāryā parabhāryā satī tava ॥6॥

Отвернувшись от Раваны, продолжала речь:
Я, будучи женой другого, неподходящая жена для тебя.

sādhu dharmam avekṣasva sādhu sādhuvrataṃ cara ।
yathā tava tathānyeṣāṃ rakṣyā dārā niśācara ॥7॥

Прийми во внимание (поразмысли, погляди) истинную дхарму, должным образом следуй праведникам.
Как твои, так и чужие жены должны быть защищаемы, о бродящий по ночам.

ātmānam upamāṃ kṛtvā sveṣu dāreṣu ramyatām ।
atuṣṭaṃ sveṣu dāreṣu capalaṃ calitendriyam ।
nayanti nikṛtiprajñaṃ paradārāḥ parābhavam ॥8॥

Сделав себя образцом, наслаждайся своими женами,
Тот, кто своими женами не довольствуется, тот, кто переменчив, чьи органы чувств непостоянны, тот, кто закоренел в бесчестии, чужие жены ведут к гибели.

iha santo na vā santi sato vā nānuvartase ।
yatha hi viparītā te buddhirācāravarjitā ॥9॥

Или нет здесь праведных, или не следуешь ты праведным,
Так что разум твой извращен и не придерживается правил.

vaco mithyā praṇītātmā pathyam uktaṃ vicakṣaṇaiḥ ।
rakṣasānāmabhāvāya tvaṃ vā na pratipadyase ॥10॥

Или твой ум обращен к ложному, ты не внемлешь верным словам мудрых на погибель ракшасам.

akṛtātmānam āsādya rājānam anaye ratam ।
samṛddhāni vinaśyanti rāṣṭrāṇi nagarāṇi ca ॥11॥

Приблизившись к нечестивому царю (оказавшись под властью), находящему удовольствие в недолжном поведении,
Гибнут процветающие царства и города.

tathaiva tvāṃ samāsādya laṅkā ratnaughasaṃkulā ।
aparādhāt tavaikasya nacirād vinaśiṣyati ॥12॥

Также к тебе приблизившись (оказавшись под твоей властью), Ланка, наполненная сокровищами,
По вине тебя одного вскоре погибнет.

svakṛtair hanyamānasya rāvaṇādīrghadarśinaḥ ।
abhinandanti bhūtāni vināśe pāpakarmaṇaḥ ॥13॥

Своими собственными делами губимого, Равана, недальновидного
Грешника гибели радуются живые существа.

evaṃ tvāṃ pāpakarmāṇaṃ vakṣyanti nikṛtā janāḥ ।
diṣṭyaitad vyasanaṃ prāpto raudra ityeva harṣitāḥ ॥14॥

Так тебя, грешника, увидят измученные (тобой) люди
И скажут, обрадованные: «По воле (счастливой) судьбы обрел гибель жестокий (правитель)».

śakyā lobhayituṃ nāham aiśvaryeṇa dhanena vā ।
ananyā rāghaveṇāhaṃ bhāskareṇa yathā prabhā ॥15॥

Нельзя меня обрести ни могуществом (властью), ни богатствами.
Неотделима я от Рагхавы, как свет – от солнца.

upadhāya bhujaṃ tasya lokanāthasya satkṛtam ।
kathaṃ nāmopadhāsyāmi bhujam anyasya kasya cit ॥16॥

Впав в досточтимые руки того вождя мира,
Как же я впаду в руки кого-либо другого?

aham aupayikī bhāryā tasyaiva ca dharāpateḥ ।
vratasnātasya vidyeva viprasya viditātmanaḥ ॥17॥

Я достойная жена только того царя,
Как (священное) знание – у ученого брахмана, совершающего омовения после выполнения религиозного обета.

sādhu rāvaṇa rāmeṇa māṃ samānaya duḥkhitām ।
vane vāsitayā sārdhaṃ kareṇveva gajādhipam ॥18॥

Правильно (тебе), Равана, соединить меня, страдающую, с Рамой,
Как в лесу любящую слониху с владыкой слонов.

mitram aupayikaṃ kartuṃ rāmaḥ sthānaṃ parīpsatā ।
bandhaṃ cānicchatā ghoraṃ tvayāsau puruṣarṣabhaḥ ॥19॥

Тобой, желающим сохранить свое положение, не желающим попасть в ужасные узы, подходит сделать другом Раму, этого буйвола среди людей.

viditaḥ sa hi dharmajñaḥ śaraṇāgatavatsalaḥ ।
tena maitrī bhavatu te yadi jīvitum iccasi ॥20॥

Ибо мудр (образован) он, знает дхарму, любит тех, кто приходит к нему в поисках прибежища.
Да будет у тебя дружба с ним, если хочешь жить.

prasādayasva tvaṃ cainaṃ śaraṇāgatavatsalam ।
māṃ cāsmai prayato bhūtvā niryātayitum arhasi ॥21॥

Успокой (Умилостиви) ты его, любящего тех, кто приходит в поисках прибежища,
И меня ему, став благочестиво расположенным, должен ты вернуть.

evam hi te bhavet svasti sampradāya raghūttame ।
anyathā tvam hi kurvaṇaḥ parāṃ prāpsyasi cāpadam ॥22॥

Ибо так будет у тебя благополучие, отдав (меня) лучшему из (рода) Рагху.
Ибо ты, делая иначе, обретешь высшее несчастье

varjayed vajram utsṛṣṭaṃ varjayed antakaś ciram ।
tvadvidhaṃ na tu saṃkruddho lokanāthaḥ sa rāghavaḥ ॥23॥

Пощадит молния (ваджра) выпущенная, будет щадить долго смерть,
Но не (пощадит) такого как ты разгневанный вождь мира тот Рагхава.

rāmasya dhanuṣaḥ śabdaṃ śroṣyasi tvaṃ mahāsvanam ।
śatakratuvisṛṣṭasya nirghoṣam aśaner iva ॥24॥

Звук лука Рамы услышишь ты оглушительный
Подобный звучанию молнии, извергнутой Шатакрату.

iha śīghraṃ suparvāṇo jvalitāsyā ivoragāḥ ।
iṣavo nipatiṣyanti rāmalakṣmaṇalakṣitāḥ ॥25॥

Сюда стремительно хорошо соединенные, подобные змеям с пылающими пастями,
Стрелы обрушаться, отмеченные (именами) Рамы и Лакшманы.

rakṣāṃsi nihaniṣyantaḥ puryām asyāṃ na saṃśayaḥ ।
asaṃpātaṃ kariṣyanti patantaḥ kaṅkavāsasaḥ ॥26॥

Ракшасов будущие поражать в городе этом, без сомнения,
Не оставят свободного места, падающие, оперенные перьями цапли.

rākṣasendramahāsarpān sa rāmagaruḍo mahān ।
uddhariṣyati vegena vainateya ivoragān ॥27॥

Великих змей владыки ракшасов тот Рама-Гаруда
Искоренит быстро как Вайнатейя⁴⁵ – великих змей.

45. vainateya – имя Гаруды

apaneṣyati māṃ bhartā tvattaḥ śīghram ariṃdamaḥ ।
asurebhyaḥ śriyaṃ dīptāṃ viṣṇus tribhir iva kramaiḥ ॥28॥

Уведет меня от тебя муж (мой) быстро врагов губитель,
Словно Вишну тремя шагами – сияющую власть от асуров.
(Намек на подвиги Вишну в воплощении карлика), см. Балаканда, песнь 29:
И вот сиятельный Вишну
Родился в лоне Адити
И, приняв облик карлика,
Пришел к Бали, сыну Вирочаны.
Он попросил столько земли,
Сколько измерит тремя шагами,
И ими владыка миров измерил
Три мира мирам на благо.
Повязав Бали своею силой,
Он, сиятельный, снова отдал
Три мира под власть Шакры,
Подчинив их Великому Индре.
(перевод П. А. Гринцера)

janasthāne hatasthāne nihate rakṣasāṃ bale ।
aśaktena tvayā rakṣaḥ kṛtam etad asādhu vai ॥29॥

Когда в Джанастхане, стране смерти, было погублено воинство ракшасов
Тобой, бессильным, о ракшас, сделано было это нечестивое (дело).

āśramaṃ tattayoḥ śūnyaṃ praviśya narasiṃhayoḥ ।
gocaraṃ gatayor bhrātror apanītā tvayādhama ॥30॥

Войдя в пустую обитель тех двух мужей-львов
Ушедших из нее братьев похитил ты меня, подлый (низкий).

na hi gandham upāghrāya rāmalakṣmaṇayos tvayā ।
śakyaṃ saṃdarśane sthātuṃ śunā śārdūlayor iva ॥31॥

Ведь ты не ощутил (даже) запаха Рамы и Лакшманы,
Невозможно (тебе) выстоять перед ними, как собаке – перед двумя тиграми.

tasya te vigrahe tābhyāṃ yugagrahaṇam asthiram ।
vṛtrasyevendrabāhubhyāṃ bāhor ekasya vigrahe ॥32॥

Сойдясь в битве с ними обоими, не выстоять тебе,
Как в битве Вритры с одной рукой от двух рук Индры.
(см. комментарий Голдмана, стр. 410, 28)

kṣipraṃ tava sa nātho me rāmaḥ saumitriṇā saha ।
toyam alpam ivādityaḥ prānān ādāsyate śaraiḥ ॥33॥

Быстро владыка мой Рама с сыном Сумитры
Как солнце – каплю воды отнимет твою жизнь стрелами.

giriṃ kuberasya gato 'thavālayaṃ; ।
sabhāṃ gato vā varuṇasya rājñaḥ ।
asaṃśayaṃ dāśarather vimokṣyase ।
mahādrumaḥ kālahato 'śaner iva ॥34॥

В горную обитель Куберы ушедший,
Или же во дворец царя Варуны,
Несомненно, не уйдешь ты от сына Дашаратхи,
Как великое дерево, обреченное на гибель, от молнии.

Глава 22

sītāyā vacanaṃ śrutvā paruṣaṃ rākṣasādhipaḥ ।
pratyuvāca tataḥ sītāṃ vipriyaṃ priyadarśanām ॥1॥

Услышав Ситы слова жестокие, владыка ракшасов
Ответил тогда Сите, чей облик приятен, неприятное.

yathā yathā sāntvayitā vaśyaḥ strīṇāṃ tathā tathā ।
yathā yathā priyaṃ vaktā paribhūtas tathā tathā ॥2॥

«Когда ведешь себя мягко (с женщинами), оказываешься во власти женщин,
Когда говоришь (им) приятные слова, оказываешься отвергнутым.

saṃniyacchati me krodhaṃ tvayi kāmaḥ samutthitaḥ ।
dravato 'mārgam āsādya hayān iva susārathiḥ ॥3॥

Сдерживает мой гнев к тебе любовь (во мне) возникшая,
Как хороший возница сдерживает коней, бегущих по дурной дороге.

vāmaḥ kāmo manuṣyāṇāṃ yasmin kila nibadhyate ।
jane tasmiṃs tv anukrośaḥ snehaś ca kila jāyate ॥4॥

Воистину, желание связывает людей, у людей из-за него воистину рождаются сострадание и нежность.

etasmāt kāraṇān na tvāṃ ghātayāmi varānane ।
vadhārhām avamānārhāṃ mithyā pravrajane ratām ॥5॥

По этой причине не обрекаю я тебя на смерть (не приказываю убить), о прекрасноликая,
Ту, которая заслуживает быть убитой, заслуживает пренебрежения, которая находит радость в ложной (неподобающей) аскезе.

paruṣāṇi hi vākyāni yāni yāni bravīṣi mām ।
teṣu teṣu vadho yuktas tava maithili dāruṇaḥ ॥6॥

За все жестокие слова, которые ты мне говоришь –
Достойна ты жестокой смерти, Майтхили».

evam uktvā tu vaidehīṃ rāvaṇo rākṣasādhipaḥ ।
krodhasaṃrambhasaṃyuktaḥ sītām uttaram abravīt ॥7॥

Так сказав Вайдехи Равана, владыка ракшасов,
В котором начинал закипать гнев, сказал ей дальше.

dvau māsau rakṣitavyau me yo 'vadhis te mayā kṛtaḥ ।
tataḥ śayanam āroha mama tvaṃ varavarṇini ॥8॥

Два месяца долженствуют быть хранимыми мной, когда твоя нетронутость мной сделана,
Затем на мое ложе взойди ты, о прекрасная.

dvābhyām ūrdhvaṃ tu māsābhyāṃ bhartāraṃ mām anicchatīm ।
mama tvāṃ prātarāśārthe sūdāścchetsyanti khaṇḍaśaḥ ॥9॥

Два месяца впредь меня в мужья не желающую,
Тебя для моего завтрака повара порежут на кусочки.

tāṃ bhartsyamānām saṃprekṣya rākṣasendreṇa jānakīm ।
devagandharvakanyās tā viṣedur vikṛtekṣaṇāḥ ॥10॥

Ту пугаемую владыкой ракшасов дочь Джанаки видя
Дочери богов и гандхарвов те были в отчаянии, и глаза их были обеспокоены.

oṣṭhaprakārair aparā netravaktrais tathāparāḥ ।
sītām āśvāsayām āsus tarjitāṃ tena rakṣasā ॥11॥

Движениями губ одни, глазами и лицами другие
Ситу, которой угрожал тот ракшас, они ободряли.

tābhir āśvāsitā sītā rāvaṇaṃ rākṣasādhipam ।
uvācātmahitaṃ vākyaṃ vṛttaśauṭīryagarvitam ॥12॥

Ими ободренная, Сита Раване, владыке ракшасов
Сказала полезные для него слова, гордые из-за ее добродетели и гордости (мужества).

nūnaṃ na te janaḥ kaś cid asin niḥśreyase sthitaḥ ।
nivārayati yo na tvāṃ karmaṇo 'smād vigarhitāt ॥13॥

«Конечно, нет в этом городе человека, который бы заботился о тебе,
Не отвращает тебя (никто) от деяний, нами порицаемых.

māṃ hi dharmātmanaḥ patnīṃ śacīm iva śacīpateḥ ।
tvadanyas triṣu lokeṣu prārthayen manasāpi kaḥ ॥14॥

Ибо меня, благочестивого (Рамы) жену, подобно Шачи, супруге Индры,
Кроме тебя в трех мирах возжелает хотя бы в душе кто?

rākṣasādhama rāmasya bhāryām amitatejasaḥ ।
uktavān asi yat pāpaṃ kva gatas tasya mokṣyase ॥15॥

О низкий ракшаса, жене Рамы, чья мощь беспредельна,
Сказавший грешное, разве ты сможешь его избежать?

yathā dṛptaś ca mātaṅgaḥ śaśaś ca sahitau vane ।
tathā dviradavad rāmas tvaṃ nīca śaśavat smṛtaḥ ॥16॥

Как гордый слон и заяц, сошедшиеся в лесу,
Так и подобный слону Рама, а ты, низкий, подобный зайцу .

sa tvam ikṣvākunāthaṃ vai kṣipann iha na lajjase ।
cakṣuṣo viṣaye tasya na yāvad upagacchasi ॥17॥

Ты не стыдишься срамить здесь главу рода Икшваку,
До тех пор, пока не попал в поле его зрения.

ime te nayane krūre virūpe kṛṣṇapiṅgale ।
kṣitau na patite kasmān mām anārya nirīkṣitaḥ ॥18॥

Отчего у тебя, неблагородный, на меня глядящего
Не упали на землю эти жестокие уродливые черно-красные глаза?

tasya dharmātmanaḥ patnī snuṣā daśarathasya ca ।
kathaṃ vyāharato māṃ te na jihvā pāpa śīryate ॥19॥

Я жена того благочестивого (Рамы) и невестка Дашаратхи,
Как у тебя, говорящего со мной, грешник, не отсохнет язык?

asaṃdeśāt tu rāmasya tapasaś cānupālanāt ।
na tvāṃ kurmi daśagrīva bhasma bhasmārha tejasā ॥20॥

Но поскольку нет повеления Рамы, и поскольку я сохраняю свой тапас,
Я не обращаю тебя в пепел своей мощью, Дашагрива, хотя ты заслуживаешь быть обращенным в пепел.

nāpahartum ahaṃ śakyā tasya rāmasya dhīmataḥ ।
vidhis tava vadhārthāya vihito nātra saṃśayaḥ ॥21॥

Невозможно отобрать меня у мудрого Рамы.
Судьбою предначертана твоя гибель, здесь нет сомнений.

śūreṇa dhanadabhrātrā balaiḥ samuditena ca ।
apohya rāmaṃ kasmāccid dāracāuryaṃ tvayā kṛtam ॥22॥

Зачем ты, отважный, брат Куберы, обладающий войском,
Уведя Раму [из дому], похитил его жену?

sītāyā vacanaṃ śrutvā rāvaṇo rākṣasādhipaḥ ।
vivṛtya nayane krūre jānakīm anvavaikṣata ॥23॥

Услышав слова Ситы, Равана, владыка ракшасов,
Округлив жестокие глаза, посмотрел на дочь Джанаки.

nīlajīmūtasaṃkāśo mahābhujaśirodharaḥ ।
siṃhasattvagatiḥ śrīmān dīptajihvogralocanaḥ ॥24॥

Он, с огромными руками и шеей, был подобен темной туче,
Обладающий храбростью и поступью льва, величественный, язык его был подобен пламени, взгляд его был грозен.

сalāgramukuṭaprāṃśuś citramālyānulepanaḥ ।
raktamālyāmbaradharas taptāṅgadavibhūṣaṇaḥ ॥25॥

Высокий, с тиарой, верх которой качался, в разноцветных гирляндах, с телом, покрытым притираниями,
В красных гирляндах и одеждах, в браслетах и украшениях из расплавленного золота.

śroṇīsūtreṇa mahatā mecakena susaṃvṛtaḥ ।
amṛtotpādane naddho bhujaṃgeneva mandaraḥ ॥26॥

Огромная повязка охватывала его бедра,
И был он подобен [этим горе] Мандаре, опоясаной змеем [Васуки] во время добычи амриты.

tābhyāṃ sa paripūrṇābhyāṃ bhujābhyāṃ rākṣaseśvaraḥ ।
śuśubhe 'calasaṃkāśaḥ śṛṅgābhyāmiva mandaraḥ ॥27॥

С двумя мощными руками владыка ракшасов
Гороподобный, был подобен [горе] Мандаре с двумя вершинами.

taruṇādityavarṇābhyāṃ kuṇḍalābhyāṃ vibhūṣitaḥ ।
raktapallavapuṣpābhyām aśokābhyām ivācalaḥ ॥28॥

Украшенный двумя серьгами, подобными только что взошедшему (досл. юному) солнцу,
Был он подобен горе с двумя деревьями ашока с красными веточками и цветами.

sa kalpavṛkṣapratimo vasanta iva mūrtimān ।
śmaśānacaityapratimo bhūṣito 'api bhayamkaraḥ ॥29॥

Даже подобный дереву кальпаврикша или воплощенной весне,
Словно погребальная ступа на кладбище (шмашане), даже украшенный, внушал он страх.

avekṣamāṇo vaidehīṃ kopasaṃraktalocanaḥ ।
uvāca rāvaṇaḥ sītāṃ bhujaṃga iva niḥśvasan ॥30॥

Глядя на Вайдехи с глазами, покрасневшими от гнева,
Сказал Равана Сите, шипя, словно змея.

anayenābhisaṃpannam arthahīnam anuvrate ।
nāśayāmy aham adya tvāṃ sūryaḥ saṃdhyām ivaujasā ॥31॥

О ты, которая верна тому, кто поступает недолжным образом, от которого нет никакого толку (или у которого нет никаких богатств – arthahīna),
Уничтожу я тебя сейчас как солнце тьму (своим) светом.

ity uktvā maithilīṃ rājā rāvaṇaḥ śatrurāvaṇaḥ ।
saṃdideśa tataḥ sarvā rākṣasīr ghoradarśanāḥ ॥32॥

Так сказав Майтхили, царь Равана, заставляющий врагов кричать,
Приказал тогда всем ужасным обликом ракшаси.

ekākṣīm ekakarṇāṃ ca karṇaprāvaraṇāṃ tathā ।
gokarṇīṃ hastikarṇīṃ ca lambakarṇīm akarṇikām ॥33॥

Одноглазым, одноухим, покрытым ушами,
С ушами как у коров, с ушами как у слонов, с обвислыми ушами, безухим.

hastipadya śvapadyau ca gopadīṃ pādacūlikām ।
ekākṣīm ekapādīṃ ca pṛthupādīm apādikām ॥34॥

Со слоновьими ступнями, с собачьими ступнями, с коровьими копытами, с волосатыми ступнями,
Одноглазым, одноногим, широкостопым и вовсе без ступней,

atimātraśirogrīvām atimātrakucodarīm ।
atimātrāsyanetrāṃ ca dīrghajihvānakhām api ॥35॥

С огромными головами и шеями, с огромными грудями и животами,
С огромными глазами, с длинными языками и когтями.

anāsikāṃ siṃhamukhīṃ gomukhīṃ sūkarīmukhīm ।
yathā madvaśagā sītā kṣipraṃ bhavati jānakī ॥36॥

Безносым, с мордами львов, с мордами коров, со свиными рылами:
«Чтобы в моей власти оказалась немедленно Сита, дочь Джанаки,

tathā kuruta rākṣasyaḥ sarvāḥ kṣipraṃ sametya ca ।
pratilomānulomaiś ca sāmadānādibhedanaiḥ ॥37॥

«Так сделайте, и ракшаси все тут же собравшись,
Против шерсти и по шерсти (силой и лаской), мягкими словами, дарами, ломанием⁴⁶

46. У Голдмана provoking a rift

āvarjayata vaidehīṃ daṇḍasyodyamanena ca ।
iti pratisamādiśya rākṣasendraḥ punaḥ punaḥ ॥38॥

Склоните Вайдехи хотя бы и с поднятыми палками –
Так приказывал владыка ракшастов снова и снова.

kāmamanyuparītātmā jānakīṃ prati garjata ।
upagamya tataḥ kṣipraṃ rākṣasī dhānyamālinī ॥39॥

С душою, охваченной страстью и гневом, кричал (он) на Вайдехи.
Тогда приблизилась вдруг (к нему) ракшаси Дханьямалини.

pariṣvajya daśagrīvam idaṃ vacanam abravīt ।
mayā krīḍa maharaja sītayā kiṃ tavānayā ॥40॥

Обняв Дашагриву так ему сказала:
«Поиграй со мной, махараджа, к чему тебе Сита, дурно себя ведущая,

vivarṇayā kṛpaṇayā mānuṣyā rākṣaseśvara ।
nūnamasyāṃ mahārāja na devā bhogasattamān ॥41॥

Бледная и жалкая человечица, о владыка ракшасов?
О махараджа, несомненно, ей боги сокровища не

vidadhaty amaraśreṣṭhās tava bāhubalārjitān ।
akāmāṃ kāmayānasya śarīram upatapyate ॥42॥

даруют, лучшие из бессмертных, твои великой силой добытые.
Тело того, кто испытывает желание к той, которая не желает (его), страдает.

icchantīṃ kāmayānasya prītir bhavati śobhanā ।
evamuktas tu rākṣasyā samutkṣiptas tato balī ।
prahasan meghasamkāśo rākṣasaḥ sa nyavartata ॥43॥

Тот, кто испытывает желание к той, которая желает (его), тот испытывает великое наслаждение».
Когда ракшаси так ему сказала, отвернулся тогда могучий,
Смеясь, подобный туче ракшас тот пошел обратно,

prasthitaḥ sa daśagrīvaḥ kampayann iva medinīm ।
jvaladbhāskaravarṇābham praviveśa niveśanam ॥44॥

Отправившийся (обратно) тот Дашагрива словно сотрясая землю,
Вошел в (свое) жилище, подобное цветом сияющему солнцу.

devagandharvakanyāś ca nāgakanyāś ca tās tataḥ ।
parivārya daśagrīvaṃ viviśus taṃ gṛhottamam ॥45॥

Дочери богов и гандхарвов, и дочери нагов те тогда
Окружая Дашагриву, вошли в тот лучший из дворцов.

sa maithilīṃ dharmaparām avasthitāṃ ।
pravepamānāṃ paribhartsya rāvaṇaḥ ।
vihāya sītāṃ madanena mohitaḥ ।
svam eva veśma praviveśa rāvaṇaḥ ॥46॥

Майтхили благочестивую, стойкую,
Дрожащую (от страха) оскорбив, тот Равана
Оставив Ситу, помраченный страстью,
В свой дворец вошел Равана.

Глава 23

ityuktvā maithilīṃ rājā rāvaṇaḥ śatrurāvaṇaḥ ।
saṃdiśya ca tataḥ sarvā rākṣasīr nirjagāma ha ॥1॥

Так сказав Майтихи, раджа Равана, заставляющий врагов кричать,
И отдав приказание всем ракшаси, ушел.

niṣkrante rākṣasendre tu punar antaḥpuraṃ gate ।
rākṣasyo bhīmarūpās tāḥ sītāṃ samabhidudruvuḥ ॥2॥

Когда же ушел владыка ракшасов, снова вернувшийся в свои покои,
Ракшаси ужасные обликом набросились на Ситу.

tataḥ sītām upāgamya rākṣasyaḥ krodhamūrcchitāḥ ।
paraṃ puruṣayā vācā vaidehīm idam abravan ॥3॥

Тогда приблизившись к Сите, ракшаси, вне себя от ярости,
В высшей степени жестокую речь сказали Вайдехи.

paulastyasya variṣṭhasya rāvaṇasya mahātmanaḥ | ।
daśagrīvasya bhāryātvaṃ sīte na bahumanyase || ॥4॥

О Сита, ты не ценишь супружества с Пауластьей Раваной, наилучшим, великим духом Дашагривой.

tatastvekajaṭā nāma rākṣasī vākyamabravīt | ।
āmantrya krodhatāmrākṣī sītāṃ karatalodarīm || ॥5॥

Тогда же ракшаси по имени Экаджата сказала,
С глазами, красными от гнева, бращаясь к Сите, чей живот (гладок) словно ладонь:

prajāpatīnāṃ ṣaṇṇāṃ tu caturtho 'ayaṃ prajāpatiḥ | ।
mānaso brahmaṇaḥ putraḥ pulastya iti viśrutaḥ || ॥6॥

Из шести праджапати⁴⁷ четвертый этот праджапати,
Сын ума Брахмы, известный (под именем) Пуластья.

47. Шесть праджапати: Maricha, Atri, Angira, Pulastya, Plaha, Kratu

pulastyasya tu tejasvī mahārṣir mānasaḥ sutaḥ | ।
nāmnā sa viśravā nāma prajāpatisamaprabhaḥ || ॥7॥

Ума Пауластьи же сын был сиятельный великий риши
По имени Вишравас, величием равный Праджапати.

tasya putro viśālākṣi rāvaṇaḥ śatrurāvaṇaḥ | ।
tasya tvaṃ rākṣasendrasya bhāryā bhavitumarhasi || ॥8॥

Его сын, о широкоглазая, Равана, заставляющий врагов кричать.
Этого владыки ракшасов женою должна ты стать.

mayoktaṃ cārusarvāṅgi vākyam kiṃ nānumanyase | ।
tato harijaṭā nāma rākṣasī vākyamabravīt || ॥9॥

Со сказанными мною словами, о прекрасная всеми членами тела, почему ты не соглашаешься?
Тогда ракшаси по имени Хариджата сказала,

vivartya nayane kopān mārjārasadṛśekṣaṇā | ।
yena devāstrāyastriṃśad devarājaśca nirjatāḥ || ॥10॥

Округлив в гневе глаза, подобные кошачьим:
Которым трое богов и тридцать девараджей побеждены

tasya tvaṃ rākṣasendrasya bhāryā bhavitumarhasi ।
vīryotsiktasya śūrasya saṃgrāmeṣv anivartinaḥ ।
balino vīryayuktasyā bhāryātvaṃ kiṃ na lipsase ॥11॥

Того владыки ракшасов женою должна стать.
Гордого своим мужеством героя, в битвах не отступающего,
Могучего, доблестного супружество почему ты не желаешь принять?

priyāṃ bahumatāṃ bhāryāṃ tyaktvā rājā mahābalaḥ ।
sarvāsāṃ ca mahābhāgāṃ tvām upaiṣyati rāvaṇaḥ ॥12॥

Оставив любимую, высоко ценимую жену⁴⁸ оставив, наделенную долей, лучшей чем у всех (остальных женщин), могучий царь Равана придет к тебе.

48. Мандодари

samṛddhaṃ strīsahasreṇa nānāratnopaśobhitam ।
antaḥpuraṃ samutsṛjya tvām upaiṣyati rāvaṇaḥ ॥13॥

Богатые (великолепные) внутренние покои с тысячей женщин, украшенные разнообразными драгоценными камнями, покинув, к тебе придет Равана.

anya tu vikaṭā nāma rākṣasī vākyam abravīt ।
asakṛd bhīmaviryeṇa nagagandharvadānavāḥ ।
nirjitāḥ samare yena sa te pārśvam upāgataḥ ॥14॥

Другая же ракшаси, по имени Виката, сказала:
Тот, грозным мужеством которого не раз наги, гандхарвы, данавы
Были разбиты в сражении, пришел к тебе.

tasya sarvasamṛddhasyā rāvaṇasya mahātmanaḥ ।
kimarthaṃ rākṣasendrasya bhāryātvaṃ necchase 'dhame ॥15॥

Того, кто обильно всем наделен, Раваны великого духом
Владыки ракшасов почему не хочешь стать женою, подлая?

yasya sūryo na tapati bhīto yasya sa mārutaḥ ।
na vāti smāyatāpāṅge kiṃ tvaṃ tasya na tiṣṭhase ॥16॥

Которого, испугавшись, солнце не светит и ветер
Не дует, о ты, уголки глаз которой сияют улыбкой, не уступишь ему?

puṣpavṛṣṭiṃ ca taravo mumucur yasya vai bhayāt ।
śailāś susruvuḥ pānīyaṃ jaladāś ca yadecchati ॥17॥

Из страха перед которым деревья проливали дождь из цветов,
По воле которого горы и тучи обрушивали потоки вод,

tasya nairṛtarājasya rājarājasya bhāmini ।
kiṃ tvaṃ na kuruṣe buddhiṃ bhāryārthe rāvaṇasya hi ॥18॥

Того владыку ракшасов, царя царей, о прекрасная,
Равану, почему не обратишь мысли к супружеству с ним?

sādhu te tattvato devi kathitaṃ sādhu bhāmini ।
gṛhāṇa susmite vākyam anyathā na bhaviṣyasi ॥19॥

О прекрасная царевна, мы истинно правду тебе сказали,
О ты, чья прекрасна улыбка, прими (наши) слова, или не будешь ты жить.

Глава 24

tataḥ sītām samastāstā rākṣasyo vikṛtānanāḥ ।
paruṣaṃ paruṣānarhām ūcus tad vākyam apriyam ॥1॥

Тогда Ситу все ракшаси, собравшись, с уродливыми лицами,
Жестокие слова те неприятные сказали той, которая не заслуживает жестокости.

kiṃ tvam antaḥpure sīte sarvabhūtamanorame ।
mahārhaśayanopete na vāsam anumanyase ॥2॥

Почему ты, о Сита, во внутренних покоях, радующих душу всех живых существ?
Где есть великоценные ложа, не соглашаешься жить?

mānuṣī mānuṣasyaiva bhāryātvaṃ bahu manyase ।
pratyāhara mano rāmān naivaṃ jātu bhaviṣyasi ॥3॥

(Будучи) женщиной, ты ценишь супружество только с человеком.
Отврати душу от Рамы, (иначе) жить ты не будешь.

trailōkyavasubhoktāraṃ rāvaṇaṃ rākṣasēśvaram ।
bhartāram upasaṅgamya viharasva yathāsukham ॥4॥

За Равану, владыку ракшасов, который наслаждается богатствами трех миров,
Выйдя замуж, наслаждайся, как тебе угодно.

mānuṣī mānuṣaṃ taṃ tu rāmam icchasi śobhane ।
rājyād bhraṣṭam asiddhārthaṃ viklavantam anindite ॥5॥

(Будучи) женщиной, того человека Раму ты желаешь, прекрасная,
Утратившего царство, неудачника, удрученного, о безупречная.

rākṣasīnāṃ vacaḥ śrutvā sītā padmanibhekṣaṇā ।
netrābhyām aśrupūrṇābhyām idaṃ vacanam abravīt ॥6॥

Речь ракшаси услышав, Сита лотосоглазая
С глазами, полными слез, такие слова сказала.

yad idaṃ lokavidviṣṭam udāharata saṃgatāḥ ।
naitan manasi vākyaṃ me kilbiṣaṃ pratitiṣṭhati ॥7॥

Те ненавистные миру, которые вы произнесли все вместе,
Слова греховные, не входят в мою душу.

na mānuṣī rākṣasasya bhāryā bhavitum arhati ।
kāmaṃ khādata māṃ sarvā na kariṣyāmi vo vacaḥ ॥8॥

Не должна женщина становиться женою ракшаса.
Съешьте меня, если хотите, все, не последую вашим словам.

dīno vā rājyahīno vā yo me bhartā sa me guruḥ ।
taṃ nityaṃ anuraktāsmi yatha sūryaṃ suvarcalā ॥9॥

Печален ли он, лишен ли царства, он мой муж и наставник.
К нему я навеки привязана, как к Сурье Суварчала

yathā śacī mahābhāgā śakraṃ samupatiṣṭhati ।
arundhatī vasiṣṭhaṃ ca rohiṇī śaśinaṃ yathā ॥10॥

Как Шачи, наделенная великой долей, привязана к Шакре,
Как Арундати – к Васиштхе, и Рохини – к Месяцу.

lopāmudrā yathāgastyaṃ sukanyā cyavanaṃ yathā ।
sāvitrī satyavantaṃ ca kapilaṃ śrīmatī yathā ॥11॥

Как Лопамудра как Агастье, как Суканья к Чьяване,
Как Савитри к Сатьявану, как Шримати к Капиле.

saudāsaṃ madayantīva keśinī sagaraṃ yathā ।
naiṣadhaṃ damayantīva bhaimī patimanuvratā ॥12॥

Как Мадаянти к Саудасе, как Кешини к Сагаре,
Как Дамаянти, дочь Бхимы верная мужу – к Нишадцу (Нале).

tathāham ikṣvākuvaraṃ rāmaṃ patimanuvratā ।
sītāyā vacanaṃ śrutvā rākṣasyaḥ krodhamūrchitāḥ ।
bhartsayanti sma paruṣair vākyai rāvaṇacoditāḥ ॥13॥

Так и я верна мужу (своему) Раме, лучшему из рода Икшваку.
Слова Ситы услышав, ракшаси, охваченные гневом,
Стали бранить ее жестокими словами, как приказано было Раваной.

avalīnaḥ sa nirvākyo hanumāñ śiṃśapādrume ।
sītāṃ saṃtarjayantīs tā rākṣasīr aśṛṇot kapiḥ ॥14॥

Хануман же, вынужденный молчать, прятался на дереве ашока,
Слышал обезьяна как те ракшаси угрожают Сите.

tām abhikramya saṃrabdhā vepamānāṃ samantataḥ ।
bhṛśaṃ saṃlilihur dīptān pralambān daśanacchadān ॥15॥

Подступив, возбужденные, к ней, дрожащей, со всех сторон,
Часто облизывая жаркие (ярко-красные) отвислые губы.

ūcuś ca paramakruddhāḥ pragṛhyāśu paraśvadhān ।
neyam arhati bhartāraṃ rāvaṇaṃ rākṣasādhipam ॥16॥

И сказали в наивысшем гневе, взяв быстро топоры:
«Она не заслуживает быть женою Раваны, владыки ракшасов».

sā bhartsyamānā bhīmābhī rākṣasībhir varānanā ।
sā bāṣpam apamārjantī śiṃśapāṃ tām upāgamat ॥17॥

Она, оскорбляемая ужасными ракшаси, прекрасноликая,
Она, отирая слезы, подошла к той ашоке.

tatas tāṃ śiṃśapāṃ sītā rākṣasībhiḥ samāvṛtā ।
abhigamya viśālākṣī tasthau śokapariplutā ॥18॥

Тогда Сита, окруженная ракшаси,
Подойдя к той ашоке, широкоглазая, встала, переполненная скорбью

tāṃ kṛśāṃ dīnavadanāṃ malināmbaravāsinīm ।
bhartsayāṃ cakrire bhīmā rākṣasyas tāḥ samantataḥ ॥19॥

Ее, исхудавшую, с печальным лицом, одетую в грязные одежды
Оскобляли (продолжали оскорблять) ужасные ракшаси со всех сторон.

tatas tu vinatā nāma rākṣasī bhīmadarśanā ।
abravīt kupitākārā karālā nirṇatodarī ॥20॥

Тогда ракшаси по имени Вината, ужасная обликом,
Сказала, выражая гнев, с широкой пастью, с выступающим брюхом:

sīte paryāptam etāvad bhartuḥ snehaḥ pradarśitaḥ ।
sarvatrātikṛtaṃ bhadre vyasanāyopakalpate ॥21॥

Сита, довольо любовь к мужу (тобой) выказана,
Всегда чрезмерность, о прекрасная, приводит к несчастью.

parituṣṭāsmi bhadraṃ te mānuṣas te kṛto vidhiḥ ।
mamāpi tu vacaḥ pathyaṃ bruvantyāḥ kuru maithili ॥22॥

Я довольна (тобой), благо тебе, человеческий тобой исполнен закон,
Но (теперь) мне, говорящей слова полезные, последуй, Майтхили.

rāvaṇaṃ bhaja bhartāraṃ bhartāraṃ sarvarakṣasām ।
vikrāntaṃ rūpavantaṃ ca sureśam iva vāsavam ॥23॥

Полюби Равану как мужа, владыку всех ракшасов,
Отважного и прекрасного, словно владка богов Индра.

dakṣiṇaṃ tyāgaśīlaṃ ca sarvasya priyavādinam ।
mānuṣaṃ kṛpaṇaṃ rāmaṃ tyaktvā rāvaṇam āśraya ॥24॥

Учтивого, щедрого, со всеми приятно разговаривающего,
Жалкого человека Раму оставив, соединись с Раваной.

divyāṅgarāgā vaidehi divyābharaṇabhūṣitā ।
adya prabhṛti lokānāṃ sarveṣām īśvarī bhava ॥25॥

Покрытая великолепными притираниями, Вайдехи, украшенная дивными украшениями,
Будешь ты с этого момента повелительницей всего мира.

agneḥ svāhā yathā devī śacī vendrasya śobhane ।
kiṃ te rāmeṇa vaidehi kṛpaṇena gatāyuṣā ॥26॥

Подобно богине Свахе, жене бога Агни, или подобно богине Шачи, жене Индры, о прекрасная.
К чему тебе, Вайдехи, жалкий Рама, жизнь которого скоро оборвется?

etad uktaṃ ca me vākyaṃ yadi tvaṃ na kariṣyasi ।
asmin muhūrte sarvās tvāṃ bhakṣayiṣyāmahe vayam ॥27॥

Если этим сказанным мною словам ты не последуешь,
В этот же миг мы все пожрем тебя.

anyā tu vikaṭā nāma lambamānapayodharā ।
abravīt kupitā sītāṃ muṣṭim udyamya tarjatī ॥28॥

Другая же (ракшаси), по имени Виката, с отвисшей грудью,
Сказала, разъяренная, Сите, угрожающе подняв кулак:

bahūny apratirūpāṇi vacanāni sudurmate ।
anukrośān mṛdutvāc ca soḍhāni tava maithili ॥29॥

Многие неприятные слова, о неразумная,
Из сострадания и мягкости мы твои вытерпели, о Майтхили.

na ca naḥ kuruṣe vākyaṃ hitaṃ kālapuraskṛtam ।
ānītāsi samudrasya pāram anyair durāsadam ॥30॥

Но ты не следуешь нашим полезным и своевременным словам.
Ты приведена на другой берег океана, труднодоступный для других.

rāvaṇāntaḥpure ghore praviṣṭā cāsi maithili ।
rāvaṇasya gṛhe ruddhā asmābhis tu surakṣitā ॥31॥

Во внутренние покои Раваны огромные вошла ты, Майтхили,
В доме Раваны удерживаема нами (ты), хорошо охраняемая.

na tvāṃ śaktaḥ paritrātum api sākṣāt puraṃdaraḥ ।
kuruṣva hitavādinyā vacanaṃ mama maithili ॥32॥

Не в силах тебя вызволить даже сам Пурандара (Индра).
Последуй словам меня, говорящей полезное, Майтхили.

alam aśruprapātena tyaja śokam anarthakam ।
bhaja prītiṃ praharṣaṃ ca tyajantī nityadainyatām ॥33॥

Довольно лить слезы, хватит бесполезной скорби,
Наслаждайся радостью и весельем, оставив постоянную печаль.

sīte rākṣasarājena parikrīḍa yathāsukham ।
jānīmahe yathā bhīru strīṇāṃ yauvanam adhruvam ॥34॥

О Сита, предавайся утехам с владыкой ракшасов как угодно,
Ведь мы знаем, о робкая, что юность женщин недолговечна.

yāvan na te vyatikrāmet tāvat sukham avāpnuhi ।
udyānāni ca ramyāṇi parvatopavanāni ca ॥35॥

Пока она не прошла, пользуйся счастьем –
По прекрасным садам и по горным рощам,

saha rākṣasarājena cara tvaṃ madirekṣaṇe ।
strīsahasrāṇi te devi vaśe sthāsyanti sundari ॥36॥

С владыкой ракшасов гуляй ты, чей взгляд опьяняет.
Тысячи женщин будут, царевна, под твоей властью, о прекрасная.

rāvaṇaṃ bhaja bhartāraṃ bhartāraṃ sarvarakṣasām ।
utpāṭya vā te hṛdayaṃ bhakṣayiṣyāmi maithili ॥37॥

Полюби как мужа Равану, владыку всех ракшасов,
Или, разорвав твое сердце, я съем (его), Майтхили,

yadi me vyāhṛtaṃ vākyaṃ na yathāvat kariṣyasi ।
tataś caṇḍodarī nāma rākṣasī krūradarśanā ॥38॥

Если ты не последуешь сказанным мною словам.
Тогда ужасная (жестокая, суровая) видом ракшаси по имени Чандодари

bhrāmayantī mahacchūlam idaṃ vacanam abravīt ।
imāṃ hariṇaśāvākṣīṃ trāsotkampapayodharām ॥39॥

Потрясая огромным копьем, так сказала:
Эту ланеокую, с дрожащей от страха грудью,

rāvaṇena hṛtāṃ dṛṣṭvā daurhṛdo me mahānayam ।
yakṛtplīhaṃ mahat kroḍaṃ hṛdayam ca sabandham ॥40॥

Плененную Раваной видя, желание (или враждебность) у меня возникло сильное.
Печень (ее), селезенку, огромную грудь и сердце с венами и артериями

gātrāny api tathā śīrṣaṃ khādeyam iti me matiḥ ।
tatas tu praghasā nāma rākṣasī vākyam abravīt ॥41॥

Также и все члены тела и голову съесть (ее) – такова у меня мысль.
Затем же ракшаси по имени Прагхаса сказала:

kaṇṭham asyā nṛśaṃsāyāḥ pīḍayāmaḥ kim āsyate ।
nivedyatāṃ tato rājñe mānuṣī sā mṛteti ha ॥42॥

Горло этой жестокосердной мы сдавим, чего медлить?
Поведаем потом царю, что человечица эта умерла.

nātra kaś cana saṃdehaḥ khādateti sa vakṣyati ।
tatas tv ajāmukhī nāma rākṣasī vākyam abravīt ॥43॥

Нет тут никаких сомнений, он скажет «Съеште ее».
Тогда ракшаси по имени Аджамукхи сказала:

viśasyemāṃ tataḥ sarvān samān kuruta piṇḍakān ।
vibhajāma tataḥ sarvā vivādo me na rocate ॥44॥

Убив ее, затем разрежем (тело) на все одинаковые кусочки,
Затем разделим на всех. Споры мне не по нраву.

peyam ānīyatāṃ kṣipraṃ mālyaṃ ca vividhaṃ bahu ।
tataḥ śūrpaṇakhā nāma rākṣasī vākyam abravīt ॥45॥

Выпивку принесите быстро и разные цветочные гирлянды в большом количестве.
Затем ракшаси по имени Шурпанакха сказала:

ajāmukhā yad uktaṃ vai tad eva mama rocate ।
surā cānīyatāṃ kṣipraṃ sarvaśokavināśinī ॥46॥

Мне нравится то, что сказала Аджамукха.
И вина быстро принесите, которое уничтожает все горести.

mānuṣaṃ māṃsam āsvādya nṛtyāmo 'tha nikumbhilām ।
evaṃ saṃbhartsyamānā sā sītā surasutopamā ।
rākṣasībhiḥ sughorābhir dhairyam utsṛjya roditi ॥47॥

Человечиной насладившись, станцуем перед (богиней) Никумбхилой⁴⁹.
Так подвергаемая оскорблениям, Сита, равная дочерям богов,
Ракшаси весьма ужасными, утратив стойкость, плачет.

49. См. комментарий Голдмана (глава 22, стр. 41): According to several commentators, Nikumbhilā is the name of manifestation of Bhadrakālī, worshiped at a shrine in western Laṅkā.

Глава 25

atha tāsāṃ vadantīnāṃ paruṣaṃ dāruṇaṃ bahu ।
rākṣasīnām asaumyānāṃ ruroda janakātmajā ॥1॥

И вот, когда ненавидящими (ее) ракшаси жестокие слова во множестве говорились, заплакала дочь Джанаки.

evam uktā tu vaidehī rākṣasībhir manasvinī ।
uvāca paramatrastā bāṣpagadgadayā girā ॥2॥

Вайдехи, добродетельная жена, которой так было сказано ракшаси,
Сказала, сильно испуганная, словами, неясными из-за слез.

na mānuṣī rākṣasasya bhāryā bhavitum arhati ।
kāmaṃ khādata māṃ sarvā na kariṣyāmi vo vacaḥ ॥3॥

Не должна женщина становится женою ракшаса.
Если хотите, съешьте меня все, не последую я вашим словам.

sā rākṣasīmadhyagatā sītā surasutopamā ।
na śarma lebhe śokārtā rāvaṇeneva bhartsitā ॥4॥

Сита, подобная дочерям богов, окруженная ракшаси,
Не обрела прибежища, страдающая от горя, оскорбленная Раваной.

vepate smādhikaṃ sītā viśantīvāṅgam ātmanaḥ ।
vane yūthaparibhraṣṭā mṛgī kokair ivārditā ॥5॥

Сильно задрожала Сита, будто уйдя в себя,
Подобная антилопе в лесу, отбившейся от стада и терзаемой волками.

sā tv aśokasya vipulāṃ śākhām ālambya puṣpitām ।
cintayām āsa śokena bhartāraṃ bhagnamānasā ॥6॥

Ухватившись за широкую, покрытую цветами, ветку ашоки,
Погрузилась она горестно в мысли о муже разбитой душою.

sā snāpayantī vipulau stanau netrajalasravaiḥ ।
cintayantī na śokasya tadāntam adhigacchati ॥7॥

Она омывая высокую грудь потоками слез,
Погруженная в думы, не приближается к концу скорби.

sā vepamānā patitā pravāte kadalī yathā ।
rākṣasīnāṃ bhayatrastā vivarṇavadanābhavat ॥8॥

Она, трепещущая, словно подорожник на сильном ветру,
Дрожащая от страха перед ракшаси, побледневшая лицом.

tasyāḥ sā dīrghavipulā vepantyāḥ sītayā tadā ।
dadṛśe kampitā veṇī vyālīva parisarpatī ॥9॥

Трепещущей Ситы длинная и толстая тогда
Коса, сотрясаемая, казалась обвивающейся вокруг (нее) змеей.

sā niḥśvasantī duḥkhārtā śokopahatacetanā ।
ārtā vyasṛjad aśrūṇi maithilī vilalāpa ca ॥10॥

Она, вздыхающая, мучимая горем, с душою, терзаемой скорбью,
Страдающая, пролила слезы Майтхили и запричитала:

hā rāmeti ca duḥkhārtā hā punar lakṣmaṇeti ca ।
hā śvaśrur mama kausalye hā sumitreti bhāminī ॥11॥

«О Рама» - мучимая горем, и снова: «О Лакшмана»,
«О, свекровь моя Каушалья, о Сумитра», - (говорила) прекрасная.

lokapravādaḥ satyo 'yaṃ paṇḍitaiḥ samudāhṛtaḥ ।
akāle durlabho mṛtyuḥ striyā vā puruṣasya vā ॥12॥

Верны эти слова, которые произнесены пандитами:
«В недолжное время трудно умереть женщине или мужчине».

yatrāham ābhiḥ krūrābhī rākṣasībhir ihārditā ।
jīvāmi hīnā rāmeṇa muhūrtam api duḥkhitā ॥13॥

Раз я, этими жестокими ракшаси здесь измученная,
Живу (могу прожить), лишенная Рамы хотя бы миг, страдающая.

eṣālpapuṇyā kṛpaṇā vinaśiṣyāmy anāthavat ।
samudramadhye nauḥ pūrṇā vāyuvegair ivāhatā ॥14॥

Имеющая мало святости, жалкая, погибну я, лишенная мужа,
Как посреди моря полный корабль, на который обрушились силы ветра.

bhartāraṃ tam apaśyantī rākṣasīvaśam āgatā ।
sīdāmi khalu śokena kūlaṃ toyahataṃ yathā ॥15॥

Не видящая своего мужа, оказавшаяся во власти ракшаси,
Сижу я воистину в печали, подобно берегу, подмытому водой.

taṃ padmadalapatrākṣaṃ siṃhavikrāntagāminam ।
dhanyāḥ paśyanti me nāthaṃ kṛtajñaṃ priyavādinam ॥16॥

Того, чьи глаза подобны лепесткам лотоса, обладающего горделивой походкой льва.
Счастливы те, кто видят (его), моего господина, умеющего быть благодарным и говорящего приятное.

sarvathā tena hīnāyā rāmeṇa viditātmanā ।
tīṣkṇaṃ viṣam ivāsvādya durlabhaṃ mama jīvitam ॥17॥

Лишенной Рамы, себя познавшего,
Невозможно мне каким-либо образом остаться в живых, подобно тому, кто выпил смертельный яд.

kīdṛśaṃ tu mahāpāpaṃ mayā dehāntare kṛtam ।
tenedaṃ prāpyate ghoraṃ mahāduḥkham sudāruṇam ॥18॥

Какой великий грех я совершила в прошлой жизни,
Из-за которого обретается мной (теперь) это ужасное, весьма жестокое великое несчастье?

jīvitaṃ tyaktum icchāmi śokena mahatā vṛtā ।
rākṣasībhiś ca rakṣantyā rāmo nāsādyate mayā ॥19॥

Охваченная великим горем, желаю я расстаться с жизнью,
Находящаяся под стражей ракшаси, не встречусь я (снова) с Рамой.

dhig astu khalu mānuṣyaṃ dhig astu paravaśyatām ।
na śakyaṃ yat parityaktum ātmacchandena jīvitam ॥20॥

Воистину, презренно быть человеком, презренно пребывать под чужой властью,
Не могу я по собственному желанию расстаться с жизнью (Не могу расстаться с жизнью, хоть и желаю этого).

Глава 26

prasaktāśrumukhī tv evaṃ bruvatī janakātmajā ।
adhogatamukhī bālā vilaptum upacakrame ॥1॥

С лицом, залитым слезами, так говоря дочь Джанаки
С опущенной головой дева принялась причитать.

unmatteva pramatteva bhrāntacitteva śocatī ।
upāvṛttā kiśorīva viceṣṭantī mahītale ॥2॥

Горюющая, словно безумная, словно бы разум ее блуждает,
Каталась по земле, подобно жеребенку.

rāghavasya pramattasya rakṣasā kāmarūpiṇā ।
rāvaṇena pramathyāham ānītā krośatī balāt ॥3॥

Когда Рагхава был отвлечен ракшасом, меняющим свой облик (Маричей),
Раваной схваченная, была я унесена, плачущая, силой.

rākṣasī vaśam āpannā bhartsyamānā ca dāruṇam ।
cintayantī suduḥkhārtā nāhaṃ jīvitum utsahe ॥4॥

Попавшая во власть ракшаси, жестоко оскорбляемая,
Погруженная в горестные думы, не в силах я (больше) жить.

na hi me jīvitenārtho naivārthair na ca bhūṣaṇaiḥ ।
vasantyā rākṣasī madhye vinā rāmaṃ mahāratham ॥5॥

Нет проку в жизни, ни в богатствах, ни в украшениях мне,
Живущей среди ракшаси без Рамы, великого (воина, сражающегося) на колеснице.

aśmasāramidaṃ nūnam athavāpy ajarāmaram ।
hṛdayaṃ mama yenedaṃ na duḥkhena viśīryate ॥6॥

Видно, из железа или же не стареющее и бессмертное
Сердце мое, раз оно не разрывается от горя.

dhiṅ mām anāryām asatīṃ yāhaṃ tena vinā kṛtā ।
muhūrtam api jīvāmi jīvitaṃ pāpajīvitā ॥7॥

Проклятье мне, неблагородной, недобродетельный, которая, разлученная с ним (Рамой)
Хотя бы мгновение остается живой, и живет в грехе.

caraṇenāpi savyena na spṛśeyaṃ niśācaram ।
rāvaṇaṃ kiṃ punar ahaṃ kāmayeyaṃ vigarhitam ॥8॥

Даже левой стопой я не коснусь ракшаса
Равану, а тем более не полюблю презренного.

pratyākhyānaṃ na jānāti nātmānaṃ nātmanaḥ kulam ।
yo nṛśaṃsasvabhāvena māṃ prārthayitum icchati ॥9॥

Не знает он, что я отвергла его, ни себя, ни род свой,
Он, который по своей жестокой природе желает меня добиться.

chinnā bhinnā prabhinnā vā dīpte vāgnau pradīpitā ।
rāvaṇaṃ nopatiṣṭheyaṃ kiṃ pralāpena vaś ciram ॥10॥

Разрезанная, разбитая, разорванная на куски или сожженная в пылающем огне,
Раване не покорюсь я, так зачем вам долго причитать?

khyātaḥ prājñaḥ kṛtajñaś ca sānukrośaś ca rāghavaḥ ।
sadvṛtto niranukrośaḥ śaṅke madbhāgyasaṃkṣayāt ॥11॥

Прославленный, мудрый, достойно себя ведущий, сострадательный Рагхава,
Праведный, безжалостен (он ко мне) боюсь, из-за того, что моя благая доля исчерпана.

rākṣasānāṃ janasthāne sahasrāṇi caturdaśa ।
ekenaiva nirastāni sa māṃ kiṃ nābhipadyate ॥12॥

Тот, (которым) в Джанастхане сорок тысяч ракшасов
Разом были уничтожены, почему ко мне не приходит?

niruddhā rāvaṇenāham alpavīryeṇa rakṣasā ।
samarthaḥ khalu me bhartā rāvaṇaṃ hantum āhave ॥13॥

Я в плену у Раваны, ракшаса, имеющего мало мужества.
Воистину способен мой муж Равану убить в бою.

virādho daṇḍakāraṇye yena rākṣasapuṃgavaḥ ।
raṇe rāmeṇa nihataḥ sa māṃ kiṃ nābhipadyate ॥14॥

Рама, которым в лесу Дандака был в бою убит Вирадха, бык среди ракшасов,
Почему ко мне не приходит?

kāmaṃ madhye samudrasya laṅkeyaṃ duṣpradharṣaṇā ।
na tu rāghavabāṇānāṃ gatirodho bhaviṣyati ॥15॥

Хотя эта Ланка, расположенная посреди океана, неприступна,
Но не будет препятствий для стрел Рагхавы.

kiṃ nu tat kāraṇaṃ yena rāmo dṛḍhaparākramaḥ ।
rakṣasāpahṛtāṃ bhāryām iṣṭāṃ yo nābhipadyate ॥16॥

По какой же причине Рама, чье мужество твердо,
Не приходит к желанной жене, похищенной ракшасом?

ihasthāṃ māṃ na jānīte śaṅke lakṣmaṇapūrvajaḥ ।
jānann api hi tejasvī dharṣaṇāṃ marṣayiṣyati ॥17॥

Боюсь, не знает он, старший брат Лакшманы, что я нахожусь здесь.
Ибо зная (об этом) разве стал бы доблестный терпеть, чтобы меня притесняли?

hṛteti yo 'dhigatvā māṃ rāghavāya nivedayet ।
gṛdhrarājo 'pi sa raṇe rāvaṇena nipātitaḥ ॥18॥

Узнав, что меня похитили, царь коршунов, который должен был сообщить (об этом) Рагхаве,
Был в бою повержен Раваной.

kṛtaṃ karma mahat tena māṃ tathābhyavapadyatā ।
tiṣṭhatā rāvaṇavadhe (rāvaṇadvandve) vṛddhenāpi jaṭāyuṣā ॥19॥

Сделано было великое дело тем Джатаюсом,
Пришедшим мне на помощь, вступившим в бой (поединок) с Раваной, несмотря на преклонный возраст.

yadi mām iha jānīyād vartamānāṃ sa rāghavaḥ ।
adya bāṇair abhikruddhaḥ kuryāl lokam arākṣasaṃ ॥20॥

Если бы Рагхава знал, что я нахожусь здесь,
Сегодня же стрелами (он), разгневанный, уничтожил бы всех ракшасов в мире (очистил мир от ракшасов).

nirdahec ca purīṃ laṅkāṃ śoṣayec (GP nirdahec) ca mahodadhim ।
rāvaṇasya ca nīcasya kīrtiṃ nāma ca nāśayet ॥21॥

Сжег бы он город Ланку, осушил бы великий океан,
Уничтожил бы славу и имя презренного Раваны.

tato nihatanathānāṃ rākṣasīnāṃ gṛhe gṛhe ।
yathāham evaṃ rudatī tathā bhūyo na saṃśayaḥ ॥22॥

Тогда в каждом доме ракшаси, чьи мужья убиты,
Рыдали бы сильнее, чем я (сейчас), нет сомнения.

anviṣya rakṣasāṃ laṅkāṃ kuryād rāmaḥ salakṣmaṇaḥ ।
na hi tābhyāṃ ripur dṛṣṭo muhūrtam api jīvati ॥23॥

Ибо если бы Рама и Лакшмана нашли Ланку, они бы уничтожили ракшасов,
Ибо нет врага, который бы остался в живых, увиденный ими, хотя бы мгновение.

citādhūmākulapathā gṛdhramaṇḍalamaṇditā ।
acireṇaiva laṅkeyaṃ (GP kālena) śmaśānasadṛśī bhavet ॥24॥

С улицами, заполненными дымом от погребальных костров, с кружащимися в небе стаями коршунов
В недолгое время стала бы (Ланка) подобной кладбищу (месту сожжения трупов).

acireṇaiva kālena prāpsyāmyenaṃ manoratham ।
duṣprasthāno 'yam ākhyāti sarveṣāṃ vo viparyayaḥ ॥25॥

В скором времени исполнится мое желание.
Это дурное поведение говорит о гибели вас всех.

yādṛśāni tu dṛśyante laṅkāyām aśubhāni tu ।
acireṇaiva kālena bhaviṣyati hataprabhā ॥26॥

Бедственные⁵⁰ знаки видны на Ланке,
В скором времени утратит (она) свой блеск.

50. aśubhāni – см. комментарий Голдмана, стр. 421

nūnaṃ laṅkā hate pāpe rāvaṇe rākṣasādhipe ।
śoṣam eṣyati durdharṣā pramadā vidhavā yathā ॥27॥

Несомненно, когда будет убит грешный Равана, владыка ракшасов, Ланка
Иссохнет, неприступная, словно юная вдова.

puṣyotsavasamṛddhā ca naṣṭabhartrī sarākṣasā ।
bhaviṣyati purī laṅkā naṣṭabhartrī yathāṅganā ॥28॥

Обильная святыми празднествами, утратившая повелителя, с ракшасами
Станет город Ланка подобной женщине, лишившейся мужа.

nūnaṃ rākṣasakanyānāṃ rudantīnāṃ gṛhe gṛhe ।
śroṣyāmi nacirād eva duḥkhārtānām iha dhvanim ॥29॥

Несомненно, рыдающих дев ракшасов в каждом доме
Услышу скоро я страдающих здесь звуки.

sāndhakārā hatadyotā hatarākṣasapuṃgavā ।
bhaviṣyati purī laṅkā nirdagdhā rāmasāyakaiḥ ॥30॥

Погрузившаяся во мрак, утратившая блеск, с убитыми быками-ракшасами,
Будет город Ланка сожжен стрелами Рамы.

yadi nāma sa śūro māṃ rāmo raktāntalocanaḥ ।
jānīyād vartamānāṃ yaṃ rākṣasasya niveśane ॥31॥

Если бы тот отважный Рама с красными уголками глаз узнал,
Что я нахожусь в жилище ракшаса.

anena tu nṛśaṃsena rāvaṇenādhamena me ।
samayo yas tu nirdiṣṭas tasya kālo 'yam āgataḥ ॥32॥

Но этим жестоким, низким Раваной для меня
Установленный строк пришел.

sa ca me vihito mṛtyur asmin duṣṭena vartate ।
akāryaṃ ye na jānanti nairṛtāḥ pāpakāriṇaḥ ॥33॥

Пришло время моей смерти, установленное этим злодеем (Раваной).
Ракшасы злодеятели не ведают о том, что недолжно делать.

adharmāt tu mahotpāto bhaviṣyati hi sāmpratam ।
naite dharmaṃ vijānanti rākṣasāḥ piśitāśanāḥ ॥34॥

А из-за недолжного поведения будет ныне великое бедствие.
Не ведают должного поведения эти ракшасы, пожиратели плоти.

dhruvaṃ māṃ prātarāśārthe rākṣasaḥ kalpayiṣyati ।
sāhaṃ kathaṃ kariṣyāmi taṃ vinā priyadarśanam ॥35॥

Несомненно меня на завтрак ракшас приготовит.
Что мне делать без него, прекрасного обликом?

rāmaṃ raktāntanayanam apaśyantī suduḥkhitā ।
kṣipraṃ vaivasvataṃ devaṃ paśyeyaṃ patinā vinā ॥36॥

Рамы с красными уголками глаз не видя, страдающая,
Лишенная мужа, скоро увижу я бога Вайвасвату (Яму, бога смерти).

nājānāj jīvatīṃ rāmaḥ sa māṃ lakṣmaṇapūrvajaḥ ।
jānantau tu na kuryātāṃ norvyāṃ hi mama mārgaṇam ॥37॥

Не знает Рама, старший брат Лакшманы, что я жива.
Ведь если бы он знал, то проложил бы дорогу ко мне.

nūnaṃ mamaiva śokena sa vīro lakṣmaṇāgrajaḥ ।
devalokam ito yātas tyaktvā dehaṃ mahītale ॥38॥

Верно, от скорби по мне тот отважный, рожденный перед Лакшманой,
Отсюда в мир богов ушел, оставив тело на земле.

dhanyā devāḥ sagandharvāḥ siddhāś ca paramarṣayaḥ ।
mama paśyanti ye vīraṃ rāmaṃ rājīvalocanam ॥39॥

Счастливы боги с гандхарвами, сиддхи и высшие риши,
Которые видят моего отважного Раму лотосоглазого.

atha vā na hi tasyārthe dharmakāmasya dhīmataḥ ।
mayā rāmasya rājarṣer bhāryayā paramātmanaḥ ॥40॥

Или же нет ему пользы, любящему дхарму, мудрому
Раме, царю-риши, наделенному высшим духом, во мне, (его) жене.

dṛśyamāne bhavet prītiḥ sauhṛdaṃ nāsty apaśyataḥ ।
nāśayanti kṛtaghnās tu na rāmo nāśayiṣyati ॥41॥

У видящего будет радость, привязанности (любви) нет у невидящего.
Уничтожают [любовь] неблагодарные, но Рама не уничтожит.

kiṃ vā mama guṇāḥ ke cit kiṃ vā bhāgya kṣayo hi me ।
yāhaṃ sītā varārheṇa hīnā rāmeṇa bhāminī ॥42॥

Или же нет во мне никаких достоинств, или же благая участь моя погибла,
Что я, Сита, прекрасная молодая женщина, осталась без Рамы, который достоин наилучшего.

śreyo me jīvitān martuṃ vihīnā yā mahātmanā ।
rāmād akliṣṭacāritrāc chūrāc chatrunibarhaṇāt ॥43॥

Лучше мне умереть, чем жить без великого духом
Рамы, неутомимого в деяниях героя, губителя врагов.

atha vā nyastaśastrau tau vane mūlaphalāśanau ।
bhrātarau hi naraśreṣṭhau carantau vanagocarau ॥44॥

Или же они, отложив мечи в лесу питающиеся кореньями и плодами
Два брата, лучшие из людей бродят лесные отшельники?

atha vā rākṣasendreṇa rāvaṇena durātmanā ।
chadmanā ghātitau śūrau bhrātarau rāmalakṣmaṇau ॥45॥

Или же владыкой ракшасов Раваной, злобного душою
Обманом погублены герои братья Рама и Лакшмана?

sāham evaṃgate kāle martum icchāmi sarvathā ।
na ca me vihito mṛtyur asmin duḥkhe 'tivartati ॥46॥

В такое время желаю умереть я любым способом,
Но не позволена мне смерть даже в этом страдании.

dhanyāḥ khalu mahātmāno munayaḥ satyasammatāḥ ।
jitātmāno mahābhāgā yeṣāṃ na staḥ priyāpriye ॥47॥

Счастливы, воистину, наделенные великим духом муни, почитаемые за (свою) правдивость,
Победившие себя, наделенные великой долей, для которых нет приятного и неприятного.

priyān na saṃbhaved duḥkham apriyād adhikaṃ bhavet ।
tābhyāṃ hi ye viyujyante namas teṣāṃ mahātmanām ॥48॥

От неприятного не рождалось бы страдание, не возрастало бы от неприятного.
Те, которые хотят расстаться с этими двумя, поклон им, великим духом.

sāhaṃ tyaktā priyeṇaiva rāmeṇa viditātmanā ।
prāṇāṃs tyakṣyāmi pāpasya rāvaṇasya gatā vaśam ॥49॥

Я же, покинутая возлюбленным Рамой прославленным,
Оставлю жизнь, попавшая во власть грешного Раваны.

Глава 27

ity uktāḥ sītayā ghoraṃ rākṣasyaḥ krodhamūrchitāḥ ।
kāś cij jagmus tad ākhyātuṃ rāvaṇasya durātmanaḥ ॥1॥

Ракшаси, которым Сита это грозно сказала, были охвачены гневом.
Некоторые [из них] пошли рассказать об этом (о словах Ситы) Раване, злобному душой.

tataḥ sītām upāgamya rākṣasyo bhīmadarśanāḥ ।
punaḥ paruṣam ekārtham anarthārtham athābruvan ॥2॥

Тогда, приблизившись к Сите, ракшаси, страшные обликом,
Снова стали поносить ее такими же злобными речами.

adyedānīṃ tavānārye sīte pāpaviniścaye ।
rākṣasyo bhakṣayiṣyanti māṃsam etad yathāsukham ॥3॥

Нынче же твоим, неблагородная Сита, упорствующая в грехе,
Ракшаси наедятся мясом вволю.

sītāṃ tābhir anāryābhir dṛṣṭvā saṃtarjitāṃ tadā ।
rākṣasī trijaṭā vṛddhā prabuddhā vākyam abravīt ॥4॥

Видя Ситу, которой угрожали эти неблагородные,
Старая ракшаси Триджата, пробудившись, сказала:

ātmānaṃ khādatānāryā na sītāṃ bhakṣayiṣyatha ।
janakasya sutām iṣṭāṃ snuṣāṃ daśarathasya ca ॥5॥

Себя ешьте, неблагородные, Ситу вы есть не будете,
Любимую дочь Джанаки и невестку Дашаратхи.

svapno hy adya mayā dṛṣṭo dāruṇo romaharṣaṇaḥ ।
rākṣasānām abhāvāya bhartur asyā bhavāya ca ॥6॥

Видела я сейчас сон страшный, от которого волосы на теле встают дыбом,
[Предвещающий] гибель ракшасам и победу ее мужу.

evam uktās trijaṭayā rākṣasyaḥ krodhamūrchitāḥ ।
sarvā evābruvan bhītās trijaṭāṃ tām idaṃ vacaḥ ॥7॥

Услышав слова Триджаты, ракшаси, которые [до того] были охвачены гневом,
Все испугались и сказали ей такие слова:

kathayasva tvayā dṛṣṭaḥ svapno 'yaṃ kīdṛśo niśi ।
tāsāṃ śrutvā tu vacanaṃ rākṣasīnāṃ mukhodgatam ॥8॥

«Расскажи, каков этот сон, увиденный тобой [этой] ночью?
И услышав слова, исходившие из уст тех ракшаси,

uvāca vacanaṃ kāle trijaṭā svapnasaṃśritam ।
gajadantamayīṃ divyāṃ śibikām antarikṣagām ॥9॥

Сказала Триджата слова о сне, [увиденном в то] время:
«На чудесный паланкин из слоновьих бивней, летящий по небу,

yuktāṃ vājisahasreṇa svayam āsthāya rāghavaḥ ।
śuklamālyāmbaradharo lakṣmaṇena samāgataḥ ॥10॥

Запряженный тысячей коней взойдя, сам Рагхава
Одетый в белые одежды и гирлянды летел вместе с Лакшманой.

svapne cādya mayā dṛṣṭā sītā śuklāmbarāvṛtā ।
sāgareṇa parikṣiptaṃ śvetaparvatam āsthitā ॥11॥

И в [этом сне] сегодня видела я Ситу в белых одеждах.
Стояла она на белой горе, окруженной морем.

rāmeṇa saṃgatā sītā bhāskareṇa prabhā yathā ।
rāghavaś ca punar dṛṣṭaś caturdantaṃ mahāgajam ॥12॥

Сита была соединена с Рамой, как сияние с солнцем.
Рагхаву вновь я увидела, на великого слона с четырьмя бивнями

ārūḍhaḥ śailasaṃkāśaṃ cakāsa sahalakṣmaṇaḥ ।
tatas tu suryasaṃkāśau dīpyamānau svatejasā ॥13॥

Подобного горе взошедшего, ехавшего вместе с Лакшманой,
И были они подобны солнцу, сияющие собственной доблестью.

śuklamālyāmbaradharau jānakīṃ paryupasthitau ।
tatas tasya nagasyāgre hy ākāśasthasya dantinaḥ ॥14॥

Одетые в белые одежды и гирлянды цветов, приблизились они к Джанаки.
Тогда на вершине той горы летящего в небе слона

bhartrā parigṛhītasya jānakī skandham āśritā ।
bhartur aṅkāt samutpatya tataḥ kamalalocanā ॥15॥

Мужем взятая Джанаки на плечи встала,
Из объятий мужа взлетев тогда лотосоглазая

candrasūryau mayā dṛṣṭā pāṇibhyāṃ parimārjatī ।
tatas tābhyāṃ kumārābhyām āsthitaḥ sa gajottamaḥ ।
sītayā ca viśālākṣyā laṅkāyā upari sthitaḥ ॥16॥

Солнца и луны, видела я, руками слегка касалась.
Тогда тот лучший из слонов, на котором ехали два царевича
С Ситою широкоглазой, над Ланкой встал.

pāṇḍurarṣabhayuktena rathenāṣṭa yujā svayam ।
ihopayātaḥ kākutsthaḥ sītayā saha bhāryayā ॥17॥

На колеснице, запряженной восьмеркой белых быков сам
Рама (Какутстха) с женой Ситой приехал сюда.

śuklamālyāmbaradharo lakṣmaṇena samāgataḥ ।
tato 'nyatra mayā dṛṣṭo rāmaḥ satyaparākramaḥ ॥18॥

В белых гирляндах и одеждах, вместе с Лакшманой,
Тогда в ином месте увидела я Раму, истинно-доблестного.

lakṣmaṇena saha bhrātrā sītayā saha vīryavān ।
āruhya puṣpakaṃ divyaṃ vimānaṃ sūryasaṃnibham ॥19॥

Вместе с Лакшманой братом, вместе с Ситой, отважный,
Взойдя на Пушпаку, чудесную виману, подобную солнцу,

uttaraṃ diśām ālokya prasthitaḥ puruṣottamaḥ ।
evaṃ svapne mayā dṛṣṭo rāmo viṣṇuparākramaḥ ॥20॥

На север глядя, направлялся лучший из людей.
Так во сне увидела я Раму, доблестью подобного Вишну.

lakṣmaṇena saha bhrātrā sītayā saha bhāryayā ।
na hi rāmo mahātejāḥ śakyo jetuṃ surāsuraiḥ ॥21॥

Вместе с Лакманой братом, вместе с Ситой супругой
Не может быть Рама, наделенный великой силой, быть побежденным богами и асурами,

rākṣasair vāpi cānyair vā svargaḥ pāpajaneiriva ।
rāvaṇaś ca mayā dṛṣṭo muṇḍas tailasamukṣitaḥ ॥22॥

Ракшасами или иными, как грешными [не могут обрести] небеса.
И видела я Равану, обритого наголо, обрызганного кунжутным маслом.

raktavāsāḥ pibanmattaḥ karavīrakṛtasrajaḥ ।
vimānāt puṣpakād adya rāvaṇaḥ patito ksitau ॥23॥

Одетого в красное, пьющего [масло], пьяного, в красной гирлянде из цветов каравиры.
С виманы Пушпаки ныне Равана упал на землю.
Голдмен отмечает, что видеть красные гирлянды во сне – неблагоприятный знак (см. стр. 424).
Каравира – красно-белые или красные цветы олеандра (Nerium odorum)

kṛṣyamāṇaḥ striyā muṇḍo dṛṣṭaḥ kṛṣṇāmbaraḥ punaḥ ।
rathena kharayuktena raktamālyānulepanaḥ ॥24॥

Увидела его я снова – был он обрит, в черных одеждах, женщина тащила его [по земле].
В красных гирляндах и притираниях, на колеснице, запряженной ослами,

pibaṃs tailaṃ hasannṛtyan bhrāntacittākulendriyaḥ ।
gardabhena yayau śīghraṃ dakṣiṇāṃ diśam āsthitaḥ ॥25॥

Пьющий кунжутное масло, смеющийся, пританцовывающий, с помраченным умом и в смятенных чувствах,
На осле он быстро направлялся на юг.

punareva mayā dṛṣṭo rāvaṇo rākṣaseśvaraḥ ।
patito 'vākśirā bhūmau gardabhād bhayamohitaḥ ॥26॥

И снова увидела я Равану владыку ракшасов,
Свалившегося с осла вниз головой на землю, в помрачении от страха.

sahasotthāya sambhrānto bhayārto madavihvalaḥ ।
unmattarūpo digvāsā durvākyaṃ pralapan bahu ॥27॥

Со смехом поднявшись, в смятении, испуганный, возбуждённый,
Похожий на безумного, одетый небом, обильно извергающий ругательства.

durgandhaṃ duḥsahaṃ ghoraṃ timiraṃ narakopamam ।
malapaṅkaṃ praviśyāśu magnas tatra sa rāvaṇaḥ ॥28॥

В дурнопахнущую невыносимую ужасную темную подобно аду
Грязь войдя быстро погрузился туда тот Равана.

prasthito dakṣiṇām āśāṃ praviṣṭo 'kardamaṃ hradam ।
kaṇṭhe baddhvā daśagrīvaṃ pramadā raktavāsinī ॥29॥

Отправившись в южную сторону, вошел он в озеро, лишенное [воды] и грязи (по комментарию akardamaṃ = jalakardamenāpi rahitam).
За шею привязав Дашагриву, женщина в красных одеждах

kālī kardamaliptāṅgī diśaṃ yāmyāṃ prakarṣati ।
evaṃ tatra mayā dṛṣṭaḥ kumbhakarṇo mahābahaḥ ॥30॥

Черная, с телом, вымазанным грязью, в сторону южную тащила.
Так там мной был увиден могучий Кумбхакарна.

rāvaṇasya sutāḥ sarve muṇḍās tailasamukṣitāḥ ।
varāheṇa daśagrīvaḥ śiśumāreṇa cendrajit ॥31॥

Все сыновья Раваны, обритые, обрызганные маслом,
Дашагрива на кабане, а Индраджит – на крокодиле,

uṣṭreṇa kumbhakarṇaś ca prayāto dakṣiṇāṃ diśam ।
ekas tatra mayā dṛṣṭaḥ śvetacchatro vibhīṣaṇaḥ ॥32॥

И Кумбхакарна на верблюде, едущие в южную сторону.
Один там мной был увиден Вибхишана под белым зонтом.

śuklamālyāmbaradharaḥ śuklagandhānulepanaḥ ।
śaṅkhadundhubhinirghoṣair nṛttagītair alaṃkṛtaḥ ॥33॥

В белых гирляндах и одеждах, в белых ароматных умащениях,
Сопровождаемый звучанием раковин и барабанов, танцами и пением.

āruhya śailasaṃkāśaṃ meghastanitaniḥsvanam ।
caturdantaṃ gajaṃ divyam āste tatra vibhīṣaṇaḥ ॥34॥

Взойдя на подобного горе, с дыханием [звучащим подобно] грому,
Чудесного слона о четырех бивнях, сел там Вибхишана.

caturbhiḥ sacivaiḥ sārdhaṃ vaihāyasam upasthitaḥ ॥35॥

Вместе с четырьмя советниками вознесенный в воздух.

samājaś ca mahān vṛtto gītavāditraniḥsvanaḥ ।
pibatāṃ raktamālyānāṃ rakṣasāṃ raktavāsasām ॥36॥

И собралось великое собрание, оглашаемое пением и звучанием музыкальных инструментов,
Ракшасов, пьющих [масло], в красных гирляндах, в красных одеждах.

laṅkā ceyaṃ purī ramyā savājirathasaṃkulā ।
sāgare patitā dṛṣṭā bhagnagopuratoraṇā ॥37॥

Ланка, этот город прекрасный, с конями и колесницами,
В океан погрузилась, видела я, обрушились ее городские ворота и арки.

laṅkā dṛṣṭā mayā svapne rāvaṇenābhiraksitā ।
dagdhā rāmasya dūtena vānareṇa tarasvinā ॥38॥

Видела я во сне, как Ланка, защищаемая Раваной,
Сожжена была посланником Рамы, стремительной обезьяной.

pītva tailaṃ pramattāś ca prahasantyo mahāsvanāḥ ।
laṅkāyāṃ bhasmarūkṣāyāṃ sarvā rākṣasayoṣitaḥ ॥39॥

Выпив масла, обезумевшие, смеющиеся громко
В Ланке, покрытой пеплом все женщины ракшасов,

kumbhakarṇādayaś ceme sarve rākṣasapuṃgavāḥ ।
raktaṃ nivasanaṃ gṛhya praviṣṭā gomayahradam ॥40॥

И все быки-ракшасы начиная с Кумбхакарны
Надев красные одежды, вошли в озеро коровьего навоза.

apagacchata naśyadhvaṃ sītām āpnoti rāghavaḥ ।
ghātayet paramāmarṣī yuṣmān sarvaṃ hi rākṣasaiḥ ॥41॥

Уходите! Скройтесь! Ситу обретет Рагхава,
Уничтожит в великом гневе вас всех с ракшасами.

priyāṃ bahumatāṃ bhāryāṃ vanavāsam anuvratām ।
bhartsitāṃ tarjitāṃ vāpi nānumaṃsyati rāghavaḥ ॥42॥

Любимую, чтимую супругу, верную [ему] во время лесного изгнания
Не позволит Рагхава, чтобы ее оскорбляли или угрожали ей.

tad alaṃ krūravākyaiś ca sāntvam evābhidhīyatām ।
abhiyācāma vaidehīm etaddhi mama rocate ॥43॥

Потому довольно жестоких слов, подумайте о примирении.
Будем умолять Ситу – это мне по нраву.

yasyā hy evaṃ vidhaḥ svapno duḥkhitāyāḥ pradṛśyate ।
sā duḥkhair bahubhir muktā priyaṃ prāpnoty anuttamam ॥44॥

Та несчастная, которую я во сне так видела,
Освободится от множества страданий и обретет наивысшую радость.

bhartsitām api yācadhvaṃ rākṣasyaḥ kiṃ vivakṣayā ।
rāghavāddhi bhayaṃ ghoraṃ rākṣasānām upasthitam ॥45॥

Хоть вы и оскорбляли [ее], умоляйте [ее], ракшаси, к чему сомнения?
От Рагхавы ужасная опасность исходит для ракшасов.

praṇipātaprasannā hi maithilī janakātmajā ।
alam eṣā paritrātuṃ rākṣasyo mahato bhayāt ॥46॥

Довольная [нашим] простиранием к ногам Майтхили, дочь Джанаки,
Только она способна спасите ракшаси от великой опасности.

api cāsyā viśālākṣyā na kiṃ cid upalakṣaye ।
virūpam api cāṅgeṣu susūkṣmam api lakṣmaṇam ॥47॥

Кроме того, у этой широкоглазой не замечаю я никакого
Неблагоприятного знака, даже мельчайшего, на теле.

chāyāvaiguṇyamātraṃ tu śaṅke duḥkham upasthitam ।
aduḥkhārhām imāṃ devīṃ vaihāyasam upasthitām ॥48॥

Думаю, что страдания, постигшие эту царевну, не заслуживающую страдания,
[Виденную мною] пребывающей в небе, - лишь в том, что поблекла ее красота.

arthasiddhiṃ tu vaidehyāḥ paśyāmy aham upasthitām ।
rākṣasendravināśaṃ ca vijayaṃ rāghavasya ca ॥49॥

Вижу я, что приблизилось исполнение желаний Вайдехи,
Гибель владыки ракшасов и победа Рагхавы.

nimittabhūtam etat tu śrotum asyā mahat priyam ।
dṛśyate ca sphurac cakṣuḥ padmapatram ivāyatam ॥50॥

Это знамение, что услышит она очень приятные для нее [вести].
И видно, как подрагивает ее глаз, широкий, словно лепестки лотосов.⁵¹

51. Goldman: the throbbing or quivering of the left side of the body or any of its parts is considered a good omen for a woman (p. 425)

īṣaddhi hṛṣito vāsyā dakṣiṇāyā hy adakṣiṇaḥ ।
akasmād eva vaidehyā bāhur ekaḥ prakampate ॥51॥

И с чуть вздыбившимися волосками той учтивой левая
Без причины Вайдехи рука одна дрожит.

kareṇuhastapratimaḥ savyaś corur anuttamaḥ ।
vepan kathayatīvāsyā rāghavaṃ purataḥ sthitam ॥52॥

И подобное хоботу слона левое бедро несравненное
Дрожащее словно бы говорит ее, что Рагхава перед [ней] стоит.

pakṣī ca śākhānilayaṃ praviṣṭaḥ ।
punaḥ punaś cottamasāntvavādī ।
sukhāgatāṃ vācam udīrayāṇaḥ ।
punaḥ punaś codayatīva hṛṣṭaḥ ॥53॥

И птица, гнездящаяся на ветке,
Снова и снова поет сладостную песню,
Словно бы произнося слова приветствия,
И снова и снова ободряя [Ситу].

tataḥ sā hrīmatī bālā bharturvijayaharṣitā ।
avocad yadi tat tathyaṃ bhaveyaṃ śaraṇaṃ hi vaḥ ॥54॥

Тогда та скромная дева, обрадованная [скорой] победой мужа,
Сказала: «Если это правда, буду я вашим прибежищем».

Глава 28

sā rākṣasendrasya vaco niśamya ।
tad rāvaṇasyāpriyamapriyārtā ।
sītā vitatrāsa yathā vanānte ।
siṃhābhipannā gajarājakanyā ॥1॥

Услышав речь владыки ракшасов
Раваны, измученная разлукой с любимым,
Сита задрожала, словно в лесу
Дочь царя слонов, на которую напал лев.

sā rākṣasī madhyagatā ca bhīrur ।
vāgbhir bhṛśaṃ rāvaṇatarjitā ca ।
kāntāramadhye vijane visṛṣṭā ।
bāleva kanyā vilalāpa sītā ॥2॥

Эта робкая, оказавшаяся в окружении ракшаси,
Словами Раваны сильно испуганная,
Словно бы брошенная посреди лесной чащи
Маленькая девочка, запричитала Сита.

satyaṃ batedaṃ pravadanti loke ।
nākālamṛtyur bhavatīti santaḥ ।
yatrāham evaṃ paribhartsyamānā; ।
jīvāmi yasmāt kṣaṇam apy apuṇyā ॥3॥

Правду, увы, говорят в мире праведные,
Что не бывает безвременной смерти,
Раз я, так оскорбляемая,
Живу хотя бы мгновение, недобродетельная.

sukhād vihīnaṃ bahuduḥkhapūrṇam ।
idaṃ tu nūnaṃ hṛdayaṃ sthiraṃ me ।
vidīryate yan na sahasradhādya; ।
vajrāhataṃ śṛṅgam ivācalasya ॥4॥

Счастья лишенное, исполненное страдания
Это сердце мое и в самом деле твердое,
Не разрывается оно на тысячу частей,
Подобно горному пику, пораженному молнией.

naivāsti nūnaṃ mama doṣam atra ।
vadhyāham asyāpriyadarśanasya ।
bhāvaṃ na cāsyāham anupradātum ।
alaṃ dvijo mantram ivādvijāya ॥5॥

Конечно, нет здесь для меня греха,
Я должна быть убита этим [Раваной], чей облик неприятен,
И не могу я даровать ему любовь,
Как дваждырожденный – мантру недваждырожденному.

tasminn anāgacchati lokanāthe ।
garbhasthajantor iva śalyakṛntaḥ ।
nūnaṃ mamāṅgāny acirād anāryaḥ ।
śastraiḥ śitaiś chetsyati rākṣasendraḥ ॥6॥

Когда не приходит этот владыка мира,
Как хирург – плод из утробы
Несомненно члены моего тела скоро неблагородный
Мечом острым разрубит владыка ракшасов.

duḥkhaṃ batedaṃ nanu duḥkhitāyā ।
māsau cirāyābhigamiṣyato dvau ।
baddhasya vadhyasya yathā niśānte ।
rājoparodhād iva taskarasya ॥7॥

Увы, разве не горе это для [меня], страдающей,
Что два месяца [назначенные мне] скоро (наконец) истекут,
Как в конце ночи для связанного, приговоренного к смерти
По царскому приказу грабителя.

hā rāma hā lakṣmaṇa hā sumitre ।
hā rāmamātaḥ saha me jananyaḥ ।
eṣā vipadyāmy aham alpabhāgyā ।
mahārṇave naur iva mūḍhavātā ॥8॥

О Рама! О Лакшмана! О Сумитра!
О мать Рамы с моей матерью!
Вот погибаю я, злосчастная,
Словно корабль в огромном море, сбитый с курса ветром.
О Рама! О Лакшмана! О Сумитра!
О матерь Рамы! О моя матерь!
Вот, погибаю я ныне, злосчастная,
Словно корабль, попавший в бурю.

tarasvinau dhārayatā mṛgasya ।
sattvena rūpaṃ manujendraputrau ।
nūnaṃ viśastau mama kāraṇāt tau ।
siṃharṣabhau dvāv iva vaidyutena ॥9॥

Двое отважных царевича, несомненно, погублены по моей вине мощью принявшего олений облик (то есть Маричи), словно лев и бык – молнией.

nūnaṃ sa kālo mṛgarūpadhārī ।
mām alpabhāgyāṃ lulubhe tadānīm ।
yatrāryaputrau visasarja mūḍhā ।
rāmānujaṃ lakṣmaṇapūrvajaṃ ca ॥10॥

Верно, это сама смерть, принявшая облик оленя,
Меня, злосчастную, возжелала тогда,
Когда я, глупая, отправила [в погоню за оленем] двух благородных сыновей –
Младшего брата Рамы и старшего брата Лакшманы.

hā rāma satyavrata dīrghabāho ।
hā pūrṇacandrapratimānavaktra ।
hā jīvalokasya hitaḥ priyaś ca ।
vadhyāṃ na māṃ vetsi hi rākṣasānām ॥11॥

Увы, Рама, верный слову, долгорукий,
Увы, тот, чье лицо подобно полной луне,
Увы, защита и отрада мира живых,
Не знаешь ты, что должна я быть убитой ракшасами.

ananyadevatvam iyaṃ kṣamā ca ।
bhūmau ca śayyā niyamaś ca dharme ।
pativratātvaṃ viphalaṃ mamedaṃ ।
kṛtaṃ kṛtaghneṣv iva mānuṣāṇām ॥12॥

[То, что] нет для меня иного божества [кроме тебя], и это терпение,
И сон на земле, и следование дхарме,
Верность мужу – [все] это для меня бесплодно,
Словно [нечто], сделанное людьми для неблагодарных.

mogho hi dharmaś carito mamāyaṃ ।
tathaikapalītvam idaṃ nirartham ।
yā tvāṃ na paśyāmi kṛśā vivarṇā ।
hīnā tvayā saṅgamane nirāśā ॥13॥

Ибо напрасно я исполняла эту дхарму,
Бесполезна эта верность одному защитнику (мужу),
Я, которая не вижу тебя, исхудала, побледнела,
Без тебя утратила надежду на встречу (воссоединение).

pitur nirdeśaṃ niyamena kṛtvā ।
vanān nivṛttaś caritavrataś ca ।
strībhis tu manye vipulekṣaṇābhiḥ ।
saṃraṃsyase vītabhayaḥ kṛtārthaḥ ॥14॥

Отца повеление как должно исполнив,
Из леса вернулся [ты], выполнив [свой] долг,
Думаю, с женщинами широкоглазыми
Забавляешься ты, беззаботный, довольный (тот, чья цель достигнута).

ahaṃ tu rāma tvayi jātakāmā ।
ciraṃ vināśāya nibaddhabhāvā ।
moghaṃ caritvātha tapovrataṃ ca ।
tyakṣyāmi dhig jīvitam alpabhāgyā ॥15॥

Я же Рама тебя полюбила, долго на погибель [свою] была привязана [к тебе] душой,
Напрасно исполняя обет верности, [теперь] оставлю, увы, жизнь, злосчастная.

sā jīvitaṃ kṣipram ahaṃ tyajeyaṃ ।
viṣeṇa śastreṇa śitena vāpi ।
viṣasya dātā na tu me 'sti kaś cic ।
chastrasya vā veśmani rākṣasasya ॥16॥

Скоро жизнь я бы оставила, ядом или же острым мечом.
Но нет в доме ракшаса никого, кто дал бы мне меч или яд.

śokābhitaptā bahudhā vicintya; sītātha veṇīgrathanaṃ gṛhītvā ।
udbaddhya veṇyudgrathanena śīghram; ahaṃ gamiṣyāmi yamasya mūlam ॥17॥

Мучаясь горем, разными способами размышляя, Сита тогда взялась за косу:
«Повесившись на косе волос, быстро я уйду к Яме [богу смерти].

[itīva sītā bahudhā vilapya; sarvātmanā rāmam anusmarantī ।
pravepamānā pariśuṣkavaktrā; nagottamaṃ puṣpitam āsasāda] ॥18॥

Так Сита причитала разными способами, всей душою вспоминая Раму.
Дрожащая, с пересохшими губами, к высокому цветущему дереву подошла.

upasthitā sā mṛdusarvagātrī; śākhāṃ gṛhītvātha nagasya tasya ।
tasyās tu rāmaṃ pravicintayantyā; rāmānujaṃ svaṃ ca kulaṃ śubhāṅgyāḥ ॥19॥

Подойдя [к дереву], она, нежная каждым членом тела, взялась тогда за ветку того дерева,
О Раме думая, о его младшем брате и о своей семье, прекрасная телом.

tasyā viśokāni tadā bahūni ।
dhairyārjitāni pravarāṇi loke ।
prādurnimittāni tadā babhūvuḥ ।
purāpi siddhāny upalakṣitāni ॥20॥

У нее тогда [означающие] прекращение горестей, многочисленные
Придающие стойкость, известные в мире,
Тогда появились приметы,
Еще прежде исполненные и замеченные.

Глава 29

tathāgatāṃ tāṃ vyathitām aninditāṃ ।
vyatitaharṣāṃ paridīnamānasām ।
śubhāṃ nimittāni śubhāni bhejire ।
naraṃ śriyā juṣṭam ivopasevinaḥ ॥1॥

Пребывающей в таком состоянии, удрученной, безупречной,
Лишенной радости, с опечаленной душою
Прекрасной благие знаки показались,
Как прислужники перед человеком, любимым фортуной.

tasyāḥ śubhaṃ vāmam arālapakṣmarājīvṛtaṃ kṛṣṇaviśālaśuklam ।
prāspandataikaṃ nayanaṃ sukeśyā mīnāhataṃ padmam ivābhitāmram ॥2॥

У той прекрасноволосой левый,
С изогнутыми ресницами, широкий, белый с черным зрачком,
Задрожал один глаз, словно красный лотос, потревоженный (ударенный) рыбой.

bhujaś ca cārvañcitavṛttapīnaḥ ।
parārdhyakālāgurucandanārhaḥ ।
anuttamenādhyuṣitaḥ priyeṇa ।
cireṇa vāmaḥ samavepatāśu ॥3॥

И рука прекрасная, круглая, полная,
Достойная лучших сандала и черного алоэ,
Которую ласкал ее бесценный возлюбленный
Долгое время левая вдруг задрожала.

gajendrahastapratimaś ca pīnas ।
tayor dvayoḥ saṃhatayos sujātaḥ ।
praspandamānaḥ punar ūrur asyā ।
rāmaṃ purastāt sthitam ācacakṣe ॥4॥

И подобное хоботу слона пышное
Из двух тесно соединённых, прекрасной формы
Вновь дрожащее бедро ее,
Сказало, что Рама вскоре станет перед нею.

śubhaṃ punar hemasamānavarṇam ।
īṣadrajodhvastam ivātulākṣyāḥ ।
vāsaḥ sthitāyāḥ śikharāgradantyāḥ ।
kiṃ cit parisraṃsata cārugātryāḥ ॥5॥

Тогда прекрасное, цветом подобное золоту
Слегка покрытое пылью платье
Несравненноглазой, стоящей, с зубами, ровными, словно семена граната,
С прекрасными членами тела, чуть соскользнуло [с плеч].

etair nimittair aparaiś ca subhrūḥ ।
saṃcoditā prāg api sādhusiddhaiḥ ।
vātātapaklāntam iva pranaṣṭaṃ ।
varṣeṇa bījaṃ pratisaṃjaharṣa ॥6॥

Этими несравненными предвестьями, связанными друг с другом,
Прекраснобровая ободренная
Была она подобна семени, [почти] погубленному ветром и зноем,
И снова обрадованному (возрожденному) дождем.

tasyāḥ punar bimbaphalopamoṣṭhaṃ ।
svakṣibhrukeśāntam arālapakṣma ।
vaktraṃ babhāse sitaśukladaṃṣṭraṃ ।
rāhor mukhāc candra iva pramuktaḥ ॥7॥

Ее лицо тогда с устами, подобными плодам бимбы,
С прекрасными глазами, бровями и челкой, с изогнутыми ресницами,
С ослепительно белыми зубами стало подобным
Луне, вышедшей из пасти Раху.

sā vītaśokā vyapanītatandrā ।
śāntajvarā harṣavibuddhasattvā ।
aśobhatāryā vadanena śukle ।
śītāṃśunā rātrir ivoditena ॥8॥

Печаль ее прошла, прошла ее усталость,
Успокоилась лихорадка, дух ее пробудился от радости,
Озарилось благородная лицом, словно в светлую половину месяца
Ночь взошедшей луною.

Глава 30

hanumān api vikrāntaḥ sarvaṃ śuśrāva tattvataḥ ।
sītāyās trijaṭāyāś ca rākṣasīnāṃ ca tarjitam ॥1॥

Хануман же могучий слышал все, что происходило –
Ситу и Триджату и угрозы ракшаси.

avekṣamāṇas tāṃ devīṃ devatām iva nandane ।
tato bahuvidhāṃ cintāṃ cintayām āsa vānaraḥ ॥2॥

Смотря на ту царевну, подобную божеству в [роще] Нандана,
Тогда пришли обезьяне в голову разнообразные мысли.

yā kapīnāṃ sahasrāṇi subahūny ayutāni ca ।
dikṣu sarvāsu mārgante seyam āsāditā mayā ॥3॥

Та, которую тысячи многие и мириады обезьян
Во всех направлениях ищут, найдена мною

cāreṇa tu suyuktena śatroḥ śaktim avekṣitā ।
gūḍhena caratā tāvad avekṣitam idaṃ mayā ॥4॥

Также мною, умелым, скрытно передвигающимся лазутчиком
Увидена мощь врага.

rākṣasānāṃ viśeṣaś ca purī ceyam avekṣitā ।
rākṣasādhipater asya prabhāvo rāvaṇasya ca ॥5॥

Увидел я особенности ракшасов и этот город,
И могущество Раваны, владыки ракшасов.

yuktaṃ tasyāprameyasya sarvasattvadayāvataḥ ।
samāśvāsayituṃ bhāryāṃ patidarśanakāṅkṣiṇīm ॥6॥

Того несравненного [мужеством], сострадательного ко всем живым существам
Жену, желающую встречи с мужем, подобает [мне сейчас] утешить.

aham āśvāsayāmy enāṃ pūrṇacandranibhānanām ।
adṛṣṭaduḥkhāṃ duḥkhasya na hy antam adhigacchatīm ॥7॥

Я утешу ее, чье лицо подобно полной луне,
Ту, которая прежде не знала страданий, не видящую конца страданиям.

yadi hy aham satīm enāṃ śokopahatacetanām ।
anāśvāsya gamiṣyāmi doṣavad gamanaṃ bhavet ॥8॥

Если же я эту праведницу, чья душа охвачена скорбью,
Не утешив, уйду, греховным будет [такой] уход.

gate hi mayi tatreyaṃ rājaputrī yaśasvinī ।
paritrāṇam apaśyantī jānakī jīvitaṃ tyajet ॥9॥

Ибо когда я уйду, эта славная царевна
Не видя спасения (помощи), Джанаки с жизнью расстанется.

mayā ca sa mahābāhuḥ pūrṇacandranibhānanaḥ ।
samāśvāsayituṃ nyāyyaḥ sītādarśanalālasaḥ ॥10॥

Также будет правильно, если я утешу того мощнорукого,
Чье лицо подобно полной луне, жаждущего встречи с Ситой.

niśācarīṇāṃ pratyakṣam akṣamaṃ cābhibhāṣitam ।
kathaṃ nu khalu kartavyam idaṃ kṛcchragato hy aham ॥11॥

В присутствии ракшаси невозможно завести разговор [с Ситой].
Как же поступить мне? Оказался я в трудном положении.

anena rātriśeṣeṇa yadi nāśvāsyate mayā ।
sarvathā nāsti saṃdehaḥ parityakṣyati jīvitam ॥12॥

Если за оставшуюся часть этой ночи я не утешу [ее],
Нет сомнения, что [она] расстанется с жизнью.

rāmas tu yadi pṛcchen māṃ kiṃ māṃ sītābravīd vacaḥ ।
kim ahaṃ taṃ pratibrūyām asaṃbhāṣya sumadhyamām ॥13॥

Если же спросит меня Рама: «Какие слова мне сказала Сита?»
Что я ему отвечу, не поговорив со стройной?

sītāsaṃdeśarahitaṃ mām itas tvarayā gatam ।
nirdahed api kākutsthaḥ kruddhas tīvreṇa cakṣuṣā ॥14॥

Если я быстро уйду отсюда без послания Ситы,
Сожжет меня Какутстха разгневанный суровым взглядом.

yadi vodyojayiṣyāmi bhartāraṃ rāmakāraṇāt ।
vyartham āgamanaṃ tasya sasainyasya bhaviṣyati ॥15॥

Если же я побужу господина [Сугриву] ради Рамы,
Напрасным будет его приход [сюда] с войском.

antaraṃ tv aham āsādya rākṣasīnām iha sthitaḥ ।
śanair āśvāsayāmy adya saṃtāpabahulām imām ॥16॥

Случая же я достигнув ракшаси здесь находящийся (то есть, подожду здесь момента, когда ракшаси ослабят бдительность).
Мягко утешу сейчас эту измученную множеством страданий.

ahaṃ hy atitanuś caiva vānaraś ca viśeṣataḥ ।
vācaṃ codāhariṣyāmi mānuṣīm iha saṃskṛtām ॥17॥

Я тонок телом и к тому же обезьяна,
Заговорю [с ней] на человеческом языке – санскрите.

yadi vācaṃ pradāsyāmi dvijātir iva saṃskṛtām ।
rāvaṇaṃ manyamānā māṃ sītā bhītā bhaviṣyati ॥18॥

Если заговорю я подобно дваждырожденному на санскрите,
Сита, думая, что я Равана, будет испугана.

avaśyam eva vaktavyaṃ mānuṣaṃ vākyam arthavat ।
mayā sāntvayituṃ śakyā nānyatheyam aninditā ॥19॥

Необходимо говорить на подходящем человеческом языке,
Только таким образом я смогу утешить (ободрить) безупречную.

seyam ālokya me rūpaṃ jānakī bhāṣitaṃ tathā ।
rakṣobhis trāsitā pūrvaṃ bhūyas trāsaṃ upaiṣyati ॥20॥

Увидев мой облик и [услышав] мои речи, Джанаки тогда
Которую прежде напугали ракшаси, снова испугается.

tato jātaparitrāsā śabdaṃ kuryān manasvinī ।
jānānā māṃ viśālākṣī rāvaṇaṃ kāmarūpiṇam ॥21॥

Тогда, охваченная страхом, закричит прекрасная,
Приняв меня, широкоглазая, за Равану, меняющего облик по собственной воле.

sītayā ca kṛte śabde sahasā rākṣasīgaṇaḥ ।
nānāpraharaṇo ghoraḥ sameyād antakopamaḥ ॥22॥

Когда закричит Сита, тут же множество ракшаси
Ужасных, подобно смерти, сбежится с разнообразным оружием.

tato māṃ samparikṣipya sarvato vikṛtānanāḥ ।
vadhe ca grahaṇe caiva kuryur yatnaṃ mahābalāḥ ॥23॥

Тогда меня увидев, со всех сторон уродливолицые
Наделенные огромной силой, станут пытаться убить и схватить [меня].

taṃ māṃ śākhāḥ praśākhāś ca skandhāṃś cottamaśākhinām ।
dṛṣṭvā ca paridhāvantaṃ bhaveyur pariśaṅkitāḥ ॥24॥

Увидев меня бегающего (снующего) среди веток, сучьев и стволов высоких деревьев,
Будут они встревожены.

mama rūpaṃ ca saṃprekṣya vane vicarato mahat ।
rākṣasyo bhayavitrastā bhaveyur vikṛtānanāḥ ॥25॥

Увидев огромный облик меня, ходящего по роще,
Уродливые лицом ракшаси будут испуганы.

tataḥ kuryuḥ samāhvānaṃ rākṣasyo rakṣasām api ।
rākṣasendraniyuktānāṃ rākṣasendraniveśane ॥26॥

Тогда ракшаси позовут ракшасов,
Которые служат владыке ракшасов во дворце владыки ракшасов.

te śūlaśaranistriṃśa vividhāyudhapāṇayaḥ ।
āpateyur vimarde 'smin vegenodvignakāraṇāt ॥27॥

С копьями, стрелами, мечами и прочим оружием в руках
Бросятся в битву стремительно они из-за [возникшего] переполоха.

saṃruddhas tais tu parito vidhame rakṣasāṃ balam ।
śaknuyaṃ na tu samprāptuṃ paraṃ pāraṃ mahodadheḥ ॥28॥

Окруженный ими со всех сторон, рассею я войско ракшасов,
Но не смогу [потом] достигнуть другого берега великого океана.

māṃ vā gṛhṇīyur āvṛttya bahavaḥ śīghrakāriṇaḥ ।
syād iyaṃ cāgṛhītārthā mama ca grahaṇaṃ bhavet ॥29॥

Или меня схватят, окружив, [они] многочисленные, стремительно действующие,
Не получит она [Сита] послания, я же буду пленен.

hiṃsābhirucayo hiṃsyur imāṃ vā janakātmajām ।
vipannaṃ syāt tataḥ kāryaṃ rāmasugrīvayor idam ॥30॥

Или [ракшасы], находящие удовольствие в убийстве, убьют дочь Джанаки,
Неудачей будет тогда дело это Рамы и Сугривы.

uddeśe naṣṭamārge 'smin rākṣasaiḥ parivārite ।
sāgareṇa parikṣipte gupte vasati jānakī ॥31॥

В этом месте, к которому нет дороги, окруженном ракшасами
Окруженном океаном, охраняемом, живет Джанаки.

viśaste vā gṛhīte vā rakṣobhir mayi saṃyuge ।
nānyaṃ paśyāmi rāmasya sahāyaṃ kāryasādhane ॥32॥

Когда меня ракшасы в бою изрубят или пленят
Не вижу я другого, кто бы мог помочь Раме в этом деле.

vimṛśaṃś ca na paśyāmi yo hate mayi vānaraḥ ।
śatayojanavistīrṇaṃ laṅghayeta mahodadhim ॥33॥

Размышляю я и не вижу, кто бы из обезьян мог после моей гибели
Пересечь великий океан, протянувшийся на сотню йоджан.

kāmaṃ hantuṃ samartho 'smi sahasrāṇy api rakṣasām ।
na tu śakṣyāmy ahaṃ prāptuṃ paraṃ pāraṃ mahodadheḥ ॥34॥

Конечно, я способен перебить даже тысячи ракшасов,
Но не смогу [затем] я достичь другого берега океана.

asatyāni ca yuddhāni saṃśayo me na rocate ।
kaś ca niḥsaṃśayaṃ kāryaṃ kuryāt prājñaḥ sasaṃśayam ॥35॥

Битвы – неверное дело, неуверенность мне не по нраву.
И какой мудрый станет безрассудно [не имя сомнений] совершать дело, в котором нет уверенности?

eṣa doṣo mahān hi syān mama sītābhibhāṣaṇe ।
prāṇatyāgaś ca vaidehyā bhaved anabhibhāṣaṇe ॥36॥

Это будет великой моей ошибкой – заговорить с Ситой.
А если не поговорю, Вайдехи может лишить себя жизни.

bhūtāś cārthā vinaśyanti deśakālavirodhitāḥ ।
viklavaṃ dūtam āsādya tamaḥ sūryodaye yathā ॥37॥

Даже хорошо задуманные планы гибнут, войдя в противоречие с местом и временем,
Порученные неразумному посланцу, словно тьма с восходом солнца.

arthānarthāntare buddhir niścitāpi na śobhate ।
ghātayanti hi kāryāṇi dūtāḥ paṇḍitamāninaḥ ॥38॥

Даже приняв решение между полезным и бесполезным, ум не сияет.
Посланцы, гордящиеся [мнимой] ученостью губят [порученные им] дела.

na vinaśyet kathaṃ kāryaṃ vaiklavyaṃ na kathaṃ mama ।
laṅghanaṃ ca samudrasya kathaṃ nu na vṛthā bhavet ॥39॥

Как не погубить дело? Как не совершить [мне] ошибки?
Как сделать так, чтобы не оказалась напрасной переправа через океан?

kathaṃ nu khalu vākyaṃ me śṛṇuyān nodvijeta ca ।
iti saṃcintya hanumāṃś cakāra matimān matim ॥40॥

Как сделать так, чтобы, услышав мои слова, не испугалась (не встревожилась) [Сита]?
Так размышляя, мудрый Хануман принял решение.

rāmam akliṣṭakarmāṇaṃ subandhum anukīrtayan ।
nainām udvejayiṣyāmi tad bandhugatacetanām ॥41॥

Рассказывая о Раме, неутомимом в деяниях, о ее муже.
Не встревожу ее, связанной с [ним] душою.

ikṣvākūṇāṃ variṣṭhasya rāmasya viditātmanaḥ ।
śubhāni dharmayuktāni vacanāni samarpayan ॥42॥

О лучшем из рода Икшваку прославленном Раме
Прекрасные, праведные слова говоря,

śrāvayiṣyāmi sarvāṇi madhurāṃ prabruvan giram ।
śraddhāsyati yathā sītā tathā sarvaṃ samādadhe ॥43॥

Говоря сладостную речь, поведаю [ей] все,
Так все ей расскажу, чтобы поверила Сита

iti sa bahuvidhaṃ mahānubhāvo ।
jagatipateḥ pramadām avekṣamāṇaḥ ।
madhuram avitathaṃ jagāda vākyaṃ ।
drumaviṭapāntaram āsthito hanuman ॥44॥

Так разными способами [все обдумав], принявший великое решение,
Глядя на супругу владыки мира,
Стал говорить слова сладостные и истинные
Находясь [по-прежнему] среди ветвей дерева Хануман.

Глава 31

evaṃ bahuvidhāṃ cintāṃ cintayitva mahāmatiḥ ।
saṃśrave madhuraṃ vākyaṃ vaidehyā vyājahāra ha ॥1॥

Так, поразмыслив разными способами, наделенный великим умом,
Стал говорить сладостную речь, так, чтобы слышала Вайдехи.

rājā daśaratho nāma rathakuñjaravājinām ।
puṇyaśīlo mahākīrtir ikṣvākūṇām mahāyaśāḥ ॥2॥

[Был] царь по имени Дашаратха, [обладающий] колесницами, слонами и конями,
Добродетельный, прославленный, из рода Икшваку.

rājarṣīṇāṅ guṇaśrēṣṭhas tapasā carṣibhiḥ samaḥ ।
cakravartikule jātaḥ puraṃdarasamo bale ॥3॥

Лучший в добрых качествах из царей-риши, аскетической силой равный риши,
Рожденный в роду чакравартинов, силой равный Пурандаре (Индре).

ahiṃsāratir akṣudro ghṛṇī satyaparākramaḥ ।
mukhyaś сekṣvākuvaṃśasya lakṣmīvāṃl lakṣmivardhanaḥ ॥4॥

Находящий радость в непричинении зла живым существам, неподлый, милостивый, тот, чья сила в правде⁵²,
Глава рода Икшваку, наделенный процветанием, увеличивающий процветание [других].

52. У Гринцера: …чья сила в правде (satyaparākramam)… — Один из формульных эпитетов; может быть переведен и как «поистине всесильному». (III, 3,4).

pārthivavyañjanair yuktaḥ pṛthuśrīḥ pārthivarṣabhaḥ ।
pṛthivyāṃ caturantayāṃ viśrutaḥ sukhadaḥ sukhī ॥5॥

Наделенный царскими знаками, обладающий великой удачей, бык среди царей,
Известный в четырех концах земли, дарующий счастье, счастливый.

tasya putraḥ priyo jyeṣṭhas tārādhipanibhānanaḥ ।
rāmo nāma viśeṣajñaḥ śreṣṭhaḥ sarvadhanuṣmatām ॥6॥

Его любимый старший сын, лицом подобный луне (досл. владыке звезд)
По имени Рама, знающий (образованный), наилучший из всех лучников.

rakṣitā svasya vṛttasya svajanasyāpi rakṣitā ।
rakṣitā jīvalokasya dharmasya ca paraṃtapaḥ ॥7॥

Охранитель собственных дел и охранитель своих людей,
Охранитель живых существ и дхармы, губитель врагов.

tasya satyābhisaṃdhasya vṛddhasya vacanāt pituḥ ।
sabhāryaḥ saha ca bhrātrā vīraḥ pravrajito vanam ॥8॥

По слову отца, верного правде, старого⁵³,
С женой и братом отважный [Рама] ушел в лес.

53. У Гринцера: Пусть отец, говорящий правду, / Верный правде, стремящийся к правде (satyaḥ satya-abhisaṃdhaś-ca... satya-parākramaḥ)... — По-видимому, эти три определения коррелируются с архаическим разделением человеческих качеств на относящиеся к слову (говорящий правду), мысли (верный правде) и делу (стремящийся к правде). (II, 22, 9)

tena tatra mahāraṇye mṛgayāṃ paridhāvatā ।
rākṣasā nihatāḥ śūrā bahavaḥ kāmarūpiṇaḥ ॥9॥

Там, в великом лесу, охотясь,
Убил он многих отважных ракшасов, меняющих облик по своей воле.

janasthānavadhaṃ śrutvā nihatau kharadūṣaṇau ।
tatas tv amarṣāpahṛtā jānakī rāvaṇena tu ॥10॥

Услышав о том, что в Джанастхане убиты [Рамой] Кхара и Душана,
Равана, не в силах стерпеть [этого] похитил тогда Джанаки,

vañcayitvā vane rāmaṃ mṛgarūpeṇa māyayā ।
sa mārgamāṇas tāṃ dēvīṃ rāmaḥ sītām aninditām ॥11॥

Обманув в лесу Раму посредством иллюзии в облике оленя.
Рама, в поисках безупречной царевны Ситы,

āsasāda vane mitraṃ sugrīvaṃ nāma vānaram ।
tataḥ sa vālinaṅ hatvā rāmaḥ parapuraṃjayaḥ ॥12॥

Обрел в лесу друга, обезьяну по имени Сугрива.
Затем Рама, убив Валина, завоеватель вражеских городов,

āyacchat kapirājyaṃ tu sugrīvāya mahātmane ।
sugrīvēṇābhisaṃdiṣṭā harayaḥ kāmarūpiṇaḥ ॥13॥

Даровал царство обезьян великому духом Сугриве.
По приказу Сугривы обезьяны, меняющие облик по собственной воле

dikṣu sarvāsu tāṃ devīṃ vicinvantaḥ sahasraśaḥ ।
ahaṃ sampātivacanāc chatayōjanamāyatam ॥14॥

Тысячами по всем направлениям искали ту царевну.
По слову (совету) Сампати (Гаруды) я шириною в сотню йоджан

asyā hetor viśālākṣyāḥ sāgaraṃ vegavān plutaḥ ।
yathārūpāṃ yathāvarṇāṃ tathālakṣmavatīṃ ca tām ॥15॥

Ради этой широкоглазой перепрыгнул, стремительный, через океан,
Такой же наделенной счастьем, как и красотой и цветом [кожи],

aśrauṣaṃ rāghavasyāhaṃ seyam āsāditā mayā ।
virarāmaivam uktvā sa vācaṃ vānarapuṃgavaḥ ॥16॥

[Какими] я слышал от Рагхавы, та именно найдена мной.
Так сказав, тот бык среди обезьян закончил речь.

jānakī cāpi tac chrutvā vismayaṃ paramaṃ gatā ।
tataḥ sā vakrakeśāntā sukeśī keśasaṃvṛtam ।
unnamya vadanaṃ bhīruḥ śiṃśapām anvavaikṣata ॥17॥

А Джанаки то услышав, пришла в великое изумление.
Тогда она, с прекрасными вьющимися волосами, закрытое (обрамленное) волосами
Подняв лицо, боязливая, посмотрела на дерево шиншапа (где скрывался Хануман)

niśamya sītā vacanaṃ kapeśca ।
diśaśca sarvāḥ pradiśaśca vīkṣya ।
svayaṃ praharṣam paramaṃ jagāma ।
sarvātmanā rāmam anusmarantī ॥18॥

Сита, слыша слова обезьяны
Глядя по всем сторонам,
Почувствовала она высшую радость,
Помнящая (вспоминающая) всей душой о Раме.

sā tiryagūrdhvaṃ ca tathā hyadhastān ।
nirīkṣamāṇā tam acintyabuddhim ।
dadarśa piṅgādhipater amātyaṃ ।
vātātmajaṃ sūryamivodayastham ॥19॥

Она по сторонам, вверх и вниз
Глядя, того, наделенного невероятной мудростью
Увидела советника владыки обезьян,
Сына Ветра, подобного восходящему солнцу.

Глава 32

tataḥ śākhāntare līnaṃ dṛṣṭvā calitamānasā ।
veṣṭitārjunavastraṃ taṃ vidyutsaṃghātapiṅgalam ॥1॥

Тогда устроившегося среди ветвей увидев, [она] с взволнованной душой,
Одетого в белую одежду ту обезьяну, желтую, подобно блеску молнии.

sā dadarśa kapiṃ tatra praśritaṃ priyavādinam ।
phullāśokotkarābhāsaṃ taptacāmīkarekṣaṇam ॥2॥

Она увидела обезьяну там укрытую, приятно-говорящую,
Блеском (внешностью) подобную массе цветущей ашоки, с глазами, подобными плавленому золоту.

sātha dṛṣṭvā hariśreṣṭhaṃ vinītavad upasthitam ।
maithilī cintayām āsa svapno 'yam paraṃ gatā ॥3॥

Тогда она, увидев лучшего из обезьян, скромно стоящего перед нею,
Майтхили подумала: «Это сон», придя в величайшее [изумление].

ahō bhīmamidaṃ sattvaṃ vānarasya durāsadam ।
durnirīkṣamidaṃ matvā punareva mumoha sā ॥4॥

«О ужасное это создание из обезьян, к которому опасно приближаться,
На которое неприятно смотреть» - думая [так], она снова пришла в растерянность.

vilalāpa bhṛśaṃ sītā karuṇaṃ bhayamohitā ।
rāma rāmēti duḥkhārtā lakṣmaṇēti ca bhāminī ॥5॥

Запричитала испуганная Сита громко и жалостно,
Удрученная горем красавица: «Рама! Рама! Лакшмана!»

ruroda sahasā sītā mandamandasvarā satī ।
sātha dṛṣtvā harivaraṃ vinītavad upagatam ।
maithilī cintayām āsa svapno 'yam iti bhaminī ॥6॥

Заплакала тут Сита тихо-тихо верная мужу (праведная)
Увидев лучшего из обезьян, скормно представшего [перед ней],
Майтхили прекрасная подумала: «Сон это».

sā vīkṣamāṇā pṛthubhugnavaktraṃ ।
śākhāmṛgendrasya yathoktakāram ।
dadarśa piṅgpravaraṃ mahārhaṃ ।
vātātmajaṃ buddhimatāṃ variṣṭham ॥7॥

Глядела она на широкое и искривленное лицо
Послушного слуги владыки обезьян,
Увидела лучшего из обезьян, наделенного великими достоинствами,
Сына Ветра, лучшего из мудрецов.

sā taṃ samīkṣyaiva bhṛśaṃ vipannā ।
gatāsukalpeva babhūva sītā ।
cireṇa saṃjñāṃ pratilabhya caivaṃ ।
vicintayām āsa viśālanetrā ॥8॥

Она, глядя на него, потеряла сознание
И стала подобной мертвой Сита.
Спустя долгое время придя в себя,
Так подумала широкоглазая:

svapno mayāyaṃ vikṛto 'dya dṛṣṭaḥ ।
śākhāmṛgaḥ śāstragaṇair niṣiddhaḥ ।
svasty astu rāmāya salakṣmaṇāya ।
tathā pitur me janakasya rājñaḥ ॥9॥

Привиделся мне сейчас ужасный сон.
Обезьяна [увиденная во сне] согласно шастрам [означает] неблагополучие (досл. «обезьяна шастрами запрещена»).
Да будут благополучны Рама с Лакшманой,
А также мой отец, царь Джанака».

svapno hi nāyaṃ na hi me 'sti nidrā ।
śokena duḥkhena ca pīḍitāyāḥ ।
sukhaṃ hi me nāsti yato vihīnā ।
tenendupūrṇapratimānanena ॥10॥

«Нет, не сон это, ибо нет мне сна,
Измученной скорбью и страданием.
Ибо нет у меня счастья, с тех пор как разлучена я
С тем, чье лицо подобно полной луне».

rāmeti rāmeti sadaiva buddhyā ।
vicintya vācā bruvatī tameva ।
tasyānurūpāṃ ca kathāṃ tadartham ।
evaṃ prapaśyāmi tathā śṛṇōmi ॥11॥

«Думая всегда «Рама, Рама»
О нем только все мои речи,
И речи [мои] следуют за ним. От этого
Так я вижу, так слышу.

ahaṃ hi tasyādya manobhavena ।
sampīḍitā tad gatasarvabhāvā ।
vicintayantī satataṃ tam eva ।
tathaiva paśyāmi tathā śṛṇomi ॥12॥

Ибо я любовью к нему сейчас
Измучена, все мои мысли устремлены к нему,
Думаю всегда только о нем,
[Поэтому] так я вижу, так слышу.

manorathaḥ syād iti cintayāmi ।
tathāpi buddhyāpi vitarkayāmi ।
kiṃ kāraṇaṃ tasya hi nāsti rūpaṃ ।
suvyaktarūpaś ca vadaty ayaṃ mām ॥13॥

Думаю я, что то [мое] желание
Однако в мыслях сомневаюсь –
В чем причина? Ведь нет у него (желания) формы,
Оно же обладает явной формой и говорит со мной.

namo 'stu vācaspataye savajriṇe ।
svayambhuve caiva hutāśanāya ।
anena coktaṃ yad idaṃ mamāgrato ।
vanaukasā tac ca tathāstu nānyathā ॥14॥

Хвала Вачаспати, Ваджродержцу (Индре)
Самосущему (Брахме), Жертв пожирателю (Агни)
Пусть будет правдой то, что передо мной
Сказано этим лесным жителем, а не ложью (не чем-либо иным).

Глава 33

so 'vatīrya drumāt tasmād vidrumapratimānanaḥ ।
vinītaveṣaḥ kṛpaṇaḥ praṇipatyopasṛtya ca ॥1॥

Он, спустившись с того дерева, лицом подобный кораллу,
Скромно одетый, [выглядящий] ничтожным (униженным) склонившись и приблизившись,

tām abravīn mahātejā hanūmān mārutātmajaḥ ।
śirasy añjalim ādhāya sītāṃ madhurayā girā ॥2॥

Сказал доблестный Хануман, сын Ветра,
Сложенные почтительно ладони поднеся голове, Сите сладостными словами:

kā nu padmapalāśākṣi kliṣṭakauśeyavāsini ।
drumasya śākhām ālambya tiṣṭhasi tvam anindite ॥3॥

«Кто ты, чьи глаза подобны лепесткам лотоса, носящая истрепанную шелковую одежду,
Ухватившись (оперевшись) за ветку дерева стоишь ты, безупречная?

kimarthaṃ tava netrābhyāṃ vāri sravati śokajam ।
puṇḍarīkapalāśābhyāṃ viprakīrṇam ivodakam ॥4॥

Почему из глаз твоих течет влага, рожденная скорбью,
Словно вода, падающая с двух лотосовых лепестков?

surāṇām asurāṇāṃ ca nāgagandharvarakṣasām ।
yakṣāṇāṃ kiṃnarāṇāṃ ca kā tvaṃ bhavasi śobhane ॥5॥

Кто ты, прекрасная – из богов, асуров, нагов,
Гандхарвов, ракшасов, якшей, киннаров?

kā tvaṃ bhavasi rudrāṇāṃ marutāṃ vā varānane ।
vasūnāṃ vā varārohe devatā pratibhāsi me ॥6॥

Кто ты, прекрасноликая – из рудр или марутов,
Или из васу, дивнобедрая? Божеством ты кажешься мне.

kiṃ nu candramasā hīnā patitā vibudhālayāt ।
rohiṇī jyotiṣāṃ śreṣṭhā śreṣṭhā sarvaguṇādhikā ॥7॥

Быть может ты покинутая Месяцем, упавшая [на землю] из обители богов
Рохини, лучшая из звезд, превосходящая всех своими добрыми качествами?

kopād vā yadi vā mohād bhartāram asitekṣaṇe ।
vasiṣṭhaṃ kopayitvā tvaṃ vāsi kalyāṇy arundhatī ॥8॥

Или же, о черноглазая, из гнева или заблуждения на мужа
Васиштху разгневавшись, ты прекрасная Арундхати?

ko nu putraḥ pitā bhrāta bhartā vā te sumadhyame ।
asmāl lokād amuṃ lokaṃ gataṃ tvam anuśocasi ॥9॥

Кто же твой сын, отец, брат или муж, о стройная станом?
По которому, ушедшему из этого мира в тот мир, ты горюешь?

rodanād atiniḥśvāsād bhūmisaṃsparśanādapi ।
na tvāṃ dēvīm ahaṃ manyē rājñaḥ saṃjñāvadhāraṇāt ॥10॥

Поскольку ты плачешь и громко вздыхаешь, и стопы твои касаются земли,
И по тому, что ты упоминаешь имя царя [Рамы], думаю я, что ты не богиня.

vyañjanāni hi te yāni lakṣaṇāni ca lakṣaye ।
mahiṣī bhūmipālasya rājakanyā ca me matā ॥11॥

Ибо замечаю я у тебя явные знаки,
По которым мне кажется, что ты жена царя и царская дочь.

rāvaṇena janasthānād balāt pramathitā yadi ।
sītā tvam asi bhadraṃ te tan mamācakṣva pṛcchataḥ ॥12॥

Раваной из Джанастханы силой похищенная если
Сита ты, благо тебе, скажи о том мне, спрашивающему.

yathā hi tava vai dainyaṃ rūpaṃ cāpyatimānuṣam ।
tapasā cānvito veṣas tvaṃ rāmamahiṣī dhruvam ॥13॥

[Судя] по твоей печали, а также божественной красоте,
И одеянию подвижницы ты, несомненно, жена Рамы.

sā tasya vacanaṃ śrutvā rāmakīrtanaharṣitā ।
uvāca vākyaṃ vaidehī hanūmantaṃ drumāśritam ॥14॥

Услышав эти слова, обрадованная (взволнованная) упоминанием Рамы,
Сказала Вайдехи Хануману, сидящему на дереве.

pṛthivyāṃ rājasiṃhānāṃ mukhyasya viditātmanaḥ ।
snuṣā daśarathasyāhaṃ śatrusainyapratāpinaḥ ॥15॥

На земле царей львов прославленного предводителя
Невестка Дашаратхи я, губителя вражеских ратей.

duhitā janakasyāhaṃ vaidehasya mahātmanaḥ ।
sīteti nāmnā coktāhaṃ bhāryā rāmasya dhīmataḥ ॥16॥

Несчастная Джанаки я царя Видехи великого духом
По имени Сита, жена мудрого Рамы.

samā dvādaśa tatrāhaṃ rāghavasya niveśane ।
bhuñjānā mānuṣān bhogān sarvakāmasamṛddhinī ॥17॥

Двенадцать лет я в доме Рагхавы
Наслаждалась человеческими радостями, все желания удовлетворяла.

tatas trayodaśe varṣe rājye cekṣvākunandanam ।
abhiṣecayituṃ rājā sopādhyāyaḥ pracakrame ॥18॥

Затем, на тринадцатый год в [том] царстве потомка Икшваку
Стал короновать царь вместе с наставниками.

tasmin sambhriyamāṇe tu rāghavasyābhiṣecane ।
kaikeyī nāma bhartāraṃ idaṃ vacanam abravīt ॥19॥

Когда же готовилась коронация Рагхавы
[Жена Дашаратхи] по имени Кайкейи мужу [своему] сказала:

na pibeyaṃ na khādeyaṃ pratyahaṃ mama bhojanam ।
eṣa me jīvitasyānto rāmo yady abhiṣicyate ॥20॥

«Не буду я пить, не буду я есть каждый день мою пищу,
Это конец моей жизни, если Рама будет возведен на царство.

yat tad uktaṃ tvayā vākyaṃ prītyā nṛpatisattama ।
tac cen na vitathaṃ kāryaṃ vanaṃ gacchatu rāghavaḥ ॥21॥

Те слова, которые были сказаны тобою, [моим] любимым, о лучший из царей,
Если они неложны, пусть в лес уйдет Рагхава».

sa rājā satyavāg devyā varadānam anusmaran ।
mumoha vacanaṃ śrutvā kaikeyyāḥ krūram apriyam ॥22॥

Царь правдоречивый, вспомнив о даре [обещанном] царице,
Потерял сознание, услышав слова Кайкейи, жестокие и неприятные.
У Гринцера (Рамаяна II, гл. 12, строфы 54-55):
Вспомнив свое обещание
Исполнить желание царицы,
Царь со вздохом: «О Рама!» —
Упал, как подрубленное дерево.
Владыка людей лишился чувств
И казался больным, безумным,
Утратившим волю к жизни,
Словно змея, потерявшая силу.

tatas taṃ sthaviro rājā satyadharme vyavasthitaḥ ।
jyeṣṭhaṃ yaśasvinaṃ putraṃ rudan rājyam ayācata ॥23॥

Тогда старый царь, приверженный истинной дхарме,
У старшего [своего] славного сына, плача, попросил царство [чтобы отдать его Бхарате].

sa pitur vacanaṃ śrīmān abhiṣekāt paraṃ priyam ।
manasā pūrvam āsādya vācā pratigṛhītavān ॥24॥

Тот благой (величественный), которому слова отца были милее царства,
Всей душой сразу приняв [их], послушался.

dadyān na pratigṛhṇīyāt satyaṃ brūyan na cānṛtam ।
api jīvitahetor hi rāmaḥ satyaparākramaḥ ॥25॥

Должен давать, не отнимать, правду говорить, не ложь
Даже ради собственной жизни Рама, истинно-доблестный.

sa vihāyottarīyāṇi mahārhāṇi mahāyaśāḥ ।
visṛjya manasā rājyaṃ jananyai māṃ samādiśat ॥26॥

Он, верхние одежды многоценные многославный
Сбросив и оставив душою царство, велел мне отправиться к [его] матери.

sāhaṃ tasyāgratas tūrṇaṃ prasthitā vanacāriṇī ।
na hi me tena hīnāyā vāsaḥ svarge 'pi rocate ॥27॥

Я же вперед него быстро отправилась, [чтобы стать] лесной отшельницей,
Ибо не мила мне без него жизнь даже на небесах.

prāg eva tu mahābhāgaḥ saumitrir mitranandanaḥ ।
pūrvajasyānuyātrārthe kuśacīrair alaṃkṛtaḥ ॥28॥

Но еще до того наделенный великой долей сын Сумитры (Лакшмана), радующий друзей,
Украсился одеждой из лыка, чтобы следовать за старшим братом.

te vayaṃ bhartur ādeśaṃ bahumānya dṛḍhavratāḥ ।
praviṣṭāḥ sma purādṛṣṭaṃ vanaṃ gambhīradarśanam ॥29॥

Мы, чтя приказ [нашего] повелителя, верные обету,
Вошли в непроходимый лес, который прежде нам не доводилось видеть.

vasato daṇḍakāraṇye tasyāham amitaujasaḥ ।
rakṣasāpahṛtā bhāryā rāvaṇena durātmanā ॥30॥

Того живущего в лесу Дандака, наделенного безмерной мощью я
Похищенная ракшасом, злобным душою Раваной, жена.

dvau māsau tena me kālo jīvitānugrahaḥ kṛtaḥ ।
ūrdhvaṃ dvābhyāṃ tu māsābhyāṃ tatas tyakṣyāmi jīvitam ॥31॥

Дано им мне время два месяца жизни,
После того, как эти два месяца истекут, тогда расстанусь я с жизнью.

Глава 34

tasyās tad vacanaṃ śrutvā hanūmān haripuṃgavaḥ ।
duḥkhād duḥkhābhibhūtāyāḥ sāntvam uttaram abravīt ॥1॥

Услышав ее слова, Хануман, бык среди обезьян,
К ней, измученной нескончаемыми бедами, обратился с утешающим ответом:

ahaṃ rāmasya saṃdeśād devi dūtas tavāgataḥ ।
vaidehi kuśalī rāmaḥ sa tvāṃ kauśalam abravīt ॥2॥

«Царевна, я посланник, пришедший к тебе по велению Рамы.
Вайдехи, благополучен Рама и спрашивает о твоем благополучии.

yo brāhmam astraṃś ca veda vedavidāṃ varaḥ ।
sa tvāṃ dāśarathī rāmo devi kauśalam abravīt ॥3॥

Тот, который является лучшим из владеющих оружием Брахмы и знатоков Вед,
Сын Дашаратхи Рама, царевна, спрашивает о твоем благополучии.

lakṣmaṇaś ca mahātejā bhartus te 'nucaraḥ priyaḥ ।
kṛtavāñ chokasaṃtaptaḥ śirasā te 'bhivādanam ॥4॥

И доблестный Лакшмана, любимый последователь твоего мужа,
Измучивший себя, почтительно приветствует тебя [склонением] головы».

sā tayoḥ kuśalaṃ devī niśamya narasiṃhayoḥ ।
prītisaṃhṛṣṭasarvāṅgī hanūmāntam athābravīt ॥5॥

Когда царевна услышала, что оба льва среди людей здоровы и благополучны,
Она затрепетала от радости всем телом и сказала Хануману:

kalyāṇī bata gātheyaṃ laukikī pratibhāti mā ।
eti jīvantam ānando naraṃ varṣaśatād api ॥6॥

Кажется мне, что благосклонна ко мне пословица:
«Радость приходит к живому человеку, даже если на это понадобится сотня лет».

tayoḥ samāgame tasmin prītir utpāditādbhutā ।
paraspareṇa cālāpaṃ viśvastau tau pracakratuḥ ॥7॥

Оба они были невероятно обрадованы этой встречей.
И исполнившись доверия друг к другу, вступили в разговор.

tasyās tadvacanaṃ śrutvā hanūmān mārutātmajaḥ ।
sītāyāḥ śokataptāyāḥ samīpam upacakrame ॥8॥

Услышав ее слова, Хануман, сын Ветра,
К Сите, измученной скорбью, подступил поближе.

yathā yathā samīpaṃ sa hanūmān upasarpati ।
tathā tathā rāvaṇaṃ sā taṃ sītā pariśaṅkate ॥9॥

[Но] чем ближе Хануман приближался,
Тем более Сита сомневалась, не Равана ли это [перед ней]?

aho dhig dhik kṛtam idaṃ kathitaṃ hi yad asya me ।
rūpāntaram upāgamya sa evāyaṃ hi rāvaṇaḥ ॥10॥

«Увы, позор мне! [Напрасно] рассказала я ему [все] это.
Ведь это Равана, изменивший облик!»

tām aśokasya śākhāṃ tu vimuktvā śokakarśitā ।
tasyām evānavadyāṅgī dharaṇyāṃ samupāviśat ॥11॥

Она, исхудавшая от горя, отпустила ветку ашоки,
Безупречная телом опустилась на землю.

avandata mahābāhus tatas tāṃ janakātmajām ।
sā cainaṃ bhayavitrastā bhūyo naivābhyudaikṣata ॥12॥

Почтительно приветствовал тогда мощнорукий дочь Джанаки.
Она же, дрожа от страха, больше [на него] не глядела.

taṃ dṛṣṭvā vandamānaṃ tu sītā śaśinibhānanā ।
abravīd dīrgham ucchvasya vānaraṃ madhurasvarā ॥13॥

[Затем] взглянув на него, приветствующего [ее], луноликая Сита
Сказала, протяжно вздохнув, обезьяне сладостным голосом:

māyāṃ praviṣṭo māyāvī yadi tvaṃ rāvaṇaḥ svayam ।
utpādayasi me bhūyaḥ saṃtāpaṃ tan na śobhanam ॥14॥

Если ты сам чародей Равана, прибегнувший к иллюзии,
Причиняешь мне еще больше страданий, это недостойно.

svaṃ parityajya rūpaṃ yaḥ parivrājakarūpadhṛt ।
janasthāne mayā dṛṣṭas tvaṃ sa eva hi rāvaṇaḥ ॥15॥

Воистину ты – Равана, который, как видела я в Джанастхане,
Отбросив собственный облик, принял облик странствующего аскета⁵⁴.

54. У Гринцера: abhicakrāma vaidehīm parivrājakarūpadhṛk – направился к Сите в облике странствующего аскета (III, 46, 2).

upavāsakṛśāṃ dīnāṃ kāmarūpa niśācara ।
saṃtāpayasi māṃ bhūyaḥ saṃtāpaṃ tan na śobhanam ॥16॥

О ракшас, свободно меняющий облик, меня, исхудавшую от поста, печальную
Снова ты подвергаешь мучениям – это недостойно.

athavā naitadevaṃ hi yan mayā pariśaṅkitam ।
manaso hi mama prītir utpannā tava darśanāt ॥17॥

Или же подозрения мои неверны,
Ведь в душе моей пробудилась радость при виде тебя.

yadi rāmasya dūtas tvam āgato bhadram astu te ।
pṛcchāmi tvāṃ hariśreṣṭha priyā rāmakathā hi me ॥18॥

Если ты – посланец Рамы, пришедший [ко мне], благо тебе.
Спрошу тебя, о лучший из обезьян, ибо приятен мне рассказ о Раме.

guṇān rāmasya kathaya priyasya mama vānara ।
cittaṃ harasi me saumya nadīkūlaṃ yathā rayaḥ ॥19॥

О достоинствах Рамы, моего возлюбленного, поведай, обезьяна,
Ты похищаешь мои думы, господин, как поток – берег реки.

aho svapnasya sukhatā yāham evaṃ cirāhṛtā ।
preṣitaṃ nāma paśyāmi rāghaveṇa vanaukasaṃ ॥20॥

О, наслаждение сна, в котором я, давно похищенная [Раваной],
Вижу обезьяну, посланную Рагхавой.

svapne 'pi yady ahaṃ vīraṃ rāghavaṃ sahalakṣmaṇam ।
paśyeyaṃ nāvasīdeyaṃ svapno 'pi mama matsarī ॥21॥

Если я, хотя бы во сне, отважного Рагхаву вместе с Лакшманой
Увижу, [тогда] не стану падать духом, хоть сон мне враждебен (то есть не приходит ко мне)

nāhaṃ svapnam imaṃ manye svapne dṛṣṭvā hi vānaram ।
na śakyo 'bhyudayaḥ prāptuṃ prāptaś cābhyudayo mama ॥22॥

Думаю я, что это не сон, ибо увидев во сне обезьяну,
Невозможно обрести счастье, а я обрела счастье.

kiṃ nu syāc cittamoho 'yaṃ bhaved vātagatis tv iyam ।
unmādajo vikāro vā syād iyaṃ mṛgatṛṣṇikā ॥23॥

Что же это? Или помрачение ума? Галлюцинация?
Бред, рожденный безумием? Или же это мираж?

atha vā nāyam unmādo moho 'py unmādalakṣmaṇaḥ ।
saṃbudhye cāham ātmānam imaṃ cāpi vanaukasaṃ ॥24॥

Но это не безумие и не помрачение с признаками безумия,
Я [ясно] вижу саму себя и эту обезьяну.

ity evaṃ bahudhā sītā sampradhārya balābalam ।
rakṣasāṃ kāmarūpatvān mene taṃ rākṣasādhipam ॥25॥

Так разными способами рассуждала Сита о сильном и слабом (взвешивала «за» и «против»)
Поскольку у ракшасов есть способность изменять облик, полагала она, что это [перед ней] владыка ракшасов.

etāṃ buddhiṃ tadā kṛtvā sītā sā tanumadhyamā ।
na prativyājahārātha vānaraṃ janakātmajā ॥26॥

Тогда приняла решение Сита, тонкая станом,
Не стала отвечать тогда обезьяне дочь Джанаки.

sītāyā niścitaṃ buddhvā hanūmān mārutātmajaḥ ।
śrotrānukūlair vacanais tadā tāṃ sampraharṣayat ॥27॥

Поняв решение Ситы, Хануман, сын Ветра,
Приятными для слуха речами тогда стал ее радовать (попытался ее порадовать).

āditya iva tejasvī lokakāntaḥ śaśī yathā ।
rājā sarvasya lokasya devo vaiśravaṇo yathā ॥28॥

«Сияющий словно солнце, всеми любимый, словно луна,
Царь всего мира, подобный богу Вайшраване,

vikrameṇopapannaś ca yathā viṣṇur mahāyaśāḥ ।
satyavādī madhuravāg devo vācaspatir yathā ॥29॥

Наделенный доблестью, словно многославный Вишну,
Говорящий правду, сладкоречивый, словно бог Вачаспати,

rūpavān subhagaḥ śrīmān kandarpa iva mūrtimān ।
sthānakrodhe prahartā ca śreṣṭho loke mahārathaḥ ॥30॥

Прекрасный, счастливый (удачливый), славный (благой) словно воплощенный [бог любви] Кандарпа,
Сражающийся [только] с теми, кто заслуживает гнева, лучший воитель в мире,
Весь мир находит прибежище в тени рук этого великого духом.

śūnye yenāpanītāsi tasya drakṣyasi yat phalam ।
acirād rāvaṇaṃ saṃkhye yo vadhiṣyati vīryavān ॥32॥

Ты увидишь плод (участь) того, который, выманив из дома Рагхаву с помощью [Маричи], в облике оленя,
И которым ты, [оставшаяся] в пустом [доме] была похищена –
Скоро Равану в бою убьет отважный [Рама].

krodhapramuktair iṣubhir jvaladbhir iva pāvakaiḥ ।
tenāhaṃ preṣito dūtas tvatsakāśam ihāgataḥ ॥33॥

Стрелами, выпущенными в гневе, пылающими словно огни,
Им я посланный вестник, пришедший к тебе сюда.

tvadviyogena duḥkhārtaḥ sa tvāṃ kauśalam abravīt ।
lakṣmaṇaś ca mahātejā sumitrānandavardhanaḥ ॥34॥

Страдающий в разлуке с тобой он (Рама) спрашивает о твоем благополучии,
И Лакшмана доблестный, источник радости [своей матери] Сумитры,

abhivādya mahābāhuḥ sa tvāṃ kauśalam abravīt ।
rāmasya ca sakhā devi sugrīvo nāma vānaraḥ ॥35॥

Мощнорукий, приветствуя [тебя], спрашивает о твоем благополучии.
У Рамы [есть] друг, царевна, обезьяна по имени Сугрива,

rājā vānaramukhyānāṃ sa tvāṃ kauśalam abravīt ।
nityaṃ smarati rāmas tvāṃ sasugrīvaḥ salakṣmaṇaḥ ॥36॥

Царь вождей обезьян, он спрашивает о твоем благополучии.
Всегда вспоминает о тебе Рама с Сугривой и Лакшманой.

diṣṭyā jīvasi vaidehi rākṣasī vaśam āgatā ।
nacirād drakṣyase rāmaṃ lakṣmaṇaṃ ca mahāratham ॥37॥

Волей судьбы ты жива, Вайдехи, оказавшаяся во власти ракшаси.
Скоро увидишь ты Раму и Лакшману, великого воина,

madhye vānarakoṭīnāṃ sugrīvaṃ cāmitaujasaṃ ।
ahaṃ sugrīvasacivo hanūmān nāma vānaraḥ ॥38॥

И Сугриву, наделенного безмерной мощью, среди великого множества обезьян.
Я советник Сугривы, обезьяна по имени Хануман.

praviṣṭo nagarīṃ laṅkāṃ laṅghayitvā mahodadhim ।
kṛtvā mūrdhni padanyāsaṃ rāvaṇasya durātmanaḥ ॥39॥

Проник я в город Ланку, переправившись через великий океан,
Поставив стопу на голову злобного духом Раваны.

tvāṃ draṣṭum upayāto 'haṃ samāśritya parākramam ।
nāham asmi tathā devi yathā mām avagacchasi ।
viśaṅkā tyajyatām eṣā śraddhatsva vadato mama ॥40॥

Пришел я, опираясь на [собственную] отвагу, чтобы увидеть тебя.
Не тот я, царевна, за кого ты меня принимаешь.
Отбрось свои сомнения, поверь моим словам».

Глава 35

tāṃ tu rāmakathāṃ śrutvā vaidehī vānararṣabhāt ।
uvāca vacanaṃ sāntvam idaṃ madhurayā girā ॥1॥

Услышав же от буйвола среди обезьян этот рассказ о Раме, Вайдехи
Сказала мирное слово сладостным голосом:

kva te rāmeṇa saṃsargaḥ kathaṃ jānāsi lakṣmaṇam ।
vānarāṇāṃ narāṇāṃ ca katham āsīt samāgamaḥ ॥2॥

«Где ты встретился с Рамой, как познакомился с Лакшманой?
Как произошла встреча обезьян и людей?»

yāni rāmasya cihnāni lakṣmaṇasya ca vānara ।
tāni bhūyaḥ samācakṣva na māṃ śokaḥ samāviśet ॥3॥

Поведай мне еще о знаках (приметах) Рамы и Лакшманы, обезьяна,
Чтобы не вошла в меня [снова] скорбь.

kīdṛśaṃ tasya saṃsthānaṃ rūpaṃ tasya ca kīdṛśam ।
katham ūrū kathaṃ bāhū lakṣmaṇasya ca śaṃsa me ॥4॥

Каков его облик? И какова его форма?
Какие бедра, какие руки? И у Лакшманы [каков облик], поведай мне.

evam uktas tu vaidehyā hanūmān mārutātmajaḥ ।
tato rāmaṃ yathātattvam ākhyātum upacakrame ॥5॥

Хануман, сын Ветра, которому Вайдехи так сказала,
Тогда стал рассказывать о Раме все как есть.

jānantī bata diṣṭyā māṃ vaidehi paripṛcchasi ।
bhartuḥ kamalapatrākṣi saṃkhyānaṃ lakṣmaṇasya ca ॥6॥

Зная волею судьбы [обо всем этом], ты, Вайдехи, меня расспрашиваешь,
Лотосо окая, о внешности мужа [твоего] и Лакшманы.

yāni rāmasya cihnāni lakṣmaṇasya ca yāni vai ।
lakṣitāni viśālākṣi vadataḥ śṛṇu tāni me ॥7॥

О приметах Рамы, о знаках Лакшманы,
Широкоглазая, расскажу я, слушай меня.

rāmaḥ kamalapatrākṣaḥ pūrṇacandranibhānanaḥ ।
rūpadākṣiṇyasaṃpannaḥ prasūto janakātmaje ॥8॥

Глаза Рамы подобны лепесткам лотоса, лицо сходно с полной луной.
Обладает он от рождения красотой и учтивостью, о дочь Джанаки.

tejasādityasaṃkāśaḥ kṣamayā pṛthivīsamaḥ ।
bṛhaspatisamo buddhyā yaśasā vāsavopamaḥ ॥9॥

Блеском он подобен солнцу, терпением равен земле,
Мудростью равен Брихаспати, славою подобен Индре.

rakṣitā jīvalokasya svajanasya ca rakṣitā ।
rakṣitā svasya vṛttasya dharmasya ca paraṃtapaḥ ॥10॥

Он защитник всего живого и своих людей (близких) защитник.
Он защитник своей добродетели и дхармы, губитель врагов.

rāmo bhāmini lokasya cāturvarṇyasya rakṣitā ।
maryādānāṃ ca lokasya kartā kārayitā ca saḥ ॥11॥

Рама, о прекрасная, защитник четырех варн.
Он исполняет правила мира и заставляет других [выполнять их].

arciṣmān arcito 'tyarthaṃ brahmacaryavrate sthitaḥ ।
sādhūnām upakārajñaḥ pracārajñaś ca karmaṇām ॥12॥

Сияющий, глубоко почитаемый, твердо следует он обету воздержанности,
Знает он, как помогать праведным, знает он, как совершать [свои] обязанности.

rājanītyāṃ vinītaś ca brāhmaṇānām upāsakaḥ ।
jñānavāñ śīlasaṃpanno vinītaś ca paraṃtapaḥ ॥13॥

Сведущий в науке правления, почитатель брахманов,
Мудрый (наделенный знанием), наделенный добродетелью и ученый (скромный), губитель недругов.

yajurvedavinītaś ca vedavidbhiḥ supūjitaḥ ।
dhanurvede ca vede ca vedāṅgeṣu ca niṣṭhitaḥ ॥14॥

Знающий Яджурведу, почитаемый знатоками Вед,
В искусстве стрельбы из лука, в Ведах и Ведангах сведущий.⁵⁵

55. У Гринцера (I, 1. 14):
Знаток вед и шести веданг,
Знаток воинского искусства.

vipulāṃso mahābāhuḥ kambugrīvaḥ śubhānanaḥ ।
gūḍhajatruḥ sutāmrākṣo rāmo nāma janaiḥ śrutaḥ ॥15॥

У него широкие плечи, мощные руки, шея-раковина⁵⁶, прекрасное лицо,
Ключицы скрыты [мускулами], глаза приятно-красные, знают его люди под именем Рамы.

56. У Гринцера: ...Шея-раковина (kambu-grīvaḥ)... — Имеется в виду, что на шее Рамы, как на раковине, имеются три складки кожи, считающиеся счастливой приметой. (прим. к I, 1,9)

dundubhisvananirghoṣaḥ snigdhavarṇaḥ pratāpavān ।
samaś ca suvibhaktāṅgo varṇaṃ śyāmaṃ samāśritaḥ ॥16॥

Голос его подобен рокоту барабана, цвет [его кожи] приятен, наделен он величием,
Стройное у него тело и гармонично сложенное, наделен он смуглым цветом [кожи]⁵⁷.

57. У Гринцера: samaḥ samavibhaktāṅgaḥ snigdhavarṇaḥ pratāpavān переведено как "Стройный, хорошо сложенный, Темнокожий, полный силы,..."" (Рамаяна, I, 1, 11)
Примечание к этому фрагменту: ...Темнокожий (snigdha-varṇaḥ)... — Букв.: «цвета масла», «глянцевитый». Эпитет может быть истолкован различно; некоторые комментаторы понимают его как «блестящий» или «светлый», но большинство как «темнокожий», поскольку Рама (как и Кришна) в индийской иконографии изображается с темным (синего цвета) телом.
У Голдмана: his complexion is smooth and dark (гл. 33, строфа 16)

tristhiras tripralambaś ca trisamas triṣu connataḥ ।
tritāmrastriṣu ca snigdho gambhirastriṣu nityaśaḥ ॥17॥

Три части его тела тверды (грудь, запястья и кулаки), три части тела свисающие (длинные; брови, тестикулы и руки), три части тела равны (волосы, тестикулы, колени), три части выдаются (пупок, брюшная полость, грудь).
Три части [у него] красны (глаза, ногти, ладони и подошвы ступней), три нежны (конец membrum virile, линии на подошвах ног, волосы), три глубоки (голос, походка, пупок) всегда.

trivalīvāṃs tryavaṇataś caturvyaṅgas triśīrṣavān ।
catuṣkalaś caturlekhaś catuṣkiṣkuś catuḥ samaḥ ॥18॥

Тремя линиями (складками) отмечено [его тело] (на шее или на животе), три изогнуты (середина подошв ступней, линии на ступнях и соски), четыре части короткие (шея, пенис, спина, бедра). На голове – три изогнутых пряди волос.
Он имеет четыре знака [на большом пальце], четыре линии [на лбу или на ладонях и ступнях – см. комментарий Голдмана на стр. 440), он четыре кишку в высоту, четыре части тела его равны (руки, колени, бедра, щеки).

caturdaśasamadvandvaś caturdaṣṭaś caturgatiḥ ।
mahauṣṭhahanunāsaś ca pañcasnigdho 'ṣṭavaṃśavān ॥19॥

Четырнадцать частей [его тела] равны⁵⁸, у него четыре [выдающихся] зуба, походка как у четверых (то есть тигра, льва, слона и быка),
У него большие (выдающиеся) губы, челюсти и нос, у него пять нежных (язык, рот, ногти, волосы на теле, кожа), восемь протяженных (руки, предплечья, бедра, голени).

58. См. у Голдмана комментарий на стр. 441

daśapadmo daśabṛhat tribhir vyāpto dviśuklavān ।
ṣaḍunnato navatanus tribhir vyāpnoti rāghavaḥ ॥20॥

Десять у него подобны лотосам, десять больших,
Шесть выдающихся, девять тонких, тремя (дхармой, артхой и камой) обладает Рагхава.⁵⁹

59. Десять у него подобны лотосам - Лицо, глаза, рот, язык, губы, нёбо, грудь, ногти, руки и ступни.
Десять больших - Грудь, голова, лоб, шея, руки, плечи, пупок, ступни, спина, уши.
Шесть выдающихся - Бока, живот, грудь, нос, плечи, лоб.
Девять тонких - Суставы, волосы на голове и теле, ногти, кожа, пенис, а также борода и усы, взгляд и ум.

satyadharmarataḥ śrīmān saṃgrahānugrahe rataḥ ।
deśakālavibhāgajñaḥ sarvalokapriyaṃvadaḥ ॥21॥

Находящий удовольствие в истинной дхарме, величественный, находящий удовольствие в накоплении и в дарении,
Знающий правильное место и время, со всеми приятноречивый.

bhrātā cāsya ca vaimātraḥ saumitrir amitaprabhaḥ ।
anurāgeṇa rūpeṇa guṇaiś cāpi tathāvidhaḥ ॥22॥

Его брат, рожденный от другой матери, сын Сумитры, наделенный безмерной мощью,
Подобен [Раме] в любви (чувствах), красоте и добродетелях.

vaimātra - descended from another mother ।
sa suvarṇacchaviḥ śrīmān rāmaḥ śyāmo mahāyaśāḥ ।
tāvubhau naraśārḍūlau tvaddarśanakṛtotsavau ॥23॥

Цвет кожи у него золотистый, у мудрого многослованого Рамы – смуглый.
Оба эти тигра среди людей желают встречи с тобой.

vicinvanau mahīm kṛtsnām asmābhiḥ saha samgātau ।
tvām eva mārgamāṇau tau vicarantau vasuṃdharām ॥24॥

Обыскивая всю землю, с нами они встретились,
Странствующие по земле в поисках тебя.

dadarśatur mṛgapatiṃ pūrvajenāvaropitam ।
ṛśyamūkasya mūle tu bahupādapasaṃkule ॥25॥

Увидели они царя зверей (то есть царя обезьян), свергнутого своим младшим братом,
У подножья горы Ришьямука, где растут в изобилии деревья.

bhrātur bhāyārtam āsīnaṃ sugrīvaṃ priyadarśanam ।
vayaṃ tu harirājaṃ taṃ sugrīvaṃ satyasaṃgaram ॥26॥

Сугриву, приятного обликом, опасающегося своего брата.
Мы же тому Сугриве, царю обезьян, держащему свое слово

paricaryāmahe rājyāt pūrvajenāvaropitam ।
tatas tau cīravasanau dhanuḥpravarapāṇinau ॥27॥

Царство которого отнято младшим братом, служим.
Тогда те одетые в лыко, вооруженные превосходными луками,

ṛśyamūkasya śailasya ramyaṃ deśam upāgatau ।
sa tau dṛṣṭvā naravyāghrau dhanvinau vānararṣabhaḥ ॥28॥

Достигли прекрасных земель горы Ришьямука.
Увидев тех лучников, тигров среди людей, тот бык среди обезьян

abhipluto gires tasya śikharaṃ bhayamohitaḥ ।
tataḥ sa śikhare tasmin vānarendro vyavasthitaḥ ॥29॥

В страхе запрыгнул на вершину той горы.
Затем, пребывая на той вершине, владыка обезьян

tayoḥ samīpaṃ mām eva preṣayām āsa satvaraṃ ।
tāv ahaṃ puruṣavyāghrau sugrīvavacanāt prabhū ॥30॥

К ним (то есть к Раме и Лакшмане) послал меня быстро.
К тем могучим тиграм среди людей я, по приказу Сугривы,

rūpalakṣaṇasaṃpannau kṛtāñjalir upasthitaḥ ।
tau parijñātatattvārthau mayā prītisamanvitau ॥31॥

Наделенным красотой и благими знаками, сложив почтительно ладони, приблизился.
Я поведал им правду [о своем государе], и они были довольны.

pṛṣṭham āropya taṃ deśaṃ prāpitau puruṣarṣabhau ।
niveditau ca tattvena sugrīvāya mahātmane ॥32॥

Я посадил [их к себе] на спину, и два быка среди людей, достигли того места [где находился Сугрива].
Истинно поведано о них [было мной] великому духом Сугриве.

tayor anyonyasaṃbhāṣād bhṛśaṃ prītir ajāyata ।
tatra tau kīrtisaṃpannau harīśvaranareśvarau ॥33॥

У них обоих от взаимного разговора родилась сильная радость.
Тогда тот владыка обезьян и владыки людей, наделенные славой

parasparakṛtāśvāsau kathayā pūrvavṛttayā ।
taṃ tataḥ sāntvayām āsa sugrīvaṃ lakṣmaṇāgrajaḥ ॥34॥

Ободрив друг друга взаимным рассказом о том, что [с ними] случилось прежде.
Сперва ободрил Сугриву старший брат Лакшманы (Рама),

strīhetor vālinā bhrātrā nirastam purutejasā ।
tatas tvannāśajaṃ śokaṃ rāmasyākliṣṭakarmaṇaḥ ॥35॥

Из-за женщины братом Валином могучим изгнанного.
Затем о печали Рамы, неутомимого в деяниях, рожденной твоим исчезновением

lakṣmaṇo vānarendrāya sugrīvāya nyavedayat ।
sa śrutvā vānarendras tu lakṣmaṇeneritaṃ vacaḥ ॥36॥

Лакшмана поведал владыке обезьян Сугриве.
Тот владыка, услышав слова, сказанные Лакшманой,

tadāsīn niṣprabho 'tyarthaṃ grahagrasta ivāṃśumān ।
tatas tvadgātraśobhīni rakṣasā hriyamāṇayā ॥37॥

Помрачнел тогда, словно солнце, полностью поглощенное Раху.
Тогда, украшавшие твое тело, похищаемой ракшасом,

yāny ābharaṇajālāni pātitāni mahītale ।
tāni sarvāṇi rāmāya ānīya hariyūthapāḥ ॥38॥

Украшения, упавшие на землю,
Все принеся Раме, вожди обезьян

saṃhṛṣṭā darśayām āsur gatiṃ tu na vidus tava ।
tāni rāmāya dattāni mayaivopahṛtāni ca ॥39॥

Обрадованные, показали, но не знали они твоего пути.
Раме они были отданы, мною подобранные,

svanavanty avakīrṇanti tasmin vihatacetasi ।
tāny aṅke darśanīyāni kṛtvā bahuvidhaṃ tataḥ ॥40॥

И со звоном рассыпались [они], когда, [увидев их], потерял он сознание.
Эти прекрасные [украшения] прижав к груди, многообразно тогда

tena devaprakāśena devena paridevitam ।
paśyatas tasyā rudatas tāmyataś ca punaḥ punaḥ ॥41॥

Запричитал тот богоподобный царь,
Глядя на них, плакал он и задыхался снова и снова.

prādīpayan dāśarathes tāni śokahutāśanam ॥42॥

Они же разжигали [еще больше] огонь скорби сына Дашаратхи.

śayitaṃ ca ciraṃ tena duḥkhārtena mahātmanā ।
mayāpi vividhair vākyaiḥ kṛcchrād utthāpitaḥ punaḥ ॥43॥

И долго лежал, охваченный горем, тот великий духом.
Я же различными речами с трудом побудил его подняться снова.

tāni dṛṣṭvā mahā rhāṇi darśayitvā muhur muhuḥ ।
rāghavaḥ sahasaumitriḥ sugrīve saṃnyaveśayat ॥44॥

Осмотрев те драгоценности, показывая [на них] снова и снова,
Рагхава вместе с Сумитрой отдал [их] Сугриве.

sa tavādarśanād ārye rāghavaḥ paritapyate ।
mahatā jvalatā nityam agninevāgniparvataḥ ॥45॥

Из-за разлуки с тобой, благородная, страдает Рагхава.
Словно великий вулкан – постоянно бушующем [в нем] пламенем.

tvatkṛte tam anidrā ca śokaścintā ca rāghavam ।
tāpayanti mahātmānam agnyagāram ivāgnayaḥ ॥46॥

Из-за тебя Рагхаву бессонница и горестные думы
Сжигают, великого духом, как огни – святилище, где горит священный огонь.

tavādarśanaśokena rāghavaḥ paricālyate ।
mahatā bhūmikampena mahān iva śiloccayaḥ ॥47॥

Скорбь, вызванная разлукой с тобой, сотрясает Рагхаву,
Словно великое землетрясение – великую гору.

kānānāni suramyāṇi nadīprasravaṇāni ca ।
caran na ratim āpnoti tvām apaśyan nṛpātmaje ॥48॥

По прекрасным лесам, рекам и водопадам
Ходя, не испытывает он радости, не видя тебя, царская дочь.

sa tvāṃ manujaśārdūlaḥ kṣipraṃ prāpsyati rāghavaḥ ।
samitrabāndhavaṃ hatvā rāvaṇaṃ janakātmaje ॥49॥

Скоро придет к тебе Рагхава, тигр среди людей,
Убив Равану с друзьями и родственниками, о дочь Джанаки.

sahitau rāmasugrīvāv ubhāv akurutāṃ tadā ।
samayaṃ vālinaṃ hantuṃ tava cānveṣaṇaṃ prati ॥50॥

Вместе Рама и Сугрива оба заключили тогда
Договор, чтобы убить Валина и искать тебя.

tatas tābhyāṃ kumarābhyāṃ vīrābhyāṃ sa harīśvaraḥ ।
kiṣkindhāṃ samupāgamya vālī yuddhe nipatitaḥ ॥51॥

Тогда те два отважных царевича и владыка обезьян
Достигнув Кишкиндхи, Валина в битве низвергли.

tato nihatya tarasā rāmo vālinam āhave ।
sarvarkṣaharisaṃghānāṃ sugrīvam akarot patim ॥52॥

Тогда Рама, быстро убив Валина в битве,
Сделал Сугриву владыкой всех медведей и обезьян.

rāmasugrīvayor aikyaṃ devy evaṃ samajāyata ।
hanūmantaṃ ca māṃ viddhi tayor dūtam upāgatam ॥53॥

Так возник, царевна, союз Рамы и Сугривы.
Знай, что я – Хануман, пришедший [к тебе] посланник этих двоих.

svaṃ rājyaṃ prāpya sugrīvaḥ svān ānīya mahākapīn ।
tvadarthaṃ preṣayām āsa diśo daśa mahābalān ॥54॥

Обретя свое царство, Сугрива, приведя своих великих обезьян,
Ради тебя (ради того, чтобы найти тебя) отправил [этих] могучих в десять сторон света.

ādiṣṭā vānarendreṇa sugrīveṇa mahaujasaḥ ।
adrirājapratīkāśāḥ sarvataḥ prasthitā mahīm ॥55॥

По повелению владыки обезьян Сугривы, [они], обладающие огромной мощью,
Подобные царю гор [Химавату] разошлись по всей земле.

tatas te mārgamāṇā vai sugrīvavacanāturā ।
caranti vasudhāṃ kṛtsnāṃ vayam anye ca vānarāḥ ॥56॥

И вот, обеспокоенные приказом Сугривы, в поисках [тебя]
Ходят по всей земле мы и другие обезьяны.

aṅgado nāma lakṣmīvān vālisūnur mahābalaḥ ।
prasthitaḥ kapiśārdūlas tribhāgabalasaṃvṛtaḥ ॥57॥

Наделенный удачей могучий сын Валина по имени Ангада
Отправился в путь, тигр среди обезьян, сопровождаемый третью войска.

teṣāṃ no vipranaṣṭānāṃ vindhye parvatasattame ।
bhṛśaṃ śokaparītanām ahorātragaṇā gatāḥ ॥58॥

Но мы потерялись в великих горах Виндхья
И сильно горевали – так прошло много дней и ночей.

te vayaṃ kāryanairāśyāt kālasyātikrameṇa ca ।
bhayāc ca kapirājasya prāṇāṃs tyaktuṃ upasthitāḥ ॥59॥

Поскольку мы потеряли надежду, а время шло,
И страшились мы царя, то приготовились расстаться с жизнью.

vicitya giridurgāṇi nadīprasravaṇāni ca ।
anāsādya padaṃ devyāḥ prāṇāṃs tyaktuṃ vyavasthitāḥ ॥60॥

Обыскав труднодоступные горы, реки и водопады (труднодоступность гор с реками и водопадами),
Не найдя местонахождения царевны, решили [мы] расстаться с жизнью.

tatas tasya girer mūrdhni vayaṃ prāyamupāsmahe ।
dṛṣṭvā prāyopaviṣṭāṃś ca sarvān vānarapuṃgavān ॥61॥

Тогда на вершине той горы стали морить мы себя голодом (чтобы умереть).
Видя, что все быки среди обезьян морят себя голодом,

bhṛśaṃ śokārṇave magnaḥ paryadevayad aṅgadaḥ ।
tava nāśaṃ ca vaidehi vālinaś ca tathā vadham ॥62॥

Погрузившийся глубоко в океан скорби, заплакал (запричитал) Ангада
О твоем исчезновении, Вайдехи, а также о гибели Валина,

prāyopaveśam asmākaṃ maraṇaṃ ca jaṭāyuṣaḥ ।
teṣāṃ naḥ svāmisaṃdeśān nirāśānāṃ mumūrṣatām ॥63॥

О нашем желании уморить себя голодом и о смерти Джатаю.
Когда мы из-за приказа господина утратили надежду и желали смерти,

kāryahetor ivāyātaḥ śakunir vīryavān mahān ।
gṛdhrarājasya sodaryaḥ saṃpātir nāma gṛdhrarāṭ ॥64॥

Словно бы ради [нашего] дела прилетела могучая и огромная птица,
Брат царя коршунов (Джатаю) царь коршунов по имени Сампати.

śrutvā bhrātṛvadhaṃ kopād idaṃ vacanam abravīt ।
yavīyān kena me bhrātā hataḥ kva ca nipātitaḥ ॥65॥

Услышав об убийстве брата, в гневе он сказал:
«Кем убит мой младший брат и где он был убит (низвергнут)?»

etad ākhyātum icchāmi bhavadbhir vānarottamāḥ ।
aṅgado 'kathayat tasya janasthāne mahad vadham ॥66॥

«Хочу я, чтобы вы мне рассказали об этом, лучшие из обезьян».
Ангада рассказал ему о великом убийстве в Джанастхане.

rakṣasā bhīmarūpeṇa tvām uddiśya yathārthataḥ ।
jaṭāyos tu vadhaṃ śrutvā duḥkhitaḥ so 'ruṇātmajaḥ ॥67॥

Упомянув о твоем [похищении] ракшасом, ужасным обликом, правдиво.
Услышав об убийстве Джатаю, опечалился сын Аруны (старшего брата Гаруды).

tvām āha sa varārohe vasantīṃ rāvaṇālaye ।
tasya tadvacanaṃ śrutvā saṃpāteḥ prītivardhanam ॥68॥

Сказал он, что ты, прекраснобедрая, живешь во дворце Раваны.
Услышав эти слова Сампати, рождающие (увеличивающие) радость,

aṅgadapramukhāḥ sarve tataḥ prasthāpitā vayam ।
vindhyād utthāya samprāptāḥ sāgarasyāntam uttamam ॥69॥

Мы все, посланные во главе в Ангадой,
Покинув горы Виндхья, достигли прекрасного берега океана.

tvaddarśane kṛtotsāhā hṛṣṭās tuṣṭāḥ plavaṃgamāḥ ।
aṅgadapramukhāḥ sarve velopāntam upāgatāḥ ॥70॥

Желающие увидеть тебя обрадованные и довольные обезьяны
Во главе с Ангадой все достигли берега океана.

cintāṃ jagmuḥ punarbhīmām tvaddarśanasamutsukāḥ ।
athāhaṃ harisainyasya sāgaraṃ dṛśya sīdataḥ ॥71॥

Снова страшная тревога охватила их, желающих увидеть тебя.
Тогда я, видя океан, перед которым сидело обезьянье воинство,

vyavadhūya bhayaṃ tīvraṃ yojanānāṃ śataṃ plutaḥ ।
laṅkā cāpi mayā rātrau praviṣṭā rākṣasākulā ॥72॥

Отбросив сильный страх, прыгнул на сто йоджан,
И ночью я вошел в Ланку, полную ракшасов.

rāvaṇaś ca mayā dṛṣṭas tvaṃ ca śokanipīḍitā ।
etat te sarvam ākhyātaṃ yathāvṛttam anindite ॥73॥

Увидел я и Равану, и тебя, страдающую от скорби.
Все это тебе рассказано [мной] как было, о безупречная.

abhibhāṣasva māṃ devi dūto dāśarather aham ।
tan māṃ rāmakṛtodyogaṃ tvannimittam ihāgatam ॥74॥

Поговори со мной, царевна, [ведь] я посланец сына Дашаратхи.
Я, предпринявший это ради Рамы, ради тебя сюда пришедший,

sugrīvasacivaṃ devi budhyasva pavanātmajam ।
kuśalī tava kākutsthaḥ sarvaśastrabhṛtāṃ varaḥ ॥75॥

Советник Сугривы, сын Ветра – знай [это], царевна.
Благополучен твой Какутстха, лучший из меченосцев,

guror ārādhane yukto lakṣmaṇaḥ śubhalakṣaṇaḥ ।
tasya vīryavato devi bhartus tava hite rataḥ ॥76॥

[А также] почтительный к старшему [брату] Лашмана, наделенный знаками удачи,
Который рад заботиться о твоем муже, царевна.

aham ekas tu saṃprāptaḥ sugrīvavacanād iha ।
mayeyam asahāyena caratā kāmarūpiṇā ॥77॥

Я же один прибыл по приказу Сугривы сюда.
Мною, путешествующим без спутников, умеющим принимать любой облик,

dakṣiṇā dig anukrāntā tvanmārgavicayaiṣiṇā ।
diṣṭyāhaṃ harisainyānāṃ tvannāśam anuśocatām ॥78॥

Желающим разыскать тебя пройдена южная сторона света.
К счастью войска обезьян, горюющего о твоем исчезновении,

apaneṣyāmi saṃtāpaṃ tavādhigamaśaṃsanāt ।
diṣṭyā hi na mama vyarthaṃ sāgarasyeha laṅghanam ॥79॥

Страданию положу я конец вестью о встрече с тобой.
К счастью, не напрасно я переправился сюда через океан.

prāpsyāmy aham idaṃ devi tvaddarśanakṛtaṃ yaśaḥ ।
rāghavaś ca mahāvīryaḥ kṣipraṃ tvām abhipatsyate ॥80॥

Тем, что я нашел тебя, обрету я славу, царевна.
И Рагхава могучий скоро придет к тебе,

saputrabāndhavaṃ hatvā rāvaṇaṃ rākṣasādhipam ।
mālyavān nāma vaidehi girīṇām uttamo giriḥ ॥81॥

Убив владыку ракшасов Равану с его сыновьями и присными.
Вайдехи, [есть] величайшая из гор, что зовется Мальяват,

tato gacchati gokarṇaṃ parvataṃ kesarī hariḥ ।
sa ca devarṣibhir diṣṭaḥ pitā mama mahākapiḥ ।
tīrthe nadīpateḥ puṇye śambasādanam uddharat ॥82॥

Оттуда пошел к горе Гокарне обезьяна Кесарин (отец Ханумана),
И по наставлению божественных риши он, отец мой, великая обезьяна,
В тиртхе владыки рек (океана) чистой убил [асуру] Шамбасадану.

tasyāhaṃ hariṇaḥ kṣetre jāto vātena Maithili ।
hanūmān iti vikhyāto loke svenaiva karmaṇā ॥83॥

У жены (досл. «в поле», см. комментарий Голдмана на стр. 445) той обезьяны я родился посредством Ветра, Майтхили.
Хануман я, прославленный в мире своими деяниями.

viśvāsārthaṃ tu vaidehi bhartur uktā mayā guṇāḥ ।
acirāt tvām ito devi rāghavo nayitā dhruvam ॥84॥

Для того, чтобы ты доверилась [мне], Вайдехи, рассказал я о качествах [твоего] мужа.
Вскоре тебя отсюда, царевна, Рагхава заберет, несомненно».

evaṃ viśvāsitā sītā hetu bhiḥ śokakarśitā ।
upapannair abhijñānair dūtaṃ tam avagacchati ॥85॥

Так была убеждена Сита, измученная скорбью доводами [Ханумана].
Благодаря полученным доказательствам, поняла она, что он – вестник [Рамы].

atulaṃ ca gatā harṣaṃ praharṣeṇa tu jānakī ।
netrābhyāṃ vakrapakṣmābhyāṃ mumocānandajaṃ jalam ॥86॥

И у Джанаки, которая испытала несравненную радость, от радостного волнения
Из глаз с изогнутыми ресницами пролилась влага, рожденная радостью.

cāru tad vadanaṃ tasyās tāmraśuklāyatekṣaṇam ।
aśobhata viśālākṣyā rāhumukta ivoḍurāṭ ॥87॥

Прекрасное лицо той широкоглазой с красно-белыми глазами
Засияло словно луна, освободившаяся от Раху.

hanūmantaṃ kapiṃ vyaktaṃ manyate nānyatheti sā ।
athovāca hanūmāṃs tām uttaraṃ priyadarśanām ॥88॥

Подумала она, что Хануман – несомненно обезьяна, а не кто-либо иной.
Тогда сказал затем Хануман той прекрасной обликом:

etat te sarvamākhyātaṃ samāśvasihi maithili ।
kiṃ karomi kathaṃ vā te rocate pratiyāmyaham ॥89॥

«Поверь, Майтхили всему тому, что рассказано [мной] тебе.
Что мне сделать и как, чтобы тебе [это было] по душе? Возвращаюсь я».

hate 'sure saṃyati śambasādane ।
kapipravīreṇa maharṣicodanāt ।
tato 'smi vāyuprabhavo hi maithili ।
prabhāvatas tatpratimaś ca vānaraḥ ॥90॥

«После того, как убил в бою асуру Шамбасадану
Герой среди обезьян, побуждаемый великими риши,
Тогда я родился от Ветра, Майтхили –
Обезьяна, равная ему по мощи».

Глава 36

bhūya eva mahātejā hanūmān pavanātmajaḥ ।
abravīt praśritaṃ vākyaṃ sītāpratyayakāraṇāt ॥1॥

Снова доблестный Хануман, сын ветра,
Повел учтивые речи, чтобы развеять недоверие Ситы (досл. «по причине недоверия Ситы»).

vānaro 'haṃ mahābhāge dūto rāmasya dhīmataḥ ।
rāmanāmāṅkitaṃ cedaṃ paśya devy aṅgulīyakam ॥2॥

«Я обезьяна, о наделенная благой долей, посланец мудрого Рамы.
Взгляни, царевна, вот кольцо, отмеченное именем Рамы».

pratyayārthaṃ tavānītaṃ tena dattaṃ mahātmanā ।
samāśvasihi bhadraṃ te kṣīṇaduḥkhaphalā hy asi ॥3॥

«Чтобы ты поверила мне, дал его мне тот великий духом и принес [я его сюда].
Доверься [мне], благо тебе, ибо твои страдания [скоро] закончатся».

gṛhītvā prekṣamāṇā sā bhartuḥ karavibhūṣaṇam ।
bhartāram iva saṃprāptaṃ jānakī muditābhavat ॥4॥

Взяв [кольцо] посмотрела она на украшение руки [ее] мужа,
И обрадовалась Джанаки, словно встретилась с мужем.

cāru tad vadanaṃ tasyās tāmraśuklāyatekṣaṇam ।
babhūva praharṣodagraṃ rāhumukta ivoḍurāṭ ॥5॥

Ее прекрасное лицо с красно-белыми глазами
Озаренное радостью стало подобным луне, освободившейся от Раху.

tataḥ sā hrīmatī bālā bhartuḥ saṃdeśaharṣitā ।
parituṣṭā priyaṃ śrutvā praśaśaṃsa mahākapim ॥6॥

Тогда та стыдливая дева, обрадованная даром мужа,
Довольная тем, что услышала приятные [вести], восхвалила великую обезьяну.

vikrāntas tvaṃ samarthas tvaṃ prājñas tvaṃ vānarottama ।
yenedaṃ rākṣasapadaṃ tvayaikena pradharṣitam ॥7॥

Отважен ты, способен ты, мудр ты, о лучший из обезьян,
Который в одиночку вторгся в оплот ракшасов.

śatayojanavistīrṇaḥ sāgaro makarālayaḥ ।
vikramaślāghanīyena kramatā goṣpadīkṛtaḥ ॥8॥

Пересек ты, достойный хвалы, словно след от коровьего копыта
Океан, протянувшийся на сотню йоджан, населенный чудовищами.

na hi tvāṃ prākṛtaṃ manye vanaraṃ vanararṣabha ।
yasya te nāsti saṃtrāso rāvaṇād api saṃbhramaḥ ॥9॥

Думаю, что не обезьянья у тебя природа, о бык среди обезьян,
Раз ты не испытываешь ни страха, ни даже волнения перед Раваной.

arhase ca kapiśreṣṭha mayā samabhibhāṣitum ।
yady asi preṣitas tena rāmeṇa viditātmanā ॥10॥

И достоин ты, о лучший из обезьян, говорить со мной,
Если ты послан тем прославленным Рамой.

preṣayiṣyati durdharṣo rāmo na hy aparīkṣitam ।
parākramam avijñāya matsakāśaṃ viśeṣataḥ ॥11॥

Ибо не пошлет непобедимый Рама [кого-либо] непроверенного,
Не узнав, [что он] доблестен, особенно [не пошлет] ко мне.

diṣṭyā ca kuśalī rāmo dharmātmā satyasaṃgaraḥ ।
lakṣmaṇaś ca mahātejāḥ sumitrānandavardhanaḥ ॥12॥

К счастью благополучен Рама благочестивый, верный своему слову,
И Лакшмана сиятельный, увеличивающий радость Сумитры.

kuśalī yadi kākutsthaḥ kiṃ na sāgaramekhalām ।
mahīṃ dahati kopena yugāntāgnir ivotthitaḥ ॥13॥

Если благополучен Какутстха, что же опоясанную океаном
Землю не сжигает он в гневе, словно огонь, вспыхивающий в конце юги?

atha vā śaktimantau tau surāṇām api nigrahe ।
mamaiva tu na duḥkhānām asti manye viparyayaḥ ॥14॥

Эти двое могут подчинить даже богов,
Моим же страданиям, думаю (вижу), нет изменения.

kaccin na vyathate rāmaḥ kaccin na paripatyate ।
uttarāṇi ca kāryāṇi kurute puruṣottamaḥ ॥15॥

Не дрожит Рама, не страдает,
Высшие (необходимые) действия предпринимает лучший из людей?

kaccin na dīnaḥ saṃbhrāntaḥ kāryeṣu ca na muhyati ।
kaccit puruṣakāryāṇi kurute nṛpateḥ sutaḥ ॥16॥

Не печален он, не растерян и знает он, что необходимо делать,
Совершает сын царя все, что в человеческих силах?

dvividhaṃ trividhopāyam upāyam api sevate ।
vijigīṣuḥ suhṛt kaccin mitreṣu ca paraṃtapaḥ ॥17॥

Двойное, тройное, а также [одинарное] средство⁶⁰ использует он,
Желающий победы, добросердечный к друзьям, губитель врагов?

60. См. комментарий Голдмана на стр. 448

kaccin mitrāṇi labhate 'mitraiś cāpy abhigamyate ।
kaccit kalyāṇamitraś ca mitraiś cāpi puraskṛtaḥ ॥18॥

Обретает он друзей и ищут [его расположения] недруги?
Желают ли добра ему друзья, уважаем ли он друзьями?

kaccid āśāsti devānāṃ prasādaṃ pārthivātmajaḥ ।
kaccit puruṣakāraṃ ca daivaṃ ca pratipadyate ॥19॥

Молит ли богов о милости сын царя?
Полагается ли он на человеческие усилия и на судьбу?

kaccin na vigatasneho vivāsān mayi rāghavaḥ ।
kaccin māṃ vyasanād asmān mokṣayiṣyati rāghavaḥ ॥20॥

Не утратил ли любовь ко мне, разлученной [с ним], Рагхава?
Избавит ли меня от беды Рагхава?

sukhānām ucito nityam asukhānām anūcitaḥ ।
duḥkham uttaram āsādya kaccid rāmo na sīdati ॥21॥

Привыкший к постоянному счастью, непривычный к бедам,
Попав в величайшую беду, не пал ли духом Рама?

kausalyāyās tathā kaccit sumitrāyās tathaiva ca ।
abhīkṣṇaṃ śrūyate kaccit kuśalaṃ bharatasya ca ॥22॥

Слышно ли ему постоянно о благополучии Каусальи,
А также Сумитры и Бхараты?

mannimittena mānārhaḥ kaccic chokena rāghavaḥ ।
kaccin nānyamanā rāmaḥ kaccin māṃ tārayiṣyati ॥23॥

Из-за меня заслуживающий почитания Рагхава [страдает ли] от скорби?
Не обратился ли он душой к чему-то еще? Спасет ли он меня?

kaccid akṣauhiṇīṃ bhīmāṃ bharato bhrātṛvatsalaḥ ।
dhvajinīṃ mantribhir guptāṃ preṣayiṣyati matkṛte ॥24॥

Бхарата, любящий брата, огромное грозное
Войско, находящееся под защитой советников, пришлет ради меня?

vānarādhipatiḥ śrīmān sugrīvaḥ kaccid eṣyati ।
matkṛte haribhir vīrair vṛto dantanakhāyudhaiḥ ॥25॥

Великий владыка обезьян Сугрива придет
Ради меня, окруженный отважными обезьянами, вооруженными клыками и когтями?

kaccic ca lakṣmaṇaḥ śūraḥ sumitrānandavardhanaḥ ।
astravic charajālena rākṣasān vidhamiṣyati ॥26॥

Отважный Лакшмана, увеличивающий радость Сумитры,
Владеющий божественным оружием, истребит ли ракшасов множеством (досл. «сетью») стрел?

raudreṇa kaccid astreṇa rāmeṇa nihataṃ raṇe ।
drakṣyāmy alpena kālena rāvaṇaṃ sasuhṛjjanam ॥27॥

Грозной стрелою Рамой в битве убитого
Увижу спустя недолгое время Равану с его близкими?

kaccin na tad dhemasamānavarṇaṃ ।
tasyānanaṃ padmasamānagandhi ।
mayā vinā śuṣyati śokadīnaṃ ।
jalakṣaye padmam ivātapena ॥28॥

То цветом подобное золоту
Его лицо, благоухающее, подобно лотосу,
Без меня не иссохнет (увянет), скорбно-печальное,
Как лотос без воды от солнечного жара?

dharmāpadeśāt tyajataḥ svarājyāṃ ।
māṃ cāpy araṇyaṃ nayataḥ padāteḥ ।
nāsīd yathā yasya na bhīr na śokaḥ ।
kaccit sa dhairyaṃ hṛdaye karoti ॥29॥

Ради соблюдения Дхармы оставляющего своего царство,
И меня уводящего в лес пешего
Не было как у которого ни страха, ни горести,
[Так и теперь] хранит он стойкость в сердце?

na cāsya mātā na pitā na cānyaḥ ।
snehād viśiṣṭo 'sti mayā samo vā ।
tāvad dhy ahaṃ dūta jijīviṣeyaṃ ।
yāvat pravṛttiṃ śṛṇuyāṃ priyasya ॥30॥

Нет у него большей или равной любви, чем ко мне,
Ни к матери, ни к отцу, ни к кому-либо другому.
До тех пор, о вестник, хочу я жить (сохраняется у меня желание жить),
Пока могу я слышать вести о [моем] любимом.

itīva devī vacanaṃ mahārthaṃ ।
taṃ vānarendraṃ madhurārtham uktvā ।
śrotuṃ punas tasya vaco 'bhirāmaṃ ।
rāmārthayuktaṃ virarāma rāmā ॥31॥

После того, как царевна слова, исполненные глубокого смысла
И сладостные сказала той великой обезьяне,
Чтобы услышать его слова приятные (радующие)
О замыслах Рамы остановилась [она], прекрасная.

sītāyā vacanaṃ śrutvā mārutir bhīmavikramaḥ ।
śirasy añjalim ādhāya vākyam uttaram abravīt ॥32॥

Услышав слова Ситы, сын Ветра, грозно-доблестный,
Смиренно сложив ладони, поднял их к голове, и ответил:

na tvām ihasthāṃ jānīte rāmaḥ kamalalocanaḥ ।
tena tvāṃ nānayatyāśu śacīmiva purandaraḥ ॥33॥

Не знает лотосоглазый Рама, что ты находишься здесь.
Потому тебя он не уводит [отсюда] немедленно, как Индра – [богиню] Шачи.⁶¹

61. См. примечание у Голдмана на стр. 450.

śrutvaiva tu vaco mahyaṃ kṣipram eṣyati rāghavaḥ ।
camūṃ prakarṣan mahatīṃ haryṛṣkagaṇasaṃkulām ॥34॥

Услышав же мои слова, тут же придет Рагхава,
Ведя с собой великое войско обезьян и медведей.

viṣṭambhayitvā bāṇaughair akṣobhyaṃ varuṇālayam ।
kariṣyati purīṃ laṅkāṃ kākutsthaḥ śāntarākṣasām ॥35॥

Остановив (сделав неподвижным) тучами стрел невозмутимую обитель Варуны,
Очистит Какутстха город Ланку от ракшасов.

tatra yady antarā mṛtyur yadi devāḥ sahāsurāḥ ।
sthāsyanti pathi rāmasya sa tān api vadhiṣyati ॥36॥

Если Смерть, боги вместе с асурами
Встанут на пути Рамы, он и их уничтожит.

tavādarśanajenārye śokena sa paripūritaḥ ।
na śarma labhate rāmaḥ siṃhārdita iva dvipaḥ ॥37॥

О благородная, переполнен он скорбью, рожденной разлукой с тобой,
Не обретает покоя Рама, словно слон, истерзанный львами.

mandareṇa ca te devi śape mūlaphalena ca ।
malayena ca vindhyena meruṇā dardureṇa ca ॥38॥

Клянусь тебе, царевна, горой Мандарой, кореньями и плодами,
Горами Малайя, Виндхья, Меру и Дардура,

yathā sunayanaṃ valgu bimbauṣṭhaṃ cārukuṇḍalam ।
mukhaṃ drakṣyasi rāmasya pūrṇacandram ivoditam ॥39॥

Что прекрасноглазое, прекрасное, с устами как плоды бимбы, с прекрасными серьгами
Лицо Рамы ты [скоро] увидишь, подобное взошедшей полной луне.

kṣipraṃ drakṣyasi vaidehi rāmaṃ prasravaṇe girau ।
śatakratum ivāsīnaṃ nāgapṛṣṭhasya mūrdhani ॥40॥

Скоро ты увидишь, Вайдехи, Раму на горе Прасравана,
Подобно Индре, сидящему на спине слона [Айраваты].

na māṃsaṃ rāghavo bhuṅkte na cāpi madhu sevate ।
vanyaṃ suvihitaṃ nityaṃ bhaktam aśnāti pañcamam ॥41॥

Ни мяса не ест Рагхава, ни меда он не вкушает (не пьет),
Он ест только пятую часть еды, предписанную [аскетам] из лесных плодов⁶².

62. См. также комментарий Голдмана на стр. 450

naiva daṃśān na maśakān na kīṭān na sarīsṛpān ।
rāghavo 'panayed gatrāt tvadgatenāntarātmanā ॥42॥

Ни оводов, ни москитов, ни червей, ни змей
Рагхава не сгоняет с тела, погруженный в думы о твоем теле.

nityaṃ dhyānaparo rāmo nityaṃ śokaparāyaṇaḥ ।
nānyac cintayate kiṃ cit sa tu kāmavaśaṃ gataḥ ॥43॥

Постоянно пребывающий в думах, Рамо всегда удручен скорбью,
Не думает ни о чем ином [кроме тебя] он, находящийся во власти любви.

anidraḥ satataṃ rāmaḥ supto 'pi ca narottamaḥ ।
sīteti madhurāṃ vāṇīṃ vyāharan pratibudhyate ॥44॥

Бодрствует всегда Рама, а даже если заснет лучший из людей,
То [тут же] пробуждается, произнося сладостный звук (сладостным голосом): «Сита».

dṛṣṭvā phalaṃ vā puṣpaṃ vā yac cānyat strīmanoharam ।
bahuśo hā priyety evaṃ śvasaṃs tvām abhibhāṣate ॥45॥

Увидев плод или цветок или нечто иное, пленяющее женщин,
Вздыхает он и обращается к тебе снова и снова: «О любимая!».

sa devi nityaṃ paritapyamānas ।
tvām eva sītety abhibhāṣamāṇaḥ ।
dhṛtavrato rājasuto mahātmā ।
tavaiva lābhāya kṛtaprayatnaḥ ॥46॥

Он, царевна, постоянно терзается,
Зовет тебя: «Сита!»
Твердый в обетах царевич, великий духом,
Прилагающий усилия, чтобы обрести тебя.

sā rāmasaṃkīrtanavītaśokā ।
rāmasya śokena samānaśokā ।
śaranmukhenāmbudaśeṣacandrā ।
niśeva vaidehasutā babhūva ॥47॥

Утешенная вестью о Раме (прославлением Рамы),
[Но] равно опечаленная скорбью Рамы,
Дочь Вайдехи стала подобной ночи
В начале осени, когда луна [частично скрыта] остатком облаков.

Глава 37

sā sītā vacanaṃ śrutvā pūrṇacandranibhānanā ।
hanūmantam uvācedaṃ dharmārthasahitaṃ vacaḥ ॥1॥

Сита, чье лицо подобно полной луне, услышав [эти] слова,
Сказала Хануману слова, соединенные с дхармой и пользой:

amṛtaṃ viṣasampṛktaṃ tvayā vānara bhāṣitam ।
yac ca nānyamanā rāmo yac ca śokaparāyaṇaḥ ॥2॥

«Нектар (амрита), смешанный с ядом, - твои, обезьяна, слова,
О том, что Рама думает по-прежнему [обо мне] и о том, что он целиком погружен в скорбь.

aiśvarye vā suvistīrṇe vyasane vā sudāruṇe ।
rajjveva puruṣaṃ baddhvā kṛtāntaḥ parikarṣati ॥3॥

В безмерном могуществе или в жестокой беде
Ведет судьба человека, словно связав его веревкой.

vidhir nūnam asaṃhāryaḥ prāṇināṃ plavagottama ।
saumitriṃ māṃ ca rāmaṃ ca vyasanaiḥ paśya mohitān ॥4॥

Конечно, судьба неодолима для живых существ, о лучший из обезьян.
Посмотри на сына Сумитры, меня и Раму, пребывающих в смятении из-за бед.

śokasyāsya kathaṃ pāraṃ rāghavo 'dhigamiṣyati ।
plavamānaḥ parikrānto hatanauḥ sāgare yathā ॥5॥

Как Рагхава достигнет другого берега бед,
Словно тот, чей корабль разбился, плывущий в океане?

rākṣasānāṃ vadhaṃ kṛtvā sūdayitvā ca rāvaṇam ।
laṅkām unmathitāṃ kṛtvā kadā drakṣyati māṃ patiḥ ॥6॥

Когда, уничтожив ракшасов и убив Равану?
Сотряся Ланку, меня увидит повелитель?

sa vācyaḥ saṃtvarasveti yāvad eva na pūryate ।
ayaṃ saṃvatsaraḥ kālas tāvad dhi mama jīvitam ॥7॥

Должно сказать ему: «Поспеши», ведь пока не истек
Этот год, лишь до той поры я буду жива.

vartate daśamo māso dvau tu śeṣau plavaṃgama ।
rāvaṇena nṛśaṃsena samayo yaḥ kṛto mama ॥8॥

Ныне десятый месяц, два месяца осталось [у меня], обезьяна,
Сроку, который мне дал жестокий Равана.

vibhīṣaṇena ca bhrātrā mama niryātanaṃ prati ।
anunītaḥ prayatnena na ca tat kurute matim ॥9॥

Братом [его] Вибхишаной к моему возвращению [Раме]
Склоняемый стараниями, не соглашается [на это Равана].

mama pratipradānaṃ hi rāvaṇasya na rocate ।
rāvaṇaṃ mārgate saṃkhye mṛtyuḥ kālavaśaṃ gatam ॥10॥

Не по нраву Раване отдавать меня обратно.
Равану, попавшего во власть смерти (рока), ищет смерть в бою.

jyeṣṭhā kanyānalā nama vibhīṣaṇasutā kape ।
tayā mamaitad ākhyātaṃ mātrā prahitayā svayam ॥11॥

Старшая дочь Вибхишаны по имени Каньянала, о обезьяна,
Об этом рассказала мне, посланная своею матерью.

avindhyo nāma medhāvī vidvān rākṣasapuṃgavaḥ ।
dhṛtimāñ сhīlavān vṛddho rāvaṇasya susammataḥ ॥12॥

Мудрый и знающий бык среди ракшасов по имени Авиндхья
Стойкий и добродетельный старец, чтимый Раваной,

rāmāt kṣayam anuprāptaṃ rakṣasāṃ pratyacodayat ।
na ca tasya sa duṣṭātmā śṛṇoti vacanaṃ hitam ॥13॥

Предупреждает о гибели, что ждет ракшасов от Рамы,
Но этот испорченный душою [Равана] не слушает его слов полезных.

āśaṃseyaṃ hariśreṣṭha kṣipraṃ māṃ prāpsyate patiḥ ।
antarātmā hi me śuddhas tasmiṃś ca bahavo guṇāḥ ॥14॥

Надеюсь я, о лучший из обезьян, что скоро обретет меня [мой] господин,
Ибо чиста душа моя, и много у него благих достоинств.

utsāhaḥ pauruṣaṃ sattvam ānṛśaṃsyaṃ kṛtajñatā ।
vikramaś ca prabhāvaś ca santi vānara rāghave ॥15॥

Сила, мужество, энергия, милосердие, благодарность,
Доблесть и мощь есть у Рагхавы, о обезьяна.

caturdaśa sahasrāṇi rākṣasānāṃ jaghāna yaḥ ।
janasthāne vinā bhrātrā śatruḥ kas tasya nodvijet ॥16॥

Какой враг не испугается его, того, кто в Джанастхане без [помощи] брата
Перебил четырнадцать тысяч ракшасов?

na sa śakyas tulayituṃ vyasanaiḥ puruṣarṣabhaḥ ।
ahaṃ tasyānubhāvajñā śakrasyeva pulomajā ॥17॥

Невозможно сокрушить бедами этого быка среди людей,
Я знаю его величие (решимость), как дочь Пуломы (Шачи) – Индры.

śarajālāṃśumāñ chūraḥ kape rāmadivākaraḥ ।
śatrurakṣomayaṃ toyam upaśoṣaṃ nayiṣyati ॥18॥

Отважный Рама-солнце, сияющий сетью стрел, о обезьяна,
Высушит воду, состоящую из врагов-ракшасов».

iti saṃjalpamānāṃ tāṃ rāmārthe śokakarśitām ।
aśrusaṃpūrṇavadanām uvāca hanumān kapiḥ ॥19॥

Ей, так говорящей, охваченной скорбью из-за Рамы,
С лицом, залитым слезами, сказал Хануман-обезьяна:

śrutvaiva ca vaco mahyaṃ kṣipram eṣyati rāghavaḥ ।
camūṃ prakarṣan mahatīṃ haryṛkṣagaṇasaṃkulām ॥20॥

«Лишь только услышав мои слова, тут же придет Рагхава,
Ведя огромное войско из обезьян и медведей.

athavā mocayiṣyāmi tvām adyaiva sa rākṣasāt ।
asmād duḥkhād upāroha mama pṛṣṭham anindite ॥21॥

Или же я освобожу тебя сегодня от вызванной ракшасом (Раваной)
Нашей беды. Садись мне на спину, о безупречная.

tvaṃ hi pṛṣṭhagatāṃ kṛtvā saṃtariṣyāmi sāgaram ।
śaktir asti hi me voḍhuṃ laṅkām api sarāvaṇām ॥22॥

Посадив тебя на спину, пересеку я океан.
Ибо есть у меня [достаточно] сил, чтобы перенести даже Ланку вместе с Раваной.

ahaṃ prasravaṇasthāya rāghavāyādya maithili ।
prāpayiṣyāmi śakrāya havyaṃ hutam ivānalaḥ ॥23॥

Я сейчас же к Рагхаве, который находится на [горе] Прасравана, Майтхили,
Принесу [тебя] как огонь – сожженную жертву [приносит] Шакре.

drakṣyasy adyaiva vaidehi rāghavaṃ sahalakṣmaṇam ।
vyavasāyasamāyuktaṃ viṣṇuṃ daityavadhe yathā ॥24॥

Сейчас же ты увидишь, Вайдехи, Рагхаву вместе с Лакшманой,
Исполненному решимости подобно Вишну в битве с дайтьями,

tvaddarśanakṛtotsāham āśramasthaṃ mahābalam ।
puraṃdaram ivāsīnaṃ nāgarājasya mūrdhani ॥25॥

Полному решимости найти тебя, пребывающему в своей обители, обладающему великой силой,
Подобно Пурандаре (Индре), восседающему на великом слоне (Айравате).

pṛṣṭham āroha me devi mā vikāṅkṣasva śobhane ।
yogam anviccha rāmeṇa śaśāṅkeneva rohiṇī ॥26॥

Садись мне на спину, царевна, не раздумывай, прекрасная.
Пожелай соединения с Рамой, словно Рохини с Луной.

kathayantīva śāśiṇā saṃgamiṣyasi rohiṇī ।
matpṛṣṭham adhiroha tvaṃ tarākāśaṃ mahārṇavam ॥27॥

Словно Рохини, говорящая с Луной, ты соединишься [с Рамой],
Поднимайся на мою спину, пересеки небо и великий океан.

na hi me samprayātasya tvām ito nayato 'ṅgane ।
anugantuṃ gatiṃ śaktāḥ sarve laṅkānivāsinaḥ ॥28॥

Ибо меня, отправившегося в путь, унося тебя отсюда, о прекрасная,
Не сможет преследовать никто из жителей Ланки.

yathaivāham iha prāptas tathaivāham asaṃśayam ।
yāsyāmi paśya vaidehi tvām udyamya vihāyasaṃ ॥29॥

Как прибыл я сюда, так я, без сомнения,
И отбуду, смотри, Вайдехи, подняв тебя в воздух (в небо).

maithilī tu hariśreṣṭhāc chrutvā vacanam adbhutam ।
harṣavismitasarvāṅgī hanūmantam athābravīt ॥30॥

Майтхили, услышав чудесные слова лучшего из обезьян
Затрепетала от радости всем телом и так сказала Хануману.

hanūman dūram adhvanaṃ kathaṃ māṃ netum icchasi ।
tad eva khalu te manye kapitvaṃ hariyūthapa ॥31॥

“Хануман, в дальний путь как меня ты хочешь унести?
Это лишь твоя обезьянья природа, думаю я, о вождь обезьян.

kathaṃ cālpaśarīras tvaṃ mām ito netum icchasi ।
sakāśaṃ mānavendrasya bhartur me plavagarṣabha ॥32॥

Как ты, малый телом, меня хочешь унести отсюда
К моему мужу, владыке людей, о бык среди обезьян?»

sītāyās tu vacaḥ śrutvā hanūmān mārutātmajaḥ ।
cintayām āsa lakṣmīvān navaṃ paribhavaṃ kṛtam ॥33॥

Услышав слова Ситы, Хануман, сын Ветра,
Подумал, наделенный удачей, что ему впервые нанесено оскорбление [Ситой].

na me jānāti sattvaṃ vā prabhāvaṃ vāsitekṣaṇā ।
tasmāt paśyatu vaidehī yad rūpaṃ mama kāmataḥ ॥34॥

«Не знает силу мою и мощь черноглазая.
Тогда пусть увидит Вайдехи, как форма моя [изменяется] по [моему] желанию».

iti saṃcintya hanumāṃs tadā plavagasattamaḥ ।
darśayām āsa sītāyāḥ svarūpam arimardanaḥ ॥35॥

Так подумав, Хануман тогда, лучший среди обезьян,
Показал Сите свой [истинный] облик, губитель врагов.

sa tasmāt pādapād dhīmān āplutya plavagarṣabhaḥ ।
tato vardhitum ārebhe sītāpratyayakāraṇāt ॥36॥

Спрыгнув с того дерева мудрый бык среди обезьян
Тогда начал расти, чтобы убедить Ситу.

merumandārasaṃkāśo babhau dīptānalaprabhaḥ ।
agrato vyavatasthe ca sītāyā vānararṣabhaḥ ॥37॥

Стал он, подобный пылающему огню, подобен [горам] Меру и Мандаре,
И встал перед Ситой бык среди обезьян.

hariḥ parvatasaṃkāśas tāmravaktro mahābalaḥ ।
vajradaṃṣṭranakho bhīmo vaidehīm idam abravīt ॥38॥

Обезьяна гороподобная, с темно-красной мордой, наделенная великой силой,
С клыками и когтями словно из алмаза, устрашающий, сказал [Хануман] Вайдехи:

saparvatavanoddeśāṃ sāṭṭaprākāratoraṇām ।
laṅkām imāṃ sanathāṃ vā nayituṃ śaktir asti me ॥39॥

«Есть у меня сила чтобы унести эту Ланку
С ее горами и лесами, с ее башнями, стенами и арками и с ее правителем.

tad avasthāpya tāṃ buddhir alaṃ devi vikāṅkṣayā ।
viśokaṃ kuru vaidehi rāghavaṃ sahalakṣmaṇam ॥40॥

Решайся же, довольно колебаний, царевна.
Сделай беспечальными, Вайдехи, Рагхаву с Лакшманой.

taṃ dṛṣṭvācalasaṃkāśam uvāca janakātmajā ।
padmapatraviśālākṣī mārutasyaurasaṃ sutam ॥41॥

Посмотрев на него, подобного горе, сказала дочь Джанаки,
Чьи глаза были широкими словно лепестки лотоса, сыну Ветра:

tava sattvaṃ balaṃ caiva vijānāmi mahākape ।
vāyor iva gatiś cāpi tejaś cāgnir ivādbhutam ॥42॥

“Знаю, о великая обезьяна, я твою силу и мощь,
Движешься ты словно ветер, сияние твое чудесное, словно огонь.

prākṛto 'nyaḥ kathaṃ cemāṃ bhūmim āgantum arhati ।
udadher aprameyasya pāraṃ vānarayūthapa ॥43॥

Тот, кто обладает иной природой, разве может достичь этой земли,
Переправившись на другой берег беспредельного океана, о вождь обезьян?

jānāmi gamane śaktiṃ nayane cāpi te mama ।
avaśyaṃ sāmpradhāryāśu kāryasiddhir ivātmanaḥ ॥44॥

Знаю, что можешь ты улететь [отсюда] и унести меня,
[Но] несомненно, должен быть обдуман быстро и успех моего дела.

ayuktaṃ tu kapiśreṣṭha mayā gantuṃ tvayā saha ।
vāyuvegasavegasya vego māṃ mohayet tava ॥45॥

Не следует, о лучший из обезьян, мне лететь вместе с тобой.
Твоя стремительность, подобная стремительности ветра, может заставить меня потерять сознание.

aham ākāśam āsaktā upary upari sāgaram ।
prapateyaṃ hi te pṛṣṭhād bhayād vegena gacchataḥ ॥46॥

Я, оказавшись в небе высоко-высоко над океаном
Могу, испугавшись, упасть со спины тебя, стремительно летящего.

patitā sāgare cāhaṃ timinakrajhaṣākule ।
bhaveyam āśu vivaśā yādasām annam uttamam ॥47॥

Упав в океан, кишащий китами, крокодилами и рыбами, я
Тут же стану, беспомощная, лакомым куском для морских чудовищ.

na ca śakṣye tvayā sārdhaṃ gantuṃ śatruvināśana ।
kalatravati saṃdehas tvayi syād apy asaṃśayam ॥48॥

Не смогу я лететь вместе с тобой, о губитель врагов,
Вместе с женщиной ты будешь в опасности, несомненно.

hriyamāṇāṃ tu māṃ dṛṣṭvā rākṣasā bhīmavikramāḥ ।
anugaccheyur ādiṣṭā rāvaṇena durātmanā ॥49॥

Увидев, как ты меня уносишь, ракшасы, чьи дела ужасны,
Последуют за нами по приказу злобного духом Раваны.

tais tvaṃ parivṛtaḥ śūraiḥ śūlamudgarapāṇibhiḥ ।
bhaves tvaṃ saṃśayaṃ prāpto mayā vīra kalatravān ॥50॥

Окруженный ими, отважными, вооруженными копьями и палицами,
Окажешься ты в опасности из-за меня, о отважный, будучи нагружен женщиной.

sāyudhā bahavo vyomni rākṣasās tvaṃ nirāyudhaḥ ।
kathaṃ śakṣyasi saṃyātuṃ māṃ caiva parirakṣitum ॥51॥

Вооруженные и многочисленные [будут] в небе ракшасы, ты – безоружен,
Как ты сможешь лететь и [в то же время] защищать меня?

yudhyamānasya rakṣobhis tatas taiḥ krūrakarmabhiḥ ।
prapateyaṃ hi te pṛṣṭhad bhayārtā kapisattama ॥52॥

Когда ты будешь сражаться с ракшасами, чьи жестоки дела,
Упаду я с твоей спины, охваченная страхом, о лучший из обезьян.

atha rakṣāṃsi bhīmāni mahānti balavanti ca ।
kathaṃ cit sāmparāye tvāṃ jayeyuḥ kapisattama ॥53॥

Или ракшасы ужасные, великие, наделенные силой,
Как-нибудь в бою одолеют тебя, о лучший из обезьян.

atha vā yudhyamānasya pateyaṃ vimukhasya te ।
patitāṃ ca gṛhītvā māṃ nayeyuḥ pāparākṣasāḥ ॥54॥

Или же, когда ты будешь сражаться и отвернешься от меня, упаду я [с твоей спины],
И падающую меня схватив, унесут злобные (грешные) ракшасы.

māṃ vā hareyus tvaddhastād viśaseyur athāpi vā ।
avyavasthau hi dṛśyete yuddhe jayaparājayau ॥55॥

Меня они могут вырвать из твоих рук или же убить,
Ибо известно, что невозможно предугадать, что ждет в бою – победа или поражение.

ahaṃ vāpi vipadyeyaṃ rakṣobhir abhitarjitā ।
tvatprayatno hariśreṣṭha bhaven niṣphala eva tu ॥56॥

Или же я умру, напуганная (оскорбленная) ракшасами.
Твои усилия, о лучший из обезьян, окажутся бесплодными.

kāmaṃ tvam api paryāpto nihantuṃ sarvarākṣasān ।
rāghavasya yaśo hīyet tvayā śastais tu rākṣasaiḥ ॥57॥

Конечно, ты способен перебить всех ракшасов,
Но из-за того, что ты убьешь ракшасов, погибнет слава Рамы.

athavādāya rakṣāṃsi nyaseyuḥ saṃvṛte hi mām ।
yatra te nābhijānīyur harayo nāpi rāghavaḥ ॥58॥

Или же, схватив [меня], могут спрятать меня ракшасы в тайном месте,
Где ни те обезьяны, ни Рама не смогут найти [меня].

ārambhas tu madartho 'yaṃ tatas tava nirarthakaḥ ।
tvayā hi saha rāmasya mahān āgamane guṇaḥ ॥59॥

Усилия, которые ты приложил ради меня, тогда окажутся тщетными,
Великое благо [будет], если ты придешь [сюда] вместе с Рамой.

mayi jīvitam āyattaṃ rāghavasyāmitaujasaḥ ।
bhrātṝṇāṃ ca mahābāho tava rājakulasya ca ॥60॥

От меня зависит жизнь Рагхавы, наделенного великой мощью,
И [его] братьев, и рода твоего царя (Сугривы), о мощнорукий.

tau nirāśau madarthaṃ ca śokasaṃtāpakarśitau ।
saha sarvarkṣaharibhis tyakṣyataḥ prāṇasaṃgraham ॥61॥

Они, оставившие надежду на то, что [найдут] меня, исхудавшие от скорби и мучений,
Вместе со всеми медведями и обезьянами, перестанут цепляться за жизнь.

bhartur bhaktiṃ puraskṛtya rāmād anyasya vānara ।
nāhaṃ spraṣṭuṃ svato gātram iccheyaṃ vānarottama ॥62॥

Поставив во главе преданность мужу, ни до кого кроме Рамы, о обезьяна,
Я не желаю дотронуться по своей воле, о лучший из обезьян.

yad ahaṃ gātrasaṃsparśaṃ rāvaṇasya gatā balāt ।
anīśā kiṃ kariṣyāmi vināthā vivaśā sati ॥63॥

Я была вынуждена коснуться тела Раваны,
[Но] что мне было делать, лишенной господина, беззащитной и беспомощной?

yadi rāmo daśagrīvam iha hatvā sarākṣasaṃ ।
mām ito gṛhya gaccheta tat tasya sadṛśaṃ bhavet ॥64॥

Если Рама, здесь убив Дашагриву с ракшасами,
Меня заберет отсюда, то это будет его достойно.

śrutāś ca dṛṣṭā hi mayā parākramā ।
mahātmanas tasya raṇāvamardinaḥ ।
na devagandharvabhujaṃgarākṣasā ।
bhavanti rāmeṇa samā hi saṃyuge ॥65॥

Слышала я и видела доблесть
Его, великого духом, сокрушающего [врагов] в битве.
Ни боги, ни гандхарвы, ни змеи, ни ракшасы
Не сравнятся с Рамой в сражении.

samīkṣya taṃ saṃyati citrakārmukaṃ ।
mahābalaṃ vāsavatulyavikramam ।
salakṣmaṇaṃ ko viṣaheta rāghavaṃ ।
hutāśanaṃ dīptam ivānileritam ॥66॥

Увидев (встретив) в сражении его, вооруженного великолепным луком,
Наделенного огромной силой, доблестью подобного Индре,
Вместе с Лакшманой, кто сможет одолеть Рагхаву,
Сияющего, подобно пламени, разносимому (раздуваемому) ветром?

salakṣmaṇaṃ rāghavam ājimardanaṃ ।
diśāgajaṃ mattam iva vyavasthitam ।
saheta ko vānaramukhya saṃyuge ।
yugāntasūryapratimaṃ śarārciṣam ॥67॥

Вместе с Лакшманой Раму, губителя врагов,
Решительного, словно слон, поддерживающий Землю, во время гона,
Одолеть в бою кто, о вождь обезьян, сможет,
Того, кто подобен солнцу в конце юги со стрелами-лучами?

sa me hariśreṣṭha salakṣmaṇaṃ priyaṃ ।
sayūthapaṃ kṣipram ihopapādaya ।
cirāya rāmaṃ prati śokakarśitāṃ ।
kuruṣva māṃ vānaravīra harṣitām ॥68॥

О лучший из обезьян, моего любимого с Лакшманой
И вождями войск быстрее сюда приведи.
Меня, исхудавшую от долгой скорби по Раме,
Сделай счастливой, о герой среди обезьян.

Глава 38

tataḥ sa kapiśārdūlas tena vākyena toṣitaḥ ।
sītām uvāca tac chrutvā vākyaṃ vākyaviśāradaḥ ॥1॥

Тогда тот тигр среди обезьян, довольный теми словами,
Сите сказал, то выслушав, искусный в речах (красноречивый).

yuktarūpaṃ tvayā devi bhāṣitaṃ śubhadarśane ।
sadṛśaṃ strīsvabhāvasya sādhvīnāṃ vinayasya ca ॥2॥

«Достойно (верно, как подобает) ты сказала, царевна, прекрасная обликом,
Надлежит [такой ответ] женской природе и правилам поведения добродетельных жен.

strītvān na tvaṃ samarthāsi sāgaraṃ vyativartitum ।
mām adhiṣṭhāya vistīrṇaṃ śatayojanam āyatam ॥3॥

Будучи женщиной, не можешь ты переправиться через океан,
Сев (взобравшись) на меня, бескрайний, протянувшийся на сотню йоджан.

dvitīyaṃ kāraṇaṃ yac ca bravīṣi vinayānvite ।
rāmād anyasya nārhāmi saṃsargam iti jānaki ॥4॥

Вторая причина, о которой говоришь ты, о наделенная послушанием дочь Джанаки –
«Не могу я касаться (вступать в контакт) ни с кем кроме Рамы».

etat te devi sadṛśaṃ patnyās tasya mahātmanaḥ ।
kā hy anyā tvām ṛte devi brūyād vacanam īdṛśam ॥5॥

Это подобает тебе, жене того великого духом [Рамы],
Ибо кто, кроме тебя, царевна, сказал бы подобные слова.

śroṣyate caiva kākutsthaḥ sarvaṃ niravaśeṣataḥ ।
ceṣṭitaṃ yat tvayā devi bhāṣitaṃ ca mamāgrataḥ ॥6॥

И услышит Какутстха все без изъятия,
Что сделано тобой, царевна, и сказано передо мной (в моем присутствии).

kāraṇair bahubhir devi rāmapriyacikīrṣayā ।
snehapraskannamanasā mayaitat samudīritam ॥7॥

По многим причинам, царевна, сказано это мной,
Желающим порадовать Раму, с душою, залитой любовью.

laṅkāyā duṣpraveśatvād dustaratvān mahodadheḥ ।
sāmarthyād ātmanaś caiva mayaitat samudīritam ॥8॥

Из-за того, что Ланка труднодоступна, из-за того, что трудно пересечь океан,
Из-за того, что наделен я способностью (силой), это мной сказано.

icchāmi tvāṃ samānetum adyaiva raghunandinā ।
gurusnehena bhaktyā ca nānyathā tad udāhṛtam ॥9॥

Хотел я сегодня же соединить тебя с потомком Рагху,
Из любви и преданности к [своему] господину, не из-за чего-либо иного, то сказано [мной].

yadi notsahase yātuṃ mayā sārdham anindite ।
abhijñānaṃ prayaccha tvaṃ jānīyād rāghavo hi yat ॥10॥

Если не можешь ты лететь со мной, о безупречная,
Дай мне что-нибудь в качестве свидетельства, которое признал бы Рагхава».

evam uktā hanumatā sītā surasutopamā ।
uvāca vacanaṃ mandaṃ bāṣpapragrathitākṣaram ॥11॥

Когда Хануман сказал так, Сита, подобная дочери бога,
Сказала медленно, и речь ее прерывалась слезами:

idaṃ śreṣṭham abhijñānaṃ brūyās tvaṃ tu mama priyam ।
śailasya citrakūṭasya pāde pūrvottare pade ॥12॥

Вот лучшее свидетельство – скажи моему любимому,
Что на северо-востоке от горы Читракута…

tāpasāśramavāsinyāḥ prājyamūlaphalodake ।
tasmin siddhāśrite deśe mandākinyāvidūrataḥ ॥13॥

У меня, живущей в обители аскетов, в месте, изобилующем кореньями, плодами и водой,
Где обитают сиддхи, неподалеку от [реки] Мандакини,

tasyopavanakhaṇḍeṣu nānāpuṣpasugandhiṣu ।
vihṛtya salile klinno mamāṅke samupāviśaḥ ॥14॥

В рощах, ароматных благодаря разнообразным цветам,
После прогулки, влажный от воды, ты лежал в моих объятьях.

tato māṃsasamāyukto vāyasaḥ paryatuṇḍayat ।
tam ahaṃ loṣṭam udyamya vārayāmi sma vāyasaṃ ॥15॥

Тогда ворона, жаждущая мяса, стала клевать меня,
Я, подняв ком земли, отогнала ворону.

dārayan sa ca māṃ kākas tatraiva parilīyate ।
na cāpy uparaman māṃsād bhakṣārthī balibhojanaḥ ॥16॥

Та ворона тогда не улетела, клюя меня,
Не отказалась она от мяса, жаждущая еды, пожирательница жертв.

utkarṣantyāṃ ca raśanāṃ kruddhāyāṃ mayi pakṣiṇe ।
sraṃsamāne ca vasane tato dṛṣṭā tvayā hy aham ॥17॥

Когда я затягивала пояс, разгневанная на птицу,
И соскользнула с меня одежда, тогда была я увидена тобой.

tvayā vihasitā cāhaṃ kruddhā saṃlajjitā tadā ।
bhakṣyagṛddhena kālena dāritā tvām upāgatā ॥18॥

Ты стал смеяться надо мной, я тогда испытывала гнев и стыд,
[Но] так как меня клевала жаждущая еды ворона, я подошла к тебе.

tataḥ śrāntāham utsaṅgam āsīnasya tavāviśam ।
krudhyantīva prahṛṣṭena tvayāhaṃ parisāntvitā ॥19॥

И вот я, уставшая, я прильнула к тебе, сидящему,
Словно бы гневаясь, я была утешена тобой, радостным.

bāṣpapūrṇamukhī mandaṃ cakṣuṣī parimārjatī ।
lakṣitāhaṃ tvayā nātha vāyasena prakopitā ॥20॥

Лицо мое было залито слезами, медленно я вытирала глаза,
Заметил ты, господин, что я рассержена вороной.

pariśramāc ca suptā ca rāghavāṅke 'smy ahaṃ ciram ।
paryāyeṇa prasuptaśca mamāṅke bharatāgrajaḥ ॥21॥

От усталости уснула я и долго лежала в объятьях Рагхавы.
В свою очередь заснул в моих объятьях и старший брат Бхараты (Рама).

sa tatra punarevātha vāyasaḥ samupāgamat ।
tataḥ suptaprabuddhāṃ māṃ rāghavāṅkāt samutthitām ।
vāyasaḥ sahasāgamya vidadāra stanāntare ॥22॥

И вот снова подлетела та ворона.
Тогда меня, пробудившуюся, поднявшуюся из объятий Рагхавы,
Ворона, внезапно налетев, клюнула в грудь.

punaḥ punarathotpatya vidadāra sa māṃ bhṛśam ।
tataḥ samutthito rāmo muktaiḥ śoṇitabindubhiḥ ॥23॥

Снова и снова налетая, клевала она меня сильно.
Тогда поднявшийся Рама с выступившими каплями крови

sa māṃ dṛṣṭvā mahābāhur vitunnāṃ stanayos tadā ।
āśīviṣa iva kruddhaḥ śvasān vākyam abhāṣata ॥24॥

Меня увидев, мощнорукий, с раненой грудью, тогда
Разгневанный, шипя, словно ядовитая змея, обратился он [ко мне].

kena te nāganāsoru vikṣataṃ vai stanāntaram ।
kaḥ krīḍati saroṣeṇa pañcavaktreṇa bhoginā ॥25॥

«Кем поранена твоя грудь, о прекраснобедрая (досл. та, чьи бедра подобны хоботу слона)?
Кто играет с разъяренной змеей с пятью пастями?»

vīkṣamāṇas tatas taṃ vai vāyasaṃ samavaikṣata ।
nakhaiḥ sarudhirais tīkṣṇair mām evābhimukhaṃ sthitam ॥26॥

Посмотрел и увидел он ту ворону
С острыми окровавленными когтями, обращенную ко мне.

putraḥ kila sa śakrasya vāyasaḥ patatāṃ varaḥ ।
dharāntaraṃ gataḥ śīghraṃ pavanasya gatau samaḥ ॥27॥

Та ворона, поистине сын Шакры, лучшая из летающих,⁶³
Влетела внутрь земли (в земляную нору) быстро, в движении подобная ветру.

63. Или: облетающая стремительно землю… (у Голдмана: who swiftly moved about the earth, 36, 24)

tatas tasmin mahābāhuḥ kopasaṃvartitekṣaṇaḥ ।
vāyase kṛtavān krūrāṃ matiṃ matimatāṃ varaḥ ॥28॥

Тогда мощнорукий [Рама], глаза которого округлились от гнева,
Принял жестокое решение о той вороне, лучший из мудрых.

sa darbhaṃ saṃstarād gṛhya brahmaṇo 'streṇa yojayat ।
sa dīpta iva kālāgnir jajvālābhimukho dvijam ॥29॥

Вырвав траву дарбха из подстилки (ложа) и наделил ее силой оружия Брахмы.
Запылала она (дарбха) словно огонь в конце времен, направленная на птицу.

sa taṃ pradīptaṃ cikṣēpa darbhaṃ taṃ vāyasaṃ prati ।
tatas taṃ vāyasaṃ darbhaḥ so 'mbare 'nujagāma ha ॥30॥

Он (Рама) ту пылающую траву дарбха швырнул в ту ворону.
И вот последовала трава дарбха в небо за той вороной.

anusṛṣṭas tadā kālo jagāma vividhāṃ gatim ।
trāṇakāma imaṃ lokaṃ sarvaṃ vai vicacāra ha ॥31॥

Преследуемая [травой дарбха] тогда черная (ворона) полетела различными путями,⁶⁴
Полетела она, желая пересечь весь этот мир.

64. полетела различными путями – у Голдмана: «the crow fled from one end of the earth to the other / traveling over this whole world in search of safety» (36, 27, стр. 217).

sa pitrā ca parityaktaḥ sarvaiś ca paramarṣibhiḥ ।
trīṃl lokān samparikramya tam eva śaraṇaṃ gataḥ ॥32॥

И оставленная [своим] отцом и всеми высшими риши,
Три мира облетев, у него (Рамы) лишь нашла прибежище.

sa taṃ nipatitaṃ bhūmau śaraṇyaḥ śaraṇāgatam ।
vadhārham api kākutsthaḥ kṛpayā paryapālayat ॥33॥

Ее, упавшую на землю, прилетевшую в поисках убежища,
Даже заслуживающую смерти Какутстха защитил из жалости.

paridyūnaṃ vivarṇaṃ ca patamānaṃ tam abravīt ।
moghaṃ astraṃ na śakyaṃ tu brāhmam kartuṃ tad ucyatām ॥34॥

Утратившей силу, выцветшей (вар. viṣaṇṇa – павшей духом, печальной), падающей ей сказал [Рама]:
«Напрасно нельзя использовать оружие Брахмы. Скажи, [что теперь делать]».

tatas tasyākṣi kākasya hinasti sma sa dakṣiṇam ।
dattvā tu dakṣiṇaṃ netraṃ prāṇebhyaḥ parirakṣitaḥ ॥35॥

Тогда у той вороны выбил он правый глаз.
Пожертвовав правым глазом, сохранила ворона жизнь.

sa rāmāya namaskṛtya rājñe daśarathāya ca ।
visṛṣṭas tena vīreṇa pratipede svam ālayam ॥36॥

Она (ворона), восхвалив Раму и царя Дашаратху,
Отпущенная тем отважным, вернулась к себе домой.

matkṛte kākamātre 'pi brahmāstraṃ samudīritam ।
kasmād yo māharat tvattaḥ kṣamase taṃ mahīpate ॥37॥

Ради меня ты даже лишь (всего-навсего) против вороны использовал оружие Брахмы.
Почему же ты терпишь того, кто отнял меня у тебя, владыка?

sa kuruṣva mahotsāhāṃ kṛpāṃ mayi nararṣabha ।
tvayā nāthavatī nātha hyanāthā iva dṛśyate ॥38॥

Прояви же ко мне сострадание, исполненное великой силы, о бык среди людей.
Ибо я, о господин, имея защитника, выгляжу словно беззащитная (кажусь беззащитной).

ānṛśaṃsyaṃ paro dharmas tvatta eva mayā śrutam ।
jānāmi tvāṃ mahāvīryaṃ mahotsāhaṃ mahābalam ॥39॥

Милосердие – высший закон (дхарма), слышала я от тебя.
Я знаю твое великое мужество, великую мощь и великую силу,

apāravāram akṣobhyaṃ gāmbhīryāt sāgaropamam ।
bhartāraṃ sasamudrāyā dharaṇyā vāsavopamam ॥40॥

[Знаю, что ты] безграничен, невозмутим, глубиной подобен океану,
Владыка земли с океаном, подобный Индре.

evam astravidāṃ śreṣṭho balavān sattvavān api ।
kimartham astraṃ rakṣaḥsu na yojayasi rāghava ॥41॥

Так лучший из владеющих оружием, могучий и отважный?
Почему, Рагхава, не направляешь ты оружие на ракшасов?

na nāgā nāpi gandharvā na surā na marudgaṇāḥ ।
rāmasya samare vegaṃ śaktāḥ prati samīhitum ॥42॥

Ни наги, ни гандхарвы, ни боги, ни маруты
В бою силе Рамы не могут противостоять.

tasya vīryavataḥ kaccid yady asti mayi sambhramaḥ ।
kimarthaṃ na śarais tīkṣṇaiḥ kṣayaṃ nayati rākṣasān ॥43॥

Если у того мужественного есть ко мне рвение,
Почему острыми стрелами не ведет он ракшасов к гибели?

bhrātur ādeśam ādāya lakṣmaṇo vā paraṃtapaḥ ।
kasya hetor na māṃ vīraḥ paritrāti mahābalaḥ ॥44॥

Или Лакшмана, губитель врагов, по какой причине,
Не спасает меня по приказу брата, отважный, обладающий великой силой?

yadi tau puruṣavyāghrau vāyvindrasamatejasau ।
surāṇām api durdharṣo kimarthaṃ mām upekṣataḥ ॥45॥

Если те два тигра среди людей, доблестью подобные Вайю (богу ветра) и Индре,
Неодолимые даже для богов, почему мною пренебрегают?

mamaiva duṣkṛtaṃ kiṃ cin mahad asti na saṃśayaḥ ।
samarthāv api tau yan māṃ nāvekṣete paraṃtapau ॥46॥

Несомненно, у меня есть какая-то великая провинность,
Раз не видят меня эти два губителя врагов, хотя и способны они [спасти меня].

vaidehyā vacanaṃ śrutvā karuṇaṃ sāśru bhāṣitam ।
athābravīn mahātējā hanuman hariyūthapaḥ ॥47॥

Услышав слова Вайдехи, жалобные, произнесенные со слезами,
Тогда сказал наделенный великой доблестью Хануман, вождь обезьян.

tvacchokavimukho rāmo devi satyena te śape ।
rāme duḥkhābhipanne ca lakṣmaṇaḥ paritapyate ॥48॥

Из-за скорби по тебе отвернулся [от всего другого] Рама, царевна, клянусь тебе истиной.
При Раме, охваченном горем, страдает и Лакшмана.

kathaṃ cid bhavatī dṛṣṭā na kālaḥ pariśocitum ।
imaṃ muhūrtaṃ duḥkhānām antaṃ drakṣyasi śobhane ॥49॥

Едва (с трудом) найдена [мной] госпожа. Нет времени для скорби.
Скоро, прекрасная, увидишь ты конец своих страданий.

tāvubhau puruṣavyāghrau rājaputrau mahābalau ।
tvaddarśanakṛtotsāhau lokān bhasmīkariṣyataḥ ॥50॥

Те оба тигра среди мужей, царские сыновья, могучие
Желая встретиться с тобой, миры сожгут дотла.

hatvā ca samarakrūraṃ rāvaṇaṃ sahabāndhavam ।
rāghavas tvāṃ viśālākṣi svāṃ purīṃ prati neṣyati ॥51॥

Убив жестокого в битвах Равану вместе с его близкими,
Рагхава тебя, о широкоглазая, отведет в свой город.

brūhi yad rāghavo vācyo lakṣmaṇaś ca mahābalaḥ ।
sugrīvo vāpi tejasvī harayo 'pi samāgatāḥ ॥52॥

Скажи, что должно быть сказано Рагхаве и могучему Лакшмане,
Доблестному Сугриве и собравшимся обезьянам?»

ityuktavati tasmiṃś ca sītā punar athābravīt ।
kausalyā lokabhartāraṃ suṣuve yaṃ manasvinī ॥53॥

После того, как [Хануман] сказал так, Сита снова сказала:
Владыку мира, которого родила добродетельная Каусалья,

taṃ mamārthe sukhaṃ pṛccha śirasā cābhivādaya ।
srajaś ca sarvaratnāni priyā yāś ca varāṅganāḥ ॥54॥

От меня спроси о благополучии и поклонись ему,
Гирлянды и все драгоценные камни, и милых [ему] прекрасных женщин,

aiśvaryaṃ ca viśālāyāṃ pṛthivyām api durlabham ।
pitaraṃ mātaraṃ caiva sammānyābhiprasādya ca ॥55॥

И могущество, которое трудно добыть на обширной земле,
Отца и мать почтив и умилостивив,

anupravrajito rāmaṃ sumitrā yena suprajāḥ ।
ānukūlyena dharmātmā tyaktvā sukham anuttamam ॥56॥

Последовал за Рамой, добрый сын Сумитры,
Ради блага [Рамы] благочестивый оставив высшее счастье,

anugacchati kākutsthaṃ bhrātaraṃ pālayan vane ।
siṃhaskandho mahābāhur manasvī priyadarśanaḥ ॥57॥

Следует за Какутстхой братом, защищая [его] в лесу,
Львиноплечий, мощнорукий, мудрый, прекрасный обликом,

pitṛvad vartate rāme mātṛvan māṃ samācarat ।
hriyamāṇāṃ tadā vīro na tu māṃ veda lakṣmaṇaḥ ॥58॥

Относящийся к Раме как к отцу, а ко мне как к матери,
Не знал тогда отважный Лакшмана, что меня похищают.

vṛddhopasevī lakṣmīvāñ śakto na bahubhāṣitā ।
rājaputrapriyaśreṣṭhaḥ sadṛśaḥ śvaśurasya me ॥59॥

Служащий старшим, наделенный удачей, могучий, немногословный,
Лучший из любимых царским сыном (то есть Рамой), подобный моему свекру (Дашаратхе).

mattaḥ priyataro nityaṃ bhrātā rāmasya lakṣmaṇaḥ ।
niyukto dhuri yasyāṃ tu tām udvahati vīryavān ॥60॥

Лакшмана, брат Рамы, всегда любимый [им] больше меня,
Мужественный, несет он нагруженную на него ношу.

yaṃ dṛṣṭvā rāghavo naiva vṛttam āryam anusmarat ।
sa mamārthāya kuśalaṃ vaktavyo vacanān mama ॥61॥

При взгляде на которого Рама не вспоминает об умершем государе (Дашаратхе).
Должно сказать ему, что я спрашиваю о его благополучии.

mṛdur nityaṃ śucir dakṣaḥ priyo rāmasya lakṣmaṇaḥ ।
yathā hi vānaraśreṣṭha duḥkhakṣayakaro bhavet ॥62॥

Всегда нежный, чистый, учтивый, любезный Раме, Лакшмана
Чтобы был, о лучший из обезьян, [моим] избавителем от страданий,

tvam asmin kāryanirvahe pramāṇaṃ hariyūthapa ।
rāghavas tvatsamārambhān mayi yatnaparo bhavet ॥63॥

Ты, о вождь обезьян, являешься мерой (главным лицом) в исполнении этого дела.
Благодаря твоим стараниям будет Рама радеть обо мне.

idaṃ brūyāś ca me nāthaṃ śūraṃ rāmaṃ punaḥ punaḥ ।
jīvitaṃ dhārayiṣyāmi māsaṃ daśarathātmaja ।
ūrdhvaṃ māsān na jīveyaṃ satyenāhaṃ bravīmi te ॥64॥

Это ты должен говорить моему мужу, отважному Раме, снова и снова:
«О сын Дашаратхи, месяц жизни у меня остался.
По прошествии месяца не буду жить я, истинно говорю я тебе».

rāvaṇenoparuddhāṃ māṃ nikṛtyā pāpakarmaṇā ।
trātum arhasi vīra tvaṃ pātālād iva kauśikīm ॥65॥

«Меня, которую запер, унизив, Равана, чьи грешны (злы) деяния,
Должен ты спасти, отважный, как Каушики – из Паталы»⁶⁵

65. См. комментарий Голдмана на стр. 459 (строфа 51).

tato vastragataṃ muktvā divyaṃ cūḍāmaṇiṃ śubham ।
pradeyo rāghavāyeti sītā hanumate dadau ॥66॥

Тогда чудесный, прекрасный камень чудамани, сняв и завернув в [кусок] платья,
Дала Сита Хануману, [сказав] «Отдай [это] Рагхаве».

pratigṛhya tato vīro maṇiratnam anuttamam ।
aṅgulyā yojayām āsa na hy asyā prābhavad bhujaḥ ॥67॥

Тогда отважный, взяв несравненный драгоценный камень,
Надел его на палец , ибо не налезал он ему на руку.

maṇiratnaṃ kapivaraḥ pratigṛhyābhivādya ca ।
sītāṃ pradakṣiṇaṃ kṛtvā praṇataḥ pārśvataḥ sthitaḥ ॥68॥

Взяв драгоценный камень и поблагодарив, лучший из обезьян,
Обойдя ее (в знак почтения) слева направо, встал, склонившись, рядом [с ней].

harṣeṇa mahatā yuktaḥ sītādarśanajena saḥ ।
hṛdayena gato rāmaṃ lakṣmaṇaṃ ca salakṣaṇām ।
(or) hṛdayena gato rāmam śarīreṇa tu viṣṭhitaḥ ॥69॥

Охваченный великой радостью, возникшей из-за того, что нашел он Ситу,
Сердцем отправился он к Раме и Лакшмане, отмеченным благими знаками.
(или) Сердцем отправился он к Раме, телом же пребывал рядом [с Ситой].

maṇivaram upagṛhya taṃ mahārhaṃ ।
janakanṛpātmajayā dhṛtaṃ prabhāvāt ।
girivarapavanāvadhūtamuktaḥ ।
sukhitamanāḥ pratisaṃkramaṃ prapede ॥70॥

Взяв тот лучший из драгоценных камней, обладающий высокой ценностью,
Который носила (скрывала) умело (искусно, хитроумно) дочь царя Джанаки,
Словно бы тот, кто был потрясен ветром с лучшей из гор и освободился,
Счастливый душою, приготовился возвращаться.

Глава 39

maṇiṃ dattvā tataḥ sītā hanūmantam athābravīt ।
abhijñānam abhijñātam etad rāmasya tattvataḥ ॥1॥

Отдав драгоценный камень, Сита Хануману тогда сказала:
«Знак-примета будет узнан этот Рамой в самом деле».

maṇiṃ dṛṣṭvā tu rāmo vai trayāṇāṃ saṃsmariṣyati ।
vīro jananyā mama ca rājño daśarathasya ca ॥2॥

«Увидев [этот] драгоценный камень, отважный Рама вспомнит о троих –
О моей матери, о царе (моем отце) и о Дашаратхе».

sa bhūyas tvaṃ samutsāhacodito harisattama ।
asmin kāryasamutsahe pracintaya yaduttaram ॥3॥

Ты, о лучший из обезьян, вновь побужденный к действию,
Подумай о том, что следует делать дальше.

tvam asmin kāryaniryoge pramāṇaṃ harisattama ।
tasya cintaya yo yatno duḥkhakṣayakaro bhavet ॥4॥

Ты главный в исполнении этого дела, о лучший из обезьян.
Подумай о том, какое усилие будет прекращением [моего] страдания»

hanuman yatnamāsthāya duḥkhakṣayakaro bhava ।
sa tatheti pratijñāya mārutir bhīmavikramaḥ ॥5॥

Хануман, приложив усилия, будь тем, кто прекратит [мои страдания]»
«Так», - пообещав сын ветра, наделенный грозной силой,

śirasāvandya vaidehīṃ gamanāyopacakrame ।
jñātvā samprasthitaṃ devī vānaraṃ pavanātmajam ॥6॥

Склонив голову перед Вайдехи, собрался в [обратный] путь.
Поняв, что он отправляется в путь, царевна обезьяне, сыну ветра

bāṣpagadgadayā vācā maithilī vākyam abravīt ।
hanuman kuśalaṃ brūyāḥ sahitau rāmalakṣmaṇau ॥7॥

Словами, прерывающимися из-за слез, Майтхили сказала:
«Хануман, о том, что я благополучна, скажи Раме и Лакшмане,

sugrīvaṃ ca sahāmātyaṃ sarvān vṛddhāṃś ca vānarān ।
brūyās tvaṃ vānaraśrēṣṭha kuśalaṃ dharmasaṃhitam ॥8॥

Сугриве с советниками и всем старым обезьянам.
Скажи, о лучший из обезьян, о [моем] благополучии, соединенном с [верностью] долгу.

yathā ca sa mahābāhur māṃ tārayati rāghavaḥ ।
asmād duḥkhāmbusaṃrodhāt tvaṃ samādhātum arhasi ॥9॥

Чтобы тот мощнорукий Рагхава меня спас
Из океана несчастий ты должен предпринять усилия.

jīvantīṃ māṃ yathā rāmaḥ saṃbhāvayati kīrtimān ।
tat tvayā hanuman vācyaṃ vācā dharmam avāpnuhi ॥10॥

Чтобы Рама прославленный нашел меня живой.
Посредством речи, Хануман, которая должна быть тобой сказана, обрети дхарму.

nityam utsāhayuktasya vācaḥ śrutvā mayeritāḥ ।
vardhiṣyate dāśaratheḥ pauruṣaṃ madavāptaye ॥11॥

Услышав мною сказанные слова, всегда исполненного энергии
Сына Дашаратхи мужество возрастет, чтобы найти (обрести) меня.

matsaṃdeśayutā vācas tvattaḥ śrutvaiva rāghavaḥ ।
parākrame matiṃ vīro vidhivat saṃvidhāsyati ॥12॥

Слова моего послания правдиво услышав, Рагхава
Как должно утвердится в смелости, отважный.

sītāyās tad vacaḥ śrutvā hanumān mārutātmajaḥ ।
śirasy añjalim ādhāya vākyam uttaram abravīt ॥13॥

Те слова Ситы услышав, Хануман, сын ветра,
Приложив к голове почтительно сложенные ладони, ответил:

kṣipram eṣyati kākutstho haryṛkṣapravarair vṛtaḥ ।
yas te yudhi vijityārīñ śokaṃ vyapanayiṣyati ॥14॥

«Скоро придет Какутстха, окруженный лучшими обезьянами и медведями,
Который, победив в бою врагов, избавит тебя от горя.

na hi paśyāmi martyeṣu nāsureṣu sureṣu vā ।
yas tasya vamato bāṇān sthātum utsahate 'grataḥ ॥15॥

Не вижу я ни среди смертных, ни среди асуров, ни среди богов
Такого, кто может устоять перед выпущенными им стрелами.

apy arkam api parjanyam api vaivasvataṃ yamam ।
sa hi soḍhuṃ raṇe śaktas tavahetor viśeṣataḥ ॥16॥

Даже против бога солнца, даже против бога дождя (Индры), даже против Вайвасваты Ямы
Способен он выстоять в битве, особенно ради тебя.

sa hi sāgaraparyantāṃ mahīṃ sādhitum īhate ।
tvan nimitto hi rāmasya jayo janakanandini ॥17॥

Ибо желает он покорить [всю] землю, окруженную океаном,
Ибо ради тебя [будет] победа Рамы, о отрада Джанаки».

tasya tadvacanaṃ śrutvā samyak satyaṃ subhāṣitam ।
jānakī bahu mene 'tha vacanaṃ cedam abravīt ॥18॥

Выслушав его слова, правдивые и в то же время красноречивые,
Джанаки высоко оценила их и сказала такие слова.

tatas taṃ prasthitaṃ sītā vīkṣamāṇā punaḥ punaḥ ।
bhartuḥ snehānvitaṃ vākyaṃ sauhārdād anumānayat ॥19॥

Снова и снова глядя на него, собирающегося в путь,
Она слова [Ханумана], исполненные любви к мужу из любви почтила:

yadi vā manyase vīra vasaikāham ariṃdama ।
kasmiṃś cit saṃvṛte deśe viśrāntaḥ śvo gamiṣyasi ॥20॥

«Если желаешь, отважный, останься [еще] на один день, о смиряющий врагов.
В каком-нибудь укромном месте отдохнув, завтра ты отправишься в путь.

mama caivālpabhāgyāyāḥ sāmnidhyāt tava vānara ।
asya śokasya mahato muhūrtaṃ mokṣaṇaṃ bhavet ॥21॥

У меня, имеющей мало счастья, из-за твоего присутствия, обезьяна,
Будет на некоторое время освобождение от великой скорби.

tato hi hariśārdūla punarāgamanāya tu ।
prāṇānām api saṃdeho mama syān nātra saṃśayaḥ ॥22॥

Ибо тогда, о тигр среди обезьян, когда ты снова придешь [сюда],
Вряд ли буду я жива, в том нет сомнения.

tavādarśanajaḥ śoko bhūyo māṃ paritāpayet ।
duḥkhād duḥkhaparāmṛṣṭāṃ dīpayann iva vānara ॥23॥

Скорбь, рожденная от того, что не вижу тебя, снова меня будет мучить,
Словно бы сжигая [меня], охваченную величайшей скорбью.

ayaṃ ca vīra saṃdehas tiṣṭhatīva mamāgrataḥ ।
sumahāṃs tvatsahāyeṣu haryṛkṣeṣu harīśvara ॥24॥

И это сомнение, о отважный, словно бы стоит передо мной
Великое в обезьянах и медведях, твоих помощниках, о владыка обезьян.
(И еще я сильно сомневаюсь в твоих помощниках, о владыка обезьян).

kathaṃ nu khalu duṣpāraṃ tariṣyanti mahodadhim ।
tāni haryṛkṣasainyāni tau vā naravarātmajau ॥25॥

Как же, воистину, великий океан, чей другой берег труднодоступен, пересекут
Те войска обезьян и медведей или те два сына лучшего из людей?

trayāṇām eva bhūtānāṃ sāgarasyeha laṅghane ।
śaktiḥ syād vainateyasya tava vā mārutasya vā ॥26॥

У трех только существ для пересечения океана
Есть, пожалуй, сила – у Вайнатейи (Гаруды), или у тебя, или у Маруты (бога ветра).

tad asmin kāryaniryoge vīraivaṃ duratikrame ।
kiṃ paśyasi samādhānaṃ tvaṃ hi kāryavidāṃ varaḥ ॥27॥

В этом деле, о отважный, которое так трудно осуществить,
Какое видишь решение, ты, лучший из знающих, что надлежит делать?

kāmam asya tvam evaikaḥ kāryasya parisādhane ।
paryāptaḥ paravīraghna yaśasyas te phalodayaḥ ॥28॥

Конечно, ты исполнить это дело и один
Способен, о губитель вражеских героев, [будет] славен твой успех (твой успех принесет тебе славу).

balaiḥ samagrair yudhi māṃ rāvaṇaṃ jitya saṃyuge ।
vijayī svapuraṃ yāyāt tat tasya sadṛśaṃ bhavet ॥29॥

[Если] вместе с войсками победив Равану в битве, меня [вызволив],
Победоносный [Рама] вернется в свой город, это будет его достойно.

balais tu saṃkulāṃ kṛtvā laṅkāṃ parabalārdanaḥ ।
māṃ nayed yadi kākutsthas tat tasya sadṛśaṃ bhavet ॥30॥

Если, наполнив Ланку войсками, сокрушитель вражеских войск
Меня уведет [отсюда] Какутстха, это будет его достойно.

tad yathā tasya vikrāntam anurūpaṃ mahātmanaḥ ।
bhaved āhavaśūrasya tathā tvam upapādaya ॥31॥

Потому так действуй, чтобы у того смелого в битвах
Великого духом была подобающая его доблесть (чтобы он выказал подобающую ему доблесть)».

tad arthopahitaṃ vākyaṃ praśritaṃ hetusaṃhitam ।
niśamya hanumāñ śeṣaṃ vākyam uttaram abravīt ॥32॥

Тогда, слова, исполненные смысла, скромные и разумные
Услышав, Хануман в ответ сказал последние слова:

devi haryṛkṣasainyānām īśvaraḥ plavatāṃ varaḥ ।
sugrīvaḥ sattvasampannas tavārthe kṛtaniścayaḥ ॥33॥

“Царевна, повелитель войск обезьян и медведей, лучший из прыгающих,
Сугрива, наделенный отвагой, исполнен решимости действовать ради тебя.

sa vānarasahasrāṇāṃ koṭībhir abhisaṃvṛtaḥ ।
kṣipram eṣyati vaidehi rākṣasānāṃ nibarhaṇaḥ ॥34॥

Он, в окружении тысяч и миллионов обезьян
Скоро придет, Вайдехи, уничтожая ракшасов.

tasya vikramasampannāḥ sattvavanto mahābalāḥ ।
manaḥsaṃkalpasampātā nideśe harayaḥ sthitāḥ ॥35॥

Обезьяны под его началом летают со скоростью желания,
Наделены доблестью, отвагой и великой силой,

yeṣāṃ nopari nādhastān na tiryak sajjate gatiḥ ।
na ca karmasu sīdanti mahatsv amitatejasaḥ ॥36॥

Движение которых вверх, вниз или горизонтально не остановить,
И которые, наделенные безмерной мощью, не падают духом в великих делах.

asakṛt tair mahotsāhaiḥ sasāgaradharādharā ।
pradakṣiṇīkṛtā bhūmir vāyumārgānusāribhiḥ ॥37॥

Не один раз теми могучими, следующими дорогой ветра,
Была почтительно обойдена земля с океаном и горами.

madviśiṣṭāś ca tulyāś ca santi tatra vanaukasaḥ ।
mattaḥ pratyavaraḥ kaś cin nāsti sugrīvasaṃnidhau ॥38॥

Обезьяны там превосходят меня или равны [мне],
Нет никого рядом с Сугривой, кто был бы хуже меня.

ahaṃ tāvad iha prāptaḥ kiṃ punas te mahābalāḥ ।
na hi prakṛṣṭāḥ preṣyante preṣyante hītare janāḥ ॥39॥

Раз я добрался сюда, то тем более [доберутся] и те могучие,
Ибо лучших не посылают [на поиски], посылают иных (более низких) людей.

tad alaṃ paritāpena devi śoko vyapaitu te ।
ekotpātena te laṅkām eṣyanti hariyūthapāḥ ॥40॥

Потому довольно убиваться, царевна, пусть исчезнет твоя скорбь.
Одним прыжком доберутся до Ланки вожди обезьяньих стай.

mama pṛṣṭhagatau tau ca candrasūryāv ivoditau ।
tvatsakāśaṃ mahāsaṅghau nṛsiṃhāv āgamiṣyataḥ ॥41॥

Взобравшись на мою спину, словно взошедшие луна и солнце,
Те львы среди мужей в великом множестве придут к тебе.

tau hi vīrau naravarau sahitau rāmalakṣmaṇau ।
āgamya nagarīṃ laṅkāṃ sāyakair vidhamiṣyataḥ ॥42॥

Те отважные лучшие из мужей вместе Рама и Лакшмана,
Придя в город Ланку, уничтожат [его] стрелами.

sagaṇaṃ rāvaṇaṃ hatvā rāghavo raghunandanaḥ ।
tvām ādāya varārohe svapurīṃ prati yāsyati ॥43॥

Убив Равану с его присными, Рагхава, радость [рода] Рагху,
Взяв тебя, о прекраснобедрая, в свой город вернется.

tad āśvasihi bhadraṃ te bhava tvaṃ kālakāṅkṣiṇī ।
nacirād drakṣyase rāmaṃ prajvalantam ivānilam ॥44॥

Потому ободрись, благо тебе, (спокойно) ожидающая срока.
Скоро увидишь ты Раму, сияющего, подобно огню.

nihate rākṣasendre ca saputrāmātyabāndhave ।
tvaṃ sameṣyasi rāmeṇa śaśāṅkeneva rohiṇī ॥45॥

И когда убьет он владыку ракшасов с его сыновьями, советниками и родичами,
Ты соединишься с Рамой, словно Рохини с луной.

kṣipraṃ tvaṃ devi śokasya pāraṃ drakṣyasi maithili ।
rāvaṇaṃ caiva rāmeṇa drakṣyase nihataṃ balāt ॥46॥

Скоро, царевна Майтхили, увидишь ты конец скорби,
И увидишь ты Равану, убитого в бою Рамой».

evam āśvasya vaidehīṃ hanūmān mārutātmajaḥ ।
gamanāya matiṃ kṛtvā vaidehīṃ punar abravīt ॥47॥

Так ободрив Вайдехи, Хануман, сын ветра,
Решив отправляться в дорогу, снова сказал Вайдехи:

tam arighnaṃ kṛtātmānaṃ kṣipraṃ drakṣyasi rāghavam ।
lakṣmaṇaṃ ca dhanuṣpāṇiṃ laṅkādvāram upāgatam ॥48॥

«Скоро увидишь ты Рагхаву, губителя врагов, владеющего собой,
И Лакшману с луком в руках, пришедшего к воротам Ланки».

nakhadaṃṣṭrāyudhān vīrān siṃhaśārdūlavikramān ।
vānarān vāraṇendrābhān kṣipraṃ drakṣyasi saṃgatān ॥49॥

Сражающихся когтями и клыками, отважных, мощью подобных львам и тиграм
Обезьян, подобных могучим слонам, скоро увидишь ты, сошедшихся [здесь].

śailāmbudanikāśānāṃ laṅkāmalayasānuṣu ।
nardatāṃ kapimukhyānām ārye yūthāny anekaśaḥ ॥50॥

Подобных горам или облакам (или облакам на горах) на пиках горы Малайя на Ланке⁶⁶.
Стаи ревущих вождей обезьян во множестве, о благородная, [ты увидишь].

66. См. комментарий Голдмана на стр. 464 (строфа 49).

sa tu marmaṇi ghoreṇa tāḍito manmatheṣuṇā ।
na śarma labhate rāmaḥ siṃhārdita iva dvipaḥ ॥51॥

Раненый жестокой стрелой Манматхи (бога любви) в жизненно важные органы,
Не находит успокоения Рама, словно слон, терзаемый львами.

ruda mā devi śokena mā bhūt te manaso bhayam ।
śacīva bhartrā śakreṇa bhartrā saṅgam eṣyasi śobhane ॥52॥

Не плачь от скорби, царевна, пусть не будет страха в твоей душе,
Словно [богиня] Шачи с мужем Шакрой (Индрой) с мужем ты соединишься, прекрасная.

rāmād viśiṣṭaḥ ko 'nyo 'sti kaś cit saumitriṇā samaḥ ।
agnimārutakalpau tau bhrātarau tava saṃśrayau ॥53॥

Разве есть кто-нибудь, превосходящий Раму, кто-нибудь, равный сыну Сумитры (Лакшмане)?
Эти двое братьев, подобных Агни (богу огня) и Маруте (богу ветра) – твое спасение.

nāsmiṃś ciraṃ vatsyasi devi deśe ।
rakṣogaṇair adhyuṣito 'tiraudre ।
na te cirād āgamanaṃ priyasya ।
kṣamasva matsaṃgamakālamātram ॥54॥

Недолго ты будешь жить, царевна, в этом месте,
Населенном множеством ракшасов, весьма диком,
Скоро придет твой возлюбленный,
Только потерпи (потерпи лишь) до времени моей встречи [с ним].

Глава 40

śrutvā tu vacanaṃ tasya vāyusūnor mahātmanaḥ ।
uvācātmahitaṃ vākyaṃ sītā surasutopamā ॥1॥

Выслушав слова сына ветра, великого духом,
Сказала слова полезные для нее самой Сита, подобная дочери бога:

tvāṃ dṛṣṭvā priyavaktāraṃ samprahṛṣyāmi vānara ।
ardhasaṃjātasasyeva vṛṣṭiṃ prāpya vasuṃdharā ॥2॥

Глядя на тебя, приятно говорящего, радуюсь я, обезьяна,
Словно земля с наполовину выросшими (досл. полурожденными) злаками, получив дождь.

yathā taṃ puruṣavyāghraṃ gātraiḥ śokābhikarśitaiḥ ।
saṃspṛśeyaṃ sakāmāhaṃ tathā kuru dayāṃ mayi ॥3॥

Чтобы того тигра среди мужей членами, исхудавшими от скорби
Коснусь я, будет удовлетворено мое желание, так пожалей меня.

abhijñānaṃ ca rāmasya dadyā harigaṇottama ।
kṣiptām īṣikāṃ kākasya kopād ekākṣiśātanīm ॥4॥

Ты должен дать Раме опознавательный знак, о лучший из обезьян, [Рассказ о ] выпущенном стебле травы в гневе в ворону, выбившем у нее один глаз.

manaḥśilāyās tilako gaṇḍapārśve niveśitaḥ ।
tvayā pranaṣṭe tilake taṃ kila smartum arhasi ॥5॥

Красным минералом тилак на щеке (на лбу) нанесенный
Тобой, когда [мой] тилак стерся, должен ты о нем помнить.

sa vīryavān kathaṃ sītāṃ hṛtāṃ samanumanyase ।
vasantīṃ rakṣasāṃ madhye mahendravaruṇopama ॥6॥

Будучи могущественным, как ты можешь терпеть то, что Сита похищена,
Что живет она среди ракшасов, о равный великому Индре и Варуне?

eṣa cūḍāmaṇir divyo mayā suparirakṣitaḥ ।
etaṃ dṛṣṭvā prahṛṣyāmi vyasane tvām ivānagha ॥7॥

Вот чудесный камень чудамани, мной бережно сохраненный,
Глядя на него, радуюсь я в горести, словно на тебя [глядя], о безупречный.

eṣa niryātitaḥ śrīmān mayā te vārisambhavaḥ ।
ataḥ paraṃ na śakṣyāmi jīvituṃ śokalālasā ॥8॥

Возвращен тебе мной этот прославленный [камень], рожденный в воде (в море).
После этого не смогу я жить, поглощенная скорбью.

asahyāni ca duḥkhāni vācaś ca hṛdayacchidaḥ ।
rākṣasaiḥ saha saṃvāsaṃ tvatkṛte marṣayāmy aham ॥9॥

И невыносимые страдания, и речи, разрывающие сердце,
Жизнь вместе с ракшасами ради тебя [только] терплю я.

dhārayiṣyāmi māsaṃ tu jīvitaṃ śatrusūdana ।
māsād ūrdhvaṃ na jīviṣye tvayā hīnā nṛpātmaja ॥10॥

Есть у меня [только] месяц жизни, о губитель врагов,
По прошествии месяца не буду я жить, лишенная тебя, о царский сын.

ghoro rākṣasarājo 'yaṃ dṛṣṭiś ca na sukhā mayi ।
tvāṃ ca śrutvā viṣajjantaṃ na jīveyam api kṣaṇam ॥11॥

Ужасен царь ракшасов, взгляд [его] не радостен для меня.
Услышав о том, что ты [по-прежнему] привязан [ко мне], не проживу я и мгновения».

vaidehyā vacanaṃ śrutvā karuṇaṃ sāśrubhāṣitam ।
athābravīn mahātejā hanumān mārutātmajaḥ ॥12॥

Услышав слова Вайдехи, вызывающие сострадание и сказанные со слезами,
Тогда ответил ей Хануман, сын ветра, наделенный великим блеском:

tvacchokavimukho rāmo devi satyena te śape ।
rāme śokābhibhūte tu lakṣmaṇaḥ paritapyate ॥13॥

«Из-за скорби по тебе [от всего остального] отвернулся Рама, царевна, истинно клянусь тебе.
Из-за того же, что Рама поглощен скорбью, страдает Лакшмана.

dṛṣṭā kathaṃ cid bhavatī na kālaḥ pariśocitum ।
imaṃ muhūrtaṃ duḥkhānām antaṃ drakṣyasi bhāmini ॥14॥

Найдена ты [мной] с трудом, не время скорбеть.
Скоро, прекрасная, увидишь ты конец своим бедам.

tāv ubhau puruṣavyāghrau rājaputrāv aninditau ।
tvaddarśanakṛtotsāhau laṅkāṃ bhasmīkariṣyataḥ ॥15॥

Те оба тигра среди мужей, царские сыновья, безупречные,
Прилагающие усилия, чтобы найти тебя, обратят Ланку в пепел.

hatvā tu samare rakṣo rāvaṇaṃ sahabāndhavaiḥ ।
rāghavau tvāṃ viśālākṣi svāṃ purīṃ prati neṣyataḥ ॥16॥

Убив же в бою ракшаса Равану вместе с его близкими,
Оба потомка Рагху тебя, широкоглазая, в свой город заберут.

yat tu rāmo vijānīyād abhijñānam anindite ।
prītisaṃjananaṃ bhūyas tasya tvaṃ dātum arhasi ॥17॥

Но опознавательный знак, который Рама узнал бы, о безупречная,
Вызывающий радость еще для него ты должна дать [мне]».

sābravīd dattam evāho mayābhijñānam uttamam ।
etad eva hi rāmasya dṛṣṭvā yatnena bhūṣaṇam ॥18॥

Она сказала: «Дан [уже] мной великолепный опознавательный знак.
Когда увидит Рама это украшение, с усилием [сохраненное],

śraddheyaṃ hanuman vākyaṃ tava vīra bhaviṣyati ।
sa taṃ maṇivaraṃ gṛhya śrīmān plavagasattamaḥ ॥19॥

Поверит, Хануман, твоим словам, о отважный».
Тот мудрый [Хануман], лучший из обезьян, взяв тот великолепный камень,

praṇamya śirasā devīṃ gamanāyopacakrame ।
tam utpātakṛtotsāham avekṣya hariyūthapam ॥20॥

Склонив голову перед царевной, собрался в путь.
Видя, что тот вождь обезьяньих стай готовится взлететь,

vardhamānaṃ mahāvegam uvāca janakātmajā ।
aśrupūrṇamukhī dīnā bāṣpagadgadayā girā ॥21॥

Растущего (увеличивающегося в размерах), наделенного великой быстротой, сказала дочь Джанаки,
Лицо которой было залито слезами, печальная, словами, прерывающимися от слез:

hanūman siṃhasaṃkāśau bhrātarau rāmalakṣmaṇau ।
sugrīvaṃ ca sahāmātyaṃ sarvān brūyā anāmayam ॥22॥

«Хануман, подобным львам братьям Раме и Лакшмане,
И Сугриве с его советниками, всем ты должен рассказать о [моем] здоровье (благополучии).

yathā ca sa mahābāhur māṃ tārayati rāghavaḥ ।
asmād duḥkhāmbusaṃrodhāt tvaṃ samādhātum arhasi ॥23॥

Должен ты постараться, чтобы мощнорукий Рагхава
Спас меня из пучины бедствий (океана страданий).

imaṃ ca tīvraṃ mama śokavegaṃ ।
rakṣobhir ebhiḥ paribhartsanaṃ ca ।
brūyās tu rāmasya gataḥ samīpaṃ ।
śivaś ca te 'dhvāstu haripravīra ॥24॥

О силе моей жестокой скорби,
И об оскорблениях, [которым меня подвергают] эти ракшасы,
Должен ты рассказать, придя к Раме,
И да будет благополучным твой путь, о герой среди обезьян.

sa rājaputryā prativeditārthaḥ ।
kapiḥ kṛtārthaḥ parihṛṣṭacetāḥ ।
tad alpaśeṣaṃ prasamīkṣya kāryaṃ ।
diśaṃ hy udīcīṃ manasā jagāma ॥25॥

Послание царевны получивший,
Обезьяна, чья цель была достигнута, был рад.
Видя, что осталось сделать немного,
Душою отправился он на север.

Глава 41

sa ca vāgbhiḥ praśastābhir gamiṣyan pūjitas tayā ।
tasmād deśād apakramya cintayām āsa vānaraḥ ॥1॥

Уходя, он (Хануман) был почтен ею хвалебными словами.
Покинув то место, задумалась обезьяна.

alpaśeṣam idaṃ kāryaṃ dṛṣṭeyam asitekṣaṇā ।
trīn upāyān atikramya caturtha iha dṛśyate ॥2॥

«Осталось сделать немного. Нашел я черноглазую.
Помимо трех средств (sāman, dana, bheda), вижу здесь четвертое (daṇḍa).

na sāma rakṣaḥsu guṇāya kalpate ।
na danam arthopaciteṣu yujyate ।
na bhedasādhyā baladarpitā janāḥ ।
parākramas tv eṣa mameha rocate ॥3॥

Не подходит для ракшасов примирение (sāman),
Не годятся дары для тех, которыми скоплены богатства,
Не посеять рознь среди тех, кто гордится силой,
Только сила мне здесь по нраву.

na cāsya kāryasya parākramād ṛte ।
viniścayaḥ kaś cid ihopapadyate ।
hatapravīrāś ca raṇe tu rākṣasāḥ ।
kathaṃ cid īyur yad ihādya mārdavam ॥4॥

В этом деле кроме силы
Бесполезно какое-либо [иное] решение.
Ракшасы, у которых герои будут убиты в бою,
Так или иначе, смягчатся.

kārye karmaṇi nirvṛtte yo bahūny api sādhayet ।
pūrvakāryavirodhena sa kāryaṃ kartum arhati ॥5॥

Тот, кто завершив [главное] дело, завершит успешно многие [другие] дела
Без расхождения с первым (главным) делом, тот достоин делать дело.

na hy ekaḥ sādhako hetuḥ svalpasyāpīha karmaṇaḥ ।
yo hy arthaṃ bahudhā veda sa samartho 'rthasādhane ॥6॥

Не одно средство существует для выполнения даже маловажных дел.
Тот, кто знает о многообразии средств, тот способен успешно исполнить дело.

ihaiva tāvat kṛtaniścayo hy ahaṃ ।
vrajeyam adya plavageśvarālayam ।
parātmasammardaviśeṣatattvavit ।
tataḥ kṛtaṃ syān mama bhartṛśāsanam ॥7॥

[Если] я, выполнивший свое дело (досл. решение) здесь,
Пойду сейчас в обитель владыки обезьян,
Зная разницу в военной силе врагов и нашей,
Тогда будет исполнен приказ, данный мне владыкой.

kathaṃ nu khalv adya bhavet sukhāgataṃ ।
prasahya yuddhaṃ mama rākṣasaiḥ saha ।
tathaiva khalv ātmabalaṃ ca sāravat ।
sa mānayen māṃ ca raṇe daśānanaḥ ॥8॥

Как же воистину сегодня будет успешной
Жестокая битва моя с ракшасами,
Так чтобы воистину собственной могучей силой
Почтил меня в бою Десятиликий (Равана)?

tataḥ samāsādya raṇe daśānanaṃ ।
samantrivargaṃ sabalaṃ sayāyinam ।
hṛdi sthitaṃ tasya mataṃ balaṃ ca ।
sukhena mattvāhamitaḥ punar vraje ॥9॥

Тогда, встретив в бою Десятиликого (Равану)
С советниками, войском и колесничим,
В сердце установленную его мысль (стратегию) и силу,
Легко поняв, я отсюда снова улечу.

idam asya nṛśaṃsasya nandanopamam uttamam ।
vanaṃ netramanaḥkāntaṃ nānādrumalatāyutam ॥10॥

Вот того жестокого великолепный, подобный роще Нандане,
Лес, приятный для глаз и для души, с множеством разнообразных деревьев и лиан.

idaṃ vidhvaṃsayiṣyāmi śuṣkaṃ vanam ivānalaḥ ।
asmin bhagne tataḥ kopaṃ kariṣyati sa rāvaṇaḥ ॥11॥

Его уничтожу я, как огонь [уничтожает] сухой лес.
После этого уничтожения, придет в гнев Равана.

tato mahat sāśvamahārathadvipaṃ ।
balaṃ samāneṣyati rākṣasādhipaḥ ।
triśūlakālāyasapaṭṭiśāyudhaṃ ।
tato mahad yuddham idaṃ bhaviṣyati ॥12॥

Тогда владыка ракшасов пошлет войско
Великое, с конями, большими колесницами и слонами,
Вооруженное трезубцами и железными⁶⁷ копьями,
Тогда будет великая битва.

67. В оригинале использовано слово kālāyasa (досл. «из черного железа»). Согласно комментарию Голдмана, под этим словом может подразумеваться сталь.

ahaṃ ca taiḥ saṃyati caṇḍavikramaiḥ ।
sametya rakṣobhir abhaṅgavikramaḥ ।
nihatya tad rāvaṇacoditaṃ balaṃ ।
sukhaṃ gamiṣyāmi kapīśvarālayam ॥13॥

И я сойдусь с жестокосильными,
Сойдясь с ракшасами, [я], обладающий несокрушимой силой,
Истребив то войско, посланное Раваной,
Счастливо (легко) отправлюсь в обитель владыки обезьян».

tato mārutavat kruddho mārutir bhīmavikramaḥ ।
ūruvegena mahatā drumān kṣeptum athārabhat ॥14॥

Тогда подобный ветру, разгневанный сын ветра, наделенный грозной мощью,
Великой силой бедер начал тогда валить деревья.

tatas tad dhanumān vīro babhañja pramadāvanam ।
mattadvijasamāghuṣṭaṃ nānādrumalatāyutam ॥15॥

Тогда Хануман отважный, уничтожил царский парк,
Который оглашали голоса радостных птиц, где росли разнообразные деревья и лианы.

tad vanaṃ mathitair vṛkṣair bhinnaiś ca salilāśayaiḥ ।
cūrṇitaiḥ parvatāgraiś ca babhūvāpriyadarśanam ॥16॥

Тот лес с поваленными деревьями, уничтоженными прудами,
Разбитыми на куски горными вершинами, стал неприятен на вид.

nānāśakuntavirutaiḥ prabhinnasalilāśayaiḥ ।
tāmraiḥ kisalayaiḥ klāntaiḥ klāntadrumalatāyutaiḥ ॥17॥

С криками разнообразных птиц, с разрушенными прудами,
С изломанными красными веточками, с поваленными деревьями и изорванными лианами,

na babhau tad vanaṃ tatra dāvānalahataṃ yathā ।
vyākulāvaraṇā rejur vihvalā iva tā latāḥ ॥18॥

Утратил тот лес свою красоту, словно сожженный пожаром.
[Его] дрожащие лианы были подобны печальным женщинам.

latāgṛhaiś citragṛhaiś ca sāditair ।
vyālair mṛgair ārtaravaiś ca pakṣibhiḥ ।
śilāgṛhair unmathitais tathā gṛhaiḥ ।
pranaṣṭarūpaṃ tad abhūn mahad vanam ॥19॥

С разрушенными беседками и картинными залами,
С хищниками и травоядными и птицами, кричащими от боли,
С сотрясенными (разрушенными) гротами и домами (павильонами),
Утратил свою красоту великий лес.

sā vihvalāśokalatāpratānā ।
vanasthalī śokalatāpratānā ।
jātā daśāsyapramadāvanasya ।
kapērbalāddhi pramadāvanasya ॥20॥

[Прежде] покрытое дрожащими лианами ашоки,
Это лесистое место, бывшее местом развлечений для жен Раваны,
Стало покрытым лианами печали
Благодаря силе обезьяны (Ханумана), защиты женщины (Ситы).

tataḥ sa kṛtvā jagatīpater mahān ।
mahad vyalīkaṃ manaso mahātmanaḥ ।
yuyutsur eko bahubhir mahābalaiḥ ।
śriyā jvalaṃs toraṇam āśritaḥ kapiḥ ॥21॥

Тогда тот великий (Хануман) сделав царю (Раване)
Великую неприятность для души великого духом (Раваны),
Желая сразиться один со многими обладающими великой силой,
Сияющий доблестью, оперся на арку обезьяна.

Глава 42

tataḥ pakṣininādena vṛkṣabhaṅgasvanena ca ।
babhūvus trāsasambhrāntāḥ sarve laṅkānivāsinaḥ ॥1॥

Тогда из-за криков птиц, из-за треска ломаемых деревьев
Растерялись от страха все обитатели Ланки.

vidrutāś ca bhayatrastā vinedur mṛgapakṣuṇaḥ ।
rakṣasāṃ ca nimittāni krūrāṇi pratipedire ॥2॥

Мечущиеся в разные стороны, дрожащие от страха, кричали звери и птицы,
Ужасные предзнаменования явились ракшасам.

tato gatāyāṃ nidrāyāṃ rākṣasyo vikṛtānanāḥ ।
tad vanaṃ dadṛśur bhagnaṃ taṃ ca vīraṃ mahākapim ॥3॥

Тогда уродливые ракшаси, пробудившиеся от сна,
Увидели тот лес поломанный и ту отважную великую обезьяну.

sa tā dṛṣṭva mahābāhur mahāsattvo mahābalaḥ ।
cakāra sumahad rūpaṃ rākṣasīnāṃ bhayāvaham ॥4॥

Увидев их (ракшаси) тот мощнорукий, многодоблестный, многосильный
Принял огромный облик (стал огромным), пугающий ракшаси.

tatas tu girisaṃkāśam atikāyaṃ mahābalam ।
rākṣasyo vānaraṃ dṛṣṭvā papracchur janakātmajām ॥5॥

Тогда подобную горе, с огромным телом, наделенную великой мощью
Обезьяну увидев, ракшаси спросили дочь Джанаки:

ko 'yaṃ kasya kuto vāyaṃ kiṃnimittam ihāgataḥ ।
kathaṃ tvayā sahānena saṃvādaḥ kṛta ity uta ॥6॥

«Кто он? Чей и откуда он? По какой причине пришел сюда?
Как (о чем) с тобой он беседовал?

ācakṣva no viśālākṣi mā bhūt te subhage bhayam ।
saṃvādam asitāpāṅgi tvayā kiṃ kṛtavān ayam ॥7॥

Поведай нам, широкоглазая, пусть не будет у тебя страха, счастливая.
Почему с тобой он беседовал, черноокая?»

athābravīt tadā sādhvī sītā sarvāṅgaśobhanā ।
rakṣasāṃ kāmarūpāṇāṃ vijñāne kā gatir mama ॥8॥

Сказала тогда добродетельная Сита, прекрасная всем телом:
«Откуда мне знать о ракшасах, умеющих менять облик по собственной воле?

yūyam evāsya jānīta yo 'yaṃ yad vā kariṣyati ।
ahir eva hy aheḥ pādān vijānāti na saṃśayaḥ ॥9॥

Это вы должны знать, кто он и что будет делать.
Ибо только змея узнает движение (досл. стопы) змеи, без сомнения.

aham apy atibhītāsmi nainaṃ jānāmi ko hy ayam ।
vedmi rākṣasam evainaṃ kāmarūpiṇam āgatam ॥10॥

Я тоже очень испугана, я его не знаю, кто это?
Знаю (полагаю), что это пришел ракшас, свободно меняющий облик».

vaidehyā vacanaṃ śrutvā rākṣasyo vidrutā drutam ।
sthitāḥ kāś cid gatāḥ kāś cid rāvaṇāya niveditum ॥11॥

Услышав слова Вайдехи, ракшаси быстро разделились –
Одни остались [на месте], другие пошли рассказать [о случившемся] Раване.

rāvaṇasya samīpe tu rākṣasyo vikṛtānanāḥ ।
virūpaṃ vānaraṃ bhīmam rāvaṇaya nyavediṣuḥ ॥12॥

[Придя] к Раване, ракшаси с уродливыми лицами,
О чудовищной, вызывающей ужас обезьяне поведали Раване:

aśokavanikā madhye rājan bhīmavapuḥ kapiḥ ।
sītayā kṛtasaṃvādas tiṣṭhaty amitavikramaḥ ॥13॥

«Среди рощи ашоки, о царь, обезьяна, ужасная телом,
Говорившая с Ситой, стоит, обладающая бескрайней мощью.

na ca taṃ jānakī sītā hariṃ hariṇalocaṇā ।
asmābhir bahudhā pṛṣṭā nivedayitum icchati ॥14॥

И о той обезьяне Сита ланеокая
Нами много расспрошенная, не хочет поведать.

vāsavasya bhaved dūto dūto vaiśravaṇasya vā ।
preṣito vāpi rāmeṇa sītānveṣaṇakāṅkṣayā ॥15॥

Должно быть, это посланник Васавы (Индры) или Вайшраваны (Куберы),
Или послана она Рамой, который желает найти Ситу.

tenaivādbhutarūpeṇa yat tat tava manoharam ।
nānāmṛgagaṇākīrṇaṃ pramṛṣṭaṃ pramadāvanam ॥16॥

Этой [обезьяной], обладающей удивительным обликом, твой пленительный
Лес близ женских покоев, наполненный разнообразными зверями, уничтожен.

na tatra kaś cid uddeśo yas tena na vināśitaḥ ।
yatra sā jānakī devī sa tena na vināśitaḥ ॥17॥

Нет там какого-либо места, которое бы не было уничтожено этой [обезьяной],
Там, где царевна Джанаки, той [обезьяной] то [место] не было уничтожено.

jānakīrakṣaṇārthaṃ vā śramād vā nopalakṣyate ।
atha vā kaḥ śramas tasya saiva tenābhirakṣitā ॥18॥

Или чтобы оберечь Джанаки, или из-за усталости не обратил он [на это место] внимания.
Но какая усталость [может быть] у него? Это ее он охранял.

cārupallavapatrāḍhyaṃ yaṃ sītā svayam āsthitā ।
pravṛddhaḥ śiṃśapāvṛkṣaḥ sa ca tenābhirakṣitaḥ ॥19॥

Не тронуто им зрелое дерево симшапы (ашоки),
Изобилующее прекрасными побегами и листвой, где Сита сама находилась.

tasyograrūpasyograṃ tvaṃ daṇḍam ājñātum arhasi ।
sītā sambhāṣitā yena vanaṃ tena vināśitam ॥20॥

Эту [обезьяну], обладающую грозным обликом, которая говорила с Ситой,
Которой уничтожена роща, ты должен приказать [подвергнуть] суровой каре.

manaḥparigṛhītāṃ tāṃ tava rakṣogaṇeśvara ।
kaḥ sītām abhibhāṣeta yo na syāt tyaktajīvitaḥ ॥21॥

Кто заговорит с Ситой, которую ты, владыка орд ракшасов,
Мысленно [уже] взял в жены, который не будет готовым расстаться с жизнью?».

rākṣasīnāṃ vacaḥ śrutvā rāvaṇo rākṣaseśvaraḥ ।
hutāgnir iva jajvāla kopasaṃvartitekṣaṇaḥ ॥22॥

Услышав слова ракшаcи, Равана, владыка ракшасов,
Запылал, подобно жертвенному огню, гневно вращая глазами.

tasya kruddhasya netrābhyāṃ prāpatannāsrabindavaḥ ।
dīptābhyāmiva dīpābhyāṃ sārciṣaḥ snehabindavaḥ ॥23॥

Из обоих глаз его, разгневанного, упали капли слез,
Словно из двух горящих светильников – капли горящего масла.

ātmanaḥ sadṛśāñ śūrān kiṃkarān nāma rākṣasān ।
vyādideśa mahātejā nigrahārthaṃ hanūmataḥ ॥24॥

Себе подобным отважным ракшасам, называемым кинкарами⁶⁸ (слугами),
Повелел наделенный великой мощью (Равана) схватить Ханумана.

68. Согласно комментарию Голдмана kiṃkara – класс ракшасов (см. комментарий на стр. 469, строфа 23).

teṣām aśītisāhasraṃ kiṃkarāṇāṃ tarasvinām ।
niryayur bhavanāt tasmāt kūṭamudgarapāṇayaḥ ॥25॥

Восемьдесят тысяч тех быстрых кинкар
Отправились из того дворца, сжимая в руках молоты и палицы.

mahodarā mahādaṃṣṭrā ghorarūpā mahābalāḥ ।
yuddhābhimanasaḥ sarve hanūmadgrahaṇonmukhāḥ ॥26॥

С огромными животами, с огромными клыками, обладающие грозным обликом и великой силой,
Жаждущие битвы все, обращенные к пленению Ханумана.

te kapiṃ taṃ samāsādya toraṇastham avasthitam ।
abhipetur mahāvegāḥ pataṃgā iva pāvakam ॥27॥

Приблизившись к той обезьяне, находящейся рядом с аркой (входными воротами),
Они бросились на него, стремительные, словно мошки на пламя.

te gadābhir vicitrābhiḥ parighaiḥ kāñcanāṅgadaiḥ ।
ājagmur vānaraśreṣṭhaṃ śarair ādityasaṃnibhaiḥ ॥28॥

Двинулись они на лучшего из обезьян с разнообразными палицами,
Железными дубинами с золотыми навершьями и стрелами, [блеском] подобными солнцу.

mudgaraiḥ paṭṭiśaiḥ śūlaiḥ prāsatomarapāṇayaḥ ।
parivārya hanūmantaṃ sahasā tasthuragrataḥ ॥29॥

С дубинами, трезубцами, копьями, дротиками и пиками в руках,
Окружив Ханумана быстро, встали они перед [ним].

hanūmān api tejasvī śrīmān parvatasaṃnibhaḥ ।
kṣitāv āvidhya lāṅgūlaṃ nanāda ca mahādhvanim ॥30॥

Хануман же доблестный, славный подобный горе,
Ударив хвостом по земле, издал громкий рев.

sa bhūtvā tu mahākāyo hanuman mārutātmajaḥ ।
puccham āsphoṭayāmāsa laṅkāṃ śabdena pūrayan ॥31॥

Увеличившись в размерах (став великотелым), Хануман, сын ветра,
Ударил хвостом, наполняя Ланку звуком.

tasyāsphoṭitaśabdena mahatā sānunādinā ।
petur vihaṃgā gaganād uccaiś cedamaghoṣayat ॥32॥

От звука удара его [хвоста] громкого, отзывающегося эхом,
Упали птицы с неба, и громко [Хануман] провозгласил:

jayatyatibalo rāmo lakṣmaṇaśca mahābalaḥ ।
rājā jayati sugrīvo rāghaveṇābhipālitaḥ ॥33॥

«Победа могучему Раме и Лакшмане, обладающему великой мощью!
Победа царю Сугриве, который находится под защитой Рамы!

dāso 'haṃ kosalendrasya rāmasyākliṣṭakarmaṇaḥ ।
hanumāñśatrusainyānāṃ nihantā mārutātmajaḥ ॥34॥

Я слуга владыки Косалы, Рамы, неутомимого в деяниях,
Хануман, губитель вражеских ратей, сын ветра!

na rāvaṇasahasraṃ me yuddhe pratibalaṃ bhavet ।
śilābhiś ca praharataḥ pādapaiśca sahasraśaḥ ॥35॥

[Даже] тысяча Раван в бою не устоит против меня в битве,
Когда мечу я камни и деревья тысячами!

ardayitvā purīṃ laṅkām abhivādya ca maithilīm ।
samṛddhārtho gamiṣyāmi miṣatāṃ sarvarakṣasām ॥36॥

Сотряся Ланку и поговорив с Майтхили,
Достигший своей цели, уйду я на глазах у всех ракшасов».

tasya saṃnādaśabdena te 'bhavan bhayaśaṅkitāḥ ।
dadṛśuś ca hanūmantaṃ saṃdhyāmegham ivonnatam ॥37॥

Из-за его рева те [ракшасы] были в страхе и растерянности.
И смотрели они на Ханумана, который возвышался [над ними] подобно туче в сумерках.

svāmisaṃdeśaniḥśaṅkās tatas te rākṣasāḥ kapim ।
citraiḥ praharaṇair bhīmair abhipetus tatas tataḥ ॥38॥

[Но] освободившиеся от страха из-за приказа господина, тогда те ракшасы на обезьяну
Набросились со всех сторон с разнообразным ужасным оружием.

sa taiḥ parivṛtaḥ śūraiḥ sarvataḥ sa mahābalaḥ ।
āsasādāyasaṃ bhīmaṃ parighaṃ toraṇāśritam ॥39॥

Окруженный со всех сторон теми отважными, тот великомощный (Хануман)
Схватил ужасную железную балку, которая была у арки (видимо, которой запирались ворота в арке).

sa taṃ parigham ādāya jaghāna rajanīcarān ।
sapannagam ivādāya sphurantaṃ vinatāsutaḥ ॥40॥

Взяв ту железную балку, он стал убивать ракшасов,
Подобный сыну Винаты (Гаруде), схватившему дрожащую (корчащуюся) змею.

vicacārāmbare vīraḥ parigṛhya ca mārutiḥ ।
sūdayamāsa vajreṇa daityān iva sahasradṛk ॥41॥

Летал в небе отважный сын ветра, сжимая [железную балку]
Как тысячеглазый Индра ваджрой поражал дайтьев.

sa hatvā rakṣasān vīraḥ kiṃkarān mārutātmajaḥ ।
yuddhākāṅkṣī punar vīras toraṇaṃ samupasthitaḥ ॥42॥

Тот отважный сын ветра, убив ракшасов-кинкар,
Желающий битвы снова отважный встал на арке.

tatas tasmād bhayān muktāḥ kati cit tatra rākṣasāḥ ।
nihatān kiṃkarān sarvān rāvaṇāya nyavedayan ॥43॥

Освобожденные от того страха несколько [уцелевших] ракшасов,
Поведали Раване о том, что убиты все кинкары.

sa rākṣasānāṃ nihataṃ mahābalaṃ ।
niśamya rājā parivṛttalocanaḥ ।
samādideśāpratimaṃ parākrame ।
prahastaputraṃ samare sudurjayam ॥44॥

Когда царь услышал, что перебито
Великое воинство ракшасов, завращал он глазами [в гневе],
Отправил он сына Прахасты (Джамбумали),
Несравненного в доблести, неодолимого в битве.

Глава 43

tataḥ sa kiṃkarān hatvā hanūmān dhyānam āsthitaḥ ।
vanaṃ bhagnaṃ mayā caityaprāsādo na vināśitaḥ ॥1॥

Тогда, перебив кинкар, Хануман погрузился в размышления:
«Разорил я лес, [но] не разрушил дворец-святилище⁶⁹».

69. У Голдмана толкуется как «дворец, имеющий форму чайтьи (ступы)». У него же приводится интерпретация выражения caityaprāsāda как «храм» (см. комментарий на стр. 391, строфа 15)

tasmāt prāsādam adyaivam imaṃ vidhvaṃsayāmy aham ।
iti saṃcintya hanumān manasā darśayan balam ॥2॥

«Потому этот дворец сейчас я разрушу» Так подумав про себя, Хануман выказал силу,

caityaprāsādam utlutya meruśṛṅgam ivonnatam ।
āruroha hariśreṣṭho hanūmān mārutātmajaḥ ॥3॥

Запрыгнув на святилище-дворец, который возвышался, подобно пику горы Меру.
Поднялся [на него] лучший из обезьян Хануман, сын ветра,

āruhya girisaṃkāśaṃ prāsādaṃ hariyūthapaḥ ।
babhau sa sumahātejāḥ pratisūrya ivoditaḥ ॥4॥

Поднявшись на дворец, подобный горе, вождь обезьяньих стай
Обладающий великой мощью, был подобен второму солнцу.

sampradhṛṣya tu durdharṣaś caityaprāsādam unnatam ।
hanūmān prajvalaṃl lakṣmyā pāriyātropamo 'bhavat ॥5॥

Разрушив же высокий святилище-дворец, непобедимый
Хануман, сияющий великолепием, был подобен [горе] Париятре⁷⁰

70. См. комментарий Голдмана (стр. 469, строфа 3)

sa bhūtvā sumahākāyaḥ prabhāvān mārutātmajaḥ ।
dhṛṣṭam āsphoṭayām āsa laṅkāṃ śabdena pūrayan ॥6॥

Увеличившись в размерах (став огромным), из своей мощи сын ветра
Бесстрашно стал рушить [дворец], наполняя Ланку шумом.

tasyāsphoṭitaśabdena mahatā śrotraghātinā ।
petur vihaṃgamās tatra caityapālāśca mohitāḥ ॥7॥

От громкого оглушительного шума, который он производил, разрушая [дворец]
Упали птицы [с неба], и были поражены (упали без сознания) охранники святилища (-дворца).

astravijjayatāṃ rāmo lakṣmaṇaśca mahābalaḥ ।
rājā jayati sugrīvo rāghaveṇābhipālitaḥ ॥8॥

«Победа великому лучнику (или «владеющему оружием богов») Раме и могучему Лакшмане!
Победа царю Сугриве, находящемуся под защитой Рагхавы!

dāso 'haṃ kosalendrasya rāmasyākliṣṭakarmaṇaḥ ।
hanumāñ śatrusainyānāṃ nihantā mārutātmajaḥ ॥9॥

Я слуга владыки Косалы, Рамы, неутомимого в деяниях,
Хануман, губитель вражеских ратей, сын ветра.

na rāvaṇasahasraṃ me yuddhe pratibalaṃ bhavet ।
śilābhis tu praharataḥ pādapaiś ca sahasraśaḥ ॥10॥

«Тысяча Раван не выстоит против меня в битве,
Когда я мечу камни и деревья тысячами.

ardayitvā purīṃ laṅkām abhivādya ca maithilīm ।
samṛddhārtho gamiṣyāmi miṣatāṃ sarvarakṣasām ॥11॥

Сотряся (Разрушив) Ланку и поговорив с Майтхили,
Достигший своей цели, уйду я на глазах у всех ракшасов».

evam uktvā mahākayaś caityastho hariyūthapaḥ ।
nanāda bhīmanirhrādo rakṣasāṃ janayan bhayam ॥12॥

Так сказав, великий телом, стоящий на святилище вождь обезьяньих стай
Издал устрашающий рык, рождая страх у ракшасов.

tena nādena mahatā caityapālāḥ śataṃ yayuḥ ।
gṛhītvā vividhān astrān prāsān khaḍgān paraśvadhān ॥13॥

На этот мощный рык охранники святилища вышли сотней,
Взяв разнообразное оружие – дротики, мечи, боевые топоры.

visṛjanto mahākayā mārutiṃ paryavārayan ।
te gadābhir vicitrābhiḥ parighaiḥ kāñcanāṅgadaiḥ ॥14॥

Окружая сына ветра, огромные телом метнули [в него].
Они c различными палицами и железными булавами с золотыми навершьями

ājagmur vānaraśrēṣṭhaṃ bāṇaiś cādityasannibhaiḥ ।
āvarta iva gaṅgāyāstoyasya vipulo mahān ॥15॥

Приблизились к лучшему из обезьян со стрелами, [сияющими] подобно солнцу,
Словно великий широкий водоворот в водах Ганга,

parikṣipya hariśreṣṭhaṃ sa babhau rakṣasāṃ gaṇaḥ ।
tato vātātmajaḥ kruddho bhīmarūpaṃ samāsthitaḥ ॥16॥

Окружив лучшего из обезьян, выглядел тот отряд ракшасов.
Тогда сын ветра, разгневанный, принял ужасный облик.

prāsādasya mahāṃs tasya stambhaṃ hemapariṣkṛtam ।
utpāṭayitvā vegena hanūmān mārutātmajaḥ ॥17॥

Огромную колонну дворца, украшенную золотом
С силой подняв, Хануман, сын ветра,

tatas taṃ bhrāmayām āsa śatadhāraṃ mahābalaḥ ।
tatra cāgniḥ samabhavat prāsādaś cāpy adahyata ॥18॥

Тогда стал вертеть [ее], имеющую сотню концов (подобную ваджре) наделенный великой силой,
И там возник огонь, и дворец запылал.

dahyamānaṃ tato dṛṣṭvā prāsādaṃ hariyūthapaḥ ।
sa rākṣasaśataṃ hatvā vajreṇendra ivāsurān ॥19॥

Увидев горящий дворец, вождь обезьяньих стай,
Перебив сотню ракшасов, словно Индра ваджрой асуров,

antarikṣasthitaḥ śrīmān idaṃ vacanam abravīt ।
mādṛśānāṃ sahasrāṇi visṛṣṭāni mahātmanām ॥20॥

Паря в воздухе, доблестный, сказал такие слова:
«Тысячи посланы великих духом, подобных мне,

balināṃ vānarendrāṇāṃ sugrīvavaśavartinām ।
aṭanti vasudhāṃ kṛtsnāṃṅ vayam anye ca vānarāḥ ॥21॥

Могучих владык обезьян, верных слуг Сугривы.
Обошли всю землю мы и другие обезьяны.

daśanāgabalāḥ kecit kecid daśaguṇottarāḥ ।
kecin nāgasahasrasya babhūvus tulyavikramāḥ ॥22॥

Некоторые сильны, словно десять слонов, некоторые в десять раз сильнее,
Некоторые были равны в мощи тысяче слонов.

santi caughabalāḥ kecit kecid vāyubalopamāḥ ।
aprameyabalāḥ kecit tatrāsan hariyūthapāḥ ॥23॥

Есть некоторые мощные словно поток, некоторые по мощи равные ветру,
Мощь некоторых безмерна – [таковы] там были вожди обезьяньих стай.

īdṛgvidhais tu haribhir vṛto dantanakhāyudhaiḥ ।
śataiḥ śatasahasraiś ca koṭībhiś cāyutair api ॥24॥

Окруженный такими обезьянами, вооруженными клыками и когтями,
Сотнями, сотнями тысяч, десятками миллионов и десятками тысяч,

āgamiṣyati sugrīvaḥ sarveṣāṃ vo niṣūdanaḥ ।
neyam asti purī laṅkā na yūyaṃ na ca rāvaṇaḥ ।
yasya tv ikṣvākuvīreṇa baddhaṃ vairaṃ mahātmanā ॥25॥

Придет Сугрива, который уничтожит вас всех.
Не будет ни города Ланки, ни вас, ни Раваны,
У которого завязана вражда с великим духом героем из рода Икшваку».

Глава 44

saṃdiṣṭo rākṣasendreṇa prahastasya suto balī ।
jambumālī mahādaṃṣṭro nirjagāma dhanurdharaḥ ॥1॥

По приказу владыки ракшасов могучий сын Прахасты
Джамбумалин с огромными клыками, вышел, вооруженный луком.

raktamālyāmbaradharaḥ sragvī rucirakuṇḍalaḥ ।
mahān vivṛttanayanaś caṇḍaḥ samaradurjayaḥ ॥2॥

В красных гирляндах и одеждах, с венком, с сияющими серьгами
Огромный, с округленными глазами, свирепый, трудноодолимый в битве.

dhanuḥ śakradhanuḥprakhyaṃ mahad rucirasāyakam ।
visphārayāṇo vegena vajrāśanisamasvanam ॥3॥

Лук, подобный луку Шакры, великий, со сверкающими стрелами
Натягивающий с силой, звучащий подобно молнии Индры.

tasya visphāraghoṣeṇa dhanuṣo mahatā diśaḥ ।
pradiśaś ca nabhaś caiva sahasā samapūryata ॥4॥

Звуком натягивания того великого лука [все] стороны света,
[Все] направления и небо внезапно наполнились.

rathena kharayuktena tam āgatam udīkṣya saḥ ।
hanūmān vegasaṃpanno jaharṣa ca nanāda ca ॥5॥

Видя его, едущего на колеснице, запряженной ослами,
Хануман, наделенный мощью, обрадовался и закричал.

taṃ toraṇaviṭaṅkasthaṃ hanūmantaṃ mahākapim ।
jambumālī mahātejā vivyādha niśitaiḥ śaraiḥ ॥6॥

Стоящего на вершине арки ворот⁷¹ великую обезьяну Ханумана
Джамбумалин, наделенный великой мощью, поразил острыми стрелами.

71. См. у Голдмана строфа 42.6 и комментарий

ardhacandreṇa vadane śirasy ekena karṇinā ।
bāhvor vivyādha nārācair daśabhis tu kapīśvaram ॥7॥

[Одной] стрелой, подобной полумесяцу, в лицо, одной [стрелой] с колючками (с ушами) в голову,
В обе руки поразил десятью стрелами владыку обезьян.

tasya tac chuśubhe tāmraṃ śareṇābhihataṃ mukham ।
śaradīvāmbujaṃ phullaṃ viddhaṃ bhāskararaśminā ॥8॥

Его (Ханумана) лицо, медно-красное, пораженное стрелой, стало подобным
Раскрытому лотосу осенью, озаренному лучами солнца.

tattasya raktaṃ raktena rañjitaṅ śuśubhe mukham ।
yathākāśe mahāpadmaṃ siktaṃ kāñcanabindubhiḥ ॥9॥

Его лицо красное, красным окрашенное, стало подобным
Великому лотосу в небе, окропленному золотыми каплями⁷².

72. Вариант: candanabindubhiḥ - каплями сандала (сандаловой пасты).

cukopa bāṇābhihato rākṣasasya mahākapiḥ ।
tataḥ pārśve 'tivipulāṃ dadarśa mahatīṃ śilām ॥10॥

Разгневалась пораженная стрелою ракшаса великая обезьяна.
Тогда рядом увидел [Хануман] огромный, очень широкий камень.

tarasā tāṃ samutpāṭya cikṣepa balavad balī ।
tāṃ śarair daśabhiḥ kruddhas tāḍayām āsa rākṣasaḥ ॥11॥

Быстро схватив его, с силой метнул могучий.
Его (камень) десятью стрелами поразил разгневанный ракшас.

vipannaṃ karma tad dṛṣṭvā hanūmāṃś caṇḍavikramaḥ ।
sālaṃ vipulam utpāṭya bhrāmayām āsa vīryavān ॥12॥

Видя, что это дело не удалось, Хануман, наделенный свирепой (неистовой) мощью,
Схватив огромное дерево сала, стал вращать [его], могучий.

bhrāmayantaṃ kapiṃ dṛṣṭvā sālavṛkṣaṃ mahābalam ।
cikṣepa subahūn bāṇāñ jambumālī mahābalaḥ ॥13॥

Видя могучую обезьяну, вращающую деревом сала,
Выпустил могучий Джамбумалин множество стрел.

sālaṃ caturbhir ciccheda vānaraṃ pañcabhir bhuje ।
urasy ekena bāṇena daśabhis tu stanāntare ॥14॥

Рассек он [дерево] сала четырьмя, обезьяну в руку [поразил] пятью,
В грудь одной стрелой, десятью же – в середину груди (между сосками).

sa śaraiḥ pūritatanuḥ krodhena mahatā vṛtaḥ ।
tameva parighaṃ gṛhya bhrāmayāmāsa vegitaḥ ॥15॥

Он, чье тело было утыкано (наполнено) стрелами, объятый великим гневом
Схватив железную балку, стал размахивать [ею], стремительный (возбужденный).

ativego 'tivegena bhrāmayitvā balotkaṭaḥ ।
parighaṃ pātayām āsa jambumāler mahorasi ॥16॥

Очень быстрый очень быстро завращав [ее], могучий,
Железную балку швырнул в огромную грудь Джамбумалина.

tasya caiva śiro nāsti na bāhū jānunī na ca ।
na dhanur na ratho nāśvās tatrādṛśyanta neṣavaḥ ॥17॥

Нет [теперь] у него (Джамбумалина) ни головы, ни рук, ни коленей.
Не видно там ни лука, ни колесницы, ни коней (ослов), ни стрел.

sa hatas tarasā tena jambumālī mahārathaḥ ।
papāta nihato bhūmau cūrṇitāṅga iva drumaḥ ॥18॥

Им (Хануманом) стремительно убитый великий воин Джамбумалин
Упал замертво на землю, словно срубленное дерево.

jambumāliṃ sunihataṃ kiṃkarāṃś ca mahābalān ।
cukrodha rāvaṇaḥ śrutvā krodhasaṃraktalocanaḥ ॥19॥

О том, что убиты Джамбумалин и кинкары могучие,
Услышав, Равана разгневался, и глаза его покраснели от гнева.

sa roṣasaṃvartitatāmralocanaḥ ।
prahastaputre nihate mahābale ।
amātyaputrān ativīryavikramān ।
samādideśāśu niśācareśvaraḥ ॥20॥

Он, чьи покрасневшие глаза завращались от гнева,
После того, как был убит могучий сын Прахасты,
Сыновьям советников, наделенным мужеством и силой,
Тут же отдал приказ [выступить против Ханумана] владыка ракшасов.

Глава 45

tatas te rākṣasendreṇa coditā mantriṇaḥ sutāḥ ।
niryayur bhavanāt tasmāt sapta saptārcivarcasaḥ ॥1॥

И вот те сыновья советников по приказу владыки ракшасов
Вышли из того дворца семеро, сияющие, подобно пламени.

mahābalaparīvārā dhanuṣmanto mahābalāḥ ।
kṛtāstrāstravidāṃ śreṣṭhāḥ parasparajayaiṣiṇaḥ ॥2॥

Сопровождаемые огромным войском, вооруженные луками, обладающие великой силой,
Искусные лучники, лучшие из владеющих искусством стрельбы, желающие превзойти друг друга,

hemajālaparikṣiptair dhvajavadbhiḥ patākibhiḥ ।
toyadasvananirghoṣair vājiyuktair mahārathaiḥ ॥3॥

На огромных колесницах, запряженных конями, звучащими (чье ржание) подобно голосу тучи,
Украшенными золотыми сетками, с флагами и знаменами.

taptakāñcanacitrāṇi cāpāny amitavikramāḥ ।
visphārayantaḥ saṃhṛṣṭās taḍidvanta ivāmbudāḥ ॥4॥

Натягивая луки, украшенные расплавленным золотом,
[Они], наделенные неизмеримой мощью, обрадованные, были подобны тучам с молниями.

jananyas tās tatas teṣāṃ viditvā kiṃkarān hatān ।
babhūvuḥ śokasambhrāntāḥ sabāndhavasuhṛjjanāḥ ॥5॥

Однако их матери, зная, что убиты кинкары,
Были охвачены скорбью вместе с родственниками и друзьями.

te parasparasaṃgharṣāt taptakāñcanabhūṣaṇāḥ ।
abhipetur hanūmantaṃ toraṇastham avasthitam ॥6॥

Они (сыновья советников) из соперничества друг с другом, в украшениях из расплавленного золота,
Набросились на Ханумана, который стоял на арке.

sṛjanto bāṇavṛṣṭiṃ te rathagarjitaniḥsvanāḥ ।
pravṛṭkāla ivāmbhodā vicerur nairṛtāmbudāḥ ॥7॥

Выпуская дождь стрел, грохочущие колесницами,
Помчались тучи ракшасов, словно тучи в пору дождей.

avakīrṇas tatas tābhir hanūmāñ śaravṛṣṭibhiḥ ।
abhavat saṃvṛtākāraḥ śailarāḍ iva vṛṣṭibhiḥ ॥8॥

Тогда покрытый дождем их стрел, Хануман
Стал невидимым, подобно царю гор (Химавату) под дождями.
(Тогда Хануман скрылся под дождем их стрел,
Подобно царю гор Химавату под ливнями).

sa śarān vañcayām āsa teṣām āśucaraḥ kapiḥ ।
rathavegāṃś ca vīrāṇāṃ vicaran vimale 'mbare ॥9॥

Уклонилась от стрел обезьяна, стремительная в действиях,
И быстрых колесниц отважных [ракшасов], взлетев в чистое небо.

sa taiḥ krīḍan dhanuṣmadbhir vyomni vīraḥ prakāśate ।
dhanuṣmadbhir yathā meghair mārutaḥ prabhur ambare ॥10॥

Играя с теми лучниками, в небе был виден отважный [Хануман],
Как сильный ветер в небе [играет] с тучами, пересеченными радугой.

sa kṛtvā ninadaṃ ghoraṃ trāsayaṃs tāṃ mahācamūm ।
cakāra hanumān vegaṃ teṣu rakṣaḥsu vīryavān ॥11॥

Издав громкий крик, испугал он то великое войско,
Обрушился отважный Хануман на тех ракшасов.

talenābhihanat kāṃś cit pādaiḥ kāṃś cit paraṃtapaḥ ।
muṣṭinābhyahanat kāṃś cin nakhaiḥ kāṃś cid vyadārayat ॥12॥

Одних бил ладонями, других ступнями губитель врагов,
Одних бил кулаком, других разрывал когтями.

pramamāthorasā kāṃś cid ūrubhyām aparān kapiḥ ।
ke cit tasyaiva nādena tatraiva patitā bhuvi ॥13॥

Сокрушала обезьяна одних грудью, других бедрами,
Некоторые от его крика тут же пали на землю.

tatas teṣv avapanneṣu bhūmau nipatiteṣu ca ।
tat sainyam agamat sarvaṃ diśo daśa bhayārditam ॥14॥

После того, как они были повержены и пали на землю,
Все то войско [ракшасов], терзаемое страхом, бежало в десяти направлениях (во все стороны).

vinedur visvaraṃ nāgā nipetur bhuvi vājinaḥ ।
bhagnanīḍadhvajacchatrair bhūś ca kīrṇābhavad rathaiḥ ॥15॥

Трубили невлад слоны, пали на землю кони,
И земля была покрыта колесницами с разбитыми сиденьями, знаменами и зонтами.

sravatā rudhireṇātha sravantyo darśitāḥ pathi ।
vividhaiś ca svanair laṅkā nanāda vikṛtaṃ tadā ॥16॥

От текущей крови тогда потоки были видны на дороге,
Тогда Ланка огласилась ужасно различными криками [ракшасов].

sa tān pravṛddhān vinihatya rākṣasān ।
mahābalaś caṇḍaparākramaḥ kapiḥ ।
yuyutsur anyaiḥ punar eva rākṣasais ।
tad eva vīro 'bhijagāma toraṇam ॥17॥

Уничтожив тех могучих ракшасов,
Обезьяна, обладающая великой мощью и свирепая в доблести,
Желая снова сразиться с иными ракшасами,
Отважная вернулась на арку.

Глава 46

hatān mantrisutān buddhvā vānareṇa mahātmanā ।
rāvaṇaḥ saṃvṛtākāraś cakāra matim uttamām ॥1॥

Узнав, что убиты сыновья советников великой духом обезьяной,
Равана, скрыв свои чувства, придумал новое решение.

sa virūpākṣayūpākṣau durdharaṃ caiva rākṣasaṃ ।
praghasaṃ bhāsakarṇaṃ ca pañca senāgranāyakān ॥2॥

Пять полководцев – Вирупакшу и Юпакшу,
А также ракшаса Дурдхару, Прагхасу и Бхасакарну

saṃdideśa daśagrīvo vīrān nayaviśāradān ।
hanūmadgrahaṇe 'vyagrān vāyuvegasamān yudhi ॥3॥

Отважных, искусных в управлении (войсками), не теряющих спокойствия и быстрых в битве подобно ветру,
Послал Дашагрива схватить Ханумана.

yāta senāgragāḥ sarve mahābalaparigrahāḥ ।
savājirathamātaṅgāḥ sa kapiḥ śāsyatām iti ॥4॥

«Идите, полководцы все, вместе с великим войском,
С конями, колесницами и слонами. Да будет наказана (схвачена) эта обезьяна.

yattaiś ca khalu bhāvyaṃ syāt tam āsādya vanālayam ।
karma cāpi samādheyaṃ deśakālāvirodhitam ॥5॥

Должно соблюдать осторожность, приблизившись к тому лесному жителю,
И действия, которые будут предприняты [вами], не должны расходиться с местом и временем.

na hy ahaṃ taṃ kapiṃ manye karmaṇā prati tarkayan ।
sarvathā tan mahad bhūtaṃ mahābalaparigraham ॥6॥

Ибо размышляя о [его] действиях, не думаю я, что это обезьяна.
Судя по всему, это великое существо, наделенное огромной силой.

vānaro 'yam iti jñātvā na hi śuddhyati me manaḥ ।
naivāhaṃ taṃ kapiṃ manye yatheyaṃ prastutā kathā ॥7॥

Узнав, что это обезьяна, не удовлетворен мой ум.
Не думаю я, что это обезьяна, как о ней было рассказано.

bhaved indreṇa vā sṛṣṭam asmadarthaṃ tapobalāt ।
sanāgayakṣagandharvā devāsuramaharṣayaḥ ॥8॥

Или, может быть, Индрой сотворен [он] посредством аскетической силы, ради нас (ради нашей погибели).
Девы, асуры и великие риши вместе с нагами, якшами и гандхарвами,

yuṣmābhiḥ sahitaiḥ sarvair mayā saha vinirjitāḥ ।
tair avaśyaṃ vidhātavyaṃ vyalīkaṃ kiṃ cid eva naḥ ॥9॥

Вместе с вами со всеми мной были побеждены.
Ими, несомненно, должно было быть предпринято нечто, неприятное нам.

tad eva nātra saṃdehaḥ prasahya parigṛhyatām ।
yāta senāgragāḥ sarve mahābalaparigrahāḥ ॥10॥

Это оно и есть, нет в том сомнения. Да будет схвачена силой [эта обезьяна].
Идите, полководцы все, вместе с великим войском,

savājirathamātaṅgāḥ sa kapiḥ śāsyatām iti ।
nāvamanyo bhavadbhiś ca kapir dhīraparākramaḥ ॥11॥

С конями, колесницами и слонами. Да будет наказана (схвачена) эта обезьяна.
Не должны вы относиться с пренебрежением к этой обезьяне, наделенной стойкой доблестью.

dṛṣṭā hi harayaḥ pūrve mayā vipulavikramāḥ ।
vālī ca saha sugrīvo jāmbavāṃś ca mahābalaḥ ॥12॥

Ибо видел я прежде обезьян, обладающих обширной доблестью –
Валина и Сугриву и могучего Джамбавана,

nīlaḥ senāpatiś caiva ye cānye dvividādayaḥ ।
naiva teṣāṃ gatir bhīmā na tejo na parākramaḥ ॥13॥

Военачальника Нилу, Двивиду и других.
Нет у них [такой] грозной поступи, ни силы, ни доблести,

na matir na balotsāho na rūpaparikalpanam ।
mahat sattvam idaṃ jñeyaṃ kapirūpaṃ vyavasthitam ॥14॥

Ни ума (хитроумия), ни мощи, ни способности менять облик.
Нужно понять, что это за великое существо, принявшее облик обезьяны.

prayatnaṃ mahad āsthāya kriyatām asya nigrahaḥ ।
kāmaṃ lokās trayaḥ sendrāḥ sasurāsuramānavāḥ ॥15॥

Приложив великие усилия, захватите его в плен (одолейте его)
Конечно, обитатели трех миров с Индрой, богами, асурами и смертными людьми,

bhavatām agrataḥ sthātuṃ na paryāptā raṇājire ।
tathāpi tu nayajñena jayam ākāṅkṣatā raṇe ॥16॥

Перед вами не способны выстоять в поле битвы.
Однако знаток стратегии, желающий победы в битве

ātmā rakṣyaḥ prayatnena yuddhasiddhir hi cañcalā ।
te svāmivacanaṃ sarve pratigṛhya mahaujasaḥ ॥17॥

Сам должен порадеть о своей защите, ибо военная удача переменчива».
Все они, вняв речи владыки, наделенные мощью,

samutpetur mahāvegā hutāśasamatejasaḥ ।
rathaiś ca mattair nāgaiś ca vājibhiś ca mahājavaiḥ ॥18॥

Двинулись вместе, стремительные, сияющие, подобно огню,
С колесницами, разъяренными слонами и конями стремительными,

śastraiś ca vividhais tīkṣṇaiḥ sarvaiś copahitā balaiḥ ।
tatas tu dadṛśur vīrā dīpyamānaṃ mahākapim ॥19॥

С разнообразным оружием острым, сопровождаемые всеми видами войск.
Тогда увидели отважные великую обезьяну, пылающую,

raśmimantam ivodyantaṃ svatejoraśmimālinam ।
toraṇasthaṃ mahāvegaṃ mahāsattvaṃ mahābalam ॥20॥

Подобно восходящему солнцу, облаченную в гирлянду собственного блеска,
Стоящую на арке, стремительную, обладающую великой отвагой и великой силой,

mahāmatiṃ mahotsāhaṃ mahākāyaṃ mahābhujam ।
taṃ samīkṣyaiva te sarve dikṣu sarvāsv avasthitāḥ ॥21॥

Наделенную великим умом, великой выносливостью, огромным телом и огромными руками.
Увидев ее, они все встали вокруг (по всем сторонам от Ханумана),

tais taiḥ praharaṇair bhīmair abhipetus tatas tataḥ ।
tasya pañcāyasās tīkṣṇāḥ sitāḥ pītamukhāḥ śarāḥ ।
śirasy utpalapatrābhā durdhareṇa nipātitāḥ ॥22॥

С тем и этим ужасным оружием набросились [они на Ханумана] со всех сторон.
Пять железных острых, ярких, с желтыми остриями стрел,
Подобных лотосовым лепесткам, в голову его (Ханумана) пустил Дурдхара.

sa taiḥ pañcabhir āviddhaḥ śaraiḥ śirasi vānaraḥ ।
utpapāta nadan vyomni diśo daśa vinādayan ॥23॥

Обезьяна, пораженная в голову теми пятью стрелами,
Взлетела, ревя, в небо, оглашая ревом десять сторон света.

tatas tu durdharo vīraḥ sarathaḥ sajjakārmukaḥ ।
kirañ śaraśatair naikair abhipede mahābalaḥ ॥24॥

Тогда отважный Дурдхара, едущий на колеснице, с натянутым луком
Помчался вперед, выпуская многие сотни стрел.

sa kapir vārayām āsa taṃ vyomni śaravarṣiṇam ।
vṛṣṭimantaṃ payodānte payodam iva mārutaḥ ॥25॥

Та обезьяна остановила его, мечущего дождь стрел в небо,
Как ветер в конце сезона дождей – льющую дождь тучу.

ardyamānas tatas tena durdhareṇānilātmajaḥ ।
cakāra ninadaṃ bhūyo vyavardhata ca vīryavān ॥26॥

Тогда сын ветра (Хануман), на которого нападал тот Дурдхара,
Издал крик и снова стал увеличиваться, отважный.

sa dūraṃ sahasotpatya durdharasya rathe hariḥ ।
nipapāta mahāvego vidyudrāśir girāv iva ॥27॥

Высоко вдруг взлетев, на колесницу Дурдхары обезьяна
Обрушилась, стремительная, словно молния – на гору.

tataḥ sa mathitāṣṭāśvaṃ rathaṃ bhagnākṣakūbaram ।
vihāya nyapatad bhūmau durdharas tyaktajīvitaḥ ॥28॥

Тогда колесницу, восемь коней которой были убиты, ось и дышло поломаны,
Оставив, спрыгнул на землю Дурдхара и расстался с жизнью.

taṃ virūpākṣayūpākṣau dṛṣṭvā nipatitaṃ bhuvi ।
tau jātaroṣau durdharṣāv utpetatur ariṃdamau ॥29॥

Вирупакша и Юпакша, видя, что он упал на землю,
Оба, объятые яростью, неодолимые губители врагов бросились [в бой].

sa tābhyāṃ sahasotplutya viṣṭhito vimale 'mbare ।
mudgarābhyāṃ mahābāhur vakṣasy abhihataḥ kapiḥ ॥30॥

Они стремительно набросились на парящую (стоящую) в небе
Мощнорукую обезьяну и поразили ее в грудь боевыми молотами.

tayor vegavator vegaṃ vinihatya mahābalaḥ ।
nipapāta punar bhūmau suparṇa iva vegitaḥ ॥31॥

Этими двумя стремительными стремительно пораженный могучий [Хануман]
Опустился снова на землю, стремительный, словно Супарна.

sa sālavṛkṣam āsādya samutpāṭya ca vānaraḥ ।
tāv ubhau rākṣasau vīrau jaghāna pavanātmajaḥ ॥32॥

Схватив дерево сала, взлетела обезьяна,
И убил обоих отважных ракшасов сын ветра.

tatas tāṃs trīn hatāñ jñātvā vānareṇa tarasvinā ।
abhipede mahāvegaḥ prasahya praghaso balī ॥33॥

Тогда, увидев (узнав), что эти трое убиты стремительной обезьяной,
Бросился [в бой] яростно стремительный могучий Прагхаса.

bhāsakarṇaś ca saṃkruddhaḥ śūlam ādāya vīryavān ।
ekataḥ kapiśārdūlaṃ yaśasvinam avasthitau ॥34॥

И Бхасакарна, разгневанный, взял копье, доблестный.
Вместе [они] напали на прославленного тигра среди обезьян.

paṭṭiśena śitāgreṇa praghasaḥ pratyapothayat ।
bhāsakarṇaś ca śūlena rākṣasaḥ kapikuñjaram ॥35॥

Острым трезубцем Прагхаса, а Бхасакарна-ракшас копьем
Ударили слона среди обезьян.

sa tābhyāṃ vikṣatair gātrair asṛgdigdhatanūruhaḥ ।
abhavad vānaraḥ kruddho bālasūryasamaprabhaḥ ॥36॥

Члены тела его (Ханумана) были ранены теми двумя, шерсть окрасилась кровью.
Разгневалась обезьяна, блеском подобная юному (восходящему) солнцу.

samutpāṭya gireḥ śṛṅgaṃ samṛgavyālapādapam ।
jaghāna hanumān vīro rākṣasau kapikuñjaraḥ ।
giriśṛṅgasuniṣpiṣṭau tilaśas tau babhuvatuḥ ॥37॥

Отломив вершину горы с оленями, хищниками и деревьями,
Убил отважный Хануман, слон среди обезьян, обоих ракшасов.
Вершиной горы были разбиты на кусочки те двое.

tatas teṣv avasanneṣu senāpatiṣu pañcasu ।
balaṃ tad avaśeṣaṃ tu nāśayām āsa vānaraḥ ॥38॥

После того, как были убиты те пять военачальников,
Войско то целиком уничтожила обезьяна.

aśvair aśvān gajair nāgān yodhair yodhān rathai rathān ।
sa kapir nāśayām āsa sahasrākṣa ivāsurān ॥39॥

Лошадями лошадей, слонами слонов, воинами воинов, колесницами колесницы
Та обезьяна уничтожала, словно Тысячеокий (Индра) асуров.

hatair nāgais turagaiś ca bhagnākṣaiś ca mahārathaiḥ ।
hataiś ca rākṣasair bhūmī ruddhamārgā samantataḥ ॥40॥

Убитыми слонами и конями, великими колесницами с поломанными осями
И убитыми ракшасами были перегорожены все дороги [той] земли.

tataḥ kapis tān dhvajinīpatīn raṇe ।
nihatya vīrān sabalān savāhanān ।
tathaiva vīraḥ parigṛhya toraṇaṃ ।
kṛtakṣaṇaḥ kāla iva prajākṣaye ॥41॥

И вот обезьяна, тех полководцев в бою
Убив, отважных, вместе с войсками и колесницами,
Тогда отважный [Хануман], взойдя [снова] на арку,
Встал в ожидании, словно Время [в ожидании] гибели человечества.
(Или – отдыхающий, словно Смерть после гибели человечества).

Глава 47

senāpatīn pañca sa tu pramāpitān; ।
hanūmatā sānucarān savāhanān ।
niśamya rājā samaroddhatonmukhaṃ; ।
kumāram akṣaṃ prasamaikṣatākṣatam ॥1॥

Услышав, что пять полководцев уничтожены
Вместе с воинами (спутниками) и с колесницами,
Царь посмотрел на царевича Акшу,
Сурового в битве, готового к бою, [никогда прежде] не раненого.

sa tasya dṛṣṭyarpaṇasampracoditaḥ; ।
pratāpavān kāñcanacitrakārmukaḥ ।
samutpapātātha sadasy udīrito; ।
dvijātimukhyair haviṣeva pāvakaḥ ॥2॥

Он (царевич) его (Раваны) взглядом побужденный,
Могучий, вооруженный луком, украшенным золотом,
Встал тогда в собрании возбужденный (взволнованный)
Словно огонь [взволнованный] жертвой лучших брахманов.

tato mahān bāladivākaraprabhaṃ; ।
prataptajāmbūnadajālasaṃtatam ।
rathāṃ samāsthāya yayau sa vīryavān; ।
mahāhariṃ taṃ prati nairṛtarṣabhaḥ ॥3॥

Тогда великий на подобную восходящему солнцу,
Покрытую сеткой из прокаленного золота,
Колесницу вступив, отправился отважный
К той великой обезьяне, бык среди ракшасов.

tatas tapaḥsaṃgrahasaṃcayārjitaṃ; ।
prataptajāmbūnadajālacitritam ।
patākinaṃ ratnavibhūṣitadhvajaṃ; ।
manojavāṣṭāśvavaraiḥ suyojitam ॥4॥

Тогда на обретенной благодаря накопленному результату подвижничества,
Украшенной сетью из прокаленного золота,
Украшенной флагами, со знаменами, украшенными драгоценными камнями,
Быстрой как мысль, запряженной восьмью великолепными конями,

surāsurādhṛṣyam asaṅgacāriṇaṃ; ।
taḍitprabhaṃ vyomacaraṃ samāhitam ।
satūṇam aṣṭāsinibaddhabandhuraṃ; ।
yathākramāveśitaśaktitomaram ॥5॥

Неодолимой для богов и асуров, не знающей препятствий,
Подобной молнии, мчащейся по небу, полностью снаряженной,
С колчаном стрел, с прикрепленными восемью мечами,
С выстроенными по порядку копьями,

virājamānaṃ pratipūrṇavastunā; ।
sahemadāmnā śaśisūryavarvasā ।
divākarābhaṃ ratham āsthitas tataḥ; ।
sa nirjagāmāmaratulyavikramaḥ ॥6॥

Сияющей военным снаряжением,
С золотыми поводьями, сияющими словно луна и солнце,
Подобной солнцу колеснице стоя, тогда
Он отправился, доблестью равный бессмертным.

sa pūrayan khaṃ ca mahīṃ ca sācalāṃ; ।
turaṃgamataṅgamahārathasvanaiḥ ।
balaiḥ sametaiḥ sahatoraṇasthitaṃ; ।
samartham āsīnam upāgamat kapim ॥7॥

Он, наполняя небо и землю с горами
Звуком коней, слонов и великих колесниц,
Вместе с войсками к пребывающей на арке
Могучей сидящей приблизился обезьяне.

sa taṃ samāsādya hariṃ harīkṣaṇo; ।
yugāntakālāgnim iva prajākṣaye ।
avasthitaṃ vismitajātasambhramaḥ; ।
samaikṣatākṣo bahumānacakṣuṣā ॥8॥

Он, желтоглазый, приблизившись к той обезьяне,
Подобной огню, который разрушит мир в конце юги, когда все живые существа погибнут,
Смутившийся от изумления,
Смотрел [на Ханумана] Акша почтительным взглядом.

sa tasya vegaṃ ca kaper mahātmanaḥ; ।
parākramaṃ cāriṣu rāvaṇātmajaḥ ।
vicārayan svaṃ ca balaṃ mahābalo; ।
yugakṣaye sūrya ivābhivardhata ॥9॥

О быстроте той обезьяны, великой духом,
И о мощи в отношении врагов сын Раваны
Размышляя, и о своей силе, наделенный великой силой,
Увеличился (собрался с силами), словно солнце при гибели юги.

sa jātamanyuḥ prasamīkṣya vikramaṃ; ।
sthitaḥ sthiraḥ (sthiram?) saṃyati durnivāraṇam ।
samāhitātmā hanumantam āhave; ।
pracodayām āsa śitaiḥ śarais tribhiḥ ॥10॥

Он, разгневанный, видя мощь
Стоящий стойкий неудержимого в битве
Сосредоточившись умом, Ханумана к битве
Побудил тремя острыми стрелами.
Увидев мощь [Ханумана], неудержимого в битве, он, вставший стойко, сосредоточившись, побудил Ханумана к бою тремя острыми стрелами.

tataḥ kapiṃ taṃ prasamīkṣya garvitaṃ ।
jitaśramaṃ śatruparājayocitam ।
avaikṣatākṣaḥ samudīrṇamānasaḥ ।
sabāṇapāṇiḥ pragṛhītakārmukaḥ ॥11॥

Тогда видя ту обезьяну гордую,
Победившую усталость, готовую к победе над врагом,
Смотрел Акша со стрелой в руке, взявший лук,
На [нее], чья душа была возбуждена.

sa hemaniṣkāṅgadacārukuṇḍalaḥ ।
samāsasādāśu parākramaḥ kapim ।
tayor babhūvāpratimaḥ samāgamaḥ ।
surāsurāṇām api sambhramapradaḥ ॥12॥

Он с золотым ожерельем и браслетами, с прекрасными серьгами,
Стремительно напал отважный на обезьяну.
Их была беспримерной схватка,
Вызвавшая смятение даже у богов и асуров.

rarāsa bhūmir na tatāpa bhānumān ।
vavau na vāyuḥ pracacāla cācalaḥ ।
kapeḥ kumārasya ca vīryasaṃyugaṃ ।
nanāda ca dyaur udadhiś ca cukṣubhe ॥13॥

Затряслась земля, и померкло солнце,
Ветер не дул, и гора задрожала,
При отважной битве обезьяны и царевича (когда в битве сошлись Хануман и царевич)
Загремело [громом] небо, океан взволновался (гром грянул в небе, океан взволновался).

sa tasya vīraḥ sumukhān patatriṇaḥ ।
suvarṇapuṅkhān saviṣān ivoragān ।
samādhisaṃyogavimokṣatattvavic ।
charān atha trīn kapimūrdhny atāḍayat ॥14॥

Тот отважный [Акша] с хорошими наконечниками, оперенных,
С золотым оперением, подобных ядовитым змеям,
Знающий, как концентрироваться (целиться), накладывать стрелу на лук и выпускать ее,
Тогда три стрелы выпустил в голову обезьяны.

sa taiḥ śarair mūrdhni samaṃ nipātitaiḥ ।
kṣarann asṛgdigdhavivṛttanetraḥ ।
navoditādityanibhaḥ śarāṃśumān ।
vyarājatāditya ivāṃśumālikaḥ ॥15॥

Он (Хануман) с теми стрелами, вонзенными в голову,
Выпачканный текущей кровью, с вращающимися глазами,
Был подобен только что взошедшему солнцу, со стрелами-лучами
Сиял он словно солнце в гирлянде лучей.

tataḥ sa plavaṅgādhipamantrisattamaḥ ।
samīkṣya taṃ rājavarātmajaṃ raṇe ।
udagracitrāyudhacitrakārmukaṃ ।
jaharṣa cāpūryata cāhavonmukhaḥ ॥16॥

Тогда лучший из советников царя обезьян
Увидев того сына лучшего из царей в бою
С поднятым великолепным оружием и великолепным луком,
Возрадовался и стал расти, обращенный к битве.

sa mandarāgrastha ivāṃśumālī ।
vivṛddhakopo balavīryasaṃvṛtaḥ ।
kumāram akṣaṃ sabalaṃ savāhanaṃ ।
dadāha netrāgnimarīcibhis tadā ॥17॥

Он, подобный солнцу, стоящему на вершине [горы] Мандары,
Разъяренный, исполненный силы и мужества,
Царевича Акшу с войском и колесницами
Стал сжигать лучами огня глаз тогда.

tataḥ sa bāṇāsanaśakrakārmukaḥ ।
śarapravarṣo yudhi rākṣasāmbudaḥ ।
śarān mumocāśu harīśvarācale ।
balāhako vṛṣṭim ivācalottame ॥18॥

Тогда тот ракшас-туча с луком – радугой
И с дождем стрел в бою
Быстро выпустил стрелы на гору – владыку обезьян,
Словно туча – дождь на лучшую из гор.

kapis tatas taṃ raṇacaṇḍavikramaṃ ।
pravṛddhatejobalavīryasāyakam ।
kumāram akṣaṃ prasamīkṣya saṃyuge ।
nanāda harṣād ghanatulyavikramaḥ ॥19॥

Обезьяна тогда на того обладающего свирепой отвагой в битве,
Наделенного великой мощью, силой, мужеством и стрелами,
Царевича Акшу глядя в битве
Заревела от радости, мощью равная туче.

sa bālabhāvād yudhi vīryadarpitaḥ ।
pravṛddhamanyuḥ kṣatajopamekṣaṇaḥ ।
samāsasādāpratimaṃ raṇe kapiṃ ।
gajo mahākūpam ivāvṛtaṃ tṛṇaiḥ ॥20॥

Он из-за [своей] юности гордый [своим] мужеством в битве,
Разъяренный, с глазами, [цветом] подобными крови,
Напал на несравненную в бою обезьяну,
Словно слон на огромный колодец, скрытый травами.

sa tena bāṇaiḥ prasabhaṃ nipātitaiś ।
cakāra nādaṃ ghananādaniḥsvanaḥ ।
samutpapātāśu nabhaḥ sa mārutir ।
bhujoruvikṣepaṇaghoradarśanaḥ ॥21॥

Он (Хануман) им (Акшей) выпущенными стрелами [пораженный],
Издал рев, что был подобен раскату грома,
Взмыл стремительно в небо сын ветра,
Имеющий грозный облик из-за того, что расставил руки и бедра.

tamutpatantaṃ samabhidravad balī ।
sa rākṣasānāṃ pravaraḥ pratāpavān ।
rathī rathaśreṣṭhatamaḥ kirañ charaiḥ ।
payodharaḥ śailam ivāśmavṛṣṭibhiḥ ॥22॥

За ним, взлетающим, помчался сильный (Акша),
Лучший из ракшасов, могучий,
На колеснице, лучший из лучших, сражающихся на колесницах, выпуская стрелы,
Словно грозовая туча, [осыпающая] градом гору.

sa tāñ śarāṃs tasya harir vimokṣayamś ।
cacāra vīraḥ pathi vāyusevite ।
śarāntare mārutavad viniṣpatan ।
manojavaḥ saṃyati caṇḍavikramaḥ ॥23॥

Обезьяна, уклоняясь от его стрел,
Помчалась, отважная, по пути ветра,
Между стрелами, словно ветер, летя,
Быстрая, как мысль, обладающая свирепой отвагой в битве.

tam āttabāṇāsanam āhavonmukhaṃ ।
kham āstṛṇantaṃ vividhaiḥ śarottamaiḥ ।
avaikṣatākṣaṃ bahumānacakṣuṣā ।
jagāma cintāṃ ca sa mārutātmajaḥ ॥24॥

Того взявшего лук, ожидающего битвы,
Покрывающего небо разнообразными превосходными стрелами
Акшу оглядев почтительным взглядом,
Задумался сын ветра, [как его убить].

tataḥ śarair bhinnabhujāntaraḥ kapiḥ ।
kumāravaryeṇa mahātmanā nadan ।
mahābhujaḥ karmaviśeṣatattvavid ।
vicintayām āsa raṇe parākramam ॥25॥

Тогда обезьяна, чья грудь была изранена стрелами,
[Выпущенными] лучшим из царевичей, наделенным великим духом, ревя (заревела),
Мощнорукая, знающая толк в том, как надлежит действовать,
Задумалась о мощи [Акши] в бою:

abālavad bāladivākaraprabhaḥ ।
karoty ayaṃ karma mahan mahābalaḥ ।
na cāsya sarvāhavakarmaśālinaḥ ।
pramāpaṇe me matir atra jāyate ॥26॥

«Не подобный ребенку, блеском подобный юному солнцу,
Совершает он дело великое, могучий,
Его, искусного во всех военных делах,
Не убивать моя мысль тут возникает.

ayaṃ mahātmā ca mahāṃś ca vīryataḥ ।
samāhitaś cātisahaś ca saṃyuge ।
asaṃśayaṃ karmaguṇodayād ayaṃ ।
sanāgayakṣair munibhiś ca pūjitaḥ ॥27॥

Он велик духом и велик доблестью,
Сосредоточен и могуч в битве.
Несомненно, за его превосходные деяния
Чтут его мудрецы с нагами и якшами.

parākramotsāhavivṛddhamānasaḥ ।
samīkṣate māṃ pramukho 'grataḥ sthitaḥ ।
parākramo hy asya manāṃsi kampayet ।
surāsurāṇām api śīghrakāriṇaḥ ॥28॥

Его дух возвышен доблестью и силой,
Смотрит он на меня, стоящий, обратившись [ко мне] лицом,
Ибо доблесть его потрясла бы души
Даже богов и асуров, быстрого в деяниях.

na khalv ayaṃ nābhibhaved upekṣitaḥ ।
parākramo hy asya raṇe vivardhate ।
pramāpaṇaṃ hy asya mamādya rocate ।
na vardhamāno 'gnir upekṣituṃ kṣamaḥ ॥29॥

«Воистину, не одолеет он [меня], если я не отнесусь к нему с пренебрежением,
Ибо его доблесть возрастает в битве.
Надлежит мне убить его,
[Ибо] нельзя пренебрегать разгорающимся огнем».

iti pravegaṃ tu parasya tarkayan ।
svakarmayogaṃ ca vidhāya vīryavān ।
cakāra vegaṃ tu mahābalas tadā ।
matiṃ ca cakre 'sya vadhe mahākapiḥ ॥30॥

Так подумав о быстроте (силе) противника,
И придумав план действий, отважная
Помчалась тогда, наделенная великой силой,
Приняла решение о его (Акши) убийстве великая обезьяна.

sa tasya tān aṣṭa varān mahāhayān ।
samāhitān bhārasahān vivartane ।
jaghāna vīraḥ pathi vāyusevite ।
talaprahāraiḥ pavanātmajaḥ kapiḥ ॥31॥

Его восемь превосходных коней,
Хорошо обученных, способных нести тяжкую ношу,
Убила отважная на пути ветра
Ударами ладоней обезьяна – сын ветра.

tatas talenābhihato mahārathaḥ ।
sa tasya piṅgādhipamantrinirjitaḥ ।
sa bhagnanīḍaḥ parimuktakūbaraḥ ।
papāta bhūmau hatavājir ambarāt ॥32॥

Тогда великий воин, сражающийся на колеснице, ударенный ладонью,
Побежденный советником царя обезьян,
Чье сиденье в колеснице было разбито, ось отлетела,
Упал на землю с неба тот, чьи кони были убиты.

sa taṃ parityajya mahāratho rathaṃ ।
sakārmukaḥ khaḍgadharaḥ kham utpatan ।
tato'bhiyogād ṛṣir ugravīryavān ।
vihāya dehaṃ marutām ivālayam ॥33॥

Великий воин, оставив колесницу,
С луком и мечом в небо взлетел
Тогда, как риши, благодаря подвижничеству наделенный грозной силой,
[Поднимается], оставив тело, в обитель ветра.

kapis tatas taṃ vicarantam ambare ।
patatrirājānilasiddhasevite ।
sametya taṃ mārutavegavikramaḥ ।
krameṇa jagrāha ca pādayor dṛḍham ॥34॥

Обезьяна тогда его, летящего в небе,
Где летают царь птиц (Гаруда), ветер и сиддхи,
Сойдясь с ним постепенно, могучая, словно ветер,
Схватила его крепко за ноги.

sa taṃ samāvidhya sahasraśaḥ kapir ।
mahoragaṃ gṛhya ivāṇḍajeśvaraḥ ।
mumoca vegāt pitṛtulyavikramo ।
mahītale saṃyati vānarottamaḥ ॥35॥

Покрутив его тысячу раз, обезьяна,
Подобно владыке птиц (Гаруде), схватившего огромную змею,
Швырнул стремительно, доблестью равный отцу,
На землю в бою лучший из обезьян.

sa bhagnabāhūrukaṭīpayodharaḥ ।
kṣarann asṛn nirmathitāsthilocanaḥ ।
sabhinnasaṃdhiḥ pravikīrṇabandhano ।
hataḥ kṣitau vāyusutena rākṣasaḥ ॥36॥

Со сломанными руками, бедрами и грудью,
Истекая кровью, с разрушенными костями и глазами,
С разбитыми суставами, с разорванными сухожилиями,
На земле [лежал] ракшас, убитый сыном ветра.

mahākapir bhūmitale nipīḍya taṃ ।
cakāra rakṣo'dhipater mahad bhayam ।
maharṣibhiś cakracarair samāgataiḥ ।
sametya bhūtaiś ca sayakṣapannagaiḥ ।
suraiś ca sendrair bhṛśajātavismayair ।
hate kumāre sa kapir nirīkṣitaḥ ॥37॥

Великая обезьяна, на землю его низвергнув,
Причинила великий страх владыке ракшасов.
Великие риши и чакрачары (видьядхары),
Бхуты, якши и змеи,
Боги с Индрой, вместе собравшись, в великом изумлении
Смотрели на ту обезьяну, когда был убит царевич.

nihatya taṃ vajrasutopamaṃ raṇe ।
kumāram akṣaṃ kṣatajopamekṣaṇam ।
tad eva vīro 'bhijagāma toraṇaṃ ।
kṛtakṣaṇaḥ kāla iva prajākṣaye ॥38॥

Убив в бою того подобного сыну Индры (Джаянте)
Царевича Акшу, чьи глаза были [цветом] подобны крови,
Поднялся тогда отважный (Хануман) на арку,
Словно Время (Смерть), отдыхающее после гибели живых существ (или ждущее гибели живых существ).

Глава 48

tatas tu rakṣo'dhipatir mahātmā ।
hanūmatākṣe nihate kumāre ।
manaḥ samādhāya sa devakalpaṃ ।
samādideśendrajitaṃ saroṣaḥ ॥1॥

И вот владыка ракшасов, великий духом,
После того, как царевич Акша был убит Хануманом,
Сосредточив ум, с гневом
Повелел богоподобному Индраджи́ту:

tvam astravic chastrabhṛtāṃ variṣṭhaḥ ।
surāsurāṇām api śokadātā ।
sureṣu sendreṣu ca dṛṣṭakarmā ।
pitāmahārādhanasaṃcitāstraḥ ॥2॥

«Ты владеешь оружием богов, [ты] лучший из носящих меч,
Даже богам и асурам ты причиняешь горе,
Деяния твои видели боги с Индрой,
Ты обрел оружие богов, умилостивив Брахму.

tavāstrabalam āsādya sāsurā samarudgaṇāḥ ।
na śekuḥ samare sthatuṃ sureṣvarasamāśritāḥ ॥3॥

Испытав силу твоего оружия, опирающиеся на владыку богов [боги]
С асурами и марутами не смогли выстоять в битве.

na kaś cit triṣu lokeṣu saṃyugena gataśramaḥ ।
bhujavīryābhiguptaśca tapasā cābhirakṣitaḥ ।
deśakālapradhānaś ca tvameva matisattamaḥ ।
(var. deśakālavibhāgajñas tvameva…) ॥4॥

Нет никого в трех мирах [кроме тебя], кто не знал бы устали в битве,
Ты защищен силой рук и подвижничеством,
Ты первый в месте и времени, ты превосходишь всех мыслью.
(вар. ты, знающий, как [правильно] распределить место и время)

na te 'sty aśakyaṃ samareṣu karmaṇā ।
na te 'sty akāryaṃ matipūrvamantraṇe ।
na so 'sti kaś cit triṣu saṃgraheṣu ।
na veda yas te 'strabalaṃ balaṃ ca ॥5॥

В битве нет для тебя невозможного,
Нет для тебя невозможного в мудром совете,
Нет в трех мирах никого,
Кто бы ни знал о твоем владении божественным оружием и о [твоей] силе.

mamānurūpaṃ tapaso balaṃ ca te ।
parākramaś cāstrabalaṃ ca saṃyuge ।
na tvāṃ samāsādya raṇāvamarde ।
manaḥ śramaṃ gacchati niścitārtham ॥6॥

Ты подобен мне подвижнической силой и [физической] силой,
Отвагой и владением божественным оружием в битве.
Приблизившись к тебе в битве (Когда я думаю о том, как ты сражаешься)
Ум [мой] не приходит в усталость (отчаяние), не имея сомнений.

nihatāḥ kiṃkarāḥ sarve jambumālī ca rākṣasaḥ ।
amātyaputrā vīrāś ca pañca senāgragaminaḥ ॥7॥

Убиты все кинкары, Джамбумали и [пошедшие с ним] ракшасы,
Отважные сыновья советников, пятеро идущих впереди войска (военачальников).

balāni susamṛddhāni sāśvanāgarathāni ca ।
sahodaras te dayitaḥ kumāro 'kṣaś ca sūditaḥ ।
na tu teṣv eva me sāro yas tvayy ariniṣūdana ॥8॥

И войска, превосходно оснащенные, с конями, слонами и колесницами,
И твой любимый брат, царевич Акша, убит.
Но у них нет моей мощи (моих качеств), которая есть у тебя, губитель врагов.

idaṃ ca dṛṣṭvā nihataṃ mahad balaṃ ।
kapeḥ prabhāvaṃ ca parākramaṃ ca ।
tvam ātmanaś cāpi samīkṣya sāraṃ ।
kuruṣva vegaṃ svabalānurūpam ॥9॥

Видя перебитое великое войско,
Обезьяны мощь и отвагу,
Ты, и собственную видя силу,
Выкажи быстроту (доблесть), соответствующую собственной силе.

balāvamardas tvayi saṃnikṛṣṭe ।
yathā gate śāmyati śāntaśatrau ।
tathā samīkṣyātmabalaṃ paraṃ ca ।
samārabhasvāstrabhṛtāṃ variṣṭha ॥10॥

О лучший из носящих божественное оружие, оценив свою силу и противника,
Действуй так, чтобы, когда ты, усмиряющий врагов, уйдя [отсюда] и приблизившись [к Хануману], прекратилось (успокоилось) уничтожение [нашего] войска.

na vīra senā gaṇaśaś cyavanti ।
na vajramādāya viśālasāram ।
na mārutasyāsti gatipramāṇaṃ ।
na cāgnikalpaḥ karaṇena hantum ॥11॥

О отважный, не [нужно] войско, [ибо] отряды падут,
Не [нужна] ваджра, обладающая обширной силой,
Нет меры (предела) скорости сына ветра (Ханумана),
И подобного огню (Ханумана) не убить оружием.

tamevamarthaṃ prasamīkṣya samyak ।
svakarmasāmyāddhi samāhitātmā ।
smaraṃśca divyaṃ dhanuṣo 'sya vīryaṃ ।
vrajākṣataṃ karma samārabhasva ॥12॥

Приняв все это во внимание,
Состредоточивший ум на собственных задачах,
Помня о силе божественного оружия,
Ступай и осуществи бессмертное деяние.

na khalv iyaṃ matiśreṣṭha yat tvāṃ sampreṣayāmy aham ।
iyaṃ ca rājadharmāṇāṃ kṣatrasya ca matir matā ॥13॥

О мудрый, то, что я посылаю тебя – не лучшая мысль,
Но это согласуется с долгом царя и воина.

nānāśastreṣu saṃgrāme vaiśāradyam ariṃdama ।
avaśyam eva boddhavyaṃ kāmyaś ca vijayo raṇe ॥14॥

О губитель врагов, о [своем] искусстве владения разным оружием в битве
Необходимо помнить [тебе] и должно желать победы в бою.

tataḥ pitus tad vacanaṃ niśamya ।
pradakṣiṇaṃ dakṣasutaprabhāvaḥ ।
cakāra bhartāram atitvareṇa ।
raṇāya vīraḥ pratipannabuddhiḥ ॥15॥

Тогда, услышав слова отца,
Он, чья мощь [подобна мощи] сынов Дакши (богов),
Почтительно обошел отца слева направо, быстро
К битве устремил свои мысли отважный.

tatas taiḥ svagaṇair iṣṭair indrajit pratipūjitaḥ ।
yuddhoddhatakṛtotsāhaḥ saṃgrāmaṃ samprapadyata ॥16॥

Тогда своими желанными соратниками высоко чтимый,
Жаждущий неистово битвы, отправился в бой.

śrīmān padmapalāśākṣo rākṣasādhipateḥ sutaḥ ।
nirjagāma mahātejāḥ samudra iva parvaṇi ॥17॥

Наделенный удачей сын владыки ракшасов, чьи глаза были подобны лепесткам лотоса,
Вышел, наделенный великим блеском, словно океан в новолунье.

sa pakṣirājopamatulyavegair ।
vyāghraiś caturbhiḥ sa tu tīkṣṇadaṃṣṭraiḥ ।
rathaṃ samāyuktam asahyavegaḥ ।
samārurohendrajid indrakalpaḥ ॥18॥

На колесницу, запряженную четырьмя
Тиграми с острыми клыками и быстрыми, словно владыка птиц,
Взошел, обладающий неодолимой скоростью
Индраджи́т, подобный Индре.

sa rathī dhanvināṃ śreṣṭhaḥ śastrajño 'stravidāṃ varaḥ ।
rathenābhiyayau kṣipraṃ hanūmān yatra so 'bhavat ॥19॥

Этот воин, сражающийся на колеснице, лучший из лучников, знаток меча, лучший из владеющих оружием богов,
Быстро помчался на колеснице туда, где находился Хануман.

sa tasya rathanirghoṣaṃ jyāsvanaṃ kārmukasya ca ।
niśamya harivīro 'sau samprahṛṣṭataro 'bhavat ॥20॥

Герой среди обезьян, услышав грохот его колесницы и звук натягиваемого лука,
Пришел в еще большую радость.

indrajic cāpam ādāya śitaśalyāṃś ca sāyakān ।
hanūmantam abhipretya jagāma raṇapaṇḍitaḥ ॥21॥

Индраджи́т, взяв лук, стрелы с острыми наконечниками
На Ханумана нацелив, пошел [в бой], искусный в битве.

tasmiṃs tataḥ saṃyati jātaharṣe ।
raṇāya nirgacchati bāṇapāṇau ।
diśaś ca sarvāḥ kaluṣā babhūvur ।
mṛgāś ca raudrā bahudhā vineduḥ ॥22॥

Когда он, радующийся битве,
Пошел в бой со стрелами в руке,
Все стороны света погрузились во мрак,
И дикие звери закричали на разные голоса 23

samāgatās tatra tu nāgayakṣā ।
maharṣayaś cakracarāś ca siddhāḥ ।
nabhaḥ samāvṛtya ca pakṣisaṃghā ।
vinedur uccaiḥ paramaprahṛṣṭāḥ ॥23॥

А собравшиеся там наги и якши,
Великие риши, чакрачары и сиддхи,
И птичьи стаи, покрыв небо,
Закричали громко в великом ликовании.

āyantaṃ sa rathaṃ dṛṣṭvā tūrṇam indradhvajaṃ kapiḥ ।
nanāda ca mahānādaṃ vyavardhata ca vegavān ॥24॥

Увидев быстро приближающегося на колеснице [Индраджи́та], вооруженного луком Индры, обезьяна
Громко закричала и стала стремительно увеличиваться в размерах.

indrajit sa rathaṃ divyam āsthitaś citrakārmukaḥ ।
dhanur visphārayām āsa taḍidūrjitaniḥsvanam ॥25॥

Индраджи́т, стоя на чудесной колеснице, вооруженный великолепным луком,
Натянул лук, зазвучавший подобно раскату грома.

tataḥ sametāv atitīkṣṇavegau ।
mahābalau tau raṇanirviśaṅkau ।
kapiś ca rakṣo'dhipates tanūjaḥ ।
surāsurendrāv iva baddhavairau ॥26॥

Тогда сошлись они оба, обладающие огромной быстротой,
Великой силой, бесстрашные в битве,
Обезьяна и сын владыки ракшасов,
Словно боги с асурами, связанные враждою.

sa tasya vīrasya mahārathasyā ।
dhanuṣmataḥ saṃyati sammatasya ।
śarapravegaṃ vyahanat pravṛddhaś ।
cacāra mārge pitur aprameyaḥ ॥27॥

Он (Хануман), увеличившись в размерах, уклоняясь от стремительных стрел
Того отважного воина, сражающегося на колеснице,
Вооруженного луком, прославленного в бою,
Полетел по дороге отца (ветра), неизмеримый.

tataḥ śarān āyatatīkṣṇaśalyān ।
supatriṇaḥ kāñcanacitrapuṅkhān ।
mumoca vīraḥ paravīrahantā ।
susaṃtatān vajrasamānavegān ॥28॥

Тогда стрелы с широкими и острыми наконечниками,
Хорошо оперенные, с золотым ярким оперением
Выпустил отважный губитель чужих героев (Индраджи́т),
Непрерывные, стремительные, подобные молнии.

tataḥ sa tatsyandananiḥsvanaṃ ca ।
mṛdaṅgabherīpaṭahasvanaṃ ca ।
vikṛṣyamāṇasya ca kārmukasya ।
niśamya ghoṣaṃ punar utpapāta ॥29॥

Тогда он (Хануман), слыша шум его (Индраджи́та) колесницы,
И шум боевых барабанов (барабанов мриданга, бхери и патаха),
И звук натягиваемого лука,
Взлетел еще [выше в небо].

śarāṇām antareṣv āśu vyavartata mahākapiḥ ।
haris tasyābhilakṣyasya mokṣayaṃl lakṣyasaṃgraham ॥30॥

Быстро промчалась среди стрел, великая обезьяна
Рыжая, того превосходного лучника попаданий избегая.

śarāṇām agratas tasya punaḥ samabhivartata ।
prasārya hastau hanumān utpapātānilātmajaḥ ॥31॥

Перед его (Индраджи́та) стрелами снова остановился,
Развел руки Хануман, взлетел [выше] сын ветра.

tāv ubhau vegasampannau raṇakarmaviśāradau ।
sarvabhūtamanogrāhi cakratur yuddham uttamam ॥32॥

Оба они, стремительные, искусные в военных делах,
Вступили [друг с другом] в великолепный бой, завораживающий все живые существа.

hanūmato veda na rākṣaso 'ntaraṃ ।
na mārutis tasya mahātmano 'ntaram ।
parasparaṃ nirviṣahau babhūvatuḥ ।
sametya tau devasamānavikramau ॥33॥

Ракшас не знал, как поразить Ханумана,
А сын ветра не знал, как поразить того великого духом (Индраджи́та),
Не могли одолеть друг друга,
Сойдясь, они, доблестью равные богам.

tatas tu lakṣye sa vihanyamāne ।
śareṣv amogheṣu ca sampatatsu ।
jagāma cintāṃ mahatīṃ mahatma ।
samādhisaṃyogasamāhitātmā ॥34॥

Поскольку не поражалась цель,
И стрелы меткие [Индраджи́та] падали,
Глубоко задумался великий духом [Индраджи́т],
Чей дух соединился с глубоким сосредоточением.

tato matiṃ rākṣasarājasūnuś ।
cakāra tasmin harivīramukhye ।
avadhyatāṃ tasya kapeḥ samīkṣya ।
kathaṃ nigacched iti nigrahārtham ॥35॥

И вот сын владыки ракшасов
Принял решение об отважном вожде обезьян,
Видя, что невозможно убить эту обезьяну,
Как сделать ее неспособной двигаться, чтобы пленить ее.

tataḥ paitāmahaṃ vīraḥ so 'stram astravidāṃ varaḥ ।
saṃdadhe sumahātejās taṃ haripravaraṃ prati ॥36॥

Тогда отважный [Индраджи́т], лучший из владеющих божественным оружием, оружие Брахмы
Направил, наделенный великим блеском, на ту лучшую из обезьян.

avadhyo 'yam iti jñātvā tam astreṇāstratattvavit ।
nijagrāha mahābāhuṃ mārutātmajam indrajit ॥37॥

Зная, что он (Хануман) неуязвим, божественным оружием знающий истину о божественном оружии
Поразил мощнорукого сына ветра Индраджи́т.

tena baddhas tato 'streṇa rākṣasena sa vānaraḥ ।
abhavan nirviceṣṭaś ca papāta ca mahītale ॥38॥

Связанная божественным оружием ракшаса, обезьяна
Была обездвижена и рухнула на землю.

tato 'tha buddhvā sa tadāstrabandhaṃ ।
prabhoḥ prabhāvād vigatālpavegaḥ ।
pitāmahānugraham ātmanaś ca ।
vicintayām āsa haripravīraḥ ॥39॥

Поняв тогда, что он пленен его (Индраджи́та) божественным оружием,
Силой Владыки (Брахмы) лишенный малейшей силы (скорости),
О милости Брахмы к нему⁷³
Подумал лучший из обезьян.

73. См. примечание Голдмана на стр. 485 (строфа 37).

tataḥ svāyambhuvair mantrair brahmāstram cābhimantritam ।
hanūmāṃś cintayām āsa varadānaṃ pitāmahāt ॥40॥

Тогда, [поняв, что] это божественное оружие, заклятое чарами Самосущего (Брахмы),
Хануман подумал о даре, [полученном им] от Брахмы.

na me 'sya bandhasya ca śaktir asti ।
vimokṣaṇe lokaguroḥ prabhāvāt ।
ity evam evaṃ vihito 'strabandho ।
mayātmayoner anuvartitavyaḥ ॥41॥

«Нет у меня силы от этих пут
Из-за могущества владыки мира освободиться.
Потому должен я подчиниться
Узам оружия Брахмы, наложенным на меня таким образом».

sa vīryam astrasya kapir vicārya ।
pitāmahānugraham ātmanaś ca ।
vimokṣaśaktiṃ paricintayitvā ।
pitāmahājñām anuvartate sma ॥42॥

Та отважная обезьяна, поразмыслив о божественном оружии,
Милости Брахмы и о себе,
Поразмыслив о возможности освободиться,
Велению Брахмы последовала.

astreṇāpi hi baddhasya bhayaṃ mama na jāyate ।
pitāmahamahendrābhyāṃ rakṣitasyānilena ca ॥43॥

«Ибо у меня, даже связанного божественным оружием, не возникает страх,
Поскольку я защищен Брахмой, великим Индрой и богом ветра».

grahaṇe cāpi rakṣobhir mahan me guṇadarśanam ।
rākṣasendreṇa saṃvādas tasmād gṛhṇantu māṃ pare ॥44॥

«И также в плении [меня] ракшасами великое достоинство видно мне –
Разговор с владыкой ракшасов. Потому пусть берут меня враги».

sa niścitārthaḥ paravīrahantā ।
samīkṣya karī vinivṛttaceṣṭaḥ ।
paraiḥ prasahyābhigatair nigṛhya ।
nanāda tais taiḥ paribhartsyamānaḥ ॥45॥

Принявший решение, тот губитель вражеских героев,
Рассмотрев [обстоятельства], прекратил движение,
[Но] врагами, свирепо наносившимися на него, будучи схвачен,
Заревел, теми и этими оскобляемый.

tatas te rākṣasā dṛṣṭvā nirviceṣṭam ariṃdamam ।
babandhuḥ śaṇavalkaiś ca drumacīraiś ca saṃhataiḥ ॥46॥

И вот те ракшасы, видя неподвижного губителя врагов,
Связали [его] веревками из пеньки и полосами лыка, крепко сплетенными.

sa rocayām āsa paraiś ca bandhaṃ ।
prasahya vīrair abhigarhaṇaṃ ca ।
kautūhalān māṃ yadi rākṣasendro ।
draṣṭuṃ vyavasyed iti niścitārthaḥ ॥47॥

Он смирился с тем, что связан врагами,
И с тем, что отважные [ракшасы] его яростно оскорбляли.
«Видно, из любопытства владыка ракшасов меня
Увидеть решил», - так заключил он.

sa baddhas tena valkena vimukto 'streṇa vīryavān ।
astrabandhaḥ sa cānyaṃ hi na bandham anuvartate ॥48॥

Он, мужественный, связанный лыком, был освобожден от божественного оружия,
Ибо связанного божественным оружием не надлежит связывать иными узами.

athendrajit taṃ drumacīrabandhaṃ ।
vicārya vīraḥ kapisattamaṃ tam ।
vimuktam astreṇa jagāma cintām ।
anyena baddho 'py anuvartate 'stram ॥49॥

Тогда Индраджи́т о нем (Ханумане), связанном лыком,
Лучшем из обезьян подумал отважный,
Освобожденном от божественного оружия, и забеспокоился,
Хотя связанный иным, [Хануман словно бы] подчинялся божественному оружию.

aho mahat karma kṛtaṃ nirarthakaṃ ।
na rākṣasair mantragatir vimṛṣṭā ।
punaś ca nāstre vihate 'stram anyat ।
pravartate saṃśayitāḥ sma sarve ॥50॥

«Увы, великое дело сделано напрасно.
Не подумали ракшасы об особенности заклинаний.
После того, как использовано божественное оружие, другое божественное оружие
Не действует (не применяется), все сомнительно (наш успех вызывает сомнения)».

astreṇa hanumān mukto nātmānam avabudhyate ।
kṛṣyamāṇas tu rakṣobhis taiś ca bandhair nipīḍitaḥ ॥51॥

Хануман, свободный от божественного оружия, не осознавал себя⁷⁴
Влекомый ракшасами, сжатый (измученный) узами.

74. О различном понимании этой фразы см. у Голдмана комментарий на стр. 486 (строфа 49).

hanyamānas tataḥ krūrai rākṣasaiḥ kālamuṣṭibhiḥ ।
samīpaṃ rākṣasendrasya prākṛṣyata sa vānaraḥ ॥52॥

Избиваемая черными кулаками жестоких ракшасов,
Обезьяна была притащенна к владыке ракшасов.

athendrajit taṃ prasamīkṣya muktam ।
astreṇa baddhaṃ drumacīrasūtraiḥ ।
vyadarśayat tatra mahābalaṃ taṃ ।
haripravīraṃ sagaṇāya rājñe ॥53॥

И вот Индраджи́т, видя, что [Хануман], освобожденный
От божественного оружия, связан путами из лыка,
Показал наделенного великой силой
Героя обезьян царю с его придворными.

taṃ mattam iva mātaṅgaṃ baddhaṃ kapivarottamam ।
rākṣasā rākṣasendrāya rāvaṇāya nyavedayan ॥54॥

О лучшем из обезьян, связанном подобно обезумевшему слону,
Владыке ракшасов Раване поведали ракшасы.

ko 'yaṃ kasya kuto vāpi kiṃ kāryaṃ ko vyapāśrayaḥ ।
iti rākṣasavīrāṇāṃ dṛṣtvā saṃjajñire kathāḥ ॥55॥

«Кто он? Чей и откуда? Зачем явился? Кто его хозяин?» Так стали рассуждать, увидев [его], герои-ракшасы.

hanyatāṃ dahyatāṃ vāpi bhakṣyatām iti cāpare ।
rākṣasās tatra saṃkruddhāḥ parasparam athābruvan ॥56॥

«Убить его! Сжечь его! Или съесть его!» - так другие
Ракшасы там разгневанные друг другу тогда говорили.

atītya mārgaṃ sahasā mahatmā ।
sa tatra rakṣo'dhipapādamūle ।
dadarśa rājñaḥ paricāravṛddhān ।
gṛhaṃ mahāratnavibhūṣitaṃ ca ॥57॥

Пройдя путь, внезапно великий духом [Хануман]
Там у ног владыки ракшасов
Увидел старцев-слуг царя
И дом (дворец), украшенный огромными драгоценными камнями.

sa dadarśa mahātejā rāvaṇaḥ kapisattamam ।
rakṣobhir vikṛtākāraiḥ kṛṣyamāṇam itas tataḥ ॥58॥

Увидел наделенный великим могуществом Равана лучшего из обезьян,
Которого таскали туда и сюда ракшасы с уродливыми руками.

rākṣasādhipatiṃ cāpi dadarśa kapisattamaḥ ।
tejobalasamāyuktaṃ tapantam iva bhāskaram ॥59॥

А лучший из обезьян увидел владыку ракшасов,
Наделенного могуществом и силой, подобно пылающему солнцу.

sa roṣasaṃvartitatāmradṛṣṭir ।
daśānanas taṃ kapim anvavekṣya ।
athopaviṣṭān kulaśīlavṛddhān ।
samādiśat taṃ prati mantramukhyān ॥60॥

С глазами, вращающимися и красными от гнева
Десятиликий (Равана), посмотрев на обезьяну,
Сидящим рядом с ним благородным старцам,
Главным советникам, приказал [расспросить] его (Ханумана).

yathākramaṃ taiḥ sa kapiś ca pṛṣṭaḥ ।
kāryārtham arthasya ca mūlam ādau ।
nivedayām āsa harīśvarasya ।
dūtaḥ sakāśād aham āgato 'smi ॥61॥

Обезьяна, спрошенная ими по порядку
О том, зачем он пришел и о корне (о том, кто его послал), сначала
Поведал [он]: «От владыки обезьян
Посланник я пришедший».

Глава 49

tataḥ sa karmaṇā tasya vismito bhīmavikramaḥ ।
hanumān krodhatāmrākṣo rakṣo'dhipam avaikṣata ॥1॥

Тогда деяниями его изумленный, наделенный грозной мощью
Хануман, глаза которого покраснели от гнева, смотрел на владыку ракшасов.

bhājamānaṃ mahārheṇa kāñcanena virājatā ।
muktājālāvṛtenātha mukuṭena mahādyutim ॥2॥

Сияющего, наделенного великим сиянием короны,
Украшенной жемчужными нитями, сияющей золотом,

vajrasaṃyogasaṃyuktair mahārhamaṇivigrahaiḥ ।
haimair ābharaṇaiś citrair manaseva prakalpitaiḥ ॥3॥

С украшенными соединением алмазов, разделенными многоценными жемчужинами,
Золотыми украшениями разнообразными, словно бы созданными умом (воображением),

mahārhakṣaumasaṃvītaṃ raktacandanarūṣitam ।
svanuliptaṃ vicitrābhir vividhabhiś ca bhaktibhiḥ ॥4॥

Облаченного в многоценные шелка, умащенного красным сандалом,
[Тело которого] было покрыто разноцветными разнообразными линиями (орнаментами),

vicitraṃ darśanīyaiśca raktākṣair bhīmadarśanaiḥ ।
dīptatīkṣṇamahādaṃṣṭraṃ pralambaṃ daśanacchadaiḥ ॥5॥

Удивительного, с прекрасными красными глазами грозными,
С огромными клыками, сияющими и острыми, с отвисшими губами,

śirobhir daśabhir vīro bhrājamānaṃ mahaujasaṃ ।
nānāvyālasamākīrṇaiḥ śikharair iva mandaram ॥6॥

Десятью головами отважный (Хануман) [смотрел на] сияющего, обладающего великой мощью,
Подобного горе Мандаре, на вершинах которой обитают разнообразные хищные звери,

nīlāñjanacayaprakhyaṃ hāreṇorasi rājatā ।
pūrṇacandrābhavaktreṇa sabālārkam ivāmbudam ॥7॥

Подобного массе черной сурьмы, с сияющим жемчужным ожерельем на груди,
С лицом, подобным полной луне, подобного грозовой туче, озаренной восходящим солнцем,

bāhubhir baddhakeyūraiś candanottamarūṣitaiḥ ।
bhrājamānāṅgadair bhīmaiḥ pañcaśīrṣair ivoragaiḥ ॥8॥

С руками, украшенными браслетами, умащенными великолепным сандалом,
С сияющими браслетами, подобными пятиглавым змеям,
(NB подобны змеям были руки, а не браслеты!)

mahati sphāṭike citre ratnasaṃyogacitrite ।
uttamāstaraṇāstīrṇe upaviṣṭaṃ varāsane ॥9॥

Сидящего на троне из хрусталя, великолепном,
Украшенном соединением драгоценных камней, покрытого превосходными покрывалами (подушками),

alaṃkṛtābhir atyarthaṃ pramadābhiḥ samantataḥ ।
vālavyajanahastābhir ārāt samupasevitam ॥10॥

Со всех сторон его окружали присутствовавшие рядом женщины,
Великолепно украшенные, держащие в руках опахала из ячьих хвостов.

durdhareṇa prahastena mahāpārśvena rakṣasā ।
mantribhir mantratattvajñair nikumbhena ca mantriṇā ॥11॥

Дурдхара, Прахастра, ракшас Махапаршва,
Советники, знающие толк в советах, и советник Никумбха,

upopaviṣṭaṃ rakṣobhiś caturbhir baladarpitam ।
kṛtsnaṃ parivṛtaṃ lokaṃ caturbhir iva sāgaraiḥ ॥12॥

Сидящие рядом [с троном] четверо, гордых [своей] мощью.
[Был он подобен], целому миру (земле), окруженному четырьмя океанами,

mantribhir mantratattvajñair anyaiś ca śubhabuddhibhiḥ ।
anvāsyamānaṃ sacivaiḥ surair iva sureśvaram ॥13॥

И прочими советниками, умелыми в совете, и другими светлыми разумом
Был окружен [он] министрами, словно владыка богов – богами.

apaśyad rākṣasapatiṃ hanūmān atitejasaṃ ।
viṣṭhitaṃ meruśikhare satoyam iva toyadam ॥14॥

Увидел Хануман владыку ракшасов, наделенного великим блеском,
Сидящего перед ним, словно туча, наполненная водой, на пике горы Меру.

sa taiḥ sampīḍyamāno 'pi rakṣobhir bhīmavikramaiḥ ।
vismayaṃ paramaṃ gatvā rakṣo'dhipam avaikṣata ॥15॥

Хотя его и мучили ракшасы, наделенные свирепой мощью,
Придя в великое изумление, смотрел он (Хануман) на владыку ракшасов.

bhrājamānaṃ tato dṛṣṭvā hanumān rākṣaseśvaram ।
manasā cintayām āsa tejasā tasya mohitaḥ ॥16॥

Тогда Хануман, увидев сияющего владыку ракшасов,
Задумался, подавленный его величием:

aho rūpam aho dhairyam aho sattvam aho dyutiḥ ।
aho rākṣasarājasya sarvalakṣaṇayuktatā ॥17॥

«Какая красота! Какая стойкость! Какая мощь! Какой блеск!
Какая у царя ракшасов наделенность всеми благими знаками!

yady adharmo na balavān syād ayaṃ rākṣaseśvaraḥ ।
syād ayaṃ suralokasya saśakrasyāpi rakṣitā ॥18॥

Если бы не был нечестивым этот могучий владыка ракшасов,
Был бы он защитником даже мира богов вместе с Шакрой.

asya krūrair nṛśaṃsaiś ca karmabhir lokakutsitaiḥ ।
sarve bibhyati khalv asmāl lokāḥ sāmaradānavāḥ ।
ayaṃ hy utsahate kruddhaḥ kartum ekārṇavaṃ jagat ॥19॥

Из-за его жестоких деяний, порицаемых миром,
Все живые существа вместе с богами и данавами боятся его,
Ибо он способен, разгневанный, сделать вселенную одним океаном».

iti cintāṃ bahuvidhām akaron matimān kapiḥ ।
dṛṣṭvā rākṣasarājasya prabhāvam amitaujasaḥ ॥20॥

Так размышляла разными способами мудрая обезьяна,
Видя величие и неизмеримую мощь владыки ракшасов.

Глава 50

tam udvīkṣya mahābāhuḥ piṅgākṣaṃ purataḥ sthitam ।
roṣeṇa mahatāviṣṭo rāvaṇo lokarāvaṇaḥ ॥1॥

Увидя того желтоглазого (Ханумана), стоящего перед ним, мощнорукий
Равана, чей рев слышен во всем мире, был охвачен великим гневом.

śaṅkāhṛtātmā dadhyau sa kapīndraṃ tejasā vṛtam ।
kim eṣa bhagavān nandī bhavet sākṣād ihāgataḥ ॥2॥

Душа его была охвачена сомнениями, и подумал он о владыке обезьян, наделенном величием:
«Что если это Господь Нандин (Шива), лично сюда явившийся,

yena śapto ’smi kailāse mayā prahasite purā ।
so 'yaṃ vānaramūrtiḥ syāt kiṃ svid bāṇo 'pi vāsuraḥ ॥3॥

Которым я был некогда проклят на горе Кайласе, когда я посмеялся над ним?
Или, может быть, это асура Бана, принявший облик обезьяны?»

sa rājā roṣatāmrākṣaḥ prahastaṃ mantrisattamam ।
kālayuktam uvācedaṃ vaco vipulam arthavat ॥4॥

Царь, глаза которого покраснели от гнева, к Прахасте, лучшему из советников
Обратился с речью, подобающей времени, глубокой и исполненной смысла:

durātmā pṛcchyatām eṣa kutaḥ kiṃ vāsya kāraṇam ।
vanabhaṅge ca ko 'syārtho rākṣasīnāṃ ca tarjane ॥5॥

«Спроси этого негодяя, откуда он, по какой причине [пришел сюда],
И зачем уничтожил рощу и пугал ракшаси?

matpurīm apradhṛṣyāṃ vai gamane kiṃ prayōjanam ।
āyodhane vā kiṃ kāryaṃ pṛcchayatām eṣa durmatiḥ ॥6॥

«С какой целью пришел он в мой неприступный город,
И ради чего затеял битву [с нами], спроси этого негодяя».

rāvaṇasya vacaḥ śrutvā prahasto vākyam abravīt ।
samāśvasihi bhadraṃ te na bhīḥ kāryā tvayā kape ॥7॥

Выслушав слова Раваны, Прахаста сказал:
«Ободрись, благо тебе, не бойся, обезьяна.

yadi tāvat tvam indreṇa preṣito rāvaṇālayam ।
tattvam ākhyāhi mā te bhūd bhayaṃ vānara mokṣyase ॥8॥

Если ты послан Индрой в обитель Раваны,
Расскажи правду, не бойся, обезьяна, тебя освободят.

yadi vaiśravaṇasya tvaṃ yamasya varuṇasya ca ।
cārurūpam idaṃ kṛtvā praviṣto naḥ purīm imām ॥9॥

Если ты Вайшраваной, Ямой или Варуной [посланный]
Приняв этот прекрасный облик, пришел к нам в город?

viṣṇunā preṣito vāpi dūto vijayakāṅkṣiṇā ।
na hi te vānaraṃ tejo rūpamātraṃ tu vānaram ॥10॥

Или же [ты] Вишну, жаждущим победы [надо мной] посланный вестник?
Ибо мощь у тебя не обезьянья, только облик обезьяний.

tattvataḥ kathayasvādya tato vānara mokṣyase ।
anṛtaṃ vadataś cāpi durlabhaṃ tava jīvitam ॥11॥

Поведай теперь правдиво, тогда, обезьяна, будешь ты освобождена.
А если станешь говорить ложь, то не сохранишь жизнь.

atha vā yannimittas te praveśo rāvaṇālaye ।
evam ukto harivaras tadā rakṣogaṇeśvaram ॥12॥

По какой причине ты проник в обитель Раваны?»
Лучший из обезьян, которому так было сказано, тогда владыке орд ракшасов

abravīn nāsmi śakrasya yamasya varuṇasya ca ।
dhanadena na me sakhyaṃ viṣṇunā nāsmi coditaḥ ॥13॥

Сказал: «Нет у меня дружбы ни с Шакрой, ни с Ямой, ни с Варуной,
Ни с Куберой, и не Вишну побудил меня [явиться сюда].

jātir eva mama tv eṣā vānaro 'ham ihāgataḥ ।
darśane rākṣasendrasya tad idaṃ durlabhaṃ mayā ॥14॥

Это мой природный облик, обезьяна я, сюда пришедшая.
Нелегко мне встретиться с владыкой ракшасов.

vanaṃ rākṣasarājasya darśanārthe vināśitam ।
tatas te rākṣasāḥ prāptā balino yuddhakāṅkṣiṇaḥ ॥15॥

Рощу владыки ракшасов я уничтожил, чтобы встретиться [с ним].
Тогда пришли те ракшасы могучие, жаждущие битвы.

rakṣaṇārthaṃ ca dehasya pratiyuddhā mayā raṇe ।
astrapāśair na śakyo 'haṃ baddhuṃ devāsurair api ॥16॥

И ради спасения [своего] тела я сражался [с ними] в бою.
Даже боги и асуры не могут связать меня узами божественного оружия.

pitāmahād eṣa varo mamāpi hi samāgataḥ ।
rājānaṃ draṣṭukāmena mayāstram anuvartitam ॥17॥

Ибо такой дар мною получен от Брахмы.
[Но], желая увидеть царя (Равану), я подчинился божественному оружию.

vimukto 'py aham astreṇa rākṣasais tv abhiveditaḥ ।
kenacid rāmakaryeṇa āgato 'smi tavāntikam ॥18॥
dūto 'ham iti vijñayo rāghavasyāmitaujasaḥ ॥18॥

Даже освобожденный от божественного оружия, я был доложен [тебе] ракшасами
(Хотя я и освободился от божественного оружия, я позволил ракшасам привести меня к тебе и доложить обо мне).
По некоему делу Рамы пришел я к тебе.

śrūyatām eva vacanaṃ mama pathyam idaṃ prabho ॥19॥

Должно [тебе] знать, что я посланец Рагхавы, наделенного неизмеримой мощью.
Да будет услышано мое приветственное слово, владыка».

Глава 51

taṃ samīkṣya mahāsattvaṃ sattvavān harisattamaḥ ।
vākyam arthavad avyagras tam uvāca daśānanam ॥1॥

Увидев того наделенного великой мощью, отважный лучший из обезьян
Сказал Десятиликому (Раване) слова, исполненные смысла и твердые:

ahaṃ sugrīvasaṃdeśād iha prāptas tavāntike ।
rākṣaseśa harīśas tvāṃ bhrātā kuśalam abravīt ॥2॥

«Я явился сюда к тебе по повелению Сугривы.
О владыка ракшасов, владыка обезьян спрашивает тебя, [своего] брата о благополучии.

bhrātuḥ śṛṇu samādeśaṃ sugrīvasya mahātmanaḥ ।
dharmārthopahitaṃ vākyam iha cāmutra ca kṣamam ॥3॥

Выслушай совет брата [своего] Сугривы, великого духом,
Слова, исполненные дхармы и артхи, полезные здесь и там (в этом мире и в том).

rājā daśaratho nāma rathakuñjaravājimān ।
piteva bandhur lokasya sureśvarasamadyutiḥ ॥4॥

Царь Дашаратха, владеющий колесницами, слонами и конями,
Словно отец был близок миру, блистательный, подобно владыке богов.

jyeṣṭhas tasya mahābāhuḥ putraḥ priyataraḥ prabhuḥ ।
pitur nideśān niṣkrāntaḥ praviṣṭo daṇḍakāvanam ॥5॥

Старший его сын, наиболее им любимый, мощнорукий, могучий,
Повелением отца изгнанный, ушел в лес Дандаку

lakṣmaṇena saha bhrātrā sītayā cāpi bhāryayā ।
rāmo nāma mahātejā dharmyaṃ panthānam āśritaḥ ॥6॥

С братом Лакшманой и женой Ситой,
По имени Рама, наделенный великим блеском, следующий по дороге дхармы.

tasya bhāryā janasthāne bhraṣṭā sīteti viśrutā ।
vaidehasya sutā rājño janakasya mahātmanaḥ ॥7॥

Его жена, пропавшая в Джанастхане, зовется Сита.
[Она] дочь великого духом Джанаки, царя Видехи.

sa mārgamāṇas tu devīṃ rājaputraḥ sahānujaḥ ।
ṛśyamūkam anuprāptaḥ sugrīveṇa ca saṃgataḥ ॥8॥

В поисках царевны царевич [Рама] с братом
Пришел к [горе] Ришьямуке и встретился с Сугривой.

tasya tena pratijñātaṃ sītāyāḥ parimārgaṇam ।
sugrīvasyāpi rāmeṇa harirājyaṃ niveditum ॥9॥

Им (Сугривой) ему (Раме) было обещано отыскать Ситу,
Рама же обещал Сугриве помочь вернуть царство обезьян.

tatas tena mṛdhe hatvā rājaputreṇa vālinam ।
sugrīvaḥ sthāpito rājye haryṛkṣāṇāṃ gaṇeśvaraḥ ॥10॥

Затем в битве с тем царевичем убив Валина,
Сугрива был поставлен на царство [как] владыка обезьян и медведей,

tvayā vijñātapūrvaśca vālī vānarapuṅgavaḥ ।
sa tena nihataḥ saṃkhye śareṇaikena vānaraḥ ॥11॥

Валин, которого ты знал прежде, бык среди обезьян
Был им убит в бою одной стрелой.

sa sītāmārgaṇe vyagraḥ sugrīvaḥ satyasaṃgaraḥ ।
harīn sampreṣayām āsa diśaḥ sarvā harīśvaraḥ ॥12॥

Озабоченный поисками Ситы, Сугрива, владыка обезьян, верный данному слову,
Разослал обезьян во все стороны света.

tāṃ harīṇāṃ sahasrāṇi śatāni niyutāni ca ।
dikṣu sarvāsu mārgante hy adhaś copari cāmbare ॥13॥

Ее (Ситу) тысячи, сотни и миллионы обезьян,
По всем сторонам света ищут, и под землей и высоко в небе.

vainateyasamāḥ kecit kecit tatrānilopamāḥ ।
asaṅgagatayaḥ śīghrā harivīrā mahābalāḥ ॥14॥

Одни из них равны Гаруде, другие же равны ветру,
Движущиеся стремительно, не имея препятствий, отважные обезьяны, наделенные великой мощью.

ahaṃ tu hanumān nāma mārutasyaurasaḥ sutaḥ ।
sītāyās tu kṛte tūrṇaṃ śatayojanam āyatam ॥15॥

Я же Хануман, законный (досл. рожденный из груди) сын бога ветра,
Ради Ситы быстро протянувшийся на сотни йоджан

samudraṃ laṅghayitvaiva tvāṃ didṛkṣur ihāgataḥ ।
bhramatā ca mayā dṛṣṭā gṛhe te janakātmajā ॥16॥

Океан перелетев, желая увидеть тебя, сюда явившийся.
И когда я бродил, увидел в доме твоем дочь Джанаки.

tad bhavān dṛṣṭadharmārthas tapaḥkṛtaparigrahaḥ ।
paradārān mahāprājña noparoddhuṃ tvam arhasi ॥17॥

Господин, знающий дхарму и артху, накопивший силу аскезы,
Мудрый, ты не должен удерживать чужую жену.

na hi dharmaviruddheṣu bahv apāyeṣu karmasu ।
mūlaghātiṣu sajjante buddhimanto bhavadvidhāḥ ॥18॥

Ибо мудрецы, подобные господину (тебе) не привержены к делам
Расходящимся с дхармой, чреватых многими бедами, убивающими в корне (полностью разрушительными)

kaś ca lakṣmaṇamuktānāṃ rāmakopānuvartinām ।
śarāṇām agrataḥ sthātuṃ śakto devāsureṣv api ॥19॥

Кто хотя бы среди богов и асуров может выстоять перед стрелами,
Выпущенными Лакшманой и послушными гневу Рамы?

na cāpi triṣu lokeṣu rājan vidyeta kaś cana ।
rāghavasya vyalīkaṃ yaḥ kṛtvā sukham avāpnuyāt ॥20॥

О царь, и нет в трех мирах такого,
Кто бы сотворив зло Рагхаве, обрел бы счастье.

tat trikālahitaṃ vākyaṃ dharmyam arthānuyāyi ca ।
manyasva naradevāya jānakī pratidīyatām ॥21॥

Эти слова, полезные в трех временах (настоящем, прошлом и будущем), благочестивые и согласующиеся с пользой,
Обдумав, владыке людей верни Джанаки.

dṛṣṭā hīyaṃ mayā devī labdhaṃ yad iha durlabham ।
uttaraṃ karma yac cheṣaṃ nimittaṃ tatra rāghavaḥ ॥22॥

Ибо увидена мной царевна, обретено здесь то, что трудно обрести.
Дальнейшие оставшиеся дела зависят от Рагхавы.

lakṣiteyaṃ mayā sītā tathā śokaparāyaṇā ।
gṛhe yāṃ nābhijānāsi pañcāsyām iva pannagīm ॥23॥

Видел я Ситу, погруженную в скорбь
В доме [твоем], о которой ты не знаешь, что она подобна змее с пятью пастями.

neyaṃ jarayituṃ śakyā sāsurair amarair api ।
viṣasaṃspṛṣṭam atyarthaṃ bhuktam annam ivaujasā ॥24॥

Невозможно переварить Ситу даже асурам и бессмертным [богам],
Как невозможно силой [переварить] съеденную пищу, обильно приправленную ядом.

tapaḥsaṃtāpalabdhas te so 'yaṃ dharmaparigrahaḥ ।
na sa nāśayituṃ nyāyya ātmaprāṇaparigrahaḥ ॥25॥

Богатство дхармы, которое обрел ты подвижничеством,
И богатство собственной жизни не надлежит уничтожать

avadhyatāṃ tapobhir yāṃ bhavān samanupaśyati ।
ātmanaḥ sāsurair devair hetus tatrāpy ayaṃ mahān ॥26॥

Господин (ты) рассчитывает на собственную неуязвимость от богов и асуров,
[Обретенную] подвижничеством, хотя есть великая причина [как для неуязвимости, так и для уязвимости].

sugrīvo na ca devo 'yaṃ na yakṣo na ca rākṣasaḥ ।
mānuṣo rāghavo rājan sugrīvaś ca harīśvaraḥ ।
tasmāt prāṇaparitrāṇaṃ kathaṃ rājan kariṣyasi ॥27॥

Но Сугрива не бог, не якша и не ракшас,
Рагхава – человек, о царь, а Сугрива – владыка обезьян.
Поэтому как ты спасешь свою жизнь, царь?

na tu dharmopasaṃhāram adharmaphalasaṃhitam ।
tad eva phalam anveti dharmaś cādharmanāśanaḥ ॥28॥

Не соединяется собрание дхармы с плодом нечестия (адхармы)
Именно этот плод следует [за дхармой или адхармой], и дхарма есть уничтожение нечестия (адхармы).

prāptaṃ dharmaphalaṃ tāvad bhavatā nātra saṃśayaḥ ।
phalam asyāpy adharmasya kṣipram eva prapatsyase ॥29॥

Пока обретен тобой плод благочестия (дхармы), в этом нет сомнений.
Плод же нечестия (адхармы) обретешь ты вскоре.

janasthānavadhaṃ buddhvā vālinaś ca vadhaṃ tathā ।
rāmasugrīvasakhyaṃ ca budhyasva hitam ātmanaḥ ॥30॥

Узнав об убийстве в Джанастхане и об убийстве Валина,
И дружбе Рамы с Сугривой, узнай о том, что полезно тебе.

kāmaṃ khalv aham apy ekaḥ savājirathakuñjarām ।
laṅkāṃ nāśayituṃ śaktas tasyaiṣa tu na niścayaḥ ॥31॥

Конечно, я один Ланку с конями, колесницами и слонами
Могу уничтожить, но это им (то есть Рамой) не решено.

rāmeṇa hi pratijñātaṃ haryṛkṣagaṇasaṃnidhau ।
utsādanam amitrāṇāṃ sītā yais tu pradharṣitā ॥32॥

Ибо обещано Рамой в присутствии стай обезьян и медведей
Уничтожить врагов, которые нанесли обиды Сите.

apakurvan hi rāmasya sākṣād api puraṃdaraḥ ।
na sukhaṃ prāpnuyād anyaḥ kiṃ punas tvadvidho janaḥ ॥33॥

Даже если сам Пурандара (Индра) нанес оскорбление Раме,
Не обрел бы он счастья, что уж говорить о других существах, подобных тебе?

yāṃ sītety abhijānāsi yeyaṃ tiṣṭhati te gṛhe ।
kālarātrīti tāṃ viddhi sarvalaṅkāvināśinīm ॥34॥

Та, которую ты знаешь как Ситу (под именем Ситы), и которая находится в твоем доме,
Знай, что она – Каларатри (Ночь разрушения мира), которая уничтожит всю Ланку.

tad alaṃ kālapāśena sītāvigraharūpiṇā ।
svayaṃ skandhāvasaktena kṣemam ātmani cintyatām ॥35॥

Так довольно смертельной петли, принявшей облик Ситы,
Которую ты сам возложил себе на плечи. Подумай о собственной безопасности.

sītāyās tejasā dagdhāṃ rāmakopapradīpitām ।
dahyamanām imāṃ paśya purīṃ sāṭṭapratolikām ॥36॥

Посмотри на этот город (Ланку) со сторожевыми башнями (или рыночными площадями) и улицами,
Зажженный блеском Ситы и гневом Рамы, объятый пламенем.

svāni mitrāṇi mantrīṃś ca jñātīn bhrātṝn sutān hitān ।
bhogān dārāṃś ca laṅkāṃ ca mā vināśamupānaya ॥37॥

Своих друзей, советников, родичей, братьев, сыновей, приверженцев,
Богатства, жен и Ланку не веди к гибели.

satyaṃ rākṣasarājendra śṛṇuṣva vacanaṃ mama ।
rāmadāsasya dūtasya vānarasya viśeṣataḥ ॥38॥

Послушай, владыка ракшасов, мои слова правдивые,
Слуги Рамы, [его] вестника и отчасти (в частности) обезьяны.

sarvān lōkān susaṃhṛtya sabhūtān sacarācarān ।
punareva tathā sraṣṭuṃ śakto rāmo mahāyaśāḥ ॥39॥

Все миры с живыми существами, движущимися и неподвижными, уничтожив
Снова тогда создать [их] способен Рама многославный.

devāsuranarendreṣu yakṣarakṣorageṣu ca ।
vidyādhareṣu nāgeṣu gandharveṣu mṛgeṣu ca ॥40॥

Среди богов, асуров и царей, якшей, ракшасов и змей,
Видьядхаров, нагов, гандхарвов и зверей,

siddheṣu kinnarendreṣu patatriṣu ca sarvataḥ ।
sarvatra sarvabhūteṣu sarvalokeṣu nāsti saḥ ॥41॥

Сиддхов, киннаров и птиц повсюду
И везде среди всех живых существ во всех мирах нет такого,

yo rāmaṃ pratiyudhyeta viṣṇutulyaparākramam ।
sarvalokeśvarasyeha kṛtvā vipriyam īdṛśam ।
rāmasya rājasiṃhasya durlabhaṃ tava jīvitam ॥42॥

Кто сможет противостоять в битве Раме, могуществом равному Вишну,
Причинив такое зло владыке всех миров
Раме, льву среди царей, нелегко тебе сохранить жизнь.

devāśca daityāśca niśācarendra ।
gandharvavidyādharanāgayakṣāḥ ।
rāmasya lokatrayanāyakasya ।
sthātuṃ na śaktāḥ samareṣu sarve ॥43॥

И боги и дайтьи, о владыка ракшасов,
Гандхарвы, видьядхары, наги и якши,
Все [они] не могут выстоять в битве
С Рамой, повелителем трех миров.

brahmā svayambhūś caturānano vā ।
rudras triṇetras tripurāntako vā ।
indro mahendraḥ suranāyako vā ।
sthātuṃ na śaktā yudhi rāghavasya ॥44॥

Самосущий четырехликий Брахма,
Трехглазый Рудра (Шива), разрушитель Трипуры,
Великий владыка, повелитель богов Индра
Не могут выстоять в битве с Рагхавой.

sa sauṣṭhavopetam adīnavādinaḥ ।
kaper niśamyāpratimo 'priyaṃ vacaḥ ।
daśānanaḥ kopavivṛttalocanaḥ ।
samādiśat tasya vadhaṃ mahākapeḥ ॥45॥

Красноречивую речь обезьяны,
Говорящей без боязни, несравненно неприятную, услышав,
Десятиликий (Равана), гневно вращая глазами,
Повелел убить ту великую обезьяну.

Глава 52

sa tasya vacanaṃ śrutvā vānarasya mahātmanaḥ ।
ājñāpayad vadhaṃ tasya rāvaṇaḥ krodhamūrchitaḥ ॥1॥

Услышав слова великой духом обезьяны,
Равана, охваченный гневом, приказал убить ее.

vadhe tasya samājñapte rāvaṇena durātmanā ।
niveditavato dautyaṃ nānumene vibhīṣaṇaḥ ॥2॥

Когда Равана, злой душою, приказал убить его (Ханумана),
Сообщившего о том, что он вестник, не согласился [с этим решением] Вибхишана.

taṃ rakṣo'dhipatiṃ kruddhaṃ tac ca kāryam upasthitam ।
viditvā cintayām āsa kāryaṃ kāryavidhau sthitaḥ ॥3॥

Видя, что владыка ракшасов разгневан, и что это дело (убийство Ханумана) близко,
Подумал о том, что надлежит делать (Вибхишана), придерживающийся правильного поведения.

niścitārthas tataḥ sāmnā pūjya śatrujid agrajam ।
uvāca hitam atyarthaṃ vākyaṃ vākyaviśāradaḥ ॥4॥

Принявший решение, от чистого сердца отказав почтение старшему брату, победитель врагов,
В речах искусный (Вибхишана) сказал слова полезные, наделенные смыслом.

kṣamasva roṣaṃ tyaja rākṣasendra ।
prasīda madvākyam idaṃ śṛṇuṣva ।
vadhaṃ na kurvanti parāvarajñā ।
dūtasya santo vasudhādhipendrāḥ ॥5॥

«Будь терпеливым (снисходительным), отбрось гнев, о владыка ракшасов,
Милостиво выслушай мои слова.
Не убивают послов знающие далекое и близкое (правильное и неправильное)
Праведные владыки владык земли.

rājan dharmaviruddhaṃ ca lokavṛtteś ca garhitam ।
tava cāsadṛśaṃ vīra kaper asya pramāpaṇam ॥6॥

О царь, неправедно и порицаемо обычаями мира,
Недостойно тебя, отважный, убийство этой обезьяны.

dharmajñaśca kṛtajñaśca rājadharmaviśāradaḥ ।
parāvarajño bhūtānāṃ tvameva paramārthavit ॥7॥

Благочестив ты, знаешь, что правильно, а что нет, искусен в законе правления.
Знаешь ты далекое и близкое (правильное и неправильное), из живых существ лишь ты постиг высшее знание.

gṛhyante yadi roṣeṇa tvādṛśo 'pi vicakṣaṇaḥ ।
tataḥ śāstravipaścittvaṃ śrama eva hi kevalam ॥8॥

Если гнев охватывает даже мудреца, подобного тебе,
То изучение шастр – [напрасное] утомление, и только.

tasmāt prasīda śatrughna rākṣasendra durāsada ।
yuktāyuktaṃ viniścitya dūtadaṇḍo vidhīyatām ॥9॥

Потому смилуйся, о губитель врагов, непобедимый владыка ракшасов,
Рассудив [сперва] о том, что должно и что недолжно, подвергни наказанию вестника».

vibhīṣaṇavacaḥ śrutvā rāvaṇo rākṣaseśvaraḥ ।
roṣeṇa mahatāviṣṭo vākyam uttaram abravīt ॥10॥

Услышав речь Вибхишаны, Равана, владыка ракшасов,
Охваченный сильным гневом, сказал в ответ:

na pāpānāṃ vadhe pāpaṃ vidyate śatrusūdana ।
tasmād imaṃ vadhiṣyāmi vānaraṃ pāpakāriṇam ॥11॥

Нет в убийстве злодеев зла, о губитель врагов.
Потому убью я эту обезьяну, совершающую злые деяния».

adharmamūlaṃ bahudoṣayuktam ।
anāryajuṣṭaṃ vacanaṃ niśamya ।
uvāca vākyaṃ paramārthatattvaṃ ।
vibhīṣaṇo buddhimatāṃ variṣṭhaḥ ॥12॥

Основанную на неправедности, соединенную с множеством зол,
Недостойную благородного речь выслушав,
Сказал слова, исполненные высшего знания,
Вибхишана, лучший из мудрецов:

prasīda laṅkeśvara rākṣasendra ।
dharmārthayuktaṃ vacanaṃ śṛṇuṣva ।
dūtā na vadhyāḥ samayeṣu rājan ।
sarveṣu sarvatra vadanti santaḥ ॥13॥

«Смилуйся, владыка Ланки, повелитель ракшасов.
Выслушай слова, соединенные с праведностью и пользой.
Во всех собраниях повсюду говорят праведники,
Что не надлежит убивать послов, о царь.

asaṃśayaṃ śatrur ayaṃ pravṛddhaḥ ।
kṛtaṃ hy anenāpriyam aprameyam ।
na dūtavadhyāṃ pravadanti santo ।
dūtasya dṛṣṭā bahavo hi daṇḍāḥ ॥14॥

Несомненно, он (Хануман) – могучий враг,
Ибо сделано им беспримерное зло.
[Но] не одобряют праведники убийства вестников,
Ибо есть много [иных] наказаний в отношении вестников.

vairūpyām aṅgeṣu kaśābhighāto ।
mauṇḍyaṃ tathā lakṣmaṇasaṃnipātaḥ ।
etān hi dūte pravadanti daṇḍān ।
vadhas tu dūtasya na naḥ śruto 'sti ॥15॥

Уродование тела, порка
Обритие головы, клеймение –
Эти наказания предписаны в отношении вестника,
Об убийстве же вестника я не слышал.

kathaṃ ca dharmārthavinītabuddhiḥ ।
parāvarapratyayaniścitārthaḥ ।
bhavadvidhaḥ kopavaśe hi tiṣṭhet ।
kopaṃ na gacchanti hi sattvavantaḥ ॥16॥

Как же тот, чей ум познал дхарму и артху,
Кто принимает решения, различая правое и неправое,
Подобный тебе, окажется во власти гнева?
Ибо истинно доблестные не приходят в гнев.

na dharmavāde na ca lokavṛtte ।
na śāstrabuddhigrahaṇeṣu vāpi ।
vidyeta kaś cit tava vīra tulyas ।
tvaṃ hy uttamaḥ sarvasurāsurāṇām ॥17॥

Ни в изъяснении дхармы, ни в обычаях мира,
Ни в понимании мыслей, [изложенных] в шастрах
Нет никого, равного тебе, о отважный,
Ибо ты наилучший среди всех богов и асуров.

parākramotsāhamanasvināṃ ca ।
surāsurāṇam api durjayena ।
tvayāprameyeṇa surendrasaṃdhā ।
jitāś ca yuddheṣv asakṛn narendrāḥ ॥18॥

Отважным, могучим и мудрым,
Непобедимым даже для богов и асуров,
Тобой, неизмеримым, войска владыки богов
Были побеждены в боях неоднократно и владыки людей.

itthaṃvidhasyāmaradaytaśatroḥ ।
śūrasya vīrasya tavājitasya ।
kurvanti vīrā manasāpyalīkaṃ ।
prāṇair vimuktā na tu bhoḥ purā te ॥19॥

Тебе, наделенному такими качествами, врагу бессмертных (богов) и дайтьев,
Отважному герою, непобедимому,
Причиняли герои нечто неприятное хотя бы мысленно,
Но жизни не лишались тобою прежде.

na cāpy asya kaper ghāte kaṃ cit paśyāmy ahaṃ guṇam ।
teṣv ayaṃ pātyatāṃ daṇḍo yair ayaṃ preṣitaḥ kapiḥ ॥20॥

И в убийстве этой обезьяны я не вижу ничего доброго.
Тех подвергни наказанию, которыми была послана эта обезьяна.

sādhur vā yadi vāsādhuḥ parair eṣa samarpitaḥ ।
bruvan parārthaṃ paravān na dūto vadham arhati ॥21॥

Хорош он (Хануман) или плох, он послан другими.
Высказывающий чужие намерения, зависящий от других, не заслуживает вестник смерти.

api cāsmin hate nānyaṃ rājan paśyāmi khecaram ।
iha yaḥ punar āgacchet paraṃ pāraṃ mahodadheḥ ॥22॥

К тому же, после того, как он будет убит, не вижу я, царь, иного, летающего по небу
Здесь, который смог бы снова прийти на другой берег океана.

tasmān nāsya vadhe yatnaḥ kāryaḥ parapuraṃjaya ।
bhavān sendreṣu deveṣu yatnam āsthātum arhati ॥23॥

Потому, о покоритель вражеских крепостей, не стоит труда убивать его.
Ты должен приложить силы по отношению к богам с Индрой (на борьбу с богами во главе с Индрой).

asmin vinaṣṭe na hi dūtam anyaṃ ।
paśyāmi yas tau nararājaputrau ।
yuddhāya yuddhapriya durvinītāv ।
udyojayed vai bhavatā viruddhau ॥24॥

Ибо после его гибели иного посланника
Не вижу я, который обоих царских сынов
Плохо воспитанных, о любящий битвы, к битве
Смог бы побудить, враждебных тебе.

parākramotsāhamanasvināṃ ca ।
surāsurāṇām api durjayena ।
tvayā manonandana nairṛtānāṃ ।
yuddhāya nirnāśayituṃ na yuktam ॥25॥

Отважному, могучему и мудрому,
Непобедимому даже для богов и асуров,
Тебе, о радующий сердца, у ракшасов
[Жажду] битвы рушить не следует.

hitāś ca śūrāś ca samāhitāś ca ।
kuleṣu jātāś ca mahāguṇeṣu ।
manasvinaḥ śastrabhṛtāṃ variṣṭhāḥ ।
kopapraśastāḥ subhṛtāś ca yodhāḥ ॥26॥

Преданные [тебе], отважные, собранные (дисциплинированные),
Рожденные в семьях, наделенных великими достоинствами,
Разумные, лучшие из носящих меч,
Прославленные [своей] яростью воины, которых ты хорошо содержишь.

tad ekadeśena balasya tāvat ।
ke cit tavādeśakṛto 'dya yāntu ।
tau rājaputrāv upagṛhya mūḍhau ।
pareṣu te bhāvayituṃ prabhāvam ॥27॥

Пусть пока с частью [твоего] войска
Кто-либо по твоему приказу пойдет,
Чтобы, тех двух неразумных царевичей схватив,
Установили [твою] власть над врагами».

niśācarāṇāmadhipo 'nujasya ।
vibhīṣaṇasyuttamavākyam iṣṭam ।
jagrāha buddhyā suralokaśatrur ।
mahābalo rākṣasarājamukhyaḥ ॥28॥

Владыка ракшасов [своего] младшего брата
Вибхишаны ответ приятный (желанный)
Принял [всем] сердцем, враг мира богов,
Наделенный великой силой, предводитель царей ракшасов.

Глава 53

tasya tad vacanaṃ śrutvā daśagrīvo mahābalaḥ ।
deśakālahitaṃ vākyaṃ bhrātur uttamam abravīt ॥1॥

Выслушав его слова, могучий Дашагрива
На слова брата, соответствующие времени и месту, ответил:

samyag uktaṃ hi bhavatā dūtavadhyā vigarhitā ।
avaśyaṃ tu vadhād anyaḥ kriyatām asya nigrahaḥ ॥2॥

«Верно ты сказал, порицается убийство посланников.
Но, без сомнения, пусть он будет подвергнут иному наказанию».

kapīnāṃ kila lāṅgūlam iṣṭaṃ bhavati bhūṣaṇam ।
tad asya dīpyatāṃ śīghraṃ tena dagdhena gacchatu ॥3॥

У обезьян воистину хвост – желанное украшение.
Пусть его [хвост] подожгут и с подожженным [хвостом] пусть он уйдет.

tataḥ paśyantv imaṃ dīnam aṅgavairūpyakarśitam ।
sumitrajñātayaḥ sarve bāndhavāḥ sasuhṛjjanāḥ ॥4॥

Пусть увидят его опечаленного, изнуренного изуродованием тела
Все друзья, родичи, близкие и дорогие».

ājñāpayad rākṣasendraḥ puraṃ sarvaṃ sacatvaram ।
lāṅgūlena pradīptena rakṣobhiḥ pariṇīyatām ॥5॥

Приказал владыка ракшасов: «По всему городу с площадями (перекрестками)
С подожженным хвостом пусть его проведут ракшасы».

tasya tad vacanaṃ śrutvā rākṣasāḥ kopakarkaśāḥ ।
veṣṭante tasya lāṅgūlaṃ jīrṇaiḥ kārpāsikaiḥ paṭaiḥ ॥6॥

Услышав те слова, ракшасы, жестокие в гневе
Обмотали его хвост ветхими хлопковыми тканями.

saṃveṣṭyamāne lāṅgūle vyavardhata mahākapiḥ ।
śuṣkam indhanam āsādya vaneṣv iva hutāśanaḥ ॥7॥

Когда обмотали ей хвост, увеличилась в размерах великая обезьяна,
Словно огонь в лесах, коснувшийся сушняка.

tailena pariṣicyātha te 'gniṃ tatrāvapātayan ।
lāṅgūlena pradīptena rākṣasāṃs tān apātayat ॥8॥

Маслом обрызгав [хвост Ханумана] они (ракшасы) тогда подожгли [его].
Пылающим хвостом ударил тех ракшасов

roṣāmarṣaparītātmā bālasūryasamānanaḥ ।
sa bhūyaḥ saṃgataiḥ krūrai rākasair harispuṃgavaḥ ।
(or) lāṅgūlaṃ sampradīptaṃ tu draṣṭuṃ tasya hanūmataḥ ।
sahastrībālavṛddhāś ca jagmuḥ prītā niśācarāḥ ।
(or) lāṅgūlaṃ sampradīptaṃ tu dṛṣtvā tasya hanūmataḥ ।
sahastrībālavṛddhāś ca jagmuḥ prītiṃ niśācarāḥ ॥9॥

[Хануман], чья душа была охвачена гневом и яростью, чье лицо было подобно восходящему солнцу.
Тот бык среди обезьян снова (был связан?) собравшимися жестокими ракшасами.
(или⁷⁵) Чтобы увидеть горящий хвост Ханумана
Пришли обрадованные ракшасы с женщинами, детьми и стариками.
(или) Увидев горящий хвост Ханумана,
Обрадовались ракшасы с женщинами, детьми и стариками.

75. В бомбейском издании приведен иной вариант, который представляется более логичным.

sahastrībālavṛddhāś ca jagmuḥ prītiṃ niśācarāḥ ।
nibaddhaḥ kṛtavān vīras tatkālasadṛśīṃ matim ॥10॥

С женщинами, детьми и стариками обрадовались ракшасы.
Связанный герой принял решение, подобающее моменту.

kāmaṃ khalu na me śaktā nibaddhasyāpi rākṣasāḥ ।
chittvā pāśān samutpatya hanyām aham imān punaḥ ॥11॥

«Конечно, меня, даже связанного, не могут ракшасы [одолеть].
Разорвав узы, поднявшись, я бы снова стал убивать их.

yadi bhartṛhitārthāya carantaṃ bhartṛśāsanāt ।
nibadhnante durātmano na tu me niṣkṛtiḥ kṛtā ॥12॥

Если [меня], действующего во благо господина, по приказу господина [Раваны]
Свяжут злобные духом [ракшасы], я не окажу сопротивления.

sarveṣām eva paryāpto rākṣasānām ahaṃ yudhi ।
kiṃ tu rāmasya prītyarthaṃ viṣahiṣye 'ham īdṛśam ॥13॥

В битве я равен всем ракшасам,
Но ради блага Рамы я вынесу такое [унижение].

laṅkā carayitavyā me punar eva bhaved iti ।
rātrau na hi sudṛṣṭā me durgakarmavidhānataḥ ॥14॥

Должно мне быть снова проведенным по Ланке,
Ибо плохо я разглядел ночью устройство укреплений.

avaśyam eva draṣṭavyā mayā laṅkā niśākṣaye ।
kāmaṃ bandhnantu ca me bhūyaḥ pucchasyoddīpanena ca ॥15॥

Несомненно, должен я увидеть (рассмотреть) Ланку утром.
Конечно, пусть меня снова свяжут и подожгут мне хвост.

pīḍāṃ kurvanti rakṣāṃsi na me 'sti manasaḥ śramaḥ ।
tatas te saṃvṛtākāraṃ sattvavantaṃ mahākapim ॥16॥

Пусть причиняют мне боль ракшасы, дух мой не сломлен».
Тогда внешне невозмутимую могучую великую обезьяну,

parigṛhya yayur hṛṣṭā rākṣasāḥ kapikuñjaram ।
śaṅkhabherīninādaiś ca ghoṣayantaḥ svakarmabhiḥ ॥17॥

Слона среди обезьян взяв, пошли, радостные те ракшасы,
Сами же трубя в раковины и гремя в барабаны. (или трубя в раковины, гремя в барабаны и сами ревя).

rākṣasāḥ krūrakarmāṇaś cārayanti sma tāṃ purīm ।
anvīyamano rakṣobhir yayau sukham ariṃdamaḥ ॥18॥

Ракшасы, чьи жестоки деянья, провели его (Ханумана) по городу.
Счастливо шел губитель врагов (Хануман), сопровождаемый ракшасами.

hanumāṃś cārayām āsa rākṣasānāṃ mahāpurīm ।
athāpaśyad vimānāni vicitrāṇi mahākapiḥ ॥19॥

Проведен был Хануман по великому городу ракшасов.
Тогда увидела великая обезьяна великолепные дворцы,

saṃvṛtān bhūmibhāgāṃś ca suvibhaktāṃś ca catvarān ।
rathyāś ca gṛhasaṃbādhāḥ kapiḥ śṛṅgāṭakāni ca ॥20॥

Крытые участки земли (дворы), хорошо спланированные площади,
Улицы с множеством домов [увидела] обезьяна и перекрестки,

tathā rathyoparathyāśca tathaiva gṛhakāntarān ।
catvareṣu catuṣkeṣu rājamārge tathaiva ca ॥21॥

Главные и боковые улицы, а также проходы между домами.
На площадях и на перекрестках, а также на главной улице

ghoṣayanti kapiṃ sarve cāra ityeva rākṣasāḥ ।
strībālavṛddhā nirjagmus tatra tatra kutūhalāt ॥22॥

Все ракшасы провозглашали, что эта обезьяна – лазутчик (шпион).
Из любопытства вышли отовсюду женщины, дети и старики,

taṃ pradīpitalāṅgūlaṃ hanumantaṃ didṛkṣavaḥ ।
dīpyamāne tatas tasya lāṅgūlāgre hanūmataḥ ॥23॥

Желающие посмотреть на Ханумана с подожженным хвостом.
Тогда, когда кончик хвоста Ханумана пылал,

rākṣasyas tā virūpākṣyaḥ śaṃsur devyās tad apriyam ।
yas tvayā kṛtasaṃvādaḥ sīte tāmramukhaḥ kapiḥ ॥24॥

Ракшаси те с уродливыми глазами сообщили царевне (Сите) то неприятное [известие]:
«Рыжемордую обезьяну, с которой ты разговаривала, Сита,

lāṅgūlena pradīptena sa eṣa pariṇīyate ।
śrutvā tad vacanaṃ krūram ātmāpaharaṇopamam ॥25॥

Водят с подожженным хвостом».
Услышав эти слова, жестокие, подобно ее собственному похищению,

vaidehī śokasaṃtaptā hutāśanam upāgamat ।
maṅgalābhimukhī tasya sā tadāsīn mahākapeḥ ॥26॥

Вайдехи, страдая от горя, обратилась к огню (пожирателю жертв),
Желая блага для той великой обезьяны.

upatasthe viśālākṣī prayatā havyavāhanam ।
yady asti patiśuśrūṣā yady asti caritaṃ tapaḥ ।
yadi vā tv ekapatnītvaṃ śīto bhava hanūmataḥ ॥27॥

Обратилась она к богу огня с мольбой, благочестивая:
«Если есть [у меня] послушание супругу, если есть накопленные заслуги,
Если [есть у меня] верность мужу, будь прохладен для Ханумана.

yadi kaś cid anukrośas tasya mayy asti dhīmataḥ ।
yadi vā bhāgyaśeṣo me śīto bhava hanūmataḥ ॥28॥

Если есть хоть какое-то сострадание ко мне у мудрого [Рамы],
Если осталась у меня что-то от благой доли, будь прохладен для Ханумана.

yadi māṃ vṛttasampannāṃ tatsamāgamalālasām ।
sa vijānāti dharmātmā śīto bhava hanūmataḥ ॥29॥

Если тот благочестивый (благородный) духом [Рама] знает, что я,
Обладаю добрым поведением и жажду с ним встречи – будь прохладен для Ханумана.

yadi māṃ tārayed āryaḥ sugrīvaḥ satyasaṃgaraḥ ।
asmād duḥkhāmbusaṃrodhāc chīto bhava hanūmataḥ ॥30॥

Если меня спасет благородный Сугрива, верный данному слову,
Из плена вод страдания, будь прохладен для Ханумана».

tatas tīkṣṇārcir avyagraḥ pradakṣiṇaśikho 'nalaḥ ।
jajvāla mṛgaśāvākṣyāḥ śaṃsann iva śubhaṃ kapeḥ ॥31॥

Тогда огонь, жаркое пламя которого стало прохладным, с языками, которые стали почтительными [к Хануману] (или почтительно обошли Ханумана слева направо)
Запылал, словно говоря оленеокой (Сите), что будет добр к обезьяне.

hanūmajjanakaś caiva pucchānalayuto 'nilaḥ ।
vavau svāsthyakaro devyāḥ prāleyānilaśītalaḥ ॥32॥

А отец Ханумана, ветер, соединенный с пламенем на хвосте [Ханумана],
Подул, успокаивая царевну, прохладный, словно ветер из снегов.

dahyamāne ca lāṅgūle cintayām āsa vānaraḥ ।
pradīpto 'gnir ayaṃ kasmān na māṃ dahati sarvataḥ ॥33॥

Обезьяна, хвост которой горел, подумала:
«Пылает этот огонь, почему он меня не сжигает целиком?

dṛśyate ca mahājvālaḥ karoti ca na me rujam ।
śiśirasyeva sampāto lāṅgūlāgre pratiṣṭhitaḥ ॥34॥

Вижу я сильное пламя, но оно не причиняет мне страданий,
Словно бы наступила пора холодов [у меня] на кончике хвоста.

atha vā tad idaṃ vyaktaṃ yad dṛṣṭaṃ plavatā mayā ।
rāmaprabhāvād āścaryaṃ parvataḥ saritāṃ patau ॥35॥

Однако ясно, что это чудо, [совершенное] силой Рамы,
Подобное тому, которое я видел в виде горы, когда летел через владыку рек [океан].

yadi tāvat samudrasya mainākasya ca dhīmataḥ ।
rāmārthaṃ sambhramas tādṛk kim agnir na kariṣyati ॥36॥

Если у океана и [горы] Майнаки мудрой таково рвение
К благу Рамы, почему бы и огню не поступить [таким же образом]?

sītāyāś cānṛśaṃsyena tejasā rāghavasya ca ।
pituś ca mama sakhyena na māṃ dahati pāvakaḥ ॥37॥

Благодаря мягкости (состраданию) Ситы, могуществу Рагхавы,
И дружбе с моим отцом меня не обжигает огонь».

bhūyaḥ sa cintayām āsa muhūrtaṃ kapikuñjaraḥ ।
katham asmadvidhasyeha bandhanaṃ rakṣasādhamaiḥ ॥38॥

Снова еще некоторое время подумал слон среди обезьян:
«Как может подобный мне быть связанным низкими (презренными) ракшасами?

pratikriyāsya yuktā syāt sati mahyaṃ parākrame ।
tataś chittvā ca tān pāśān vegavān vai mahākapiḥ ॥39॥

«Когда есть у меня сила, должно быть противодействие этому».
Тогда, разорвав те узы, стремительная великая обезьяна

utpapātātha vegena nanāda ca mahākapiḥ ।
puradvāraṃ tataḥ śrīmāñ śailaśṛṅgam ivonnatam ॥40॥

Быстро поднялась тогда и заревела великая обезьяна.
Тогда великолепный (Хануман) к воротам города, которые высились, подобно горному пику,

vibhaktarakṣaḥsambādham āsasādānilātmajaḥ ।
sa bhūtvā śailasaṃkāśaḥ kṣaṇena punar ātmavān ॥41॥

Прорубившись сквозь свору ракшасов, пришел сын ветра.
Став подобным горе, вмиг снова владеющий собой (Хануман)

hrasvatāṃ paramāṃ prāpto bandhanāny avaśātayat ।
vimuktaś cābhavac chrīmān punaḥ parvatasaṃnibhaḥ ॥42॥

Уменьшившись в высшей степени, заставил [он] путы свалиться [с него].
Освободившись, великолепный (Хануман) снова стал подобным горе.

vīkṣamāṇaś ca dadṛśe parighaṃ toraṇāśritam ।
sa taṃ gṛhya mahābāhuḥ kālāyasapariṣkṛtam ।
rakṣiṇas tān punaḥ sarvān sūdayām āsa mārutiḥ ॥43॥

Огляделся он и увидел балку от ворот с аркой.
Тот мощнорукий (Хануман), взяв ее, сделанную из черного железа (украшенную черным железом),
Снова стал убивать стражей тех сын ветра.

sa tān nihatvā raṇacaṇḍavikramaḥ ।
samīkṣamāṇaḥ punar eva laṅkām ।
pradīptalāṅgūlakṛtārcimālī ।
prakāśitāditya ivārcimālī ॥44॥

Он, наделенный грозной мощью в битвах, перебив их,
Снова оглядел Ланку.
С гирляндой языков пламени на пылающем хвосте
Был он подобен сияющему солнцу в гирлянде лучей.

Глава 54

vīkṣamāṇas tato laṅkāṃ kapiḥ kṛtamanorathaḥ ।
vardhamānasamutsāhaḥ kāryaśeṣam acintayat ॥1॥

Оглядывая тогда Ланку, обезьяна, чье желание исполнилось,
И чья энергия возрастала, подумала об оставшихся делах.

kiṃ nu khalv aviśiṣṭaṃ me kartavyam iha sāmpratam ।
yad eṣāṃ rakṣasāṃ bhūyaḥ saṃtāpajananaṃ bhavet ॥2॥

«Что воистину мне осталось сделать теперь,
Что бы вызвало еще большее страдание у ракшасов?»

vanaṃ tāvat pramathitaṃ prakṛṣṭā rākṣasā hatāḥ ।
balaikadeśaḥ kṣapitaḥ śeṣaṃ durgavināśanam ॥3॥

Пока что [мной] уничтожена роща, лучшие ракшасы убиты,
Уничтожена часть войска, осталось разрушить крепость.

durge vināśite karma bhavet sukhapariśramam ।
alpayatnena kārye 'smin mama syāt saphalaḥ śramaḥ ॥4॥

После разрушения крепости дело мое будет успешно завершено.
С малыми усилиями в этом деле будет мой труд успешным (плодоносным).

yo hy ayaṃ mama lāṅgūle dīpyate havyavāhanaḥ ।
asya saṃtarpaṇaṃ nyāyyaṃ kartum ebhir gṛhottamaiḥ ॥5॥

Огонь пылает у меня на хвосте,
Должно насытить его этими великолепными домами.

tataḥ pradīptalāṅgūlaḥ savidyud iva toyadaḥ ।
bhavanāgreṣu laṅkāyā vicacāra mahākapiḥ ॥6॥

Тогда с пылающим хвостом, словно туча с молниями,
Крыши дворцов Ланки стала обходить великая обезьяна.

gṛhād gṛhaṃ rākṣasānām udyānāni ca vānaraḥ ।
vīkṣamāṇo hy asaṃtrastaḥ prāsādāṃś ca cacāra saḥ ॥7॥

Обезьяна дом за домом сады ракшасов
Оглядывая бесстрашно и здания, шла.

avaplutya mahāvegaḥ prahastasya niveśanam ।
agniṃ tatra vinikṣipya śvasanena samo balī ॥8॥

Запрыгнул стремительный (Хануман) на дворец Прахасты,
И поджег его, мощью равный ветру.

tato 'nyat pupluve veśma mahāpārśvasya vīryavān ।
mumoca hanumān agniṃ kālānalaśikhopamam ॥9॥

Затем запрыгнул на другой дворец, Махапаршвы, отважный,
Зажег его Хануман огнем, подобным языку огня, который уничтожит мир в конце юги.

vajradaṃṣṭrasya ca tathā pupluve sa mahākapiḥ ।
śukasya ca mahātejāḥ sāraṇasya ca dhīmataḥ ॥10॥

Затем запрыгнула великая обезьяна на [дворец] Ваджаданштры,
Могучего Шуки и мудрого Сараны.

tathā cendrajito veśma dadāha hariyūthapaḥ ।
jambumāleḥ sumāleśca dadāha bhavanaṃ tataḥ ॥11॥

Затем вождь обезьяньих стай поджег дворец Индраджита,
Затем поджег дворцы Джамбумали и Сумали,

raśmiketoś ca bhavanaṃ sūryaśatros tathaiva ca ।
hrasvakarṇasya daṃṣṭrasya romaśasya ca rakṣasaḥ ॥12॥

И дворец Рашмикету, и [дворец] Сурьяшатру,
И [дворцы] Храсвакарпы, Данштры и ракшаса Ромаши,

yuddhonmattasya mattasya dhvajagrīvasya rakṣasaḥ ।
vidyujjihvasya ghorasya tathā hastimukhasya ca ॥13॥

Юдхоннматты, Матты, Дхваджагривы ракшаса,
Видьюдджихвы, Гхоры и Хастимукхи,

karālasya viśālasya śoṇitākṣasya caiva hi ।
kumbhakarṇasya bhavanaṃ makarākṣasya caiva hi ॥14॥

Каралы, Вишалы, Шонитакши также,
Дворцы Кумбхакарны и Макаракши также,

narāntakasya kumbhasya nikumbhasya durātmanaḥ ।
yajñaśatroś ca bhavanaṃ brahmaśatros tathaiva ca ॥15॥

Нарантаки, Кумбхи, Никумбхи, злобного духом,
Яджняшатру и Брахмашатру дворцы тоже,

varjayitvā mahātējā vibhīṣaṇagṛhaṃ prati ।
kramamāṇaḥ krameṇaiva dadāha haripuṃgavaḥ ॥16॥

За исключением дома Вибхишаны, великий духом
Бык среди обезьян поджег один за другим.

teṣu teṣu mahārheṣu bhavaneṣu mahāyaśāḥ ।
gṛheṣv ṛddhimatām ṛddhiṃ dadāha sa kapikuñjaraḥ ॥17॥

В тех и этих великоценных дворцах великославный слон между обезьянами
В домах богачей богатства сжег.

sarveṣāṃ samatikramya rākṣasendrasya vīryavān ।
āsasādātha lakṣmīvān rāvaṇasya nivēśanam ॥18॥

Обойдя всех [дома] отважный, наделенный удачей (Хануман)
Приблизился тогда к дворцу Раваны, владыки ракшасов.

tatas tasmin gṛhe mukhye nānāratnavibhūṣite ।
merumandarasaṃkāśe sarvamaṅgalaśobhite ॥19॥

Тогда в том главном доме, украшенном разнообразными драгоценными камнями,
Который был подобен [горам] Меру и Мандаре, украшенном всеми благими знаками,

pradīptam agnim utsṛjya lāṅgūlāgre pratiṣṭhitam ।
nanāda hanumān vīro yugāntajalado yathā ॥20॥

Метнул огонь, пылающий у него на хвосте
И заревел отважный Хануман, словно туча в конце юги.

śvasanena ca saṃyogād ativego mahābalaḥ ।
kālāgnir iva jajvāla prāvardhata hutāśanaḥ ॥21॥

От соединения с ветром стремительный и могучий
Огонь, запылал и возрос, словно огонь в конце времен.

pradīptam agniṃ pavanas teṣu veśmasu cārayat ।
tāni kāñcanajālāni muktāmaṇimayāni ca ॥22॥

Ветер разнес пылающий огонь по тем зданиям.
Те украшенные золотом (золотой лепниной) и жемчугами

bhavanāny vyaśīryanta ratnavanti mahānti ca ।
tāni bhagnavimānāni nipetur vasudhātale ॥23॥

Дома, украшенные драгоценными камнями, высокие (огромные) были разрушены.
Те разрушенные здания рухнули на землю,

bhavanānīva siddhānām ambarāt puṇyasaṃkṣaye ।
saṃjajñe tumulaḥ śabdo rākṣasānāṃ pradhāvatām ॥24॥

Словно дома сиддхов (совершенных существ) с неба, когда их заслуги исчерпаны.
Раздались громкие голоса ракшасов, забегавших

sve sve gṛhaparitrāṇe bhagnotsāhor jitaśriyām ।
nūnam eṣo 'gnir āyātaḥ kapirūpeṇa hā iti ॥25॥

Ради спасения своих домов, утративших стойкость и богатства:
«Несомненно, это пришел сам бог огня в облике обезьяны!»

krandantyaḥ sahasā petuḥ stanaṃdhayadharāḥ striyaḥ ।
kāścid agniparītāṅgyo harmebhyo muktamūrdhajāḥ ॥26॥

Некоторые женщины, причитающие, с грудными младенцами в руках,
С распущенными волосами, охваченные пламенем, выпали из домов.

patantyo rejire 'bhrebhyaḥ saudāmanya ivāmbarāt ।
vajravidrumavaidūryamuktārajatasaṃhatān ॥27॥

Падая, они блистали словно молнии, падающие из туч с неба.
Соединенные с алмазами, кораллами, изумрудами, жемчугами, серебром,

vicitrān bhavanād dhātūn syandamānān dadarśa saḥ ।
nāgnis tṛpyati kāṣṭhānāṃ tṛṇānāṃ ca yathā tathā ॥28॥

Разноцветные [расплавленные] металлы из дворцов льющиеся увидел он (Хануман).
Как огонь не насыщается древесиной и травой,

hanūmān rākṣasendrāṇāṃ vadhe kiṃ cin na tṛpyati ।
na hanūmadviśastānāṃ rakṣasānāṃ vasundharā ॥29॥

Так и Хануман не насыщался убийством владык ракшасов,
Ни земля – ракшасами, порубленными Хануманом.

hanūmatā vegavatā vānareṇa mahātmanā ।
laṅkāpuram pradagdhaṃ tad rudreṇa tripuraṃ yathā ॥30॥

Стремительным Хануманом, великой духом обезьяной,
Город Ланка был сожжен, словно Трипура – Рудрой (Шивой).

tataḥ sa laṅkāpuraparvatāgre ।
samutthito bhīmaparākramo 'gniḥ ।
prasārya cūḍāvalayaṃ pradīpto ।
hanūmatā vegavatopasṛṣṭaḥ ॥31॥

Тогда огонь, наделенный грозной мощью,
Поднялся на вершину горы, на которой стоял город Ланка,
Распространяясь, образовал пылающее кольцо,
Зажженный стремительным Хануманом.

yugāntakālānalatulyarūpaḥ ।
samāruto 'gnir vavṛdhe divispṛk ।
vidhūmaraśmir bhavaneṣu sakto ।
rakṣaśśarīrājyasamarpitārciḥ ॥32॥

Обликом подобный гибельному огню конца юги,
Раздуваемый ветром, огонь поднялся до неба,
Бездымно пылающий, охвативший дома,
Пламя которого питалось топленым маслом тел ракшасов.

ādityakoṭīsadṛśaḥ sutejā laṅkāṃ ।
samastāṃ parivārya tiṣṭhan ।
śabdair anekair aśaniprarūḍhair ।
bhindann ivāṇḍaṃ prababhau mahāgniḥ ॥33॥

Ярко-сияющий, подобно десяти миллионам солнц, Ланку
Целиком охватив, стоящий,
Словно великий огонь [конца кальпы], раскалывающий яйцо [вселенную],
С множеством звуков, рожденных громом.

tatrāmbarād agnir atipravṛddho ।
rūkṣaprabhaḥ kiṃśukapuṣpacūḍaḥ ।
nirvāṇadhūmākularājayaś ca ।
nīlotpalābhāḥ pracakāśire 'bhrāḥ ॥34॥

До неба выросший огонь,
Свирепо сияющий, словно бы увенчанный цветком кимшуки,
А там, где он угас, волнующиеся столбы дыма
Были подобны облакам цвета голубых лотосов.

vajrī mahendras tridaśeśvaro vā ।
sākṣād yamo vā varuṇo 'nilo vā ।
rudro 'gnir arko dhanadaś ca somo ।
na vānaro 'yaṃ svayameva kālaḥ ॥35॥

«Или это великий Индра, вооруженный ваджрой, владыка тридцати богов,
Или это сам Яма, или Варуна, или бог ветра,
Или Рудра, или Агни, или бог солнца, или Кубера, или бог луны.
Не обезьяна это, а сама смерть.

kiṃ brahmaṇaḥ sarvapitāmahasya ।
lokasya dhātuś caturānanasya ।
ihāgato vānararūpadhārī ।
rakṣopasaṃhārakaraḥ prakopaḥ ॥36॥

Быть может это Брахмы, прародителя всего сущего,
Творца мира четырехликого
Гнев в облике обезьяны
Пришедший сюда, чтобы погубить ракшасов?

kiṃ vaiṣṇavaṃ vā kapirūpam etya ।
rakṣovināśāya paraṃ sutejaḥ ।
acintyam avyaktam anantam ekaṃ ।
svamāyayā sāmpratam āgataṃ vā ॥37॥

Или же это проявление Вишну, приняв облик обезьяны
Чтобы уничтожить ракшасов, высшее, наделенное великой мощью,
Непостижимое мыслью, непроявленное, беспредельное, единое
Посредством собственной майи ныне пришло?»

ity evam ūcur bahavo viśiṣṭā ।
rakṣogaṇās tatra sametya sarve ।
saprāṇisaṃghāṃ sagṛhāṃ savṛkṣāṃ ।
dagdhāṃ purīṃ tāṃ sahasā samīkṣya ॥38॥

Так сказали многие лучшие
Ракшасы, там все собравшись,
Увидев вдруг город, сожженный вместе
С живыми существами, домами и деревьями.

tatas tu laṅkā sahasā pradagdhā ।
sarākṣasā sāśvarathā sanāgā ।
sapakṣisaṃghā samṛgā savṛkṣā ।
ruroda dīnā tumulaṃ saśabdam ॥39॥

Тогда Ланка, внезапно сожженная
Вместе с ракшасами, с конями и колесницами, со слонами,
Со стаями птиц, со зверями и с деревьями
Заплакала, печальная, громко.

hā tāta hā putraka kānta mitra ।
hā jīviteśāṅga hataṃ supuṇyam ।
rakṣobhir evaṃ bahudhā bruvadbhiḥ ।
śabdaḥ kṛto ghorataraḥ subhīmaḥ ॥40॥

«О отец! О сын! Возлюбленный! Друг!
О господин моей жизни! [Наши] обильные религиозные заслуги исчерпаны!» Так говоримые многообразно ракшасами
Звучали слова, исполненные ужаса.

hutāśanajvālasamāvṛtā sā ।
hatapravīrā parivṛttayodhā ।
hanūmataḥ krodhabalābhibhūtā ।
babhūva śāpopahateva laṅkā ॥41॥

Охваченная пламенем пожирателя жертв (огня)
С убитыми героями, с рассеянными (убитыми) воинами,
Побежденная мощью гнева Ханумана,
Была словно поражена проклятием Ланка.

sasambhramaṃ trastaviṣaṇṇarākṣasāṃ ।
samujjvalajjvālahutāśanāṅkitām ।
dadarśa laṅkāṃ hanuman mahāmanāḥ ।
svayambhūroṣopahatām ivāvanim ॥42॥

В растерянности, с ракшасами, испуганными и павшими духом,
Отмеченную ярко пылающим огнем (пожирателем жертв)
Увидел Ланку Хануман, великий духом,
Подобную земле, подвергшейся гневу Сваямбху (Шивы).

bhaṅktvā vanaṃ pādaparatnasaṃkulaṃ ।
hatvā tu rakṣāṃsi mahānti saṃyuge ।
dagdhvā purīṃ tāṃ gṛharatnamālinīṃ ।
tasthau hanūmān pavanātmajaḥ kapiḥ ॥43॥

Уничтожив (изломав) рощу, изобилующую деревьями-жемчужинами,
Убив в бою великих ракшасов,
Сжегши тот город с гирляндами домов-жемчужин,
Стоял Хануман-обезьяна, сын ветра.

sa rākṣasāṃs tān subahūṃś ca hatvā ।
vanaṃ ca bhaṅktvā bahupādapaṃ tat ।
visṛjya rakṣobhavaneṣu cāgniṃ ।
jagāma rāmaṃ manasā mahatmā ॥44॥

Он, убив множество ракшасов,
Уничтожив (изломав) рощу с множеством деревьев,
Пустив огонь на дома ракшасов,
Обратился великий духом (Хануман) мыслями к Раме.

tatas tu taṃ vānaravīramukhyaṃ ।
mahābalaṃ mārutatulyavegam ।
mahāmatiṃ vāyusutaṃ variṣṭhaṃ ।
pratuṣṭuvur devagaṇāś ca sarve ॥45॥

Тогда тому вождю героев обезьян
Могучему, быстротой равному ветру,
Мудрому сыну ветра наилучшему
Возрадовались все боги.

devāś ca sarve munipuṃgavāś ca ।
gandharvavidhyādharapannagāś ca ।
bhūtāni sarvāṇi mahanti tatra ।
jagmuḥ parāṃ prītim atulyarūpām ॥46॥

И все боги и быки среди муни,
И гандхарвы, видьядхары, змеи,
Все великие существа там
Пришли в величайшую несравненную радость.

bhaṅktvā vanaṃ mahātejā hatvā rakṣāṃsi saṃyuge ।
dagdhvā laṅkāpurīṃ bhīmāṃ rarāja sa mahākapiḥ ॥47॥

Наделенная великим блеском, уничтожив рощу, убив в бою ракшасов,
Спалив город Ланку ужасный, ярко сияла та великая обезьяна.

gṛhāgryaśṛṅgāgratale vicitre ।
pratiṣṭhito vānararājasiṃhaḥ ।
pradīptalāṅgūlakṛtārcimālī ।
vyarājatāditya ivāṃśumālī ॥48॥

На великолепной крыше лучшего дворца
Стоящий лев среди князей обезьян
В гирлянде языков пламени, образованной пылающим хвостом,
Был подобен сияющему солнцу в гирлянде лучей.

laṅkāṃ samastāṃ saṃdīpya lāṅgūlāgniṃ mahākapiḥ ।
nirvāpayām āsa tadā samudre haripuṃgavaḥ ॥49॥

Великая обезьяна, спалив всю Ланку, огонь на своем хвосте
Затушил тогда в океане бык среди обезьян.

tato dēvāḥ sagandharvāḥ siddhāśca paramarṣayaḥ ।
dṛṣṭvā laṅkāṃ pradagdhāṃ tāṃ vismayaṃ paramaṃ gatāḥ ॥50॥

Тогда боги с гандхарвами, сиддхи и высшие риши,
Увидев сожженную Ланку, пришли в величайшее изумление.

taṃ dṛṣṭvā vānaraśrēṣṭhaṃ hanumantaṃ mahākapim ।
kālāgnir iti saṃcintya sarvabhūtāni tatrasuḥ ॥51॥

Видя того лучшего из обезьян, великую обезьяну Ханумана,
Вострепетали все живые существа, подумав: «Это огонь конца времен».

Глава 55

saṃdīpyamānāṃ vidhvastāṃ trastarakṣāṇaṃ purīm ।
avekṣya hānumāṃl laṅkāṃ cintayām āsa vānaraḥ ॥1॥

Горящий разоренный город Ланку с испуганными ракшасами
Видя, задумался Хануман-обезьяна.

tasyābhūt sumahāṃs trāsaḥ kutsā cātmany ajāyata ।
laṅkāṃ pradahatā karma kiṃsvit kṛtam idaṃ mayā ॥2॥

Был у него великий испуг, и родился в нем упрек к самому себе:
«Что же это совершено мной, спалившим Ланку?

dhanyāḥ khalu mahātmāno ye buddhyā kopam utthitam ।
nirundhanti mahātmāno dīptam agnim ivāmbhasā ॥3॥

Воистину счастливы великие духом, которые умом возникший гнев
Смиряют (запирают) великие духом, как тучей – вспыхнувший огонь.

kruddhaḥ pāpaṃ na kuryāt kaḥ kruddho hanyād gurūn api ।
kruddhaḥ paruṣayā vācā naraḥ sādhūn adhikṣipet ॥4॥

Какой разгневанный не совершит зла? Разгневанный убьет даже старших.
Разгневанный человек резкими словами оскорбит праведников.

vācyāvācyaṃ prakupito na vijānāti karhicit ।
nākāryamasti kruddhasya nāvācyaṃ vidyate kvacit ॥5॥

Разгневанный никогда не знает, что должно быть сказанным, а что не должно.
Нет такого, чего бы не сделал и не сказал разгневанный.

yaḥ samutpatitaṃ krodhaṃ kṣamayaiva nirasyati ।
yathoragas tvacaṃ jīrṇāṃ sa vai puruṣa ucyate ॥6॥

Кто возникший гнев терпением отбрасывает,
Как змея [отбрасывает] старую кожу, тот воистину называется человеком.

dhig astu māṃ sudurbuddhiṃ nirlajjaṃ pāpakṛttamam ।
acintayitvā tāṃ sītām agnidaṃ svāmighātakam ॥7॥

Позор мне, скудоумному, лишенному стыда, великому злодею,
Который, не подумав о Сите, устроил пожар, губителю своего господина!

yadi dagdhā tv iyaṃ sarvā nūnam āryāpi jānakī ।
dagdhā tena mayā bhartur hataṃ kāryam ajānatā ॥8॥

Если сожжена вся [Ланка] ныне и благородная Джанаки
Сожжена мною, не знающим, что тем самым погублено дело [моего] господина.

yad artham ayam ārambhas tat kāryam avasāditam ।
mayā hi dahatā laṅkāṃ na sītā parirakṣitā ॥9॥

Погублено то дело, ради которого было все затеяно.
Ведь когда я сжигал Ланку, я не защитил Ситу.

īṣatkāryam idaṃ kāryaṃ kṛtam āsīn na saṃśayaḥ ।
tasya krodhābhibhūtena mayā mūlakṣayaḥ kṛtaḥ ॥10॥

Нет сомнения, что оставалось мне сделать лишь малое дело.
[Но] я был охвачен гневом и погубил все (сделано мной уничтожение корня).

vinaṣṭā jānakī vyaktaṃ na hy adagdhaḥ pradṛśyate ।
laṅkāyāḥ kaś cid uddeśaḥ sarvā bhasmīkṛtā purī ॥11॥

Ясно, что погибла Джанаки. Ибо не видно уцелевшего от огня
В Ланке какого-либо места, весь город обращен в пепел.

yadi tad vihataṃ kāryaṃ mayā prajñāviparyayāt ।
ihaiva prāṇasaṃnyāso mamāpi hy adya rocate ॥12॥

Если погублено мной [все] дело из-за того, что покинула меня мудрость,
Здесь и сейчас хочу я тоже расстаться с жизнью.

kim agnau nipatāmy adya āhosvid vaḍavāmukhe ।
śarīram iha sattvānāṃ dadmi sāgaravāsinām ॥13॥

В огонь ли брошусь сейчас или в пламя Вадавы⁷⁶,
Или тело [свое] отдам существам, обитающим в море?

76. См. у Голдмана примечание на стр. 506 (строфа 9)

kathaṃ nu jīvatā śakyo mayā draṣṭuṃ harīśvaraḥ ।
tau vā puruṣaśārdūlau kāryasarvasvaghātinā ॥14॥

Как я могу живым явиться на глаза владыке обезьян
Или тем двух тиграм среди мужей, когда погублено мной все дело?

mayā khalu tad evedaṃ roṣadoṣāt pradarśitam ।
prathitaṃ triṣu lokeṣu kapitvam anavasthitam ॥15॥

Воистину из-за греха гнева я проявил
Известную в трех мирах непостоянную обезьянью суть.

dhig astu rājasaṃ bhāvam anīśam anavasthitam ।
īśvareṇāpi yad rāgān mayā sītā na rakṣitā ॥16॥

Позор [моей] страстной природе, никчемной (слабой, неуправляемой) и непостоянной,
Раз мной, могущим [сделать это] из-за страсти Сита не была защищена.

vinaṣṭāyāṃ tu sītāyāṃ tāv ubhau vinaśiṣyataḥ ।
tayor vināśe sugrīvaḥ sabandhur vinaśiṣyati ॥17॥

После того, как погибла Сита, эти двое (Рама и Лакшмана) погибнут,
После их гибели, погибнет Сугрива вместе с близкими.

etad eva vacaḥ śrutvā bharato bhrātṛvatsalaḥ ।
dharmātmā sahaśatrughnaḥ kathaṃ śakṣyati jīvitum ॥18॥

Услышав об этом, Бхарата, любящий братьев,
Обладающий благочестивой душой, вместе с Шатругхной, как сможет жить?

ikṣvākuvaṃśe dharmiṣṭhe gate nāśam asaṃśayam ।
bhaviṣyanti prajāḥ sarvāḥ śokasaṃtāpapīḍitāḥ ॥19॥

После того, как погибнет благочестивый род Икшваку, без сомнения,
Все подданные (весь народ) будут истерзаны муками скорби.

tad ahaṃ bhāgyarahito luptadharmārthasaṃgrahaḥ ।
roṣadoṣaparītātmā vyaktaṃ lokavināśanaḥ ॥20॥

Тогда я, злосчастный (лишенный удачи), утративший накопление дхармы и артхи,
С душой, полной греха гнева, несомненно, [стану] губителем мира».

iti cintayatas tasya nimittāny upapedire ।
pūram apy upalabdhāni sākṣāt punar acintayat ॥21॥

Когда он так размышлял, появились [благие] знаки (приметы),
Которые проявлялись (обретены были) еще прежде, и снова [Хануман] подумал:

atha vā cārusarvāṅgī rakṣitā svena tejasā ।
na naśiṣyati kalyāṇī nāgnir agnau pravartate ॥22॥

«Или же прекрасная телом спасена благодаря своей духовной силе?
Не погибнет прекрасная, [ибо] огонь не сжигает огонь.

na hi dharmātmanas tasya bhāryām amitatejasaḥ ।
svacāritrābhiguptāṃ tāṃ spraṣṭum arhati pāvakaḥ ॥23॥

Ибо жену того благочестивого духом, наделенного неизмеримой духовной силой [Рамы]
Защищенную собственным праведным поведением, не смеет коснуться огонь.

nūnaṃ rāmaprabhāvena vaidehyāḥ sukṛtena ca ।
yan māṃ dahanakarmāyaṃ nādahad dhavyavāhanaḥ ॥24॥

Несомненно, благодаря могуществу Рамы и благочестию Вайдехи
Огонь, суть которого сожжение, меня не сжег.

trayāṇāṃ bharatādīnāṃ bhrātṝṇāṃ devatā ca yā ।
rāmasya ca manaḥkāntā sā kathaṃ vinaśiṣyati ॥25॥

Та, которая является божеством для трех братьев, начиная с Бхараты,
И возлюбленной Рамы, как она погибнет?

yad vā dahanakarmāyaṃ sarvatra prabhur avyayaḥ ।
na me dahati lāṅgūlaṃ katham āryāṃ pradhakṣyati ॥26॥

К тому же тот не подверженный гибели вездесущий владыка, чья суть сожжение,
Не сжигает моего хвоста, как он сожжет благородную (Ситу)?»

punaś cācintayat tatra hanumān vismitas tadā ।
hiraṇyanābhasya girer jalamadhye pradarśanam ॥27॥

Снова вспомнил там Хануман изумленный тогда
О явлении среди вод горы с золотой серединой (Майнаки).

tapasā satyavākyena ananyatvāc ca bhartari ।
asau nirdahed agniṃ na tām agniḥ pradhakṣyati ॥28॥

«Подвижничеством, правдоречивостью и верностью мужу
Она может сжечь огонь, [но] огонь не сожжет ее».

sa tathā cintayaṃs tatra devyā dharmaparigraham ।
śuśrāva hanumāṃs tatra cāraṇānāṃ mahātmanām ॥29॥

Размышляя о благочестии царевны,
Услышал Хануман [слова] великих духом чаранов:

aho khalu kṛtaṃ karma durvigāhaṃ hanūmatā ।
agniṃ visṛjatā tīkṣṇaṃ bhīmaṃ rākṣasasadmani ॥30॥

«О, воистину совершено трудное дело Хануманом,
Который выпустил сильный грозный огонь на дома ракшасов.

prapalāyitarakṣaḥstrībālavṛddhasamākulā ।
janakolāhalādhmātā krandantīvādrikandaraiḥ ॥31॥

Наполненный толпами бегущих женщин, детей и старцев ракшасов,
Оглашаемый воплями жителей, словно плачет с горными пещерами,

dagdheyaṃ nagarī laṅkā sāṭṭaprākāratoraṇā ।
jānakī na ca dagdheti vismayo 'dbhuta eva naḥ ॥32॥

Сожженный город этот город Ланка с башнями, стенами и воротами,
А Джанаки не сгорела, и мы изумлены этим чудом».

iti śuśrāva hanuman vācaṃ tām amṛtopamām ।
babhūva cāsya manaso harṣastatkālasambhavaḥ ॥33॥

Хануман услышал эти слова, подобные амрите,
И возникла тут же радость в его душе.

nimittaiś ca dṛṣṭārthaiḥ kāraṇaiś ca mahāguṇaiḥ ।
ṛṣivākyaiś ca hanumān abhavat prītamānasaḥ ॥34॥

Поскольку имелись явные [благие знаки], и причины, связанные с великими достоинствами (Ситы),
И слова риши, Хануман почувствовал радость.

tataḥ kapiḥ prāptamanorathārthas ।
tām akṣatāṃ rājasutāṃ viditvā ।
pratyakṣatas tāṃ punar eva dṛṣṭvā ।
pratiprayāṇāya matiṃ cakāra ॥35॥

Тогда обезьяна, которая получила то, чего желала,
Узнав о том, что царевна невредима,
Решила отправиться в обратный путь,
Снова своими глазами ее (Ситу) увидев.

Глава 56

tatas tu śiṃśapāmūle jānakīṃ paryavasthitām ।
abhivādyābravīd diṣṭyā paśyāmi tvām ihākṣatām ॥1॥

И вот под деревом ашоки стоящую Джанаки
Поприветствовав, сказал [Хануман]: «К счастью вижу я тебя здесь невредимой».

tatas taṃ prasthitaṃ sītā vīkṣamāṇā punaḥ punaḥ ।
bhartuḥ snehānvitaṃ vākyaṃ hanūmantam abhāṣata ॥2॥

Сита, снова и снова глядя на него, отправляющегося в путь,
Сказала Хануману слова, проникнутые любовью к мужу:

yadi tvaṃ manyase tāta vasaikāhamihānagha ।
kvacit susaṃvṛte deśe viśrantaḥ śvo gamiṣyasi ॥3॥

«Если ты желаешь, господин, останься еще на один день, безупречный.
Отдохни где-нибудь в укромном месте и завтра отправляйся в путь.

mama caivālpabhagyāyāḥ saṃnidhyāt tava vānara ।
śokasyāsyāprameyasya muhūrtaṃ syād api kṣayaḥ ॥4॥

У меня, имеющей мало счастья, благодаря твоему присутствию, обезьяна,
Будет на некоторое время гибель неизмеримой скорби.

gate hi hariśardūla punaḥ samprāptaye tvayi ।
praṇeṣvāpi na viśvāso mama vānarapuṃgava ॥5॥

Ибо после того, как ты уйдешь, о тигр среди обезьян, нет у меня веры
Что ты снова вернешься, и что буду я в живых, о бык среди обезьян.

adarśanaṃ ca te vīra bhūyo māṃ dārāyiṣyati ।
duḥkhād dyḥkhataraṃ prāptāṃ durmanaśśokakarśitām ॥6॥

И то, что я не вижу тебя, снова будет меня мучить,
Ту, которая за горем обретает горе еще большее, исхудавшую от печали и скорби.

ayaṃ ca vīra saṃdehas tiṣṭhatīva mamāgrataḥ ।
sumahatsu sahāyeṣu haryṛkṣeṣu mahābalaḥ ॥7॥

И это сильное сомнение, о герой, словно бы стоит передо мною
В великих твоих помощниках – обезьянах и медведях.

kathaṃ nu khalu duṣpāraṃ saṃtariṣyati sāgaram ।
tāni haryṛkṣasainyāni tau vā naravarātmajau ॥8॥

Как же, воистину, войска обезьян и медведей и те два сына лучшего из людей
Пересекут океан, чей другой берег труднодоступен?

trayāṇāṃ eva bhūtānāṃ sāgarasyāpi laṅghane ।
śaktiḥ syād vainateyasya tava vā marutasya vā ॥9॥

Из живых существ только трое способны
Переправиться через океан – Вайнатейя (Гаруда), ты и бог ветра.

tad atra kāryanirbandhe samutpanne dūrāsade ।
kiṃ paśyasi samādhānaṃ tvaṃ hi kāryaviśāradaḥ ॥10॥

Какое видишь решение, ты, искусный в делах,
Для этого трудно выполнимого дела?

kāmam asya tvam evaikaḥ kāryasya parisādhane ।
paryāptaḥ paravīraghna yaśasyas te balodayaḥ ॥11॥

Конечно, ты один, губитель вражеских героев, способен
Совершить это дело, и твой успех принесет тебе славу.

balais tu saṃkulāṃ kṛtvā laṅkāṃ parabalārdanaḥ ।
māṃ nayed yadi kākutsthas tasya tat sādṛśaṃ bhavet ॥12॥

Если Какутстха, губитель вражеских армий, наполнив войсками Ланку,
Меня уведет [отсюда], это будет его достойно.

tad yathā tasya vikrāntam anurūpaṃ mahātmanaḥ ।
bhavaty āhavaśūrasya tathā tvam upapādaya ॥13॥

tad arthopahitaṃ vākyaṃ praśritaṃ hetusaṃhitam ।
niśamya hanumān vīro vākyam uttaram abravīt ॥14॥

Тогда, слова, исполненные смысла, скромные и разумные
Услышав, Хануман в ответ сказал последние слова:

devi haryṛkṣasainyānām īśvaraḥ plavatām varaḥ ।
sugrīvaḥ sattvasampannas tavārthe kṛtaniścayaḥ ॥15॥

«Царевна, повелитель войск обезьян и медведей, лучший из прыгающих
Сугрива, наделенный отвагой, исполнен решимости действовать ради тебя.

sa vānarasahasrāṇāṃ koṭibhir abhisaṃvṛtaḥ ।
kṣipram eṣyati vaidehi sugrīvaḥ plavagādhipaḥ ॥16॥

Окруженный тысячами и миллионами обезьян,
Скоро придет, Вайдехи, Сугрива, владыка обезьян.

tau ca vīrau naravarau sahitau rāmalakṣmaṇau ।
āgamya nagarīṃ laṅkāṃ sāyakair vidhamiṣyataḥ ॥17॥

И те два героя, лучшие из мужей, совместно, Рама и Лакшмана,
Придя, город Ланку стрелами уничтожат.

sagaṇaṃ rakṣasaṃ hatvā nacirād raghunandanaḥ ।
tvām ādāya varārohe svāṃ purīṃ prati yasyati ॥18॥

Перебив множество ракшасов, вскоре потомок Рагху
Взяв тебя, прекраснобедрая, вернется в свой город.

samaśvasihi bhadraṃ te bhava tvaṃ kālakaṅkṣinī ।
kṣipraṃ drakṣyasi rāmeṇa nihataṃ rāvaṇaṃ raṇe ॥19॥

Ободрись, будь благополучна, жди срока,
Скоро увидишь ты Равану, убитого Рамой в битве.

nihate rākṣasendre ca saputrāmatyabandhave ।
tvaṃ sameṣyasi rāmeṇa śaśaṅkeneva rohiṇī ॥20॥

Когда будет убит владыка ракшасов с сыновьями, советниками и близкими,
Ты соединишься с Рамой, как Рохини – с месяцем.

kṣipram eṣyati kākutstho haryṛkṣapravarair yutaḥ ।
yas te yudhi vijityārīñ śokaṃ vyapanayiṣyati ॥21॥

Скоро придет Какутстха вместе с лучшими обезьянами и медведями,
Который рассеет твою скорбь, победив в бою врагов».

evam āśvāsya vaidehīṃ hanūmān mārutātmajaḥ ।
gamanāya matiṃ kṛtvā vaidehīm abhyavādayat ॥22॥

Так ободрив Вайдехи, Хануман, сын ветра,
Решив отправиться в путь, попрощался с Вайдехи.

rākṣasān pravarān hatvā nāma viśrāvya cātmanaḥ ।
samāśvāsya ca vaidehiṃ darśayitvā paraṃ balam ॥23॥

Убив лучших ракшасов и прославив свое имя,
Ободрив Вайдехи, показав выдающуюся силу,

nagarīm ākulāṃ kṛtvā vañcaitvā ca rāvaṇam ।
darśaitvā balaṃ ghoraṃ vaidehīm abhivādya ca ॥24॥

Взволновав город [Ланку] и перехитрив Равану,
Показав грозную силу и попрощавшись с Вайдехи,

pratigantuṃ manaścakre punar adhyena sāgaram ।
tataḥ sa kapiśārdūlaḥ svāmisaṃdarśanotsukaḥ ॥25॥

Решил он возвращаться снова через океан.
Тогда тот тигр среди обезьян, жаждущий увидеть своего господина

āruroha giriśreṣṭham ariṣṭam arimardanaḥ ।
tuṅgapadmakajuṣṭābhir nīlābhir vanarājibhiḥ ॥26॥

Поднялся на Аришту⁷⁷, лучшую из гор, губитель врагов,
Поросшую темными лесами, изобилующими высокими деревьями падмака,

77. Аришта – возможно, один из пиков горы Трикута.

sottarīyam ivāmbhodaiḥ śṛṅgāntaravilambibhiḥ ।
bodhyamānam iva prītyā divākarakair śubhaiḥ ॥27॥

С облаками, которые, подобно верхней одежде, висели между пиками,
Словно бы пробуждаемую с радостью солнечными лучами,

unmiṣantam ivoddhūtair locanair iva dhātubhiḥ ।
toyaughaniḥsvanair mandraiḥ prādhītam iva parvatam ॥28॥

Сияющую минералами, словно подрагивающими очами,
Рокочущую потоками вод, словно читающую Веды гору,

pragītam iva vispaṣṭam nānāprasravaṇasvanaiḥ ।
devadārubhir uddhūtair ūrdhvabāhumiva sthitam ॥29॥

Поющую голосами множества потоков (водопадов),
С высящимися деодарами, словно стоящую с поднятыми вверх руками,

prapātajalanirghoṣair prākṛuṣṭam iva sarvataḥ ।
vepamānam iva śyāmaiḥ kampamānaiḥ śaradvanaiḥ ॥30॥

С голосами водопадов, звучащих отовсюду подобно плачу,
Словно дрожащую с темными, качаемыми осенними лесами.

veṇubhir mārutoddhūtaiḥ kūjantam iva kīcakaiḥ ।
niḥśvasantam ivāmarṣād ghorair āśīviṣottamaiḥ ॥31॥

С бамбуками, колеблемыми ветром, словно бы чирикающую [голосами] кичак,
Словно вздыхающую в нетерпении (в гневе) ужасными лучшими из ядовитых змей,

nīhārakṛtagambhīrair dhyāyantam iva gahvaraiḥ ।
meghapādanibhaiḥ pādaiḥ prakrāntamiva sarvataḥ ॥32॥

Словно бы предающуюся созерцанию глубокими пещерами, заполненными туманом,
Словно бы собирающуюся двинуться в путь своими подножьями, подобными стопам облаков (низко опустившимся облакам),

jṛmbhamāṇam ivākāśe śikharair abhrāmālibhiḥ ।
kūṭaiś ca bahudhā kīrṇaṃ śobhitam bahukandaraiḥ ॥33॥

Словно тянущуюся в небо своими пиками, увенчанными гирляндами облаков,
Имеющую множество вершин, украшенную множеством пещер,

sālatālaiś ca karṇaiś ca vaṃśaiś ca bahubhir vṛtam ।
latāvitānair vitataiḥ puṣpavadbhir alaṃkṛtam ॥34॥

Деревьями сала, пальмами, карнами, бамбуками многочисленными покрытую,
Украшенную сплетениями лиан с множеством цветов,

nānāmṛgagaṇaiḥ kīrṇaṃ dhātuniṣyandabhūṣitam ।
bahuprasravaṇopetaṃ śilāsaṃcayasaṃkaṭam ॥35॥

Наполненную стаями зверей, украшенную жилами руд,
С множеством потоков, с тесно сошедшимися скалами,

maharṣiyakṣagandharvakiṃnaroragasevitam ।
latāpādapasaṃbādhaṃ siṃhādhiṣṭhitakandaram ॥36॥

Населенную великими риши, якшами, гандхарвами, киннарами и змеями,
Заросшую лианами и деревьями, с пещерами, в которых обитали львы,

vyāghrādibhiḥ samākīrṇaṃ svādumūlaphaladrumam ।
ārurohānilasutaḥ parvataṃ plavagottamaḥ ॥37॥

Где обитали тигры и другие (звери), где были сладкие коренья и плодовые деревья,
На [эту] гору поднялся сын ветра, лучший из обезьян,

rāmadarśanaśīghreṇa praharṣeṇābhicoditaḥ ।
tena pādatalākrāntā ramyeṣu girisānuṣu ॥38॥

Побуждаемый радостью скорой встречи с Рамой.
Когда он ступал подошвами ступней по прекрасным горным вершинам,

saghoṣāḥ samaśīryanta śilāś cūrṇīkṛtās tataḥ ।
sa tam āruhya śailendraṃ vyavardhata mahākapiḥ ॥39॥

С шумом крошились камни, распадаясь на куски.
Та великая обезьяна, взобравшись на владыку гор, увеличилась в размерах.

dakṣiṇād uttaraṃ pāraṃ prārthayaṃl lavaṇāmbhasaḥ ।
adhiruhya tato vīraḥ parvataṃ pavanātmajaḥ ॥40॥

С юга на северный берег океана стремящийся.
Взобравшись тогда на гору, отважный сын ветра

dadarśa sāgaraṃ bhīmaṃ bhīmoraganiṣevitam ।
sa māruta ivākāśaṃ mārutasyātmasaṃbhavaḥ ॥41॥

Увидел грозный океан, населенный грозными змеями.
Он (Хануман), рожденный ветром, подобно ветру, в небо

prapede hariśārdūlo dakṣiṇād uttarāṃ diśam ।
sa tadā pīḍitas tena kapinā parvatottamaḥ ॥42॥

Взлетел, тигр среди обезьян, с юга в северную сторону.
Тогда лучшая из гор, на которую надавила та обезьяна,

rarāsa vividhair bhūtaiḥ prāviśad vasudhātalam ।
kampamānaiś ca śikharaiḥ patadbhir api ca drumaiḥ ॥43॥

Завопила различными существами [на ней обитающими] и вошла в землю,
С дрожащими вершинами и падающими деревьями.

tasyoruvegān mathitāḥ pādapāḥ puṣpaśālinaḥ ।
nipetur bhūtale bhagnāḥ śakrāyudhahatā iva ॥44॥

От его (Ханумана) силы сотрясенные деревья, изобилующие цветами,
Рухнули на землю, словно поваленные оружием Индры.

kandarodarasaṃsthānāṃ pīḍitānāṃ mahaujasām ।
siṃhānāṃ ninado bhīmo nabho bhindan sa śuśruve ॥45॥

Находящихся в чреве пещер, раздавленных могучих
Львов рев ужасный, раскалывающий небо, он услышал.

srastavyāviddhavasanā vyākulīkṛtabhūṣaṇāḥ ।
vidyādharyaḥ samutpetuḥ sahasā dharaṇīdharāt ॥46॥

В свалившихся и находящихся в беспорядке одеждах, в спутанных украшениях
Жены видьядхаров упали внезапно с горы.

atipramāṇā balino dīptajihvā mahāviṣāḥ ।
nipīḍitaśirogrīvā vyaveṣṭanta mahāhayaḥ ॥47॥

Огромные (безмерные), могучие великие весьма ядовиты с пылающими языками
С придавленными головами и шеями свернулись в кольцо великие змеи

kiṃnaroragagandharvayakṣavidyādharās tathā ।
pīḍitaṃ taṃ nagavaraṃ tyaktvā gaganam āsthitāḥ ॥48॥

Тогда киннары, змеи, гандхарвы, якши, видьядхары
Сдавленную ту лучшую из гор оставив, взлетели в небо.

sa ca bhūmidharaḥ śrīmān balinā tena pīḍitaḥ ।
savṛkṣaśikharodagrāḥ praviveśa rasātalam ॥49॥

И та гора величественная, могучим тем (Хануманом) сдавленная,
Высящаяся (выступающая) деревьями и горными пиками, вошла в Расаталу (подземный мир).

daśayojanavistāras triṃśadyojanam ucchritaḥ ।
dharaṇyāṃ samatāṃ yātaḥ sa babhūva dharādharaḥ ॥50॥

Протяженностью в десять йоджан, возвышавшаяся на тридцать йоджан,
Сравнялась с землей та гора.

sa lilaṅghayiṣur bhīmam salīlam lavaṇārṇavam ।
kallolāsphālavelāntam utpapāta nabho hariḥ ॥51॥

Та обезьяна, желающая переправиться через грозные соленые воды океана,
С берегами, в которые бились волны, взлетела в небо.

Глава 57

vātasaṃghātajātormicandrāṃśuśiśirāmbumat ।
hanūmān apariśrāntaḥ pupluve gaganārnavam ॥4॥

И, взлетев, стремительный, подобный крылатой горе
Полетел Хануман, не зная усталости, по прекрасному небесному океану,
Где [находились] змеи, якши, гандхарвы, раскрывшиеся лотосы и голубые лилии,
Где [была] луна-лотос, с солнцем-уткой сияющему
С гусями [созвездий] Тишья и Шравана, с облаками – ряской,
С [созвездием] Пунарвасу – огромной рыбой, с планетой Марс – огромным крокодилом,
Со [слоном] Айраватой – огромным островом, сияющему [созвездием] Свати – гусем,
С множеством ветров – волнами, с лунными лучами – холодной водой.

grasamāna ivākāśaṃ tārādhipam ivollikhan ।
harann iva sanakṣatraṃ gaganaṃ sārkamaṇḍalam ॥5॥

Словно бы пожирающий пространство, словно бы трущийся о владыку звезд (луну),
Словно бы похищающий небо с созвездиями и солнечным диском,

apāramapariśrāntaś cāmbudhiṃ samagāhata ।
hanūmān meghajālāni vikarṣann iva gacchati ॥6॥

Неутомимый, нырнул в океан,
Хануман летел, словно бы раздвигая гряды облаков.

pāṇḍurāruṇavarṇāni nīlamāñjiṣṭhakāni ca ।
haritāruṇavarṇāni mahābhrāṇi cakāśire ॥7॥

Прекрасны были огромные облака, белого, розового,
Темно-синего, красного, зеленого, пурпурного цветов.

praviśann abhrajālāni niṣkramaṃś ca punaḥ punaḥ ।
prakāśaś cāprakāśaś ca candramā iva dṛśyate ॥8॥

Входя в скопления облаков и выходя [из них] снова и снова,
То видимым виделся (становился) [Хануман], то невидимым, подобно луне.

vividhābhraghanāpannagocaro dhavalāmbaraḥ ।
dṛśyādṛśyatanur vīras tathā candrāyate 'mbare ॥9॥

Входя в разнообразные скопления облаков, одетый в белые облака,
То видимый, то невидимый, отважный (Хануман) был подобен луне в небе.

tārkṣyāyamāno gagane sa babhau vāyunandanaḥ ।
dārayan meghavṛndāni niṣpataṃś ca punaḥ punaḥ ॥10॥

Был подобен Таркшье (Гаруде) в небе тот сын ветра,
Раздирая скопления облаков и выныривая [из них] снова и снова.

nadan nādena mahatā meghasvanamahāsvanaḥ ।
pravarān rākṣasān hatvā nāma viśrāvya cātmanaḥ ॥11॥

Ревя громким ревом, подобным громкому грому.
Убив лучших ракшасов и прославив свое имя,

ākulāṃ nagarīṃ krṭvā vyathayitvā ca rāvaṇam ।
ardayitvā mahāvīrān vaidehim abhivādya ca ॥12॥

Взволновав город [Ланку] и досадив Раване,
Истребив великих героев и почтительно поприветствовав Вайдехи,

ājagāma mahātejāḥ punar madhyena sāgaram ।
parvatendraṃ sunābhaṃ ca samupaspṛśya vīryavān ॥13॥

Снова летел наделенный величием над серединой океана,
Коснувшись владыку гор, имеющего прекрасную середину, отважный,

jyāmukta iva nārāco mahāvego 'bhyupāgamat ।
sa kiṃ cid ārāt saṃprāptaḥ samālokya mahāgirim ॥14॥

Стремительный, словно стрела, выпущенная из лука, приблизился.
Подлетев немного ближе, оглядев великую гору

mahendraṃ meghasaṃkāśaṃ nanāda sa mahākapiḥ ।
sa pūrayām āsa kapir diśo daśa samantataḥ ॥15॥

Махендру, подобную облаку, заревела та великая обезьяна.
Обезьяна наполнила все пространство в десяти направлениях,

nadan nadeva mahatā meghasvanamahāsvanaḥ ।
sa taṃ deśam anuprāptaḥ suhṛddarśanalālasaḥ ॥16॥

Ревя громким ревом, та, чей громкий голос был подобен раскату грома.
Достигнув того места, желая увидеть друзей

nanāda sumahānādaṃ lāṅgūlam cāpyakampayat ।
tasya nānadyamānasya suparṇacarite pathi ॥17॥

Громко заревел [Хануман] и забил хвостом.
Когда он громко заревел на дороге, по которой летает Супарна,

phalatīvāsya ghoṣeṇa gaganam sārkamaṇḍalam ।
ye tu tatrottare kūle samudrasya mahābalāḥ ॥18॥

Небо с солнечным диском словно бы стало раскалываться от этого рева.
Те могучие, которые на северном берегу океана,

pūrvam samviṣṭhitāḥ śūrā vāyuputradidṛkṣavaḥ ।
mahato vāyununnasya toyadasyeva niḥsvanam ।
śuśruvus te tadā ghoṣamūruvegam hanūmataḥ ॥19॥

Уже ожидавшие герои, желавшие увидеть сына ветра,
Словно бы гром великой тучи, гонимой ветром
Услышали они тогда шум, происходивший от стремительности бедер Ханумана.

te dīnamanasaḥ sarve śuśruvuḥ kānanaukasaḥ ।
vānarendrasya nirghoṣam parjanyaninadopamam ॥20॥

Те печальные духом обитатели леса все услышали
Рев владыки обезьян, подобный раскату грома.

niśamya nadato nādaṃ vānarās te samantataḥ ।
babhūvur utsukāḥ sarve suhṛddarśanakāṅkṣiṇaḥ ॥21॥

Слыша со всех сторон этот рев, те обезьяны
Забеспокоились (стали волноваться), желающие увидеть друга.

jāmbavān sa hariśreṣṭhaḥ prītisaṃhṛṣṭamānasaḥ ।
upāmantrya harīn sarvān idaṃ vacanam abravīt ॥22॥

Джамбаван, лучший из обезьян, чья душа была взволнована радостью,
Обращаясь ко всем обезьянам, сказал такие слова:

sarvathā kṛtakāryo 'sau hanūmān nātra saṃśayaḥ ।
na hy asyākṛtakāryasya nāda evaṃvidho bhavet ॥23॥

«Конечно, это Хануман, исполнивший свое дело, нет здесь сомнения.
Ибо у него, не исполнившего своего дела, не был бы такой рев».

tasyā bāhūruvegaṃ ca ninādaṃ ca mahātmanaḥ ।
niśamya harayo hṛṣṭāḥ samutpetur yatas tataḥ ॥24॥

Шум, порожденный скоростью рук и бедер того великого духом,
Услышав, обрадованные обезьяны запрыгали повсюду.

te nagāgrān nagāgrāṇi śikharāc chikharāṇi ca ।
prahṛṣṭāḥ samapadyanta hanūmantaṃ didṛkṣavaḥ ॥25॥

С верхушки дерева на верхушку дерева, с горной вершины на горную вершину,
Обрадованные, собрались вместе [обезьяны], желающие увидеть Ханумана.

te prītāḥ pādapāgreṣu gṛhya śākhām avasthitāḥ ।
vāsāṃsi ca prakāśāni samāvidhyanta vānarāḥ ॥26॥

Те обезьяны, обрадованные, находясь на верхушках деревьев, взяв в ветки
И яркие одежды, стали размахивать [ими].

girigahvarasamlīno yathā garjati mārutaḥ ।
evam jagarja balavān hanūmān mārutātamajaḥ ॥27॥

Как ревет ветер, вошедший в горную пещеру,
Так заревел могучий Хануман, сын ветра.

tam abhraghanasaṃkāśam āpatantaṃ mahākapim ।
dṛṣṭvā te vānarāḥ sarve tasthuḥ prāñjalayas tadā ॥28॥

Ту подобную скоплению облаков, летящую великую обезьяну
Увидев, те обезьяны все встали, смиренно сложив ладони.

tatas tu vegavān vīro girer girinibhaḥ kapiḥ ।
nipapāta gires tasya śikhare pādapākule ॥29॥

Тогда же стремительный герой, обезьяна, подобная горе, с горы (Аришты)
Слетела на вершину той горы (Махендры), поросшую деревьями.

harṣeṇāpūryamāṇo 'asau ramye parvatanirjhare ।
cinnapakṣa ivākāśāt papāta dharaṇīdharaḥ ॥30॥

Наполняемый радостью, у прекрасного горного водопада,
Словно гора, у которой отрубили крылья, с неба спустился он (Хануман).

tatas te prītamanasaḥ sarve vānarapumgavāḥ ।
hanūmantam mahātmānam parivāryopatasthire ॥31॥

Тогда все те буйволы среди обезьян с радостной душой,
Ханумана, великого духом, окружив, встали.

parivārya ca te sarve parāṃ prītim upāgatāḥ ।
prahṛṣṭavadanāḥ sarve tam āgatam upāgaman ॥32॥

И окружив [его] все они, пришедшие в величайшую радость,
С радостными словами все приблизились к нему (Хануману), прибывшему.

upāyanāni cādāya mūlāni ca phalāni ca ।
pratyarcayan hariśreṣṭhaṃ harayo mārutātmajam ॥33॥

И взяв дары – коренья и плоды,
Обезьяны почтили лучшего из обезьян, сына ветра.

vinedur muditāḥ kecit kecit kilakilāṃ tathā ।
hṛṣṭāḥ pādapaśākhāś ca āninyur vānararṣabhāḥ ॥34॥

Некоторые ревели, обрадованные, иные издавали крик [радости] «кила-кила»,
Обрадованные, принесли древесные ветки быки среди обезьян.

hanūmāṃs tu gurūn vṛddhāñ jāmbavatpramukhāṃs tadā ।
kumāram angadaṃ caiva so 'vandata mahākapiḥ ॥35॥

Хануман же почтенных старцев во главе с Джамбаваном
И царевича Ангаду приветствовал, великая обезьяна.

sa tābhyāṃ pūjitaḥ pūjyaḥ kapibhiś ca prasāditaḥ ।
dṛṣṭā devīti vikrāntaḥ saṃkṣepeṇa nyavedayat ॥36॥

Он, ими обоими почтенный, достойный быть почтенным, и почтенный обезьянами,
«Видел я царевну», - отважный кратко поведал.

niṣasāda ca hastena gṛhītvā vālinaḥ sutam ।
ramaṇīye vanoddeśe mahendrasya gires tadā ॥37॥

И сел [он], взяв за руку сына Валина (Ангаду)
В прекрасной лесистой местности великой горы Махендры тогда.

hanūmān abravīd pṛṣṭas tadā tān vānararṣabhān ।
aśokavanikāsaṃsthā dṛṣṭā sā janakātmajā ॥38॥

Хануман, сказал, будучи спрошенным тогда тем буйволам среди обезьян:
«Видел я дочь Джанаки, находящуюся в роще деревьев ашока,

rakṣyamāṇā sughorābhī rākṣasībhir aninditā ।
ekaveṇīdharā bālā rāmadarśanalālasā ॥39॥

Охраняемую ужасными ракшаси, безупречную,
Носящую одну косу деву, желающую встречи с Рамой,

upavāsapariśrāntā malinā jaṭilā kṛśā ।
tato dṛṣṭeti vacanaṃ mahārtham amṛtopamam ॥40॥

Истомленную постом, грязную, с заплетенными (как у отшельницы) волосами, исхудавшую,
Тогда видел [я]» - слова драгоценные, подобные амрите,

niśamya māruteḥ sarve muditā vānarābhavan ।
kṣveḍanty anye nadanty anye garjanty anye mahābalāḥ ॥41॥

Услышав сына ветра, все обезьяны были обрадованы,
Бормотали одни, кричали другие, ревели третьи могучие,

cakruḥ kilakilām anye pratigarjanti cāpare ।
ke cid ucchritalāṅgūlāḥ prahṛṣṭāḥ kapikuñjarāḥ ॥42॥

Издавали звук (радости) «кила-кила» другие, иные в ответ ревели,
Некоторые обрадованные обезьяны задрали хвосты.

āyatāñcitadīrghāṇi lāṅgūlāni pravivyadhuḥ ।
apare tu hanūmantaṃ śrīmantaṃ vānarottamam ॥43॥

Толстые (широкие), изогнутые, длинные хвосты вздымали и опускали (били хвостами),
Иные же, Ханумана мудрого, лучшего между обезьянами,

āplutya giriśṛṅgeṣu saṃspṛśanti sma harṣitāḥ ।
uktavākyaṃ hanūmantam aṅgadas tu tadābravīt ॥44॥

Спрыгнув с горных вершин, касались, обрадованные.
На слова Ханумана так сказал Ангада,

sarveṣāṃ harivīrāṇāṃ madhye vācam anuttamām ।
sattve vīrye na te kaś cit samo vānara vidyate ॥45॥

Среди всех героев-обезьян речь наилучшую:
«В доблести и мужестве нет тебе равных, обезьяна,

yad avaplutya vistīrṇaṃ sāgaraṃ punar āgataḥ ।
jīvitasya pradātā nas tvam eko vānarottama ॥46॥

Ведь ты, перелетев через бескрайний океан, снова вернулся.
О лучший из обезьян, ты единственный даритель нам жизни (ты один даруешь нам жизнь).

tvatprasādāt sameṣyāmaḥ siddhārthā raghaveṇa ha ।
aho svāmini te bhaktir aho vīryam aho dhṛtiḥ ॥47॥

Благодаря тебе [мы], достигшие успеха, соединимся с Рагхавой.
О, твоя преданность господину! О, твое мужество! О, твоя стойкость!

diṣṭyā dṛṣṭā tvayā devī rāmapatnī yaśasvinī ।
diṣṭyā tyakṣyati kākutsthaḥ śokaṃ sītāviyogajam ॥48॥

Хвала судьбе, нашел (увидел) ты царевну, славную жену Рамы,
Хвала судьбе, оставит Какутстха скорбь, рожденную разлукой с Ситой.

tato 'ṅgadaṃ hanūmantaṃ jāmbavantaṃ ca vānarāḥ ।
parivārya pramuditā bhejire vipulāḥ śilāḥ ॥49॥

Тогда Ангаду, Ханумана и Джамбавана окружив,
Обрадованные обезьяны забрались на обширные камни.

upāviṣṭā gires tasya silāsu vipulāsu te ।
śrotukāmāḥ samudrasya laṅghanaṃ vānarottamāḥ ॥50॥

Забравшись на обширные камни той горы, те лучшие из обезьян,
Желая услышать о пересечении океана,

darśanaṃ cāpi laṅkāyāḥ sītāyā rāvaṇasya ca ।
tasthuḥ prāñjalayaḥ sarve hanūmad vadanonmukhāḥ ॥51॥

И о том, как [Хануман] повидал Ланку, Ситу и Равану,
Встали, смиренно сложив ладони, все, лицами обратившись к Хануману.

tasthau tatrāṅgadaḥ śrīmān vānarair bahubhir vṛtaḥ ।
upāsyamāno vibudhair divi devapatir yathā ॥52॥

Встал тогда мудрый Ангада, окруженный многими обезьянами,
Словно владыка богов на небе в окружении сидящих возле него божеств.

hanūmatā kīrtimatā yaśasvinā ।
tathāṅgadenāṅgadabaddhabāhunā ।
mudā tadādhyāsitam unnataṃ mahan ।
mahīdharāgraṃ jvalitaṃ śriyābhavat ॥53॥

C прославленным Хануманом и прославленным
Ангадой, чьи руки были охвачены браслетами,
Которые сидели на ней, обрадованные (с радостью), возвышенная великая
Вершина горы озарилась величием.

Глава 58

tatas tasya gireḥ śṛṅge mahendrasya mahābalāḥ ।
hanumatpramukhāḥ prītiṃ harayo jagmur uttamām ॥1॥

И вот на вершине той горы Махендры могучие
Обезьяны, обратив лицо к Хануману, пришли в величайшую радость.

prītimatsūpaviṣṭeṣu vānareṣu mahātmasu ।
taṃ tataḥ pratisaṃhṛṣṭaḥ prītiyuktaṃ mahākapim ॥2॥

Среди находящихся [там] обрадованных обезьян, великих духом,
Великую обезьяну (Ханумана) радостную обрадованный (взволнованный)

jāmbavān kāryavṛttāntam apṛcchad anilātmajam ।
kathaṃ dṛṣṭā tvayā devī kathaṃ vā tatra vartate ॥3॥

Джамбаван спросил сына ветра о том, как было дело:
«Как ты нашел царевну? Как она там поживает?

tasyāṃ cāpi kathaṃ vṛttaḥ krūrakarmā daśānanaḥ ।
tattvataḥ sarvam etan naḥ prabrūhi tvaṃ mahākape ॥4॥

И как обращается с ней Десятиликий (Равана), жестокий в деяниях?
Все это по правде расскажи нам, о великая обезьяна.

sammārgitā kathaṃ devī kiṃ ca sā pratyabhāṣata ।
śrutārthāś cintayiṣyāmo bhūyaḥ kāryaviniścayam ॥5॥

Как ты разыскал царевну и что она тебе сказала?
Услышав [об этом], мы станем размышлять, что следует делать дальше.

yaś cārthas tatra vaktavyo gatair asmābhir ātmavān ।
rakṣitavyaṃ ca yat tatra tad bhavān vyākarotu naḥ ॥6॥

Объясни, что там мы должны поведать, когда пойдем туда [к Раме],
И что должно нам сохранить в тайне».

sa niyuktas tatas tena saṃprahṛṣṭatanūruhaḥ ।
namasyañ śirasā devyai sītāyai pratyabhāṣata ॥7॥

По его (Джамбавана) повелению, он (Хануман), у которого от возбуждения (радости) вздыбилась шерсть,
Склонив голову [в знак уважения] к царевне Сите, сказал:

pratyakṣam eva bhavatāṃ mahendrāgrāt kham āplutaḥ ।
udadher dakṣiṇaṃ pāraṃ kāṅkṣamāṇaḥ samāhitaḥ ॥8॥

«На твоих глазах с вершины [горы] Махендры взлетел я в небо,
Желая [достичь] южного берега океана.

gacchataś ca hi me ghoraṃ vighnarūpam ivābhavat ।
kāñcanaṃ śikharaṃ divyaṃ paśyāmi sumanoharam ॥9॥

И когда я летел, появилось [передо мной] нечто вроде ужасного препятствия.
Увидел я золотую, чудесную, пленительную горную вершину.

sthitaṃ panthānam āvṛtya mene vighnaṃ ca taṃ nagam ।
upasaṃgamya taṃ divyaṃ kāñcanaṃ nagam uttamam ॥10॥

Подумал я, что эта гора, вставшая, преградив путь, является препятствием.
Приблизившись к той дивной золотой великой горе,

kṛtā me manasā buddhir bhettavyo 'yaṃ mayeti ca ।
prahatasya mayā tasya lāṅgūlena mahāgireḥ ॥11॥

Решил я, что должно мне разбить ее.
Когда я ударил хвостом ту великую гору,

śikharaṃ sūryasaṃkāśaṃ vyaśīryata sahasradhā ।
vyavasāyaṃ ca me buddhvā sa hovāca mahāgiriḥ ॥12॥

Вершина [ее], подобная солнцу, раскололась на тысячу кусков.
Поняв, что я настроен решительно, сказала великая гора:

putreti madhurāṃ vāṇīṃ manaḥ prahlādayann iva ।
pitṛvyaṃ cāpi māṃ viddhi sakhāyaṃ mātariśvanaḥ ॥13॥

«Сын [мой]», - сладостной речью, словно освежающей душу,
«Знай, что я брат твоего отца, друг (бога ветра) Матаришвана.

mainākam iti vikhyātaṃ nivasantaṃ mahodadhau ।
pakṣvavantaḥ purā putra babhūvuḥ parvatottamāḥ ॥14॥

Зовут меня Майнака, живу я в океане.
Прежде, о сын, лучшие из гор имели крылья.

chandataḥ pṛthivīṃ cerur bādhamānāḥ samantataḥ ।
śrutvā nagānāṃ caritaṃ mahendraḥ pākaśāsanaḥ ॥15॥

По собственной воле летали они над землей, создавая повсюду препятствия.
Услышав о поведении гор, великий Индра, губитель Паки,

vajreṇa bhagavān pakṣau cicchedaiṣāṃ sahasraśaḥ ।
ahaṃ tu mokṣitas tasmāt tava pitrā mahātmanā ॥16॥

Ваджрой владыка отрубил оба крыла у тысяч гор.
Я же от этого был спасен твоим великим духом отцом.

mārutena tadā vatsa prakṣipto vāruṇālaye ।
rāghavasya mayā sāhye vartitavyam ariṃdama ॥17॥

Марута бросил меня, сын мой, в обитель Варуны (океан).
Должен я помочь Рагхаве, губитель врагов.

rāmo dharmabhṛtāṃ śreṣṭho mahendrasamavikramaḥ ।
etac chrutvā mayā tasya mainākasya mahātmanaḥ ॥18॥

Рама, лучший из благочестивых, доблестью равный великому Индре».
Услышав эти [слова] великого духом Майнаки,

kāryam āvedya ca girer uddhataṃ vai mano mama ।
tena cāham anujñāto mainākena mahātmanā ॥19॥

И поведав горе о [своем] деле, я, с приподнятой душой,
С позволения великого духом Майнаки, [полетел я дальше].

sa cāpyantarhitaḥ śailo mānuṣeṇa vapuṣmatā ।
śarīreṇa mahāśailaḥ śailena ca mahodadhau ॥20॥

А гора с человеческим телом исчезла,
С телом горы великая гора [скрылась] в океане.

uttamaṃ javam āsthāya śeṣam adhvānam āsthitaḥ ।
tato 'haṃ suciraṃ kālaṃ vegenābhyagamaṃ pathi ॥21॥

Развив наивысшую скорость, отправился я в оставшуюся часть дороги.
Затем я долгое время стремительно летел по пути.

tataḥ paśyāmy ahaṃ devīṃ surasāṃ nāgamātaram ।
samudramadhye sā devī vacanaṃ cedam abravīt ॥22॥

И вот вижу я богиню Сурасу, мать нагов.
Посреди океана та богиня так [мне] сказала:

mama bhakṣyaḥ pradiṣṭas tvam amārair harisattama ।
tatas tvāṃ bhakṣayiṣyāmi vihitas tvaṃ hi me suraiḥ ॥23॥

«Ты – еда, обещанная мне бессмертными, о лучший из обезьян.
Потому я тебя съем, ибо назначен ты мне богами».

evam uktaḥ surasayā prāñjaliḥ praṇataḥ sthitaḥ ।
vivarṇavadano bhūtvā vākyaṃ cedam udīrayam ॥24॥

Когда Сураса мне так сказала, встал я, склонившись и сложив смиренно ладони,
Побледнев лицом, сказал я такие слова:

rāmo dāśarathiḥ śrīmān praviṣṭo daṇḍakāvanam ।
lakṣmaṇena saha bhrātrā sītayā ca paraṃtapaḥ ॥25॥

«Рама, славный сын Дашаратхи, губитель недругов, ушел в лес Дандаку
Вместе с братом Лакшманой и [женой] Ситой.

tasya sītā hṛtā bhāryā rāvaṇena durātmanā ।
tasyāḥ sakāśaṃ dūto 'haṃ gamiṣye rāmaśāsanāt ॥26॥

Сита, его жена, была похищена злобным Раваной.
К ней я, посланец, направляюсь по приказу Рамы.

kartum arhasi rāmasya sāhayyaṃ viṣaye satī ।
atha vā maithilīṃ dṛṣṭvā rāmaṃ cākliṣṭakāriṇam ॥27॥

Ты, пребывающая в [его] земле, должна помочь Раме.
Или же, повидав [сначала] Майтхили и Раму, неутомимого в деяниях,

āgamiṣyāmi te vaktraṃ satyaṃ pratiśṛṇomi te ।
evam uktā mayā sā tu surasā kāmarūpiṇī ॥28॥

Войду я в твою пасть, истинно тебе обещаю».
Когда я так сказал ей, Сураса, меняющая облик по собственной воле,

abravīn nātivarteta kaś cid eṣa varo mama ।
evam uktaḥ surasayā daśayojanam āyataḥ ॥29॥

Сказала: «Никто меня не избегнет, таков мой дар».
Я, когда Сураса мне так сказала, был высотой в десять йоджан.

tato 'rdhaguṇavistāro babhūvāhaṃ kṣaṇena tu ।
matpramāṇādhikaṃ caiva vyāditaṃ tu mukhaṃ tayā ॥30॥

Затем в единый миг стал я в половину этого роста больше [15 йоджан].
Она же раскрыла пасть еще шире моего размера.

tad dṛṣṭvā vyāditaṃ tv āsyaṃ hrasvaṃ hy akaravaṃ vapuḥ ।
tasmin muhūrte ca punar babhūvāṅguṣṭhasaṃmitaḥ ॥31॥

Увидев ту распахнутую пасть, укоротил я [свое] тело,
В то мгновение я снова стал размером с палец.

abhipatyāśu tad vaktraṃ nirgato 'haṃ tataḥ kṣaṇāt ।
abravīt surasā devī svena rūpeṇa māṃ punaḥ ॥32॥

Быстро влетев в ту пасть, вылетел я [обратно] мгновенно.
Сказала богиня Сураса в собственном облике мне снова:

arthasiddhyai hariśreṣṭha gaccha saumya yathāsukham ।
samānaya ca vaidehīṃ rāghaveṇa mahātmanā ॥33॥

«О лучший из обезьян, лети к исполнению своего дела как пожелаешь.
И соедини Вайдехи с великим духом Рагхавой.

sukhī bhava mahābāho prītāsmi tava vānara ।
tato 'haṃ sādhu sādhvīti sarvabhūtaiḥ praśaṃsitaḥ ॥34॥

Будь счастлив, могучерукий, довольна я тобой, обезьяна».
Тогда я, восхваляемый всеми живыми существами (небожителями), [кричавшими]: «Прекрасно! Прекрасно!»

tato 'ntarikṣaṃ vipulaṃ pluto 'haṃ garuḍo yathā ।
chāyā me nigṛhītā ca na ca paśyāmi kiṃ cana ॥35॥

Тогда в широкое небо взмыл я подобно Гаруде,
[Вдруг] накрыла меня тень, а я ничего не видел.

so 'haṃ vigatavegas tu diśo daśa vilokayan ।
na kiṃ cit tatra paśyāmi yena me vihatā gatiḥ ॥36॥

Утратив скорость, я оглядел десять сторон света,
Но не увидел ничего, что бы преградило мой путь.

atha me buddhir utpannā kiṃ nāma gamane mama ।
īdṛśo vighna utpanno rūpam atra na dṛśyate ॥37॥

Тогда подумал я: «Что это на моем пути,
Подобное препятствию, но облик которого не виден?»

adho bhāge tu me dṛṣṭiḥ śocatā pātitā tadā ।
tatrādrākṣam ahaṃ bhīmāṃ rākṣasīṃ salile śayām ॥38॥

У меня, встревоженного (печального) взгляд тогда упал вниз,
Там я увидел ужасную ракшаси, лежащую в воде.

prahasya ca mahānādam ukto 'haṃ bhīmayā tayā ।
avasthitam asaṃbhrāntam idaṃ vākyam aśobhanam ॥39॥

Громко засмеявшись (с оглушительным смехом) сказала та ужасная мне,
Оставшемуся невозмутимым эти слова зловещие:

kvāsi gantā mahākāya kṣudhitāyā mamepsitaḥ ।
bhakṣaḥ prīṇaya me dehaṃ ciram āhāravarjitam ॥40॥

«О великий телом, куда ты направляешься? Для меня, голодной, [ты] желанная
Пища. Порадуй мое тело, долго лишенное еды».

bāḍham ity eva tāṃ vāṇīṃ pratyagṛhṇām ahaṃ tataḥ ।
āsya pramāṇād adhikaṃ tasyāḥ kāyam apūrayam ॥41॥

«Хорошо», - согласился тогда я с ее словами.
Затем увеличил тело, сделав его больше размера ее пасти.

tasyāś cāsyaṃ mahad bhīmaṃ vardhate mama bhakṣaṇe ।
na ca māṃ sā tu bubudhe mama vā vikṛtaṃ kṛtam ॥42॥

А ее огромная ужасная пасть выросла, чтобы сожрать меня.
Но она не знала меня (не знала, кто я) или изменений, совершенных [мной] (то есть «и как я способен изменяться»).

tato 'haṃ vipulaṃ rūpaṃ saṃkṣipya nimiṣāntarāt ।
tasyā hṛdayam ādāya prapatāmi nabhaḥsthalam ॥43॥

Тогда я в мгновение ока приняв огромную форму,
Вырвал у нее сердце и взмыл в небо.

sā visṛṣṭabhujā bhīmā papāta lavaṇāmbhasi ।
mayā parvatasaṃkāśā nikṛttahṛdayā satī ॥44॥

Она, раскинув руки, ужасная, упала в соленые воды,
Подобная горе, будучи лишена мной сердца.

śṛṇomi khagatānāṃ ca vācaḥ saumyā mahātmanām ।
rākṣasī siṃhikā bhīmā kṣipraṃ hanumatā hatā ॥45॥

Услышал я слова великих существ, обитающих в небе:
«Ужасная ракшаси Симхика быстро убита Хануманом».

tāṃ hatvā punar evāhaṃ kṛtyam ātyayikaṃ smaran ।
gatvā ca mahad adhvānaṃ paśyāmi nagamaṇḍitam ॥46॥

Убив ее, я снова подумал (вспомнил) о [своем] неотложном деле.
И, пролетев большое расстояние (великий путь), увидел я украшенный горами,

dakṣiṇaṃ tīram udadher laṅkā yatra ca sā purī ।
astaṃ dinakare yāte rakṣasāṃ nilayaṃ purīm ॥47॥

Южный берег океана, где находился город Ланка.
Когда солнце зашло, в город – жилище ракшасов –

praviṣṭo 'ham avijñāto rakṣobhir bhīmavikramaiḥ ।
tatrāhaṃ praviśataś cāpi kalpāntaghanasaprabhā ॥48॥

Вошел я, не замеченный стражами, наделенными грозной мощью.
Когда я вошел туда, подобная туче конца времен,

aṭṭahāsam vimuñcantī nārī kāpyutthitā puraḥ ।
jighāṃsantīm tatas tām tu jvaladagniśiroruhām ॥49॥

Издавая громкий смех, предстала передо мной некая женщина.
Тогда ее, желающую [меня] убить, у которой волосы на голове пылали огнем,

savyamuṣṭiprahāreṇa parājitya subhairavām ।
pradoṣakāle praviśam bhītayāham tayoditaḥ ॥50॥

Я ударом левого кулака поразил, ужасную.
В вечерних сумерках вошел я [в Ланку], и она [та женщина], испуганная, мне сказала:

aham laṅkāpurī vīra nirjitā vikrameṇa te ।
yasmāt tasmād vijetāsi sarvarakṣāṃsyaśeṣataḥ ॥51॥

«О герой! Раз я, город Ланка, побеждена твоей мощью,
То победишь ты и всех ракшасов без исключения».

tatrāhaṃ sarvarātraṃ tu vicinvañ janakātmajām ।
rāvaṇāntaḥpuragato na cāpaśyaṃ sumadhyamām ॥52॥

Тогда я всю ночь искал дочь Джанаки.
Пробрался я во внутренние покои Раваны, но не увидел стройную станом (Ситу).

tataḥ sītām apaśyaṃs tu rāvaṇasya niveśane ।
śokasāgaram āsādya na pāram upalakṣaye ॥53॥

И вот, не видя Ситы в жилище Раваны,
Погрузился я в океан скорби и не видел (не различал) другого берега.

śocatā ca mayā dṛṣṭaṃ prākāreṇābhisaṃvṛtam ।
kāñcanena vikṛṣṭena gṛhopavanam uttamam ॥54॥

Увидел я опечаленный великолепную рощу при дворце,
Обнесенную длинной золотой стеной.

saprākāram avaplutya paśyāmi bahupādapam ।
aśokavanikāmadhye śiṃśapāpādapo mahān ॥55॥

Перепрыгнув через стену, я увидел множество деревьев.
Среди рощи ашоки [росло] высокое дерево шимшапа.

tam āruhya ca paśyāmi kāñcanaṃ kadalīvanam ।
adūrāc chiṃśapāvṛkṣāt paśyāmi varavarṇinīm ॥56॥

Взобравшись на него, увидел я золотую банановую рощу.
Неподалеку от дерева шимшапы увидел я прекрасную женщину.

śyāmāṃ kamalapatrākṣīm upavāsakṛśānanām ।
tadekavāsassavītām rajodhvastaśiroruhām ॥57॥

Смуглую, с очами, подобными лепесткам лотосов, с лицом, исхудавшим от поста,
Одетую в одну одежду, с волосами, покрытыми пылью,

śokasaṃtāpadīnāṅgīm sītām bhartṛhite sthitām ।
rākṣasībhir virūpābhiḥ krūrābhir abhisaṃvṛtām ॥58॥

Терзаемую скорбью, бледную телом Ситу, хранящую преданность мужу,
Окруженную уродливыми жестокими ракшаси,

māṃsaśoṇitabhakṣyābhir vyāghrībhir hariṇīṃ yathā ।
sā mayā rākṣasīmadhye tarjyamānā muhurmahuḥ ॥59॥

Питающимися мясом и кровью, подобную оленихе, [окруженной] тигрицами.
Она, [увиденная] мной среди ракшаси, оскорбляемая (угрожаемая) [ими] то и дело,

ekaveṇīdharā dīnā bhartṛcintāparāyaṇā ।
bhūmiśayyā vivarṇāṅgī padminīva himāgame ॥60॥

Носящая одну косу, печальная, погруженная в мысли о муже,
Лежащая на земле, бледная телом, словно лотосовый пруд в зимнюю пору,

rāvaṇād vinivṛttārthā martavye kṛtaniścayā ।
kathaṃcin mṛgaśāvākṣī tūrṇam āsāditā mayā ॥61॥

Отвергнувшая притязания Раваны, обреченная на смерть.
Не без труда, [однако] быстро найдена была мной оленеокая.

tāṃ dṛṣṭvā tādṛśīṃ nārīṃ rāmapatnīm aninditām ।
tatraiva śiṃśapāvṛkṣe paśyann aham avasthitaḥ ॥62॥

Видя ту женщину, схожую с безупречной женой Рамы,
Остался я на дереве шимшапа, глядя (наблюдая).

tato halahalāśabdaṃ kāñcīnūpuramiśritam ।
śṛṇomy adhikagambhīraṃ rāvaṇasya niveśane ॥63॥

Тогда возгласы «хала-хала», смешанные с [бряцанием] поясов и ножных браслетов
Услышал я очень громкие в жилище Раваны.

tato 'haṃ paramodvignaḥ svarūpaṃ pratyasaṃharam ।
ahaṃ ca śiṃśapāvṛkṣe pakṣīva gahane sthitaḥ ॥64॥

В высшей степени встревоженный, я уменьшился в размерах
И остался на дереве шимшапа, словно птица в густых зарослях.

tato rāvaṇadārāś ca rāvaṇaś ca mahābalaḥ ।
taṃ deśaṃ samanuprāpto yatra sītābhavat sthitā ॥65॥

Тогда жены Раваны и могучий Равана
Пришли в то место, где находилась Сита.

taṃ dṛṣṭvātha varārohā sītā rakṣogaṇeśvaram ।
saṃkucyorū stanau pīnau bāhubhyāṃ parirabhya ca ॥66॥

Прекраснобедрая Сита, увидев тогда владыку орд ракшасов,
Сжала бедра (присела?) и пышные груди закрыла (обхватила) руками.

vitrastām paramodvignām vīkṣamāṇām itas tataḥ ।
trāṇam kiṃcid apaśyantīm vepamānām tapasvinīm ॥67॥

Испуганной, в высшей степени встревоженной, оглядывающейся по сторонам,
Но не видящей какого-либо убежища (защиты), дрожащей несчастной женщине

tām uvāca daśagrīvaḥ sītāṃ paramaduḥkhitām ।
avākśirāḥ prapatito bahumanyasva mām iti ॥68॥

Сказал той Сите, сильно страдающей, Дашагрива,
Склонившись перед ней: «Ответь мне взаимностью.

yadi cet tvaṃ tu māṃ darpān nābhinandasi garvite ।
dvimāsānantaraṃ sīte pāsyāmi rudhiraṃ tava ॥69॥

Если же ты из гордости не порадуешь меня, о горделивая,
Через два месяца, Сита, напьюсь я твоей крови».

etac chrutvā vacas tasya rāvaṇasya durātmanaḥ ।
uvāca paramakruddhā sītā vacanam uttamam ॥70॥

Услышав эти слова злобного Раваны,
Произнесла Сита великолепные слова в великом гневе:

rākṣasādhama rāmasya bhāryām amitatejasaḥ ।
ikṣvākuvaṃśanāthasya snuṣāṃ daśarathasya ca ॥71॥

«О низкий ракшас! Жене Рамы, наделенного безмерной мощью,
Господина рода Икшваку, невестке Дашаратхи

avācyaṃ vadato jihvā kathaṃ na patitā tava ।
kiṃsvid vīryaṃ tavānārya yo māṃ bhartur asaṃnidhau ॥72॥

У тебя, говорящего недолжные речи как язык не отсох (не отвалился)?
О неблагородный! Каково было твое мужество, когда ты меня в отсутствие мужа

apahṛtyāgataḥ pāpa tenādṛṣṭo mahātmanā ।
na tvaṃ rāmasya sadṛśo dāsye 'py asyā na yujyase ॥73॥

Похитил, грешник, пришедший незаметно для великого духом [Рамы]?
Далеко тебе до Рамы, не достоин ты даже быть его рабом (слугой).

ajeyaḥ satyavāk śūro raṇaślāghī ca rāghavaḥ ।
jānakyā paruṣaṃ vākyam evam ukto daśānanaḥ ॥74॥

Непобедим, правдоречив, отважен, прославлен в битвах Рагхава».
Десятиликий (Равана), которому Джанаки сказала эти резкие слова,

jajvāla sahasā kopāc citāstha iva pāvakaḥ ।
vivṛtya nayane krūre muṣṭim udyamya dakṣiṇam ॥75॥

Тут же вспыхнул от гнева, словно огонь на погребальном костре,
Вращая жестокими глазами, подняв правый кулак,

maithilīm hantum ārabdhaḥ strībhiḥ hāhā kṛtam tadā ।
strīṇām madhyāt samutpatya tasya bhāryā durātmanaḥ ॥76॥

Он был готов убить Майтхили. Тогда среди женщин послышались возгласы «О горе!»
И из середины женщин вышла главная жена того злобного (Раваны),

varā mandodarī nāma tayā sa pratiṣedhitaḥ ।
uktaś ca madhurāṃ vāṇīṃ tayā sa madanārditaḥ ॥77॥

По имени Мандодари. Ею он был остановлен.
И сказала она сладостные слова ему, терзаемому богом любви:

sītayā tava kiṃ kāryaṃ mahendrasamavikrama ।
mayā saha ramasvādya madviśiṣṭā na jānakī ॥78॥

«На что тебе Сита, о мощью подобный великому Индре?
Со мной наслаждайся ныне, [ведь] не лучше меня Джанаки.

devagandharvakanyābhir yakṣakanyābhir eva ca ।
sārdhaṃ prabho ramasveti sītayā kiṃ kariṣyasi ॥79॥

«С дочерьми богов и гандхарвов, с дочерьми якшей
Вместе, владыка, наслаждайся, на что тебе Сита?»

tatas tābhiḥ sametābhir nārībhiḥ sa mahābalaḥ ।
utthāpya sahasā nīto bhavanaṃ svaṃ niśācaraḥ ॥80॥

Тогда этими собравшимися женщинами тот могучий,
Поднявшись, внезапно был уведен в свой дворец ракшас.

yāte tasmin daśagrīve rākṣasyo vikṛtānanāḥ ।
sītāṃ nirbhartsayām āsur vākyaiḥ krūraiḥ sudāruṇaiḥ ॥81॥

После того, как ушел Дашагрива, уродливые ракшаси
Стали угрожать Сите жестокими свирепыми речами.

tṛṇavad bhāṣitaṃ tāsāṃ gaṇayām āsa jānakī ।
tarjitaṃ ca tathā tāsāṃ sītāṃ prāpya nirarthakam ॥82॥

[Но] Джанаки не обратила внимания на сказанное ими (дословно: посчитала сказанное ими подобным траве),
И все их угрозы Сите оказались напрасными.

vṛthā garjitaniśceṣṭā rākṣasyaḥ piśitāśanāḥ ।
rāvaṇāya śaśaṃsus tāḥ sītāvyavasitaṃ mahat ॥83॥

Оставили свои напрасные крики ракшаси, питающиеся плотью.
Рассказали они Раване о великой решимости (стойкости) Ситы.

tatas tāḥ sahitāḥ sarvā vihatāśā nirudyamāḥ ।
parikliṣya samastāstā nidrāvaśam upāgatāḥ ॥84॥

И вот они все вместе, утратившие надежду, оставив свои усилия,
Утомившись, все они погрузились в сон.

tāsu caiva prasuptāsu sītā bhartṛhite ratā ।
vilapya karuṇaṃ dīnā praśuśoca suduḥkhitā ॥85॥

Когда они (ракшаси) уснули, Сита, радующаяся благу мужа,
Жалобно запричитав, печальная, предалась скорби, несчастная.

tāsām madhyāt samutthāya trijaṭā vākyamabravīt ।
ātmānam khādata kṣipram na sītām asitekṣaṇām ॥86॥

Из них (ракшаси) встав, Триджата сказала:
«Себя съешьте немедленно, а не черноглазую Ситу,

janakasyātmajāṃ sādhvīṃ snuṣāṃ daśarathasya ca ।
svapno hyadya mayā dṛṣṭo dāruṇo romaharṣaṇaḥ ॥87॥

Дочь Джанаки, добродетельную, невестку Дашаратхи.
Ибо привиделся мне сон ужасный, от которого волоски на теле встали дыбом,

rakṣasām ca vināśāya bharturasyā jayāya ca ।
alam asmāt paritrātum rāghavād rakṣasīgaṇam ॥88॥

Предвещающий гибель (досл. на погибель) ракшасов и победу ее мужа.
Способна [Сита] спасти все множество ракшаси от этого Рагхавы.

abhiyācāma vaidehīm etaddhi mama rocate ।
yadi hy evamvidhaḥ svapno duḥkhitāyāḥ pradṛśyate ॥89॥

Попросим Вайдехи – это мне нравится (так я считаю).
Ибо если видится такой сон о страдающей,

sā duḥkhair vividhair muktā sukham āpnoty anuttamam ।
praṇipātaprasannā hi maithilī janakātmajā ॥90॥

[То] она, освободившись от разнообразных страданий, обретет несравненное счастье.
Смягченная благодаря [нашему] простиранию к ее стопам, Майтхили, дочь Джанаки,

alam eṣā paritrātuṃ rākṣasyo mahato bhayāt ।
tatah sā hrīmatī bālā bharturvijayaharṣitā ॥91॥

Сможет спасти ракшаси (нас, ракшаси) от великой опасности».
Тогда наделенная счастьем дева, обрадованная [грядущей] победой мужа,

avocad yadi tat tathyaṃ bhaveyaṃ śaraṇaṃ hi vaḥ ।
tāṃ cāhaṃ tādṛśīṃ dṛṣṭvā sītāyā dāruṇāṃ daśām ॥92॥

Сказала: «Если это (о чем рассказала Триджата) верно, то стану я вашим прибежищем».
И я, видя, в какой опасности находится Сита,

cintayām āsa viśrānto na ca me nirvṛtaṃ manaḥ ।
sambhāṣaṇārthe ca mayā jānakyāś cintito vidhiḥ ॥93॥

Задумался я, отдохнувший, и ум мой не успокаивался.
Мною был придуман способ, чтобы заговорить с Джанаки –

ikṣvākukulavaṃśas tu stuto mama puraskṛtaḥ ।
śrutvā tu gaditāṃ vācaṃ rājarṣigaṇapūjitām ॥94॥

Начал я восхвалять род Икшваку.
Услышав речь, в которой восхвалялись цари-риши [из рода Икшваку],

pratyabhāṣata māṃ devī bāṣpaiḥ pihitalocanā ।
kas tvaṃ kena kathaṃ ceha prāpto vānarapuṃgava ॥95॥

Ответила мне царевна, в глазах которой стояли слезы:
«Кто ты, зачем и как сюда пришел, о бык среди обезьян?

kā ca rāmeṇa te prītis tan me śaṃsitum arhasi ।
tasyās tad vacanaṃ śrutvā aham apy abruvaṃ vacaḥ ॥96॥

И какова твоя дружба с Рамой? Об этом ты мне должен поведать».
Услышав ее слова, я в ответ сказал:

devi rāmasya bhartus te sahāyo bhīmavikramaḥ ।
sugrīvo nāma vikrānto vānarendo mahābalaḥ ॥97॥

«Царевна, [есть] Рамы, мужа твоего, помощник (приверженец), наделенный грозной мощью,
По имени Сугрива, отважный и могучий владыка обезьян.

tasya māṃ viddhi bhṛtyaṃ tvaṃ hanūmantam ihāgatam ।
bhartrā samprahitas tubhyaṃ rāmeṇākliṣṭakarmaṇā ॥98॥

Знай, что я – слуга его, Хануман, сюда пришедший,
Посланный к тебе [твоим] мужем, Рамой, неутомимым в деяниях.

idaṃ ca puruṣavyāghraḥ śrīmān dāśarathiḥ svayam ।
aṅgulīyam abhijñānam adāt tubhyaṃ yaśasvini ॥99॥

Тигр среди мужей, доблестный сын Дашаратхи сам
Дал это кольцо – тайный знак для тебя, о достославная.

100

tad icchāmi tvayājñaptaṃ devi kiṃ karavāṇy aham ।
rāmalakṣmaṇayoḥ pārśvaṃ nayāmi tvāṃ kim uttaram ॥100॥

Желаю я твоих приказов, царевна, что мне сделать для тебя?
Отведу я тебя (могу я тебя отвести) к Раме и Лакшмане. Каков [будет твой] ответ?

101

etac chrutvā viditvā ca sītā janakanandinī ।
āha rāvaṇam utpāṭya rāghavo māṃ nayatv iti ॥101॥

Услышав это и признав [меня], Сита, дочь Джанаки
Сказала: «Пусть Рагхава, уничтожив (сокрушив) Равану, уведет меня [отсюда]».

102

praṇamya śirasā devīm aham āryām aninditām ।
rāghavasya manohlādam abhijñānam ayāciṣam ॥102॥

Я, склонив голову перед благородной и безупречной царевной,
Попросил о тайном знаке, радостном для сердца Рагхавы (который бы порадовал душу Рагхаве).

103

atha mām abravīt sītā gṛhyatām ayam uttamaḥ ।
maṇir yena mahābāhū rāmas tvāṃ bahu manyate ॥103॥

Тогда сказала мне Сита: «Возьми этот превосходный
Драгоценный камень, благодаря которому долгорукий Рама окажет тебе почет (высоко тебя оценит)».

104

ity uktvā tu varārohā maṇipravaram uttamam ।
prāyacchat paramodvignā vācā māṃ saṃdideśa ha ॥104॥

Сказав так, прекраснобедрая великолепный драгоценный камень
Подала [мне] и, весьма взволнованная, сказала мне слова послания.

105

tatas tasyai praṇamyāhaṃ rājaputryai samāhitaḥ ।
pradakṣiṇaṃ parikrāmam ihābhyudgatamānasaḥ ॥105॥

Тогда, поклонившись царевне, я, собранный,
Почтительно обошел ее и решил возвращаться сюда.

106

uttaraṃ punar evāha niścitya manasā tadā ।
hanūman mama vṛttāntaṃ vaktum arhasi rāghave ॥106॥

И еще мне сказала напоследок тогда с решительным духом:
«Хануман, ты должен сказать Рагхаве о том, что случилось [здесь] со мной.

107

yathā śrutvaiva nacirāt tāv ubhau rāmalakṣmaṇau ।
sugrīvasahitau vīrāv upeyātāṃ tathā kuru ॥107॥

Должен ты сделать так, чтобы услышав вскоре [обо мне] эти двое, Рама и Лакшмана,
Вместе с Сугривой, отважные, пришли [сюда].

108

yady anyathā bhaved etad dvau māsau jīvitaṃ mama ।
na māṃ drakṣyati kākutstho mriye sāham anāthavat ॥108॥

Иначе осталось мне жить [всего] два месяца.
Не увидит меня Какутстха, умру я, лишенная защитника».

109

tac chrutvā karuṇaṃ vākyaṃ krodho mām abhyavartata ।
uttaraṃ ca mayā dṛṣṭaṃ kāryaśeṣam anantaram ॥109॥

Когда я услышал эти слова, вызывающие жалость, охватил меня гнев.
И увидел я тут же, что осталось у меня еще одно дело.

110

tato 'vardhata me kāyas tadā parvatasaṃnibhaḥ ।
yuddhakāṅkṣī vanaṃ tasya vināśayitum ārabhe ॥110॥

Тогда увеличилось мое тело, стало похожим на гору.
Желая битвы, рощу его (Раваны) начал я сокрушать.

111

tad bhagnaṃ vanaṣaṇḍaṃ tu bhrāntatrastamṛgadvijam ।
pratibuddhya nirīkṣante rākṣasyo vikṛtānanāḥ ॥111॥

Ту рощу уничтоженную, в которой звери и птицы были растеряны и испуганы,
Пробудившись, увидели уродливолицые ракшаси.

112

māṃ ca dṛṣṭvā vane tasmin samāgamya tatas tataḥ ।
tāḥ samabhyāgatāḥ kṣipraṃ rāvaṇāyācacakṣire ॥112॥

Увидев меня в том лесу, собрались они отовсюду,
Пошли они быстро к Раване и рассказали ему:

113

rājan vanam idaṃ durgaṃ tava bhagnaṃ durātmanā ।
vānareṇa hy avijñāya tava vīryaṃ mahābala ॥113॥

«О царь, твой труднодоступный лес уничтожен злобной
Обезьяной, которая не знает о твоем могуществе, о наделенный великой силой,

114

tasya durbuddhitā rājaṃs tava vipriyakāriṇaḥ ।
vadham ājñāpaya kṣipraṃ yathāsau na punar vrajet ॥114॥

То его зломыслие. О царь, делающего тебе неприятное
Прикажи немедленно убить, чтобы не ушел он [безнаказанным]».

115

tac chrutvā rākṣasendreṇa visṛṣṭā bhṛśadurjayāḥ ।
rākṣasāḥ kiṃkarā nāma rāvaṇasya mano'nugāḥ ॥115॥

Услышав это, владыка ракшасов послал непобедимых
Ракшасов, называемых кинкарами, всей душой преданных Раване.

116

teṣām aśītisāhasraṃ śūlamudgarapāṇinām ।
mayā tasmin vanoddeśe parigheṇa niṣūditam ॥116॥

Их восемьдесят тысяч, вооруженных копьями и молотами
Убил я в том лесу посредством железной балки.

117

teṣāṃ tu hataśiṣtā ye te gatā laghuvikramāḥ ।
nihataṃ ca mayā sainyaṃ rāvaṇāyācacakṣire ॥117॥

Те из них, которые уцелели, убежали быстро
И рассказали Раване, о том, что мной перебито войско.

118

tato me buddhir utpannā caityaprāsādam ākramam ।
tatrasthān rākṣasān hatvā śataṃ stambhena vai punaḥ ॥118॥

Тогда возникла у меня мысль, и пришел я во дворец-святилище.
Перебив колонной сотню находившихся там ракшасов,

119

lalāmabhūto laṅkāyā mayā vidhvaṃsito ruṣā ।
tataḥ prahastasya sutaṃ jambumālinam ādiśat ॥119॥

Лучшее здание Ланки было мной разрушено в гневе.
Тогда отправил [Равана] Джамбумалина, сыну Прахасты,

120

rākṣasair bahubhiḥ sārdhaṃ ghorarūpair bhayānakaiḥ ।
tam ahaṃ balasaṃpannaṃ rākṣasaṃ raṇakovidam ॥120॥

Вместе с множеством ракшасов, грозных видов, ужасных.
Того могучего ракшаса, искусного в битве, я

121

parigheṇātighoreṇa sūdayāmi sahānugam ।
tac chrutvā rākṣasendras tu mantriputrān mahābalān ॥121॥

Ужасной железной балкой уничтожил вместе со спутниками.
Услышав об этом, владыка ракшасов могучих сыновей советников,

122

padātibalasaṃpannān preṣayām āsa rāvaṇaḥ ।
parigheṇaiva tān sarvān nayāmi yamasādanam ॥122॥

Сопровождаемых пешим войском послал Равана.
Железной балкой их всех я отправил в жилище Ямы.

123

mantriputrān hatāñ śrutvā samare laghuvikramān ।
pañca senāgragāñ śūrān preṣayām āsa rāvaṇaḥ ॥123॥

Услышав, что убиты сыновья советников, стремительные (легконогие) в битве,
Послал Равана пять отважных полководцев.

124

tān ahaṃ saha sainyān vai sarvān evābhyasūdayam ।
tataḥ punar daśagrīvaḥ putram akṣaṃ mahābalam ॥124॥

Их всех вместе с войсками я уничтожил.
Тогда Дашагрива еще могучего сына Акшу

125

bahubhī rākasaiḥ sārdhaṃ preṣayām āsa saṃyuge ।
taṃ tu mandodarīputraṃ kumāraṃ raṇapaṇḍitam ॥125॥

Вместе с множеством ракшасов послал в бой.
Того сына Мандодари, царевича, искусного в битве,

126

sahasā khaṃ samudyantaṃ pādayoś ca gṛhītavān ।
tam āsīnaṃ śataguṇaṃ bhrāmayitvā vyapeṣayam ॥126॥

Внезапно взмывшего в небо, схватил я за стопы,
Покрутив сотню раз, прикончил поверженного (досл. сидящего).

127

tam akṣam āgataṃ bhagnaṃ niśamya sa daśānanaḥ ।
tataś cendrajitaṃ nāma dvitīyaṃ rāvaṇaḥ sutam ॥127॥

Услышав о том, что пришедший [ко мне] Акша разгромлен, Десятиликий
Равана тогда второго своего сына по имени Индраджит

128

vyādideśa susaṃkruddho balinaṃ yuddhadurmadam ।
tac cāpyahaṃ balaṃ sarvaṃ taṃ ca rākṣasapuṃgavam ॥128॥

Послал, сильно разгневанный, могучего, любящего битвы.
И я все его войско и того быка среди ракшасов

129

naṣṭaujasaṃ raṇe kṛtvā paraṃ harṣam upāgataḥ ।
mahatāpi mahābāhuḥ pratyayena mahābalaḥ ॥129॥

Разгромив в бою (сделав бессильным), пришел в наивысшую радость.
С великой уверенностью долгорукий, великосильный,

130

preṣito rāvaṇenaiṣa saha vīrair madodhataiḥ ।
so 'viṣahyam hi mām buddhvā svasainyaṃ cāvamarditam ॥130॥

Посланный Раваной, он с героями, которых охватило возбуждение [битвой],
Поняв, что я непобедим, со своим разгромленным войском

131

brāhmaṇo 'streṇa sa tu māṃ prabaddhvā cātiveginaḥ ।
rajjūbhiś cāpi badhnanti tato māṃ tatra rākṣasāḥ ॥131॥

Оружием Брахмы меня он пленил, и стремительные
Ракшасы тогда связали меня веревками.

132

rāvaṇasya samīpaṃ ca gṛhītvā mām upānayan ।
dṛṣṭvā sambhāṣitaś cāhaṃ rāvaṇena durātmanā ॥132॥

И схватив меня, привели к Раване.
Увидев [меня], заговорил со мной злобный Равана.

133

pṛṣṭaś ca laṅkāgamanaṃ rākṣasānāṃ ca tad vadham ।
tat sarvaṃ ca raṇe tatra sītārtham upajalpitam ॥133॥

Спросил он о [моем] прибытии на Ланку и убийстве ракшасов.
Сказал [я], что все это [было сделано] в битве ради Ситы.

134

tasyās tu darśanākāṅkṣī prāptas tvadbhavanaṃ vibho ।
mārutasyaurasaḥ putro vānaro hanumān aham ॥134॥

«Желая ее увидеть, пришел я в твой дворец, владыка.
Я законный сын бога ветра, обезьяна Хануман.

135

rāmadūtaṃ ca māṃ viddhi sugrīvasacivaṃ kapim ।
so 'haṃ dautyena rāmasya tvatsakāśam ihāgataḥ ॥135॥

Знай, что я посланник Рамы, обезьяна – советник Сугривы.
Я явился сюда к тебе в качестве посланника Рамы.

136

śṛṇu cāpi samādeśaṃ yad ahaṃ prabravīmi te ।
rākṣaseśa harīśas tvāṃ vākyam āha samāhitam ॥136॥

«Слушай послание (совет), которое я передам тебе.
О владыка ракшасов, владыка обезьян сказал тебе слова доброжелательные.

137

sugrīvaśca mahābhāgaḥ sa tvām kuśalam abravīt ।
dharmārthakāmasahitaṃ hitaṃ pathyam uvāca ha ॥137॥

Сугрива, наделенный великой долей, спросил о твоем благополучии.
И сказал речь полезную, подобающую, исполненную дхармы, артхи и камы:

138

vasato ṛṣyamūke me parvate vipuladrume ।
rāghavo raṇavikrānto mitratvaṃ samupāgataḥ ॥138॥

«Когда я жил на обильной деревьями горе Ришьямука,
Возникла у меня дружба с отважным в битвах Рагхавой.

139

tena me kathitaṃ rājan bhāryā me rakṣasā hṛtā ।
tatra sāhāyyahetor me samayaṃ kartum arhasi ॥139॥

О царь, рассказал он мне: «Моя жена похищена ракшасом.
Ты должен заключить со мной союз, чтобы помочь мне».

140

vālinā hṛtarājyena sugrīveṇa saha prabhuḥ ।
cakre 'gnisākṣikaṃ sakhyaṃ rāghavaḥ sahalakṣmaṇaḥ ॥140॥

С Сугривой, которого лишил царства Валин,
Заключил дружбу в присутствии Агни владыка Рагхава вместе с Лакшманой.

141

tena vālinam āhatya śareṇaikena saṃyuge ।
vānarāṇāṃ mahārājaḥ kṛtaḥ samplavatāṃ prabhuḥ ॥141॥

Убив Валина в бою одной стрелой,
Сделал он меня царем обезьян.

142

tasya sāhāyyam asmābhiḥ kāryaṃ sarvātmanā tv iha ।
tena prasthāpitas tubhyaṃ samīpam iha dharmataḥ ॥142॥

Мы должны были всей душой помочь ему.
Поэтому согласно дхарме, был отправлен к тебе [вестник].

143

kṣipram ānīyatāṃ sītā dīyatāṃ rāghavasya ca ।
yāvan na harayo vīrā vidhamanti balaṃ tava ॥143॥

Пусть будет немедленно возвращена Сита и отдана Рагхаве,
Пока отважные обезьяны не сокрушили твое войско.

144

vānarāṇāṃ prabhavo 'yaṃ na kena viditaḥ purā ।
devatānāṃ sakāśaṃ ca ye gacchanti nimantritāḥ ॥144॥

Кому не известна прежде мощь обезьян,
Которые идут к богам, призванные [ими]?»

145

iti vānararājas tvām āhety abhihito mayā ।
mām aikṣata tato ruṣṭaś cakṣuṣā pradahann iva ॥145॥

Так сказал тебе царь обезьян», - сказал я.
Тогда, разгневанный, посмотрел он на меня, словно бы сжигая взглядом.

146

tena vadhyo 'ham ājñapto rakṣasā raudrakarmaṇā ।
matprabhāvam avijñāya rāvaṇena duratmanā ॥146॥

Тот ужасный в деяниях ракшас приказал убить меня,
Злобный Равана, не знающий моего могущества.

147

tato vibhīṣaṇo nāma tasya bhrātā mahāmatiḥ ।
tena rākṣasarājaś ca yācito mama kāraṇāt ॥147॥

Был там его мудрый брат по имени Вибхишана.
Он попросил обо мне владыку ракшасов:

148

naivaṃ rākṣasaśardūla tyajyatām eṣa niścayaḥ ।
rājaśāstravyapeto hi mārgaḥ saṃlakṣyate tvayā ॥148॥

«О тигр среди ракшасов, не [поступай] так, откажись от этого решения.
Ибо идешь ты путем, расходящимся с предписаниями царям.

149

dūtavadhyā na dṛṣṭā hi rājaśāstreṣu rākṣasa ।
dūtena veditavyaṃ ca yathābhihitavādinā ॥149॥

Ибо не указано (не позволено) убийство в шастрах правления, ракшас.
Вестником должно быть сообщено [послание] как было оно сказано [пославшим].

150

sumahaty aparādhe 'pi dūtasyātulavikrama ।
virūpakaraṇaṃ dṛṣṭaṃ na vadho 'sti hi śāstrataḥ ॥150॥

Даже если нанесена вестником великая обида, о несравненно-могучий,
Шастрами указано калечение (уродование), а не убийство».

151

vibhīṣaṇenaivam ukto rāvaṇaḥ saṃdideśa tān ।
rākṣasān etad evādya lāṅgūlaṃ dahyatām iti ॥151॥

Когда Вибхишана так сказал, Равана повелел тем
Ракшасам: «Пусть будет сейчас подожжен этот (его, Ханумана) хвост».

152

tatas tasya vacaḥ śrutvā mama pucchaṃ samantataḥ ।
veṣṭitaṃ śaṇavalkaiś ca paṭṭaiḥ kārpāsakais tathā ॥152॥

Тогда услышав его слова мой хвост, со всех сторон
Обернутый веревками из конопли и тканью, сделанной из хлопка, тогда

153

rākṣasāḥ siddhasaṃnāhās tatas te caṇḍavikramāḥ ।
tad ādīpyanta me pucchaṃ hanantaḥ kāṣṭhamuṣṭibhiḥ ॥153॥

Ракшасы, успешно [все] подготовив, наделенные ужасной силой,
Подожгли мой хвост, избивая [меня] палками и кулаками.

154

baddhasya bahubhiḥ pāśair yantritasya ca rākṣasaiḥ ।
na me pīḍā bhavet kā cid didṛkṣor nagarīṃ divā ॥154॥

Хотя ракшасы меня связали множеством пут,
У меня, желающего увидеть город в дневное время, не было никакой боли.

155

tatas te rākṣasāḥ śūrā baddhaṃ mām agnisaṃvṛtam ।
aghoṣayan rājamārge nagaradvāram āgatāḥ ॥155॥

Тогда отважные ракшасы, громко крича,
Что я связан и пожран пламенем, пришли по царской дороге к городским воротам.

156

tato 'haṃ sumahad rūpaṃ saṃkṣipya punar ātmanaḥ ।
vimocayitvā taṃ bandhaṃ prakṛtisthaḥ sthitaḥ punaḥ ॥156॥

Тогда я, снова уменьшив свой облик,
Освободившись от пут, вновь пришел в изначальное состояние.

157

āyasaṃ parighaṃ gṛhya tāni rakṣāṃsy asūdayam ।
tatas tan nagaradvāraṃ vegena plutavān aham ॥157॥

Схватив железную балку, перебил я тех ракшасов.
Затем я быстро полетел к городским воротам.

158

pucchena ca pradīptena tāṃ purīṃ sāṭṭagopurām ।
dahāmy aham asambhrānto yugāntāgnir iva prajāḥ ॥158॥

Пылающим хвостом тот город с башнями и воротами
Сжег я без страха, словно огонь в конце юги – живые существа.

159

vinaṣṭā jānakī vyaktaṃ na hy adagdhaḥ pradṛśyate ।
laṅkāyāḥ kaścid uddeśaḥ sarvā bhasmīkṛtā purī ॥159॥

«Несомненно, погибла Джанаки, ибо не видно в Ланке
Какого-либо несгоревшего места, весь город обращен в пепел.

160

dahatā ca mayā laṅkāṃ daghdā sītā na saṃśayaḥ ।
rāmasya ca mahākāryaṃ mayedaṃ vikalīkṛtam ॥160॥

«Мной, сжигающим Ланку, сожжена, без сомнения, Сита.
Погублено мной великое дело Рамы».

161

iti śokasamāviṣṭaś cintām aham upāgataḥ ।
tato 'haṃ vācam aśrauṣaṃ cāraṇānāṃ śubhākṣarām ॥161॥

Так встревожился я, охваченный скорбью.
Тогда услышал я благие (каждый слог которых был благ) слова небожителей,

162

jānakī na ca dagdheti vismayodantabhāṣiṇām ।
tato me buddhir utpannā śrutvā tām adbhutāṃ giram ॥162॥

Говоривших удивительное известие: «Не сгорела Джанаки».
Когда я услышал эти чудесные слова, возникла у меня мысль:

163

adagdhā jānakīty evaṃ nimittaiś copalakṣitam ।
dīpyamāne tu lāṅgūle na māṃ dahati pāvakaḥ ॥163॥

«Не сгорела Джанаки – так указано и благими приметами.
Ведь когда горел [мой] хвост, огонь не обжигал меня.

164

hṛdayaṃ ca prahṛṣṭaṃ me vātāḥ surabhigandhinaḥ ।
tair nimittaiś ca dṛṣṭārthaiḥ kāraṇaiś ca mahāguṇaiḥ ॥164॥

«Радостно было мое сердце, и [овевали меня] ароматные ветры (и были ветра благоуханными)».
Из-за этих очевидных примет, из-за причин, обладающих великими достоинствами,

165

ṛṣivākyaiś ca siddhārthair abhavam hṛṣṭamānasaḥ ।
punar dṛṣṭā ca vaidehī visṛṣṭaś ca tayā punaḥ ॥165॥

И из-за слов риши, в которых нельзя сомневаться, возликовал я душою.
Снова повидал я Вайдехи и снова был ею отпущен.

166

tataḥ parvatam āsādya tatrāriṣtamaham punaḥ ।
pratiplavanamārebhe yuṣmaddarśanakāṃkṣayā ॥166॥

Тогда вновь достигнув горы Аришты,
Начал я обратный полет с желанием вас увидеть.

167

tataḥ svasanacandrārkasiddhagandharvasevitam ।
panthānam aham ākramya bhavato dṛṣṭavān iha ॥167॥

Тогда, пройдя по пути, по которому ходят ветер, луна, солнца, сиддхи и гандхарвы,
Я увидел тебя.

168

rāghavasya prasādena bhavatāṃ caiva tejasā ।
sugrīvasya ca kāryārthaṃ mayā sarvam anuṣṭhitam ॥168॥

Милостью Рагхавы и вашей силой
И ради исполнения дела Сугривы все это совершено мной.

169

etat sarvaṃ mayā tatra yathāvad upapāditam ।
tatra yan na kṛtaṃ śeṣaṃ tat sarvaṃ kriyatām iti ॥169॥

Рассказал я все, как оно было.
Теперь да будет совершено все то, что осталось сделать».

Глава 59

etad ākhyāya tat sarvaṃ hanūmān mārutātmajaḥ ।
bhūyaḥ samupacakrāma vacanaṃ vaktum uttaram ॥1॥

Рассказав все это, Хануман, сын ветра,
Стал говорить дальше превосходные слова:

saphalo rāghavodyogaḥ sugrīvasya ca saṃbhramaḥ ।
śīlam āsādya sītāyā mama ca prīṇitaṃ manaḥ ॥2॥

Плодоносными (оказались) упорство Рагхавы и рвение Сугривы
И радость моей души, найдя характер (добродетель) Ситы.

āryāyāḥ sadṛśaṃ śīlaṃ sītāyāḥ plavagarṣabhāḥ ।
tapasā dhārayel lokān kruddhā vā nirdahed api ॥3॥

Характер Ситы достоин благородной [женщины], быки между обезьянами,
[Своим] тапасом может [она] поддерживать вселенную или даже сжечь [ее] в гневе.

sarvathātiprakṛṣṭo 'sau rāvaṇo rākṣaseṣvaraḥ ।
yasya tāṃ spṛśato gātraṃ tapasā na vināśitam ॥4॥

Верно, весьма могуществен Равана, владыка ракшасов,
Если не погиб от ее тапаса, когда коснулся ее (Ситы) тела.

na tad agniśikhā kuryāt saṃspṛṣṭā pāṇinā satī ।
janakasya sutā kuryād yat krodhakaluṣīkṛtā ॥5॥

Пламя, которого коснулись рукой, не сделает того,
Что может сделать дочь Джанаки, охваченная гневом.

jāmbavatpramukhān sarvān anujñāpya mahākapīn ।
asminnevaṃgate kārye bhavatām ca nivedite ।
nyāyyam sma saha vaidehyā draṣṭum tau pārthivātmajau ॥6॥

Попросив позволения уйти у всех обезьян во главе с Джамбаваном,
После того, как рассказано вам таким образом об этом деле,
Должно вместе с Вайдехи [освободив ее от Раваны] увидеть тех двух царевичей⁷⁸.

78. В критическом издании эту строфу произносит Ангада в начале следующей главы (см. у Голдмана стр. 277)

aham eko’pi paryāptaḥ sarākṣasagaṇāṃ purīm ।
tāṃ laṅkāṃ tarasā hantuṃ rāvaṇaṃ ca mahābalam ॥7॥

Я даже в одиночку способен уничтожить быстро
Город Ланку и могучего Равану,

kim punaḥ sahito vīrair balavadbhiḥ kṛtātmabhiḥ ।
kṛtāstraiḥ plavagaiḥ śaktair bhavadbhir vijayaiṣibhiḥ ॥8॥

А тем более – вместе с вами, отважными, могучими, держащими свой дух в узде,
Искусными в стрельбе из лука обезьянами, умелыми, жаждущими победы.

ahaṃ tu rāvaṇaṃ yuddhe sasainyaṃ sapuraḥsaram ।
sahaputraṃ vadhiṣyāmi sahodarayutaṃ yudhi ॥9॥

Я в бою убью Равану с идущим перед ним войском,
С его сыновьями и братьями.

brāhmamastraṃ ca raudraṃ ca vāyavyaṃ vāruṇaṃ tathā ।
yadi śakrajito’astraṇi durnirīkṣyāṇi samyuge ।
tāny ahaṃ nihaniṣyāmi vidhamiṣyāmi ca rākṣasān ॥10॥

[Даже] если стрелы Индраджита, которыми владели
Брахма, Рудра, Ваю и Варуна, трудно увидеть в битве,
Я отобью их и уничтожу ракшасов.

bhavatām abhyanujñāto vikramo me ruṇaddhi tam ।
mayātulā visṛṣṭā hi śailavṛṣṭirnirantarā ॥11॥

С вашего одобрения сила моя подчинит (сдержит) его.
Выпущенный мной несравненный густой дождь камней

devān api raṇe hanyāt kiṃ punas tān niśācarān ।
bhavatām ananujñāto vikramo me ruṇaddhi mām ॥12॥

В битве убьет даже богов, а тем более тех бродящих по ночам (ракшасов).
Если же не будет вашего одобрения, сила моя сдержит меня.

sāgaro ‘apy atiyād velām mandaraḥ pracaled api ।
na jāmbavantaṃ samare kampayed arivāhinī ॥13॥

Даже океан может выйти из берегов, даже [гора] Мандара может содрогнуться,
[Но] вражеское войско не заставит Джамбавана дрогнуть в битве.

sarvarākṣasasamghānām rākṣasā ye ca pūrvajāḥ ।
alam eko ‘pi nāśāya vīro vālisutaḥ kapiḥ ॥14॥

Чтобы уничтожить все воинство ракшасов и ракшасов-прародителей
Достаточно одного отважного сына Валина (Ангады).

plavagasyoruvegena nīlasya ca mahātmanaḥ ।
mandaro ‘apy avaśīryeta kiṃ punar yudhi rākṣasāḥ ॥15॥

От мощи бедер обезьяны Нилы, великой духом,
Рухнет (рассыплется) даже [гора] Мандара, тем более – ракшасы в битве.

sadevāsurayakṣeṣu gandharvoragapakṣiṣu ।
maindasya pratiyoddhāraṃ śaṃsata dvividasya vā ॥16॥

Скажите, есть ли среди богов, асуров, якшей, гандхарвов, змей и птиц
Воин, который мог бы сразиться с Майндой или Двивидой?

aśviputrau mahāvegāvetau plavagasattamau ।
etayoḥ pratiyoddhāraṃ na paśyāmi raṇājire ॥17॥

Оба сына Ашвинов, лучшие из обезьян, наделены великой быстротой (силой).
Не вижу я никого, кто смог бы сразиться с ними на поле боя.

mayaiva nihatā laṅkā dagdhā bhasmīkṛtā purī ।
rājamārgeṣu sarveṣu nāma viśrāvitaṃ mayā ॥18॥

Мною уничтожен город Ланка, сожжен и обращен в пепел.
На всех царских дорогах прославлено мной имя [Рамы].

jayaty atibalo rāmo lakṣmaṇaś ca mahābalaḥ ।
rājā jayati sugrīvo rāghaveṇābhipālitaḥ ॥19॥

«Победа могучему Раме и могучему Лакшмане!
Победа царю Сугриве, находящемуся под покровительством Рагхавы!

ahaṃ kosalarājasya dāsaḥ pavanasambhavaḥ ।
hanumān iti sarvatra nāma viśrāvitam mayā ॥20॥

Я – слуга правителя Косалы, рожденный ветром,
По имени Хануман!» - так мной прославлено имя [Рамы].

aśokavanikāmadhye rāvaṇasya durātmanaḥ ।
adhastāc chiṃśapāvṛkṣe sādhvī karuṇam āsthitā ॥21॥

В середине ашоковой рощи злобного Раваны,
Под деревом шимшапа стоит в жалком положении праведная,

rākṣasībhiḥ parivṛtā śokasaṃtāpakarśitā ।
megharekhāparivṛtā candralekheva niṣprabhā ॥22॥

Окружённая ракшаси, исхудавшая от скорби и страданий,
Лишенная [былого] блеска, словно луна, затянутая тучами,

acintayantī vaidehī rāvaṇaṃ baladarpitam ।
pativratā ca suśroṇī avaṣṭabdhā ca jānakī ॥23॥

Вайдехи, не думающая о Раване, гордом своей мощью,
Прекраснобедрая, преданная мужу, Джанаки, находящаяся в плену.

anuraktā hi vaidehī rāme sarvātmanā śubhā ।
ananyacittā rāmeṇa paulomīva puraṃdare ॥24॥

Ибо прекрасная Вайдехи всей душой предана Раме,
Не думает она ни о ком, кроме Рамы, словно Пауломи (Шачи) – [ни о ком, кроме] Пурандары (Индры).

tad ekavāsaḥsaṃvītā rajodhvastā tathaiva ca ।
sā mayā rākṣasīmadhye tarjyamānā muhur muhuḥ ॥25॥

Одетая в одну одежду, покрытая пылью,
[Была увидена] мной она в окружении ракшаси, снова и снова подвергающаяся угрозам.

rākṣasībhir virūpābhir dṛṣṭā hi pramadā vane ।
ekaveṇīdharā dīnā bhartṛcintāparāyaṇā ॥26॥

Видел я эту женщину [в окружении] уродливых ракшаси,
Волосы ее были заплетены в одну косу, была она печальна, погружена в мысли о муже.

adhaḥśayyā vivarṇāṅgī padminīva himodaye ।
rāvaṇād vinivṛttārthā martavyakṛtaniścayā ॥27॥

Спала она на земле, тело ее было бледным, словно лотосовый пруд с наступлением холодов,
Отвергнувшая Равану, решилась она умереть.

kathaṃ cin mṛgaśāvākṣī viśvāsam upapāditā ।
tataḥ sambhāṣitā caiva sarvam arthaṃ prakāśitā ॥28॥

С трудом завоевал я доверие ланеокой.
Тогда заговорила она со мной, и стало ясно ей все дело.

rāmasugrīvasakhyaṃ ca śrutvā prītim upāgatā ।
niyataḥ samudācāro bhaktir bhartari cottamā ॥29॥

Обрадовалась она, услышав о дружбе Рамы и Сугривы.
Неизменным было ее добродетельное поведение, и высочайшей – преданность мужу.

yan na hanti daśagrīvaṃ sa mahātmā daśānanaḥ ।
nimittamātraṃ rāmas tu vadhe tasya bhaviṣyati ॥30॥

Потому не убивает [Сита] Дашагриву. Велик духом тот Десятиликий.
Только Рама будет орудием его убийства.

sā prakṛtyaiva tanvaṅgī tadviyogāc ca karśitā ।
pratipatpāṭhaśīlasya vidyeva tanutām gatā ॥31॥

Она, тонкая (станом) по природе, исхудала от разлуки.
Стала она худой, словно знание изучающего Веды в первый день половины месяца⁷⁹.

79. См. комментарий Голдмана на стр. 525 (строфа 16)

evam āste mahābhāgā sītā śokaparāyaṇā ।
yad atra pratikartavyaṃ tat sarvam upakālpyatām ॥32॥

Так сидела (в таком состоянии пребывала) наделенная великой долей Сита, удрученная скорбью.
Должно [нам] теперь сделать все, что должно помочь [ей].

Глава 60

tasya tad vacanaṃ śrutvā vālisūnur abhāṣata ।
aśviputrau mahāvegāv etau plavaṃgasattamau ॥1॥

Выслушав эти слова, сын Валина (Ангада) сказал:
«Эти обезьяны, сыны Ашвинов (Майнда и Двивида), наделены великой быстротой (силой),

pitāmahavarotsekāt paramaṃ darpam āsthitau ।
aśvinor mānanārthaṃ hi sarvalokapitāmahaḥ ॥2॥

Поскольку Праотец Брахма одарил их обильными дарами, есть у них высшая гордость.
Ибо Праотец всех миров, чтобы выказать уважение к Ашвинам,

sarvāvadhyatvam atulam anayor dattavān purā ।
varotsekena mattau ca pramathya mahatīṃ camūm ॥3॥

Некогда даровал им (Майнде и Двивиде) несравненную неуязвимость от всех.
Обезумевшие из-за обильности дара, перебив огромное войско,

surāṇām amṛtaṃ vīrau pītavantau mahābalau ।
etāv eva hi saṃkruddhau savājirathakuñjarām ॥4॥

Выпили эти два отважных и могучих героя напиток бессмертия (амриту) богов.
Оба они, вошедшие в гнев, Ланку с конями, колесницами и слонами

laṅkāṃ nāśayituṃ śaktau sarve tiṣṭhantu vānarāḥ ।
aham eko 'pi paryāptaḥ sarākṣasagaṇāṃ purīm ॥5॥

Способны уничтожить. Пусть стоят все обезьяны.
Я даже в одиночку способен город с множеством ракшасов,

tāṃ laṅkāṃ tarasā hantuṃ rāvaṇaṃ ca mahābalam ।
kiṃ punaḥ sahito vīrair balavadbhiḥ kṛtātmabhiḥ ॥6॥

Ту Ланку стремительно уничтожить, и могучего Равану [тоже].
Тем более – вместе с отважными, могучими, обуздавшими свою душу,

kṛtāstraiḥ plavagaiḥ śaktair bhavadbhir vijayaiṣibhiḥ ।
vāyusūnor balenaiva daghdhā laṅketi naḥ śrutam ॥7॥

Меткими лучниками, могучими обезьянами, с вами, стремящимися к победе.
Одной лишь силой сына ветра (Ханумана) была сожжена Ланка – это мы слышали.

dṛṣṭā devī na cānītā iti tatra nivedanam ।
na yuktam iva paśyāmi bhavadbhiḥ khyātavikramaiḥ ॥8॥

Если поведаем мы там (у Рамы): «Нашли мы царевну, но не привели ее»,
Думаю, недостойно будет это вас, чья доблесть прославлена.

na hi vaḥ plavane kaś cin nāpi kaś cit parākrame ।
tulyaḥ sāmaradaityeṣu lokeṣu harisattamāḥ ॥9॥

Ибо ни в прыжках, ни в силе (отваге), о лучшие из обезьян,
Нет вам равных во всех мирах с бессмертными (богами) и дайтьями.

jitvā laṅkāṃ sarakṣaudghāṃ hatvā taṃ rāvaṇaṃ raṇe ।
sītam adāya gacchāmaḥ siddhārthā hṛṣṭamanasāḥ ॥10॥

Покорив Ланку с толпами ракшасов, убив в бою Равану,
Взяв Ситу, отправимся мы [обратно], достигшие успеха, радостные душой.

teṣv evaṃ hatavīreṣu rākṣaseṣu hanūmatā ।
kim anyad atra kartavyaṃ gṛhītvā yāma jānakīm ॥11॥

Что еще надлежит [нам] сделать по отношению
К этим ракшасам, герои которых убиты Хануманом? Возьмем Джанаки и уйдем.

rāmalakṣmaṇayor madhye nyasyāma janakātmajām ।
kiṃ vyalīkais tu tān sarvān vānarān vānaraṛsabhān ॥12॥

Между Рамой и Лакшманой поместим мы дочь Джанаки.
К чему [излишние] неприятности всем этим обезьянам, быкам среди обезьян?

vayam eva hi gatvā tān hatvā rakṣasapuṃgavān ।
raghavaṃ draṣṭum arhāmaḥ sugrīvaṃ sahalakṣmaṇam ॥13॥

Мы, пойдя [на Ланку], убив тех быков среди ракшасов,
Будем достойны увидеть Рагхаву, Сугриву и Лакшману».

tam evaṃ kṛtasaṃkalpaṃ jāmbavān harisattamaḥ ।
uvāca paramaprīto vākyam arthavad arthavit ॥14॥

Ему, принявшему такое решение, Джамбаван, лучший из обезьян,
Знающий, как надлежит действовать, и в высшей степени довольный, сказал слова, исполненные значения:

naiṣā buddhir mahābuddhe yad bravīṣi mahākape ।
vicetuṃ vayam ājñaptā dakṣiṇāṃ diśām uttamām ॥15॥

«О многомудрая обезьяна! То, что ты говоришь, не есть [верная] мысль.
Было приказано нам достигнуть самого южного края,

nānetuṃ kapirājena naiva rāmeṇa dhīmatā ।
kathaṃcin nirjitāṃ sītām asmābhir nābhirocayet ॥16॥

а не привести [Ситу] – ни царем обезьян, ни мудрым Рамой [не было это приказано].
Если мы каким-либо образом освободим (добудем) Ситу, не будет доволен

rāghavo nṛpaśardūlaḥ kūlaṃ vyapadiśan svakam ।
pratijñāya svayaṃ rājā sītāvijayamagrataḥ ॥17॥

Рагхава, тигр среди царей, указывающий на свой род (гордящийся своим родом).
Царь, пообещав сам освободить Ситу перед

sarveṣu kapimukyānāṃ kathaṃ mithyā kariṣyati ।
viphalaṃ karma ca kṛtaṃ bhavet tuṣṭir na tasya ca ॥18॥

Всеми вождями обезьян, как солжет?
Бесплодным будет сделанное [нами] дело, и не будет он доволен.

vṛthā ca darśitaṃ vīryaṃ bhaved vānarapuṃgavāḥ ।
tasmād gacchāma vai sarve yatra rāmaḥ salakṣmaṇaḥ ।
sugrīvaś ca mahatejāḥ kāryasyāsya nivedane ॥19॥

Напрасно будет проявленное мужество, о быки среди обезьян.
Потому пойдем все мы туда, где находятся Рама с Лакшманой
И сиятельный Сугрива, чтобы поведать об этом деле.

na tāvad eṣā matir akṣamā no ।
yathā bhavān paśyati rājaputra ।
yathā tu rāmasya matir niviṣṭā ।
tathā bhavān paśyatu kāryasiddhim ॥20॥

Эта [твоя] мысль (план) не невыполнима для нас,
Как ты видишь, о царевич.
Но пусть ты посмотришь на исполнение этого дела так,
Чтобы оно соответствовало мысли Рамы».

Глава 61

tato jāmbavato vākyam agṛhṇanta vanaukasaḥ ।
aṅgadapramukhā vīrā hanūmāṃś ca mahākapiḥ ॥1॥

Тогда обезьяны во главе с Ангадой и великая обезьяна Хануман
Приняли слова (совет) Джамбавана.

prītimantas tataḥ sarve vāyuputrapuraḥsarāḥ ।
mahendrāgrāt samutpatya pupluvuḥ plavagarṣabhāḥ ॥2॥

И вот все быки среди обезьян, следуя за сыном ветра (Хануманом)
Покинув гору Махендру, отправились прыжками [в Кишкиндху].

merumandarasaṃkāśā mattā iva mahāgajāḥ ।
chādayanta ivākāśaṃ mahākāyā mahābalāḥ ॥3॥

Подобные Меру и Мандаре, подобные огромным взбешенным слонам,
Могучие, с великими телами, они словно бы застилали собой небо.

sabhājyamānaṃ bhūtais tam ātmavantaṃ mahābalam ।
hanūmantaṃ mahāvegaṃ vahanta iva dṛṣṭibhiḥ ॥4॥

Почитаемого [всеми] живыми существами, владеющего собой, могучего,
Стремительного Ханумана словно несли они взглядами.

rāghave cārthanirvṛttiṃ kartuṃ ca paramaṃ yaśaḥ ।
samādhāya samṛddhārthāḥ karmasiddhibhir unnatāḥ ॥5॥

Сосредоточившись на том, чтобы исполнить намерения Рагхавы и добыть высшую славу,
Исполнившие свою задачу, воспрянувшие [духом] благодаря успеху своего дела,

priyākhyānonmukhāḥ sarve sarve yuddhābhinandinaḥ ।
sarve rāmapratīkāre niścitārthā manasvinaḥ ॥6॥

Все готовые поведать радостную весть, все рвущиеся в битву,
Все полные решимости помочь Раме, бодрые (радостные),

plavamānāḥ kham āplutya tatas te kānanaukṣakaḥ ।
nandanopamam āsedur vanaṃ drumaśatāyutam ॥7॥

Обезьяны, взмыв в небо, тогда те лесные жители
Опустились в лесу с сотнями деревьев, подобном [роще] Нандане,

yat tan madhuvanaṃ nāma sugrīvasyābhirakṣitam ।
adhṛṣyaṃ sarvabhūtānāṃ sarvabhūtamanoharam ॥8॥

Который назывался Мадхувана (Медовый лес), находился под защитой Сугривы,
Был недоступен для всех живых существ, пленял все живые существа,

yad rakṣati mahāvīraḥ sadā dadhimukhaḥ kapiḥ ।
mātulaḥ kapimukhyasya sugrīvasya mahātmanaḥ ॥9॥

Который защищал всегда великий герой, обезьяна Дадхимукха,
Дядя великого духом царя обезьян Сугривы.

te tad vanam upāgamya babhūvuḥ paramotkaṭāḥ ।
vānarā vānarendrasya manaḥkāntaṃ mahāvanam ॥10॥

Были опьянены обезьяны, оказавшись в том лесу
Царя обезьян, радующем душу, великом.

tatas te vānarā hṛṣṭā dṛṣṭvā madhuvanaṃ mahat ।
kumāram abhyayācanta madhūni madhupiṅgalāḥ ॥11॥

Тогда те обезьяны, обрадованные, увидев великий лес Мадхувану
Попросили меду у царевича (Ангады), рыжие словно мед.

tataḥ kumāras tān vṛddhāñ jāmbavatpramukhān kapīn ।
anumānya dadau teṣāṃ nisargaṃ madhubhakṣaṇe ॥12॥

Тогда царевич (Ангада) с позволения старших обезьян во главе с Джамбаваном (или почтив старших обезьян во главе с Джамбаваном),
Дал им разрешение отведать меду.

te niḥsṛṣṭāḥ kumāreṇa dhīmatā valisūnunā ।
harayaḥ samapadyanta drumān madhukarākulān ॥13॥

Получив позволение царевича, мудрого сына Валина,
Обезьяны бросились к деревьям, возле которых вились пчелы.

bhakṣyantaḥ sugandhīni mulāni ca phalāni ca ।
jagmuḥ praharṣaṃ te sarve babhuvuś ca madotkaṭāḥ ॥14॥

Поедая ароматные коренья и плоды
Обрадовались они все и захмелели.

tataś cānumatāḥ sarve saṃprahṛṣṭā vanaukasaḥ ।
muditāś ca tatas te ca pranṛtyanti tatas tataḥ ॥15॥

Тогда, получив позволение, все обезьяны были счастливы
И обрадованы, и стали они тогда танцевать здесь и там.

gāyanti ke cit prahasanti ke cin ।
nṛtyanti ke cit praṇamanti ke cit ।
patanti ke cid pracaranti ke cit ।
plavanti ke cit pralapanti ke cit ॥16॥

Пели одни, смеялись другие,
Одни танцевали, другие кланялись,
Падали одни, прогуливались другие,
Прыгали одни, другие болтали бессвязно.

parasparaṃ ke cid upāśrayanti ।
parasparaṃ ke cid atibruvanti ।
drumād drumaṃ ke cid abhidravanti ।
kṣitau nagāgrān nipatanti ke cit ॥17॥

Одни наваливались друг на друга,
Другие ругали (оскорбляли) друг друга,
Иные бегали с дерева на дерево,
Другие прыгали на землю с верхушек деревьев.

mahītalāt ke cid udīrṇavegā ।
mahādrumāgrāṇy abhisampatanti ।
gāyantam anyaḥ prahasann upaiti ।
hasantam anyaḥ prarudann upaiti ॥18॥

Иные, чья скорость возросла (с огромной скоростью) с земли
Запрыгивали на верхушки высоких деревьев.
К поющим подходили другие со смехом,
К смеющимся подходили другие с плачем.

tudantam anyaḥ praṇadann upaiti ।
samākulaṃ tat kapisainyam āsīt ।
na cātra kaś cin na babhūva matto ।
na cātra kaś cin na babhūva tṛptaḥ ॥19॥

К дерущимся походили другие с криком.
Взволновано было обезьянье войско,
Не было здесь никого, кто остался бы трезвым,
Не было здесь никого, кто бы ни насытился.

tato vanaṃ tat paribhakṣyamāṇaṃ ।
drumāṃś ca vidhvaṃsitapatrapuṣpān ।
samīkṣya kopād dadhivaktranāmā ।
nivārayām āsa kapiḥ kapīṃs tān ॥20॥

И вот тот лес разоряемый,
Где с деревьев были листья и цветы оборваны,
Увидев, в гневе обезьяна по имени Дадхивактра (Дадхимукха),
Остановил тех обезьян.

sa taiḥ pravṛddhaiḥ paribhartsyamāno ।
vanasya goptā harivṛddhavīraḥ ।
cakāra bhūyo matim ugratejā ।
vanasya rakṣāṃ prati vānarebhyaḥ ॥21॥

Хотя могучие [обезьяны] ему грозили,
Хранитель леса, великий (старый) герой между обезьянами,
Решил тогда, наделенный грозной мощью,
Защитить лес от обезьян.

uvāca kāṃś cit paruṣāṇy abhītam ।
asaktam anyāṃś ca talair jaghāna ।
sametya kaiś cit kalahaṃ cakāra ।
tathaiva sāmnopajagāma kāṃś cit ॥22॥

Одним говорил он резкие [слова] бесстрашно,
А других сразу бил ладонями.
Приблизившись к иным, вступал с ними в спор,
К другим же приближался с успокаивающими словами.

sa tair madād aprativāryavegair ।
balāc ca tenāprativāryamāṇaiḥ ।
pradharṣane tyaktabhayaiḥ sametya ।
prakṛṣyate cāpy anavekṣya doṣam ॥23॥

От хмеля неукротимыми стали [те обезьяны],
Хотя он и пытался смирить их силой.
Отбросив страх (бесстрашно) они на него напали,
И потащили его, не видя в том дурного.

nakhais tudanto daśanair daśantas ।
talaiś ca pādaiś ca samāpayantaḥ ।
madāt kapiṃ te kapayaḥ samantān ।
mahāvanaṃ nirviṣayaṃ ca cakruḥ ॥24॥

Царапали когтями его и кусали зубами,
Били ладонями и ногами,
Во хмелю обезьяны те обезьяну (Дадхимукху) со всех сторон,
И огромный лес они разорили.

Глава 62

tān uvāca hariśreṣṭho hanūmān vānararṣabhaḥ ।
avyagramanaso yūyaṃ madhu sevata vānarāḥ ॥1॥

Им сказал лучший из обезьян Хануман, бык среди обезьян:
«Со спокойной душой угощайтесь медом, обезьяны.

ahamāvārayiṣyāmi yuṣmākam paripanthinaḥ ।
śrutvā hanumato vākyaṃ harīṇāṃ pravaro 'ṅgadaḥ ॥2॥

Я остановлю тех, кто встанет у вас на пути».
Услышав слова Ханумана, Ангада, лучший из обезьян,

pratyuvāca prasannātmā pibantu harayo madhu ।
avaśyaṃ kṛtakāryasya vākyaṃ hanumato mayā ॥3॥

Отвечал доброжелательно: «Пусть обезьяны выпьют меду.
В любом случае слова Ханумана, исполнившего свое дело, мной,

akāryam api kartavyaṃ kim aṅgaṃ punar īdṛśam ।
andagasya mukhāc chrutvā vacanaṃ vānararṣabhāḥ ॥4॥

Даже такие, которые не должно исполнять, должны быть выполнены, тем более в подобных [обстоятельствах]!»
Услышав слова из уст Ангады, быки среди обезьян

sādhu sādhv iti saṃhṛṣṭā vānarāḥ pratyapūjayan ।
pūjayitvāṅgadaṃ sarve vānarā vānararṣabham ॥5॥

«Прекрасно! Прекрасно!» - почтили [его], обрадованные обезьяны.
Оказав почтение Ангаде, все обезьяны, быки среди обезьян,

jagmur madhuvanaṃ yatra nadīvega iva drumam ।
te praviṣṭā madhuvanaṃ pālān ākramya śaktitaḥ ॥6॥

Пошли в лес Мадхувану, словно течение реки на дерево.
Вошли они в лес Мадхувану, со всей силы атаковав стражей,

atisargāc ca paṭavo dṛṣṭvā śrutvā ca maithilīm ।
papuḥ sarve madhu tadā rasavat phalam ādaduḥ ॥7॥

Раззадоренные позволением и знанием того, что [Хануман] нашел Майтхили,
Все они стали пить мед тогда и срывать вкусные плоды.

utpatya ca tataḥ sarve vanapālān samāgatān ।
te tāḍayantaḥ śataśaḥ saktā madhuvane tadā ॥8॥

Обрушившись тогда на сошедшихся стражей леса,
Они, избивающие [их] сотнями, жаждущие насладиться лесом Мадхуваной тогда.

madhūni droṇamātrāṇi bahubhiḥ parigṛhya te ।
pibanti kapayaḥ kecit saṃghaśas tatra hṛṣṭavat ॥9॥

Схватив лапами медовые соты вместимостью в дрону⁸⁰,
Некоторые обезьяны пили [мед] вместе там радостно.

80. См. комментарий Голдмана на стр. 530 (строфа 8)

ghnanti sma sahitāḥ sarve bhakṣayanti tathāpare ।
ke cit pītvāpavidhyanti madhūni madhupiṅgalāḥ ॥10॥

Нюхали они его, сойдясь все, пили [мед] одни,
Другие, выпив, отбрасывали соты, [сами] рыжие, словно мед.

madhūcchiṣṭena ke cic ca jaghnur anyonyam utkaṭāḥ ।
apare vṛkṣamūleṣu śākhā gṛhya vyavasthitaḥ ॥11॥

Некоторые, захмелевшие, кидались друг в друга остатками меда.
Другие у подножий деревьев стояли, схватившись за ветки.

atyarthaṃ ca madaglānāḥ parṇāny āstīrya śerate ।
unmattavegāḥ plavagā madhumattāś ca hṛṣṭavat ॥12॥

И весьма уставшие от хмеля, лежали на земле, разбросав [вокруг] листья,
Воодушевленные хмелем, пьяные обезьяны радостно.

kṣipanty api tathānyonyaṃ skhalanty api tathāpare ।
ke cit kṣveḍān prakurvanti ke cit kūjanti hṛṣṭavat ॥13॥

Ругались друг с другом, бродили, спотыкаясь, другие,
Некоторые ревели словно львы, некоторые радостно щебетали, подобно птицам.

harayo madhunā mattāḥ ke cit suptā mahītale ।
dhṛṣṭā kecid dhasanty anye kecit kurvanti cetarat ॥14॥

Некоторые обезьяны, опьяневшие от меда, спали на земле.
Некоторые радостно смеялись, иные плакали (досл. делали обратное).

kṛtvā kecid vadanty anyat kecid budhyanti cetarat ।
ye 'py atra madhupālāḥ syuḥ preṣyā dadhimukhasya tu ॥15॥

Некоторые, сделав [нечто], говорили об ином, некоторые думали противоположное.
А хранители меда, слуги Дадхимукхи, которые были там,

te 'pi tair vānarair bhīmaiḥ pratiṣiddhā diśo gatāḥ ।
jānubhiś ca praghṛṣṭāś ca devamārgaṃ ca darśitāḥ ॥16॥

Были разогнаны ужасными обезьянами и разошлись в разные стороны.
Их прогнали пинками и показали дорогу богов.⁸¹

81. См. у Голдмана примечание на стр. 531 (строфа 14)

abruvan paramodvignā gatvā dadhimukhaṃ vacaḥ ।
hanūmatā dattavarair hataṃ madhuvanaṃ balāt ।
vayaṃ ca jānubhiḥ ghṛṣṭā devamārgaṃ ca darśitāḥ ॥17॥

В высшей степени испуганные, пойдя к Дадхимукхе, сказали они:
«С позволения Ханумана силой разорен лес Мадхувана.
Нас вытолкали пинками и показали дорогу богов».

tato dadhimukhaḥ kruddho vanapas tatra vānaraḥ ।
hataṃ madhuvanaṃ śrutvā sāntvayām āsa tān harīn ॥18॥

Тогда разгневанный хранитель леса, обезьяна Дадхимукха,
Услышав, что лес Мадхувана разорен, ободрил тех обезьян:

etāgacchata gacchāmo vānarān atidarpitān ।
balenāvārayiṣyāmi prabhuñjānān madhūttamam ॥19॥

«Идите! Пойдем! Обезьян, чрезмерно гордых
Силою я остановлю, пьющих великолепный мед!»

śrutvā dadhimukhasyedaṃ vacanaṃ vānararṣabhāḥ ।
punar vīrā madhuvanaṃ tenaiva sahitā yayuḥ ॥20॥

Услышав эти слова Дадхимукхи, быки среди обезьян
Отважные обратно в лес Мадхувану вместе с ним отправились.

madhye caiṣāṃ dadhimukhaḥ supragṛhya mahātarum ।
samabhyadhāvan vegenā te ca sarve plavaṃgamāḥ ॥21॥

Дадхимукха, взяв большое дерево, находился в их середине.
Быстро прибежали все те обезьяны [в Мадхувану].

te śilāḥ pādapāṃś caiva pāṣāṇān api vānarāḥ ।
gṛhītvābhyāgaman kruddhā yatra te kapikuñjarāḥ ॥22॥

Те обезьяны, взяв камни и стволы деревьев,
Пришли, разгневанные, туда, где [находились] те слоны среди обезьян.

balānnivārayantaśca āsedur harayo harīn ।
saṃdaṣṭauṣṭhapuṭāḥ kruddhā bhartsayanto muhur muhuḥ ॥23॥

Чтобы силою остановить [их], бросились обезьяны на обезьян,
В гневе кусая губы, угрожая [им] снова и снова.

atha dṛṣtvā dadhimukhaṃ kruddhaṃ vānarapuṃgavāḥ ।
abhyadhāvanta vegena hanumatpramukhās tadā ॥24॥

И вот, увидев разгневанного Дадхимукху, быки среди обезьян
Быстро ринулись на него, ведомые Хануманом.

savṛkṣaṃ taṃ mahābāhum āpatantaṃ mahābalam ।
vegavantaṃ vijagraha bāhubhyāṃ kupito 'ṅgadaḥ ॥25॥

Вооруженного стволом дерева того мощнорукого, могучего, нападающего
Стремительного [Дадхимукху] схватил обеими руками разгневанный Ангада.

madāndho na kṛpāṃ cakre āryako 'yaṃ mameti saḥ ।
athainaṃ niṣpipeṣāśu vegena vasudhātale ॥26॥

Слепой от хмеля не пощадил его, [сказав себе]: «Это же мой дед»,
И с силой стремительно поверг его на землю.

sa bhagnabāhūrumukho vihvalaḥ śoṇitokṣitaḥ ।
pramumoha mahāvīro muhūrtaṃ kapikuñjaraḥ ॥27॥

Тот, со сломанными руками и бедрами, с разбитым лицом, павший духом, залитый кровью,
Отважный герой, слон среди обезьян, на некоторое время потерял сознание.

sa kathaṃ cid vimuktas tair vānarair vānararṣabhaḥ ।
uvācaikāntam āgatya svān bhṛtyān samupāgatān ॥28॥

[Затем] кое-как освободившись от тех обезьян, бык среди обезьян (Дадхимукха)
Придя в укромное место, сказал своим слугам, пришедшим [к нему]:

etāgacchata gacchāmo bhartā no yatra vānaraḥ ।
sugrīvo vipulagrīvaḥ saha rāmeṇa tiṣṭhati ॥29॥

«Давайте пойдем туда, где наш господин, обезьяны,
Сугрива с мощной шеей находится вместе с Рамой.

sarvaṃ caivāṅgade doṣaṃ śrāvayiṣyāma pārthive ।
amarṣī vacanaṃ śrutvā ghātayiṣyati vānarān ॥30॥

Все проступки Ангады поведаем государю.
Возмущенный, речь [нашу] услышав, уничтожит он [этих] обезьян.

iṣṭaṃ madhuvanaṃ hy etat sugrīvasya mahātmanaḥ ।
pitṛpaitāmahaṃ divyaṃ devair api durāsadam ॥31॥

Ибо этот лес Мадхувана желанен великому духом Сугриве,
Унаследованный от предков, дивный, даже богам недоступный.

sa vānarān imān sarvān madhulubdhān gatāyuṣaḥ ।
ghātayiṣyati daṇḍena sugrīvaḥ sasuhṛjjanān ॥32॥

Этих обезьян всех, охочих до меда, смерть которых близка,
Убьет в качестве наказания (накажет смертью) Сугрива вместе с их друзьями.

vadhyā hy ete durātmāno nṛpājñāparipanthinaḥ ।
amarṣaprabhavo roṣaḥ saphalo no bhaviṣyati ॥33॥

Заслуживают смерти эти злобные нарушители царской воли,
Гнев наш, рожденный от возмущения, [тогда] принесет плод».

evam uktvā dadhimukho vanapālān mahābalaḥ ।
jagāma sahasotpatya vanapālaiḥ samanvitaḥ ॥34॥

Так сказав стражам леса, могучий Дадхимукха,
Сразу поднялся [в воздух] и отправился [в путь], сопровождаемый стражами леса.

nimeṣāntaramātreṇa sa hi prāpto vanālayaḥ ।
sahasrāṃśusuto dhīmān sugrīvo yatra vānaraḥ ॥35॥

В мгновение ока он, житель леса, достиг
[Того места], где находился мудрый Сугрива, сын солнца с тысячами лучей (сын тысячелучного солнца).

rāmaṃ ca lakṣmaṇaṃ caiva dṛṣṭvā sugrīvam eva ca ।
samapratiṣṭhāṃ jagatīm ākāśān nipapāta ha ॥36॥

Увидев Раму и Лакшману, а также Сугриву,
Опустился он с неба на поверхность земли.

sa nipatya mahāvīryaḥ sarvais taiḥ parivāritaḥ ।
harir dadhimukhaḥ pālaiḥ pālānāṃ parameśvaraḥ ॥37॥

Тот великий герой, всеми теми стражами [леса] окруженный,
Обезьяна Дадхимукха, глава стражей,

sa dīnavadano bhūtvā kṛtvā śirasi cāñjalim ।
sugrīvasyāśu tau mūrdhnā caraṇau pratyapīḍayat ॥38॥

Лицом опечалившись, приложил к голове смиренно сложенные ладони,
И тут же припал головой к стопам Сугривы.

Глава 63

tato mūrdhnā nipatitaṃ vānaraṃ vānararṣabhaḥ ।
dṛṣṭvaivodvignahṛdayo vākyam etad uvāca ha ॥1॥

Тогда, увидев ту обезьяну, припавшую головой [к его стопам] бык среди обезьян (Сугрива),
Чья душа взволновалась, сказал такие слова:

uttiṣṭhottiṣṭha kasmāt tvaṃ pādayoḥ patito mama ।
abhayaṃ te pradāsyāmi satyam evābhidhīyatām ॥2॥

«Встань! Встань! Отчего ты пал к моим ногам?
Не бойся (досл. дарую тебе бесстрашие), поведай [мне] правду.

kiṃ sambhramād dhitam kṛtsnaṃ brūhi yad vaktum arhasi ।
kaccin madhuvane svasti śrotum icchāmi vānara ॥3॥

Отчего говоришь ты в страхе? Поведай все, что должен сказать.
Обезьяна, я желаю услышать, благополучно ли в лесу Мадхувана».

sa samāśvāsitas tena sugrīveṇa mahātmanā ।
utthāya ca mahāprājño vākyaṃ dadhimukho 'bravīt ॥4॥

Ободренный великим духом Сугривой,
Встал многомудрый Дадхимукха и сказал:

naivarkṣarajasā rājan na tvayā na ca vālinā ।
vanaṃ nisṛṣṭapūrvaṃ hi nāśitaṃ tat tu vānaraiḥ ॥5॥

О царь! Лес, в который ни Рикшараджей, ни тобой, ни Валином
Не позволялось прежде [входить], разорен обезьянами.

nyavārayam ahaṃ sarvān sahaibhir vanacāribhiḥ ।
acintayitvā māṃ hṛṣṭā bhakṣyanti pibanti ca ॥6॥

Я попытался остановить [их] всех вместе с обитателями леса (обезьянами).
Радостные, не думая обо мне, [они] едят и пьют [мёд]. (они продолжали есть и пить мед)

ebhiḥ pradharṣaṇāyāṃ ca vāritaṃ vanapālakaiḥ ।
mām apy acintayantayan deva bhakṣyanti vanaukasaḥ ॥7॥

Когда они напали [на Мадхувану], стражи леса попытались остановить их,
[Но] обезьяны продолжали есть [мёд], не думая даже обо мне, царь.

śiṣṭam atrāpavidhyanti bhakṣayanti tathāpare ।
nivāryamāṇās te sarve bhrūkuṭiṃ darśayanti hi ॥8॥

[Одни] разбрасывали остатки [мёда], другие же ели [его].
Когда мы попытались остановить их, они показали нахмуренные брови.

ime hi saṃrabdhatarās tadā taiḥ sampradharṣitāḥ ।
nivārayante vanāt tasmāt kruddhair vānarapuṃgavaiḥ ॥9॥

Они (стражи леса), еще более разъяренные тогда были атакованы
И выгнаны из того леса разгневанными быками среди обезьян.

tatas tair bahubhir vīrair vānarair vānararṣabhāḥ ।
saṃraktanayanaiḥ krodhād dharayaḥ sampracālitāḥ ॥10॥

Затем теми многочисленными отважными обезьянами, чьи глаза покраснели от гнева,
Обезьяны (стражи леса), быки между обезьянами, были обращены в бегство.

pāṇibhir nihatāḥ ke cit ke cij jānubhir āhatāḥ ।
prakṛṣṭāś ca tadā kāmaṃ devamārgaṃ ca darśitāḥ ॥11॥

Одних били руками, других – коленями.
Таскали их сколько душе угодно и показали дорогу богов.

evam ete hatāḥ śūrās tvayi tiṣṭhati bhartari ।
kṛtsnaṃ madhuvanaṃ caiva prakāmaṃ taiś ca bhakṣyate ॥12॥

Так были побиты эти герои (стражи леса), хотя ты их господин.
И разоряют эти обезьяны весь лес Мадхувану, как им угодно.

evaṃ vijñāpyamānaṃ taṃ sugrīvaṃ vānararṣabham ।
apṛcchat taṃ mahāprājño lakṣmaṇaḥ paravīrahā ॥13॥

Сугриву, быка среди обезьян, которому так сообщалось,
Спросил многомудрый Лакшмана, губитель вражеских героев:

kim ayaṃ vānaro rājan vanapaḥ pratyupasthitaḥ ।
kiṃ cārtham abhinirdiśya duḥkhito vākyam abravīt ॥14॥

«Царь, почему эта обезьяна, страж леса, предстала перед тобой?
И по какой причине ведет горестные речи?»

evam uktas tu sugrīvo lakṣmaṇena mahātmanā ।
lakṣmaṇaṃ pratyuvācedaṃ vākyaṃ vākyaviśāradaḥ ॥15॥

Сугрива, которому так было сказано великим духом Лакшманой,
Ответил Лакшмане красноречивый:

ārya lakṣmaṇa samprāha vīro dadhimukhaḥ kapiḥ ।
aṅgadapramukhair vīrair bhakṣitaṃ madhu vānaraiḥ ॥16॥

«Благородный Лакшмана! Сказал отважный Дадхимукха-обезьяна,
Что выпит мёд отважными обезьянами во главе с Ангадой.

naiṣām akṛtakāryāṇām īdṛśaḥ syād vyatikramaḥ ।
vanaṃ yad abhipannās te sādhitaṃ karma tad dhrūvam ॥17॥

Не было бы подобного пренебрежения у них, если бы они не завершили дело.
Раз они вторглись в лес, то, без сомнения, выполнено дело.

vārayanto bhṛśaṃ prāptaḥ pālā jānubhir āhataḥ ।
tathā na gaṇitaś cāyaṃ kapir dadhimukho balī ॥18॥

Пришедшие стражи леса, которые снова и снова пытались [их] остановить, были побиты коленями,
А этот могучий Дадхимукха-обезьяна не был принят в расчет,
(И не посчитались они с Дадхимукхой)

patir mama vanasyāyam asmābhiḥ sthāpitaḥ svayam ।
dṛṣṭā devī na saṃdeho na cānyena hanūmatā ॥19॥

Которого я сам поставил хозяином моего леса.
Нет сомнения, что царевна найдена и никем иным, как Хануманом.

na hy anyaḥ sādhane hetuḥ karmaṇo 'sya hanūmataḥ ।
kāryasiddhir hanumati matiś ca haripuṃgave ॥20॥

Ибо нет никого, кроме Ханумана, кто мог бы стать причиной исполнения дела.
В Ханумане есть успешность, и ум есть в этом быке среди обезьян,

vyavasāyaś ca vīryaṃ ca śrutaṃ cāpi pratiṣṭhitam ।
jāmbavān yatra netā syād aṅgadaśca mahābalaḥ ॥21॥

Упорство и мужество, а также ученость установлена.
Где предводитель – Джамбаван, а также могучий Ангада,

hanūmāṃś cāpy adhiṣṭhātā na tatra gatir anyathā ।
aṅgadapramukhair vīrair hataṃ madhuvanaṃ kila ॥22॥

А Хануман – ведущий, там нет иного исхода.
Сказано [Дадхимукхой, что], разорен лес Мадхувана героями во главе с Ангадой,

vicintya dakṣiṇām āśām āgatair haripuṃgavaiḥ ।
āgataiś cāpradhṛṣyaṃ tad dhataṃ madhuvanaṃ hi taiḥ ॥23॥

Быками среди обезьян, которые вернулись, обыскав южные земли.
Ими, вернувшимися, разорен лес Мадхувана, который не должно разорять.

dharṣitaṃ ca vanaṃ kṛtsnam upayuktaṃ ca vānaraiḥ ।
pātitā vanapālās te tadā jānubhir āhatāḥ ॥24॥

Разорен весь лес обезьянами и использован (съеден).
Повержены стражи леса и побиты коленями.

etadartham ayaṃ prāpto vaktuṃ madhuravāg iha ।
nāmnā dadhimukho nāma hariḥ prakhyātavikramaḥ ॥25॥

Чтобы это поведать, пришла сюда эта сладкоречивая
Обезьяна по имени Дадхимукха, прославленная своей доблестью.

dṛṣṭā sītā mahābāho saumitre paśya tattvataḥ ।
abhigamya yathā sarve pibanti madhu vānarāḥ ॥26॥

Виждь истинно, мощнорукий сын Сумитры, что найдена Сита,
Поскольку, придя [в Мадхувану], все обезьяны пьют мед.

na cāpy adṛṣṭvā vaidehīṃ viśrutāḥ puruṣarṣabha ।
vanaṃ dāttavaraṃ divyaṃ dharṣayeyur vanaukasaḥ ॥27॥

Не найдя Вайдехи, о бык среди мужей, прославленные
Обезьяны не стали бы разорять чудесный, данный в дар, лес».

tataḥ prahṛṣṭo dharmātmā lakṣmaṇaḥ saharāghavaḥ ।
śrutvā karṇasukhāṃ vāṇīṃ sugrīvavadanāc cyutām ॥28॥

Тогда обрадовался благочестивый Лакшмана вместе с Рагхавой,
Услышав из уст Сугривы речь, приятную для уха.

prāhṛṣyata bhṛśaṃ rāmo lakṣmaṇaś ca mahāyaśāḥ ।
śrutvā dadhimukhasyaivaṃ sugrīvas tu prahṛṣya ca ॥29॥

Обрадовались очень Рама и многославный Лакшмана.
Услышав весть Дадхимукхи, Сугрива, обрадовавшись,

vanapālaṃ punar vākyaṃ sugrīvaḥ pratyabhāṣata ।
prīto 'smi so ‘ham yad bhuktaṃ vanaṃ taiḥ kṛtakarmabhiḥ ॥30॥

Стражу леса Сугрива снова ответил:
«Рад я, что съеден (разорен) лес ими, исполнившими дело.

dharṣitaṃ marṣaṇīyaṃ ca ceṣṭitaṃ kṛtakarmaṇām ।
gaccha śīghraṃ madhuvanaṃ saṃrakṣasva tvam eva hi ।
śīghraṃ preśaya sarvaṃs tān hanumatpramukhān kapīn ॥31॥

Дурное это дело должно простить тем, кто исполнил дело.
Ступай немедленно в Мадхувану, охраняй [этот лес, как и прежде].
Немедленно пришли всех этих обезьян во главе с Хануманом.

icchāmi śīghraṃ hanumatpradhānān ।
śākhāmṛgāṃs tān mṛgarājadarpān ।
praṣṭuṃ kṛtārthān saha rāghavābhyāṃ ।
śrotuṃ ca sītādhigame prayatnam ॥32॥

Я желаю немедленно тех обезьян,
Возглавляемых Хануманом, гордых подобно львам,
Распросить, исполнивших дело, вместе с обоими Рагхавами,
И услышать об усилиях ради отыскания Ситы».

prītisphītākṣau samprahṛṣṭau kumārau ।
dṛṣṭvā siddhārthau vānarāṇāṃ ca rājā ।
aṅgaiḥ prahṛṣṭaiḥ kāryasiddhiṃ viditvā ।
bāhvorāsannām atimātraṃ nananda ॥33॥

Обоих царевичей, обрадованных, с глазами, увеличившимися от радости,
Чья цель исполнилась, увидев, царь обезьян
Поняв по возбуждению (дрожи) членов [своего] тела, что исполнение дела
Уже совсем близко, чрезмерно обрадовался.
(Царь обезьян, увидев обрадованных царевичей, чьи глаза увеличились от радости, чья цель исполнилась, поняв по дрожи членов тела, что близко завершение дела, чрезмерно обрадовался).

Глава 64

sugrīveṇaivam uktas tu hṛṣṭo dadhimukhaḥ kapiḥ ।
rāghavaṃ lakṣmaṇaṃ caiva sugrīvaṃ cābhyavādayat ॥1॥

Обрадовался Дадхимукха-обезьяна, когда ему так сказал Сугрива.
Почтительно попрощался он с Рагхавой, Лакшманой и Сугривой.

sa praṇamya ca sugrīvaṃ rāghavau ca mahābalau ।
vānaraiḥ sahitaiḥ śūrair divam evotpapāta ha ॥2॥

Поклонившись Сугриве и обоим могучим Рагхавам,
Вместе с отважными обезьянами взлетел он в небо.

sa yathaivāgataḥ pūrvaṃ tathaiva tvaritaṃ gataḥ ।
nipatya gaganād bhūmau tad vanaṃ praviveśa ha ॥3॥

Летел он [обратно] так же быстро, как прежде летел [к Сугриве].
Спустившись с неба на землю, вошел он в тот лес [Мадхувану].

sa praviṣṭo madhuvanaṃ dadarśa hariyūthapān ।
vimadān uddhatān sarvān mehamānān madhūdakam ॥4॥

Войдя в Мадхувану, увидел он вождей обезьян.
Все они, гордые, протрезвели и мочились медом, ставшим жидкостью.

sa tān upāgamad vīro baddhvā karapuṭāñjalim ।
uvāca vacanaṃ ślakṣṇam idaṃ hṛṣṭavad aṅgadam ॥5॥

Тот герой приблизился к ним, сложив смиренно ладони,
Сказал мягкими словами радостно Ангаде:

saumya roṣo na kartavyo yad ebhir parivāraṇam ।
ajñānād rakṣibhiḥ krodhād bhavantaḥ pratiṣedhitāḥ ॥6॥

«Господин, не следует гневаться на тех, кто пытался остановить [вас].
По незнанию стражи в гневе пытались остановить вас.

śrānto dūrādanuprāpto bhakṣyasva svakaṃ madhu ।
yuvarājas tvam īśaś ca vanasyāsya mahābala ॥7॥

Усталый, прибывший издалека, пей свой мед.
Ты, о могучий, наследник престола и хозяин этого леса.

maurkhyāt pūrvaṃ kṛto roṣas tad bhavān kṣantum arhati ।
yathaiva hi pitā te 'bhūt pūrvaṃ harigaṇeśvaraḥ ॥8॥

Должен ты простить ту ярость, которая была прежде выказана [нами] по глупости.
Ибо как прежде твой отец был владыкой обезьян,

tathā tvam api sugrīvo nānyas tu harisattama ।
ākhyātaṃ hi mayā gatvā pitṛvyasya tavānagha ॥9॥

Так [ныне владыки] ты и Сугрива, никто иной, о лучший из обезьян.
Пошел я и поведал твоему дяде, о безупречный,

ihopayānaṃ sarveṣām eteṣāṃ vanacāriṇām ।
bhavadāgamanaṃ śrutvā sahaibhir vanacāribhiḥ ॥10॥

О прибытии всех этих обезьян.
Услышав о твоем приходе вместе с обезьянами,

prahṛṣṭo na tu ruṣṭo 'sau vanaṃ śrutvā pradharṣitam ।
prahṛṣṭo māṃ pitṛvyas te sugrīvo vānareśvaraḥ ॥11॥

Не разгневался, а обрадовался [Сугрива], услышав о разоренном лесе.
Обрадованный, твой дядя Сугрива, владыка обезьян, мне

śīghraṃ preṣaya sarvāṃs tān iti hovāca pārthivaḥ ।
śrutvā dadhimukhasyaitad vacanaṃ ślakṣṇam aṅgadaḥ ॥12॥

Сказал: «Немедленно пошли всех их [ко мне]», - сказал царь».
Услышав эти мягкие слова Дадхимукхи, Ангада

abravīt tān hariśreṣṭho vākyaṃ vākyaviśāradaḥ ।
śaṅke śruto 'yaṃ vṛttānto rāmeṇa hariyūthapāḥ ॥13॥

Сказал тогда лучший из обезьян, искусный в речах:
«Наверное, узнал [уже] Рама о случившемся, о вожди обезьян.

ayaṃ ca harṣadākhyāti tena jānāmi hetunā ।
tat kṣamaṃ neha naḥ sthātuṃ kṛte kārye paraṃtapāḥ ॥14॥

Знаю я (понял я) по той причине, что он (Дадхимукха) радостно [об этом] рассказывает.
Потому не следует нам оставаться здесь, когда дело завершено, о губители врагов.

pītvā madhu yathākāmaṃ vikrāntā vanacāriṇaḥ ।
kiṃ śeṣaṃ gamanaṃ tatra sugrīvo yatra vānaraḥ ॥15॥

Выпив меду сколько душе угодно, отважные обезьяны,
Что осталось [нам сделать]? Пойти туда, где Сугрива-обезьяна.

sarve yathā māṃ vakṣyanti sametya haripuṃgavāḥ ।
tathāsmi kartā kartavye bhavadbhiḥ paravān aham ॥16॥

Как скажут мне, сойдясь (вместе) все быки среди обезьян,
Так я поступлю в этом деле, послушен я вам.

nājñāpayitum īśo 'haṃ yuvarājo 'smi yady api ।
ayuktaṃ kṛtakarmāṇo yūyaṃ dharṣayituṃ mayā ॥17॥

Даже если я владыка и наследник престола, не должно
Мне приказывать вам, завершившим дело, и оскорблять вас».

bruvataś cāṅgadasyaivaṃ śrutvā vacanam uttamam ।
prahṛṣṭamanaso vākyam idam ūcur vanaukasaḥ ॥18॥

Услышав эти великолепные слова, которые так говорил Ангада,
Обезьяны с радостной душою так сказали:

evaṃ vakṣyati ko rājan prabhuḥ san vānararṣabha ।
aiśvaryamadamatto hi sarvo 'ham iti manyate ॥19॥

«О царь, какой правитель так скажет, о бык среди обезьян!
Всякий [царь], опьяненный властью, думает только о себе.

tava cedaṃ susadṛśaṃ vākyaṃ nānyasya kasya cit ।
saṃnatir hi tavākhyāti bhaviṣyacchubhayogyatām ॥20॥

Эта речь достойна тебя, никого иного.
Твоя скромность говорит, что ты подходишь для будущей удачи.

sarve vayam api prāptās tatra gantuṃ kṛtakṣaṇāḥ ।
sa yatra harivīrāṇāṃ sugrīvaḥ patir avyayaḥ ॥21॥

Мы же все, пришедшие [сюда] с нетерпением ждем момента, чтобы отправиться туда,
Где находится владыка обезьян, неувядающий Сугрива.

tvayā hy anuktair haribhir naiva śakyaṃ padāt padam ।
kva cid gantuṃ hariśreṣṭha brūmaḥ satyam idaṃ tu te ॥22॥

Пока ты не сказал обезьянам, нельзя с места [хотя бы] шаг
Куда-либо сделать, о лучший из обезьян, истину говорим мы тебе».

evaṃ tu vadatāṃ teṣām aṅgadaḥ pratyabhāṣata ।
sādhu gacchāma ity uktvā kham utpetur mahābalāḥ ॥23॥

Им, так говорящим, ответил Ангада:
«Верно». «Отправимся [в путь]», - сказав так, в небо взмыли могучие [обезьяны].

utpatantam anūtpetuḥ sarve te hariyūthapāḥ ।
kṛtvākāśaṃ nirākāśaṃ yantrotkṣiptā ivopalāḥ ॥24॥

За взлетевшим [Ангадой] последовали все вожди обезьян,
Заполнив собой все небо, словно камни, выпущенные из катапульты.

aṅgadaṃ purataḥ kṛtvā hanumantaṃ ca vānaram ।
te 'mbaraṃ sahasotpatya vegavantaḥ plavaṃgamāḥ ॥25॥

Поместив впереди Ангаду и Ханумана-обезьяну,
В небо разом взлетели стремительные обезьяны,

vinadanto mahānādaṃ ghanā vāteritā yathā ।
aṅgade samanuprāpte sugrīvo vānareṣvaraḥ ॥26॥

Испускающие громкие крики, подобно тучам, гонимым ветром.
Когда Ангада прибыл⁸², Сугрива, владыка обезьян,

82. вариант: aṅgade hy ananuprāpte – пока Ангада еще не прибыл

uvāca śokasaṃtaptaṃ rāmaṃ kamalalocanam ।
samāśvasihi bhadraṃ te dṛṣṭā devī na saṃśayaḥ ॥27॥

Сказал лотосоглазому Раме, который был измучен печалью:
«Ободрись, благо тебе, без сомнения найдена царевна.

nāgantum iha śakyaṃ tair atitasamayair iha ।
aṅgadasya praharṣāc ca jānāmi śubhadarśana ॥28॥

Не могли они явиться сюда, нарушившие обещанный срок,
И по радости Ангады ясно мне [это], о прекрасный обликом.

na matsakāśam āgacchet kṛtye hi vinipātite ।
yuvarājo mahābāhuḥ plavatām aṅgado varaḥ ॥29॥

Ведь провалив дело, не пришел бы ко мне
Наследник престола мощнорукий Ангада, лучший из обезьян.

yady apy akṛtakṛtyānām īdṛśaḥ syād upakramaḥ ।
bhavet tu dīnavadano bhrāntaviplutamānasaḥ ॥30॥

Даже если бы [другие обезьяны], не исполнившие дело, действовали подобным образом,
Был бы он печален лицом и подавлен духом.

pitṛpaitāmahaṃ caitat pūrvakair abhirakṣitam ।
na me madhuvanaṃ hanyād adṛṣṭvā janakātmajām ॥31॥

Полученный в наследство от предков и хранимый предками
Мой лес Мадхувану не стал бы он разорять, если бы не нашел дочь Джанаки.

kausalyā suprajā rāma samāśvasihi suvrata ।
dṛṣṭā devī na saṃdeho na cānyena hanūmatā ॥32॥

Хорошего (счастливого) сына [родила] Каусалья. Ободрись, Рама, верный обетам.
Нет сомнения, что найдена царевна и никем иным, как Хануманом.

na hy anyaḥ karmaṇo hetuḥ sādhane ‘sya hanūmataḥ ।
hanūmatīha siddhiś ca matiś ca matisattama ॥33॥

Ибо никто кроме Ханумана не способен исполнить эту задачу.
У Ханумана есть удачливость и мудрость, о лучший из мудрых,

vyavasāyaś ca śauryaṃ ca śrūtaṃ cāpi pratiṣṭhitam ।
jāmbavān yatra netā syād aṅgadaś ca harīśvaraḥ ॥34॥

Решимость (твердость) и отвага и образованность установлены [в нем].
Там, где вождь Джамбаван и Ангада, владыка обезьян,

hanūmāṃś cāpy adhiṣṭhātā na tatra gatir anyathā ।
mā bhūś cintāsamāyuktaḥ saṃpraty amitavikrama ॥35॥

И Хануман предводитель – там нет другого исхода.
Не тревожься теперь, о наделенный безмерной отвагой.

yadā hi darpitodagrāḥ saṃgatāḥ kānanaukasaḥ ।
naiṣām akṛtakaryāṇām īdṛśaḥ syād upakramaḥ ॥36॥

Когда обезьяны вернулись, охваченные гордостью,
Они бы не стали вести себя так, если бы не завершили своего дела.

vanabhaṅgena jānāmi madhūnāṃ bhakṣnena ca ।
tataḥ kilakilā śabdaṃ śuśrāvāsannam ambare ॥37॥

Знаю (понял) я это по тому, что разорили они лес [Мадхувану] и выпили мед».
Тогда [радостный] звук «кила-кила» услышал он, доносящийся близко с неба,

hanūmatkarmadṛptānāṃ nardatāṃ kānanaukasām ।
kiṣkindhām upayātānāṃ siddhiṃ kathayatām iva ॥38॥

Который издавали обезьяны, гордые деянием Ханумана,
Летящие в Кишкиндху, словно бы рассказывая [этим криком] об успехе.

tataḥ śrutvā ninādaṃ taṃ kapīnāṃ kapisattamaḥ ।
āyatāñcitalāṅgūlaḥ so 'bhavad dhṛṣṭamānasaḥ ॥39॥

Тогда, услышав крик тех обезьян, лучший из обезьян,
Обрадовался всей душою, сгибающий и выпрямляющий свой хвост.

ājagmus te 'pi harayo rāmadarśanakāṅkṣiṇaḥ ।
aṅgadaṃ purataḥ kṛtvā hanūmantaṃ ca vānaram ॥40॥

Прилетели те обезьяны, жаждущие встречи с Рамой,
Во главе с Ангадой и Хануманом-обезьяной.

te 'ṅgadapramukhā vīrāḥ prahṛṣṭāś ca mudānvitāḥ ।
nipetur harirājasya samīpe rāghavasya ca ॥41॥

Во главе с Ангадой, отважные, радостные
Они опустились рядом с царем обезьян и Рагхавой.

hanūmāṃś ca mahābahuḥ praṇamya śirasā tataḥ ।
niyatām akṣatāṃ devīṃ rāghavāya nyavedayat ॥42॥

Могучий Хануман склонил тогда голову
И поведал Рагхаве, что царевна невредима и сохраняет стойкость [в любви к Раме].

dṛṣṭā devīti hanūmadvadanād amṛtopamam ।
ākarṇya vacanaṃ rāmo harṣamāpa lakṣmaṇaḥ ॥43॥

Услышав подобные амрите слова Ханумана
О том, что найдена царевна, возрадовались Рама и Лакшмана.

niścitārthaṃ tatas tasmin sugrīvaṃ pavanātmaje ।
lakṣmaṇaḥ prītimān prītaṃ bahumānād avaikṣata ॥44॥

На обрадованного Сугриву, который был уверен в том сыне ветра (Ханумане),
Обрадованный Лакшмана посмотрел с уважением.

prītyā ca parayopeto rāghavaḥ paravīrahā ।
bahumānena mahatā hanūmantam avaikṣata ॥45॥

Испытывая величайшую радость, Рагхава, губитель вражеских героев,
С великим почтением посмотрел на Ханумана.

Глава 65

tataḥ prasravaṇaṃ śailaṃ te gatvā citrakānanam ।
praṇamya śirasā rāmaṃ lakṣmaṇaṃ ca mahābalam ॥1॥

И вот, пойдя на гору Прасравану, поросшую прекрасным лесом,
Склонив голову перед Рамой и могучим Лакшманой,

yuvarājaṃ puraskṛtya sugrīvam abhivādya ca ।
pravṛttam atha sītāyāḥ pravaktum upacakramuḥ ॥2॥

Во главе с наследным царевичем (Ангадой) поприветствовав почтительно Сугриву,
Стали они рассказывать о том, что произошло с Ситой,

rāvaṇāntaḥpure rodhaṃ rākṣasībhiś ca tarjanam ।
rāme samanurāgaṃ ca yathā ca niyamaḥ kṛtaḥ ॥3॥

О том, как она плачет в покоях Раваны, о том, как угрожают ей ракшаси,
И о ее любви к Раме, и о назначенном ей сроке.

etad ākhyāya te sarvaṃ harayo rāmasaṃnidhau ।
vaidehīm akṣatāṃ śrutvā rāmas tūttaram abravīt ॥4॥

Все это рассказали обезьяны в присутствии Рамы.
Услышав, что Вайдехи невредима, Рама в ответ сказал:

kva sītā vartate devī kathaṃ ca mayi vartate ।
etan me sarvam ākhyāta vaidehīṃ prati vānarāḥ ॥5॥

«Где находится Сита? Как относится ко мне царевна?
Все это расскажите мне о Вайдехи, обезьяны».

rāmasya gaditaṃ śrutva harayo rāmasaṃnidhau ।
codayanti hanūmantaṃ sītāvṛttāntakovidam ॥6॥

Услышав слова Рамы, обезьяны в присутствии Рамы
Побудили [рассказать] Ханумана, знающего о том, как обстоят дела с Ситой.

śrutvā tu vacanaṃ teṣāṃ hanūmān mārutātmajaḥ ।
praṇamya śīrasā devyai sītāyai tāṃ diśaṃ prati ॥7॥

Услышав их слова, Хануман, сын ветра,
Поклонившись в ту сторону, где находилась царевна Сита,

uvāca vākyaṃ vākyajñaḥ sītāyā darśanaṃ yathā ।
taṃ maṇiṃ kāñcanaṃ divyaṃ dīpyamānaṃ svatejasā ॥8॥

Рассказал, красноречивый, о том, как нашел он Ситу,
И о той заколке, украшенной золотом, дивной, сияющей собственным светом.

tattvā rāmāya hanūmaṃs tataḥ prāñjalir abravīt ।
samudraṃ laṅghayitvāhaṃ śatayojanam āyatam ॥9॥

Всю правду рассказал тогда Хануман Раме, смиренно сложив ладони:
«Переправился я через океан, протянувшийся на сотни йоджан,

agacchaṃ jānakīṃ sītāṃ mārgamāṇo didṛkṣayā ।
tatra laṅketi nagarī rāvaṇasya durātmanaḥ ॥10॥

Пошел я искать Ситу, с желанием ее увидеть.
Там город злобного Раваны, называемый Ланка,

dakṣiṇasya samudrasya tīre vasati dakṣiṇe ।
tatra sītā mayā dṛṣṭā rāvaṇāntaḥpure satī ॥11॥

Стоит на южном берегу южного океана.
Там я нашел Ситу, находящуюся во дворце Раваны.

tvayi saṃnyasya jīvantī rāmā rāma manoratham ।
dṛṣṭā me rākṣasīmadhye tarjyamānā muhur muhuḥ ॥12॥

Живет прекрасная, возложив на тебя надежду, Рама. (Жива она только надеждой на тебя)
Увидел я ее среди ракшаси, которые то и дело ей угрожают.

rākṣasībhir virūpābhī rakṣitā pramadāvane ।
duḥkham āpadyate tvayā vīra suḥkhocitā ॥13॥

Надежно стерегут ее уродливые ракшаси в роще рядом с женскими покоями.
Страдает она, привыкшая к счастью с тобой, о отважный.

rāvaṇāntaḥpure ruddhā rākṣasībhiḥ surakṣitā ।
ekaveṇīdharā dīnā tvayi cintāparāyaṇā ॥14॥

Заперта она во дворце Раваны, хорошо стерегут ее ракшаси,
Носит она одну косу, печальна, погружена в думы о тебе.

adhaḥśayyā vivarṇāṅgī padminīva himāgame ।
rāvaṇād vinivṛttārthā martavyakṛtaniścayā ॥15॥

Спит она на земле, тело ее бледно словно лотосовый пруд после наступления холодов,
Отвергла она Равану и потому обречена на смерть.

devī kathaṃ cit kākutstha tvanmanā mārgitā mayā ।
ikṣvākuvaṃśavikhyātiṃ śanaiḥ kīrtayatānagha ॥16॥

Какутстха, царевну, преданную тебе, с трудом я нашел.
Славу рода Икшваку стал я расхваливать, о безупречный,

sā mayā naraśārdūla śanair viśvāsitā tadā ।
tataḥ sambhāṣitā devī sarvam arthaṃ ca darśitā ॥17॥

Постепенно она прониклась ко мне доверием, о тигр среди мужей.
Тогда заговорил я с царевной и открыл ей все случившееся [с тобой].

rāmasugrīvasakhyaṃ ca śrutvā harṣam upāgatā ।
niyataḥ samudācāro bhaktiś cāsyāḥ sadā tvayi ॥18॥

Обрадовалась она, услышав о дружбе Рамы и Сугривы.
Неизменна ее добродетель и всегда она предана тебе.

evaṃ mayā mahābhāga dṛṣṭā janakanandinī ।
ugreṇa tapasā yuktā tvadbhaktyā puruṣarṣabha ॥19॥

Так мной, о наделенный великой долей, найдена дочь Джанаки.
Совершает она суровое подвижничество с преданностью к тебе, о бык среди мужей.

abhijñānaṃ ca me dattaṃ yathāvṛttaṃ tavāntike ।
citrakūṭe mahāprājña vāyasaṃ prati rāghava ॥20॥

Дала она мне тайный знак – рассказ о том, что произошло в твоем присутствии
С вороном на горе Читракуте, о мудрый Рагхава.

vijñāpyaḥ punar apy eṣa rāmo vāyusuta tvayā ।
akhilena yathā dṛṣṭam iti mām āha jānakī ॥21॥

«Должен ты рассказать об этом Раме, о сын ветра,
Все, как было увидено [тобой]», - сказала мне Джанаки.

ayaṃ cāsmai pradātavyo yatnāt suparirakṣitaḥ ।
bruvatā vacanāny evaṃ sugrīvasyopaśṛṇvataḥ ॥22॥

«Это ты должен отдать ему, сбереженное ценою усилий,
Когда ты скажешь ему так в присутствии внимающего Сугривы:

eṣa cūḍāmaṇiḥ śrīmān mayā te yatnarakṣitaḥ ।
manaḥśilāyās tilakaṃ tat smarasveti cābravīt ॥23॥

«Вот драгоценная заколка, с трудом сбереженная мной для тебя.
И вспомни тот тилак, нанесенный красным минералом», - так она сказала.

eṣa niryātitaḥ śrīmān mayā te vārisambhavaḥ ।
enaṃ dṛṣṭvā pramodiṣye vyasane tvām ivānagha ॥24॥

«Я посылаю тебе этот [драгоценный камень], рожденный в воде.
Глядя на него, радуюсь я в беде, словно [глядя] на тебя, о безупречный.

jīvitaṃ dhārayiṣyāmi māsaṃ daśarathātmaja ।
ūrdhvaṃ māsān na jīveyaṃ rakṣasāṃ vaśam āgatā ॥25॥

Жить мне осталось [только] месяц, о сын Дашаратхи.
После того, как истечет этот месяц, умру я, попавшая во власть ракшасов».

iti mām abravīt sītā kṛśāṅgī dharmacāriṇī ।
rāvaṇāntaḥpure ruddhā mṛgīvotphullalocanā ॥26॥

Так сказала мне Сита, исхудавшая телом, добродетельная,
Запертая во дворце (антахпуре, внутренних покоях) Рамы, та, чьи глаза широко раскрыты, подобно глазам оленихи.

etad eva mayākhyātaṃ sarvaṃ rāghava yad yathā ।
sarvathā sāgarajale saṃtāraḥ pravidhīyatām ॥27॥

Вот и рассказал я тебе, Рагхава, как все было.
Подумай о том, как переправиться через воды океана».

tau jātāśvāsau rājaputrau viditvā ।
tac cābhijñānaṃ rāghavāya pradāya ।
devyā cākhyātaṃ sarvam evānupūrvyād ।
vācā sampūrṇaṃ vāyuputraḥ śaśaṃsa ॥28॥

Поняв, что оба царевича ободрились,
Тот тайный знак отдав Рагхаве
Все сказанное царевной по порядку
Полностью рассказал сын ветра (Хануман).

Глава 66

evam ukto hanumatā rāmo daśarathātmajaḥ ।
taṃ maṇiṃ hṛdaye kṛtvā praruroda salakṣmaṇaḥ ॥1॥

Когда так сказал Хануман, Рама, сын Дашаратхи,
Тот драгоценный камень (заколку) прижав к сердцу, заплакал вместе с Лакшманой.

taṃ tu dṛṣṭvā maṇiśreṣṭhaṃ rāghavaḥ śokakarśitaḥ ।
netrābhyām aśrupūrṇābhyāṃ sugrīvam idam abravīt ॥2॥

Глядя на тот лучший из драгоценных камней, Рагхава, измученный скорбью,
С глазами, полными слез, так сказал Сугриве:

yathaiva dhenuḥ sravati snehād vatsasya vatsalā ।
tathā mamāpi hṛdayaṃ maṇiśreṣṭhasya darśanāt ॥3॥

Как корова, любящая свое дитя, из любви течет [молоком],
Так и мое сердце – при виде этого лучшего из камней.

maṇiratnam idaṃ dattaṃ vaidehyāḥ śvaśureṇa me ।
vadhūkāle yathā baddham adhikaṃ mūrdhni śobhate ॥4॥

Этот драгоценный камень был дан Вайдехи ее отцом
Когда она была невестой, и еще прекраснее он был у нее на голове.

ayaṃ hi jalasaṃbhūto maṇiḥ pravarapūjitaḥ ।
yajñe paramatuṣṭena dattaḥ śakreṇa dhīmatā ॥5॥

Ведь этот драгоценный камень, рожденный в воде, почитаем лучшими (богами),
Дан он был мудрым Шакрой, которого умилостивили жертвоприношением.

imaṃ dṛṣṭvā maṇiśreṣṭhaṃ tathā tātasya darśanam ।
adyāsmy avagataḥ saumya vaidehasya tathā vibhoḥ ॥6॥

Глядя на этот лучший из драгоценных камней, вижу я как отца [своего]
Сейчас, господин, так и отца Вайдехи.

ayaṃ hi śobhate tasyāḥ priyāyā mūrdhni me maṇiḥ ।
adyāsya darśanenāhaṃ prāptāṃ tām iva cintaye ॥7॥

Прекрасен этот драгоценный камень на голове моей любимой.
Когда я гляжу на него сейчас, мне кажется, будто обрел я ее [снова].

kim āha sītā vaidehī brūhi saumya punaḥ punaḥ ।
parāsum iva toyena siñcantī vākyavāriṇā ॥8॥

Поведай снова и снова, господин, что сказала Сита Вайдехи.
Брызжет вода слов [на меня], словно влага на того, кто лишился сознания.

itas tu kiṃ duḥkhataraṃ yad imaṃ vārisambhavam ।
maṇiṃ paśyāmi saumitre vaidehīm āgataṃ vinā ॥9॥

Что более печально, чем видеть этот рожденный из воды
Драгоценный камень, о сын Сумитры, не видя Вайдехи?

ciraṃ jīvati vaidehī yadi māsaṃ dhariṣyati ।
kṣaṇaṃ saumya na jīveyaṃ vinā tām asitekṣaṇām ॥10॥

Долго будет жить Вайдехи, если ей отпущен [целый] месяц.
Я же, господин, и мгновения не проживу без той черноокой.

naya mām api taṃ deśaṃ yatra dṛṣṭā mama priyā ।
na tiṣṭheyaṃ kṣaṇam api pravṛttim upalabhya ca ॥11॥

Отведи же меня туда, где ты нашел мою любимую.
Не могу я остаться и мгновения, получив известия [о ней].

kathaṃ sā mama suśroṇi bhīrubhīruḥ satī tadā ।
bhayāvahānāṃ ghorāṇāṃ madhye tiṣṭhati rakṣasām ॥12॥

Как моя прекраснобедрая, будучи весьма робкой,
Находится среди вызывающих ужас грозных ракшасов?

śāradas timironmukto nūnaṃ candra ivāmbudaiḥ ।
āvṛto vadanaṃ tasyā na virājati sāmpratam ॥13॥

Верно, поблекло ныне ее лицо,
Подобно осенней луне, закрытой тучами, свободной от тьмы⁸³.

83. У Голдмана timironmuktaḥ переводится как “its dark spot no longer visible” (см. стр. 540, строфа 13).

kim āha sītā hanumaṃs tattvataḥ kathayasva me ।
etena khalu jīviṣye bheṣajenāturo yathā ॥14॥

Хануман, расскажи истинно – что сказала Сита?
Воистину, этим буду я жить, как больной – лекарством.

madhurā madhurālāpā kim āha mama bhāminī ।
madvihīnā varārohā hanuman kathayasva me ।
duḥkhād duḥkhataraṃ prāpya kathaṃ jīvati jānakī ॥15॥

Моя сладостная красавица, говорящая сладостные речи, что сказала
Разлученная со мной прекраснобедрая, расскажи мне, Хануман.
Идя от страдания к еще большему страданию, как жива Джанаки?»

Глава 67

evam uktas tu hanumān rāghaveṇa mahātmanā ।
sītāyā bhāṣitaṃ sarvaṃ nyavedayata rāghave ॥1॥

Когда великий духом Рагхава сказал так Хануману,
Тот поведал Рагхаве все, что было сказано Ситой.

idam uktavatī devī jānakī puruṣarṣabha ।
pūrvavṛttam abhijñānaṃ citrakūṭe yathā tatham ॥2॥

«Вот что сказала царевна Джанаки, о бык среди мужей,
О том, что некогда случилось на горе Читракута в качестве тайного знака.

sukhasuptā tvayā sārdhaṃ jānakī pūrvam utthitā ।
vāyasaḥ sahasotpatya virarāda stanāntaram ॥3॥

Джанаки, которая счастливо спала вместе с тобой, первая проснулась.
Внезапно слетела ворона и ранила ее в грудь.

paryāyeṇa ca suptas tvaṃ devyaṅke bharatāgraja ।
punaś ca kila pakṣī sa devyā janayati vyathā ॥4॥

Ты же спал в объятиях царевны, о старший брат Бхараты,
Снова птица причинила боль царевне.

tataḥ punar upāgamya virarāda bhṛśaṃ kila ।
tatas tvaṃ bodhitas tasyāḥ śoṇitena samukṣitaḥ ॥5॥

Затем снова приблизившись (подлетев) ранила [Ситу] жестоко.
Тогда ты пробудился, обрызганный ее кровью.

vāyasena ca tenaivaṃ satataṃ bādhyamānayā ।
bodhitaḥ kila devyā tvaṃ sukhasuptaḥ paraṃtapa ॥6॥

Царевна, на которую так постоянно нападала ворона,
Будила тебя, [но] ты сладко спал, о губитель врагов.

tāṃ tu dṛṣṭvā mahābāho dāritāṃ ca stanāntare ।
āśīviṣa iva kruddhas tato vākyaṃ tvam ūcivān ॥7॥

Увидев ее, о мощнорукий, с израненной грудью,
Разъярился ты, словно ядовитая змея и сказал так:

nakhāgraiḥ kena te bhīru dāritaṃ tu stanāntaram ।
kaḥ krīḍati saroṣeṇa pañcavaktreṇa bhoginā ॥8॥

«О робкая, кто ногтями (когтями) изранил твою грудь?
Кто играет с разъяренной змеей, у которой пять пастей (с распахнутой пастью)?»

nirīkṣamāṇaḥ sahasā vāyasaṃ samudaikṣathāḥ ।
nakhaiḥ sarudhirais tīkṣṇais tām evābhimukhaṃ sthitam ॥9॥

Оглядевшись, ты внезапно заметил ворону,
У которой острые когти были в крови, которая сидела, повернувшись к ней (Сите).

sutaḥ kila sa śakrasya vāyasaḥ patatāṃ varaḥ ।
dharāntaragataḥ śīghraṃ pavanasya gatau samaḥ ॥10॥

Та ворона была сыном Шакры, лучшим из летающих (птиц),
Которая стремительно летала по земле, равная скоростью ветру.

tatas tasmin mahābāho kopasaṃvartitekṣaṇaḥ ।
vāyase tvaṃ vyadhāḥ krūrāṃ matiṃ matimatāṃ vara ॥11॥

Тогда, о мощнорукий, в гневе вращая глазами,
Принял ты жестокое решение относительно вороны, о лучший из мудрецов.

sa darbhasaṃstarād gṛhya brahmāstreṇa nyayojayaḥ ।
sa dīpta iva kālāgnir jajvālābhimukhaḥ khagam ॥12॥

Взяв из циновки стебель травы, наделил ты его силой оружия Брахмы.
Загоревшись, он (стебель), словно огонь конца времен полыхнул в направлении птицы.

sa tvaṃ pradīptaṃ cikṣepa darbhaṃ taṃ vāyasaṃ prati ।
tatas tu vāyasaṃ dīptaḥ sa darbho 'nujagāma ha ॥13॥

Эту пылающую траву ты швырнул в эту ворону.
Тогда за вороной эта пылающая трава последовала.

bhītaiś ca samparityaktaḥ suraiḥ sarvaiś ca vāyasaḥ ।
trīṃl lokān samparikramya trātāraṃ nādhigacchati ॥14॥

Ворона, покинутая всеми богами, которые были испуганы,
Облетев три мира, не обрела спасения.

punar apy āgatas tatra tvatsakāśam āriṃdama ।
tvaṃ taṃ nipatitaṃ bhūmau śaraṇyaḥ śaraṇāgatam ॥15॥

Снова прилетела она к тебе, о губитель врагов,
Ее, упавшую на землю, ищущую прибежища, ты, дарующий прибежище,

vadhārham api kākutstha kṛpayā paripālayaḥ ।
mogham astraṃ na śakyaṃ tu kartum ity eva rāghava ॥16॥

Хотя и заслуживающую смерти, Какутстха, из жалости защитил (спас).
Но [сказал ты], Рагхава: «Невозможно использовать напрасно оружие богов»

bhavāṃs tasyākṣi kākasya hinasti sma sa dakṣiṇam ।
rāma tvāṃ sa namaskṛtya rājño daśarathasya ca ॥17॥

Ты лишил [оружием богов] ворону правого глаза.
Рама, тебя восхвалив и царя Дашаратху,

visṛṣṭas tu tadā kākaḥ pratipede kham ālayam ।
evam astravidāṃ śreṣṭhaḥ sattvavāñ śīlavān api ॥18॥

Спасенная (отпущенная) ворона тогда вернулась в свой дом на небе.
Так лучший из владеющих оружием богов, наделенный силой и добродетелью,

kimartham astraṃ rakṣaḥsu na yojayasi rāghava ।
na dānavā na gandharvā nāsurā na marudgaṇāḥ ॥19॥

Почему не направишь оружие богов на ракшасов, Рагхава?
Ни данавы, ни гандхарвы, ни асуры, ни маруты

tava rāma raṇe śaktas tathā pratisamāsitum ।
tava vīryavataḥ kaccin mayi yady asti sambhramaḥ ॥20॥

Не способны выстоять в битве с тобой, Рама.
Если у тебя, мужественного, есть какое-либо стремление (чувство) ко мне

kṣipraṃ suniśitair bāṇair hanyatāṃ yudhi rāvaṇaḥ ।
bhrātur ādeśam ājñāya lakṣmaṇo vā paraṃtapaḥ ॥21॥

Тут же острыми стрелами был бы убит в бою Равана,
Или, получив приказ брата, Лакшмана, губитель врагов,

sa kimarthaṃ naravaro na māṃ rakṣati rāghavaḥ ।
śaktau tau puruṣavyāghrau vāyvagnisamatejasau ॥22॥

Почему он, лучший из людей, не защищает меня, потомок Рагху?
Эти два могучих тигра среди людей, мощь которых равна [мощи] Вайю и Агни,

surāṇām api durdharṣau kimarthaṃ mām upekṣataḥ ।
mamaiva duṣkṛtaṃ kiṃ cin mahad asti na saṃśayaḥ ॥23॥

Неодолимые даже для богов, почему мной пренебрегают?
Вероятно, совершила я какой-нибудь тяжкий грех,

samarthau sahitau yan māṃ na rakṣete paraṃtapau ।
vaidehyā vacanaṃ śrutvā karuṇaṃ sāśrubhāṣitam ॥24॥

Из-за которого не защищают меня могучие, соединенные вместе губители врагов».
Услышав речь Вайдехи, вызывающую жалость и сказанную со слезами,

punar apy aham āryāṃ tām idaṃ vacanam abruvam ।
tvacchokavimukho rāmo devi satyena te śape ॥25॥

Снова я сказал той благородной такие слова:
«Истинно клянусь тебе, царевна, что из-за скорби о тебе отвернулся Рама [от всего остального].

rāme duḥkhābhibhūte ca lakṣmaṇaḥ paritapyate ।
kathaṃ cid bhavatī dṛṣṭā na kālaḥ pariśocitum ॥26॥

И когда Рама страдает от горя, мучается и Лакшмана.
С трудом найдена ты [мной], госпожа, не время предаваться скорби.

asmin muhūrte duḥkhānām antaṃ drakṣyasi bhāmini ।
tāv ubhau naraśārdūlau rājaputrāv paraṃtapau ॥27॥

В это мгновение (Скоро) конец бед увидишь ты, прекрасная.
Оба тигра среди людей, царские сыновья, губители врагов,

tvaddarśanakṛtotsāhau laṅkāṃ bhasmīkariṣyataḥ ।
hatvā ca samare raudraṃ rāvaṇaṃ saha bāndhavam ॥28॥

Жаждущие увидеть тебя, превратят Ланку в пепел,
И, убив в бою грозного Равану с его близкими,

rāghavas tvāṃ varārohe svapurīṃ nayitā dhruvam ।
yat tu rāmo vijānīyād abhijñānam anindite ॥29॥

Рагхава тебя, о дивнобедрая, несомненно, приведет [обратно] в свой город.
Когда Рама узнает [твой] тайный знак, безупречная,

prītisaṃjananaṃ tasya pradātuṃ tat tvam arhasi ।
sābhivīkṣya diśaḥ sarvā veṇyudgrathanam uttamam ॥30॥

Возникнет у него радость. Должна ты отдать его (тайный знак) [мне].
Оглядевшись по сторонам, она эту великолепную заколку

muktvā vastrād dadau mahyaṃ maṇim etaṃ mahābala ।
pratigṛhya maṇiṃ dorbhyāṃ tava heto raghupriya ॥31॥

Освободив от одежды, дала мне этот драгоценный камень, о могучий.
Взяв драгоценный камень обеими руками для тебя, о возлюбленный Рагху.

śirasā sampraṇamyainām aham āgamane tvare ।
gamane ca kṛtotsāham avekṣya varavarṇinī ॥32॥

Поклонившись, я заторопился в обратный путь.
Видя, что я собрался в дорогу, прекрасная (Сита)

vivardhamānaṃ ca hi mām uvāca janakātmajā ।
aśrupūrṇamukhī dīnā bāṣpagadgadabhāṣiṇī ॥33॥

Мне, увеличившемуся в размерах, сказала дочь Джанаки –
Лицо ее было залито слезами, была она печально, а речь ее прерывалась рыданиями –

mamotpatanasambhrāntā śokavegasamāhatā ।
mām uvāca tataḥ sītā sabhāgyo’si mahākape ॥34॥

Растерянная из-за моего отправления, охваченная глубокой скорбью,
Сказала мне тогда Сита: «Счастлив (удачлив) ты, о великая обезьяна,

yad drakṣyasi mahābāhuṃ rāmaṃ kamalalocanaṃ ।
lakṣmaṇaṃ ca mahābahuṃ devaraṃ me yaśasvinam ॥35॥

Что увидишь мощнорукого лотосоокого Раму,
И мощнорукого Лакшману, моего славного деверя».

sītayāpy evam ukto ‘ham abruvaṃ maithilīṃ tathā ।
pṛṣṭham aroha me devi kṣipraṃ janakanandini ॥36॥

Когда Сита так сказала мне, ответил я тогда Майтхили:
«Садись, царевна, скорее мне на спину, о дочь Джанаки.

yavāt te darśayāmy adya sasugrīvaṃ salakṣmaṇam ।
rāghavaṃ ca mahābhage bhartāram asitekṣane ॥37॥

И покажу я тебя сегодня, о наделенная великой долей черноокая
Мужу [твоему] Рагхаве с Сугривой и Лакшманой».

sābravīn māṃ tato devī naiṣa dharmo mahākape ।
yat te pṛṣṭhaṃ siṣeve ‘haṃ svavaśā haripuṃgava ॥38॥

Сказала тогда мне царевна: «Неправедно это, о великая обезьяна,
Чтобы села я тебе на спину по собственной воле, о бык среди обезьян.

purā ca yad ahaṃ vīra spṛṣṭā gātreṣu rakṣasā ।
tatrāhaṃ kiṃ kariṣyāmi kālenopanipīḍitā ॥39॥

Прежде, о отважный, коснулся моего тела ракшас,
Что я могла тогда сделать, терзаемая злой судьбой?

gaccha tvaṃ kapiśardūla yatra tau nṛpateḥ sutau ।
ityevaṃ sā samābhāṣya bhūyaḥ saṃdeṣṭam āsthitā ॥40॥

Лети, о тигр среди обезьян, туда, где находятся оба царских сына».
Так сказав, она дала дальнейшие указания:

hanuman siṃhasaṃkāśau tāv ubhau rāmalakṣmaṇau ।
sugrīvaṃ ca sahāmātyaṃ sarvān brūyā anāmayam ॥41॥

«Хануман, скажи подобным львам Раме и Лакшмане
И Сугриве с его советниками и всем [остальным] о том, что я невредима.

yathā ca sa mahābāhur māṃ tārayati rāghavaḥ ।
asmād duḥkhāmbusamrodhāt tat tvam ākhyātum arhasi ॥42॥

Чтобы мощнорукий Рагхава меня спас
Из океана бедствий, так ты должен рассказать [ему обо мне].

imaṃ ca tīvraṃ mama śokavegaṃ ।
rakṣobhir ebhiḥ paribhartsanaṃ ca ।
brūyās tu rāmasya gataḥ samīpaṃ ।
śivaś ca te 'dhvāstu haripravīra ॥43॥

О моей жестокой скорби,
И об угрозах ракшасов
Расскажи, когда прилетишь к Раме,
И пусть будет благополучным твой путь, о герой среди обезьян».

etat tavāryā nṛpa saṃyatā sā ।
sītā vacaḥ prāha viṣādapūrvam ।
etac ca buddhvā gaditaṃ mayā tvaṃ ।
śraddhatsva sītāṃ kuśalāṃ samagrām ॥44॥

О царь, эти слова, исполненные горя,
Сказала благородная, владеющая собой Сита.
Обдумав это, сказал я тебе –
Верь, что Сита жива и верна [тебе]».

Глава 68

athāham uttaraṃ devyā punar uktaḥ sasambhramam ।
tava snehān naravyāghra sauhāryād anumānya ca ॥1॥

И вот еще сказала царевна мне взволнованно
С любовью к тебе, о тигр среди мужей, с дружбой и уважением [ко мне]:

evaṃ bahuvidhaṃ vācyo rāmo dāśarathis tvayā ।
yathā mām āpnuyāc chīghraṃ hatvā rāvaṇam āhave ॥2॥

«Должен ты так сказать различными способами Раме, сыну Дашаратхи,
Чтобы скорее он вызволил меня, убив в бою Равану.

yadi vā manyase vīra vasaikāham ariṃdama ।
kasmiṃś cit saṃvṛte deśe viśrāntaḥ śvo gamiṣyasi ॥3॥

Если ты согласен, герой, останься на день, о губитель врагов.
Отдохнув где-нибудь в укромном месте, завтра ты отправишься в путь.

mama cāpy alpabhāgyāyāḥ sāmnidhyāt tava vānara ।
asya śokavipākasya muhūrtaṃ syād vimokṣaṇam ॥4॥

Благодаря твоему присутствию рядом [со мной], о обезьяна, у меня, обделенной счастьем,
Будет на некоторое время освобождение от плода скорби (от глубокой скорби).

gate hi tvayi vikrānte punarāgamanāya vai ।
prāṇānām api saṃdeho mama syān nātra saṃśayaḥ ॥5॥

После того как ты, отважный, уйдешь, вряд ли я буду жива,
Когда ты вернешься, нет в том сомнения.

tavādarśanajaḥ śoko bhūyo māṃ paritāpayet ।
duḥkhād duḥkhaparābhūtāṃ durgatāṃ duḥkhabhāginīm ॥6॥

Скорбь, возникшая из-за того, что не вижу тебя, дальше будет терзать меня,
Которую терзает горе за горем, несчастную, чей удел – страдание.

ayaṃ tu vīra saṃdehas tiṣṭhatīva mamāgrataḥ ।
sumahāṃs tvatsahāyeṣu haryṛkṣeṣu harīśvara ॥7॥

И еще одно большое сомнение словно бы стоит передо мной,
О владыка обезьян, в твоих помощниках, обезьянах и медведях.

kathaṃ nu khalu duṣpāraṃ tariṣyanti mahodadhim ।
tāni haryṛkṣasainyāni tau vā naravarātmajau ॥8॥

Как же воистину переправятся через неодолимый океан
Эти войска обезьян и медведей и эти два сына лучшего из людей?

trayāṇām eva bhūtānāṃ sāgarasyāsya laṅghane ।
śaktiḥ syād vainateyasya vāyor vā tava cānagha ॥9॥

Только у трех существ есть способность пересечь океан –
У Вайнатейи (Гаруды), у Вайю (Ветра) и у тебя, о безупречный.

tad asmin kāryaniyoge vīraivaṃ duratikrame ।
kiṃ paśyasi samādhānaṃ brūhi kāryavidāṃ vara ॥10॥

В этой задаче, о герой, так трудновыполнимой,
Какое ты видишь решение? Поведай, о лучший из знающих, как надлежит действовать.

kāmam asya tvam evaikaḥ kāryasya parisādhane ।
paryāptaḥ paravīraghna yaśasyas te balodayaḥ ॥11॥

Конечно, ты и один способен завершить это дело,
О губитель вражеских героев, [будет] славен твой успех (твой успех принесет тебе славу).

balaiḥ samagrair yadi māṃ hatvā rāvaṇam āhave ।
vijayī svapurīṃ rāmo nayet tat syād yaśaskaram ॥12॥

Если вместе с войсками убив Равану в бою,
Победитель Рама меня вернет в свой город, то это увеличит его славу.

yathāhaṃ tasya vīrasya vanād upadhinā hṛtā ।
rakṣasā tad bhayād eva tathā nārhati rāghavaḥ ॥13॥

Не надлежит Рагхаве [действовать] так, как [действовал] ракшас из страха перед тем героем,
Похитив меня из лесу при помощи уловки.

balais tu saṃkulāṃ kṛtvā laṅkāṃ parabalārdanaḥ ।
māṃ nayed yadi kākutsthas tat tasya sadṛśaṃ bhavet ॥14॥

Войсками наполнив Ланку, губитель вражеских воинств
Если меня отведет [обратно] Какутстха, то будет его достойно.

tad yathā tasya vikrāntam anurūpaṃ mahātmanaḥ ।
bhavaty āhavaśūrasya tathā tvam upapādaya ॥15॥

Ты добейся того, чтобы великий духом, отважный в битвах [Рама]
Был достоин своей отваги.

tad arthopahitaṃ vākyaṃ praśritaṃ hetusaṃhitam ।
niśamyāhaṃ tataḥ śeṣaṃ vākyam uttaram abravam ॥16॥

Тогда, слова, исполненные смысла, скромные и разумные
Услышав, я сказал оставшиеся (последние) слова:

devi haryṛkṣasainyānām īśvaraḥ plavatāṃ varaḥ ।
sugrīvaḥ sattvasampannas tvadarthe kṛtaniścayaḥ ॥17॥

«Царевна, владыка войск обезьян и медведей, лучший из обезьян,
Сугрива, наделенный мощью, исполнен решимости относительно тебя.

tasya vikramasampannāḥ sattvavanto mahābalāḥ ।
manaḥsaṃkalpasadṛśā nideśe harayaḥ sthitāḥ ॥18॥

Находятся под его началом наделенные доблестью, мощью и великой силой
Подобные [быстротой] желанию сердца обезьяны,

yeṣāṃ nopari nādhastān na tiryak sajjate gatiḥ ।
na ca karmasu sīdanti mahatsv amitatejasaḥ ॥19॥

asakṛt tair mahābhāgair vānarair balasaṃyutaiḥ ।
pradakṣiṇīkṛtā bhūmir vāyumārgānusāribhiḥ ॥20॥

Не один раз теми наделенными великой долей могучими обезьянами,
Следующими дорогой ветра, была почтительно обойдена земля.

madviśiṣṭāś ca tulyāś ca santi tatra vanaukasaḥ ।
mattaḥ pratyavaraḥ kaś cin nāsti sugrīvasaṃnidhau ॥21॥

Обезьяны там превосходят меня или равны [мне].
Нет никого у Сугривы, кто бы был хуже (ниже) меня.

ahaṃ tāvad iha prāptaḥ kiṃ punas te mahābalāḥ ।
na hi prakṛṣṭāḥ preṣyante preṣyante hītare janāḥ ॥22॥

Раз я добрался сюда, тем более [смогут] и те могучие.
Ведь лучших не посылают, посылают иных (худших) людей.

tad alaṃ paritāpena devi manyur apaitu te ।
ekotpātena te laṅkām eṣyanti hariyūthapāḥ ॥23॥

Потому не печалься, царевна, пусть оставит тебя горе.
Одним прыжком те обезьяны достигнут Ланки.

mama pṛṣṭhagatau tau ca candrasūryāv ivoditau ।
tvatsakāśaṃ mahābhāge nṛsiṃhāv āgamiṣyataḥ ॥24॥

На моей спине те два льва среди мужей, подобные восходящим солнцу и луне,
Прилетят к тебе, о наделенная великой долей.

arighnaṃ siṃhasaṃkāśaṃ kṣipraṃ drakṣyasi rāghavam ।
lakṣmaṇaṃ ca dhanuṣpāṇiṃ laṅkādvāram upāgatam ॥25॥

Скоро увидишь ты Рагхаву, губителя врагов, подобного льву,
И Лакшману с луком в руке, пришедшего к воротам Ланки.

nakhadaṃṣṭrāyudhān vīrān siṃhaśārdūlavikramān ।
vānarān vāraṇendrābhān kṣipraṃ drakṣyasi saṃgatān ॥26॥

Вооруженных когтями и клыками, отважных, мощью подобных львам и тиграм,
Обезьян, подобных могучим слонам увидишь ты собравшихся [здесь].

śailāmbudanikāśānāṃ laṅkāmalayasānuṣu ।
nardatāṃ kapimukhyānāṃ nacirāc chroṣyase svanam ॥27॥

Подобных горам или облакам (или облакам на горах) на пиках горы Малайя на Ланке.
Кричащих вождей обезьян голоса скоро ты услышишь.

nivṛttavanavāsaṃ ca tvayā sārdham ariṃdamam ।
abhiṣiktam ayodhyāyāṃ kṣipraṃ drakṣyasi rāghavam ॥28॥

Скоро увидишь ты Рагхаву, помазанного на трон Айодхьи,
Губителя врагов, срок лесной жизни которого завершен, вместе с тобой».

tato mayā vāgbhir adīnabhāṣiṇī ।
śivābhir iṣṭābhir abhiprasāditā ।
uvāha śāntiṃ mama maithilātmajā ।
tavātiśokena tathābhipīḍitā ॥29॥

Тогда обрадованная моими речами благими и желанными,
Беспечально говорившая [в моем присутствии],
Успокоилась дочь царя Митхилы,
Хоть и терзалась она твоей скорбью.