макросемья языков, объединяющая афразийские языки, индоевропейские языки, картвельские языки, уральские языки, дравидийские языки и алтайские языки. Синонимичные термины («борейские языки», «бореальные языки», «евроазиатские языки» и др.) распространения не получили. Н. я. подразделяются на восточно-ностратические (уральские, дравидийские, алтайские) и западно-ностратические (афразийские, индоевропейские, картвельские). Деление на эти ветви связано с судьбой общеностратического вокализма в языках-потомках: восточные Н. я. сохранили стабильный первоначальный вокализм корня, западные развили системы вокалических чередований — аблаут.
Точные границы ностратической семьи не определены. Вероятно вхождение в неё эскимосско-алеутских языков. Нерешённым остаётся вопрос об отношении к Н. я. юкагирского, нивхского и чукотско-камчатских языков. Неясны связи Н. я. с другими «макросемьями»: «палеоевразийской» (сино-кавказской), объединяющей сино-тибетские и северокавказские языки (нахско-дагестанские, абхазско-адыгские, хуррито-урартские, хаттский), енисейские языки, на-дене, предположительно баскский и бурушаски, и с америндской (см. Индейские языки). Эти три «макросемьи» имели между собой контакты, что проявляется в заимствованиях, особенно многочисленных из «палеоевразийской» в ностратическую макросемью или в отдельных Н. я. в более позднее время. Не исключена возможность более глубокого родства этих трёх семей. Ещё более сложной является проблема отношения к Н. я. нигеро-конголезских языков и аустроазиатских языков, которые обнаруживают некоторые общие элементы с Н. я.
Генетическое родство Н. я. обнаруживается в наличии в них обширного корпуса родственных (генетически тождественных) морфем, как корневых, так и аффиксальных (около 1000). При этом корпус корневых морфем включает в себя корни основного словарного фонда и покрывает круг основных элементарных понятий и реалий (части тела, родственные отношения, основные явления природы, названия животных и растений, пространственные отношения, элементарные действия и процессы, основные качества). Праязыки, которые дали 6 семей языков, объединяемых в Н. я., обнаруживают генетическое тождество наиболее устойчивых частей системы грамматических (в т. ч. словообразовательных и словоизменительных) морфем. Это касается прежде всего системы указательных, вопросительных и личных местоимений (и восходящих к ним аффиксов спряжения) и системы аффиксов именного словоизменения (склонения). К генетически общим относится также значительное количество первичных словообразовательных аффиксов.
Корпус генетически родственных морфем Н. я. связан системой регулярных соответствий, из которых значительная часть относится к разряду «нетривиальных», т. е. таких, проявление которых в одной языковой семье объясняется лишь в результате извлечения информации о характере их окружения в этимологически связанных рядах морфем в других родственных ностратических семьях. Так, расщепление в индоевропейских языках гуттуральных на 3 ряда — велярные, лабио-велярные и палатальные — получает объяснение в результате установления их дополнительного распределения по отношению к восточно-ностратическому вокализму. Например, индоевроп. *kᵘer- ‘строить, делать’, уральское *kurʌ-/korʌ- ‘сплетать, смётывать, скреплять’, алт. *kurʌ- ‘прилаживать, строить, устраивать’, дравидийское *kurʌ- ‘сплетать, связывать, прясть’; индоевроп. *k′erH- ‘разрушать, ломать’, алт. *k′ir(a) ‘скоблить, скрести, стричь’, дравидийское *kirʌ-/kerʌ- ‘скрести, брить’; индоевроп. *gem- ‘хватать, брать, сжимать’, уральское *kamo- (> kama-lʌ/koma-rʌ) ‘горсть, пригоршня’, алт. *kamu- ‘хватать, брать, сжимать’, дравидийское *kamʌ- ‘хватать, брать, держать’.
Появление индоевропейского s mobile перед p- оказывается связанным с наличием в основе ностратического j, которое устанавливается по уральским и алтайским рефлексам в словах, начинающихся ва ностратическое *р‘. Например, индоевроп. *speh(i) ‘кипеть’ — алт. *p͑üjʌ, уральское *püjʌ.
Распределение дравидийских ‑r- и ‑ṟ- объясняется характером конечного ностратического гласного (перед гласным непереднего ряда ‑r‑, перед гласным переднего ряда ‑ṟ‑), который устанавливается по уральским и алтайским рефлексам. Например, дравидийское *par ‘большой’ — уральское *para; дравидийское *ēṟ- ‘самец’ — алт. *ērä.
Наличие в восточно-ностратическом вокализме долгих гласных обнаруживает в ряде случаев связь с присутствием в соответствующих корнях ларингальных согласных, что устанавливается лишь на афразийском и индоевропейском материале. Например, алт. *ōlʌ-*bōlʌ ‘быть’ — афразийское wʿl.
Фонологическая структура ностратического праязыка обладала, по-видимому, 7 гласными и большим количеством согласных. Структура слога CV(C), структура корня CV(C)CV. Трёхсложные корни встречались очень редко. Структура морфем с грамматическим значением (местоимения, частицы) почти исключительно CV. Синтаксис ряда грамматических элементов был сравнительно свободным, что подтверждается превращением одних и тех же элементов в суффиксы в одних языках и в префиксы в других. Порядок следования членов предложения относительно устойчив и имеет вид SOV (по системе Дж. Х. Гринберга). В то же время, если в качестве субъекта выступало личное местоимение, оно ставилось после глагола, о чём свидетельствует наличие постпозитивного спряжения в большинстве Н. я. Многие исследователи считают ностратическую систему близкой к агглютинативной.
Хронологическая глубина дивергенции Н. я. (т. е. время распада ностратической макросемьи) является весьма гипотетичной. Она основывается на соображениях глоттохронологических (см. Глоттохронология) и культурно-исторических. Поскольку основной список соотносимых морфем невелик, глоттохронологический анализ не даёт надёжных результатов, он может показать только, что распад Н. я. произошёл не позже чем 8 тыс. лет назад. Культурно-исторические соображения относят время распада к периоду до 11 тыс. до н. э. Исходя из направления движения семей Н. я. и связываемых с ними археологических культур, исследователи относят прародину Н. я. к району Ближнего Востока.
Вопрос о древнейшем родстве семей языков, входящих в ностратическую макросемью, возник в начальный период сравнительно-исторического изучения этих семей. Работы в этом направлении исторически можно разбить на 3 этапа. На первом этапе происходит накопление материала, попарное сравнение языковых семей: работы В. Шотта, М. А. Кастрена — урало-алтайские сравнения, Г. Мёллера и А. Кюни — индоевропейско-семитские, Ф. Боппа — индоевропейско-картвельские, Р. Колдуэлла и других. Завершается период работами А. Тромбетти, где проведено широкое сравнение материалов языков мира. Тромбетти, как и его предшественники, не пытался устанавливать фонетические соответствия между отдельными семьями, не стремился реконструировать исходные формы, что вызвало резкую критику компаративистов, преимущественно индоевропеистов.
В 1920—50‑е гг. формируется алтайское языкознание, детально разрабатываются сравнительные грамматики всех ностратических семей. Второй этап характеризуется более полным охватом материала и попытками реконструкции. К этому периоду относятся работы Б. Коллиндера по уральско-индоевропейскому родству, О. Соважо и А. М. О. Рясянена по урало-алтайскому родству, К. Г. Менгеса. Впервые сформулировано положение о родстве не пар языков, а нескольких языковых семей, а именно урало-алтайской, индоевропейской и афразийской Х. Педерсеном. Им же в 1903 был предложен термин «Н. я.» (от лат. noster — наш).
Для третьего этапа характерна установка на реконструкцию ностратического праязыка. Впервые обобщение материала и реконструкцию ностратического языка сделал В. М. Иллич-Свитыч.
В. А. Дыбо, В. А. Терентьев.