Стенограмма анонса 2025

Анонс (около)санскритских курсов 2025-2026
Стенограмма встречи Марциса Юрьевича Гасунса
со слушателями курсов Общества ревнителей санскрита
29 августа 2025 года

Добрый вечер! У нас, кажется, полная боевая готовность.
Есть ли какие-то вопросы перед тем, как я начну свой длинный рассказ? Что-то, что вы точно хотите узнать – вдруг я с этого могу, например, начать. У нас в презентации 70 слайдов, это будет головокружительно, ничего подобного вы не видели. Я тоже. Вот поэтому вопрос: может быть, вы что-то хотите сперва узнать? Потому что потом остановки не будет. Даже если выключат свет, я все равно продолжу.

Если что-то пойдет не так, пишите мне в Телеграме. Возможно, я не сразу, но прочитаю. А в остальном – сейчас начнутся наши путешествия.

Итак.
Добрый вечер, меня зовут Марцис Юрьевич. Я – кандидат филологических наук, 23 года занимаюсь санскритом, 18 лет преподаю санскрит. Но так случилось, что уже 20 лет я возглавляю Общество ревнителей санскрита. И если первые 15 лет единственным преподавателем был я, то теперь, к 20-летию общества, которое мы отмечали 15 июня 2025 года, мы подходим с тем, что у нас 17 преподавателей на сегодня. И надеюсь, что к весне или осени 26-го года у нас будет 20 преподавателей. 20 лет, 20 преподавателей.
Ну, что еще? Если вы не слышали о нас, то это означает, что вы живете в пещере (смеется), и если вы живете в пещере, то все равно мы вам ничем не поможем.

Основной источник сведений о санскрите в Рунете — это, конечно, Общество ревнителей санскрита. Мы отсканировали сотни разных книг, в основном на русском языке, английском, немецком. Мы их выкладываем. То есть, мы занимаемся не только онлайн-курсами, но и занимаемся просвещением.
Я занимаюсь изданием книг: издал около 17 книг по санскриту. В последнее время сосредоточился на издании книг по лингвистике – в частности, издании книг моего научного руководителя Андрея Анатольевича Зализняка. Мы готовим первый том двухтомника школьных лекций по лингвистике для детей. У нас весьма разнообразная деятельность: часть из этого разнообразия вы сейчас увидите.

Мне стало страшно, когда я представил себе человека, который попробует охватить то, что мы задумали осенью. То есть, осенью 25 года. За 20 лет – это впервые такой момент, когда все усвоить невозможно. То есть, вам придется что-то отпустить. Концентрация невероятная.

Когда я стал утром сегодня подсчитывать, а сколько же у нас кандидатов наук, я был удивлен, обнаружив, что у нас шесть кандидатов филологических наук. Более того, один доктор филологических наук.
Не то чтобы я этой табели о рангах особо придавал значение, но в рамках нашего Института исследования санскрита я считаю, что некая корреляция все же имеется, и это здоровые знаки того, что мы не чужды академической среды.
Для нас эта составляющая, исследовательская составляющая имеет значение. И мне хочется верить, что исследовательский наш стаж суммарный отражается и на каких-то педагогических моментах. Мне хочется в это верить.

Я хочу рассказать, чем мы будем заниматься в ближайший год. У нас обучение начинается 4 раза в году. Часть курсов начинается в сентябре, большая часть начинается в октябре, меньшая часть начинается в январе, что-то начинается в марте. И вот тем, кому еще не хватило мартовских, еще есть июль и август. То есть, четыре раза в году мы что-то начинаем. Чаще всего это что-то новое, но есть курсы повторяющиеся. Точнее, зарождается некоторая традиция.

Ну что же, пожалуй, раз вопросов у вас нету, начну показывать и рассказывать, что мы задумали. Если я останавливаюсь дольше минуты на одном слайде, вы меня гоните дальше, потому что иначе продлится два часа только первая часть. Я даже включу таймер и поставлю его на минуту.

Итак: видна ли вам моя презентация? Я включаю ее на полный режим. Как вы думаете, для чего Шиве столько рук? Какое прикладное значение, какой намек скрыт в этом многоручестве?
Я предполагаю, что это про то, что одновременно в сознании можно удерживать несколько параллельных потоков того, что происходит.
Человек до того, как он попадает к нам, в среднем может удерживать три-четыре вещи одновременно. К концу второго года мы предполагаем, что он может удерживать пять-шесть вещей одновременно в голове. То есть, он или сбегает от нас, потому что не может этого, или он остается – и, соответственно, развивается.

Что, где, когда. Итак, мы занимаемся организацией офлайн-деятельности по популяризации санскрита – в основном, в Москве. Но те, кто не в Москве, об этом даже и не подозревают, а следовательно, в первую очередь, мы, конечно, вам будем известны по онлайн-курсам санскрита в Рунете. Соответственно, все, что здесь будет происходить – это происходит под ярлыком Общества ревнителей санскрита с 2005 года.
И у нас получается четыре запуска. Осень — это основной запуск. Зимой, весной и летом все чуть скромнее.

Итак, обществу 20 лет. Но только с недавних пор мы начинаем такое формальное учреждение – Институт исследования санскрита. И нас, получается, 9 тысяч таких «больных на голову»: 2300 переписок было за последние три года только с учениками. И 105 тысяч сообщений. Соответственно, получается 9 тысяч участников. А много это или мало?
Первые 10 лет я работал на Общество, следующие 10 лет Общество начинает работать на меня.

Итак, 2300 переписок. Это суммарно – 105 тысяч сообщений. В основном они распределены по четырем месяцам набора групп. И на сайте samskrtam.ru за год было 74 тысячи посетителей.

Я, как старец, могу вам поведать, что за последние 20 лет происходило в стране. Некоторых моих учеников еще не было, они еще не родились на свет, они в детский сад еще не ходили, а я уже знаю, что было.
Так вот, все кардинально поменялось. В 2005 году не то, что Рунета толком еще не было, интернета не было – и, соответственно, все то, что сейчас достается, в частности, оцифрованные словари, ничего этого, конечно, не было.
И вот я, как отец-основоположник стоял у истока всего этого и свидетельствую вам, что вот то изобилие, которое сейчас, наступило не сразу.

В чем наша отличительная особенность? Общество ревнителей санскрита – это классическое востоковедное образование. Суммарный педагогический стаж – 256 лет. Суммарный срок, исчисляемый годами, в осанскричении, то есть, в осанскричевлении – 358 лет.
То есть, вы по отдельности, даже если будете жить много жизней подряд, не сможете набрать тот опыт самостоятельно, который предлагается здесь и сейчас.

Когда вы обращаетесь к нам, вы разговариваете не со мной, скорее всего. Вы разговариваете с теми людьми, которые находятся в тылу. А тыл у нас вырос за последний год. Только в Отделе заботы девять человек.
В основном на сообщения отвечают 4 человека, и вы не всегда можете представлять себе, кто именно вам отвечает. Но если вы обратите внимание на смайлики в начале сообщений, которые вам приходят, то у вас есть хотя бы шанс догадаться, кто именно вам отвечает. Если сообщения короткие, смайликов нет, и они борзые – отвечаю я. Соответственно, если есть смайлики, то отвечают девушки, и все будет вежливо и чинно. Когда плохо, иногда еще подключается Ваня. То есть, 6 человек стабильно отвечают в нашем Отделе заботы.

И что мы принципиально в этом году делаем впервые – я попытался охарактеризовать методику преподавания. Раз мы – институт, значит,должна быть какая-то методика. И, получается, ее можно условно перевести как уровневую модель учебных траекторий. И, соответственно, в каждом курсе я пытался задать некую траекторию. То есть, не каждый курс доступен каждому: есть минимум, оптимум и максимум. То есть – есть вход, погружение и вот уже такая как бы глубина.
Какие-то курсы – с них можно начать, какие-то курсы – можно идти параллельно, а какие-то уже доступны только после двух или четырех лет обучения.

Насчет оплаты. Большинство курсов платные. У нас есть и бесплатные курсы. Они завязаны на ботах ВКонтакте, и мы сделали уже бот для Телеграм. Бесплатные курсы у нас получаются без особой обратной связи.
Бесплатный у нас устный курс по санскриту с Радхой Блиндерман. Он доступен в записи и – не получилось в этом году, но, возможно, в следующем, в 26-м году летом мы сможем повторить Шанкара Рамой. То есть, это опять же будет бесплатный курс устного санскрита.

Если речь про основные курсы, они считаются блоками. Обычно курс – это три, а чаще четыре блока, значит, один блок – это четыре занятия.
И так получается: вход, освоение и углубление. То есть, все курсы можно разделить на три группы.

Впервые в этом году мы начинаем преподавать не только санскрит. В этом году мы начнем хинди. Я допускаю, что в следующем году осенью мы начнем бенгальский. И не исключаю, что начнем и пали. Возможно, даже тибетский. Но это все будет 26-м году, а пока, помимо санскрита, мы начинаем хинди.

Начиная с этого года не все санскритские курсы буду успевать вести я сам. Соответственно, по мере необходимости я рассчитываю, что я смогу привлекать Ольгу Литвиненко или, если потребуется, нашу Елену Трефилову.

Есть, есть несколько траекторий входа. Не обязательно начинать с грамматики – но это один из возможных сценариев.
Есть более продвинутые курсы, например, курс синтаксиса, который идет по воскресеньям. Там без каких-то, хотя бы половинчатых знаний грамматики делать нечего. А Зализняк – это уже самый сложный уровень санскритской грамматики. Там предполагается, что вы хотя бы два года что-то пытались делать, ну или хотя бы год.
И есть совсем нетребовательные курсы.

Наш самый популярный курс, на котором у нас было 222 участника весной 25-го года – это курс Андрея Парибка. Курс, который заведомо без повтора. То есть, если в некоторых курсах (в некоторых небесконечных курсах) можно предположить повтор, то в случае курса Парибка повтор точно не предполагается. И у нас будет вторая часть этого курса 4 октября: четыре месяца. Это наш самый популярный курс. Самый главный, наверное, курс помимо грамматики.

Ну и, помимо хинди, Екатерина Костина будет вести «Мегхадуту». Это кавья,это уже не первый и не второй курс на Востфаке. Следовательно, это уже требует, конечно, годы подготовки.

Мы задаем некий стандарт, то есть, на нас равняются другие, и мы продолжаем использовать свои компьютерные навыки. В связи с тем, что лично я занимаюсь компьютерной лингвистикой, я стараюсь делать так, чтобы в технологическом плане мы были далеко впереди планеты всей. Соответственно, все наши занятия имеют тайм-коды, а те, которые наиболее, вероятно, интересные, имеют еще и стенограммы.
Презентация будет доступна всем. Вы сможете посмотреть беседы с преподавателями, и в течение ближайшего года, надеюсь, я смогу этот список пополнить беседами с теми преподавателями, с которыми я за 20 лет еще не побеседовал – и мы донарежем фрагменты тех занятий, которые еще здесь недоступны. Но половина доступна для ознакомления.

У нас были вводные занятия в 2024 году, например, осенью – они тоже доступны. И так как какие-то из курсов повторяются, вы можете познакомиться с преподавателями. Я считаю, что необходимо выбирать курсы не по названиям или даже не столько по интересам, а насколько откликается сам преподаватель. Эта возможность заучного знакомства с преподавателем – это то, с чего я, пожалуй, бы начал.

Базовый курс грамматики веду я. Веду его достаточно давно. Вот учебник, он рассчитан на два года. И по мере набора групп мы начнем уже в сентябре вести грамматику санскрита – а предполагается 6 новых групп. Понедельник, 8 вечера; вторник, 9 утра; среда, 9 утра; четверг, 19.30; суббота, 9 утра; воскресенье, 14.00.
Не все эти группы начнутся одновременно, они будут начинаться по мере набора. Если не начнутся в сентябре, они могут начаться в октябре. Если они не начнутся в октябре, они начнутся в январе. Если не в январе, то в июле. Других вариантов нет.
Вот, собственно, задана сетка для новых групп по деванагари.

С деванагари освоение письменности длится два месяца. Закончили двухмесячные курсы освоения письменности – начинаем, то есть, продолжаем двухлетний курс погружения. В том виде, как это погружение было на филологическом факультете МГУ, то есть, полноценный университетский курс.

Как я уже сказал, впервые не все занятия по грамматике буду вести я сам: часть – да, часть – нет. Соответственно, есть те группы, которые продолжаются, которые я веду – понедельник, 20.00; вторник, 9 утра; вторник, 13.00;, суббота, 6.30; суббота, 9.00; суббота, 17.00. Это старые группы, которые, вероятно, продолжаются. То есть, это разные стадии прохождения учебника Кочергиной: где-то самое начало, где-то уже ближе к середине.
Те группы, которые буду вести не я лично, будут дешевле. Группы, которые я веду, каждый блок будет стоить 8000 рублей – для тех, кто будет начинать сейчас с нуля, с начала.

Грамматика хинди у нас впервые. Екатерина Александровна может вести занятия по вечерам, вероятное время – 17.30. День – не обязательно среда, но как некая вероятность.
Екатерина Александровна преподает по методике Санкт-Петербургского государственного университета, по программе, которую она сама же и разработала, по учебнику, который является на сегодня наиболее широко доступным в России. Если вы пойдете в книжный магазин, то книга «Хинди», которую вы сможете купить, это книга под авторством Екатерины Костиной.

Помимо хинди, как я уже сказал, будет факультативный курс по Калидасе. У нас прежде курсов по кавье не было, это новшество. Этот курс будет, как и большинство факультативов, дешевле. То есть, грамматика – дороже, факультативы – дешевле. И это будет именно практикум. То есть – то, как на Востфаке в Петербурге последние 150 лет проходит санскрит. На Востфаке, замечу, есть еще и госэкзамены по санскриту. То есть – это то, как готовят индологов, профессиональных индологов.

Помимо курса санскритского синтаксиса, который продолжается уже четвертый год, мы запускаем новый факультатив с Эдгаром Лейтаном. Эстонский флаг на этом анонсе означает не то, что мы будем изучать эстонский язык, а то, что будем продвигаться очень медленно, очень медленно и много-много лет.
Эдгар уже четыре раза проходил, прорабатывал в течение последних 8 лет «Йога-Васиштху», но впервые это будут именно групповые занятия. До этого всегда были частные занятия или мини-группы.
Это будет такой читальный кружок. Мы начнем с первой главы, с рамочной конструкции, то есть, с самого начала. С самого начала – а это огромное произведение. Это будет медленно и печально.

Когда я изначально весной 2025 года запускал курс «Ликбез по астрономии», я думал, нас будет пятеро, включая меня. Когда нас набралось 103 человека, я был приятно удивлен. И, соответственно, этой осенью мы продолжаем четырехмесячный курс Владимира Леонченко.
Этот курс изначально был рассчитан для того, чтобы он оставался доступным. Это один из наших самых дешевых курсов, каким, собственно, он и остается.

Курсы бывают двух видов: с домашкой и без домашки. И это – один из тех хороших курсов. А хороший курс равно – без домашки. То есть, тут можно просто прийти и послушать сказки.
В частности, например, что мне нравится в занятиях Владимира – он толкует терминологию, то есть джйотишевскую терминологию, показывает словообразование, показывает этимологию, в первую очередь – нерукту, то есть, семантические этимологии, как они были известны в Древней Индии испокон тысячелетий.

Четвертый год я уже веду «1000 имен Вишну». До этого у нас был курс «100 имен Шивы», и вот разбор ста имен Шивы длился некоторое количество лет, я уже не помню сколько. Но вот в скором времени, 16 сентября, мы начнем рецитировать 108 имен Шивы.

А вот до этого, много лет тому назад, за одно двухчасовое занятие мы успевали разобрать 5 имен Шивы. И вот в том же формате мы продолжаем разбирать имена Вишну, но уже не 100, а 1000. И мне кажется, еще потребуется два года, чтобы закончить.

Это для тех, кому интересны мифология, древнеиндийская мифология, этимология, словообразование, в первую очередь. Это такая мини-группа у нас, пять человек. И вот получается, по субботам, в 8 вечера, вот уже пятый год, мы разобрали 800 имен. Еще осталось, кажется, 200.

Помимо учебника Кочергиной, который в Москве считается основным учебником, есть другой источник радости. Это – руководство Бюлера. Это тоже на два года, и основная его фишка – это перевод с русского на санскрит.

Учебник Кочергиной – он толстый, но относительно простой. В нем есть свои недостатки, свои непоследовательности, но вместе с преподавателем это не так страшно. А вот руководство Бюлера – оно меньше страниц занимает, но дается более болезненно, что ли. То есть, это все та же грамматика, но с каким-то количеством исключений. И вот эти исключения описаны не всегда так системно, как хотелось бы. То есть, это уже для тех, кто обладает некоторой степенью мазохизма.

То есть, если Кочергина – это для неопытных, то Бюллер – это для тех, кто хотя бы немного хочет сделать себе больно. Приятно получится там не сразу. И вот, собственно, такая группа начинается раз два года – и в октябре как раз начнется курс для очередной группы. Еще окончательно непонятно, будет ли это будний или выходной день Предполагается, что Бюлера можно начинать и ничего не зная, но я обычно начинаю после Кочергиной.

Впрочем, Бюлера можно начинать и без Кочергиной. Ну и в Петербурге, например, вообще не признают Кочергину, поэтому они только по одному Бюлеру и занимаются. Но на том же Востфаке они занимаются Бюлером каждый день. То есть, пять дней в неделю, каждый день они занимаются только Бюлером – и то на это у них уходит несколько лет.
То есть, разные подходы. Мой подход, он более мягкий, более гуманный. В общем, начинаем с Кочергиной и продолжаем с Бюлером.

Далее начинаются факультативы.

Уже второй год идет «Введение Бхагавадгиту». Иван Толчельников – наш самый молодой преподаватель, ему 22 года. Это, возможно, мой самый способный ученик. Нашему, получается, самому молодому преподавателю – 22 и нашему самому опытному, самому известному преподавателю, Андрею Всеволодовичу Парибку – 72, кажется. Вот у нас такой разбег.

Собственно, «Гита» – это тоже для тех, кто хочет послушать. Формат за два года менялся. Это были и просто лекции, потом это переросло в семинар. Он у нас традиционно походит по пятницам в 8 вечера, и это из, опять же, дешевых курсов. Если вы хотите просто начать погружение в древнеиндийскую философию, добро пожаловать: курс продолжается, «Гиты» хватит еще на несколько лет.

Помимо курса, который продолжается, то есть курса «Бхагавад Гиты», запускаем новый курс «Ликбез по Веданте», который в лучшем случае повторится осенью 2026 года, а то и осенью 2027 года. Такие курсы постоянно не идут.
Если вам близок Шанкар и компания, то – добро пожаловать на курс, который будет по четвергам, вероятно, в 18 вечера.

Но, как это обычно бывает с курсами Вани, спрос на них достаточно большой, поэтому, например, бывает и до пяти одновременно потоков в разное время, в разные дни. То есть, от одного-двух до пяти параллельно идущих потоков. Поэтому не цепляйтесь ни за время, ни за дни. Вопрос в том, интересна ли вам эта тема – вот что имеет значение.
По каждому курсу мы постепенно опубликуем страничку на сайте, где будет выложен анонс, видео-анонс, обращение преподавателя и примерный учебный план. План по этим занятиям уже расписан.

Из серии «для мазохистов» у нас подготовлен третий курс Андрея Клебанова.
Андрей Клебанов у нас уже дважды вел курс по Восьмикнижию – и это третий подход. Каждый раз у нас разная тема, и в этот раз мы поговорим про глубинные разные структуры, и как они отражаются на поверхности языка. Это для тех, кто уже что-то видел, и которых такая вот махина, как книга, которую я удерживаю в руке, сразу не пугает.

Тут можно прочитать страшную фамилию Панини и, соответственно, вот эти 16 занятий – это будет продолжение, и отныне каждый год мы будем углублять это направление, и Андрей будет вести курсы не только по Панини, но и вообще. Весной, в частности, 2026 года – курс по лингво-философии Древней Индии. Поэтому с Андреем у нас намечен план на ближайшие три года.

Андрей изначально из Москвы, но преподавал санскрит долгие годы в Японии, а теперь преподает санскрит в Вене, в Венском университете, с которым нас много что связывает. Я считаю, что в некотором роде наш институт является виртуальным отражением того изобилия, которое 20 лет тому назад было в Венском университете. То есть, 20 лет назад очно по 3-4 студента проходили там разные курсы.

Теперь этого изобилия там нет. Это изобилие теперь есть у нас. Уже не очно, а заочно, то есть, в сети. И мини-групп по 4 человека у нас почти не бывает. То есть, это в несколько десятков раз больше. Но не шире пока в плане обилия курсов. А вот в плане посетителей мы многократно превосходим количество студентов во всех учебных учреждениях, Западной Европы вместе взятых.

Потому что в университетах курс – это 4, 5, 2 человека, 10 человек – это уже много. То есть, как у нас, например, на той же астрономии, когда у нас в Zoom-e одновременно 60 человек, такого в университетах на индологических направлениях, конечно, никогда очно не бывает.

Соответственно, это должен быть некий интерес к вьякаране, в случае Клебанова. Интерес не просто к грамматике, а к автохтонной традиции грамматики. Стрим будет в феврале 26-го, а сами занятия начнутся 6 октября 25-го. Получается, беседа ознакомительная будет позже, чем сам поток. Поток уже невозможно остановить, а беседу еще можно перенести.
(Ремарка: Вы можете прийти на водные занятия 6 октября).

У нас есть и фрагменты тех занятий, которые были прежде, чтобы вы понимали головокружительность и головоломность этого курса по аналогии с тем, что было раньше. У нас есть видеофрагменты – добро пожаловать, они доступны всем. Просто нужно знать, куда зайти, в какой плейлист (у нас их теперь развелось много).

Впервые Максим Леонов, переводчик «Рамаяны», читает целостный курс. И впервые в Обществе ревнителей санскрита у нас есть курс по литературе. В основном все у нас про лингвистику или философию, а литература до этого была как бы в зачаточном состоянии.
То есть, мы занимались, например, аланкарами с Ушей. У нас был четырехмесячный курс, но это не регулярно, и было как некое вкрапление.

Так вот, отныне у нас будут курсы по литературе, и их будет вести Максим. Это будет такой рамочный курс, а потом мы будем его развивать. Подблоки мы потом будем отдельно выносить и развивать. Например, будет курс по ведийской литературе. Сейчас это просто небольшой объем в рамках курса индийской литературы, а потом мы будем брать какие-то отдельные интересные направления и, соответственно, будет курс по индийской эротике весной, а потом осенью 26-го года будет ведийская литература.

Будем развивать вот это направление – у нас есть отдельная страничка уже на сайте со всеми подробностями и с подробным планом занятий. И это – чисто лекции послушать, делать ничего не надо. Это мой любимый формат курсов, когда ничего не надо делать. Можешь приходить, можешь не приходить, а все равно делать ничего не надо.

Далее. Мы продолжаем читать «Сказания о Савитри», и это длится уже второй год. И в этом году я переиздал перевод Смирнова «Сказание о Нале» и «Супружеская верность» в рамках серии «Махабхарата в переводах Бориса Леонидовича Смирнова». То есть, вот то, что он издал 70 лет тому назад, мы переиздали.
Но мы и продолжаем, соответственно: все то же самое, что он когда-то переводил, мы переводим в рамках такого читального кружка. Мы за два часа в воскресенье утром успеваем пройти две, три, редко четыре, максимум пять шлок за раз. То есть, нам еще хватит на несколько лет одного только «Сказания о Савитри».

Это то, с чего с 1818 года в Европе начинают более углубленное изучение санскрита. Такой стандартный набор текстов, учрежденный Боппом, основоположником сравнительно-исторического языкознания. Моя специализация – это сравнительно-историческое языкознание в Институте языкознания РАН.

Вот уже пятый год продолжается синтаксис санскрита. Ничего подобного нет в мире, не только на русском языке, Мы готовим конспект по самасам, но я боюсь, что нам придется отложить его еще на год, потому что количество курсов, которые необходимо запустить, плохо влияет на количество издаваемых мною книг.
То есть, можно или издавать книги – но это не приносит. Ничего, кроме удовольствия. А можно запускать курсы: это приносит и удовольствие, и дает возможность заниматься еще какими-то другими делами.

Вот уже пятый год продолжается «Рамаяна». Мы переводим фрагменты из «Сундара-канды». «Сундара-канда» – пятая книга «Рамаяны», на русском языке еще опубликована не была. У меня есть задумка опубликовать первый полный русский перевод «Рамаяны». И надеюсь, что в течение следующих 10-15-20 лет мне удастся эту задумку воплотить и в бумаге напечатать 7 томов «Рамаяны».

Ну вот, как бы в рамках этого «подогрева» и взращивания специалистов-исследователей,у нас проходит воскресный курс. Это гибрид. Половина – занятия теорией, половина – это семинар, то есть, переводим «Рамаяну», главы пятой книги.

Ну и, как я уже сказал, наш самый востребованный курс, но и возможно один из самых требовательных курсов к слушателям, это курс Андрея Всеволодовича Парибка. Потребовалось 20 лет, чтобы он согласился. И надеюсь, что в ближайшие годы, если мы к февралю закончим разбор «Йога-сутр», то весной, я надеюсь, что Андрей Всеволодович начнет курс по ньяе, то есть, по буддийской логике. Это курс, который обычно он читает в рамках РУДН и который который раньше читал в рамках философского факультета Санкт-Петербургского университета.

«Йога-сутры» Патанджали – мы остановились в середине третьей главы, и вот эти 16 занятий, 4 блока, будем продолжать то, что мы начали. Предполагается, что все-таки вы знаете то, что было прежде. Если нет, будет больно, но не мучительно, будет просто больно, это возможно. Повтора этого курса не будет и он имеет ограниченный срок годности.
Если остальные наши курсы доступны до тех пор, пока цунами не смоет сервера в Южной Флориде, то этот курс – он, как тыква, через какое-то время просто исчезнет и перестанет быть доступным. В отличие от всех остальных, которые доступны до тех пор, пока цунами не смоет сервера.

Это наш самый дорогой курс, так же, как и грамматика, которую я буду вести.

Но у нас есть программа лояльности. Это означает, что те, кто ходил уже на него раньше, имеют преференции. А те, кто является студентами нашего института, имеют еще более значительные преференции. И, собственно, то, что было, будет сохранено.
Соответственно, с нами выгодно иметь дело, потому что какие-то курсы, которые постепенно будут дорожать, они будут дорожать только для тех, кто вновь к нам пришли. А для тех, кто уже занимается определенное время, условия будут значительно более интересны.
Курс лекционный, соответственно, без домашки.

Оказалось, что лингвистика может быть интересна. Когда мы начинали прошлой осенью курс «Ликбез по лингвистике», я думал, что на восьмом занятии люди сломаются, сломается и преподаватель, и мы спокойно разойдемся по домам.
Когда весной 25-го года мне пришлось принудительно выгонять из класса учеников и преподавателей, я понял, что в принципе этот курс имеет право на жизнь, и мы можем его даже повторить.

То есть, у нас будет некая матрешка, которая называется «Ликбез по лингвистике», и в рамках этого общего ярлыка будет несколько подкурсов.
Будет само введение, которое так и будет называться – «Ликбез по лингвистике». Будет отдельно спецкурс по нефинитным формам. И отдельно будет курс по падежам в санскрите.
Получается, если я сейчас не наврал, то у нас будет три подкурса в рамках вот такого общего названия «Ликбез по лингвистике». Тоже никакой домашки.

Соответственно, если вы не можете отличить склонение от спряжения, глагол от имени существительного – добро пожаловать! Или – во время учебного года на курс «Ликбез по лингвистике», или летом, в июле и августе, на санскритскую продленку.
Предполагается, что к концу этого курса вы сможете отличить глагол от существительного и даже что-то сделать с этим всем багажом. Да, Лена?
– Да. У всех, кто ходил, у всех получилось.
– Они уже перестали склонять глаголы и перестали спрягать имена существительные.
– И даже научились строить синтаксические деревья.

– Вот за это я отдельно ценю курс Елены. И я вам скажу, я сам хожу на этот курс. И я сам вместе с Еленой учусь рисовать эти деревья. Потому что чем бесценна Елена? Она 20 лет занималась одним таким занудством как рисование синтаксических деревьев. И может научить нас, как понять структуру предложения. То есть, не пытаться переводить падежи, потому что получается хрень – а понять сперва структуру. А, поняв, наглядно представить структуру, и уже перевести одну структуру на другую структуру.
Да, Елена? Правильно я выразился?
– Да-да, все правильно. Наконец-то!

– Для тех, кто любит хардкор, у нас будет «Углубленная морфология по Зализняку». Этот курс будет уже в третий раз. Этот курс предполагает, что вы хотя бы раз видели, как выглядит «Грамматический очерк санскрита» – это самое совершенное описание санскрита на русском языке, это вузовский уровень. Но вузовский уровень требует некоторой подготовки. То есть, не каждый студент филфака, даже МГУшного, сможет понять, что делает Зализняк.

Это такой курс – крепкий орешек. Это интересно, потому что на самом деле тут даются именно упражнения для закрепления базовых навыков. Это не какая-то теория, которую, понятное дело, вы через неделю забываете. Вам дается небольшой набор упражнений, часть из которых вы можете даже факультативно взять домой. И вы, например, проходите какие-то гунации, вридхизации – и смотрите, как это все работает на конкретных глагольных корнях.

То есть, это такой углубленный курс. С этого начать нельзя, но если вам уже понравилась грамматика и вы чувствуете, что неделя без домашки — это зря прожитая неделя, то вот курс Вани можно рассмотреть. То есть, в общем, еще одна опция для мазохиста.

Для тех, кто не про боль, а про красивую рецитацию, про мантры, про все духовное, про все хорошее против всего плохого – приходите во вторник или в субботу. У нас будут две параллельные группы «108 имен Шивы».

Как я уже говорил, большая часть курсов не повторяется. Соответственно, этот курс будет впервые. «108 имен Шивы», которые были прежде, это был разбор значений имен. А сейчас будет просто рецитация. И этим занимается наш преподаватель Уша Санка, которая преподает уже 22 года. Санскрит изучает 34 года, и первым преподавателем был ее отец. То есть, она потомственный санскритолог.

И, соответственно, вот курсы напевного санскрита. Рецитация. Идет уже четвертый год, и их ведет соведущая Оксана Горностаева, у которой за спиной несколько консерваторий, и она делает английскую речь Уши доступной на русском языке. Большинство курсов рецитации посещаю и я. И, соответственно, какую-то колкую реплику вы можете поймать и от меня.

Помимо «108 имен», в тот же вторник, только в 10 утра по московскому времени (у нас все курсы объявляются по московскому времени), начнется «Воспевание наставника», то есть, «Гуру стотра».

И это, соответственно, продлится 4 месяца, то есть, до конца этого года. Мы это должны успеть. И после каждых двух курсов у нас бывает еще и зачет. Зачет – по желанию. У нас есть приглашенный индийский экзаменатор. И по всей строгости индийской системы вы можете, при желании, пройти зачет.

В следующем, 26-м году, мы будем запускать курсы рецитации «Бхагавадгиты». У нас будет 4 курса по рецитации «Бхагавадгиты» от Уши. Получается, по пятницам в 8 вечера мы разбираем, что же там написано и что это все означает. И, в общем, в разное время, в разные дни у нас будут курсы именно по рецитации «Бхагавадгиты». Более 60 шлок мы намерены пройти за 26-й год.

По воскресеньям в 10 утра будет «Гимн Кали». Это опять же будет впервые, но это будет только по воскресеньям. Вероятно, если мы снова наберем достаточно много участников, то первая группа – полтора часа, это будет с 10, допустим, до 11.30. А потом будет, допустим, 10-20 минут перерыв, и потом следующая группа снова полтора часа. То есть, до обеда, в воскресенье мы занимаемся, это наша основная группа по рецитации.

Уже второй год продолжается курс по «Аштанга Хридая Самхите».
Владимир Дружинин переводит один из трех основных перевеисточников по аюреведе, и ему потребуется еще 360 лет, чтобы закончить весь перевод этого трактата, поэтому в ближайшие 400 лет мы вряд ли этого дождемся, поэтому приходите на занятия по вторникам в 10 утра, если хотите услышать, хотя бы, до чего мы дошли в седьмой главе первой книги одного из главных трактатов по аюрведе.
Владимир сам преподает в медицинском университете в Новосибирске, работает с медиками, он теоретик, он не практик аюрведы.

У нас, в частности, курс – то, что было в предыдущих 70 сериях, вот эта цифра, собственно, «часть 80», это означает, что уже было 80 частей, и у нас остались тайм-коды по каждой из этих частей, и вы можете посмотреть, о чем же мы говорили в предыдущих сериях и понять, подходит вам это или нет.
Знятие длится полтора часа, и вот они проходят по вторникам в 10 утра, а последние два месяца это проходило в среду 10 утра. В общем, обычно это будни 10 утра.

Владимир Дружинин является самым известным учеником Эдгара Лейтана, который у нас ведет синтаксис санскрита и с которым мы начнем вести «Йога-Васиштху».

У нас тут уже есть некая преемственность, и это далеко не единственный такой случай. Потому что, например, Максим Ворошилов, который будет вести у нас «Кашмирский шиваизм», является учеником Андрея Парибка. Когда Максим обучался на Востфаке, Парибок вел на философском факультете курсы, которые посещал – теперь уже преподаватель Максим Ворошилов. О нем на Руси мало кто знает и, надеюсь, что это досадное недоразумение нам удастся исправить. Потому что Максим Ворошилов будет вести не только «Кашмирский шиваизм». Допускаю, что в дальнейшем мы дойдем еще и до «Камасутры».

Это будет, опять же, без домашки и предполагается, что это будет не по вечерам – потому что в Таиланде вечер нам недоступен, и мы предполагаем, что этот курс будет идти в будний день. Но, опять же, исходя из пожеланий трудящихся курс может быть перенесен на другое время или он может раздвоиться. Поэтому единственное наше ограничение, что он точно не будет идти по вечерам.

Владимир Емельянов, вероятно, весной начнет вести курс «Восточные календари». Этот курс будет из 16 занятий.
Одно занятие в том духе, в котором будет весь курс, у нас уже прошло в рамках курса «Астрономия для астрологов». Это единственный наш не-санскритолог, но если интересны истоки джйотиша, если интересы история науки и происхождение астрологии и астрономии, то ничего подобного не читалось. Единственное, что доступно тем, кто интересуется этой темой, это толстенная книга Емельянова, называется «Календарные праздники Древнего Востока. Исследования и тексты».

А вот курса по восточным календарям прежде никогда не было – и это будет курс на основе этого исследования. Как и Екатерина Костина, долгие годы Владимир Емельянов преподает в Санкт-Петербургском университете.
Это – весна 26-го года. Цена пока умозрительно-предварительная, возможны дальнейшие уточнения.

В этом году, летом, уже второй раз, второй год подряд мы вели «Санскрит для детей». Sanskrit intensive, который длился два месяца, 16 часовых занятий. И в этом году у нас было 4 ученика, которые 6 сентября в 12.00 сделают показательное выступление и я приму у них зачет. Они за лето выучились на деванагари читать, они выучили наизусть алфавит, разные шлоки, и все это обилие они будут показывать.

Возможно, у нас получится запустить постоянный курс детского санскрита, который будет проходить не только в летние месяцы, но и в виде такого ненапряжного курса по часу в неделю в течение учебного года. Так вот, в общем, «Санскрит для детей» мы теперь будем повторять летом 26-го года. В июле и в августе в третий раз, возможно, получится также запустить постоянный курс детского санскрита.

Ольга Литвиненко, моя ученица, которая много лет уже занимается каллиграфией – занимается каллиграфией серьезно, что вы увидите позже. Весной 26-го года мы снова запустим курс из 8 занятий, посвященный каллиграфии деванагари.

Тот, кто умеет писать на деванагари, пусть он и дважды профессор, он не умеет писать каллиграфически. Вот я вам покажу одно из перьев. Такое вот металлическое перо – и с помощью чернил можно писать, как в средневековых индийских рукописях. Это отдельный навык. Это жутко интересно.

Мы обучались у индийского наставника Ачьюта Палава, который в этом году получил высочайшую награду Индийской Республики, Падма Шри. Мы учились в 2022 году, у нас было два курса у Ачьюта Палава. Мы вели курсы очно в ЦВЛ РГБ, то есть, в Ленинке. В самой крупной российской библиотеке мы вели очные курсы. А вот теперь, весной 2026 года, мы снова будем вести заочный онлайн-курс по каллиграфии. Этого не было три года.

«Санскрит для детей» планируем проводить каждое лето отныне, заложив такую добрую традицию. В этом году впервые – обычно продленку летом вел я сам – в этом году впервые продленку вела Елена. Получается, она во время учебного года ведет «Ликбез по лингвистике», а летом… Можно ли сказать, Лена, что то же самое, только вид сбоку? Или это совсем другой жанр? То, что происходит в рамках продленки?

– Нет-нет, это совсем другой жанр. Это все-таки санскрит.

– То есть, лингвистика – она просто лингвистика, с элементами вкрапления привязки к санскриту, а продленка – чисто санскрит.

– Продленка – чисто санскрит. Нежно!

– Нежно… В чем особенность продленки?

– Это такой мини-курс. Вот в этом году летом получился мини-курс по падежам. Мы постарались, не совсем уложились, но мы постарались рассмотреть все падежи, склонения на гласную. И нам понадобится еще один месяц, чтобы еще два падежа рассмотреть. Но для тех, кто будет продолжать Бюлера, кто Бюлера возьмет в октябре, это будет большое облегчение. У них уже устоявшиеся навыки определения падежей по морфологическим формам, по окончаниям. Люди говорили, что это сильно облегчает работу с текстом.

– То есть, получается, не то чтобы там все какое-то новое, но это такой практикум, именно отдельно по падежам.

– Получилось – по падежам. И это как раз другой взгляд на падежи, потому что в обычном курсе падежи сдаются все сразу, а потом и рассматривается отдельно каждое склонение. А мы сделали наоборот. Падежи по раздельности рассматривали, но при этом в каждом падеже у нас были все типы склонения на гласную.

– Соответственно, мы исходим из того, что летом 2026 года мы это повторим. Это такой чисто летний курс, когда основные курсы уходят на летние каникулы.

Осенью 26-го года мы повторим наш курс «Традиции толкования Упанишад», который пользовался спросом, и у нас было одновременно два потока. Это 16 занятий для тех, кто интересуется древнеиндийской философией. Выдающийся переводчик Владимир Макушевич говорил:»А зачем вообще заниматься санскритом, если ты не занимаешься индийской философией?» Есть и такой взгляд.

Получается, это уже про осень 26 года, а весной 26 года в продолжение курса общелитературного будет «Любовная лирика Бильханы». Как я уже сказал, я – книгоиздатель, и несколько лет тому назад я, в частности, издал одну из книг переводов Максима Леонова «Бхартрихари Шатакатраям» и «Бильхана Чаурапанчашика». Это была билингва, то есть, с санскритом в деванагаровской записи и с русским литературным переводом.
Ну и, соответственно, главный наш переводчик современности, переводчик санскритской литературы, расскажет про эротическую составляющую индийской литературы.

Нет, Ольга не состарилась за лето, что она занималась детским санскритом, но искусственный интеллект пока еще не может поверить, что столько навыков может совместить в себе один человек.
Тем не менее, курс каллиграфии деванагри точно пройдет весной 2026 года. Будем учиться писать красиво. На обычных уроках мы пишем правильно, То есть, занимаемся чистописанием. А вот каллиграфия — это отдельный навык, и Ольга овладела им в совершенстве.

Далее, как я уже говорил, весной, когда закончатся «Йога-сутры», у нас будет месяц на передышку – и мы начнем ньяю. Это – конек Андрея Всеволодовича. Курс, который он ведет уже несколько десятилетий. То есть, даже для тех, кому «Йога-сутры» показались трудны для восприятия, я надеюсь, что ньяя в изложении Андрея Всеволодовича будет все же более доступна и привлекательна.

Чтобы понять манеру Андрея Всеволодовича, можно послушать в рамках Общества ревнителей санскрита – мы выложили в плейлистах все бесплатные занятия Андрея Всеволодовича, это несколько десятков часов лекционных курсов. То есть, вы можете ознакомиться заранее, подходит ли вам эта манера или нет. Мне она отзывается, откликается. Но бывали люди, которые приходили и говорили: «Нет, нет, Боже помилуй».

Продолжая эротическую линию, у нас весной 2026 года – и не только у нас, а впервые на русском языке Андрей Игнатьев прочитает целостный курс про около-санскритские дисциплины.

У нас задуман курс по пуранической мифологии – вероятно, осенью 26-го года. А начнем мы с «Сексуальных практик тантры». По-моему, эта картинка, она восхитительна во всей своей полноте. Более подробно пока мы ничего не знаем, но к весне лотос, бутон этот должен расцвести. К весне.

Опять же, что будет весной? Те, кто уже ходили на прошлый курс с Ачьютом по каллиграфии деванагари, знают, что у нас было вводное занятие, оно доступно бесплатно, на котором вы можете прослушать как раз манеру Ольги Лундышевой.
Ольга Лундышева прежде не преподавала, ее стаж – исследовательский. Она большую часть своей сознательной жизни работала и возглавляла отделение в Институте восточных рукописей Российской академии наук в Петербурге. И у нее будет несколько курсов.

Первый курс – весной 2026 года. Это 16 занятий, кодекология, манускриптология – вот все, о чем вы хотели узнать, но боялись спросить. То есть, это человек, который занимается исключительно рукописями. Я надеюсь, что не позже, чем в следующем году, она в Лейдене защитит свою кандидатскую диссертацию на эту же тему.

Потом, я надеюсь, у нас будет двухлетний курс по тохарскому языку. Я сам изучал тохарский в МГУ, но вот, это будет другой взгляд, петербургский взгляд на тохарские языки. Это – тем, кому интересна буддийская составляющая – там будет много буддизма, много раннего буддизма.

И вот этот курс ранней санскритской рукописи – это как некий подогрев к тому курсу тохарского. Тохарский без рукописей не бывает, если вы когда-то хотели заниматься рукописями, я ими немного занимался в рамках курса Светланы Бурлак в МГУ – ну, это, конечно, жуть, но кому-то это нравится. Не бумажные издания, а самостоятельно выковыривать вот эти графемы полуобгрызанные, рассыпанные, и все время нужно догадываться: а что ж там было написано?

Летом 26-го года, после двухлетнего перерыва, мы пройдем еще три гимна из Ригведы и этим буду заниматься я, это будет мини-курс. То есть, те, кто уже занимались санскритом, им вполне доступен ведийский язык. И мы пройдем 3-4 гимна из Ригведы за лето. Помимо того, что летом 26-го года будет продленка, это не отменяет того, что будет нечто новое.
Нечто, чего мы сами не знаем, что именно будет.

Но Елена Трефилова проведет курс по лингвистическим задачам. Этот курс не привязан к санскриту. То есть, это чистый сферический конь в вакууме. Елена?

– Посмотрим на задачи, посмотрим, что это такое, посмотрим, порешаем их. Будем расширять наши лингвистические горизонты, потому что это, ну как бы сказать, это такая вещь в миниатюре, которую можно покрутить со всех сторон и рассмотреть, но при этом выйти на очень широкие проблемы лингвистические.

– То есть тут отмолчаться не получится, да?

– Ну как? У меня вообще отмолчаться не получится.

– Предполагается некое взаимодействие, да?

– Да, конечно, будем на примере лингвистических задач говорить о том вообще, как устроен человеческий язык и как устроены языки в частности. То есть, обо всем многообразии языков. Ведь у нас не только санскрит на Земле…
– Не санскритом, единым, еще же пракриты есть!

– Конечно, конечно.

– А интерактив будет, как на продленке?

– А как же, конечно. Будут очень удивительные вещи, я могу сказать вот сразу. То, чего вы не ожидали увидеть в языках.

– Звучит интригующе.

– То есть, это 16 занятий, по типу продленки получается: коротко, без соплей, летом?

– Да.

– Хорошо. Мы подходим к завершению.

Чтобы вы не сразу разорились, мы придумали программу лояльности. Если вы берете много и унести еле можете, то мы пойдем вам навстречу. Об этом можно подробнее узнать в Тукане – это наше жаргонное название чата кураторов.
Rusamskrtam в Телеграме. Основная переписка идет у нас через Телеграм – собственно, о чем я здесь написал.

Мы отвечаем в 11 часов ночи, в 4 часа утра – потому что часовые пояса у нас самые разные. И мы не отвечаем только в промежутке с часу до трех утра. Все остальное время – обычно 5 минут в среднем уходит на ответ.
Мы подключим бота скоро. Нет, бота прежде не было, это я отвечал. Я отвечал ботоподобно, но скоро будет бот, и тогда будет вам по-настоящему бот. Ну, потому что мы не выдерживаем это количество переписок.

Так, ну вот, собственно, я дошел до конца. А кто-то еще не уснул?

– У нас есть вопросы в чате.

Вопросы в чате

– Как получить бесплатный курс Блиндерман?

Если вы чего-то хотите, но не знаете, бесполезно спрашивать меня. Нужно спрашивать специально обученных людей, то есть, наших кураторов. И если вам повезет, они вам подскажут.
Иногда в обилии переписок мы кого-то можем потерять, но если вы повторно зададите свой вопрос, то вероятность повысится, что вы своевременно получите ответ.

Дмитрий спрашивает из серии «но боялся спросить»: нам рекомендовали почитать «Трипура Рахасья», «Йога Рахасья», «Йога Шастра», «Авадхута Гита», «Дживанмукта Гита», «Авадхута Упанишада»… Это что-то есть, будет где брать?

Ну вот, «Трипура Рахасью» недавно публиковал Олег Ерченков. Он гонит километры, поэтому его переводы не безупречны, но тем не менее, «Трипура Рахасья» теперь вам доступна. Остального нет.

По Упанишадам весной 2026 года будет продолжение. То есть, у нас был основной курс «Традиции толкования Упанишад». Курс закончился, будет повтор, а весной 2026 года будет курс «Непереведенные Упанишады». То есть Упанишады, которые прежде на русский язык не переводились Александром Яковлевичем Сыркиным, это будет курс из 16 занятий.

Но кажется, что «Авадхута Упанишада» туда не войдет. Поэтому, начинайте с того, что есть. Если вы будете хотеть все время то, чего нет, то вы будете все время неудовлетворены. Это удручающее состояние: переманентно быть недовольным, голодным.

Нет, «108 имен Шивы» будут не только по вторникам, 15.00, потому что оказалось, что есть люди, которые в будни днем работают. Я не знаю, откуда такие берутся, но такие есть у нас. Поэтому мы запустили второй поток – суббота, 12.00, то есть, выходные – середина дня.

Есть ли возможность приобрести «Йога-сутры» первую часть в записи? Пишите в Куратор. Будем спрашивать Андрея Всеволодовича. Если он разрешит, будем двигаться дальше.

Что еще вы хотите узнать? Дмитрий спрашивает: «Эдгар Лейтан и Андрей Всеволодович Парибок – самые опытные преподаватели, а Андрей Игнатьев как?»

Отвечаю: Андрей Игнатьев в ипостаси преподавателя в рамках целостных курсов прежде не выступал. Это будет в рамках целостных курсов дебют Игнатьева. То есть, он самый продуктивный переводчик с санскрита на русский на сегодня. Занимается санскритом уже 30 лет. Но как преподаватель, не отдельных каких-то семинаров, а целостных курсов, он будет выступать впервые. Поэтому, получается, наш самый опытный преподаватель – это Андрей Всеволодович Парибок. У него стаж больше, чем суммарно стаж отдельных наших преподавателей. А на втором месте у нас Максим Ворошилов. У него стаж 35 лет. И, собственно, вот Эдгар Лейтан – 30 лет.
Поэтому, да, получается, что Эдгар Лейтан и Андрей Парибок – они среди наших самых опытных преподавателей.

Вопрос: «А стоит мешать изучение санскрита, хинди, пали и бенгали? Как понять, что учить, хинди или бенгали? Они сильно различаются?» Тогда обращусь к Елене. Елена, ваш опыт каков? Стоит ли? Не возникает ли путаницы, если одновременно учить хинди и санскрит?

– Ну, мой опыт, нельзя сказать, что он очень обычный. Я же всю жизнь этим занимаюсь. Мне хорошо.

– Я обращаюсь к полиглоту, к лингвисту по образованию и лингвисту по способу жизни как бы. То есть, вот для полиглота сложно ли изучать одновременно хинди и санскрит?

– Хинди и санскрит – несложно.

– Вот эта парочка несложна?

– Нет, несложна. Хинди, санскрит несложны. Они не будут смешиваться. Они совершенно разные языки, хотя и как бы родственные.

– А на этом фоне какие языки кажутся трудными вам в вашей полиглотной практике?

– Бенгали я не учила, не знаю, не могу сказать.

– Ну, из тех языков, что вы изучаете, относительно санскрита – какие кажутся более трудными, чем санскрит?

– Тибетский.

– Тибетский кажется… в смысле, не кажется, но в общем является труднее, да?

– Да, да, да. При том, что у него меньше падежей, либо их вообще нет, все зависит от взгляда на эту структуру. Но мне кажется, что он сложнее, да.

– Ну, смотрите, например, тот же пали. Предполагается, что вы закончили какой-то курс санскрита. Пали никто не изучает… Никто не начинает пали изучать с пали. То есть, пали – это некая переходная стадия.

Вот закончили, условно говоря, учебник Кочергиной – можете переходить на пали.
Соответственно, пали, допустим, начнется не раньше осени 2026 года. То есть, не предполагается, что вы одновременно впервые изучаете деванагари, учите санскрит, одновременно хинди, еще и пали. Так не бывает. Да, Елена?

– Пали – он довольно понятен после санскрита. То есть, там нельзя сказать, что совсем ничего не нужно делать, но можно похалявить. Вот после санскрита в пали можно похалявить. Но опять же, зависит от целей, что человек хочет от этого изучения.

– Вопрос, как понять, что изучать – хинди или бенгали, я передресую Екатерине Александровне, когда она ответит, я готов вам дать ответ. Лично мой первый научный наставник был бенгалист, специалист по Тагору. И я бы сказал – бенгальский, потому что там Тагор. А так, конечно, более практичен хинди – но, впрочем, кого тут интересует практичность? Таких людей, собственно, на занятиях по санскриту нет ведь?

– Зато хинди дает выход на персидский.

– Да санскрит дает выход на персидский!

– Нет, хинди дает выход на персидский, а санскрит не дает выход на персидский.

– Как это – не дает выход на персидский?

– А потому что в хинди – там 50% лексики персидской.

– Но все же смею поспорить с тем, что санскрит не дает. Просто нужны несколько переходных этапов от санскрита к персидскому. То есть, нужны два этапа пересчета, но на самом деле путь может быть более длинный, но тоже возможный.

Так. Сильно не различается хинди и бенгали? Понятия не имею, значит. Я хинди бросил на пятом уроке, мне показалось, что это какое-то безобразие, и я плюнул на все это изучение хинди и остался со своим санскритом и счастливо живу. Поэтому понятия не имею, различаются они или нет.

Еще раз про аюрведу Дружинина. Где посмотреть тайм-коды? Вы не поверите! Но все там же, через кураторов: они дадут вам точную ссылку, где на сайте уже в публичном доступе лежат все тайм-коды всех курсов, которые когда-либо у нас были.

У нас тысячи уроков, тысячи видеозаписей. И все это изобилие мы постепенно осваиваем, каталогизируем, описываем и делаем более доступным. Потому что в виде видео, конечно, их все не осилить. И мы пытаемся добавить такие метаданные ко всем занятиям, которые были еще в прошлые годы.
Сейчас-то мы успеваем это делать еженедельно, а то, что было год назад, два, пять лет назад, вот это приходится еще осмыслить и к этому возвращаться.

Уточните, пожалуйста, требования к желающим читать «Йога-Васиштху».
Это будет курс-эксперимент, это будет переводческая мастерская. Эдгар Лейтан, один из наших самых опытных преподавателей, будет показывать, как он приходит к переводу. Когда вы читаете красивый литературный перевод, из него редко можно понять, какой путь необходимо проделать. Эдгар будет показывать, как из нескладной структуры изначально закрученной шлоки, он получил не только точный, но и по-русски вразумительный перевод. Это будет такое при открытие переводческой кухни. Такой новый формат.

Следовательно, какие требования к желающим? Ну, желательно, чтобы они читали кириллицу. Других условий, собственно, нет. Не предполагается, что вы знаете санскрит, если идете на курс «Йога-Васиштхи».
Конечно, если вы знаете хотя бы немножко санскрит, вам откроется то, что будет недоступно остальным. Но это не является условием, которое делает посещение невозможным. Да, здорово знать, нет – можно и не знать.

Татьяна спрашивает: «Я правильно поняла, что занятия по лингвистике с Еленой охватывают не только санскрит. А занятия, где только санскрит, есть?»

Елена во время учебного года дает лингвистику, и там санскрит – это как бы лишь один из языков. То есть, они берут какие-то там санскритские предложения и рисуют деревья. На примере санскрита показывается общая теория языкознания.
Можно ли, Елена, так сказать?

– Ну да, мне сначала хотелось пошире, конечно, но народ захотел санскрита.

– Все скатилось к санскриту! Санскритологи перетянули к санскриту.

– Да, большинство примеров будет на санскрите, а последующие курсы уже про падежи – это только падежи санскрита, и нефинитная форма – тоже только на санскрите.

– Получается, речь не только про санскрит, но часто на санскритских примерах.

– В «Ликбезе» – да. Во всех остальных – только санскрит.

– А занятия, где только санскрит, есть? Я сейчас пытаюсь понять, Татьяна, вопрос. Есть ли занятия, где санскрит с Еленой? Есть ли занятия, где санскрит вообще? Я не совсем понимаю ваш вопрос.

– Да, Марцис Юрьевич, добрый вечер.

– Добрый вечер.

– Вот вопрос в том, как раз – вы помните, когда мы начинаем на уроках, я начинаю, окончание, вот это вот как склонение…

– Вот окончание и склонение – это как раз продленка, и это у нас пока было только летом. Чисто гипотетически мы можем попросить Елену опыт продленки с лета перенести на осень и повторить. Потому что действительно, Татьяна, когда ученику за пятьдесят, он забывает уже материал первых четырех классов средней школы. И это нормально.Это не значит, что с ним что-то не так.

Действительно, вероятно, это разумно, потому что я ведь не шучу, когда показываю эту брошюру: «Русский язык, первый-четвертый классы», что это некое полезное в хозяйстве пособие. Потому что, ну, это нормально, не отличать… Собственно, в санскрите тот, кто отличает глагол от неглагола – это не первый год изучения, я бы сказал. То есть, требуются определенные навыки.

И поэтому вы можете уже преподавать консерватории, а все равно называется… Ну, в лингвистике-то вы ноль без хвостика. Поэтому… Ну, собственно, если будет некий спрос, Татьяна, на то, что склонять-то мы толком не умеем, а от нас это уже требуют? Возможно, Елена снизойдет до нас и…

– Ну, я же с удовольствием.

– Елена, у нас есть спрос!

– Да, я готова. Да, давайте. Группа соберется, давайте сделаем.

– Мы можем это назвать так же, как бы продленка, но смысл в том, что это некие базовые навыки. Это даже не лингвистика-то еще толком, а как бы предлингвистика.

– Склонение существительных на гласные. Давайте. Если группа захочет, мы можем продлить продленку дальше. То есть у нас же большая книга.

– То есть курсы Елены, они чем характерны? Я говорю: «Строго 8 занятий, все, заканчиваем!» А потом это не заканчивается на 32-м уроке. То есть, начало есть, конца нет. То есть дисциплина никакой.В смысле, все хотят, все хотят еще. Всем мало.

– Ну не все, скажем так, все-таки.

– Те двое, что отпали, у них просто были уважительные причины. Люди влюбляются в подход Елены. Она мягкая. Понимаете? Я строгий, со мной не забалуешь. А Елена – мягкая. Ее можно на всякое уговорить: «Давайте еще это рассмотрим. А давайте вот…» Со мной-то так не пройдет.

Так, дальше. Есть вопросы? Нет вопросов? Закончились вопросы? Или есть устные вопросы?

– Там главный вопрос, что везде хочется попасть, а времени не хватает.

– Ну так вот, я же говорю, Татьяна, впервые даже я уже не всюду буду попадать, поэтому – это нормально. Это нормально. Ну вот, например, продленка у нас длится час. Это не двухчасовой курс.

У нас не все курсы, во-первых, будут уже двухчасовыми. Некоторые будут полуторачасовыми, а некоторые будут часовыми. Поэтому это не все на два часа. Хотя бы такое облегчение. Грамматика в среднем – полтора часа, часто два часа. Ну вот хинди, например, будет полтора часа. «Йога-Васиштха» будет полтора часа. То есть, будем сокращать длительность курсов. По возможности.

– Марцис Юрьевич, а вот «108», я опять возвращаюсь, «108 имен Шивы», у меня ни во вторник, ни в субботу, допустим, не получается. Его можно в записи смотреть или это все-таки рецитация?

– Можно, но хочется же как бы поправлять, это же практикум, это же курс… Это же логопедическая такая лаборатория, в которой мы выпрямляем язык. Поэтому, ну как его выпрямлять, если вы на занятия не приходите? Вряд ли вы самостоятельно поймете, куда засунуть язык. Бывают, конечно, особо способные кадры, но это редкость.

– Ну, пойдем на «Гуру».

– Елена, вы хотите еще что-то сказать?

– Я хотела попросить, можно ли еще раз вывести слайд с программой лояльности?

– А мы ее покажем… Будет, наверное, проще, если мы ее будем рассылать в переписках.
На самом деле у нас будет несколько уровней программы лояльности. И предлагается это в личных переписках. У нас есть, например, уже заслуженные деятели культуры. Например, Рада, или Аркадий, или Анна Цыди. У нас есть уже опытные, так сказать, «Золотые члены». Золотые наши! На которых все стоит.

Мы идем навстречу, потому что мы же не хотим разорить вас. Мы же хотим, чтобы долгие годы это все разрасталось и укреплялось. Поэтому да, стало понятно, что…
Смотрите, например: как я вижу вход в санскрит. Вот мое видение.

Допустим, человек приходит на грамматику санскрита, не важно – со мной или, допустим, с Ольгой Литвиненко, или допустим с Еленой Трефиловой, он начинает грызть грамматику. Это вот такой один возможный вариант.

Он понимает: мало ему! Мало ему четырех, шести, восьми, десяти часов домашки в неделю. Хочет больше. Идет на факультатив. Допустим, на «Напевный санскрит» с Ушей. Вот это такая хорошая комбинация. Вот мне нравится комбинация: грамматика плюс скандирование санскрита. Вот одна возможность.

Другая возможность. Человек идет на грамматику и понимает: многовато лингвистики. Хочется разбавить ее философией. Идет на Толчельникова – если денег немного. Идет на Парибка, если денег побольше. Вот по такому принципу.

То есть, чем-то можно разнообразить ту сухомятку, которую буду, например, давать я.
Или можно просто ходить на курсы, где только надо слушать и ничего надо делать. Тоже вариант.

Что еще? Что я не сказал?

– Марцис Юрьевич, а подскажите, я, возможно, прослушал. Все курсы записываются? То есть, все курсы можно прослушать?

– Все курсы записываются, но не все курсы доступны в записи. Например, курс Парибка, предполагается, что он будет улетучиваться на глазах у нас. То есть, его или берешь живьем, или упускаешь.

– Я больше имел в виду такие курсы, которые без домашнего задания…

– Да, конечно, большинство лекционных курсов доступны до тех пор, пока землетрясение не пошатнет Москву и, соответственно, дата-центр Сбербанка, или YouTube не смоет, так сказать, цунами в Калифорнии.

– То есть, они будут доступны для участников и после самих курсов?

– Да, да. Исходя из того, что далеко не все будет повторяться… То есть, что-то будет… Треть курсов будет повторяться, две трети повторяться никогда не будут.
Есть ли еще вопросы?

– Марцис Юрьевич, а Андрей Широбоков не собирается следующим летом продолжить наш чудесный?

– Конечно, Андрей Широбоков следующим летом, то есть, в июле и в августе, продолжит «Йогу сновидений». Это оказалось четвертым самым востребованным курсом за всю историю курсов Общества ревнителей санскрита. Соответственно, будем и дальше спать по ночам и видеть цветные сны.

Более того, весной 26-го года Андрей запустит и другой курс – уже по джйотишу. Это будет первый перевод первоисточника джйотиша «Саравали». Вот, собственно, весной 26-го года Андрей в другой своей ипостаси начнет вести курс, который, вероятно, продлится чуть ли не 10 лет.

– Спасибо, здорово. Отличный был курс!

– Если голос Андрея вас усыпляет, и вы, соответственно, без него не можете уснуть, а с ним легко засыпаете, то вот курс по джйотишу прекрасно для этого подойдет.

– Извините, а можно вопрос по этому курсу по сновидениям? Насколько он успешен практически оказался для аудитории?

– Хорошо, тогда я дам слово Анастасии, которая была участником этого курса и, наверное, помнит немножко статистику того, что было.

– А в чем вопрос?

– Ну, скажем, успешность. У нас на последнем слайде Андрея, собственно, было подсчитано, сколько, каких стадий, кто куда дошел. Половина участников имели конкретные практические навыки осознанных становедений. Десять могли играть в футбол во время своих сновидений, то есть, двигать теми объектами, которые им там встречались, а двое встретились, двое из 62-х или сколько у нас там их было.

Двое встретились в той точке сборки в Агре, которую назначил Андрей. Соответственно, они выполнили за два месяца все те условия, на которые у Кастанеды ушло два года. А два участника курса выполнили это за два месяца. Я, честно, был более скептически настроен, а получилось лучше, чем изначально задумано.
Да, Елена, я не знаю, как изучать иностранные языки во время сна!

– Ну, я именно это и хотела спросить. Меня мучает вопрос, можно ли вот с помощью этой йоги сновидений выучить иностранные языки во сне?

– Я скажу так. Я, например, снов до курса вообще не видел. Ну, там, раз в году я какую-нибудь половинку сна запоминал. Как только заплатил денег, сразу сны поперли. То есть, в смысле, хочешь не хочешь, а прут, прут, и не остановить их! И каждую ночь прямо преследуют меня – и длинные, утром замордуешься записывать их. Я уже плюнул на все это и думал: ладно, идут и идут. Потом оплата закончится, и сны вместе с оплатой.

– Прошло?

– Я пока не знаю, курс-то закончился только во вторник. Этот поток же так просто не пресечь.

– Марцис Юрьевич, а можно добавить? Самое интересное, что, Елена, начали раскрываться слова на самом деле. Сначала шли просто слова, даже и мантры какие-то шли, обязательно вспоминались уроки, а вот буквально последние сны – уже начинаются смыслы раскрываться. Почему очень жалко, что курс закончился. И это при том, что вот я, например, очень лениво занималась, ну так, в пол-… ну, не напрягаясь.
Два раза вышла в осознанное сновидение, и вот пошли уже какие-то очень интересные сны, более, практически применимые. Поэтому надо продолжать.

– Придется самой заняться этим делом.

– Обязательно.

– А потом откроем курсы изучения йоги сновидений!

– Я был скептически настроен изначально, но даже меня прорвало.

Если есть что-то не отвеченное, говорите, потому что я не все вижу и не все замечаю. Проверю, нет ли каких-нибудь вопросов в других местах. Никаких вопросов нет.

– Маленький технический вопрос. А вы расшарите эту презентацию?

– Я ее выдам для скачивания. Я думаю, что в ближайшие два дня мы ее зачистим, засунем туда что-нибудь еще, что мы забыли. Наверное, половину курсов мы просто забыли, но мы потом это вспомним, засунем, утрамбуем, доведем там до ста слайдов – и тогда выложим для всеобщего доступа.

Если вы хотите уже что-то из того, о чем мы говорили, просто напишите, пожалуйста, в нашем кураторском чате. Например, те же фрагменты на плейлисты, я могу сразу выдать, там ничего принципиально меняться не будет. В общем, заявите о себе, и то, что точно можно выдать, выдадим сразу, а то, что нужно еще немножко докрутить, еще будем какое-то время докручивать, и опять же все это выдадим, ну чуть позже.

– Спасибо.

– У нас сложность в том, что курсов больше, чем дней недели, и мы не успеваем разумно выстроить весь план, чтобы не было много пересечений, чтобы одновременно в одно и то же время шло не больше двух курсов.

– А, и такой еще вопрос. Я так понял, в основном, курсы – это не в рабочее время.

– Смотря какое у вас рабочее время, давайте начнем с этого.

– Ну хорошо, после двух дня по московскому времени.

– Смотрите, иначально мой расчет был такой. Я верил, что люди работают, условно, с восьми до пяти. Допустим, плюс-минус, московское время. Так я верил 20 лет назад.
Но когда я начал преподавать, я понял, что – ага, у нас есть Урал, у нас есть Сибирь, у нас половина Индонезии изучает санскрит на русском языке!
И у меня бывали группы в 5 утра. В 6 утра у меня группа стабильная. Есть группы, которые до рабочего дня, то есть, условно, до восьми, они уже заканчивают.
Есть группы, которые просыпаются к восьми-девяти. Есть кто днем занимается.
Поэтому сказать так, что они рассчитаны на будни? Нет. У нас теперь есть все. Хочешь ночью санскрит? Есть санскрит ночью. Есть день…

– То есть, у вас санскрит 24 на 7. Без перерыва!

– Нет, нет, нет. У нас есть несколько часов ночью, когда никакого санскрита.
У нас на самом деле очень сетка разрослась. И вот, если найдется кто-то, кто скажет, что ему не подходит какое-то из времен, он будет предан анафеме. Потому что, по-моему, мы уже охватили вот все, что вообще теоретически мыслимо. Да, Елена?

— Ну, я хотела сказать, что будет.— Будут преданы анафемы, потому что больше…

— Нет, что 24 на 7 будет.

— Ну, в смысле, если нидру подключать, то действительно, конечно, будет уже тошнить от санскрита. Вы будете приходить на занятия хинди, просто чтобы проблеваться, потому что его будет перебор. Вот. Будут очистительные процедуры.

У нас будет летний лагерь санскритский в следующем году. Будет на природе. То есть, будет не только санскрит.

У нас полноценная санскритская жизнь. Если раньше это было вольное, сетевое сообщество, то мы выходим в офлайн и захватываем постоянно, постепенно страну и выполняем мой план под деванагаризации России. Постепенно, каждую пятилетку мы захватываем новые регионы.

Так, хотят «Шива Путану». Ни «Шива Путаны», ни «Шива Пураны» у нас не будет в обозримом времени. «Сканда Пурана» – возможно, если найдется спонсор. Она размером как «Махабхарата», есть задумка ее перевести на русский язык.

Что еще вам рассказать? У нас будут отдельные стримы с почти каждым преподавателем.
У нас уже составлен календарь, этот календарь публично доступен. И если вы его откроете, то этот Google календарь будет виден на любом вашем девайсе согласно вашему местному временному поясу – вы будете видеть правильное время всех наших занятий.
То есть, есть календарь, вы заходите – и вы видите все, что мы задумали. Вам не надо в голове это удерживать или высчитывать. Есть календари, они доступны, запросите, и вам их дадут. Вот, допустим, вы живете в Мексике, и вам влом пересчитывать на московское время. А у нас уже много учеников из Мексики. У нас есть ученики из Австралии. И, в общем, им всем доступно.

Мы подстраиваем пояса занятий так, чтобы могли заниматься все. У меня была группа, в которой одновременно занимались ученики из Америки, Австралии, Германии. То есть, в смысле – одновременно. Можно подобрать такие времена, когда подходит: те еще не уснули, эти уже проснулись. То есть, все возможно.

У нас есть уйма бесплатных групп и каналов, уйма просто! В частности, в Телеграме, ВКонтакте, в Фейсбуке… Вот я вам сейчас напишу два адреса, но их на самом деле гораздо больше, гораздо больше. И, конечно, я хочу, чтобы вы знали про корпус. Я покажу вам, как найти корпус – это то, что мы делаем на добровольческих основаниях, мы делаем это бесплатно. И это необходимо учитывать, знать. Это полезно.

Итак, у нас есть группы в Телеграме. Около 20 бесплатных групп. И столько же, наверное, групп в ВКонтакте. Вот я вам выдал доступы.
И параллельный корпус – это, наверное, мое главное достижение. Это 120 тысяч шлок – и русские академические переводы этих 120 тысяч санскритских шлок, параллельный санскритско-русский корпус.

Но об этом всем будет много передач. Отныне каждую неделю будет по стриму, иногда два стрима, иногда по три стрима в неделю. Много недель подряд, будет несколько недель перерывы, будут очные встречи в Москве, в Иностранке. Если кто из досягаемости, приходите знакомиться очно.

Какие у нас еще есть вопросы? Почему, например, вернулся Евгений? Он хочет кашмирского шиваизма? Чего он хочет? Его давно не было.

– Конечно.

– Чего просит душа?

– Кашмирский шиваизм.

– Ну вот, посмотрим, как у нас он продолжится. Мне кажется, что это будет начало некого эпоса.

– Я в Варанаси чуть не попал к Дичковски, но нам уезжать надо было. А потом его не стало.

– А потом его не стало… Когда у Эдгара случилось то, что случилось несколько месяцев назад, я подумал: а синтаксис-то закрываем. А нет, выжил сукин сын! Синтаксис продолжаем.
И вот так я подумал, что нам-то кажется, что вот все эти курсы, все это изобилие – это будет бесконечно.
Так вот, 20 лет назад, когда я приехал в Москву из Риги, я застал то, чего вы уже никогда не застанете. Я застал изобилие и расцвет лингвистических кафедр. То есть, были столпы, и все было здорово.

Постепенно, пятилетку за пятилеткой, я понял, что университеты приходят в упадок. И когда умерла Вера Александровна, оказалось, что некому ежегодно подавать заявку декану филфака, и курс по санскриту сам по себе не открывается. Его ежегодно личным своим авторитетом открывала Вера Александровна, у которой в трудовой книжке 60 лет стажа санскритского преподавания. Она преподавала, когда ей было уже 90 лет.
То есть, оказалось, ушел человек, Нет, осталась, конечно, кафедра сравнительного, исторического и общего языкознания, но санскрит из этой кафедры ушел.

Вот ушел Захарин из ИСАА, он уже не завкафедрой, и ушел санскрит из ИСАА МГУ. Вот не стало Зализняка – и не стало спецкурсов на ОТиПЛе по санскриту.
И оказалось, что то, что было 20 лет назад, оно сворачивается, сворачивается, уходит. И ушли люди, и ушли эти направления.

Моя задача, как я ее воспринимаю, это сохранить стандарт Советского Союза, хотя бы сохранить. В чем-то немного развивать. Я занимаюсь компьютерной лингвистикой, и там что-то можно докрутить. Но в основном моя задача – сохранить то советское образование, краешек которого я застал. Вот все.

У меня нету задачи кого-то, что-то развивать. Сохранить бы хотя бы для начала, сколько хватит сил. А потом и это рассыплется и превратится в труху. Мое такое понимание.

– Не рассыплется.

– Не рассыплется, Рада? Ну вот Рада, например. Когда она в Болгарию захотела, чтобы ей отправили все книги, какие мы издали, я подумал: она, наверное, не понимает, как много книг мы издали и как дорого ей обойдется это посылать в Софию.
То есть, понимаете, человек выучил русский язык для того, чтобы санскрит учить. А вы еще находите отговорки, почему вы до сих пор не начинали!

– Даже мне стало стыдно, хотя я у вас учусь.

– А все равно стыдно стало, да? Я вспоминаю ученицу, которая из Москвы приехала в Пекин русскоязычная, и на китайском изучала санскрит.

– Извините, а можно вопросик такой. Интересно, какова мотивация у большинства учеников для изучения санскрита, по вашему опыту?

– Нету такой единой мотивации, есть несколько подгрупп. Занятие санскритом, конечно, само по себе совершенно бесполезно. Но, занимаясь этим, мы приобретаем целый ряд совершенно необходимых навыков То есть, результат как таковой, это как орхидеи. Они бесполезны, они же только красивые. Но если их выбросить, наш мир станет убогим.
То есть, должно быть что-то красивое и бесполезное. Вот как цветы. Без них невозможно.
Вот санскрит бесполезен, но бывает несколько мотиваций.

В основном санскрит, Илья, приводит ошибочные мотивации. Например, человек думает, что он станет более духовным.
Если посмотреть на личности тех, кто преподает санскрит – не у нас, а за пределами Института исследования санскрита, то это обычно глубоко непорядочные люди.
Поэтому этот фактор как бы немножко сводится на нет, потому что мы видим: те, кто за пределами Института исследования санскрита преподает санскрит, они не всегда глубоко порядочные люди и что у них есть, какие-то… Ну, отсутствует некий нравственный барьер, я бы даже сказал, даже так. Поэтому вот эта духовная изначальная мотивация, она как бы может сводиться на нет.

Но с другой стороны, санскрит — это как ветерок, который дует, который дует с… Ну, как бы, это как палец, который указывает на Луну. Это еще не Луна. То есть, некая связь все же имеется. Но не так, что ты живешь рядом с профессором, профессор у тебя в соседнем подъезде, и ты сам становишься немного как профессор. Нет, так оно не работает. То есть духовность, она от втирания не передается. То есть, видимо, там другие процессы завязаны. Вот. Но…

Бывают какие-то мотивации, которые в дальнейшем как бы отваливаются, и другие выходят на первый план. Бывает, кому просто хочется интеллектуальной акробатики. То есть он чувствует, что, допустим, вот мне 42 сейчас исполнилось, вот человеку там за 40 – у него как бы мозг постепенно начинает отмирать. То есть, у него котелок переполнен, свободного места нет. Нейропластика так себе. То есть, выучить новый язык уже не то, что в 14 лет. Это как бы что-то надо выбросить, чтобы что-то еще засунуть.
И получается вот такой момент, как увеличение гибкости, мозговой деятельности, пожалуй, не последний фактор.

Есть люди, которые понимают, что ничего индийского особо им не интересно, но они наслышаны, что санскрит труден, и вот им хочется чего-то трудного. И в этом плане санскрит, конечно, прекрасно подходит. Он до безобразия труден и, соответственно, грызи его и грызи до потери пульса.

Я лично сам собирался заниматься санскритом два, максимум четыре года. Вот я 23-й год – и выхода не вижу. То есть, я застрял и других туда же еще, как Иван Сусанин, привожу, в смысле, и мы все в болоте в этом как бы и остаемся. И просвета нету.

Кому-то интересно какое-то конкретное произведение. То есть, он понимает, что его никто на русский язык никогда не переведет, и он хочет быть первооткрывателем. Таких немного, но есть.
Кто-то понимает, что читать переводы «Бхагавадгиты», а таких несколько десятков я могу насчитать переводов «Бхагавадгиты» на русский язык, часть из которых доступна на сайте параллельного корпуса бесплатно.

Кто-то хочет сам перевести «Бхагавадгиту». То есть, не иметь дело с резиновой женщиной, а хочет настоящую живую женщину, которая… Вот это возможно только когда ты сам переводишь. Ты не можешь заплатить кому-то денег, чтобы он за тебя «Гиту» прочитал. Вот так не работает. Соответственно, самому приходится через это проходить.

То есть, можно, конечно, как Гребенщиков, скомпилировать из английских переводов, но это другой жанр, это не перевод, это компиляция. Кому-то это…

– Он именно компилировал, да?

– Да, конечно, это компиляция. Я не против компиляции. Я вообще… Знаете, когда я полгода назад пришел в «Дом книги» на Арбате и увидел Упанишады, сгенерированные искусственным интеллектом, я блеванул прям вот там. Потому что это уже как бы за пределами добра и зла.

Потому что есть перевод Сыркина, есть перевод Владимира Карицкого, но вот сейчас получается, вот у нас есть такая проблемная группа, которая делает перевод еще не переведенных Сыркиным Упанишад. Вот это еще можно понять. А вот сгенерированное искусственным интеллектом, ну это как бы вот – нет.

Вот сгенерировать красивое лицо Елены Трефиловой помолодевшей, искусственным интеллектом, эта задача достойна, так сказать, применения искусственного интеллекта.
А вот генерировать еще одну Упанишаду искусственным интеллектом, вот это нет-нет-нет.
Нет-нет-нет. Это нельзя. Потому что вот это уже прямая дорога в дурку.

Я насчитал около 8 разных мотиваций, Илья, какие приводят людей к санскриту. Единой нет. Лично на моем примере могу сказать, что изначальная мотивация может поменяться. Моя первая специализация – это литературный работник в Литературном институте. Я собирался заниматься литературоведением, заниматься средневековой индийской литературой бхакти. Но потом оказалось, что мне интересен санскрит ради санскрита. Не санскрит ради того, чтобы его использовать в чем-то еще, а санскрит ради санскрита, то есть, лингвистика.

Мне, например, интересно понять, сколько в санскрите слов, никто не знает в мире. Я пока насчитал 400 тысяч, и могу их породить, используя 800 глагольных корней, добавив еще 20 приставок и 305 суффиксов. Меня от этого прет, понимаете, когда я вижу, как порождаются слова.

– Марцис Юрьевич, не как порождаются слова, а как порождается смысл?

– Со смыслами труднее. То есть, видите, этим занимается семантика. Уважающий себя лингвист, конечно, в семантику не пойдет. Нормальный лингвист занимается или морфологией, или синтаксисом.
А семантика… Ну, это такое пограничное. Мы семантикой занимаемся в рамках «Тысячи имен Вишну». И то закрываю глаза, и как бы иду в то, в чем… Ну, надо. Как бы, хочется, не хочется – надо. Но вообще-то смыслы – это, конечно, трудно. Семантические переходы – это из области уже фантастики. Там драконы летают. Это все жуть страшная.

Мы – за классику, за морфологию, за склонение, спряжение, чередование. Вот это наше! Когда в этом мы разобрались, можно так, одним глазиком семантику, но не более.
Мы за трезвость.

Ну вот, например… Какая у вас мотивация, Антон? Какая у вас мотивация была изначально?

– Ну, вы практически ее описали. Мне тоже за 42. И чтобы найти себе эквилибристику такую умственную. Я пытался найти какой-то вид деятельности (я – программист), который максимально будет, с одной стороны, бесполезен, а с другой стороны, да, как-то у меня заставит мозги шевелиться немножко в другую сторону.
Не могу сказать, что что-то меня конкретно из культуры Индии интересует. Скажем так. К языку всегда был интерес. Вот, добрался, к 42-м годам.

– Антон, вы по образованию кто? В смысле, чем занимаетесь?

– Я программист.

– Программист. Ну, собственно, вот есть где-то из десяти учеников… Ну, один обычно программист. У нас в группах, как обычно: 9 девочек и 1 мальчик. Мальчик, он обычно как раз программист. Потому что все языки программирования, они же восходят как раз к Индии, к Восьмикнижию. И, соответственно, если вы хотите понять, как оно все…
Все равно это бинарное мышление – оно исконно индийское, как ни крути. И поэтому это интересно – посмотреть, как мыслит Вьякарана. Потому что Вьякарана, ее можно попытаться запрограммировать, это интересно.

Нет, полностью запрограммировать ее невозможно, но попытка похвальная. И во время вот этой попытки можно много чему научиться. Шпагат сам по себе бесполезен, но пока ты учишься делать шпагат, можно классно, в общем, растянуться. Вот так и санскритом.

– Коль упомянули программистов, я тоже программист, но мне, правда, уже 52. Я не знаю, получится у меня что-нибудь?

– Это еще не диагноз. Я хочу посчитать средний возраст наших учеников.

– Это ко мне, ко мне, ко мне в группу!

– Во-первых, я сам, имея бэкграунд программирования, 26 лет этим занимаюсь, мне как раз интересны языки программирования, мне интересны языки живые, но, конечно, в первую очередь мне интересны языки мертвые. И как можно подойти к мертвым языкам, используя навыки компьютерной лингвистики, статистику, квантитивные методы, корпусную грамматику. То есть, в общем, мне интересно посмотреть на стык вот этих наук. И мне само это интересно, вот программирование – оно по мне, оно все об одном и том же. Просто вот вид сбоку.

Мне кажется, Илья, что средний возраст наших учеников… У нас есть прямо такая целая группа, где-то вот 52-55, вот это прямо популярный тренд, да. То есть, моложе 35-ти, это редко кто сюда доходит. С другой стороны, Сократу было 70, когда он начал осваивать музыкальные инструменты. А Сократ для меня – эталон в западной цивилизации. Поэтому чего нам терять-то?

– Я вот хочу сказать, что я как-то уже больше десяти лет назад однажды купил такое издание «Бхагавадгиты». Свами Шридхар. Тут такой подстрочный перевод: и на русском, и, соответственно, на санскрите. И вот меня это как бы немножко заинтересовало. Просто очень глубокая книга.

– Сподвигло, да? Ну, собственно, изначально я благодарен кришнаитам за то, что 30 лет тому назад они издали «Бхагавадгиту как она есть», показав впервые на постсоветском пространстве, что такое пословный разбор. Я не буду касаться тех 4500 правок, чем русский перевод отличается от английского, исконного текста Прабхупады. Но сам жанр – он хорош, и сам жанр популяризировали изначально кришнаиты.

Вот я показываю «Бхагавадгиту», самое маленькое издание «Бхагавадгиты», которое у меня есть. То есть, «Бхагавадгиты» разных изданий, ну, я знаю несколько сотен, часть из которых на русском языке. В частности, тот же Смирнов, про которого я вам начал рассказывать: он переводил лично сам «Гиту» 24 раза. С нуля. Каждый раз с нуля.
Ему не нравилось то, что получалось.

И потом на всесоюзном радио, на похоронах Ганди, он услышал торжественные мероприятия в честь похорон Ганди. И он услышал впервые (а он уже переводил, 30 лет переводил) – он впервые услышал, как звучит санскрит, на 30-м году своей переводческой деятельности.

Он услышал фрагмент рецитации второй главы «Бхагавадгиты». И он понял, что все, что он делал, это фигня. И он заново, в 25-й раз перевел «Бхагавадгиту». Этот перевод потом был издан. Его послали премьеру Индии. И, собственно, это был один из кирпичиков в укрепляющихся советско-индийских отношениях.
То есть, Ганди, премьер разразился просто, как сказать, восторгом от того, что в Советском Союзе, оказывается, издают «Гиту», то есть, религиозную литературу.

Поэтому вопрос не в том, сможете ли вы перевести или захотите ли вы перевести, а сама возможность того, что вы можете – это круто. То есть, у вас есть такой навык. Потому что действительно, конечно, изучать языки, когда тебе 10 лет – да хоть 15 языков одновременно, какая разница? Все заходит легко! После сорока все заходит трудно. Но жить-то все равно хочется, даже после сорока. Ты же не виноват, что ты такой опытный весь и такой вот уже махровый.

Я полиглот, мне-то хочется просто побольше языков. Есть одиннадцать, ну, двенадцатый хочется. Жадность, она же просыпается, и не знаешь, как, чем заткнуть ее.
Все хочется и хочется, и чешется, и чешется. И можно было бы чем-то заняться нормальным, прикладным – а нет, выучи еще один иностранный язык!

Это болезнь, конечно, но среди нас есть такие, которые полиглоты, да, приходят еще один язык изучать. Такие тоже мотивации есть. Ну как бы, больные люди находят сообщество таких, как они. Когда больных несколько, то это уже не так грустно. Собратья по разуму.

То есть, чем мы крепки? У нас братство. То есть, у нас свое братство санскритян. И это дает силы. Не сделал домашку – на тебя смотрят косо. Я могу молчать, но на тебя твои согрупники уже смотрят косо. То есть, получается некий такой заряд. Если изначально у тебя дисциплина хромает, ты неусидчив: раз не сделал, домашку два… Коллектив уже негодует!

Даже не важно, не столь важно, кто преподает тебе санскрит. Важно найти свое сообщество, то есть найти то, что тебе созвучно. Я же не единственный, кто преподает санскрит на постсоветском пространстве. Нет. Должно быть созвучно то, что я говорю. То, что мы делаем. Просто мы это делаем дольше всех. Мы это делаем больше всех.

И в количестве преподавателей, и в количестве разнообразных курсов. Мы – самые крупные. И, ну, собственно, вот. Кому-то может это слишком крупно. Он хочет чего-то маленького, интимного, один на один. Тогда вряд ли мы подходим. Что-то камерное, да? То есть, не все должно быть на футбольных площадях, да? Бывают концерты, которые исполняются в камерной обстановке. У нас есть группы, где 4 ученика, 8 учеников. Вот у нас группа хинди – это будет 10 человек. Маленькие группы, мини-группы. То есть, есть разные вещи, да? Когда где-то уместно 20, а где-то и 8 будет много. Поэтому все группы разные, преподаватели разные.

Есть ли еще какие-то вопросы? Пошел третий час.

– Мацис Юрьевич, можно уточнить? Вы так вкусно рассказываете, прямо влюбляете в санскрит. И у меня два вопроса возникло. Вы рассказывали в начале… Просто интересно ваше видение, что ли, ваших проектов. То есть, что вы хотели? В целом, видите, какие перспективы? И второе – что вас мотивирует все-таки, вот, изучать, вы настолько вкусно это все вот рассказываете, делаете. Вот мне интересно в будущем, как вы видите, и что вас вдохновляет все-таки, да, вот это вот продолжать и делать, и вовлекать людей, приобщать санскриту. Наверное, вот так вот, если можно.

– Когда я начинал, в 2002-м году я оказался в Москве. Мне оказалось доступно все то, чего большинство из вас никогда не увидит. То есть, мне были доступны все библиотеки, а в интернете санскрита тогда особо не было. Оказавшись в Москве, я понял, что мне доступно то, что большинству людей недоступно. И мне захотелось поделиться этим.

И в 2004 году я начал подготовку тех 17 книг, которые я в дальнейшем издал. То есть, сперва я это видел именно как доступность книг. Хотя я с 99-го года занимался интернетом и занимался программированием, я все равно верил и верю в то, что древние языки надо изучать по бумажным книгам. Как бы мы ни продвигались с методами – все равно классический подход бумажной книги.

И вот, собственно, 20 лет я занимаюсь изданием бумажной книги и продолжаю заниматься. Около 10 книг мы сейчас еще продолжаем готовить. Я потихоньку это направление начинаю закрывать, то есть, меньше туда вкладывать усилий. Но как это – меньше? Мы все равно занимаемся переводом «Рамаяны». Это очень много всего необходимо, чтобы это случилось.

Поэтому изначально мое желание – это поделиться тем, что я нашел в Москве тогда. Изначально это книги, а с 2005 года еще и получается развивать сайт, сканировать книги, выкладывать книги. Каждые два дня мы выкладываем по новой уникальной книге. Сканы, которые мы выкладываем, мы сами делали. Мы их не нашли где-то на каком-то сайте, не скачали. Мы постоянно выкладываем индологическую литературу, в основном, санскритологическую.

В общем и целом стараемся Индию в целом освещать, не только санскрит.
Вот, например, сейчас мы выкладываем по дравидийским языкам целую серию книг.
Изначально это книги бумажные – сканирование, то есть, цифровое востоковедение. Это вот мой основной конек. Я первым, наверное, начал в России заниматься цифровой индологией.

Ну и соответственно, когда я увидел постепенно, как приходят в упадок те кафедры, которые я считал незыблемыми в Москве и Петербурге, когда я видел, что на кафедре остается два преподавателя, полтора преподавателя, один преподаватель, ноль преподавателей, я понял, что санскрит покинул университеты. Основать университет я сам не могу, это непосильная для меня задача. Но создать эталонный институт я могу.
Я учился у лучших, и передать то, чему они меня научили, и собрать таких же, как и я, вокруг себя я смогу.

19 лет потребовалось на то, чтобы собирать тех людей, кого я на 20-м году собрал сейчас.
Первые 19 лет я думал, что я совершенно зря затеял то, что я затеял. И только на 20-м году я теперь вижу, что те 20 преподавателей, которых мне получилось собрать вокруг себя – это то, что я задумал, когда я начинал в 2005 году.

Получается, изначально не было необходимости в таком институте. Эти возможности, хоть и для ограниченного количества людей, были доступны в Москве и в Петербурге. Очно. Потом очно они перестали быть доступными, и теперь они станут доступными онлайн уже для всех.

Я видел, как университеты становились более закрытыми, менее востребованными, и онлайн разрастался, и с 2015 года я стал интенсифицировать свои усилия в рамках выхода в интернет. То есть, последние 10 лет – это еще больше усилий.
Это с одной стороны.

А с другой стороны, понимаете, это как сифилис. Изначально заразился – и не можешь уже окончательно вылечиться. То есть, когда в 2005 году я дал на подпись Андрею Анатольевичу «Грамматический очерк санскрита», а мы были знакомы на тот момент только два года, я посещал его спецкурс на филфаке МГУ, он мне написал про мой энтузиазм. Получается, что я заразился уже тогда. Та искра, которую я получил от своего научного руководителя, это и есть то, что невозможно погасить.

По сравнению с Андреем Анатольевичем, я плохой санспитолог и фиговый лингвист. Но оказалось, что никто из его учеников больше санскрит не преподает, понимаете? Поэтому я как бы единственная ниточка в современном мире этой преемственности. Нет, я не суперский преподаватель, я средненький преподаватель. Но я единственный, кто продолжает эту линию.

Я застал Елизаренкову в Москве, я ходил на ее доклады в Институте востоковедения.
Я застал тех, о которых вы в лучшем случае сможете прочитать в книгах. Я застал их живьем. И это, собственно – разница между тем, что я помню, и тем, что я вижу сейчас, тем мракобесием, которое окружает меня, и тем эталоном, который я еще застал – вот это дает мне силы продолжать.

И так как я считаю, что Советский Союз – это некий эталон в плане образования, я хочу продолжать эти традиции. Сохранять до тех пор, ну пока, вот до последнего своего дыхания, соответственно. И я уверен, что это распадется потом, в смысле, что не подхватит никто. И я буду рад, если я буду неправ. И то же Ваня, например, которому 22, подхватит и продолжит.

Потому что, с моей точки зрения, Зализняк – это гениально, такой человек рождается раз в тысячу лет. Это красиво, это достойно продолжения. Было время, когда в Москве одновременно проживало несколько гениев, несколько гениев лингвистики. И краем уха я застал их, я видел их, и мне хочется об этом рассказать. Потому что талантливых много, а вот гениальных – единицы. Я их видел, и я хочу о них рассказать.

И я знаю еще тех, ну, как бы, собратьев по разуму, которые тоже видели красивое, и могут рассказать. Мой главный критерий к преподавателю какой? Он должен быть хорошим рассказчиком. Он может быть с регалиями, без регалий. Он должен быть хорошим рассказчиком. Если он рассказывает заунывно, то нет.

У нас есть доктора наук, которые так заунывно рассказывают, что засыпаешь стабильно на их докладах, о чем бы они ни говорили. О самых интересных темах они рассказывают так, что это «умри все живое». Вот это не про меня. Я хочу, чтобы это была живая индология, устная индология. Поэтому я отобрал тех, кого мне самому интересно слушать, в кого я верю сам, как в преподавателей.

И вот неважно, они изучают санскрит год или сорок. Я вас уверяю, есть те, кто за год осваивает глубже и больше, чем те, кто 40 лет тараторит одно и то же. Например, в ИСАА МГУ люди выли от того, как там преподают санскрит. Они выли! Они хотели, им нравился санскрит, но то, как он преподавался там, это невыносимо. А это академический курс, хороший вуз, престижный факультет. И бывает все равно, что это невыносимо. Поэтому мерило тут – не престиж университета. Мерило – конкретный человек. Вот мой совет вам – выбирайте преподавателей, а не предметы.

Есть несколько преподавателей, которых я вам советую застать, поймать и ухватить. Вот, собственно, Андрей Всеволодович Парибок как раз входит в число тех, кого я считаю, кто достоин того, чтобы его ухватить. Видимо, к 70-ти годам что-то уже или укладывается, или уже не укладывается, и тогда это всем видно, всем заметно со стороны, что не уложилось. А вот когда укладывается, тоже всем уже заметно.

Это редко. Когда человек одновременно может ухватить и философию, и лингвистику. Потому что обычно только что-то одно из этого. Вот у меня, например, только одно. У меня – лингвистика, я в философии полный ноль. Елена вроде тоже сильно не тяготеет к философии, если я правильно понимаю, да? Вот лингвистика, да, мое. Философия – ну, в дозированном количестве, интересно. Бесконечно углубляться – нет, спасибо.

Философы наши обычно в языках слабы. Они опираются на вторичные источники, на какие-то пересказы чужих англоязычных докладов. То есть, мне уже неинтересно, как они пережевывают пережеванное. Редко, когда эти две вещи соединяются в одной личности. И, собственно, как я уже начал, Ивану Толчельникову 22, а я вижу, как в нем соединяются эти две вещи. Да, не безупречно, но соединяются.

И вот, собственно, у Андрея Всеволодовича соединяются. И у Виктории Викторовны Вертоградовой. Ей 92, она старейший санскритолог Москвы на сегодня. Или у Александра Яковлевича Сыркина, ему 94 года. Это патриарх русских санскритологов. Вере Александровне было 92 года. Эмено, которого я глубоко уважаю, ему было 105, кажется. Если не путаю, 105 лет он прожил. Соответственно, санскрит и долголетие имеют прямую корреляцию. То есть, вы или помрете молодыми и красивыми, или, значит, в глубокой старости. Третьего не дано.

Есть ли еще вопросы, или вы уже утомились и готовы просто лечь на боковую?

– Спасибо большое, Марцис Юрьевич, вам за вашу деятельность и всем, кто вам помогает. За этот живой язык.

– Да, вы же понимаете, что помимо тех двадцати преподавателей, которых вы видите на поверхности, есть целый отряд тех, кто работает в неурочные часы, иногда семь дней в неделю, чтобы это все у меня получалось. С меня – только задумка, я неуемный, но требуется усилие тыловых служб, которые обеспечивают, чтобы наши тайм-коды появлялись через сутки, чтобы наши расписания объявлялись в августе, а не в октябре. Это все дается большой кровью. Если сам хоть раз не запустишь такой курс, никогда не поймешь, какой ценой это все дается. Ценой здоровья, времени, жизни.

Да, Любовь! Кажется, у вас вопрос?

– Здравствуйте, спасибо большое за прекрасный вечер. Столько информации интересной, особенно когда вы делитесь, как вы пришли… Просто супер-вечер для меня. А я хотела спросить: меня очень заинтересовала информация по каллиграфии, которая будет весной.

– Весной 26-го года, да.

– Да, да. Я это запомнила, ухватила, несмотря на то, что мне 59 (смеется).

– То есть, пограничное уже состояние, да?

– Да-да, но вот тоже ухватилась за то, что вы сказали, что кто санскрит учит, тот долго живет. Я хотела спросить: значит, нулевому санскритологу можно, имеет смысл на каллиграфию пойти?

– Объясняю. Имеет смысл осенью пойти на просто обычный курс деванагари, чтобы освоить некоторые навыки письма за два месяца. И тогда весной 26-го года вы уже осенью освоенные навыки сможете углубить. Вам будет трудно, если вы сразу начнете с каллиграфии, потому что предполагается некоторая база. Трудно, но возможно.
Поэтому я советую все же осенью или в январе, в смысле, в сентябре-октябре или в январе пройти курс деванагари, чтобы каллиграфия была бонусом, а не вместо изучения деванагари.
– Он четырехмесячный, как все курсы?

– Каллиграфия будет из восьми занятий, следовательно, это будет двухмесячный курс. А подготовительный займет два месяца, то есть, два и два.

– Ну вот про январь подумаю.

– Если в январе вы пройдете, январь-февраль, то потом в марте вы уже начнете каллиграфию.

Мы очно, бывает, устраиваем мастер-классы бесплатные в Москве. В частности, в Высшей школе экономики в начале декабря у нас будет очередной мастер-класс. Для тех, кто в доступе. Во второй половине октября, может быть, и в Петербурге получится что-то устроить – в Институте восточных рукописей. Посмотрим, справимся ли мы со всеми расписаниями.

Невероятное количество мероприятий на ближайший год запланировано, на пределе человеческих возможностей. Такой интенсивности еще не было. Я думаю, что бесконечно долго такую интенсивность мы не будем удерживать. Или мы будем удерживать такую же интенсивность, или немножко на послабление. Сильно больше мы уже раскручивать не будем. Потому что это просто уже… Я уже не выдерживаю. Я, конечно, стойкий, но это делается все тяжко. Я устал работать по 14, 18, 20 часов в сутки. Я устал. Поэтому пойдем на послабление. Пойдем заниматься не больше 14 часов санскрита в сутках. Не больше.

Есть ли какие-то вопросы? У нас будет стрим, на котором я буду рассказывать именно про грамматику. Если вы посмотрите презентацию, которую я выложу для всеобщего доступа, то, мне кажется, 12 сентября я назначил именно стрим, на котором я буду рассказывать, с чего начать изучать санскрит. То есть, исключительно то, что касается моих курсов по учебнику Веры Александровны Кочергиной.

У каждого из преподавателей будет одно занятие, на котором он будет рассказывать: а что там будет. Помимо, занятий. В смысле, курс длится 8 занятий. То есть, будет 8 плюс 1 – вводное бесплатное занятие, на котором преподаватель рассказывает. Или 16 плюс 1. Следите за календарем! Мы не будем успевать делать анонсы: курсов будет больше, чем мы будем успевать делать анонсы.

У нас есть отдельная группа, называется «Оповещение санскритян». Там только анонсы. Ничего, кроме анонсов. Если вам слишком много сообщений, допустим, в Обществе ревнителей санскрита или в Институте исследования санскрита, то есть отдельный канал только для анонсов.

Если вы хотите почитать какие-нибудь древнеиндийские памятники просто в русских переводах, то вы можете вступить в наш добровольческий отряд, где мы вычитываем русские переводы санскритских произведений. А потом мы добавляем их в параллельный корпус, где мы соединяем санскрит и русский перевод. И это становится доступным для всех.

И мы строим санскритский поисковик. Чтобы в дальнейшем, когда через 200 лет вторым государственным языком в России станет санскрит, чтобы была определенная наработанная база параллельного корпуса.

И каждый из вас, не важно, как хорошо вы знаете русский язык, вы можете поправить наши запятые, которые убежали, наши буквы… У нас будет написано «бот» вместо «бога» – то есть, вы можете нам помочь исправить эту помойку, которая называется интернетом, и хотя бы создать маленький островок чистый русских переводов санскритских произведений. Такие у нас добровольческие есть отряды. Если бы не они, то не было у нас «Махабхараты», «Рамаяны», «Адхарваведы», Ригведы, которые доступны теперь всем – и доступны бесплатно.

Поэтому я призываю вас: не только изучайте санскрит ради себя, а делайте то, что поможет другим. Вступайте в наши добровольческие отряды. Мы берем, но мы и отдаем.

Почему я вас обучаю санскриту? Потому что я надеюсь, что кто-то из вас станет соратником. Кто-то поможет разрабатывать санскритологию. Санскритология совершенно не проработана. Нерешенных вопросов десятки тысяч. Надо начать изучать санскрит.

Десятки тысяч учебников, которые изданы, это не тот уровень, который нужен. Нужен уровень корпусной грамматики. Еще никто в мире это не решал. И пусть Россия будет впереди всей планеты, впереди Индии, впереди Америки, впереди Германии – в этой конкретной области востоковедения.

Как было 150 лет тому назад, когда в Петербурге был издан крупнейший в мире санскритский словарь. Крупнейший в мире санскритский словарь издан в Российской империи. Я уверен, что Россия, Москва и Петербург, может возглавлять мировую санскритологию. Не российскую, а мировую. Но для этого надо несколько тысяч учеников, из которых отберется несколько десятков тех, кто в дальнейшем станут исследователями. И будут переводить потихоньку что-нибудь. То есть, это длительный процесс.

После распада Советского Союза все процессы распались. Когда-то за перевод книги «Вопросы Милинды» Парибок смог купить трехкомнатную квартиру. А сейчас, чтобы издать «Вопросы Милинды», надо продать трехкомнатную квартиру. Понимаете? Все поменялось. Но это же не значит, что мы не можем идти против ветра.

Есть ли еще вопросы? Раз мы все равно идем к приближению к трем часам, я уже понял, что за два мы не управимся, но больше трех мы не пойдем, то у нас еще есть 20 минут.
Есть ли еще вопросы?

– Марцис, Юрьевич, вы когда-то говорили, что, возможно, будет курс по Махамритьюнджая-мантре…

– Да, будет курс по Махамритьюнджая-мантре, но я не уверен, что мы успеем начать весной 26-го года. Он обязательно будет, но я не уверен, что еще в 26-м году я успею собрать это. Будет. Непременно будет.

– Ждем.

– У нас по мантрам, я думаю, Ворошилов проведет курс летом 26-го года. У нас было два стрима с Бемом Митруевым, выпускником Востфака, как раз про мантричность мантр.
У нас было два эфира по мантрам. Я уверен, что никто из вас этого не слышал. Соответственно, если тема интересна, заслушайте. Бем – видный буддийский деятель, а при этом имеет хороший академический бэкграунд, выпускник Востфака. Где слушать? На могучем Ютубе, если он вам доступен, а если нет, то наш Иван все это дублирует постепенно с Ютуба на ВК и Rutube. Мы все тысячи и тысячи видео, что у нас есть, перегоняем и частично уже перегнали. У нас несколько тысяч около санскритских видосиков уже есть. Да, это все – к кураторам.

За эти годы я наболтал на несколько сотен часов. Например, у нас есть цикл бесед с Владимиром Дружининым про аюрведу. Называется… Я даже не помню, как называется. В общем, шесть бесед с Владимиром Дружининым про психотипы в аюрведе.

У нас есть девять бесед с Эдгаром Лейтаном про преподавание санскрита в Вене: как преподается санскрит в западных университетах.

У нас есть девять бесед с Радхой Блиндерман: какие трудности испытывают девушки при изучении санскрита в Индии, например. Радха в прошлом году защитила кандидатскую в Гарварде, она преподает санскрит в Гарварде. В возрасте 10 лет она начала изучать санскрит в Индии – это очень интересно, опыт Радхи невероятен.

У меня есть беседы про музыку, про индийскую музыку. У нас есть три беседы с Миланой Северской. В общем, невероятное количество разных бесед с разными людьми на русском и английском языках за эти 20 лет. И все это доступно. Все это невозможно охватить сразу. Но если и завтра начать, то лет за пять, половину вы сможете посмотреть. Если будете смотреть по два часа в неделю.

Есть ли еще какие-то вопросы? У нас 17 минут. Хорошо, раз вы молчите, тогда я вас поспрашиваю насчет мотивации. Анастасия, которая возглавляет, собственно, наш Отдел заботы. Какая была изначальная мотивация начать изучать санскрит?

– Неожиданный вопрос. Ну, так как я йогой занималась уже порядка трех лет, и мы там часто рецитировали мантры, в какой-то момент я заметила, что все написания этих мантр, будь-то санскрит, английская раскладка или русская, они все слишком сильно отличаются и непонятно, что написано. Меня это очень сильно смущало, и в силу своего характера я хотела докопаться до сути: что это такое вообще, где истина кроется. В общем-то, так и пришла.

Ну, плюс еще на тот момент, когда я попала сюда, к вам учиться, я прошла посвящение в мою традицию йоги, а там в том числе было сильно мантропение, скажем так. Точнее даже не столько мантропение, сколько знание именно мантры, как она звучит.
И наш мастер, Имран, периодически нам говорил, как правильно произносятся те или иные санскритские звуки. И с помощью рекламы вашего курса в наших чатах я попала сюда. Правда, только на второй год решила попасть. Первый год просто ходила вокруг, смотрела – что это такое?

– Я знаю учеников некоторых, которые присматривались три года, некоторые присматривались пять лет, и я знаю тех, кто даже десять лет следили за мной и только на десятом году пришли. Да, такие истории мне известны.

Ну, понял. Интересно. Изначально получается – звучание.

– Не столько звучание, сколько, наверное, как правильно это прочитать, как это правильно произнести и как это правильно пишется, потому что везде все разное. Меня такое не устраивает.

– То есть, получается, твое изначальное занудство, оно мне на руку, как бы.

– Да. Внезапно, да, оказалась зануда в этом вопросе.

– Хорошо. Ну вот кого я еще вижу из старичков? Есть еще старички, которые готовы сказать, почему они? Ну, Елена, например, она – полиглот. Ей все равно что учить, ей дать что-нибудь поучить: что справочник по устройству вентиляционных систем, что еще один язык, в принципе, ей все равно. Да, Елена?

– Ну… Ну да, сознаюсь. Я на самом деле учила тибетский. На тибетском были каникулы летние. Прямо с конца апреля начинались, и у меня освободилось время в субботу или в воскресенье. Я помню, у меня все ходы записаны, между прочим, Марцис Юрьевич, да?
И тут первого мая утречком Марцис Юрьевич мне пишет: «Дратути!» в мессенджер какой-то, в ВК.

А я ходила долго вокруг, я наблюдала Санскриториум и вот Общество ревнителей санскрита, я ходила вокруг да около. Но вот, две ручки и четыре… Нет, две тетради и четыре ручки меня пугали очень сильно.

– У нас есть как бы такая инструкция, которую надо прочитать ученику перед тем, как он начинает. Соответственно, в той инструкции, которую я написал 15 лет назад, я одним из условий для начала изучения санскрита указал наличие тетради и ручек.

– Нет, было не так. Было: две тетради на пружинке и четыре ручки. И меня это как-то так задело, что я два года, наверное, сама не решалась туда пойти, потому что – что же это за человек, который требует две…

– На входе!

– На входе! На входе, да. То есть, купить все учебники, ну это ладно. Но при этом еще… И будет проверять, наверное! И этот человек первого мая с утреца, прям часов в девять, мне пишет: «Дратути». И все. И я что-то опять как-то задумалась очень сильно, очень-очень сильно. Ну, в общем, часов через пять, наверное, я решилась написать, ну, как-то не вежливо все-таки уже, да? Я написала в ответ: «Дратути».

И тут мне так сразу буквально тогда: «Долго же вы думаете!» Вот. И тут я немножко, ну как бы выпала совсем. Надо же что-то ответить, да? Потому что теперь как бы этот самый шаг на моей стороне. И в общем, я не нашла ничего, как ответить: «А вы знаете, у вас тут группа недавно стартовала. Можно я в нее запишусь?» Ну, пришлось записаться. И вот я тут. Невиновата я, он сам пришел.

– Ноготок увяз, птичке конец, да?

– На самом деле я очень рада, что это получилось очень взаимно. И это меня безумно вдохновляет.

– Получается, в общем, такая необычная история в том плане, что Елена – один из шести учеников за последние 17 лет, который имеет профильное образование. Но если обычно профильное образование никак не отражается на способностях учеников, они одинаково мучаются, как все остальные, то в случае Елены, конечно, ей относительно легче, но она и хочет относительно больше.

Мотивация получается такая: каникулы. Высвободилось время.

– Надо что-то вставить вместо тибетского.

– Заглушка для отсутствующего тибетского.

– Чем бы заняться? Вот чем бы заняться? Свободное время. Ну, видишь, теперь, можно сказать, жизнь такая.

– Ну да, кто бы подумал.

– Кто еще у нас есть из старичков? Вот Евгений, например, я даже не помню. Мне кажется, в году девятнадцатом, кажется. Или он уже учился в девятнадцатом, потому что в девятнадцатом он приехал на Зографские чтения. Он из Калининграда специально приехал в Петербург, потому что в мае мы встречались в Петербурге. Значит, к этому времени он, как минимум, уже неделю должен был изучать санскрит.

– Да-да, в этом году.

– Я даже не помню, с чего он начал, в смысле, почему он пришел и чего он искал. Я не помню, а помнит ли Евгений сам?

– Вот это ощущение в мозгу, когда что-то понимаешь, вот оно… Когда ты понимаешь на вторичном материале и когда ты понимаешь на первичном материале, оно разное. Очень разное. Когда ты понимаешь, что написано во всей красе и полноте, многообразии смыслов, оттенков, это одно – и другое, когда ты все-таки читаешь на русском языке.

– Получается такой изначально интерес к философии, наверное, да?

– Ну естественно, да, больше так, я думаю.

– Потому что меня эта философия оставляет спокойным. Потому что еще я не проспрягал два глагола, как я могу спокойно идти в философию, когда с окончаниями в исключениях не до конца еще понятно, собственно, это все, и как-то надо…

– Ну так вот, и очень интересно именно это: что пока ты не проспрягал два глагола, все оттенки смысла написанного ты не поймешь, условно говоря.

– Пишут: Марцис Юрьевич, где можно информацию по мероприятиям и курсам узнавать? Ну, конечно, все у куратора. Даже если вы мне лично в личку напишете, я все равно вас скорее всего отправлю к кураторам. Потому что там Настя, там Таня, там Вера, там Марина. Они уже знают примерно треть того, что было за последние 20 лет. Что-нибудь подскажут. Даже если полную ерунду подскажут, все равно куда-нибудь да вместе пойдем. Не бойтесь ничего. Совсем в дебри точно вас не заведут.

Кто у нас еще из старичков? Кого бы мне сейчас помучить? Кто готов рассказать, почему он пришел? Для, в частности, Ильи, который интересуется, какие бывают диагнозы. Просто у большинства выключены камеры, поэтому я стесняюсь вас спрашивать, может ли кто-то из старичков еще сказать слово. Нет, старички у меня стеснительные.

– Перевод Липкина хорош?

– Ничего плохого сказать о нем не могу. Но это перевод по подстрочнику. Хороший советский перевод. Ничего плохого сказать не могу про перевод Липкина.

Я бы хотел, чтобы наш Максим Леонов не только рассказал про древнеиндийскую литературу, а чтобы он постепенно стал рассказывать и про то, какие есть переводы на русский язык индийской классики и чем эти переводы друг от друга отличаются. Это огромная тема, она жутко интересная. Я надеюсь, что помимо рассказов о самой литературе, Максим Леонов продолжит рассказывать о том, какие есть переводы на русский язык и в чем их особенности.

– Марцис Юрьевич, а книги о дравидийских языках вы выложили где?

– В Обществе ревнителей санскрита на днях мы начали выкладывать материалы по тамильскому. В Обществе ревнителей санскрита. И про телугу выкладывали, и про тамильские. Книги, которых прежде никогда не было. Это совершенно уникально, я знаю это, потому что перед тем, как некоторые из них выкладывать, я проверяю, по ним ничего в интернете нет, кроме того, что они существуют. А теперь есть – и эти файлы отсканированы в высшем возможном качестве.

– Спасибо большое.

– Марцис Юрьевич, вы сейчас сказали по поводу разных переводов, важности этих вещей. Я вот недавно наткнулся на такой сайт, относительно недавно, Бхагавадгита.ру, и там очень большой список переводов этой книги. Вы ничего не можете сказать об этом сайте?

– Сейчас зайду.

– Там и каких-то известных советских переводчиков переводы, и другие, в общем, самые различные.

– Я вижу там много Прабхупады, то есть, много кришнаитских всяких «Гит». Хотя я и благодарен кришнаитам за их изначальную популяризацию этого жанра, санскрита и «Гиты» в целом, но для наших задач есть более интересные уже пословные разборы.
Например, разбор Дмитрия Бурбы, который доступен в рамках параллельного корпуса.

А где там есть перечень именно всех разных русских переводов, которые они предлагают? Я у них, например, сходу-то и не вижу разные переводы. Я вижу именно кришнаитские, так сказать, толкования. А где разные? Я вижу тут кришнаитскую «Гиту». Я не вижу разные «Гиты».

– Ну, в переводе Смирнова есть…

– Смирнова, значит, они взяли сайта bolesmir.ru. Соответственно, сами они там ничего не делали. Поэтому, если у них и есть какие-то другие переводы, то это взято или у нас, или у Болесмира. Кришнаиты ленивы, кроме своей «Гита как она есть» обычно ничего не признают.

– Я не знаю, чей это сайт.

– Я по картинкам вижу, что это кришнаитская эстетика, которая мне не близка. Я за более академический подход в этом плане.

– Там есть даже какой-то, я видел, перевод начала века, по-моему, двадцатого.

– Есть и начало, есть и девятнадцатый и восемнадцатый век.

– Там чуть ли не в стихах на русском языке.

– Конечно, но, собственно, Смирнов тоже в стихах переводит, этим ты как раз никого не удивишь. И перевод Семенцова, например, прекрасен в стихах. Нет-нет, переводы в стихах – не редкость. Просто перевод кришнаитов, он ведь на литературность и не претендует. Он претендует на толкование в правильном религиозном ключе. Единственно правильном.

Тут есть книга, например, Радха Блиндерман, это «Гита» с комментариями. Не только «Гита», еще и комментарии – вот это я вам советую. Книга Радхи Блиндерман, «Гита» в переводах Радхи Блиндерман. Второй том, вероятно, издадим в 26-м или 27-м году. Пока вышел первый том.

Есть какой-нибудь последний вопрос, завершающий? Чтобы четвертый час не пошел.

– Марцис Юрьевич, можно просто пожелать всего самого наилучшего в этом учебном году всем! Но самое главное – просто ресурсы, откуда вы берете и рекомендуете, чтобы хватало сил, это все? Изучать, делать и так далее. Ресурсы откуда?

– Вы знаете, раньше, когда я был студентом, я ведь ночью не спал. В смысле, пытался… У нас как же? Вечером задали Илиаду, к утру она должна быть прочитана. Понимаете, так сказать, в Литературном институте норматив такой. Вечером Илиада – к утру должна быть прочитана.

Я пытался это все честно делать. Идти по списку литературы, который нам задавали. Вот я знаю сокурсницу, мы окончили этот Литературный институт уже 20 лет назад. Она до сих пор идет по списку рекомендуемой литературы, то есть, она пытается прочитать то, что нам необходимо было прочитать якобы за пять лет специалитета. Вот она 20 лет читает, до сих пор прочитать не может.
Я тогда честно пытался это читать, то есть, читал ночью, приходил на занятия, на лекциях спал, потом шел домой, читал то, что по списку надо читать, и спал… Ну, на выборочных каких-то лекциях я просто спал, чтобы как-то, в общем, прийти в себя.

А потом я прочитал в первой главе «Аштанга Хирдая Самхиты», что есть, оказывается, распорядок дня. Я был страшно удивлен, что, оказывается, две тысячи лет тому назад уже люди понимали, что ночью надо спать, а днем надо бодрствовать.

Это для меня было что-то новое. Я не знал, что с этой новой информацией делать. Но постепенно, с годами, вот теперь я частенько уже ложусь в десять, нередко засыпаю в одиннадцать. В общем, днем я занимаюсь, чем положено заниматься днем, а ночью я сплю. С тех пор у меня стало больше сил. Когда я не пытался насиловать свой организм.
Я еще не ем вовремя, я нарушаю… Предполагается, что человек завтракает, обедает, ужинает в одно и то же время. С этим пока у меня проблемы. Но я уже на пути к этому. Если не надругаться над собой, над организмом, то он отвечает благодарностью и дает силы. Если не через жопу все время все делать. Но это трудно, потому что хочется все через жопу.

Хочется показать, что ты круче природы, круче всего. Что родители неправы, бабушка…
Вопреки бабушке, значит, уши отморожу и, соответственно, вот это не буду, а то буду. Ну и, в общем, вот измываться над собой хочется же. Потом ты понимаешь, что, в общем, оно дорого стоит и проще подчиниться и постепенно стараться соблюдать какие-то базовые требования. Мне трудно с этим, я скажу вам. Я такой, вечный революционер, я вечно против.

В общем, я к чему? Сила, пожалуй, в том, чтобы не издеваться над собой. Чтобы не пытаться делать то, что не характерно для человека. Есть время для отдыха и есть время для работы. Есть время для семьи, и не надо это все время путать.
Нельзя все время заниматься санскритом. Это нездоровое отношение ко всему. Это приносит отрицательные последствия. Но 14 часов санскритом заниматься в сутки — это, в принципе, нормально. То есть, как бы, это немного. А больше не надо. Вот больше не рекомендую.

На этой радостной ноте я предлагаю разойтись. Следите за календарем, будет по три стрима на неделе. То есть, до потери пульса. Мы будем столько говорить о санскрите, сколько в мире еще никто не говорил.

Спасибо. До свидания!