Слово Ариаварты:
35 веков индийской поэзии в переводах и переложениях Ю.М. Ключникова

Вышел сборник выдающегося современного русского поэта Юрия Михайловича Ключникова «Слово Ариаварты: 35 веков индийской поэзии».
Автор интересуется индийской темой давно: в своё время он издал большую книгу своих путешествий «Я в Индии искал Россию. Странствия по Ариаварте». Данный сборник включает в себя как переводы и переложения индийского эпоса («Бхагавадгита», отрывки из поэм, созданных такими авторами, как Вальмики, Тируваллувар и Калидаса), так и переведённые и переложенные произведения, относящиеся к теме любовной и философской лирики XIV-XX вв.
В сборнике 315 стихотворений и миниатюр и глав из поэм. Темы индийской поэзии, всегда вызывавшей интерес у русских поэтов одновременно разнообразны и привычны – жизненный путь человека, духовные и религиозные поиски, любовь мужчины и женщины, традиционные семейные ценности, дружба, страдание и сострадание к слабым мира сего, красота индийской природы, проказы и шалости юных индийских богов.

 

СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ

А.Н. Сенкевич. Дхарма Юрия Ключникова
Ю.М. Ключников. Мой путь к «Гите»
С. Ю. Ключников «О сборнике переводов и переложений индийской поэзии «Слово Ариаварты», сделанных Ю.М. Ключниковым. Почему нужно переводить Бхагаватгиту русскими размерами?

I. ЭПОС
Молитва Богу Агни. Из «Ригведы».
Бхагаватгита. 18 глав. Художественное переложение.
Вальмики. V. до н. э. Афоризмы.
«Тируккурал» – святое откровение тамилов
Тируваллувар (предположительно от I до V в. н. э.).Часть I-III

II. ЛЮБОВНАЯ И ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА ИНДИИ
Калидаса (предположительно 365—445 года)
Лал Дэд (1320–1392)
Видьяпати Тхакур (Биддепоти; 1352—1448 )
Кабир Дас (1440 — 1518)
Сурдас (1478/79 — 1582/83)
Мира Бай (1498 — 1582)
Мирза Галиб (1796 — 1869)
Рабиндранат Тагор (1861 — 1941)
Свами Вивекананда (1863 — 1902)
Ауробиндо Гхош (1872 — 1950)
Мухаммед Икбал (1973 —1938)
Сароджини Найду (1879 — 1949)
Иннаят Хазрат Хан (1882 — 1927)
Хариванш Рай Баччан (1907 — 2003)
Субхаш Мукходпадхай (1919 — 2003)
Ашок Ваджпейи (р. 1941)

III. СПРАВОЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
Список цитированной и использованной литературы
Биографические и справочные данные о Ю. М. Ключникове
Summary
Отзывы о переводе «Бхагавадгиты» и книге «Слово Ариаварты: 35 веков индийской поэзии»
Современники – литераторы, переводчики, деятели искусств, композиторы, журналисты, учёные о Юрии Ключникове
Указатель стихотворений

БХАГАВАДГИТА
в художественном переложении Ю. М. Ключникова
(приведены 4 главы из 18 полных глав)

Глава 1
На поле Куру – поле жизни –
Две рати выстроились к бою.
За тем, что есть, и тем, что будет,
Следят внимательные двое.
Один – Арджуна, воин знатный,
Искатель правды легендарный.
Другой – его учитель Кришна,
Господь обличьем лучезарный.

Господь сказал:

«Вглядись, мой сын, солдаты луки
На землю ставят, выбрав цели.
Глаза надёжны, крепки руки.
Всё напряглось перед сраженьем:
На солнце блещут колесницы,
Ждут колесничие приказа,
Чтоб с неприятелем сразиться
На поле Куру беспощадном.
Нет и не может быть лукавых,
И цель одна стоит пред каждым:
Добиться смерти или славы.
Чего же, сын мой, ожидаю
От воинов на поле боя?
Такой вопрос задать ты вправе.
Исполню мнение любое».
Господь умолк. И вот внезапно
Весёлый шум весенним утром
Возник под грохот барабанов
В ещё тумане непробудном.
Звучанье раковин (1) сигнальных
И медных труб напев хрипящий
Раздались, словно поединок
Идёт в долине настоящий.
Настала очередь Арджуны
Ответить на вопросы Бога.
И ученик богоподобный
Спросил почтительно и строго.

Арджуна сказал:

«Я понимаю, музыкантам
Сыграться нужно, руки теша.
Однако, в грохоте сумбурном
Мой ум дробится, Хришикеша (2).
Ты показал мне наше войско
В его военном построенье.
Поверь же, что врага не видя,
Я не решусь поведать мненье.
Пандавы выглядят отлично.
Но как глядятся кауравы(3)?
Чтобы на твой вопрос ответить,
Я оценить их должен здраво».
Для Господа не существует
Проблемы выбора позиций:
К врагам мгновенно повернулись
Колёса грозной колесницы.
Глазам внимательным Арджуны
Предстала вражеская сила.
Её увидев, наш философ
Затосковал невыносимо.
Продолжил горестно и страстно:

Арджуна сказал:

«Что вижу во враждебном стане,
Где скоро загремит сраженье
И литься кровь не перестанет?
Среди врагов — мои родные,
Отцы, и сыновья, и деды.
Как с ними стану воевать я?!
Какой в бою дождусь победы?
Сплелись на древе жизни ветки,
Не отделить зерно от смоквы.
Мы все на этом поле Куру —
Зятья, и шурины, и свёкры.
Когда представлю тело брата,
И меч в него вонзённый гордо,
Меня охватывает ужас,
И стынет кровь, и сохнет горло.
Терпеть в бою такие муки
Непредставимо, горько, тошно.
Лук, чую, не удержат руки.
По мне, сраженье — невозможно!»
Затих Арджуна ненадолго,
Прижавшись к жизненному корню.
Но вот продолжил своё слово,
Объятое великой скорбью:
«Когда я вижу эти толпы,
Пришедшие для грозной битвы,
Иные думы посещают —
Слова смиренья и молитвы.
Зачем, Кешава (4), осуждаешь
Кощунства, низменные драки,
Зато благословляешь молча
Вооружённых толп атаки?
И почему погибших славят,
Когда легли за дело чести,
Хотя и правых, и неправых
Кладут в сырую землю вместе?
Не ты ли сам людей разводишь
По разным сторонам и ратям?
И насмерть драться разрешаешь
Заклятым недругам, и братьям.
Между добром и злом, о Кришна,
Темна межа, граница зыбка.
Скажи, Господь, что означает
Твоя неясная улыбка?
Ты управляешь Мирозданьем,
Ты ценишь вещи по-иному.
Ответь, какой влечёт нас берег,
В какую жизнь, к какому дому?
Не вижу доброго исхода,
Коль совершу убийство чьё-то.
И за судьбу не опасаюсь,
Не жду военного почёта.
Но откровенно повторяю,
Что мои руки лук уронят,
Меня совсем не смерть пугает,
Она ведь всё равно догонит:
В бою, в болезни ли случится,
Иль возраст человеку рану
Пошлёт последнюю. Но сам я
В сраженьях убивать не стану.
Печально зреть, о Многорукий,
Что люди гибнут из-за денег,
В борьбе за власть или за землю,
В желанье скудных наслаждений.
Зачем терпеть земные муки,
Коль всё равно придётся сгинуть?
К чему довольство и богатство,
Когда рискуешь всё покинуть?!
Положим, жизнь всегда безбрежна,
Закончишь эту, ждёт другая.
Но страшно совершить убийство,
Грех на Природу возлагая.
Вот почему не должно людям,
Грешить, других лишая света.
Нет хуже в мире злодеянья,
Чем непростительное это.
На войнах исчезают роды,
Цветы сгорают, гибнут кони,
И воцаряется разруха,
И процветает беззаконье.
И прекращаются посевы,
И поникают в поле травы,
Детишек не рождают жёны,
Приходят в развращенье нравы.
У варн (5) стираются границы,
Смешенье их грозит нам адом,
При нарушении законов
Встаёт хаос с порядком рядом.
Над заповедями смеются,
Никто их выполнять не хочет.
Приходят времена такие,
Где светлый день темнее ночи.
Чем провинились перед небом
Твои сегодняшние дети,
Что посылаешь в пекло смерти
Бесчисленные толпы эти?!
Я лучше упаду на землю,
Сражённый Времени косою,
Смешаюсь с утренним туманом,
Под солнцем высохну росою.
Пускай сражаются, кто жаждет
Добычи, славы, превосходства.
Не привлекает поле Куру,
Я не хочу на нём бороться».
Закончил речь свою Арджуна,
Упал на спинку колесницы,
Отбросив лук, колчан и стрелы,
Сомкнув решительно ресницы,
Предчувствуя, что кровь прольётся
И скоро в поле грянут грозы:
Он не хотел, чтоб Кришна видел
Его страдальческие слёзы.
————
1. В древней Индии морские раковины выполняли роль рога.
2. Хришикеша—повелитель чувств.
3.Пандавы и кауравы – противоборствующие
стороны в эпосе древней Индии «Махабхарата».
4. Кешав а—  «кудрявый» –одно из имён Кришны. Одновременно этот эпитет означает «солнечный», «солнцеволосый» и повторяется в других, главах Гиты. Таким образом, кудри Кришны сравниваются с лучами солнца, что обоснованно связывает культ  Кришны в древней Индии с культом Ра в древнем Египте.
5. Варн— Каст, сословий.

Глава 2 

И наблюдая за Арджуной,
До глубины души смятённым,
Своему преданному бхакту(1)
Заметил Кришна ровным тоном.

Господь сказал:

«Я преисполнен состраданья
К твоим сомнениям глубоким,
Но нелегко к ним подобраться
Каким-то подходящим боком.
Что за несвойственная слабость
Тебя тревожит, славный воин?!
Мне до сих пор всегда казалось,
Что ты иных страстей достоин.
Подобная влечёт к бесчестью,
Вот почему, мой кшатрий (2) лучший,
Перед решительным сраженьем
Себя раздумьями не мучай.
Темна в военных схватках жалость,
Она в сомненьях  утопает,
Тогда как моему любимцу
Бой проиграть не подобает».

 Арджуна сказал:

На смерть таящем поле Куру
Среди врагов я старцев вижу.
Как их, любимых и почтенных,
Своей враждебностью обижу?
Да лучше стану попрошайкой,
Голодным псом в степи завою,
Чем, потеряв в бою рассудок,
Подобных поражу стрелою!
Они ли здесь лишат нас жизни,
Иль мы их в небеса отправим,
Не ведаю, кому придётся
Встречаться с адом или раем.
Глубины неба неизвестны,
Судьба нам здесь все вяжет нити.
Признаюсь, Кришна, откровенно:
Не вижу смысл в кровопролитье.
Наиважнейшего на свете,
Убив других, себя лишаем.
Мы рвём насильно чьи-то судьбы
И самой жизни угрожаем.
Покуда не найду ответа,
От боли никуда не деться.
Прошу тебя откликнись, мудрый,
Верни покой уму и сердцу.
Я не стремлюсь назваться «свами»(3)
Или с тобой равняться, Кришна,
Тем более, над божествами.
Возвыситься. Тебе лишь верю:
Ты не смутишь меня ошибкой.»
И отвечал Господь Арджуне,
Блеснув загадочной улыбкой.

Господь сказал:

«Ты ставишь трудные вопросы.
Но мысль о жалости напрасна.
Ни павших в битвах, ни живущих
Не свете нет. Всё это ясно.
Сам говоришь: лишишься тело —
Вручат иное — тело света.
Так полагали наши предки,
И подтверждает Шрути (4) это.
Но нарушающий порядок,
Или кто ложь повсюду ищет,
Тот неизменно получает
В аду законное жилище.
Прошу тебя, мой сын Арджуна,
Отныне и навек запомнить:
Не на погибель посылаю,
А лишь обязанность исполнить.
Сам говоришь: износим тело,
Как тут же обретаем снова.
Во всех мирах такой порядок,
И жизнь не ведает иного.
За всеми этими телами
Стоит таинственный Единый,
Мечам и стрелам недоступный,
В сражениях непобедимый.
Его огонь не пожирает,
Не трогает вода и плесень.
И ад к Нему не прикоснётся,
И рай такому тоже тесен.
Его вне образов мы чуем.
Но коли пасть придётся в слякоть,
Ни сокрушаться, ни стыдиться
Не станем, а тем паче, плакать.
Умрёт когда-либо рождённый,
Погибший всё равно родится.
Так что солдату в час сраженья
Рыдать и охать не годится.
Не знаем тварного начала,
И окончанье неизвестно.
Выходит, назначать паденье
До срока людям неуместно.
Ты должен понимать, Арджуна,
Свой долг прямой, задачи армий,
Как ученик и мой дружинник,
Как закалённый славной дхармой (5).
Позволь тебе напомнить, Партха: (6)
-Законы долга выполняя,
Мы не на адскую дорогу —
Ступаем на дорогу рая.
Но если ты изменишь долгу,
Покинешь путь войны и славы,
То знай: тебя осудят крепко
Не только мы, — и кауравы.
Грехом тяжёлым осквернишься,
Не выполнив задачи варны.
Подумай хорошо, Арджуна!
Ты выбираешь путь коварный.
Будь и в раздумьях, и в поступках
На поле Куру осторожен.
Конечно, за тобой решенье,
Бог навязать задач не может.
Но если биться не захочешь,
Свои решат, что — с перепугу.
Враги вздохнут и посмеются,
Окажешь им свою услугу.
Погибнешь — раем насладишься,
А победишь — земною жатвой.
Совет такой пошлю в итоге:
Решайся, многодумный кшатрий!
Сомнения многоветвисты,
Различны тропы и дороги.
Всё то, о чём наговорил Я,
Попробуй сделать силой йоги.
Она понять поможет Веды,
Убрать непониманье дхармы.
И даже, думаю, развяжет
Узлы тобой свершённой кармы.
Ведут по жизни нас три свойства:
Стремленье к счастью, страсти, тамас (7)
У каждого своё понятье
Об этих трёх и также самость.
Кто свойствам без раздумий служит,
В плену бывает у привычек.
Отсюда жизнь нам вместо счастья
Сплошные беды в карму кличет.
Где выход из цепи рождений,
Из цепких лап слепой сансары?(8)
— Не домогаться наслаждений
И не бояться божьей кары.
Нас губит двойственность, Арджуна,
Мы служим прихотям и Богу.
Блуждающий на перекрёстках
Не сможет отыскать дорогу.
Не должен правоверный йогин
Давать свободу низким чувствам.
Кто ищет истинное счастье,
В своих страстях всегда обуздан.
Им,  неустойчивым и жалким,
Не позволяй владеть собою.
Хочу я зреть тебя не шатким,
Но каждый миг готовым к бою.

Взращённая в бою отвага
И Мне, и всем богам дороже
Любых неискренних обрядов
И всех молитв пристрастных — тоже.
Лети стрелой на поле боя —
Упрямой, точной и горячей,
Но не ищи плодов и выгод,
Себе, любимому, тем паче.
Мы шли по жизни долго вместе,
Друг друга проверяли оба.
Вот почему о «пользе» выгод
С тобой поговорим особо.
На бесконечном поле Куру
Земной не поддавайся моде:
Пока в тебе плодов занозы,
Ты забываешь о свободе.
Будь лишь на действие заточен,
На сердца пламенные зовы.
Но если оным ищешь выгод,
Ты на него надел оковы.
Бездействие опасно тоже,
Там тупость цепи надевает,
И постепенно цепкий тамас
Трудящимся овладевает.
Будь стоек, деятелен, ровен,
В удаче тих, в несчастье весел.
Срединный путь зовётся йогой.
На нём найдёшь ты равновесье.
Обуздывая сердцем чувства,
Расти величину поступка,
Несовершенство побеждая,
Как воду впитывает губка.
Не потакай своим желаньям,
Плоды в ряду последнем числи.
Поставь перед собой задачу
Освоить сердцем йогу мысли.
Таится в ней заряд громадный:
Она введёт в Брахмонирвану.
Ты удостоишься самадхи».(10)
————————-
1. Бхакт — любимый, преданный ученик.
2. Кшатрий – воин, вторая по значимости каста(варна) Индии.
3.Свами – почётный титул в индуизме. В применении к обладателю значит «укротивший чувства».
4. Шрути — Святое писание.  В отличие от «смрити» —предания.
5. Дхарма —путь, закон, порядок , основа.
6. Партха —одно из имён Арджуны, что означает «белый», « светлый», серебряный», а «кришна» — «чёрный», «тёмный» или «тёмно-синий».
7. Тамас – невежество. Согласно индуизму, в каждом
из нас природой заложены три гуны, три качества: саттва — уравновешенность, гармоничность; раджас — желание чем-то владеть; тамас — невежество. При этом каждая гуна имеет как свой потолок, так и плинтус. Может быть, например, стремление к мудрости и к богатству, обладание бескорыстием и жадностью. Две стороны даже у тамаса — иллюзорное (относительное) знание и тупое невежество. Философия Гиты, считает, что в неравновесии гун или в преобладании одной из них коренятся причины всех человеческих и природных несчастий.
8. Сансара – течение жизни, обнимающее всё Мироздание. Данное понятие, родившееся в индуизме, затем перекочевало в буддизм
9. Высшие состояния, доступные человеку входят одновременно в глоссарий индуизма и буддизма. Нирвана естественное состояние богов, тогда как человек достигает её, входя в так
называемое самадхи.

Глава 3 

Арджуна сказал:

«Но если чувства и раздумья,
Превыше дел, зачем, Кешава,
Меня к убийству принуждаешь?
Свершившего найдёт ли слава?
Зовешь военный долг исполнить,
А значит, поклониться ранам…
Мне кажется твой образ мыслей
Неубедительным и странным.» (1)

Господь сказал:

«На поле Куру есть познанье
И в поле ратная работа.
Здесь вовсе нет противоречья,
Повсюду труд и капли пота.
Отвергнуть дел никто не может
И мысли нет без их влиянья.
Без действий никакая йога
Не достигает недеянья.
Одна бесплодна отрешённость,
Бездельник не найдёт блаженства.
Вручённые природой гуны
Наш долг поднять досовершенства.
Обуздывая чувства сердцем,
Мы начинаем карма-йогу,
Делами жизни продолжая
Безличное служенье богу,
Но только по закону жертвы,
Иначе, мой философ-воин,
Нирваны столь благословенной
Не будешь в жизни удостоен.
Когда-то Брахман, наш Владыка,
Создав людей, промолвил Слово:
«Вас на пути поддержит жертва,
Она есть пища и основа.»
Весь мир растёт, питаясь чем-то,
В основе пищи жертва чья-то.
Трава питается землёю,
Траву едят в степи телята.
Нам молоко дают коровы,
Дожди же — дело рук Владыки.
У жертвы множество названий,
Явленья жертвы многолики.
Мне важно, чтоб жила отвага
И бескорыстное даренье,
Ведь Брахман завещал продолжить
Свои заветы и Творенье.
Он колесо сансары вертит,
Непогрешим и не запятнан,
Присутствует и в человеке,
Как высшее начало — Атман.
Бог посылает в сердце вести,
Приводит в равновесье гуны,
Как голос со-вести беззвучный,
Как твой Господь, Отец Арджуны.
Нет у Него ни предпочтений,
Ни гневных чувств, ни явной цели.
Даёт совет, едва касаясь,
Который слышен еле-еле.
Ему, Арджуна, повинуйся,
Лишь в сердце пребывает Разум.
Свободу обретает путник,
Когда желаньями не связан.
Освободись от искушений,
Не поддавайся ложной страсти,
Она — убийца нашей саттвы,
Причина всяческих несчастий.
Будь только к Атману привязан.
Яви к земным привычкам скупость,
Тем явишь истинное Буддхи (2)
И Мирозданья целокупность.
Щедрее стань в благоотдаче,
В приобретенье блага — строже.
Примером сделайся, Арджуна,
И люди станут делать то же.
Нет ничего в трёхмерном мире,
Чем неспособен обладать Я.
Но действия не прекращаю,
Как меньшие друзья и братья.
А стоит Мне остановиться,
Хоть на единое мгновенье,
Замрут со Мною все три мира
Или погибнут в столкновенье.
Пусть йогин, в действиях искусный,
Людей к поступкам понуждает.
И мысль, и жажду пониманья
В сердцах их также пробуждает.
Пусть точно так же, как заблудших
В лесу, дорога действий мучит,
Тебя, возлюбленный мой Партха,
Мысль от сомнения отучит.
Душою слеп, чья самость видит
В самом себе источник действий.
Такой на деле пребывает
У Пракрити (3) в глубоком детстве.
Она нас к жизни закаляет,
Она воспитывает юных,
Ловушки всюду расставляет,
В своих прокручивая гунах.
Неопытны бывают духи,
Слабы на поле Куру души.
Познай же Пракрити отличье
От бескорыстного Пуруши (4).
Она — благая Матерь мира,
Душа вещей и всякой плоти.
Он — дух бесплотный. Оба вместе
Всегда в борьбе, всегда в работе.
Задача гун — вращаться в гунах.
Их охраняет мира Матерь.
Пуруша к Атману стремится,
Соединившись с Ним в усильях.
Такой фундамент Мирозданья
Со всеми нашими грехами
Оставил нам великий Брахман,
Чтоб Дом достраивали сами.
Чтоб страсти нас не ослепляли
И гуны нами не владели,
Чтоб верность Атману и Богу
Могли бы доказать на деле.
Должны мы совершать деянья,
Лишь выполняя Божью Волю.
Вот почему тебя, Арджуна,
Я вывел к воинскому полю.
Всех, кто хулит Моё ученье,
Законы жизни не приемлет,
Таких Я тоже отвергаю
И возвращаю снова в землю.
Сам никогда их не ругаю,
Хотя подобным не угоден.
Всех прочих бессловесных тварей
Предоставляю их природе.
И ты не осуждай другого,
Каким бы ни был он злодеем.
Опасно собственное сердце
Зловредным отдавать идеям.
Благими мыслями питаясь,
Не лезь в дела враждебных армий.
Решай свои, как можно, лучше,
Чужой не предавайся дхарме». (5).

Арджуна сказал:

«Но что людей к грехам склоняет?
Кто разрушает в нас единство,
Творит извечные ошибки,
Кто зла родник, отец бесчинства?»

Господь сказал:

«Во всём, что с миром происходит,
Виновен человечий Раджас,
Источник чувств неугомонных,
Естественных и безотрадных.
Он — дым, от нас затмивший пламя,
Родник накрывшее корыто.
В мятущемся подлунном мире
Всё вожделением покрыто.
Неуправляемый и жадный,
Он мудрость подчиняет страсти,
Взгляд безошибочного сердца
Туманом заблуждений застит.
На беспокойном поле Куру
Ты гуны должен так построить,
Чтоб все их привести в порядок:
Не уничтожив, успокоить.
Один не сможешь равновесье
Установить на поле ратном.
Тебя поддержит мощный Брахман,
Тебе поможет чистый Атман.
С их помощью очистишь сердце
От зла, невежества и лени,
Зарыв губительную яму
Всех ненасытных вожделений.»
——————————————————-
1.Эта традиция восприятия Бога как старшего Друга, с которым можно не соглашаться и даже спорить, в дальнейшем была продолжена поэтами-суфиями, а также Шекспиром в сонетах и поэмах.
2.Буддхи – мудрость. Вторая ипостась Высшей триады в человеке: Атман, Буддхи, Манас.
3.Пракрити – первичная материя, в данном случае материальная практика.
4.Пуруша – дух. Оба начала, Пуруша и Пракрити, согласно метафизике индуизма, присутствуют и в мужчине, и в женщине.
5.Дхарма — закон, начало, ипостась, путь, весьма многозначное понятие, используемое в Гите.

Глава 4

Господь сказал:

«Из века в век, из юги в югу,(1)
Я сообщаю йогу людям.
Когда-то все мы знатоками
Её великих истин будем.
Вначале йоге просто верят.
Но в вере множество загадок.
Их разрешая постепенно,
Приводят люди мир в упадок.
Тогда Я вновь и вновь рождаюсь,
Восстановить порядок чтобы,
Земную жизнь спасти от смуты,
Распада, бешенства и злобы.
Ты знаешь жизнь, как безусловность,
А Я, — как временную Майю, (2)
Которую своею силой
Периодически рождаю.
Я много раз являлся миру,
И ты рождался не однажды.
Я знаю все свои явленья,
Ты полон их познанья жаждой.
Как нерождённый, сущий, вечный,
Я пребываю в каждой твари.
Ты погружён во мрак сомнений,
Я проясняю их, как Хари. (3)
Немало Мною просветлённых,
Лишённых страсти, страха, гнева,
Очистились лучами солнца,
Украсили земное древо.
Они идут путями жертвы —
Моей излюбленной дорогой,
Которую я называю
Из всех возможных лучшей йогой.
Я жертвой укрощаю гуны,
Оковы Раджаса ломаю.
Мне подражая в жизни, йогин
Смиряет собственную Майю.
Приносят богу люди жертвы,
Когда им что-то в жизни надо.
Меня желанья не стесняют,
И потому не жду награды.
Что на земле имеет душу
И существует под луною,
Живое или неживое,
Сотворено когда-то Мною.
Я сотворил четыре варны
Согласно действиям и гунам.
Однако им не поклоняюсь,
И не подвержен фазам лунным.
Бери с Меня пример, Арджуна,
Твори дела во имя истин.
Я действую не ради выгод,
И ты будь тоже бескорыстен.
Того считаю в жизни мудрым,
Кто действует без личной страсти,
Кому одно известно бремя
Святое бремя божьей власти.
Покуда обуян сомненьем,
Пока желанья верховодят,
Ты, мой возлюбленный Арджуна,
Не можешь сердцем быть свободен.
В свой разум, помещённый в сердце,
Стремись внимательно вглядеться.
Там отзвук со-вести услышишь,
Уловишь смысл свершённых действий.
И там Меня увидишь, Партха,
Мои исполнишь предписанья
О долге, действиях, сомненьях,
О всепобедной силе знанья.
Когда ты в жизни всем доволен,
Вне двойственности, независтлив,
Ни к низким чувствам не привязан,
Ни даже к самой малой мысли,
Тогда сведёшь расчёты с кармой,
И, наконец, свободным станешь,
И счастье завоюешь снова,
И снова к Брахману воспрянешь.
Задача йогина – проникнуть
В секреты жертвоприношений.
Одни хотят такое сделать
Путём молитвенных прошений.
Другие все пять чувств природных
На пламень жертвенный бросают.
Впадают третьи в созерцанье.
Таким путём себя спасают.
Порой ко Мне приносят люди
Предметы – рук своих творенья,
А иногда одни лишь думы
И слов высоких повторенье.
Кто пишет, посылая знанье,
Кто молча поднимает прану(4)
Ко Мне в недвижной позе«лотос»,
Творя саману и апану.(5)
Все жертвы в их многообразье
Я принимаю и вкушаю
И через жертвоприношенье
Поклонников преображаю.
И ты иди за Мной, Арджуна,
Вне времени и расстоянья.
И ты моею силой действуй,
Безгрешной силой недеянья.
Почаще задавай вопросы,
Служи исправно и покорно.
И доберёшься до всезнанья,
И докопаешься до корня.
Не ведающий йоги тёмен,
Меня постигший – прям и светел.
Вдыхай же радостным дыханьем
Познания блаженный ветер.
И даже если бы ты, Партха,
Из грешников был самым грешным,
Познанье этой дивной йоги
Страдальца сделает успешным.
Добившийся успеха йогин,
Как птица, над грехом летает
И в этом мире и в загробном
Покой и счастье обретает.
Но пребывающий в сомненьях,
Лишённый знания и веры,
Такой на том и этом свете
Хлебнёт страдания без меры.
Восстань в глазах Моих, Арджуна,
Испепели свои сомненья,
Мечом познания авидью (6)
Всегда рази без сожаленья!»
—————————————————
1. Юга –  цикл времени, исчисляющийся
миллионами лет.
2. Майя — иллюзия.
3. Хар — одно из многих имён Кришны. Само слово означает «жёлтый», тождественный цвету солнца.
4. Прана – жизненная знергия.
5. Самана, апана — виды дыхательных практик в индуизме, с помощью которых «низшие» энергии поднимаются «вверх».
6. Авидья — незнание

 

«ТИРУККУРАЛ» — СВЯТОЕ ОТКРОВЕНИЕ ТАМИЛОВ
«Тируккурал» («Священный курал») – это величайший религиозный источник и одновременно литературный памятник древней Индии. Само слово «Тируккурал» в буквальном переводе означает: «священные двустишия», «священные куплеты». По поводу времени её создании среди учёных нет единого мнения: одни индологи утверждают, что она была создана в начале I столетия, другие относят её к более позднему периоду —V-VI в. н.э. Есть мнение, что столь большая разница в датировке памятника объясняется несомненным созвучием мыслей, заключённых в «Тируккурале» и  христианским идеям, которыми, можно сказать, пронизан древний текст. В самой книге, помимо чисто тамильской основы находят влияние буддизма и джайнизма.
«Тируккурал» считается одной из самых почитаемых древних книг тамильских народностей, родина которых — юг Индии и север Шри-Ланки. Эти народы до сих пор убеждены, что жилище, хранящее эту священную книгу будет находиться под божественной охраной и будет процветать.
Книгу называли также «тамильской Ведой», вмещающей в себе суть всех Вед Упанишад и шести Даршан или «Тамильской Библией». Специалисты в духовной литературе высказывают мнение, что этот трактат по своей глубине сопоставим с «Бхагавадгитой», «Кораном» и «Авестой». Книга относится к жанру дидактической литературы, популярной как среди тамильского общества, так и среди людей, серьёзно интересующихся духовной культурой Индии. Она ставит универсальные этические вопросы, которые не ограничиваются местными традициями и значимы для всего человечества. Потому она переведена на 40 языков мира, включая русский. Известно, что её серьёзно изучал Лев Толстой, включивший изречения из «Тируккурала» в свои сборники «Круг чтения» и «Путь жизни», о ней составил восхищённые слова великий гуманист XX века Альберт Швейцер:
«Едва ли найдется во всей мировой литературе другое собрание изречений, в котором мы могли бы обнаружить такое обилие высокой мудрости».
Автором этой поэмы в Индии считают тамильского поэта и мудреца Тируваллувара, о котором мало что известно и фигура которого окружена легендами. До сих пор неясно, к какой религиозной традиции он принадлежал (его зачисляют и в индуисты, и в джайны, и в буддисты, и в аристократы, и в парии). Есть мнение, что он по профессии был ткачом и жил в окрестностях Майлапура (Мадрас) в счастливом браке со своей женой Васухой, считавшейся образцом женской верности. В самом трактате она изображена как образец высших нравственных качеств. Индийские философы и духовные мастера, называли Тируваллувара «врождённым сиддхом» – йогом, достигшем высшей стадии совершенства и полностью овладевшим скрытыми силами организма и психики.

КНИГА ДОБРОДЕТЕЛИ

Хвала Всевышнему

Как буква «а» есть первая из букв,
Тому подобно Бог — наш главный Друг.

Задач у человека в мире много.
Главнейшая из них — познанье Бога.

Склоняющийся к Божеским стопам
Всегда идёт по правильным следам.

Господь не знает ни вражды, ни дружбы.
Он делает лишь то, что людям нужно.

Дабы прогнать невежества туман,
Необходимо одолеть рождений океан.

Хвала любви

Могу ли нечто приравнять к любви?
Её огонь пылает в звёздах и в крови.

Святое, нежное, тяжёлое влеченье,
Равно одной лишь жизни по значенью.

Нетерпеливый, ждущий только благ
Обеим этим безнадёжный враг.

Любовь и скрытна, и видна наружно.
Ближайшая родня по духу — дружба.

Огонь любви Всевышний в нас зажёг
Мы без неё костей и мякоти мешок.

Хвала дождю

Хвалу стихиям должен помнить каждый.
Жизнь невозможна на земле без жажды.

Когда бы Индра* прекратил греметь,
Повсюду Яма** учредил бы смерть.

И нам, конечно, грозы угрожают,
Способствуют, однако, урожаю.

Моря с притоками, любая живность в них
Не могут обойтись без ливней проливных,

А мы природы безалаберные дети.
Всё путаем, где зло и добродетель.
——————————————————
*В иерархии индуизма бог-громовержец, аналог славянского Ильи пророка.
** Ведический бог смерти.

О величии человека

Величия не нужно домогаться,
Оно души природное богатство.

Мы по телесному рождению равны.
Но для различия деяния нужны.

Творцы их тем подобны мудрым жёнам,
Что сохраняют свой очаг зажжённым.

Величие не склонно к похвальбе,
Чернь похвалу поёт сама себе.

Большие духи не подчёркивают промах,
А негодяй поносит даже незнакомых.

О величии праведников

Без праведников жизни в мире нет.
Они — ядро её, благоуханье, цвет.

Нужны не меньше, чем земля и воздух.
Светлее и заметней точек звёздных.

Средь миллионов, омрачённых суетой
Всегда горит светильник золотой.

Кому подвластны все пять чувств и разум,
Тот крепкой нитью с праведностью связан.

Укоренивший в своём сердце благодать
Не станет никого на свете осуждать.

О сострадании

Немало культов породило Мирозданье.
Нет настоящего без искры состраданья.

Жестокость многим посылает страх,
А сострадание несёт улыбку на устах.

Нельзя с голодным на еду скупиться,
Однако не за счёт постыдного убийства.

Кто ест добытый на охоте труп,
Становится душой невольно груб.

Отказ от мяса средь иных свершений —
Не худшее из жертвоприношений.
————————————————————————-
*Споры о вегетарианстве не закончены до сих пор. У него миллионы приверженцев и миллиарды противников. Автор двустиший в этом смысле занимает умеренную позицию — отказ от мяса желателен, но не обязателен. Такая точка зрения в Индии (стране в общем-то вегетерианской) была, оказывается, выдвинута ешё на заре первых веков нашей эры.

О милосердии

Заботясь о себе, подумай о соседстве.
Кто позаботится о нём? Чужое сердце?

Немного душ, способных выйти за предел
Своих привязанностей, дум, семейных дел.

И если тонкую одну в безлюдье встретишь,
Бери за образец, не превращая в фетиш.

Где болтовня, там милосердие спугнёшь,
Оно чувствительно, не переносит ложь.
Нам сердце открывает высочайшую дорогу —
Представь — в грядущем стал подобен Богу…

О мудрости

Правитель, внявший праведным речам,
Стать может неугодным богачам.

Отвергнувший спокойные решенья —
Погубит толпы в жертвоприношенье.

Подвластный извержениям словесным
Не может быть посланником небесным.

Совет, рождённый сердцем мудреца,
Исполни полностью с начала до конца.

Ведь мудрость и целительна, и свята,
И не бывает никогда витиевата.

О великодушии

О смертный! Этим свойствам овладей.
И, бросив взгляд, оценишь суть людей.

Роднит живых не кровь происхожденья,
И даже не совместное в семье рожденье,

Что в звёздах называют словом «близнецы».
Нам неизвестны ни начала, ни концы,

Ни корни гаснущего в мире благородства.
Но твёрдо верим в силу превосходства

Великодушия над низостью людей.
В конце концов не победит злодей.

О сердечной щедрости

Она не знает ни времён, ни расстояний
И за добро своё не ищет воздаяний.

Лишь лёгкий дым шлёт облакам земля
За пролитые, скажем, ливни на поля?

Так создан мир. Что радостно и ценно,
Должно ко всем вернуться непременно.

И на земле, и в райских кущах хороша
Дарующая счастье щедрая душа.

Как обрести? Здесь до небес добраться,
Себя продав навеки Богу в рабство.

О назначении семьи

Любой, кто чтит значение семьи,
Хранит основы Неба и земли.

Хранящий же семейные основы
Обязан чуять солнечные Зовы.

Они напоминают мёртвым и живым:
Хотя со смертью всё уходит в дым,

Мы только под луною делаемся лучше,
А значит, в райские не устремляйся кущи.

Земля есть кузница, где Бог куёт себе
Помощников по жизненной борьбе.

О спутнице жизни

Подруга и супруга настоящая не та,
Чья внешняя лишь блещет красота.

Душе мужской необходимо сердце,
Где можно в непогоду отсидеться.

Да и молитвенный обряд жене не нужен.
Творит его примерной жизнью с мужем.*

Здесь не растит число мужских долгов,
Там эта женщина — любимица богов.

Её достоинства, природу, добродетель
Своим примером обнаруживают дети.
—————————-
«Традиция Индии полагает, что истинным женам набожность не нужна, достаточно относиться к мужу как к богу.

О детях

Не знаем большей чести, чем явление детей.
Они — цветы, жемчужины, наследники людей.

Прикосновенье рук ребёнка — сладко телу,
Участие во взрослых играх — помощь делу.

Играющая вина несравненно хороша.
Не хуже речь несвязная иного малыша.

Мать настоящая питает наслажденье,
Когда испытывает боль ново-рожденья.

Нет для отца наград светлей и шире,
Чем если сын прославлен в этом мире.

Об отречении

Родившийся бредёт тропою заблуждений.
Проходит через некое число перерождений.

Уйдёт из-под ярма пяти знакомых чувств —
Для суеты тотчас же сделается пуст.

Кто отрешился ото всех земных желаний,
Освободил себя тем самым от страданий.

Такой сумел остановить сансары* колесо
И выше ангелов иных вознёс своё лицо.

Прильни душой к Творцу, лишенному пристрастий —
И пай немалый обретёшь в Его верховной власти.

* Внешнее бытие человека, представляющее собой кругооборот рождения и смерти и держащее человеческую душу в состоянии зависимости и рабства.

Об умении прощать

Земля прощает тех, кто её пашет,
Простите же и вы злодеев ваших.

Прекрасно, если горе терпишь сам,
Светлее зла не помнящий глупцам.

Велик вершащий подвиги аскет,
Но выше тот, в ком капли злобы нет.

Выращивайте в сердце всепрощенье
И завершите им земные воплощенья.

Не унесите только в будущее месть.
Она способна все заслуги съесть.

О добрословии

Одно лишь душевное слово дороже,
Чем сотни бездушных, неискренних — тоже.

Кто свет его первым во тьму принесёт,
Прославит себя и соседей спасёт.

Слова ободренья сердечны и милы,
Внушают уверенность, радуют силы.

Коль непогодь в жизни следы замела,
Отыскивая в сердце слова-семена.

Сердечное слово бальзаму подобно,
Но демонам тёмным весьма неудобно.

Злоречье в себе утвердить не позволь,
Тем вызовешь в Небе излишнюю боль.

 

КАБИР ДАС (1440 – 1518)
Кабир Дас — крупнейший средневековый поэт Индии, сторонник мистической любви бхакти, который получил признание всех духовных традиций — и последователей бхакти, и мусульман, и сикхов. Его воспринимают как религиозного реформатора, который боролся против кастовых различий, насаждаемых последователями брахманизма и утверждал индо-мусульманское движение. Наследие, оставленное Кабиром велико — его гимны включены в священную книгу сикхов «Адигрантх».

***
Горька моя участь, низка моя каста,
Судьба нелегка, незавидна дорога.
Смеются, что я не имею богатства,
Я большим владею — вниманием Бога.

***
Зовя на помощь Раму и Аллаха,
Не думай — только твой Всевышний прав.
Подобный вызов не достоин праха.
А сам зовущий —достоянье трав.

***
Зачем мулла залез на минарет?
Считает, что Всевышний недослышит?
Послал бы Всемогущему привет.
Бог по соседству молчаливо дышит.

***
Терпи нападок повседневных рать,
Выдерживай житейские удары.
Тому, кто научился умирать,
Старушка-смерть желаннее сансары.

***
Зовут меня учёнейшим поэтом
За выученный с возрастом санскрит.
Кабиру неуютно в чине этом.
Я счастлив, что во мне Любовь горит.

* * *
Я из глины слежавшейся слеплен.
Гончаром закалён на огне.
Эту душу, рождённую в пепле
Рама щедро пожаловал мне.

Ничего я за ней не скрываю.
Всё оставлю последней поре.
Подлежащее аду и раю
Пусть горит в погребальном костре.

Все стихи мои, всю мою славу
Отправляю в беспамятный прах.
Посылаю огню на расправу
Также деньги, имущество, страх

Потерять это тело. Молитву
Шлю безмолвную вниз и наверх  —
Я отчаялся выиграть битву,
Пусть она завершится навек.

 

СУРДАС (1478/ 1479 – 1582/1583)
Величайший индийский поэт и святой кришнаитского древнего направления, прославившийся своими песнями, исполняемыми по музыкальный инструмент вина на всю Индию. От рождения был слепым, родился в семье бедного брамина, в детстве подвергался насмешкам со стороны сверстников он рано покинул мир и ушёл за бродячими садху, певшими хвалебные гимны Кришне. Темой его стихов и песен в основном была жизнь Бога Кришны как ребёнка с его постоянной игрой и шалостями. Главное, что создал Сурдас — поэтический сборник «Сурсагар» («Море гимнов»), состоящий по преданию из 100 000 строф (но до нас дошло только 8000). Он принадлежал к традиции бхакти. Многие его стихи стали молитвами и вошли в священную книгу сикхов Гуру Гранх Сахеб. Он сочинял песни в основном на языке брадж бхаша, популярным в Индии наряду с хинди и заслуга подобной ситуации принадлежит Сурдасу. Поэт высоко почитаем в Индии до сих пор и преданные бхакты поют его песни. 

Из цикла «КРИШНАЯНА»

Детство Кришны

1.
Простая женщина баюкает младенца,
Которого нам дарят Небеса.
Не может на ребёнка наглядеться,
Целует несравненные глаза.

Поёт: «Усни, грядущий утешитель.
Да будет сладок твой короткий сон.
Земного царства драгоценный житель,
Сокровище всех будущих времён…»

Господь незрелый открывает глазки
Иль губками беззвучно шевелит,
Как будто маме замолчать велит,
Не понимая смысла песни-сказки.

…Спит Кришна, угасает также песня.
Мерцают звёзды в горней полумгле.
Из полуночного взирают поднебесья
На всё, что происходит на Земле.

2.
Поёт поэт о том, что даже боги
Соседствуют с Всевышним не всегда.
Засунул в рот новорождённый ноги,
Сосёт блаженно ноготки — беда!..

Пророкам кажется в священном изумленье,
Что демонов явилась злая рать.
Слоны сгибают мощные колени,
Намаялись пространство подпирать (1).

А сверху зорко наблюдает Брама,
Как Мирозданье поведёт себя,
Стрясётся ли внизу какая драма,
Когда закончится история сия?

Ручонки Кришна в одеяло прячет.
Пронзают метеоры синеву.
Им Сурдас вторит — пилигрим незрячий:
«Я вижу Свет во сне и наяву!»

3.
Без тени Света нет и быть не может —
Миропорядок наш устроен так.
Малыш небесный Авичи (2)тревожит,
К себе привлёк огонь его атак.

Кормилицей к Нему пришла бесовка,
Дитя хотела ядом извести,
Да дело повернула так неловко,
Что бабе в ад самой пришлось уйти.

Затем возник неумолимый ворон
С намерением выклевать глаза.
Беспомощного ухватил за ворот
Унёс за облака, за небеса.

Но там младенец лиходея злого
За горло взял и лихо задушил.
Добавил Сурдас собственное слово:
«По сказам предков и по мере сил».

* * *
День мой тёмен, на радости скуп.
Сон ночной посвящается Кришне.
Шлю любимому с веточек губ
Поцелуев незрелые вишни.

С Ним, пока не наступит заря,
Молчаливой рабыней предстану,
От божественной власти Царя
При луне и на миг не устану.

Что надумает — с тела сниму,
Что прикажет — мгновенно надену.
Окажусь непригодной Ему
Пусть продаст за ничтожную цену.

Встречу ласки ли, новый отказ,
Муки ада, иль рай наслажденья?
Мы встречались со Смуглым не раз,
Из рожденья кочуя в рожденье.

Чем сегодня порадует Он,
Что со мною случится такое,
Коль наступит божественный сон
И открою святые покои?

* * *
Мира впала в молитву свою,
Устремившись к божественной сини.
Ей прислали в подарок змею –
Та клубком возлежала в корзине.

Я на миг отшатнулась назад,
В голове у меня помутилось.
Приоткрыла тихонько глаза —
Кобра в Бога тотчас превратилась.

Подарили мне яд как вино.
Отхлебнула глоток из бокала —
Стало сладкой амритой оно,
Я сама себе юной предстала.

Мне прислали в подарок кровать
С заострёнными к верху шипами,
Я легла на неё отдыхать —
И шипы обернулись цветами.

Бог за мной неизменно следит,
От тревог и от бед охраняет.
Выставляет в опасностях щит,
Чудеса постоянно роняет.

Вот и я, воспевая Его,
На земле обозначилась странницей,
Превращаю в Любви торжество
Всё дурное, что Мире достанется!

* * *
Где Ты бродишь, в какой стороне,
Мой флейтист, ослепительный Кришна?
Лишь однажды явился во сне,
И не видно Тебя, и не слышно.

Лодку сердца столкнул океан
Безграничного сладкого чувства.
И люблю, и зову сквозь туман,
И в любви не умею очнуться.

 

МИРЗА ГАЛИБ (1796– 1869)
Знаменитый поэт мусульманской Индии Мирза Асадулла-хан Галиб жил  не так уж «далеко» от нас —  в XIX в. Если с именем Джами исследователи связывают завершение персидского (на языке фарси) периода суфийской литературы, то с именем Галиба открывается её индийский этап. Поэт, кроме фарси писал на одном из распространённых языков Индии — урду, также обогатил поэзию и философию суфизма некоторыми характерными для этой страны чертами. В частности, в стихах Галиба постоянно меняется объект медитаций и обращений. В одной и той же газели «ты» может быть обращением к Богу, к возлюбленной и к самому себе. Для философии Индии это центральный момент: постижение Истины возможно лишь через «антарьямина» — внутреннего Бога, свойственного каждому человеку, но скрытого от него же, как правило, толщей невежества.

*  *  *
Не дай собою овладеть сомненьям,
Бесцельными дорогами блуждать.
Приходит время отвердеть стремленьям.
Познание не может долго ждать.

Есть тайны в том, что очевидно глазу;
Загадки есть и глубоко внутри.
Пока не подступил к разгадкам разум,
Во все глаза на дивный мир смотри.

И если в суть вещей не можешь вникнуть,
Ищи повсюду в ликах красоту.
Когда-нибудь сумеешь ты воскликнуть:
«Я наконец обрёл свою мечту!»

Пускай ещё не солнечное утро;
Умей ценить неяркий лунный свет
Учись распоряжаться жизнью мудро.
Она одна, другой сегодня нет.

В твоей душе сражаются надежды
Со страхом оступиться на пути.
Джихадом самого себя утешь ты,
Или победу в смерти обрети.

*  *  *
Земной твой жребий рыцарями начат,
Твой род был крепок духом и сплочён.
Но время воинов прошло. Твоя задача —
Сражаться поэтическим мечом.

А ты свой дух на пустяки растратил,
Как и наследство предков, обнищал,
Мечтал разбогатеть…
Богатство, кстати,
Никто тебе в судьбе не обещал.

* * *
От прошлого не стану отрекаться,
Просил я у Творца не мудрости — богатства.
Теперь прошу грехи мне отпустить –
Все просьбы неуместные простить.

 

РАБИНДРАНАТ ТАГОР (1861– 1941)
Рабиндранат Тагор — наверное самый знаменитый поэт Индии, который был также ещё прозаиком, драматургом, художником, композитором. Много занимался общественной деятельностью. Его многосторонняя творческая работа была справедливо оценена на Западе: в 1913 году он стал первым человеком из Азии, удостоенным Нобелевской премии. Хотя он провёл в Англии немало лет и получил там признание, Тагор бы страстным борцом за независимость Индии от английского владычества. Принимал активное участие в формировании индийской образовательной системы, создал Всемирный индийский университет, а также Институт реконструкции сельского хозяйства. Его вклад в индийскую поэзию огромен, его «Жертвенные песнопения» («Гитанджали») изучаются во всём мире. В России это произведение выходило под редакцией Балтрушайтиса и Бунина, позднее стихи Тагора переводили Пастернак, Ахматова, Вероника Тушнова.

***
Жизнь моей жизни, я Твой целиком,
Стараюсь чистым быть душой и телом.
Придерживаю речи под замком,
Чтоб к высочайшим улететь Пределам.

А здесь я буду строго изгонять
Из собственной души и тень неправды,
Не сделаю формальными обряды,
Святую суть их буду выполнять.

В сердечном пребываешь Ты ковчеге,
Где вместе мы храним огонь Любви.
Я твёрдо помню наставления Твои —
Не уплывать в бесплодное кочевье

От маяка куда-то далеко.
Крепить Любовь становится легко.

***
Желаний моих рой разнообразен
И жалобен о них бывает крик.
Отказом лечишь недостойный разум,
Не жалуешь переизбыток книг.

Когда душа разлукой истомилась,
Даёшь Себя почуять иногда,
Дыханием оказываешь милость.
Хотя Твой лик не вижу никогда.

И эти мимолётные касанья
Дороже всех непрошенных даров.
Влияют на меня как приказанья
Покуда недоступных мне миров

Убрать из сердца сумрачные тени
Неправедных молитв и тяготений.

***
Признаюсь: украшательства боюсь.
Оно бы помешало сделать опыт
И омрачило творческий союз —
Поэту передать священный шёпот.

Стыжусь на ветер выпущенных строк.
Твоё в них эхо слышно еле-еле.
Часами бы сидел у царских ног,
Выслушивал мелодии Свирели.

Проста Она, предмет из тростника.
Но повторить не может их рука.

***
Опора — эти царственные стопы.
А их опора — спины бедноты.
Всю жизнь ищу таинственные тропы,
Где призрачный и близкий бродишь Ты.

Когда хочу склониться пред Тобою,
Не чувствую бездонной глубины
Высот и пропастей Твоих. Не скрою:
Они всегда поэту не видны.

Нет доступа к Тебе в моей гордыне,
Той, что в себе я не искоренил,
В сегодняшней бесчувственной пустыне
Мне часто просто не хватает сил.

Да, опереться я ещё не в силах
На самых обездоленных и сирых.

***
Та, что душе моей близка,
Жила в далёкой деревушке
Вблизи Джамуны* и леска,
Куда гоняли скот пастушки.
Мостки дубовые к воде
Вели и были слишком шатки,
Неугомонные в труде —
Скользили люди и лошадки.
Край открывался всем ветрам,
Душистым, благостным, усталым.
Стоял в деревне древний храм,
Покрытый мхом таким же старым.
Туда с подругою иногда
Мы заходили, трепет пряча.
…Стоит в глазах весна, вода,
Лесные ветры… Память зряча.
Я помню, женщины несли
На голове своей кувшины.
Зрачки хранили блеск весны
И отражали танец Шивы.
Порой пересекала вплавь
Моя подруга эти воды…
Незабываемая явь!
Невысыхающие годы!
Она в деревне на краю
Жила, и мало что сменилось.
Мечту нетленную мою
Хранит поныне Божья милость.
Крестьяне ждут на берегу
Через Джамуну переправы.
Забыть селенье не могу,
Его строенья, лица, нравы.
——————-
*Название деревушки в Бенгалии

 

АУРОБИНДО ГХОШ  (1872– 1950)
Крупнейший индийский философ, мудрец, йог, общественный деятель. Он известен как автор книг и трактатов духовного характера, описывающих путь самопознания и совершенствования, разработавший концепцию интегральной веданты и создавший ашрам в Пондишери. Кроме этого он всю жизнь сочинял стихи по преимуществу  религиозно-духовного содержания. Они были по достоинству оценены и у себя на родине, в Индии, где регулярно включаются в национальные антологии, и за рубежом.

***
Мир не делим на жертв и палачей.
Моря воды не утоляют жажды.
Привычен бег рассветов и ночей.
Всё, что случилось, было не однажды.

Когда, слова предсмертные сказав,
На сцене падает герой-любовник,
Его паденье чует только коврик,
Зато со страху обмирает зал.

За занавесом смена декораций.
Кого-то беспокоит — реквизит,
У критика — к чему ещё придраться.
Холодный ветер с улицы сквозит.

Смывает грим с лица актер бессменный.
Сильны ли, слушает, внизу аплодисменты?

 

МАХМУД ИКБАЛ (1873– 1938)
Икбал – крупнейший поэт, философ, религиозный деятель, политик, один из духовных отцов государства Пакистан. Учился в Англии. Писал очень глубокие стихи, снискавшие ему славу как на родине, так и на Западе.

Одиночество

Я к морю пришёл, обратился к волне:
«Зачем ты шумишь, побережье встречая?»
Вода ничего не ответила мне
В глубины ушла, очевидно, скучая.
Спросил у скалы: «Ну а ты почему,
Молчишь, не вникая в людские стенанья?»
Скала лишь прижалась к челу моему.
Вздохнула, оставив вопрос без вниманья.

К луне повернул я почтительный взгляд:
«Зачем ты так холодно светишь ночами,
Весь мир превращая в жасминовый сад?»
Та скрылась за облаком, не отвечая.

Вопросами стал теребить я Творца.
Всевышний ответил суждением резким:
«Ты можешь расспрашивать Жизнь без конца —
Ей ныне, увы, разговаривать не с кем».

Сущность красоты

Творцу Вселенной был вопрос от Красоты:
«Зачем меня столь хрупкой сделал Ты?»
Ответил: »Мир подобен странной галерее,
Картины в ней мелькают всё быстрее.
А всё недвижное, что быстро не растает,
Ценителям картин легко надоедает.
Уж так устроен человек-знаток.
Его вниманьем не владеет даже Бог.
И даже если Сотворю нетленным тело,
Раздастся хор: «Нам это надоело!»
Луна, услышав разговор, смутилась,
Куда-то в облака запропастилась.
Вечерние и утренние зори заскучали,
Цветы от рос набрались слёз печали.
Покинула весна цветущие луга,
И юность в старости увидела врага.

 

САРОДЖИНИ НАЙДУ (1879– 1949)
Самая, возможно, популярная на своей родине женщина-поэт, вошла в десятку величайших поэтов Индии за всю многовековую историю этой страны. Училась в Англии, а потом в Мадрасском университете. Одно время она возглавляла крупнейшую партию Индии – Индийский национальный конгресс, которая до сих пор является одной из двух ведущих партий Индии. Как поэт влила в национальную поэзию яркую европейскую струю. Как человек, сделалась ревностной поклонницей идей Махатмы Ганди. В Индии эти идеи называют «Сатьяграха» – «упорство в истине».

Сумерки в Хайдарабаде*

Струящийся закат издалека
Льёт на прохожих многоцветный ливень.
Бегущая от городских ворот река
Блестит на солнце, как слоновий бивень.

Взывает с минарета муэдзин,
Кокетливо с балконов дамы щурятся,
Выглядывают змеи из корзин,
Слоны неспешно шествуют по улице.

Толпу сопровождает барабан,
Гремят его могучие удары.
Курений поднимается туман,
В нём плещутся свирели и ситары.**

Процессия упёрлась в Чар-Минар,***
Беспомощно лучи по стенам тычутся.
Здесь ночь определила терминал,
Все краски растворила как владычица.
——————
*Хайдарабад – крупный индийский город в южной Индии, столица штата Андхра-Прадеш.
**Ситар – восточный музыкальный инструмент.
***Чар-Минар – важный архитектурно-исторический памятник в Хайдарабаде, «Мечеть Четырех минаретов». Наряду с Тадж Махалом одно из главных примечательных мест Индии.

Коль позовешь

Коль позовёшь — мгновенно появлюсь
Скорее ветра, молнии небесной.
Решением своим не похвалюсь —
Любви в словах невыносимо тесно.

Коль позовёшь — немедленно приду,
Покорнее пребуду нежной лани,
Добавлю счастья, уведу беду,
Утишу необузданность желаний.

Коль позовёшь — возникну как змея
При звуках флейты своего факира.
Твоя любовь и красота моя
Хранят живое будущее мира.

Дели вечером

«Аллах Акбар», — с мечети муэдзин
Вечернюю молитву запевает.
Под окнами ислама верный сын
Свой коврик постелить не забывает.

Из-за дубовых храмовых дверей
Доносятся»Ave Maria!» звуки.

То за дверьми приезжий иерей
Преподаёт азы святой науки.

«Ахура мазда!» — слышатся слова
Зороастрийской незнакомой мантры.
Дымятся факелы, кружится голова,
Её уносит воздух ароматный…

И, наконец, летит в последний миг
В густую синь вечернего тумана
К далёким звёздам запоздалый крик:
«О Рама-Рама-Рама-Нараяна!»*

 

ИНАЙЯТ ХАН (1882– 1927)
Хазрат Инайят Хан — выдающийся индийский поэт, музыкант, философ, суфийский теоретик и проповедник, распространявший суфизм в ряде западных стран, в США и в России, автор многих книг, посвященных суфизму. Владел, подобно Галибу, урду, но писал преимущественно на английском. Он происходил из семьи потомственных музыкантов. Придворными музыкантами были его дед и отец. Некоторое время состоял музыкантом при дворе одного индийского раджи и сам Инайят Хан. Кроме музыки, его с детства влекла поэзия и философия суфизма. 

Опора

Отправились мюршид с мюридом в горы
На поиски единственной опоры;

Изранив ноги, добрели до туч.
Нашли себе пещеру среди круч,

Там ели Богом посланную манну,
Спасали душу, повторяя мантру.

Так жили. И однажды молодой
Во сне увидел камень золотой.

Сон повторился. Камни золотые
Приснились, после — тучи дождевые,

Набитая монетами сума…
Мюрид тихонько стал сходить с ума.

«Мюршид, я превращаюсь в златомана!» —
Взмолился парень. —
«Выверни карманы».

Тот это сделал. Заблестел динар.
«Отправь его на дно ущелью в дар».

И хлынул ливень вместе с жёлтым градом,
И золотом земля покрылась рядом.

«Возьми же, сколько надобно душе».
Мюрид заплакал:
«Я насытился уже».

Согласие в споре

Индус с афганцем вспомнили Христа.
Заспорили о слове «доброта».

Что на санскрите означает «daya»,
Похоже по звучанию на «maya»*.

«Быть добрым — облегченье людям дать,
Мы хоть на миг перестаём страдать» —

Подвёл индус итог. Не возражал афганец
Признался даже оппоненту: «Каюсь,

Что спорил я с тобою, в общем, зря:
Тот тип, что христианского царя

Прикончил на кресте, был очень добрым —
Копьё вонзил в страдающие рёбра».
——————
* Maya— понятие, в восточной философии означающее иллюзию

Философский спор

Один философ суфия спросил:
«И жизнь, и смерть есть игры Высших Сил,

Не так ли?» — «Так». — Но что со мной случится,
Когда перешагну житейские границы?»

-«А хочешь ли ты смерти послужить?»
-«Не знаю». — «Расспроси её. Я собираюсь жить».

Из жизни поэта

Надев на плоть торговые вериги,
Саади продавал на рынке книги.

К нему явился некий покупатель:
«Есть новые стихи великого Саади?»

Поэт польщён был и смущён немало:
«Что в них тебя заинтересовало?»

Сказал читатель: «Парень пишет славно,
В стихах, как в жизни, — просто и забавно».

Поэт в восторге: «Я — простой шутник!»
Не стал брать денег за покупку книг.

 

ХАРИВАНШ РАЙ БАЧЧАН (1907– 2003)
Крупнейший индийский поэт и переводчик XX столетия. Индолог А.Н. Сенкевич писал о нём:«Х. Р. Баччан – фигура в современной литературе хинди в высшей степени репрезентативная. Человек разносторонних интересов и разнообразных дарований, он словно бы олицетворяет собой весь путь поэзии хинди за последние 50 лет — путь восхождения от религиозно-философской умозрительности к гражданской лирике. В известной степени его творчество — уникальное и уже ставшее классическим явление в современной литературе хинди». Преподавал литературу в университете Аллахабада. Активный пропагандист русской культуры: переводил Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, Блока, Есенина, Маяковского, выпустив на сборник русской поэзии, который назвал «64 русских стихотворения». И как литератор, и как крупный чиновник индийского МИДА он очень много сделал для того, чтобы хинди был признан официальным языком Индии.  

Жажда и сладость

Колодец однажды я встретил в пустыне
И жадно к воде долгожданной приник.
Ту встречу далёкую помню поныне
Божественным мне показался родник.

Тогда побродил по дорогам я местным.
И снова к тому же колодцу припал.
И друг обнаружил вода стала пресной,
Вкус сладости прежней растаял, пропал!

Да сладость скрывалась, мне стало ясней,
Не в водах колодца, а в жажде моей.

Разговор с судьбой (Благодарность)

Она мне шепчет: «Слёзы прекрати,
На жалобы напрасно сил не тратя.
Трудны для смертных все мои пути,
Жестоки повседневные объятья».

И я спасибо от души шепчу
Судьбы бесцеремонным поворотам.
Её суровым ласкам и заботам
Иного продолженья не ищу.

Она мне говорит: «Не жди пощады
И к милости моей не прибегай.
Не увеличивает наши силы рай
И расхолаживают щедрые награды».

Я всем её ударам приношу
Безмолвные свои благодаренья.
Поклоны шлю за свежие раненья
И благодарен заржавелому ножу.

Судьба меня в заоблачные дали
Влечёт своей бестрепетной рукой,
Мол, там отыщешь радость и покой,
Здесь человек не утолит печали.

Я соглашаюсь, прекращаю плач,
Не потому, что некуда деваться,
А эта жизнь — безжалостный палач…
За будущее счастье надо драться!

Хлеб поэзии

Поэзия!
Ты мне вручила хлеб.
Но небогатый, волею судеб.
За это я благодарю от всей души тебя и Бога!
Скажи,
Поможет ли написанное мной
В боях с врагом отчизне дорогой?
А чёрствый хлеб мои стихи помягче сделают немного?

Русская матрёшка

Я приобрёл в Москве матрёшку
Дабы родной украсить дом.
В ней разобрался понемножку —
Их оказалось семь числом.

Одна в другой. У самой малой
Спросил: «Ты знаешь, где живёшь?»
Она ответила устало:
«Повсюду видимость и ложь.

Суть отличается от формы,
Приходится нам прятать суть».
Я согласился — век проворный
Людей стремится обмануть.

И то сказать в юдоли тленной
Обман приходится терпеть.
Чтоб каждой маленькой вселенной
Свою в пространстве песню спеть.

Так существует Кали-юга,
Храня великих истин нить. —
«Читатель, — спрашиваю друга,
Ты сам-то Истину хранить

Готов подобно предкам -дедам
И жизнью Правду исповедать?»

И знаешь ли в скольких вселенных
Живешь ты вечно и нетленно?

 

СУБХАШ МУКПАДХЬЯЙ (1919 – 2003)
Как большинство индийских поэтов, Субхаш Мукхопадхьяй родился и вырос в Бенгалии, изучал философию в Шотландском церковном колледже в Калькутте. Рано стал известным. Его первый сборник стихов « Падатик» («Пешеход») ряд критиков считают вехой в развитии современной бенгальской поэзии.
Считается самым левым из крупных поэтов Индии ХХ века. Вступил в компартию этой  страны в начале 40-х годов, будучи
ещё студентом. Вышел из её рядов в 1982 г. Писал стихи, романы, публицистические статьи, сказки для детей, был редактором ведущего бенгальского журнала Parichay.

Сталинград
(Стихотворение написано в 1943 г.)

Грознее не бывало Курукшетры* —
Северо-запад запылал в огне.
Пахнули жаром дьявольские ветры,
Их пепел разлетелся по стране.

У стёкол окон опустели рамы,
Где высились дома – теперь стена.
На город опустилась лапа Ямы**
Сражается с ним целая страна.

Страшны орудий пламенные жерла,
Угрюмы танков хриплые плевки.
Но самая безжалостная жертва —
Когда в бою встречаются штыки.

Страна стальные обнажает зубы
Навстречу беспощадному врагу.
Не гасит также заводские трубы
На волжском непреклонном берегу.

Работают мальчишки и солдаты,
Сражаясь до конца за каждый дом.
Строения — и те в боях распяты.
Гремит над ними непрестанный гром.

Безусые уходят ввысь и в землю —
Без оговорок, золотая молодёжь.
Зловещего господства не приемлют.
Богатырей подобных где найдёшь!

Живые, раздвигая, трупов горы,
Нащупывают путь в горящей мгле.
Когда и где ещё подобный город
Существовал на выжженной земле?!

Чем души славных воинов согреты,
Воюющих в невиданном бою?
Они хранят не только честь свою —
Достоинство спасают всей планеты!

Отныне чужеземные останки
Святую землю будут удобрять,
Ржаветь в земле заносчивые танки
И вздрагивать любая злая рать.

Всем сердцем уповаем на Россию,
В ней видим исполнение судеб,
Бессмертие Земли, святую силу
И кровью обагрённый вечный хлеб.
—————————————————
*Букв. «поле Куру». Описанный в Бхагавадгите доисторический
Армагеддон.

Вечер в городе (На склоне дня)

Солнце над Гангой в огне перемен
Пролило в воду кровавые краски.
Сумрак надвинулся, как полисмен, —
В тёмном фургончике демон из сказки.

Добрые феи зажгли фонари,
Наглухо шторы спустили в квартире.
Злые — на землю легли до зари.
Там затаились в причудливом мире.

Сумрак прокрался в квартиру. Темно
Стало и тотчас пантерой бесшумной
Прыгнул на улицу через окно
В город ночной и немного безумный.

Ветер, опасливо руку лизнув,
Вихрем внезапно откуда-то грянул.
Чуть призадумался, быстро отпрянул.
Тоже к дороге прилёг и заснул.

 

АШОК ВАДЖПЕЙИ  (1941)
Ашок Ваджпейи — современный поэт Индии, пишущий на хинди, литературный критик, успешно совместивший занятие творчеством с административной работой в сфере культуры. Как государственный служащий занимал посты секретаря штата по культуре, а также председателя Национальной академии искусств Индии. Автор 23 книг, за которые он получил множество многих национальных премий. Помимо книг основал ряд учреждений культуры. Политически тяготел к программе Индийского национального конгресса. И его поэзию тоже перевели на ряд европейских языков. Помимо литературы, активно поддерживал ряд художников, был организатором Индийского павильона на выставке в Венецианском фестивале. Его называли «культурным крестоносцем», который упрямо проводит в жизнь свои проекты и поддерживает прежде всего  идейно близких ему художников.

Тайна

На восходе росинка блеснула в морозной траве.
Птица тёмным крылом белоснежную тучку
задела.
Одинокая мысль из каких-то краёв залетела
И кружится настырно в надменной моей голове.
По привычке считаю — такое бывает случайно,
Слишком уж очевидна любая великая тайна.

Ожидание

Оно не означает долгий мрак,
Рассеянный короткой вспышкой спички.
В нём, словно в междузвёздной перекличке
Мерцает смерти неизменный враг.
Оно не жжёт, не тлеет, не горит —
В нём дух бессмертия, его язык и ритм.

Новое стихосложение

Слово лепится к слову,
Как будто стесняясь симпатий,
Дух свободы стараясь
В скреплённых словах сохранить.
Подгореть не позволив
В жаровнях словесным «чопати»*
И новейших пословиц
Вводя популярную нить.
——————————————
*Старинное блюдо. Приготовленные на открытом огне и очень любимые в Индии хрустящие блины.