Лингвистический энциклопедический словарь

Моде́ль

(франц. modèle, от лат. modulus — мера) в языкознании — 1) искусственно созданное лингви­стом реальное или мысленное устройство, воспроизводящее, имитирующее своим поведением (обычно в упрощённом виде) поведение какого-либо другого («настоящего») устройства (оригинала) в лингви­сти­че­ских целях.

Лингвистическое моделирование необходимо предполагает использование абстракции и идеализации. Отображая «релевантные», существенные (с точки зрения исследования) свойства оригинала и отвлекаясь от несущественных, модель выступает как некоторый абстракт­ный идеали­зи­ро­ван­ный объект. Всякая модель строится на основе гипотезы о возмож­ном устройстве оригинала и представляет собой функциональный аналог оригинала, что позволяет переносить знания с модели на оригинал. Критерием адекватности модели служит практический экспери­мент.

В идеале всякая модель должна быть формальной (т. е. в ней должны быть в явном виде и одно­знач­но заданы исходные объекты, связывающие их отношения и правила обращения с ними) и обладать объяснительной силой (т. е. не только объяснять факты или данные экспери­мен­тов, необъя­сни­мые с точки зрения уже существующей теории, но и предсказывать неизвестное раньше, хотя и принци­пи­аль­но возможное поведение оригинала, которое позднее должно под­тверж­да­ться данными наблюдения или новых экспериментов).

Понятие лингвистической модели возникло в структурной лингвистике (К. Л. Бюлер, З. З. Харрис, Ч. Хоккет), но входит в научный обиход в 60—70‑е гг. 20 в. с возник­но­ве­ни­ем матема­ти­че­ской лингви­сти­ки и проник­но­ве­ни­ем в языкознание идей и методов кибернетики. Различаются 3 типа моделей, отличающихся друг от друга по характеру рассматриваемого в них объекта (Ю. Д. Апресян): модели речевой деятельности человека, имитирующие конкретные языко­вые процессы и явления; модели лингвистического иссле­до­ва­ния, имитирующие те иссле­до­ва­тель­ские процедуры, кото­рые ведут лингвиста к обнару­же­нию того или иного языкового явления; метамодели, имити­ру­ю­щие теоретическую и экспери­мен­таль­ную оценку готовых моделей речевой деятель­но­сти или лингви­сти­че­ско­го исследования.

В зависимости от того, какая сторона владения языком является предметом модели­ро­ва­ния, модели речевой деятельности подразделяются на модели грамматической правильности, имити­ру­ю­щие умение отличать правильное от неправильного в языке, и функциональные, имитирующие умение соотносить содержание речи (план содержания) с её формой (планом выражения).

В зависимости от типа информации на «входе» и на «выходе» модели грамматической правильности подразделяются на распознающие и порождающие. Распознающая модель (напри­мер, «катего­ри­аль­ная грамматика» К. Айдукевича) получает на «входе» некоторый отрезок текста на естественном языке или его абстрактное представление на искусственном языке и даёт на «выходе» ответ, является ли данный отрезок грамматически правильным или аномальным. Порождающая модель (например, «порождающая грамматика» Н. Хомского) является обратной по отношению к распознающей (см. Математическая лингвистика). Критическое преодоление первой версии «порождающей грамма­ти­ки» Хомского привело к созданию модели порождающей семантики (Дж. Лакофф), имеющей много общего с моделями говорения, или синтеза.

В зависимости от того, какой аспект речевой деятельности моделируется — слушание или говорение, — функциональные модели подразделяются соответственно на аналити­че­ские и синтети­че­ские. Полная аналитическая модель некоторого языка получает на «входе» некото­рый отрезок текста (обычно не меньше высказывания) и даёт на «выходе» его смысловую запись (семанти­че­ское представление) на специальном семантическом метаязыке (т. е. его толкование). Полная синтетическая модель некоторого языка, являясь обратной по отношению к полной аналитической модели, на «входе» получает семантическую запись (изображение некоторого фрагмента смысла), а на «выходе» даёт множество синонимичных текстов на данном языке, выражающих этот смысл. Модели анализа и синтеза составляют необходимую часть моделей перевода (в частности, моделей автоматического перевода) и различных систем «искусственного интеллекта» (в частности, вопросно-ответных). В много­уров­не­вых функциональных моделях (напри­мер, в «стратификационной грамма­ти­ке» С. Лэма, в модели «Смысл ⇔ Текст», в «функциональной порождающей грамматике» П. Сгалла) переход от плана выражения к плану содержания (анализ) и обратно (синтез) происходит поэтапно — через ряд промежуточных репрезентаций (уровней пред­став­ле­ния текста). Обычно выделяются фонети­че­ский (самый поверхност­ный), морфо­ло­ги­че­ский, синтакси­че­ский и семан­ти­че­ский (самый глубинный) уровни. Модель анализа задаёт лингви­сти­че­ские знания, используемые в алгоритмах анализа. Алгоритмы анализа позво­ля­ют перейти от некоторого более поверхностного уровня к более глубинному. Лингвистические знания, задаваемые синтезирующими моделями, исполь­зу­ют­ся в алгорит­мах синтеза, позво­ля­ю­щих перейти от некоторого более глубинного уровня к более поверхно­стно­му. Модель, сопря­жён­ная с алгоритмом, даёт новый формальный объект, называемый лингви­сти­че­ским процессором. Лингви­сти­че­ские процессоры стали энергично развиваться в связи с созданием систем искусственного интеллекта.

Модель речевой деятельности — важнейший тип собственно лингвистических моделей. По отно­ше­нию к ним модели лингвистического исследования и метамодели выполняют вспомогательную роль. Модели исследования предназначены для объективного обоснования выбора понятий, которыми лингви­сты пользуются при изложении модели речевой деятельности (напри­мер, грамматики того или иного языка). В идеале они сводят до минимума роль субъективного фактора в исследовании и являются в некотором смысле мерилом адекватности модели речевой деятельности. В зависимости от объёма исходной информации модели исследования подразде­ля­ют­ся на дешифро­воч­ные и экспери­мен­таль­ные. При дешифровке в качестве исходной информации исполь­зу­ет­ся ограниченный корпус текстов, и все сведения о языке модель должна извлечь исключительно из текстовых данных. В экспери­мен­таль­ных же моделях считается заданным не просто корпус текстов, но и всё множество правильных текстов данного языка. При проведении эксперимента лингвист прибегает к помощи информанта (носителя языка). Информантом может быть и сам лингвист, если он в совершенстве владе­ет изучаемым языком.

Метамодели представляют систему критериев и теоретических доказательств (метаязык), с помо­щью которых из несколь­ких альтернативных моделей, моделирующих одно и то же явление, можно выбрать лучшую. Первые шаги в разработке аксиоматических систем формальных опреде­ле­ний лингвистических понятий были сделаны Л. Блумфилдом («Ряд постулатов для науки о языке», 1926) и Л. Ельмслевом («Пролегомены к теории языка», 1940), хотя термин «модель» ещё не употреблялся. Метамодели, разрабатываемые математи­че­ской лингвистикой, представляют собой математические теории, объектами которых являются не отдельные лингвистические понятия, а целостные модели языка.

Содержание термина «модель» в современной лингвистике в значительной мере охваты­ва­лось ранее (в особенности Ельмслевом) термином «теория». Считается, что наименования «модель» заслуживает лишь такая теория, которая доста­точ­но эксплицитно изложена и в доста­точ­ной степени формали­зо­ва­на (в идеале всякая модель должна допускать реализацию на ЭВМ).

Конструирование моделей — не только одно из средств отображения языковых явлений и процессов, но и объективный практический критерий проверки истинности наших знаний о языке. Применяясь в органическом единстве с другими методами изучения языка, моделирование высту­па­ет как средство углубления познания скрытых механизмов речевой деятельности, его движения от относительно примитивных моделей к более содержательным моделям, полнее раскрывающим сущность языка.

2) Образец, служащий стандартом (эталоном) для массового воспроизведения; то же, что «тип», «схема», «парадигма», «структура» и т. п. (ср., например, «модель спряжения или склонения», «слово­обра­зо­ва­тель­ная модель», «модель предло­же­ния» и т. п.).

Т. В. Булыгина, С. А. Крылов.