один из вымерших хетто-лувийских языков (лувийско-ликийская подгруппа). Был распространён в 1‑м тыс. до н. э. на юго-западе малой Азии в области Ликия. Л. я. объединяет 2 диалекта — ликийский А (северная, восточная и центральная Ликия), на котором до нас дошли надгробные и посвятительные надписи, декреты, монетные легенды (самые ранние — 5 в. до н. э.), и ликийский Б (милийский; юго-западная Ликия), представленный текстом исторического содержания с фрагментами ритуалов (1‑я половина 4 в.) и одной эпитафией. Тексты выполнены одним из малоазийских алфавитов. Диалекты различались в жанровом отношении (различия проявлялись в лексике и синтаксисе; милийский в конце 1‑го тыс. до н. э. был ограничен, видимо, поэтико-сакральной сферой). Кроме того, ликийский А отражал более позднюю, по сравнению с милийским, стадию развития одного из лувийских диалектов.
Для звукового строя Л. я. характерно развитие категории носовых гласных, приобретающих в обоих диалектах фонологический статус. В Л. я. сохраняются два хетто-лувийских ларингальных, различие между которыми утрачено другими хетто-лувийскими языками, а также старое e (в лувийском перешедшее в a). В ряде случаев ликийское e — результат самостоятельного развития. Именная и глагольная морфология продолжают лувийский тип (структура парадигм, сохранение общелувийской флексии). В ликийском А отмечается значительная роль предлогов и увеличение числа аналитических именных форм.
Милийская глагольная парадигматика строится на противопоставлении у определённого класса глаголов (соотносимых со старыми глаголами второй серии) редуплицированных основ презенса нередуплицированным основам претерита, что находит аналогию в оппозиции длительных — аористических глаголов в греческом, индоиранском. Предложение отличается менее фиксированной структурой, чем в ранних хетто-лувийских языках. Глагол часто ставится в начале предложения. Структура милийского предложения непроективна (т. е. имеет пересекающиеся группы), что связано с поэтическим характером милийских текстов.
Л. С. Баюн.